Ковен Полуночи

Морли подъехал к массивным воротам в традиционном стиле, примерно в десяти метрах от ограждённой стенами дороги.

Эти ворота были ещё более внушительными, чем те, что преграждали въезд в частный сектор.

Но на этих не было охранников.

Они также были выполнены в старинном японском стиле, повторявшем древние воинские шлемы. Ник в основном видел такое из дерева и плитки в Сан-Франциско и в Японии во время своего единственного визита, но эти походили на органический металл. Пока они приближались, ворота мерцали, и он подозревал, что в ИИ встроено немало мер безопасности.

Ник ощутил очередную дрожь дежавю, глянув на каменные стены по обе стороны металлических ворот, покрытых японскими письменами. Символы, похоже, были из настоящего золота.

Всё это казалось ему знакомым.

Он надеялся, что это какое-то далёкое, похороненное воспоминание из прошлого, а не что-то, что он вспоминает из более недавних снов.

Его родители, особенно его мать, имели относительно сильные связи с Японией, когда он был ещё ребёнком. Элементы традиционного стиля, которые она вкладывала в их дом и культурные выходы в свет, могли вызвать это ощущение знакомости, но Ник в этом сомневался.

Каким бы ни было это воспоминание, оно казалось более недавним.

Даже когда Ник был ребёнком, он и его сёстры были больше американцами, чем японцами, несмотря на праздники и традиции, которые они соблюдали всей семьёй. Даже в детстве Ника любимым праздником его матери было Рождество… хотя она вовсе не была христианкой. Ей просто нравились все эти украшения. Ей нравились ёлки, еда, гирлянды в центре, покупки, подарки.

Ей нравилось веселье и большая семейная вечеринка в конце.

Ник подозревал, что больше всего ей нравилось быть американкой.

Ворота не отворились сразу же, когда Морли к ним подъехал.

Прямо над головой горел красный огонёк, и светящиеся голографические слова объясняли, что машину просканируют и установят их личности.

Однако в отличие от всех формальностей на воротах в частный сектор, эта проверка безопасности была довольно быстрой и безболезненной.

По всей машине пробежал сначала зелёный, потом синий, потом красный свет.

Ник подозревал, что при этом считали и их идентификацию по имплантам.

Затем тот красный огонёк переключился на зелёный, и Морли снова завёл двигатель.

— Они поместили датчик слежения на лобовое стекло, — пояснил Морли. — Те охранники в будке. Это даёт нам доступ на эту территорию.

— И только на эту территорию, — буркнул Ник.

— По сути да, — согласился Морли.

Они переглянулись.

— Интересно, можно ли такое подделать, — произнёс Ник. — С помощью технологий, имею в виду. Похоже, это довольно лёгкий способ обойти большую часть охранных мер.

— Что угодно можно, — сказал Морли. — Подделать, имею в виду. Похимичить. Украсть, — старик надавил на газ, и они окончательно покинули участок с воротами. — Как мне кажется, такая ситуация создаёт не только защиту, но и много соблазнов.

Ник нахмурился. К этому моменту он довольно хорошо знал Морли, и потому мог читать между строк. Зная Морли, он считал этих богачей-параноиков идиотами из-за того, что они изолировали себя здесь. Более того, он наверняка считал их высокомерными идиотами, которые думали, будто могут забаррикадироваться с помощью частной охраны, и никто не сумеет к ним проникнуть.

Они до сих пор думали, что деньги решают все проблемы.

Они также наверняка считали себя умнее всех, кто может попытаться к ним пробраться.

Подумав об этом, Ник сообразил, что старик прав.

— Лёгкая добыча, — пробормотал Ник. — Для того, кто настроен решительно.

— Для того, кто настроен решительно — определённо, — согласился Морли. — Работает только в том случае, если никто не знает, кто ты. Или где ты.

— Или вообще не утруждается, — мрачно добавил Ник.

Морли лишь кивнул.

Ник вновь поймал себя на мысли о том, насколько старик умён.

Он хорошо это скрывал, так что его проницательность до сих пор иногда заставала Ника врасплох. И всё же Ник был почти уверен, что Джеймс Морли — самый умный человек из всех, что он встречал. Ну, во всяком случае, самый умный человек-не-злодей. Большинство других, включая Лару Сен-Мартен, имели в себе немалую дозу социопатии.

Ник глянул на каменных львов в японском стиле, каждый из которых был два с половиной метра в высоту и примерно метр восемьдесят в ширину. Они были расставлены ограждающим рядом прямо за арочным туннелем. Он подметил другие дизайны в каменных стенах, включая дракона с длинным хвостом и фонтан с круглым диском солнца из какого-то красного камня, напоминавшего старый флаг Японии.

Затем они проехали до конца.

Стены закончились.

Подъездная дорожка с обеих сторон обрамлялась деревьями.

Несмотря на японские штрихи, эта территория наводила Ника на мысли о какой-то старинной готической истории ужасов.

Через окно он мельком видел высокий забор за деревьями слева. Будучи сделанным из железных прутьев с острыми наконечниками вверху, он имел острые крюки, выступавшие наружу на самих решётках; его вампирские глаза также различили зубцы и колючую проволоку.

Ник не сомневался, что железные решётки и острые наконечники также подкреплялись каким-то органическим или полуорганическим электрическим полем. Любой, кто жил здесь, наверняка применял и примитивные, и высокотехнологичные меры безопасности, поскольку нельзя полагаться только на поля в случае отключения электричества.

И всё же видеть этот забор было странно.

Он казался неким анахронизмом, старомодным способом заявить о богатстве и готовности силой защищать это самое богатство.

Морли вёз их всё глубже среди деревьев.

Вскоре Ник даже со своим вампирским зрением не мог различить железный забор. Обширная территория скрыла из виду внешние стены, пряча их за лесом, высокими валунами, прудиком, мимо которого они проехали, а также мостиком через ручей.

Ник в очередной раз поразился размерам этих земель.

Они ехали по этой подъездной дорожке минимум минут пятнадцать.

Дорога была по большей части прямой, хотя несколько плавных поворотов всё же присутствовало.

После более крутого поворота Ник наконец-то увидел вдалеке свет.

Он посмотрел на время в гарнитуре и осознал, что приближается очередная полночь. То же время, когда тела других Танака были найдены обеспокоенным соседом на Верхнем Ист-Сайде, Манхэттен.

Это ощущение пребывания в готическом романе ужасов усиливалось, пока он смотрел, как дом приближается к ним среди деревьев. Ряды окон выделялись во тьме, образуя минимум четыре этажа. На первом этаже горело больше окон, проливавших свет на широкий круглый газон, который Ник невольно узнал из своего сна.

Насколько Ник мог сказать, каждое окно в том главном здании горело оранжеватым светом, похожим на пламя свечей.

В этом ярком освещении Ник заметил протяжённость белого песка, образовывавшