Ковен Полуночи

Когда он заговорил в следующий раз, его голос прозвучал сдержанно.

— Ему сообщили? — спросил Ачарья.

Морли покачал головой.

— Нет. Я как раз собирался, сэр, когда вошла мисс Кинг.

Адвокат покосилась на Морли, вскинув одну бровь.

Похоже, она удивилась, что Морли знал, кто она такая.

Ник не был удивлён.

Морли всегда знал намного больше, чем показывал.

По той же причине Ник не смотрел на Ачарью в поисках объяснения того, о чём, чёрт возьми, они говорили.

Он посмотрел на своего друга, Джеймса Морли.

Те тёмно-карие глаза встретились с ним взглядом.

Он кашлянул, прикрыв рот рукой.

У Ника сложилось впечатление, что Джеймс тянет время.

Старик снова прочистил горло. Но потом заговорил.

— Как я упомянул ранее, возможно, вам будет непросто это услышать, детектив.

Морли поколебался. Он окинул взглядом допросную комнату из зелёного металла. Казалось, он испытывал дискомфорт, словно неправильно было говорить Нику теперь, перед всеми этими людьми. Похоже, он также понимал, что выбора нет.

Он опять прочистил горло и продолжил хриплым тоном.

— Как вы и заметили… тот факт, что он отпустил няню и убил лишь членов одной семьи, явно указывает на то, что выбор жертв не был случайным. Что семья была выбрана. Скорее всего, выбрана потому, что убийца так или иначе их знал. Из-за неких личных отношений с ними…

— А с моим клиентом их такие отношения не связывали, — пробормотала адвокат в розовом костюме. — Они вообще никак не были связаны. Мы подняли все возможные записи, чтобы это доказать.

Ачарья наградил её предостерегающим взглядом.

Адвокат умолкла.

Морли прочистил горло.

Он посмотрел обратно на Ника.

— Мы ищем других членов этой семьи на случай, если им понадобится защита, — добавил Морли. — Мы уже знаем связь между жертвами… все они принадлежали к одной семье посредством или кровных, или брачных уз. Все убитые в Верхнем Ист-Сайде также носили одну фамилию. Это одна из причин… но не единственная… по которой мы пригласили полицию Лонг-Айленда присоединиться к нашему расследованию. Поскольку мы считаем, что на остальную часть семьи также может быть совершено нападение…

Ник ощутил дурное предчувствие в своём нутре.

Он как будто уже знал, ещё до того, как Морли договорил.

Он знал, к чему именно это идёт.

Но когда Джеймс наконец-то договорил, услышать это всё равно было тяжело.

— У всех у них — твоя фамилия, Ник. Все они носили фамилию Танака.

Старший детектив произнёс это мягко, наблюдая за глазами и лицом Ника.

— Это не просто совпадение, — аккуратно добавил Морли. — Лаборанты проанализировали ДНК первых найденных жертв. Судя по проведённым тестам, похоже, все жертвы этой ночи… каждый мужчина, женщина и ребёнок, которых убил этот кусок дерьма… так или иначе приходятся тебе родственниками, Ник. Они твои человеческие родственники. Более того, скорее всего, они — то, что осталось от твоей человеческой семьи на Земле. По крайней мере, те, что ещё носят твою фамилию.

Все копы в комнате уставились на Морли и Ника.

Ник знал, что они наблюдают за ним и ищут какой-то намёк на то, что он знал, что он сделал это, что он был их преступником.

Ник это понимал. Он сам делал бы так на их месте.

Но от этого понимания не стало проще заговорить.

На протяжении долгого времени Ник просто сидел там.

Он сидел и ничего не говорил.

Глава 7. Косвенно

Это не могло быть совпадением.

Просто не могло.

Всё это случилось именно теперь, после всех событий с Ником в Сан-Франциско… после странных снов и появления того странного вампира на диване Уинтер… после того, как Ник слишком много спал, слишком много видел снов и даже в моменты бодрствования чувствовал себя как зомби. И после того, как Тай сказала, что Ник затягивал её в свои сны.

Нельзя было верить, что эти вещи не связаны.

Они должны быть связаны.

Должны, бл*дь.

Ник просто не мог понять, как.

Он вспомнил кое-что ещё.

— У вас есть запись, которая показывает, что меня там не было, — Ник повернулся, посмотрев на адвоката с усовершенствованными голубыми глазами и красно-белым блондом в пышной причёске. Она покрасила волосы так, что одна половина была почти белой, другая — тёмно-красной, и две половины разделялись пробором посередине. Ник встретился с её недрогнувшим взглядом, затем глянул на Ачарью и Морли.

— Значит, я могу уйти. Верно? Вы оправдали меня от этих обвинений. Если только не стоит вопрос о подлинности записей…?

— Не стоит, — отрывисто перебила адвокат Кинг. — Такого вопроса не стоит. Записи камер наблюдения проверены и являются абсолютно подлинными. Их подтвердили и техники из нью-йоркского отделения М.Р.Д..

Кинг сердито посмотрела на Ачарью, затем на детектива-усача, и наконец на двух агентов Ч.Р.У., слушавших всё это в углу.

— У них абсолютно ничего на вас нет, детектив Миднайт. А значит, я буду вынуждена подать иск от лица моего клиента в то самое мгновение, когда мне покажется, что они пытаются слепить какой-то жалкий повод задержать вас после этой встречи. Если они так поступят, не имея ни капли настоящих улик, но при этом располагая кучей подтверждений того, что вас вообще не было в Нью-Йорке, когда произошли эти ужасные убийства…

Ачарья уже отмахивался от неё, нахмурившись.

— Да, Нора. Это мы уже поняли.

Последовало очередное напряжённое молчание.

— Так что? — адвокат (предположительно, Нора Кинг) скрестила руки на груди.

Она снова наградила всех сердитым взглядом.

— Мы закончили с этой шарадой на сегодня? Или мне придётся выдвинуть обвинения в расовой дискриминации до того, как я лягу спать? И позвонить всем знакомым политикам в Нью-Йорке и соседних регионах, чтобы узнать, что они думают о том, что полиция сговорилась против самого известного и всеми любимого вампира-бойца в стране, не имея никаких улик? И сделала это чисто из-за его расы?

— Нора… — рыкнул Ачарья.

— Его вообще не должны были арестовывать! — она прошипела эти слова, впервые утратив спокойствие. — Ты прекрасно это знаешь, Джаг! Это бл*дский беспредел! Беспредел!

Ха. Так люди и правда называли его Джаг.

Интересно.

Но адвокат с бело-красными волосами ещё не закончила.

— Будь он человеком, его бы ни за что, чёрт возьми, не притащили в такой манере! Раз за разом ударяя его током! Силой надев наручники! Применяя техники запугивания, в том числе и угрозы жизни! Вынуждая его отвечать на коленях! Ворвавшись в дом его друга, пока он находился на официальном больничном из-за травм, полученных при исполнении. Не говоря уж о том, что всё это происходило без присутствия адвоката! Я удивлена, что они не окатили его святой водой и не заставили жрать чеснок!

Она наградила сердитым взглядом усача и детектива с чубом.

— Проклятые расисты и невежи! Как вы оба устроились на хлебные должности в провинциальном Лонг-Айленде — вне моего понимания. У меня есть друзья там, знаете ли. Друзья, которые будут очень заинтересованы тем, как тратятся их региональные налоги…

— Нора! — рявкнул Ачарья. — Прекрати угрожать моим парням.

— Так они теперь твои парни, Джаг? Интересно, что ты хочешь взять на себя ответственность за это, учитывая то, что я рассказала. Может, мне пожаловаться совету на тебя?

Она снова наградила гневным взглядом усача и детектива с чубом.

Затем так же гневно посмотрела на Джага Ачарью, которого явно знала вне работы.

Она казалась искренне рассерженной.

Честно говоря, это слегка удивило Ника.

Он гадал, не было ли это притворством.

— Это непростительно! — рявкнула она, всё ещё сверля Ачарью разъярённым взглядом. — Это очевидная расовая дискриминация, и ты это знаешь!

Судя по выражению лица Ачарьи, он правда это знал.

Затем усач доказал Нику, что он реально такой идиот, каким казался.

Он перебил адвоката и шефа полиции.

— Эй, тут его слово против нашего, — усач лениво протянул слова, но его глаза горели ненавистью, когда он сердито глянул на Ника. — Вы не можете верить ни единому чёртову слову этого кровососущего куска дерьма, леди. Вы, бл*дь, не знаете этих животных…

Нора Кинг повернулась к нему, и её усовершенствованные глаза сверкнули.

— Спасибо, что доказали мою правоту, детектив.

— Я просто говорю. Что бы он вам ни сказал… он врёт. Все они врут.

— Мы всё записали, идиоты, — прошипела она, сердито указывая на Ника рукой с маникюром. — Я ещё даже ни единым словом не обменялась с моим клиентом. Я вообще ничего с ним не обсуждала. Когда я могла это сделать? Вы заставили меня ждать снаружи, пока детектив Морли допрашивал его без моего присутствия!

Ник глянул на Морли и выгнул бровь.

Он испытал шок, увидев, что старик слегка покраснел.

— Так что скажите на милость, — Нора Кинг скрестила руки на груди, сердито глядя на усача. — Как же он мог соврать мне? Как он мог сказать мне неправду, если я ещё не говорила с ним? Хотите сказать, что я экстрасенс, детектив?

Усач стал мямлить и запинаться, покраснев.

— Н-нет, мэм, я…

— Или вы экстрасенс, детектив? — перебила она ледяным тоном. — Ну то есть, почему вы знаете о нашем будущем разговоре даже больше, чем я или он?

Воцарившееся молчание теперь казалось почти осязаемым.

Ачарья смотрел на двух детективов почти так же сурово, как и адвокат.

— Она говорит правду? — выразительно поинтересовался шеф полиции.

Два детектива переглянулись, затем посмотрели на Ачарью и помрачнели.

Ник невольно представил их как двух подростков в кабинете директора школы.

Потом он вспомнил, что его жена — директор школы, и ощутил вспышку жара где-то в районе пупка.

В то же время он осознал, насколько эта мысль устарела и неактуальна.

Эти придурки не посещали ничего сродни школе, в которую ходил Ник. Теперь лишь богатые дети учились в таких школах. Дети богачей или дети вроде Тай, которых послали туда из-за какого-то покровителя с деньгами или связями.

Обычные дети не ходили в такие учреждения. Усач и тип с чубом наверняка сидели в пузырях виртуальной реальности и обучались с помощью ИИ.

Результаты вовсе не произвели впечатление на Ника. С другой стороны, на той Земле старшая школа тоже выпускала немало придурков. И он сталкивался с откровенными психопатами, учившимися в вычурной школе Уинтер для богачей.

— Это реально всё, на что вы опирались? — гневно настаивал Ачарья. — На фамилию жертв? На паршивое тёмное видео, снятое возле дома, где всё случилось? — Джаг Ачарья глядел на двух детективов с Лонг-Айленда и хмурился. — Инфракрасные данные хотя бы есть? Мы можем просканировать костную структуру? Найти корреляцию с движениями? Походкой? Или вы просто собирались силой выбить из него признание?

Усач и чубатый переглянулись.

Затем посмотрели на Ачарью и помрачнели.

Тут Нику тоже не нужен был переводчик.

— Что насчёт вокзалов? — Ачарья глянул на Морли, который сохранял каменное лицо. — Аэропортов? Есть что-то, на основании чего мы реально можем его задержать?

— Они нашли 65 % сходства, что это он, — выпалил более молодой детектив с Лонг-Айленда, тот, что с тёмным чубом, уложенным волной. — Техники. Они сказали, что пятидесяти процентов обычно достаточно для допроса…

— Но далеко не достаточно для обвинения. И подразумевается, что у вас есть улики помимо этого, — Ачарья нахмурился и покосился на адвоката. Судя по выражению его лица, он только что понял, что это не идеальное место для данной беседы. — Да этого даже не хватит, чтобы притащить его в суд, — проворчал Ачарья. — И он вампир. Будь он человеком, судья поднял бы вас на смех.

Адвокат в розовом костюме теперь выглядела слегка самодовольной.

Ачарья обвёл взглядом лица собравшихся.

Похоже, он уже принял решение.

Ник был с ним согласен.

Это полный балаган.

Но Ачарья меньше всего внимания сосредотачивал на Нике.

Дольше всего он смотрел на дорогого адвоката, которого наверняка прислала Лара Сен-Мартен. Затем хмуро глянул на двух парней в углу, которых Ник всё ещё считал агентами Ч.Р.У..

Даже эти парни наверняка будут на его стороне — в смысле, на стороне Ника, а не на стороне дерьмовых копов с Лонг-Айленда. Формально работа Ч.Р.У. заключалась в рассмотрении нелегальных обвинений, заявлений, арестов, дискриминации в работе, травли и других проступков, совершаемых людьми против вампиров и гибридов.

На бумаге это составляло большую часть их работы, хотя так и не скажешь, если смотреть, куда департамент направлял преимущественную часть своих ресурсов.

И всё же Ник был знаменитостью.

Ник был таким вампиром, которого они не хотели наказывать.

Уж точно не тогда, когда нет железобетонного доказательства обвинения, а тут таким и не пахнет.

Хуже того, если это всплывёт, то действия этих тупых копов привлекут слишком много внимания общественности.

Если реально существовали записи камер, как сказала адвокат, то для полиции Нью-Йорка это окажется кошмаром. Но если Ч.Р.У. встанет на сторону Ника, то они будут выглядеть героями. Они могут поддержать Ника и использовать это как доказательство, что они ко всем относятся справедливо. Что они друзья для тех вампиров, которые соблюдают закон.

Особенно для тех, кто вносит свой вклад в общество.

Конечно, это не означало, что Ч.Р.У. не станет преследовать Ника.

Если появятся улики, и полиция Нью-Йорка выстроит хорошее обвинение, они тоже накинутся на него.

Ч.Р.У. с радостью ухватится за возможность бесплатного пиара в случае невиновности Ника.

Но в конечном счёте они ничто так не любили, как сделать показательный пример из зарвавшегося вампира, забывшего, какая раса тут за главную.

Подумав об этом, Ник невольно подумал о той Земле, на которой родился. Gaos, там тоже так? Вампиры и видящие тоже так жили в том мире? Ник бегло припоминал, как видящие рассказывали о своём родном мире, где творился настоящий расистский кошмар.

Неужели все версии Земли, на которых жили люди, со временем погружались в некую версию расовой антиутопии?

Это казалось депрессивно реалистичным.

Но может, всё вовсе не так.

Может, его мир теперь стал лучше.

А может, он никогда таким и не бывал.

Нику было почти всё равно.

Он хотел вернуться туда.

Его снова накрыло пониманием, как сильно он хотел туда вернуться. Он знал, что некоторые его здешние друзья, возможно, не захотят уходить. У Кит здесь семья. У Деймона Джордана тоже вся жизнь здесь. Мэл встречается с Кит и, наверное, не захочет её бросать.

Забавно, но Ник легко мог представить, что Морли пойдёт с ними.

Тай захочет пойти, хотя, возможно, не пожелает расставаться со своим братом Мэлом.

Уинтер определённо захочет пойти, и как можно быстрее.

Они толком не обсуждали это, но он чувствовал в ней это желание. Она жаждала этого почти так же сильно, как он. С другой стороны, сам Ник тоже ни за что не уйдёт без неё. Он никуда не пойдёт без неё.

Эта мысль вызвала очередной резкий прилив секс-боли и голода.

Когда его взгляд сфокусировался, он обнаружил, что Ачарья смотрит на него.

— Что думаешь, Морли? Если мы подключим его к делу, это принесёт мне ещё больше проблем? Решать тебе… но знай, что ты несёшь за него полную ответственность, если решишь использовать его.

Ник моргнул.

Он что-то упустил, пока его разум блуждал.

Он глянул на Морли, и тот изучал лицо Ника, прищурившись.

Выражение на лице Морли показалось Нику очередной его маской. Что бы ни происходило за ней, Ник, скорее всего, никогда не узнает… если детектив сам ему не скажет. С другой стороны, Морли всегда знал больше, чем делал вид.

Он определённо знал о происходящем больше, чем ожидало от него большинство людей.

— Думаю, нам надо немедленно подключить его к делу, — сказал Морли, глянув на шефа-полиции. — Думаю, учитывая семейные связи, надо привлечь его хотя бы как консультанта. Он может заметить то, что мы упускаем. Но я бы предпочёл восстановить его в должности и использовать как одного из моих ведущих детективов. По крайней мере, с манхэттенской стороны расследования. Нам не нужно возиться с тем, что происходит на Лонг-Айленде… если только они сами не хотят нашей помощи.

— Не хотим, — пробормотал усач.

Морли на него даже не взглянул.

Его взгляд не отрывался от шефа полиции.

Ачарья выдохнул.

Он глянул на двух детективов, арестовавших Ника.

И тут Ник сообразил, насколько сильно облажались два детектива с Лонг-Айленда. Они использовали свою связь с убийствами в Верхнем Ист-Сайде как повод арестовать Ника, хотя расследование вообще не принадлежало им. Они просто хотели присвоить себе заслуги за арест и опередить Морли.

Так что они облажались сразу на нескольких фронтах.

Оба человека смотрели на Ника, и в их глазах горело желание убивать.

Проигнорировав это, Ник глянул на двух офицеров Ч.Р.У., остававшихся на своём месте в углу комнаты, прямо под второй настенной камерой.

Судя по их выражению, пока что всё закончилось.

По крайней мере, для них.

Судя по лицам двух агентов М.Р.Д., стоявших в паре метров от них, это ощущение было взаимным.

Ачарья перевёл взгляд с представителей расовых властей на Морли.

— Ладно, — Ачарья снова выдохнул. — Полагаю, тебе лучше прогнать его по протоколу. Я хочу, чтобы всё было сделано правильно.

Ник напрягся.

Он снова покосился на агентов М.Р.Д..

Он прекрасно знал, что шеф полиции имел в виду под «протоколом».

Он также понимал, что это подразумевает.

Такое обманчивое и нейтральное название ничуть не делало процесс лучше, бл*дь. С другой стороны, термин и не создавался для него. Они придумали это слово, чтобы люди не чувствовали себя виноватыми из-за того, что на деле было пытками, санкционированными государством.

Ник сомневался, что им есть какое-то дело до его мнения.

— Ладно, Миднайт, — сказал Ачарья. — Иди с ними. С завтрашнего дня возвращаешься к работе. При условии, что пройдёшь это и медосмотр.

Два агента М.Р.Д. уже направились к нему.

Ник поморщился, посмотрев им в лица.

Он глянул на свои скованные запястья.

Но он не мог противиться этому. Не мог.

Он глянул на двух засранцев, арестовавших его. Впервые с начала разговора усач и его напарник открыто улыбались.

Глава 8. Спаситель

— Мы погрузим вас в сон, — монотонно произнёс голос.

Он принадлежал человеку, но вовсе не звучал по-человечески. По звучанию напоминало скорее машину, нежели большинство голосов ИИ. Это мог бы быть ИИ, как и остальные машины в комнате, вот только Ник смотрел ему в лицо.

— Вы ничего не почувствуете… — продолжал монотонный техник, зачитывая тот же протокол.

— Хрень собачья, — буркнул Ник себе под нос, не сумев сдержаться.

— …Но возможен некоторый ментальный дискомфорт, — невозмутимо продолжал голос. — Мы делаем это, чтобы оценить степень жестокости ваших реакций под натиском определённых стимулов. Мы делаем это, чтобы оценить…

— Вампир я или нет? — сердито пробормотал Ник. — Вы могли бы просто спросить меня, знаете ли. Я вампир.

— Сарказм не помогает этому процессу, детектив. Сотрудничайте, и всё пройдёт быстрее…

— Нет, не быстрее, — сказал Ник.

На сей раз он тоже не сумел сдержаться.

Он лежал голым на металлическом столе, и его кожу покрывали электроды.

Иглы впивались в его плоть. В его руки вверху и внизу. В его грудь. В его виски. Более длинная игла уходила в его живот, изымая ту кровь, что осталась в его организме.

В некоторых этих иглах имелся смысл.

Другие были откровенно бесполезными.

В любом случае, впервые за последние часов десять Ник был охереть как рад, что давно не кормился от Уинтер. Он знал, что часть этого «медосмотра» сводилась к выяснению, что он в последнее время ел, и как много. Если бы он убил тех людей в Верхнем Ист-Сайде, даже с сообщником, он бы совершенно раздулся от человеческой крови.

А так Сен-Мартен уже определила, что организм Ника иначе перерабатывал кровь видящих. Какое-то свойство их крови заставляло её быстрее распадаться после выхода из тела носителя — это как-то связано с их живым светом.

Каким бы ни было научное объяснение, кровь чистокровной видящей вроде Уинтер распадалась в организме вампира намного быстрее человеческой. Она распадалась примерно в 3–4 раза быстрее человеческой крови.

В пять раз быстрее большинства видов нечеловеческой животной крови.

Это также означало, что после кормления от видящего вампир быстрее вновь становился голодным.

Это означало, что вампиры не должны потреблять преимущественно кровь видящих, иначе наверняка убьют тех просто из-за неспособности достаточно долго удерживать их кровь в организме.

Это также объясняло, почему Ник так интенсивно жаждал связи крови с Уинтер, и это желание возникало намного быстрее, чем должно было.

Лара Сен-Мартен после проведённых исследований о том, как разные типы крови сочетаются с вампирской кровью, выдвинула теорию, что именно из-за этого в прошлом вампиры были склонны выпивать слишком много крови у своих партнёров-видящих и потому часто нечаянно убивали их. Это давало весомое биологическое основание для запрета секса между видящими и вампирами.

Она предупредила Ника, что ему всегда надо дополнять кровь своей жены пакетиками человеческой крови (минимум 3–4 пакета в день), чтобы он нечаянно не осушил её сильнее допустимого.

Ник и так это делал просто в качестве меры предосторожности.

И всё же хорошо было знать, что он не просто жадный мудак.

По словам Сен-Мартен, у его нехватки самоконтроля имелись действительные биологические причины. Он просто не мог позволить себе забыть об этом.

Ник смотрел, как они берут кровь из его живота, и заскрежетал зубами.

Он знал, что они ничего не найдут.

Он также знал, что если эта адвокатша, Нора Кинг, хороша в своём деле, то сделает официальный запрос, чтобы «изучить» данные самой. Хоть алиби, хоть нет, это придаст убедительности её заявлению, что Ник — не тот преступник, которого они ищут, и не может быть им.

Его содержание крови будет низким.

В последний раз он выпил пакет крови вчера в полдень, и это было слишком давно по ряду причин. В его организме определённо недостаточно крови, чтобы сделать правдоподобной гипотезу, будто он недавно выпил десятерых человек… или даже эквивалент пятерых человек (если даже он не осушил их полностью).

Конечно, этот процесс сделает его более голодным, бл*дь.

Сейчас Ник был настолько голоден, что это наверняка похерило психологические данные.

Психологический дискомфорт никуда не девался.

Ему не бывало холодно, но по нему вспышками прокатывалась боль, вызванная металлом и коктейлем из органики, который они вводили в его вампирские вены.

Это ощущалось как осушение.

Такое чувство, будто они осушали его кровь.

И да, в каком-то смысле это похоже на карму, но это заставляло более примитивную и животную сторону Ника паниковать.

Он чувствовал смягчающие препараты, которые ввели ему для успокоения, но это лекарство не успокаивало. От него становилось сложно двигаться. Сложно думать.

Ни то, ни другое не дарило спокойствия.

Он не мог заснуть.

Это не как анестезия для людей во время операции.

Люди притворялись, будто это работало так, но они должны были знать, что это ложь. То, что они называли «сном», ощущалось скорее как паралич с пребыванием в полном сознании.

Почему они говорили им такое дерьмо? Они думали, что все вампиры тупые?

Или это какая-то дразнящая насмешка?

Ник закрыл глаза, подавляя очередную волну тошноты.

Он уже был под наркотиками. Та металлическая нанотехнологичная кровь (или что там они влили в эту бл*дскую капельницу), вызывала такие ощущения, будто его тело медленно превращалось в камень. Он не понимал, какой в этом смысл. Если они хотели разговорить его, то могли бы просто спросить, но они не задавали вопросов. Он подозревал, что они смотрели на волны его мозговой активности. Но что это им давало?

Надо спросить у Сен-Мартен.

Надо спросить у неё, что это такое, и что надо при этом делать.

Он не осмеливался думать об Уинтер.

Он не мог думать об Уинтер… или Тай… или Мэле.

Он даже не знал, поможет ли это.

Они никогда не объясняли это как следует — ему или какому-либо другому вампиру. Ему говорили, что это мера подготовки, успокоения…

…Ник открыл глаза.

Он слышал тяжёлое дыхание, резкие, надрывные вдохи и выдохи.

Над головой простирался высокий потолок.

Белый как кость гипс. Деревянные балки.

Прекрасная работа мастера.

Перед ним тянулась одна стена, покрытая ножами. Покрытая сверкающими, острыми мечами, копьями, кинжалами, ножами в идеальном состоянии.

Они блестели в потолочном освещении.

Они были идеальными, нетронутыми.

Тяжёлое дыхание сделалось громче, перемежалось тихими всхлипами.

Ник слышал в этих звуках боль, отчаяние.

Он чуял кровь. Часть этой крови уже умирала.

Но не её. Не женщины, которая полуголой лежала у его ног в шёлковом халате. Её волосы были убраны шпильками и резинками. Похоже, она приняла душ после сделанной укладки и заколола волосы, чтобы они не потеряли форму.

Теперь отдельные пряди рассыпались и обрамляли её лицо мягкими, но асимметричными локонами.

Её помада смазалась.

Подтёк туши виднелся на идеальной щеке.

Чужестранец, мужчина в шляпе и чёрном плаще, поднёс палец к своим губам.

— Шшшш, — мягко произнёс он. — Шшшш, мама.

Он прижимал к груди ребёнка.

Человеческого ребёнка.

Пухлый кулачок и ручка высунулись из-под складок ткани возле его груди.

Ребёнок не плакал. Он уютно устроился там, казалось, довольный своим положением.

— Я всегда нравился детям, — сказал ей Чужестранец.

Ника охватило отвращение, лихорадочное желание что-то предпринять.

Он должен его остановить. Он уже чувствовал, что тот сделает, и насколько плохо всё будет. Но Чужестранец лишь улыбнулся. Он ещё не начал. Он не спешил. Он лишь мягко прижимал ребёнка к груди, легонько покачивая, чтобы успокоить.

Отведя взгляд от женщины на полу, он посмотрел сквозь щель между шторами, наблюдая за людьми снаружи.

Эти люди его не видели.

Они были заняты своей работой.

Они подстригали живые изгороди ножницами.

Стригли просторный газон газонокосилкой.

Придавали кустам идеальную форму с помощью электрических ножей.

Ник наблюдал, как самый младший — может, сын или чей-то брат — использует бесшумный воздуходувный аппарат, чтобы сдуть листья с тротуара. Он сгонял их в кучки на подъездной дорожке, затем граблями собирал в тканые и холщовые мешки.

Ник наблюдал за пожилым азиатом, который стоял на коленях и сажал какое-то растение в клумбу из почти чёрной коры.

Часть сада состояла из разровненного белого песка. То тут, то там виднелись каменные фигуры, маленькие статуи, красные мостики.

Ребёнок гулил, пока Чужестранец держал его у груди.

Женщина на полу тихо рыдала.

Она не поднимала шума.

Она не поднимала шума ради него.

Ник знал, что от этого не будет толка.

Он слышал, как Чужестранец заговорил почти шёпотом. На сей раз он обращался почти к Нику.

— Это скоро закончится, — тихо сказал он. — Родословная крови закончится здесь. Потом мы сможем двинуться дальше. Мы сможем делать остальное без волнений.

Женщина перестала плакать. Прислушалась.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Она была красивой. Выглядела богатой.

Но уставилась в лицо незнакомца так, будто узнавала его.

— Кто ты? — прошептала женщина. — Кто ты?

Он повернулся, улыбнувшись ей и всё ещё укачивая довольного младенца.

— Я ваш спаситель, — просто сказал он.

Глава 9. Друзья

Морли протянул ему кофе.

Ник взял его без единого слова.

Он только что вошёл в комнату ожидания для допросов М.Р.Д..

Он прошёл проверку.

Ему сказали, что его яд на хорошем уровне, почти на 100 % восполнен.

Затем они отчитали его, заявив, что он недостаточно питается. Они квохтали над ним как курицы-наседки после того, как несколько часов пытали на том металлическом столе.

Они сказали, что по данным анализа крови Ник существенно не дотягивает до здоровых показателей растущего вампирского мальчика. Он был обезвожен. Он демонстрировал явные признаки низкого уровня энергии и мышечной слабости. Они сказали, что в следующие две недели ему нужно пить больше крови — четыре пакета в день. Они сказали, что если к следующему медосмотру он не улучшит свои показатели, то они отправят ему живую кормушку от М.Р.Д., хочет он того или нет.

Они грозили ему пальчиками.

Они дали ему кровь и заставили выпить у них на глазах.

Не говоря этого прямым текстом, они сообщили, что он прошёл и другую проверку.

М.Р.Д. или полиция Нью-Йорка никак не могли посмотреть на эти медицинские показатели и пытаться утверждать, что Ник убил и съел десятерых человек на Манхэттене менее 24 часов назад.

От тел слишком обильно кормились.

Оставалось надеяться, что об этих результатах услышат все коллеги Ника в полиции Нью-Йорка. К этому моменту, наверное, весь участок обсуждал его арест.

Ник глотнул кофе, принесённый Морли, и поморщился.

— Наверное, мне стоит поблагодарить тебя, — проворчал он. — Но этот кофе дерьмовый.

Морли фыркнул.

— Мы по дороге поищем какое-нибудь из твоих навороченных местечек для знатоков, Миднайт, — ответил он лишь с лёгким раздражением. — Я и забыл, какой ты сноб, бл*дь.

Но если уж на то пошло, в голосе его босса звучало облегчение.

Должно быть, он тоже узнал результаты.

Морли не сказал больше ни слова, пока они выходили из медицинского центра М.Р.Д… Они оба молчали, когда Морли привёл его к ИИ-стойке регистрации, где Ник получил обратно свой жетон, пистолет и два полных магазина пуль.

Морли так же молча ходил за ним, пока Ник получал по заявке плечевую кобуру для пистолета и новую гарнитуру.

Морли всё ещё ни черта не сказал двадцать минут спустя, когда они вышли из здания и направились к полицейской машине. Ник до сих пор пил кофе.

Кофе не особо влиял на вампиров, но, хоть Ник и огрызался на Морли, пожалуй, ему нравилась нормальность этого жеста.

— Видимо, ожидать извинений — это перебор, — фыркнул Ник, сделав последний глоток кофе и выбросив стаканчик в мусорку возле их машины.

— Извинений? — Морли издал звук, полный неверия. — За что? За то, что я делал свою работу?

Но Ник подметил его тон и слегка улыбнулся.

— Ладно, старик. Я тебя прощаю.

— Старик, как же, — фыркнул Морли. — Двухсот-с-чем-то-летний вампир может забрать своё дерьмо про «старика» и засунуть себе в задницу.

Ник усмехнулся уже искренне.

Он тут же пожалел об этом. Укол боли немедленно пронзил его голову.

Когда он посмотрел на Морли в этот раз, человек выглядел сочувствующим.

— Ублюдки, — просто прокомментировал он. — Бл*дские ублюдки.

Ник хмыкнул, изображая безразличие.

— Твои слова, — заметил он. — Не мои.

Скользнув на пассажирское сиденье машины, он глянул на старшего детектива.

— Место убийства? — спросил он.

Морли покосился на него, затем слегка кивнул. Он уже сдавал назад, выводя машину с парковки после того, как провёл по считывателю своим имплантом в руке. Машина немедленно завелась.

— Джордан встретится с нами на месте, — сказал Морли, направляя нос машины к выездным воротам.

Ник фыркнул.

— Видимо, теперь всё чисто.

— Это делалось ради твоего же блага, Миднайт.

Ник посмотрел на него и убрал сарказм из своего голоса.

— Я так и подумал.

Они миновали охраняемые ворота после того, как импланты Ника и Морли снова были отсканированы. Морли выехал на Третью Авеню, направляясь на север. Ник смотрел через окна на небо и окружающие здания. Похоже, стемнело несколько часов назад, а значит, он провёл в этом чёртовом центре М.Р.Д. больше времени, чем осознавал.

— Есть что новое по преступнику? — спросил Ник.

— Нет.

Услышав что-то в его тоне, Ник глянул на Морли.

— Ничего? — настаивал он.

Морли поджал губы. Казалось, он хотел сказать больше.

Но через несколько секунд раздумий как будто отбросил эту идею.

Взгляд его тёмных глаз вернулся к дороге. Ник осознал, что Морли действительно ведёт машину, а не оставляет её на автопилоте, как это делали многие патрульные и другие детективы, даже Джордан. Конечно, полицейские машины имели оба режима. Им нужен был вариант переключения на ручное управление, если возникнет такая необходимость.

Но большинство копов не утруждало себя рутинным вождением.

Некоторые не утруждались даже тогда, когда стоило бы.

Морли реально принадлежал к другой эпохе.

А может, он из другого места, как и Ник.

Джеймс Морли глянул на Ника, будто услышал его мысли.

Его тёмные глаза сделались более пронизывающими, как и хриплый голос.

— Ничего не хочешь рассказать мне про эти смерти, Миднайт?

Ник фыркнул. Его взгляд вернулся к пассажирскому окну.

— Что, например? Для этого мне надо сначала что-то узнать, босс, — ответил он.

Теперь фыркнул уже Морли.

— И всё же ты всегда знаешь больше, чем рассказываешь.

Ник посмотрел на него.

Из него вырвался невольный тихий смешок.

— Вот уж чья бы корова мычала, — Ник усмехнулся. — Или эта поговорка настолько старая, что ты не знаешь, что я имею в виду?

— Нет. Я понимаю. Я читаю книги, Миднайт.

— Книги? Эти штуки ещё существуют?

Морли, похоже, не позволял себе развеселиться.

— Тебе не известно ничего о том, почему кто-то может убивать людей с фамилией Танака? — настаивал он.

Ник выдохнул, отбросив жалкие попытки поддерживать добродушную атмосферу.

— Нет, — ответил он более искренне. — Я реально понятия не имею, бл*дь. Поверь мне, я размышлял над этим вопросом.

— Но та ситуация в Сан-Франциско? О которой ты нам рассказал? Это…

— Ну типа, это должно быть связано, верно? — Ник раздражённо выдохнул. — Это не может быть чёртовым совпадением. Просто не может.

Глянув на Морли, Ник увидел, как что-то в глазах человека расслабилось.

Другой детектив, похоже, испытал облегчение из-за того, что Ник с ним согласен. А может, из-за того, что Ник не пребывал в отрицании. А может, потому что Ник не придуривался относительно того, насколько плохо всё выглядит.

— Так что ты думаешь? — спросил Морли. — У тебя же нет альтер-эго, разгуливающего на свободе, а, Миднайт? Мне надо беспокоиться о каком-то расщеплении личности?

Ник знал, что он шутит, но весело ему не было.

Отчасти потому, что он знал — машина под завязку набита мерами наблюдения, и кто-то в штаб-квартире М.Р.Д. и полиции Нью-Йорка слушает всё это.

Он бросил на своего друга раздражённый взгляд.

— Бл*дь, ты серьёзно снова допрашиваешь меня? После того, что мне пришлось вытерпеть? — он скрестил руки на груди, не скрывая своего раздражения. Я думал, ты изучишь отчёты М.Р.Д. ещё до того, как я достаточно оправлюсь, чтобы выйти за дверь. Если адвокатша не убедила тебя в моей невиновности, то как, бл*дь, отчёты М.Р.Д. это не подтвердили? Они не давали мне уйти, пока я не выпил пять пакетов крови.

— Я их читал.

— И?

— Ты идиот. Тебе не стоило так долго обходиться без крови.

Ник помрачнел ещё сильнее.

— Я только что несколько часов терпел полный осмотр, проводимый чуть ли не с факелом и вилами… и ты думаешь, что сейчас хорошее время для шуточек? Мы будем обсуждать чёртово расследование? Или ты так и будешь донимать меня?

— Возможно, и то, и другое. Ждать там было скучно. Мне в М.Р.Д. даже журнальчик не выдали.

— Иисусе, ты точно старый, — огрызнулся Ник. — Уж извини, что мой арест и затянувшиеся пытки показались тебе такими скучными. Может, в следующий раз поменяемся местами?

Морли фыркнул и признал слова Ника наклоном головы.

— Теории есть? — спросил Морли.

Ник покачал головой.

— Касаемо пыток?

— Касаемо мёртвых тел.

Ник выдохнул, усилием воли подавляя раздражение.

— Я хочу сначала увидеть место преступления. Потом обсудим и теории, — он взглянул на Морли. — Ты сам-то видел?

— Частично, — Морли снова бросил на него осторожный взгляд искоса. — Я видел его через записи камер, перенаправленные в мою гарнитуру. Я собирался отправиться туда, когда узнал, что они выехали на север, чтобы арестовать тебя. Подумал, что ради этого стоит задержаться.

— Ты отправил Джордана на место преступления? — Ник нахмурился. — Ты сказал, что он встретится с нами там, верно? Почему он ещё не там?

Морли наградил Ника слегка раздражённым взглядом.

— Потому что я поручил ему просматривать записи видеонаблюдения из каждого аэропорта, вокзала и дока в Охраняемой Зоне Нью-Йорка, чтобы попытаться доказать, что это не мог быть ты.

Ник вздрогнул.

Затем почувствовал, как его раздражение сдувается.

Ник изучал морщинистое лицо старшего детектива, хмурясь.

Теперь он это видел. Он видел намёки на эмоции в его чертах. Он читал это в тёмно-карих глазах и складках на лбу. Морли выглядел так, будто отходил от долгих часов беспокойства и стресса.

Возможно, это и есть настоящая причина, по которой он его донимал.

Мгновение спустя Ник осознал, что тронут.

— Спасибо, — ворчливо произнёс он.

Он испытывал желание легонько ударить другого мужчину кулаком по руке.

Но не сделал этого.

Глава 10. Наблюдение

Ник выбрался из полицейской машины наперёд Морли.

Он толкнул металлическую дверь и встал, глядя на дом перед ним. Его взгляд скользнул вверх по почти безликому металлическому фасаду четырёхэтажного здания. Он хмурился, изучая зеленовато-синие стены.

Он не узнавал его… строго говоря.

И всё же что-то тут было.

— Ты знаешь это место? — спросил Морли.

Ник перевёл взгляд. И снова он увидел то резкое, настороженное выражение в глазах своего босса.

После секундного колебания он ответил.

— Не совсем, — сказал он. — То есть… нет. Не в том смысле, который подразумеваешь ты.

Он поколебался во второй раз. На долю секунды он подумывал сказать Морли о том, как уснул в кровати Уинтер, когда самой Уинтер там не было. Как не проснулся, когда она ушла. Как заснул во второй раз прямо перед ребёнком, когда ему привиделся вампир в гостиной Уинтер. Как не слышал абсолютно ни хера, пока полиция долбилась в дверь и орала из-за двери буквально в трёх метрах от него.

Он подумывал рассказать Морли о мужчине в его снах.

Он подумывал описать того пугающего мудака со шляпой, повязками и извращёнными неадекватными монологами, который на его глазах убивал человеческих взрослых и детей.

Который появлялся в снах, которые были не совсем снами.

В снах, которые могли действительно происходить в реальном времени.

В итоге Ник решил, что это наверняка плохая идея.

Говорить об этом Морли. Говорить кому-либо.

Как минимум, это могло подождать.

Сначала Нику надо узнать больше. Ему надо увидеть место преступления своими глазами. Ему надо больше узнать о том, кто этот засранец. В любом случае, такие разговоры нельзя вести, пока они всё ещё под постоянным и пристальным вниманием Ч.Р.У. и М.Р.Д..

А сейчас они определённо находились под таким наблюдением.

Какое-то время будет чертовски сложно избегать такого внимания расовых властей. Они будут иметь доступ к каждому слову, произнесённому Ником, скорее всего, на протяжении нескольких месяцев. Они будут прослушивать его гарнитуру, все полицейские машины, в которых он будет передвигаться, его место проживания, всю территорию участка, его пистолет. Они поместят наблюдение по всему тому временному месту обитания, в котором его поселят в Нью-Йорке.

На деле у него не было безопасного места, принадлежавшего ему.

Его старая квартира в вампирском квартале Верхнего Вест-Сайда сгорела. Насколько Ник знал, замещающее жильё ещё не построили, хотя уже велись работы. Ник не особо уделял этому внимание, поскольку Уинтер хотела, чтобы он переехал к ней.

Но теперь такой вариант исключался.

Ник ни за что, чёрт возьми, не вернётся в дом Уинтер, учитывая то, кем она была. Они наверняка покрыли каждый дюйм того дома устройствами наблюдения.

В итоге «Архангел» сможет с этим справиться, но не сразу.

Едва ли Кит сумеет перенаправить все те камеры, микрофоны и датчики движения, не привлекая внимания к себе.

Возможно, это удастся сделать, когда они раскроют дело, но не сейчас.

Чёрт, да к этому моменту они наверняка прослушивали его через его тату вампира и имплант, не говоря уж о беспилотниках и других прослушивающих устройствах поблизости.

От этой мысли Ник нахмурился. Он осмотрелся по сторонам, и его вампирское зрение уловило несколько проблесков, которые могли быть полицейскими беспилотниками.

С другой стороны, они могли принадлежать кому угодно. В том и проблема.

Сейчас в небе летало столько херни, что Ник никак не мог отличить одно от другого. Наблюдение в эти дни охватывало практически каждый аспект жизни человека, вампира или гибрида. Некоторые устройства просто собирали данные для частных компаний и рекламодателей, но многое направлялось на более гнусные цели. Если они получили ордер на круглосуточное наблюдение за Ником, то он, скорее всего, никуда не сможет пойти незамеченным, даже когда будет принимать душ или спать.

И так может продолжаться до тех пор, пока ордер не прекратит своё действие.

Ему реально надо раскрыть это бл*дское дело.

Надо поймать его с поличным.

— Мне завтра надо найти место для сна, — пробормотал Ник. — Ну. Чтобы хотя бы принять душ. Спать-то мне не надо, само собой.

Когда он глянул на Морли, человек приподнял бровь.

Может, он вспомнил, как ранее Ник сказал, что спал у Уинтер дома.

В любом случае, он решил не шутить.

— Меры были приняты, — сказал он.

Теперь пришёл черёд Ника приподнимать бровь.

Но он не хотел вдаваться в подробности.

Он понимал, что Морли тоже осторожничает.

И всё же он не удержался от следующего вопроса.

— Мне понравятся эти меры? — Ник скрестил руки на груди. — Или мне приготовиться к тому, что следующие несколько дней я буду постоянно раздражён?

Морли наградил его бесстрастным взглядом. И всё же что-то на его лице вызвало у Ника впечатление, что он реально раздумывает над вопросом.

— Я честно не знаю, — Морли сунул руки в карманы, наблюдая за лицом Ника. — Полагаю, зависит от того, насколько тебе нравится проводить время со своими сородичами, — продолжая размышлять, человек добавил: — Поживёшь у нашего нового Миднайта. Они поселят тебя туда на неделю или около того. По крайней мере, пока М.Р.Д. не запросит для тебя своё отдельное жильё. Но пока мест очень не хватает. После того, что последователи Йи сделали с северной частью города.

Ник знал.

Он помнил.

Он был в своём здании с Уинтер, когда рванули те бомбы.

Они выжгли большую часть вампирского гетто над Котлом.

Отбросив то воспоминание и поморщившись, он последовал за Морли, когда старик пошёл к тёмной зоне возле главного дома.

Уинтер будет не в восторге от того, что им придётся жить раздельно.

Чёрт, да сам Ник тоже не в восторге.

Но всё равно надо будет поговорить с Уинтер.

Другое дело, что для этого придётся организовать некую приватность.

— Погоди-ка, — сказал Ник, вспомнив кое-что ещё. — Новый Миднайт ведь женщина?

— Да. А что?

Ник нахмурился.

Уинтер это очень не понравится.

Ей это ни капельки не понравится. Особенно если к той вампирше дважды в неделю будут приходить живые кормушки из М.Р.Д., и это будет сопровождаться шумным сексом в соседней комнате. Особенно если та вампирша будет ожидать, что Ник будет заниматься тем же самым в то же самое время.

— Включайся в работу, Миднайт, — буркнул Морли, будто услышал его мысли. — Раскроем это дело, и все снова оставят тебя в покое. Ну. Насколько это возможно в твоём случае.

Ник фыркнул.

И всё же сложно было шутить на эту тему.

Особенно сейчас.

Глава 11. Братцы-насильники

— Почему они заперли это место? — Ник нахмурился, скрещивая руки. — Криминалисты ведь только что были здесь? Они должны были понимать, что мы захотим взглянуть на дом.

— Они известны, Миднайт, — сказал Морли. — Жертвы. Богатые. Знаменитые. Все новостные ленты уже пестрят статьями. В некоторых есть карты, указывающие место совершения убийств. Будут мародёры. Зеваки. Люди, желающие заполучить сувениры. Нельзя не запирать такое место.

Ник кивнул, не отвечая.

Они с Морли всё ещё стояли перед безликим домом.

Морли разговаривал по гарнитуре, пытаясь связаться с кем-нибудь из лабораторных техников, чтобы те дали ему код для входа в гараж.

Ник гадал, не стоит ли просто взломать замок.

Он определённо не сделал бы это без ордера, особенно сегодня. Совершать такое без разрешения было чертовски опасно даже тогда, когда Ник не являлся потенциальным подозреваемым, имеющим связь с жертвами. А сделать это теперь будет откровенным безумием.

Особенно если окажется, что вампир проник в дом таким путём.

Что-то в этой мысли напомнило Нику другую деталь.

Перед его глазами встал образ. Изображения сада в японском стиле снаружи огромного японско-готического дома посреди густого леса.

Ник подавил волну тошноты.

Ребёнок.

Господи Иисусе… ребёнок и его мать.

Внезапно всё накатило снова.

Всё, что он видел под наркотиками в том медицинском учреждении М.Р.Д., замелькало и замерцало в его голове. Ник вспомнил красную дверь. Он вспомнил садовников, стену с мечами, женщину на полу в чёрном шёлковом халате с синими, зелёными и красными бабочками. Он вспомнил искажённую улыбку парня в чёрной шляпе.

Он вспомнил ребёнка.

Ник нахмурился, невидящим взглядом смотря на металлическое здание.

На сей раз он заговорил, совершенно не подумав.

— Они приставили кого-то к другому дому? — спросил Ник. — Наблюдение, имею в виду?

Морли перевёл на него взгляд.

— Что? К какому дому?

— К тому, что на Лонг-Айленде. Откуда приехали та пара и их дети. Ты же сказал, что они жили в большом доме с другими детьми, верно?

Морли, который всё ещё общался с кем-то по гарнитуре, удивлённо посмотрел на него. Он закончил то, что делал, и подошёл к Нику.

— Они сказали, что могут отпереть дом со своей стороны, — сказал он.

— Кто?

— Криминалисты. И нет. Я не говорил этого. Про тот дом. Я не мог такого сказать. Я впервые слышу, что там живёт ещё куча других Танака.

— Ну, кто-то это сказал.

Карие глаза Морли ожесточились.

— Нет. Не говорил. Если только тебе не сообщили медики М.Р.Д., пока ты был с ними. Или те придурки с Лонг-Айленда рассказали тебе по дороге на Манхэттен.

— Они мне ничего не говорили.

Морли нахмурился.

— Какой у тебя интерес к тому другому дому?

— Я хочу знать, направили туда машину или нет, — раздражённо ответил Ник. — Бл*дь, это не вопрос с подвохом, Джеймс. Я хочу знать, присматривает ли кто-то за тем домом на случай, если этот больной мудак решит закончить работу.

— Закончить работу?

Предостерегающий взгляд Ника переполнился неверием.

— Ты понимаешь, что я имею в виду. Господи Иисусе, бл*дь. Они направили туда машину или нет?

Последовала краткая пауза.

Затем детектив с седеющими волосами выдохнул.

— Не знаю, — признался он. — Предположительно да. С чего бы им этого не делать? Ты же имеешь в виду дом, откуда приехали сестра и её муж? Тот, что в Амитивилле?

— Да. Кажется, да. Я не знаю название города, — Ник нахмурился ещё сильнее, вспоминая то, что видел в своём сознании. — Им точно стоит послать туда кого-нибудь. Им надо реально зайти в дом… убедиться, что все люди в порядке. С кем нам поговорить, чтобы узнать об этом? С теми засранцами, которые меня арестовали? Они же из полиции Лонг-Айленда, верно? Или нам звонить их начальству?

Морли раздражённо выдохнул.

Его голос помрачнел на несколько тонов.

— Я бы сказал, надо позвонить сначала им. Позвони Чарли. Она с ними знакома, хотя они ей не особо нравятся. Она хотя бы может назвать тебе их настоящие имена. Сама Чарли называла их «Рик и Роб», но я не знаю, сокращение это или нет. Она говорила нам, что раньше сталкивалась с ними в рамках каких-то расследований.

— Она дружит с этими типами? — Ник был искренне поражён.

Морли фыркнул.

— Я этого не говорил. Её тон не показался мне явно поддерживающим и одобряющим. Скорее уж предупреждающим. Но она их знает.

Вспомнив, каким сальным взглядом усач смотрел на фото Уинтер, Ник помрачнел.

— Да уж, это вероятнее, — подумав, он нахмурился. — Может, стоит позвонить ей. Чарли. Вероятно, она сумеет убедить их послать туда машину. Они те ещё свиньи, но я думаю, что они с большей вероятностью прислушаются к ней. Вероятнее, чем к тебе. И уж тем более чем ко мне.

— В чём дело? У тебя есть основания полагать…

— Хороших оснований нет, — признался Ник.

В воцарившемся молчании Ник наградил Морли предостерегающим взглядом.

— Я просто невольно думаю, что это ещё не закончилось. Это не кажется мне завершённым. И если этот парень нацелился на всех, кто носит фамилию Танака, то логично, что он остановится только после того, как зачистит их всех.

Морли поморщился от слов, выбранных Ником.

Затем он медленно кивнул с задумчивым выражением на лице.

Через несколько секунд он снова кивнул.

— Ладно, — сказал он. — Ладно. Думаю, ты прав. Лучше позвонить ей. Чарли.

Ник поколебался лишь долю секунды.

Затем послал импульс в свою гарнитуру.

Женщина-детектив ответила мгновенно. Достаточно быстро, чтобы он дёрнулся от неожиданности.

— Никки! — в её голосе звучала искренняя радость. — Ты на свободе?

Он ощутил, как его плечи относительно расслабились.

— Ага. Во всяком случае, формально. Я не почувствую настоящей свободы, пока мы не раскроем эти убийства, — Ник помедлил, затем продолжил более деловым тоном. — Я сейчас на месте с Морли. Он всё ещё работает над тем, чтобы нас пустили внутрь, но, кажется, техники делают что-то со своей стороны.

Поколебавшись и наблюдая, как Морли опять что-то обсуждает по своей гарнитуре, Ник добавил:

— Я прошёл проверку в М.Р.Д… Видимо, они решили, что голодный вампир с саркастическим расстройством, скорее всего, не их преступник… — Чарли рассмеялась, и Ник улыбнулся. — Особенно учитывая то, что я находился в тысячах миль от того места, где произошли убийства. Наверняка играл в видеоигры в одних трусах и жаловался всем на то, как мне скучно.

Чарли снова улыбнулась, затем раздражённо фыркнула.

— Да они вообще не должны были тебя арестовывать, Никки. Расистские мудаки.

На сей раз Ник улыбнулся искренне.

— С этим спорить не буду, — ответил он. — Но хотя бы я снова вышел на работу.

— Ты так говоришь, будто это хорошо.

— А ты так говоришь, будто это плохо. Попробуй просидеть восемь недель в принудительном отпуске, потому что какой-то придурок застал тебя врасплох.

— Скажу тебе так, я бы не торчала в жопе мира среди деревьев и белок, — парировала Чарли. — Я бы отправилась туда, где есть мартини. И куча горячих мужиков. И пляж… настоящий или нет.

Ник весело фыркнул.

Поколебавшись, он продолжил более осторожно.

— Морли сказал мне, что ты знакома с этими парнями. С теми, что арестовали меня. Рик и Роб? Это их настоящие имена?

— О, братцы-насильники? Да, я с ними знакома. И к сожалению, да, это их настоящие имена, — в голосе женщины-детектива слышалось отвращение. — В этом я не уникальна, Никки. Каждая женщина в полиции знает их. Во всяком случае, каждая моложе пятидесяти. Они мерзкие, распускающие руки, настырные и бесстыжие говнюки. Мэрили думает, что Роб, парень с дерьмовыми усами, как-то раз пытался подмешать ей что-то в напиток на торжественном мероприятии в Бруклине. Она пыталась пожаловаться на него, но записи камер видеонаблюдения были «неоднозначными». Мы считаем, что они должны быть чьими-то племянниками или кузенами, иначе их давно бы уже выперли.

— Звучит логично, — Ник на мгновение стиснул челюсти. — Учитывая это, мне ненавистно просить, но…

Чарли расхохоталась.

Ник не знал, то ли ему раздражаться, то ли забавляться.

С другой стороны, от Чарли редко что ускользало.

— Иисусе. Тебе что-то от них надо. И ты звонишь мне. Что? Думаешь, моя магическая киска заставит их оказать мне услугу? Это мерзко, Ник.

Ник содрогнулся.

— Магическую киску в расчёт не принимаем, — пробормотал он. — Я просто надеялся, что ты можешь уточнить у них кое-какие сведения. Мы с Морли хотим знать, послали ли они кого-нибудь проверить дом других Танака. Тот, что в их юрисдикции. В Амитивилле. Мы с Морли оба считаем…

Стоявший рядом с Ником Морли фыркнул.

— …Что кто-то должен присмотреть за тем местом.

Последовала пауза.

Ник не перебивал. Он слышал звуки нажимания кнопок. Она, скорее всего, вошла в систему и просматривала данные по дому других Танака.

— Сколько осталось? — спросил Ник. — В том доме?

Она выдохнула.

— Ещё трое взрослых, — сообщила она ему. — Два подростка. И младенец. Оказывается, у них довольно большое семейство, живущее возле одного из старых каналов. Две нуклеарные семьи плюс один представитель старшего поколения. Огромный дом, разделённый на два крыла. Иисусе… много же у них квадратных метров. Видимо, эта территория давно принадлежит семье.

Ник поморщился.

— Младенец. Ты уверена?

— Абсолютно. Около восьми месяцев от роду.

— И они дома? Не путешествуют?

— Я не могу знать наверняка, но в системе ничего не записано.

Ник ощутил физическую тошноту.

Это не могло быть совпадением, проклятье.

Просто не могло быть.

— Ладно, — он сглотнул. — Можешь сделать этот звонок? Спросить у них, послали ли они кого-то наблюдать за домом?

— И от кого же, по моим словам, будет исходить запрос?

Ник посмотрел на своего человеческого босса, поморщившись.

— Морли. Определённо скажи им, что запрос исходит от Морли.

Старик снова фыркнул.

Однако в этот раз он почти улыбнулся.

Глава 12. Слишком знакомо

— Они никого не послали в тот дом, — раздражённо сказала Чарли. — Никого. Судя по всему, они даже не отправили машину проехать мимо дома.

Морли, который слушал по другую сторону от Ника, издал раздражённый звук.

— Но теперь послали, — добавила Чарли, повысив голос в такой манере, которая говорила Нику, что она услышала реакцию Морли. — По крайней мере, они сказали, что пошлют кого-то. Посмотрим, как быстро они оторвут задницы и сделают это. Естественно, они посчитали, что я говорю бредовые вещи. Они сказали передать, что старик ведёт себя как «маленькая истеричка» и что «тому кровососу потребуется неделя, чтобы хоть переварить всё то, что он уже сожрал».

— Иисусе, — пробормотал Ник.

— Ага, — согласилась Чарли.

— Ну и куски дерьма.

— Ну, я тебя предупреждала, — Чарли пожала плечами.

— Да. Ты нас предупреждала. И спасибо. Я перед тобой в долгу за то, что ты вообще поговорила с ними.

— Ты передо мной в долгу? — она улыбнулась. — Я думала, это идея Морли?

Ник фыркнул, глянув на Морли.

— Да. Именно так. Морли перед тобой в долгу. А не я.

Босс Ника наградил его бесстрастным взглядом, и Ник невольно усмехнулся.

— Ладно, Чарли, — сказал он. — Мне пора.

— Увидимся позже, красавчик.

Ник завершил вызов, бегло глянув на очередь сообщений, всё ещё дожидавшихся в его гарнитуре. Он осознал, что ищет имя Уинтер, и остановился.

Она не станет ему звонить.

Он сказал Уинтер не звонить ему.

Он не хотел, чтобы она ему звонила. Это небезопасно.

Но тому тоскливому желанию поговорить с ней, как-то связаться с ней, было наплевать.

Почувствовав, а потом и увидев очередной многозначительный взгляд своего человеческого спутника, Ник покосился на Морли. Заметив бесстрастное выражение в его глазах, он нахмурился.

— Что?

— О, не прикидывайся невинным, Миднайт. Если продолжишь так флиртовать с Чарли, то подвергнешь опасности жизнь этой бедной девчушки. Я поражён, что ты этого не знаешь.

Ник удивлённо рассмеялся.

— Ага. Конечно.

— Ещё как конечно. Играешь с огнём, сынок.

Ник сдержал желание закатить глаза.

Не будь он так уверен, что их прямо сейчас прослушивает М.Р.Д., он бы сказал Морли, что тот бредит, и Уинтер абсолютно плевать на это подтрунивание с коллегой. Конечно, Чарли постоянно флиртовала. Конечно, она была симпатичной. Но Ник совершенно одержим своей женой и сосредоточился только на ней. У Уинтер не было абсолютно никаких причин беспокоиться из-за него, и она прекрасно это знала. Во всяком случае, должна была знать.

Ник скорее отгрызёт себе руку, чем изменит ей.

Да он скорее подожжёт себя заживо.

— Мне такое даже в голову никогда не приходило, — сказал он Морли.

Морли фыркнул.

— Ага. Ты у нас не такой, да?

— Видимо, не такой.

Ник честно не мог понять, то ли старик шутит, пытаясь отвлечь его, то ли правда считает его таким куском дерьма.

В итоге он поймал себя на мысли, что Морли пытается его отвлечь.

Старик, похоже, уловил нервозность Ника.

Они ещё не зашли в сам дом, но уже были в гараже. Всё в этом чёртовом пространстве казалось знакомым. Каждый след шин и капелька краски на полу, даже сама машина, маленький полуручной электрический автомобиль, смоделированный таким образом, чтобы напоминать небольшие машинки, выпускавшиеся, когда Ник ещё был человеком.

Мини-Купер. Вот как они назывались.

Странный выбор для семьи с тремя детьми и бабушкой.

Ник вздрогнул от этой мысли.

Маленькая машина, должно быть, принадлежала кому-то из взрослых. Рядом с ней был припаркован монстр. Современный, безо всяких внешних черт, он напоминал белое яйцо, лежащее на боку. Даже колёса были покрыты ВР-панелями, позволявшими водителю менять цвет автомобиля по настроению.

Должно быть, это основное средство передвижения для семьи.

Но глаза Ника продолжали возвращаться к Мини-Куперу.

На нём Ник почуял кровь.

Должно быть, на этой машине четверо взрослых поехали ужинать, оставив пятерых детей и бабушку дома. Ник поморщился, вспоминая, как мужчина в чёрной шляпе наблюдал, пока они выбирались из машины, смеясь и будучи слегка навеселе от вина.

Узнавать так много в тускло освещённом пространстве было тревожно.

Он так хотел, чтобы этот дом не был местом из его снов.

Но это было то самое место, и это ещё сильнее нервировало его из-за ребёнка.

Он испытывал искушение снова позвонить Чарли, попросить проверить насчёт патрульной машины. Но он знал, что обманывает себя. Когда мужчина с повязками смотрел через окна того дома, был день.

Садовники возились во дворе.

Эта мысль заставляла его тревожиться аж до тошноты.

Что бы там ни случилось, это наверняка уже закончилось.

— Эй. Сюда.

У Ника, должно быть, появилось странное выражение на лице.

Когда Морли посмотрел на него и увидел, что Ник колеблется, старший детектив нахмурился.

— Что? — осмотревшись в гараже, он скользнул взглядом по своему окружению, затем обратно на Ника. — Ты знаешь это место?

Ник бросил на него мрачный взгляд.

— Нет. Совершенно точно нет.

Морли ещё несколько секунд изучал его глаза.

Впервые с момента ареста Ника он выглядел рассерженным.

— Хрень собачья. Ты его знаешь.

Ник помрачнел, качая головой.

— Нет, правда не знаю. Я никогда в жизни не бывал в этом доме. Кажется, я даже ни разу не ступал на эту улицу, — наградив своего босса жёстким многозначительным взглядом, Ник едва заметно качнул головой. — Ты хочешь, чтобы я проверил кровь там? Потому что я уже проверил. Я отсюда чую. Женщина. Приблизительно сорок два года. Человек. На ужин ела курицу… настоящую курицу, не синтетическую, так что это вяжется с имиджем дорогого ресторана, который они посетили. Оливковое масло, настоящий хлеб. Орегано, базилик, розмарин, соль. На гарнир был картофель, чеснок, лук, брокколи. Ещё как минимум один бокал красного вина. Чизкейк на десерт. Она мертва примерно двадцать один час.

Морли пару секунд лишь смотрел на него.

Затем как будто снова уступил.

Он моргнул, нахмурившись и посмотрев на пятно крови в том месте, где умерла сорокадвухлетняя мать двоих детей.

— Эта твоя способность… это откровенно жутко, Миднайт.

— Но полезно, — сказал Ник. — Ведь для этого я здесь, верно? Покажи мне, где нашли другие тела. Нам стоит сначала осмотреть все места убийств. Теории можно обсудить попозже. Может, к тому моменту криминалисты сообщат нам что-то реально полезное.

Морли фыркнул.

Его тёмные глаза продолжали изучать лицо Ника.

Под конец той безмолвной оценки часть злости ушла с лица Морли, а губы перестали так крепко поджиматься. Как будто приняв что-то, подмеченное за Ником, он кивком головы показал вампиру следовать за ним.

— Ладно, — сказал он. — Тогда пошли. Покончим с этим.

Ник поморщился.

Вспомнив, кто и что именно жило и умерло здесь, он не ответил.

Он никогда не привыкнет к мёртвым детям.

Никогда.

Даже если проживёт тысячу лет.

Глава 13. Вспомнить

Ник увидел то, что и ожидал увидеть, и это не помогало делу.

Знание планировки дома и расположения трупов не упростило созерцание этого вживую. Запах мёртвой крови, медленно разлагающихся трупов, брызги крови, промокшие участки ковра. То, как разные места убийств находились в разных частях дома… всё было таким же.

Ну, за исключением некоторых моментов.

Во сне Ника тела были ещё на местах.

И теперь он чуял другие вещи: жидкости, которые криминалисты использовали, чтобы взять образцы ДНК и крови с ковра и стен. Химикаты, которые они применяли для определения паттернов крови, для снятия отпечатков обуви с паркетных и металлических полов. Он чуял следы запахов самих человеческих техников, в том числе и одного парня, которому особенно надо было принять душ.

Это заглушало некоторые запахи, но не настолько, чтобы Ник что-либо пропустил.

Самым большим отличием от снов Ника была кровь.

Во сне Ника ещё не вся кровь была мёртвой.

В его сне все люди пахли намного лучше.

У Ника было воспоминание о том, как он от них кормился.

Он знал, что на самом деле кормился не он, но ощущения были такими ясными в его мозгу и тревожили сильнее явных следов насилия. Чужестранец с наибольшим энтузиазмом кормился от самых младших, едва не осушив двух восьмилетних девочек до конца.

Далее он кормился от двух других девочек, их юных кузин.

Ник помнил их вкус.

Он помнил, как пахла каждая из них. Он знал их возраст, их эмоции, когда этот больной мудак пил из них. Он помнил, как выглядели их лица, когда в их организм попало достаточно вампирского яда, чтобы сделать их покладистыми. Он помнил, как самая младшая улыбалась этому куску дерьма перед тем, как он сделал последний глоток.

Самой худшей частью был вкус.

Они были вкусными. Во сне Ника они были ох*енно вкусными.

Для этого мудака Чужестранца они были такими вкусными, что у него возникла эрекция, и он стонал при кормлении. Ник помнил эти стоны в своих ушах. Он помнил энергичные сосущие и причмокивающие звуки, пока он осушал их вплоть до самого костного мозга.

Этот больной мудак более медленно кормился от старшего ребёнка, единственного мальчика.

Ему было шестнадцать.

К тому моменту вампир наелся другими, но и мальчика ему хотелось. Ему всё равно хотелось осушить его до смерти.

Он наслаждался вкусом страха мальчика.

Он заставил мальчика смотреть, как он пожирает двух его сестёр, затем двух кузин. Он не накачал его ядом. Он хотел, чтобы тот смотрел. Он наслаждался его наблюдением, и к тому моменту, когда вампир пришёл за ним, бедный паренёк был вне себя от страха. Он даже не мог кричать. Он едва мог дышать.

Под конец Ник никого в жизни не хотел убить так, как это существо.

Ему хотелось стереть собственный мозг.

Ему хотелось отдраить его дочиста с отбеливателем.

Даже сейчас подавляя образы и ощущения, Ник закрыл глаза, сдерживая волну тошноты. Тошнота вплеталась в ярость, стирая комнату из виду.

Господи Иисусе.

Он знал, что чувство отвращения и ужаса было, возможно, менее вампирским, чем остальное, что он чувствовал в том сне. Может, это более человеческие чувства, которые были такими же ошибочными, как считал Чужестранец.

Но они не казались Нику ошибочными.

Они казались ему куда более реальными, чем всё остальное.

Он никогда не хотел выстраивать своё базовое определение себя или собственной идентичности, опираясь на эти примитивные, животные порывы. Ему плевать, «вампирским» это было или нет. Оба чувства ощущались как Ник, и жить означало иметь выбор.

Он выбирал быть лучшей версией себя.

Он выбирал не поддаваться той более гнусной и лёгкой версии себя.

И всё же, как бы это ни было ненавистно, Ник чувствовал в себе обе эти версии. Он знал, что не может полностью отрицать свою вампирскую природу. Он мог лишь надеяться и направлять её в менее социопатичное русло. Он мог пытаться использовать это во благо.

Совсем как человек.

В конце концов, у людей тоже бывали весьма гадкие натуры.

Это понимание одновременно успокаивало и тревожило. Но глубинное убеждение Ника никуда не девалось. Он отказывался верить, что та менее сознательная часть его, действовавшая как бешеное животное, была более «аутентичной», чем те части Ника, что заботились о других существах. Может, это правдиво в отношении того злобного мудака, но не правдиво в отношении Ника.

Пока что, во всяком случае.

Тот факт, что он ещё мог это чувствовать, что его до сих пор захлёстывало отвращение при мысли о кормлении от детей, возбуждения от молодой крови… этого оказалось достаточно, чтобы он перестал сравнивать себя с вампиром, который сделал это.

Это также помогло Нику вырваться из бредовой дымки того сна.

Это напомнило ему, что, несмотря на сон, это сделал не Ник.

Мужчина-вампир, которого Ник видел в своём сне, и который действительно осушил эти маленькие тела… тот вампир вообще не испытывал раскаяния.

Он не испытывал отвращения.

Он не колебался.

Он не сожалел об этом.

Ему и в голову никогда не приходило испытывать сожаление, боль, раскаяние или чувство вины. Ему и в голову никогда не приходило испытывать что-либо, помимо удовольствия от содеянного.

Эти люди были едой.

Они были славной, вкусной, приятной едой.

«Ну, это ведь не совсем правда, так, Ник?»

Поморщившись, Ник отвернулся.

Только тогда он осознал, что смотрит на оставленный полицией контур тела одной из маленьких девочек. Они обрисовали положение её трупа с помощью той нанотехнологичной синей пудры, которая точно повторяла изгибы тела. Это оставило яркую светящуюся синюю карту положения, в котором её бросили на ковре в игровой комнате на втором этаже.

Ник уже видел запечатлённые изображения.

Некоторые из них переслали в его гарнитуру, пока они ехали сюда.

Этот кадр Ник запомнил в особенности.

Её настолько осушили от крови, что на полицейских снимках она напоминала скелет. Её кожа висела на костях. Она казалась такой бледной и хрупкой, что создавалось впечатление, будто она мертва уже несколько недель, а не часов. Она почти походила на бальзамированную мумию.

«Прах к праху…»

Ник не хотел знать, что за голоса внутри него шепчут эти слова. Он не хотел знать, известно ли ему об этих смертях больше, чем он готов был признать себе, и тем более Морли или кому-то из полиции Нью-Йорка. Если Ник правда знал больше, то пока не был готов выуживать эту информацию из своего подсознания.

Он знал наверняка одно — он этого не делал.

Он совершенно точно не совершил бы такое.

Более того, он не мог это сделать.

Даже если не считать всего остального, это было физически невозможно.

Ник старался держаться за эту мысль, придать ей некое значение в своей голове. Он старался заземлить себя в некой реальности за пределами этого сна.

Он коп.

И он должен посмотреть на это как коп.

Вампирскую часть мотивов убийцы Ник уже понимал.

Вампиры кормились.

Но зачем здесь?

Почему именно эти люди?

И как этот мудак связан с тем, что Ник узнал в Сан-Франциско?

Что более важно, как Ник это всё увидел? Как этот мудак каким-то образом получил доступ к сознанию Ника?

— Ты тут закончил?

Ник повернулся.

Морли стоял и открыто оценивал Ника со странным выражением на лице. Ник знал, что он что-то подметил. Он знал — Морли понимает, что Ник чего-то недоговаривает. Ник не знал, как объяснить что-либо старику в такой манере, которая успокоит его или даже поспособствует продвижению дела.

Ник осознавал, как это прозвучит. В лучшем случае он покажется безумцем. В худшем — виновным… как минимум в пособничестве с преступником или в том, что он как-то сам совершил убийства и вернулся в дом Уинтер до того, как они затарабанили в его дверь.

Ничто из его ощущений не было нормальным.

Это не было нормальным для вампира. Это определённо не было нормальным для человека.

Не помогало и то, что Ник не знал, как Морли сумеет ему помочь, даже если он ему поверит. Ник не знал, как такая информация вообще может пригодиться.

Давным-давно Даледжем научил его, что любая связь является двусторонней.

Если это существо пробиралось в голову Ника, то и Ник должен суметь забраться в его сознание.

Просто он не знал, какой от этого будет прок. Если только они не окажутся достаточно близко, чтобы действовать… но у Ника складывалось впечатление, что этот мудак ни за что такого не допустит. Неважно, что ещё Ник знал или не знал об этом «Чужестранце», он сильно подозревал, что тот вампир ещё острее осознаёт связь, которую делит с Ником.

Возможно, он даже понимал, что означает эта связь.

Нахмурившись, Ник постарался выбросить этого вампира из своих мыслей.

Больше всего ему хотелось поговорить с Уинтер.

Уинтер… или, может, с Мэлом.

Они единственные из ныне живущих, кто, возможно, сумеет помочь ему.

Тай слишком мала. И он всё равно не хотел её привлекать.

Он не хотел, чтобы этот бл*дский псих к ней приближался.

Но это небезопасно. Небезопасно говорить с Мэлом. И определённо небезопасно сейчас приближаться к Уинтер.

Даже звонить ей будет небезопасно. Или посылать сообщение.

Эта мысль вгоняла его в депрессию.

Она также вызывала у него злость.

Они вообще не должны тут находиться.

Это не их мир.

Это не мир Уинтер.

Сейчас Ник убеждался в этом ещё сильнее, чем тогда, когда эта мысль впервые пришла в его голову. Безо всяких подтверждений, безо всякого способа узнать, действительно ли это правда, Ник чувствовал это своими вампирскими костьми.

Уинтер не место в этом измерении.

Ему надо раскрыть это бл*дское дело.

А потом ему надо разобраться, как им всем вернуться домой.

— Да, — Ник выдохнул, запоздало отвечая Морли. Выдох был чисто привычкой, но Ник всё равно это сделал. — Да. Я закончил.

Глава 14. Оставленные послания

Ник пошёл за Морли вниз. Покинул игровую комнату, где нашли тела детей. Миновал ещё один синий контур на лестнице, демонстрировавший точное положение бабушки детей по отцовской линии.

Теперь они вернулись в гостиную.

Честно говоря, Ник готов был убраться оттуда нахер.

Затем, подумав, он нахмурился и покачал головой.

— Погоди, — он слышал в собственном голосе неохоту. — Они взяли био-образцы? Криминалисты? Их всех, я имею в виду.

Морли моргнул, уставившись на него.

— Само собой. Трупы у них, Ник. Они забрали всё с собой. Они уже начали проводить вскрытия…

Ник уже качал головой.

Он сунул руки в карманы пальто.

Его взгляд вернулся к светящемуся контуру тела бабушки на лестницах, и его лицо обрело мрачное выражение.

— Я не про жертв, — пояснил он. — Я про вампира.

Ник окинул взглядом современную гостиную с прозрачной мебелью, оснащённой виртуальной функцией. Он подавил очередную волну дежавю, когда его глаза задержались на низком диване, стеклянном с виду столике и изогнутых мониторах длиной во всю стену.

— На присланных снимках, в том числе и со вскрытия, я не видел, чтобы они вырезали следы укусов, — он проецировал одну фотографию в виде голограммы, используя свою гарнитуру, и показал на видимые укусы на маленькой девочке. — Им стоит изъять по одному укусу с каждой жертвы. Как можно скорее. Пока образцы не испортились.

Морли уставился на него.

— В следах укусов, — повторил Ник. — Там должен быть биоматериал. Он сохраняется недолго. Он разложится в человеческой плоти и станет неотличимым. Возможно, уже слишком поздно, чтобы узнать личность вампира, но если там сохранились хоть какие-то биологические маркеры, это может помочь нам выследить его. Нам удалось бы хотя бы сузить ряд факторов. Во-первых, его возраст. Возможно, даже его происхождение. Может, в других Охраняемых Зонах на него есть досье. Если так, то мы сумеем его опознать.

В ответ на непонимающий взгляд Морли Ник заговорил резче.

— Если он настолько нестабилен, то наверняка уже совершал подобное. И в любом случае, ему же надо кормиться, верно? Возможно, в следующие несколько дней такой потребности не будет, но он не похож на такого типа, который пьёт кровь из пакетиков. Если появятся новые трупы, нам надо будет узнать, его это работа или нет, — Ник нахмурился, окидывая взглядом пустую комнату. — Мы можем как-то связаться с криминалистами?

Морли поднял руку.

Должно быть, он наконец-то осознал слова Ника.

Ник понял, что Морли уже связался с кем-то через гарнитуру. Похоже, он использовал субвокалку, а не обычные голосовые настройки, но будучи вампиром, Ник всё равно уловил большую часть.

— Мой Миднайт только что подметил это, — говорил сейчас Морли. — Нет. Он не Эйнштейн. Он Миднайт. Вы меня слышали? Он сказал, что вы должны были взять образец с каждой жертвы. Что может быть уже поздно для опознания личности вампира…

Морли умолк, пока человек-техник на другом конце говорил ему что-то.

Должно быть, его гарнитура улавливала эмоции даже через субвокалку, потому что когда Ник в следующий раз услышал электронный голос, тот звучал сердито.

— …С каждой, раздери вас черти. С каждой жертвы. Я думал, к этому времени вы уже знаете, как работать на месте убийства, совершённого вампиром. Мой Миднайт не обязан обучать вас тому, как делать вашу работу. И в смысле зачем? Это расследование убийства, проклятье. Нам надо знать, не стоит ли за этим несколько вампиров. Нам надо знать, арестовывался ли этот вампир сотрудниками М.Р.Д. или Ч.Р.У. за другие преступления крови…

Примерно в этот момент Ник перестал слушать.

Он кое-что увидел.

Что-то привлекло его внимание на прозрачных книжных полках перед ним.

Он всё ещё слышал Морли на фоне, подходя ближе к тому месту.

Но слушал лишь вполуха.

— А вы как думаете, чего я хочу? Я хочу, чтобы вы послали кого-нибудь изучить образцы, которые вы пропустили при обычном вскрытии, — очередная пауза. — Ну так передайте другой команде. Но проследите, чтобы они сделали это немедленно. Это не может ждать. Мой Миднайт сказал…

Ник поднял статуэтку из стекла и золота, уставившись на её форму.

Он её узнал.

Это был один из его трофеев за вампирские бои.

Он знал, что статуэтка принадлежит ему.

Он думал, что потерял её во время пожара в его многоквартирном доме.

Ник покрутил её в руках.

Он до сих пор улавливал запах дыма. С одной стороны статуэтка была опалена.

Не подумав, Ник сунул трофей в карман пальто. Он собирался уйти, но прежде что-то ещё привлекло его внимание на той же полке. За местом, где стояла статуэтка, припрятанное за гранитной вазой, находилось маленькое воплощение мифического существа на четырёх треугольных ножках.

Оно было сделано из бумаги. Бумаги и чего-то вроде металлической фольги.

Оригами.

Единорог. Из металлической серебристой и белой бумаги.

Один его бок пятнался кровью.

Ник уставился на него, не моргая.

Затем протянул руку — сначала медленно, но под конец быстро.

Он подхватил ладонью единорога из бумаги и фольги. Его он положил в другой карман своего пальто. Он не сомневался в содеянном. Поначалу он даже не думал, зачем сделал это.

Он просто порадовался, что подумал прихватить бронированное пальто из комнаты с полицейским обмундированием перед тем, как встретился с Морли в парковочном гараже.

Он только что украл улики.

Когда Ник наконец-то подумал об этом, реально подумал об этом, то в первые несколько секунд не мог сообразить, зачем сделал это.

Нет, не так. Он знал, зачем.

Статуэтка принадлежала ему.

Оригами оставили для него.

Оба предмета принадлежали Нику. Послание, заложенное в них, предназначалось ему.

Ник понимал это без капли колебаний. Он лишь не знал, откуда ему это известно, и почему он так уверен. Он не знал, почему чувствовал себя настолько вправе просто забрать их, потому что убийца оставил их именно для него.

Но Ник был уверен. Он чувствовал себя вправе забрать их.

Единорог принадлежал ему точно так же, как и статуэтка.

Дело не только в крови.

Когда он был молод, «Бегущий по лезвию» был самым любимым фильмом Ника. Он посмотрел его раз пятьдесят в старших классах и колледже, и один, и с друзьями. Он даже один раз заставил свою семью посмотреть этот фильм. И в том фильме, в самом конце, была оригами-фигурка единорога, которая кое-что значила для Ника и тогда, и теперь.

Он почувствовал, как его челюсти медленно сжимаются, и трогал пальцем оригами в кармане.

Он не оборачивался посмотреть, видел ли Морли, что он сделал.

Честно говоря, он не хотел знать.

Глава 15. Ещё одно плохое предчувствие

Только когда они покинули дом семьи Танака, Ник осознал кое-что ещё.

— Где Джордан? — спросил он.

Повернувшись, он хмуро посмотрел на Морли.

— Разве Деймон не должен был встретиться с нами здесь? Знаю, мы немного задержались, но он бы не уехал вот так запросто, верно?

Подумав об этом, Ник помрачнел.

— Это же не он запер дом, нет? Он отправился обратно в участок с криминалистами или что? Подумал, что мы будем там?

Морли нахмурился.

— Ты только сейчас заметил? — изумлённо переспросил он.

Ник почувствовал, как сжимаются его челюсти.

— Вот такой у меня выдался денёк, босс, — сказал он, не сумев скрыть едкие нотки в голосе. — Не уверен, что тебе стоит ожидать от меня работы на том же великолепном уровне, к которому ты привык.

Морли фыркнул.

— Вот уж действительно.

— Зае*ись денёк, босс, — добавил Ник более предупреждающим тоном. — Я не шучу.

Морли кивнул, бросив на него проницательный взгляд.

— Ага. Я уже понял. Хотя полицейскую работу ты, похоже, выполняешь просто прекрасно, Миднайт. Вот с остальным не очень. Ты похож на бл*дского зомби, пока я не переключаю твой мозг на полицейские дела.

Ник заскрежетал зубами, но не ответил.

Он услышал там невысказанный посыл.

Морли считал, что Ник до сих пор утаивал от него что-то.

Ник понял посыл. Ясно и чётко. Но поскольку ничего не изменилось, и они оба не могли говорить свободно даже сейчас, толстые намёки лишь раздражали его.

— Значит, я свожу вас позавтракать, — раздражённо сказал Ник. — Тебя и Джордана.

— Ладно, — сказал Морли.

— Ладно, — сказал Ник.

— Может, тогда ты отключишь свой здоровенный жирный мозг, — парировал Морли. — И перестанешь уплывать мыслями туда… куда ты уплываешь прямо сейчас, чёрт возьми. Зная тебя, это кровь и киски.

Последовала очередная пауза.

Затем Ник по-настоящему потерял терпение.

— Нам надо узнать, где он, — прорычал Ник. — Джордан. Деймон Джордан. Не хочу показаться засранцем, но он сейчас не может просто уйти куда-нибудь и вздремнуть. По крайней мере, не сказав нам предварительно. Ты на связи с ним?

Ник помедлил, наблюдая, как Морли переваривает его слова.

Судя по его выражению, Морли явно понял, на что намекает Ник.

— Хочешь сказать… — настороженно начал он.

— Мне послать ему сигнал? — перебил Ник. — Или вы двое уже на связи?

Морли помрачнел.

Ник ощутил в этом искреннее раздражение, но его это не особо волновало.

Морли понял его посыл. Вот это волновало Ника.

Ник считал, что Джордану и Морли — да любому, кого он знал и с кем был близок — может грозить опасность от вампира, совершившего это. Если этот Чужестранец в своей серии убийств нацелился на Ника или каким-то образом выбирал жертв из-за Ника, тогда, пожалуй, друзьям Ника не стоит бродить где-то в одиночку, не сказав никому.

И, пожалуй, не стоит забивать на тот факт, когда кто-то из них просто куда-то подевался.

— Бл*дь, где он, Джеймс? — прорычал Ник. — Ты правда не знаешь?

Морли посмотрел на Ника таким же мрачным взглядом.

Он дотронулся до своего уха.

Последовала краткая пауза.

Когда на том конце ответили, Морли не стал утруждаться приветствиями.

— Эй, Миднайт тут паникует из-за того, что ты не здесь. Могу я сообщить ему, где ты находишься? Или это до сих пор какая-то государственная тайна, бл*дь? — Морли бросил на Ника взгляд явного раздражения. — Похоже, он считает, что ты валяешься трупиком в какой-то канаве, так что, может, нам лучше приехать к тебе?

Ник не услышал ответа.

Должно быть, Морли поумнел и включил глушители звука.

Сквозь них даже Ник ничего не мог разобрать.

Ещё через несколько секунд Морли перебил Джордана и махнул рукой.

— Ага, ладно. Хорошо. Я тебя не виню, — сказал старик. — Где ты сейчас, Деймон? Мы можем приехать к тебе?

Ник скрестил руки на груди, слегка нахмурившись.

Но он не перебивал.

Несколько секунд Морли просто слушал и хмурился.

Что бы ни говорил ему Деймон Джордан, Морли это не удовлетворяло.

Ещё через несколько секунд Морли его перебил.

— Ладно, ладно. Погоди. Просто погоди минутку. Я подключу Миднайта. Хочу, чтобы он это услышал.

Последовала краткая пауза.

Затем раздосадованный голос Джордана раздался в гарнитуре Ника.

— …честно говоря, я думал, что вы двое уже в пути, — говорил другой детектив. — Вы реально всё ещё на Манхэттене? Хренов Брэди должен был передать, чтобы вы оба ехали сюда сразу же, как только закончите на месте преступления… а он, оказывается, даже не сказал Чарли, где я. Она позвонила вскоре после того, как я сюда добрался, пыталась узнать, послали ли они машину в тот дом на Лонг-Айленде.

— Так послали? — перебил Ник. — Ты сейчас в доме на Лонг-Айленде?

Джордан вздохнул с ещё большей досадой.

— Нет. Пока нет. Тут целая история с приватными воротами и частной охраной… Видимо, тут даже на окрестные земли сложно попасть. Я занимался получением разрешения, когда ты позвонил мне в первый раз, Джеймс, — сказал он, теперь уже обратившись к Морли. — Насколько я понял, частную охрану это устраивало. Они были не против дать мне доступ. Но вот те говнюки-копы с Лонг-Айленда не хотели, чтобы я шёл туда. Они постоянно твердили, что меня нет в списке «одобренных» посетителей или типа того.

Морли и Ник переглянулись.

Ник фыркнул.

— Да ты, должно быть, шутишь, бл*дь.

— Хотелось бы мне, чтобы это была шутка.

Морли казался ещё более раздражённым.

— Они не хотели, чтобы ты поехал туда и проверил дом Танака? Почему? Они беспокоятся, что ты присвоишь себе заслуги за то, что найдёшь на территории?

— О, нет, ещё тупее, — ответил Джордан с явной злостью. — Они не хотели, чтобы я распространялся о самом том факте, что я получил доступ в их драгоценный анклав богачей. Видимо, тут это нечто статусное. Эти засранцы, Рик и Роб, думают, будто это делает их большими шишками. Они — двое из четырёх копов, имеющих туда доступ в любое время без звонка начальству. Та часть Лонг-Айленда главным образом полагается на частную охрану.

— Даже не представляю себе почему, — пробормотал Ник.

Джордан издал фыркающий смешок.

— Ага, ну так вот… Рик и Роб явно следят, чтобы богатые засранцы считали нас всех неуклюжими тупицами. Неуклюжими тупицами, которые работают только ради выгоды и взяток.

— Супер, — сказал Ник. — Это значительно упростит нашу работу.

— Эй, — тон Джордана сделался бодрее. — Чертовски рад слышать твой голос, приятель. И знать, что ты вернулся к работе. И вышел из тюрьмы.

Ник закатил глаза, собираясь пошутить, но Джордан продолжал.

— Чарли сказала, что говорила с тобой. Ей показалось, что ты общался со своим обычным стариковским-вампирским уровнем ворчливости. Она посчитала это хорошим признаком.

Ник фыркнул.

— Замечательно.

— Вы, ребята, едете сюда? — потребовал Джордан. — Или как? Я правда думал, что вы уже преодолели большую часть пути.

— Те два идиота уже побывали в доме Танака? — перебил Морли. — Хоть кто-нибудь говорил с семьёй? С частной охраной? С соседями?

Голос Джордана тут же утратил всякое веселье.

— Пока что я получил одобрение на то, чтобы войти в одиночку. Ачарья позвонил сюда и закатил истерику, требуя доступа для своих людей, так что мне дали зелёный свет присоединиться к Рику и Робу в доме. Они ещё не выходили на связь, так что я даже не в курсе, выехали ли они. Насколько я знаю, никто не говорил с семьёй… опять-таки, если только Рик и Роб не занимаются этим прямо сейчас. Эти два засранца настояли на том, что пойдут одни, так что я морозил пятки в участке в Нью-Хайд-Парк, дожидаясь, когда они позвонят.

— Иисусе, — пробормотал Ник.

— Как быстро ты можешь туда добраться? — спросил Морли.

Ник тут же нахмурился. Он посмотрел на Морли. Один раз качнул головой.

— Нет. Только не одного, — сказал он. — Не посылай его одного.

Но Джордан уже отвечал.

— Я недалеко от ворот. До дома от них идти ещё 30–40 минут, поскольку дорога всего одна.

Ник нахмурился, пытаясь подумать о той территории. Он никогда не бывал там, будучи вампиром, но смутно припоминал, что один раз посещал Хэмптонс с бывшей девушкой. Конечно, то была другая Земля. Он сомневался, что планировка будет аналогичной.

Его взгляд вернулся к Морли.

— Я не думаю, что тебе стоит посылать его туда, — сказал Ник. — Только не одного.

— Я не буду один, — перебил Джордан. — Тут частная охрана, Танака. Не говоря уж о старых-добрых Рике и Робе.

— Мне это не нравится, — помрачнел Ник. — Ты не можешь подождать нас в участке?

Морли бросил на Ника полураздражённый взгляд.

— Кто тут босс, Миднайт?

— Мы охотимся на вампира, — заметил Ник. — На вампира, который только что убил десятерых человек. Который, возможно, нацелился на людей, так или иначе связанных со мной. С таким же успехом это может быть банда вампиров. Тебе не кажется, что Джордан должен подождать, пока его не будет сопровождать хоть один вампир?

Морли, казалось, собирался возразить, но Джордан его опередил.

— Слушай, Ник, у меня может не быть выбора. Ачарья уже сказал мне проверить обстановку. Никто не может разбудить семью… ни соседи, ни друзья, имею в виду… и вот почему изначально привлекли Ачарью. Многие богачи паникуют и звонят своему приятелю Джагу, напоминая о своих щедрых пожертвованиях полиции за долгие годы. Джаг сказал местному начальнику и частной охранной фирме, чтобы любому сотруднику полиции Нью-Йорка предоставили полный доступ на всю охраняемую территорию, без исключений. Мне поручено немедленно присоединиться к этим двум идиотам в доме Танака и сотрудничать с частной охраной.

— Это был приказ? — уточнил Ник.

— Звучало очень похоже на приказ, бл*дь.

— Они послали другого Миднайта в дом? — настаивал Ник. — Местного? Приставленного к полиции Лонг-Айленда?

— Я не думаю, что у них тут есть Миднайт, Ник, — Джордан вздохнул. — Может, они иногда запрашивают из Квинса, но я так понимаю, что назначенный на данное дело Миднайт — это ты. Я думал, они уже вызвали вас обоих сюда.

Джордан испустил очередной раздражённый вздох.

— Поверь мне, я услышал тебя насчёт вампирского подкрепления. Я бы определённо предпочёл не идти туда без вампира. Если вы сейчас выезжаете с Манхэттена, то вскоре доберётесь сюда. В такое-то время ночи. Может, потом вместе сходим куда-нибудь. Перекусим и обсудим то, что нам известно на данный момент.

Последовало тяжёлое молчание.

Ник и Морли переглянулись.

Они оба услышали подтекст в словах молодого детектива.

Джордан не считал возможным говорить открыто. Он старался не использовать коммуникатор. Возможно, именно поэтому он не звонил, особенно если считал, что Ник и Морли уже в пути.

Более того, у Ника сложилось впечатление, что Джордан и сам опасается идти в дом Танака. Он не потакал Нику. Он правда не хотел заходить в дом Танака без них. Ник не знал, вторят ли опасения Джордана его собственным, но он явно считал, что в том доме происходит нечто странное.

— Дождись нас, — попробовал Ник ещё раз. — Иди купи кофе или типа того. Жди нас у ворот. Разницы уже не будет.

Морли изумлённо уставился на Ника.

Но Джордан заговорил наперёд старика.

— Я не могу тянуть резину. Ачарья ожидает, что я перезвоню ему сразу же, как только выйду оттуда.

— Нахер Ачарью, — проворчал Ник. — И нахер его благотворителей.

— Тащите сюда свои задницы, — огрызнулся молодой детектив. — Лучше бы ты уже ехал в мою сторону, Танака, ибо я выхожу из своей машины.

Ник и Морли снова переглянулись.

Затем, не сказав ни слова, развернулись практически в одно и то же мгновение.

— Уже в пути, — сказал Морли.

Он уже отпирал машину через гарнитуру.

Тем временем Ник запустил руку в карман пальто, трогая оригами единорога.

Проклятье. Надо было посмотреть на него внутри, вдали от самых очевидных камер. Если Ник откроет это внутри полицейской машины, то с таким же успехом может арестовать самого себя.

За порчу улик. За нарушение документальной сохранности доказательств. За изъятие чего-либо с места преступления без разрешения.

Ему надо было посмотреть на эту чёртову штуку.

Он знал, что в послании должно быть что-то ещё.

Должна быть какая-то причина, по которой Чужестранец оставил это Нику.

Должна быть.

Ник лишь надеялся, что это никак не связано с тем особняком на Лонг-Айленде.

Глава 16. Лонг-Айленд

Нику хотелось позвонить Уинтер.

Ему очень хотелось позвонить ей, бл*дь.

Ему нужно было узнать, где она. Пусть он и говорил себе, что лучше не знать, ему всё равно хотелось узнать. Он понимал, что это небезопасно. Учитывая то, что у Чужестранца, похоже, имелось какое-то извращённое окошко в разум Ника, это вовсе не безопасно. Ник это осознавал. Он инстинктивно понимал это ещё до того, как получил подтверждение, что это правда. Вот почему он сказал ребёнку уйти с Уинтер и не говорить ему, где они в итоге оказались.

Даже со всем этим Ник не знал, как долго сможет держаться подальше от неё.

Ему как минимум нужны были решительные заверения в том, что она в порядке.

Он не мог просить об этом Морли.

Он не мог просить Сен-Мартен так, чтобы его не подслушали через коммуникаторы.

Единственным способом справиться с ситуацией было самолично отправиться в «Реку Золота». Ему надо было лично поговорить с Сен-Мартен и узнать, где она их спрятала.

Потому что Сен-Мартен знала. Само собой, она знала.

Честно говоря, Лара была единственной, кто точно знал, где жена Ника и с кем.

Усилием воли вытолкнув эту мысль из головы, Ник бегло глянул через наполовину запотевшее окно на Ист-Ривер, пока они проезжали по мосту Уильямсбург. Не впервые за последние несколько недель ему показалось странным, что почти все объекты назывались одинаково и в этом мире, и в том, в котором он вырос.

Как такое вообще возможно?

Как и когда эти миры разошлись в разные стороны на пути своего развития?

Или они реально развивались по схожей траектории?

И от того, и от другого объяснения у Ника болела голова.

С другой стороны, он точно не знал, когда параллельные хронологии начали отличаться друг от друга. Может, в этом мире существование вампиров обнаружили намного раньше, чем в мире Ника… а может, они обнаружили их на несколько веков позже.

Подумав об этом, он нахмурился.

Может, в этом и разница.

Блэк ведь что-то сделал, так? Что-то, как будто заставившее всех забыть?

Ник силился думать, вспомнить.

Но он не мог вспомнить.

Брат-видящий Тай, Мэл, говорил Нику, что его воспоминания наверняка вернутся теперь, когда он снова с Уинтер. Мэл, похоже, не мог предсказать, сколько времени займёт этот процесс. Дни, месяцы, года… десятилетия. Но странный, радостно уверенный видящий-провидец с разноцветными глазами, похоже, считал, что теперь это неизбежно.

Ник вспомнит те большие сегменты своей жизни, которые ранее стёр.

Рано или поздно.

Эту мысль он тоже отбросил.

Ему надо найти этого мудака. Им надо немедленно остановить его.

До тех пор Ник не мог приближаться к своей паре.

Особенно тогда, когда за ним наблюдало столько глаз.

Он снова посмотрел через ветровое стекло, когда они съехали с моста в Бруклин.

Эта часть Охраняемой Зоны Нью-Йорка казалась Нику совершенно сюрреалистичной, даже больше, чем остальные районы. Сам Бруклин был странным. Куинс был страннее. Не считая битком набитого и ярко освещённого коридора магазинов, ресторанов, клубов и арен, обслуживаемого поездом с Манхэттена, большей части суши позволили превратиться в болота и пустоши.

Зона, начинавшаяся примерно за Бруклином и Куинсом, которую все по привычке называли Лонг-Айлендом, пожалуй, была самой странной из всех. Начиная с последней остановки поезда в Бельмонте и вплоть до самого Хэмптонса у края купола, большая часть территории превратилась в дикую глушь.

Там оставались огромные дома.

Особняки в духе позолоченного века окружались высокими стенами, имели легионы слуг, охраны, садовников, даже охранные системы с наземными минами и беспилотниками. Люди, которые могли позволить себе такое жильё, были самыми богатыми на континенте.

И всё же, что странно, зона за этими высокими стенами, между домами и куполом, была более одичалой, чем всё, что Ник когда-либо видел в Северо-Восточной Охраняемой Зоне.

Конечно, даже дикая глушь тщательно ограждалась и контролировалась сильнее всего остального в охраняемых зонах. До Ника доходили слухи, что туда выпустили диких животных, чтобы отпугнуть бомжей или любого, кто попытается подобраться слишком близко. Львы, тигры, волки, медведи… даже кое-какие генетически разработанные существа, которых никогда не существовало в природе, или которые вымерли миллионы лет назад… по слухам, все они бродили в этих лесах, питаясь регулярно выпускаемой для них дичью.

Конечно, так было не всегда.

Города на Лонг-Айленде, изначально стёртые с лица Земли мощными цунами и штормами ещё до куполов, в итоге утратили способность отстроиться заново. Вскоре после этого случилась массовая миграция, и многие окончательно перебрались на север и юг Нью-Йорка. Для Бруклина это означало, что он превратился в загрязнённые болота и промышленные склады.

Затем воздвигли купола.

Вскоре после этого большую часть Бруклина и Куинса отстроили заново.

Сам Лонг-Айленд, то есть, всё, что находилось между Бруклином и Куинсом, решил развиваться по другому пути. Большая часть земли снова заполнилась полями и лесами, прудами и ручьями, и богачи решили, что хотят эту землю себе. Вскоре всю территорию оградили стенами, и там обитали только те, кому хватало денег позволить себе содержание дома в таком месте.

Ник не сомневался, что у Сен-Мартен имелась собственность где-то в приватной зоне.

Например, роскошный дом с безупречным видом на настоящее озеро или реку.

Большая часть земель оставалась секретной.

Право собственности было строго конфиденциальным, и команды охраны, патрулировавшие те земли, вполне вероятно убивали любых незваных гостей или задерживали их. Ник подозревал, что и то, и другое они могли сделать безо всяких негативных последствий по закону. Возможно, им приходилось подавать чисто формальный отчёт в местные правоохранительные органы… копам вроде тех двух засранцев Роба и Рика. Может, богатые владельцы земли уплачивали небольшой налог «за удобство», чтобы от тела избавились, но на этом всё.

Нарушители никогда не доходили до зала суда, и тем более до тюремной камеры.

Люди, которые были настолько богаты, устанавливали свои законы.

— Ты всё ещё на связи с Джорданом? — спросил Ник, глянув на Морли.

— Ты мог бы сам позвонить ему, — парировал Морли.

— Вообще-то не могу, — сказал Ник. — Эта гарнитура взята напрокат. Я могу принимать вызов, но не могу звонить. Пока не получу ту, что зарегистрирована на меня. В этой нет моих кодов.

— А. Точно, — он глянул на Ника, и с его выражения слегка ушла та ожесточённость. — Неудивительно, что ты был таким командующим засранцем по коммуникатору.

— Ты говорил с ним?

— Один раз. Он сказал, что добрался до внешних ворот.

— Перед дорогой?

— Перед домом, — пояснил Морли. — Перед особняком в Амитивилле.

Ник кивнул, возвращая взгляд к боковому окну.

Хотелось бы ему успокоиться.

Но он всё ещё чувствовал себя странно, будто ожидал нового удара.

Он старался не думать о своём сне с младенцем и плачущей женщиной.

Морли провёз их по коридору в центре Бруклина. Ник смотрел на ночные клубы и бары, маленькие темнеющие витрины и места виртуальных игр. Он заметил несколько новых незнакомых ресторанов и боевых центров, зная, что в некоторых ему предстояло скоро сразиться. Фарлуччи в последнее время звонил чаще, обсуждал его расписание, уточняя, когда он будет свободен для ринга.

Ещё через несколько минут они въехали в Куинс.

В обеих зонах мало что изменилось.

Но через этот небольшой сегмент Куинса они проехали намного быстрее. Когда они миновали последнюю остановку поезда, возле дороги поразительно резко закончились здания и виртуальные рекламы.

Вскоре остались лишь оранжевые фонари, стоявшие через равные промежутки, да изредка встречались служебные остановки — предположительно для шофёров, курьеров, садовников и другого наёмного персонала. Ник предполагал, что большинство жителей этих место прилетало прямиком в свои дома, приземляясь на приватных взлётно-посадочных полосах или на вертолётных площадках на крыше.

Или же они приезжали на задних сиденьях роскошных бронированных автомобилей.

Им потребовалось, может, минут десять, чтобы добраться до ворот периметра.

Морли притормозил, когда они подъехали к нескольким рядам медленно мигавших жёлтых полос, которые сообщали, что перед воротами придётся остановиться.

Здесь они по-прежнему находились на общественной дороге.

Ник знал, что как только они минуют пост охраны, то окажутся на частной дороге, обслуживаемой всеми местными жителями.

К счастью, охранники, должно быть, получили весточку от Ачарьи.

Их удостоверений личности оказалось достаточно для получения доступа, но перед этим пришлось пройти все протоколы безопасности, запрошенные частной охранной компанией. Протоколы на воротах требовали, чтобы их полицейскую машину просканировали на предмет взрывчатки, их обоих сфотографировали; Ник и Морли также подверглись сканированию сетчатки, полному сканированию тела и лица, а также у них обоих взяли образцы крови и волос.

Это после того, как их чипы и штрихкоды отсканировали для подтверждения их личностей.

Нику вдобавок пришлось предоставить небольшой образец яда и отпечаток клыков, что показалось ему чертовски инвазивным, поскольку его яд всё ещё восстанавливался после почти полного изъятия в Сан-Франциско.

Ник понимал, что никогда не узнает, что они сделают с этими сведениями, и уж тем более с украденными биоматериалами.

Он гадал, как сюда попал убийца.

Если бы Нику пришлось предположить, он бы сказал, что Чужестранец проник «через парадный вход», не скрываясь.

Возможно, в грузовике садовников. Он мог спрятаться в кузове, нагруженном садовыми инструментами — возможно, в ящике с защитой от сканирования, где органика создавала иллюзию, будто внутри лишь инструменты из мёртвого металла. А может, он укусил одного из работавших здесь слуг и также приехал с ним/ней — например, когда его жертва возвращалась после отгула в выходные.

Так бы сделал сам Ник.

Он пробрался бы с тем, кто имел право здесь находиться.

К счастью для хищных вампиров, большинство лабораторных тестов не отражали содержание вампирского яда в человеческой крови. И уж тем более это не показывалось в таких тестах, которые в спешке проводились на посту охраны, каким бы навороченным он ни был.

По крайней мере, пока что.

Выезжая за ворота, Морли повернулся и глянул на Ника.

— Ты думаешь, что там уже что-то произошло. Так?

Ник поколебался.

Затем с неохотой кивнул, нахмурившись.

— Да.

— Почему? Почему ты так думаешь?

Ник снова задумался. Он опять подумывал сказать Морли, что видел, пока был без сознания в лаборатории М.Р.Д… Но они до сих пор находились в полицейской машине. Каждое слово, произнесённое Ником и Морли, до сих пор записывалось полицией Нью-Йорка и расовыми властями.

— Не знаю, — он выдохнул. — Чутьё. Возможно, в сочетании с логикой. Этот парень кажется весьма зацикленным на одной цели. Если он отпустил няню, то явно нацелился именно на эту семью. Кажется маловероятным, что он ограничится теми, кто приехал в город на ужин. Ну типа… это просто чутьё. Но я полагаю, что он захочет закончить работу.

— Но разве тогда он не будет ждать? — переспросил Морли, слегка хмурясь. — Пока мы не перестанем копать? Ну или не знаю. Пока он не проголодается?

Ник фыркнул. В этом звуке не было юмора.

— Не знаю. Как я и сказал… это чутьё. Думаю, те первые убийства были просто посланием. Может, объявлением.

Отведя взгляд от высоких стен по обе стороны узкой двухполосной дороги, Ник обнаружил, что Морли уставился на него.

— Что думаешь? — спросил Ник. — Моё чутьё кажется тебе ошибочным?

— Нет.

Морли ответил даже слишком быстро.

Но Нику не казалось, что он врёт.

Скорее он подозревал, что не это беспокоило Морли.

— Когда их нашли? — спросил Ник. — Семью Танака на Манхэттене? Какое это было время суток?

— Кажется, незадолго до полуночи. Кто-то из соседей услышал лай собаки. Пошёл к дому, и входная дверь была открыта… а это неслыханно по меркам Манхэттена, даже в том районе. Их семьи дружили, так что сосед забеспокоился и вошёл внутрь.

Ник поморщился, но кивнул.

— То есть, это была вчерашняя полночь?

— Ну. Формально после полуночи наступило сегодня. Но двадцать минут было вчера. Так что да, их нашли вчера. Примерно в 23:40.

Ник задумался.

Хронология Морли имела смысл.

Местной полиции потребовалось бы несколько часов, чтобы опознать тела, вызвать полицию Лонг-Айленда, собрать записи камер, составить профиль подозреваемого. Видимо, после этого придурки с Лонг-Айленда решили, что Ник так или иначе причастен. Это вполне вязалось с девятичасовым периодом, прошедшим от момента обнаружения тел и до момента, когда они затарабанили в дверь дома Уинтер в Северо-Восточной Охраняемой Зоне.

— Почему никто из полиции Нью-Йорка не связался с жителями здешнего особняка? — спросил Ник. — Я думал, Ачарья… или их богатые дружки, если уж на то пошло… успели бы связаться с кем-то и проведать.

— Ты имеешь в виду, почему никто не отправился прямиком сюда? — спросил Морли. — Чтобы просто постучать в дверь? Возможно, тебя удивит множество акров земли, отделяющих здешние крепости друг от друга.

— Я имел в виду не только это, — Ник поджал губы. — Как ты и сказал, все здешние дома — особняки. Они полностью оснащены персоналом. Некоторые, наверное, могут считаться маленькими поселениями… особенно если владельцы — отшельники и параноики.

— И что?

— И то, — раздражённо продолжил Ник. — Разве у них нет горничных? Поваров? Домоправительниц? Людей, которые наводят порядок и выполняют остальную работу, которой богачи не хотят мараться?

Морли кивнул, снова глянув на него искоса.

— Да. Я спрашивал насчёт этого. Когда Джордан позвонил в первый раз. По словам Рика и Роба, персоналу дома в субботу дали выходной. Какой-то праздник. Мне сказали, что об этом месте заботится семья. Родители. Дети. Возможно, даже дедушка и бабушка. В любом случае, все они работают на семью Танака.

— Садовники? — Ник стиснул зубы. — У них тоже был выходной?

— Нет. Они были там.

Ник подавил очередную волну тошноты. Он скрыл это, сделав голос более хриплым.

— Они ничего не заметили? Садовники?

— Они не заходят в дом. С семьёй взаимодействует лишь главный смотритель-садовник, и то только иногда. Видимо, сегодня он с ними не общался.

Ник нахмурился, продолжая размышлять.

— С ними связались? — спросил он далее. — С людьми, работающими в доме? С семьёй? С ними кто-то говорил? Может, у них есть другие номера, коды безопасности… всё такое.

— Мы работаем над этим, — Морли бросил на него мрачный взгляд. — Видимо, никто, кроме Танака, не знает, куда они отправились. Гертруда просматривает записи камер, но вполне возможно, что они не покидали остров, так что не миновали никакие контрольно-пропускные пункты. Или семья могла одолжить им вертолёт или реактивный самолёт для перелёта на короткие дистанции. Поскольку здесь все взлётно-посадочные полосы являются приватными и оснащены минимальным наблюдением…

Ник отмахнулся от него, продолжая хмуриться.

— Да, да… я понял.

— Патрульные связываются с друзьями и соседями, — добавил Морли. — Они должны задать эти же вопросы всем, кто имел хоть какую-то связь с ними. Это вроде как демонстрирует, насколько изолированными являются здешние люди. Но им так нравится.

Ник продолжал размышлять.

— И почему же семья отсутствовала? Слуги? Ты сказал, что это какой-то семейный праздник?

Морли выдохнул.

— Я точно не знаю. У меня сложилось впечатление, что это скорее нечто этническое. Тот засранец, Янгстон? Парень с…

Джеймс Морли показал на своё лицо.

— …С уродливыми усами, — закончил за него Ник.

— Да. С подкрученными усами, — Морли бросил на Ника кислый взгляд. — Он сказал кое-какое расистское дерьмо, которое я не буду повторять, но у меня сложилось впечатление, что семья, работающая на Танака — тоже японцы. Праздник, который они отмечали — это нечто связанное с их наследием. Или, может, именно с их семьёй. Или, может, именно с их городом в Японии. По словам Янгстона, это что-то связанное с их младшей дочерью.

Ник задумался на секундочку.

Он подумал о дате, о времени года.

Затем фыркнул, слегка удивившись.

— Ага. Праздник Кукол⁴. Раньше это так называлось, по крайней мере.

Странно было думать об этом. Он помнил, как праздновал это в детстве со своими сёстрами, потом с дочерьми своих сестёр, когда был уже взрослым. Казалось, будто всё это было миллион лет назад.

— В этот день семьи празднуют тот факт, что у них есть дочери… так что Роб хотя бы эту часть понял правильно. Моя мама и тёти каждый год закатывали большую вечеринку.

После слов Ника воцарилось молчание.

Земля по обе стороны от машины теперь густо была засажена деревьями, их стволы, ветки и листья виднелись поверх высокой цементной стены. Фонари появлялись примерно через каждые четыреста метров. Светящиеся линии в центре дороги указывали, что обгон запрещён, и это было почти забавным, поскольку Ник не видел других машин с тех пор, как они покинули контрольно-пропускной пункт охраны и проехали за частные ворота.

Пустая двухполосная дорога уводила их глубже в Лонг-Айленд.

Ник чувствовал, что Морли снова смотрит на него.

Больше необходимого.

Больше, чем следовало, учитывая, что даже в машине за ними наверняка наблюдали.

Ник подумывал сказать ему прекратить или, может, пихнуть старика локтем и наградить убийственным взглядом.

Прежде чем он успел это сделать, Морли заговорил.

— Ты думаешь об этом. Ведь так? — Морли сохранял свою формулировку расплывчатой. — О том месте, откуда ты прибыл? Ты в последнее время много об этом думаешь.

Он произнёс это почти небрежно, будто расспрашивал Ника об его последней поездке в отпуск.

Ник помрачнел. После секунды раздумий он фыркнул.

Его голос прозвучал жёстко, прямолинейно.

— А ты бы не думал на моём месте? — спросил он.

Последовало молчание.

Затем Морли медленно и задумчиво кивнул.

— Ага, — буднично отозвался он. — Ага. Думал бы, наверное.

Он глянул на Ника, поколебавшись.

На сей раз он выглядел так, будто очень хотел спросить что-то ещё.

Прежде чем он успел это озвучить, система навигации на приборной панели издала тихий сигнал.

Поколебавшись ещё мгновение, Морли обратил внимание на указание программы карт и глянул на линию на голографическом изображении зоны приватного проживания.

— Думаю, мы на месте, — прокомментировал он.

Ник не ответил. Это он уже понял.

Та жёсткая боль вернулась в его живот, когда Морли свернул на сегмент подъездной дорожки, отходивший от главной трассы. Перед его глазами мелькали образы. Он не мог их прогнать. Он снова и снова видел их, гулящего ребёнка на руках мужчины в чёрном, в грязной широкополой шляпе и повязках на всём лице.

Он видел красивую рыдающую женщину на полу, макияж, стекавший по её лишённому морщин лицу, и помаду, размазавшуюся по одной щеке.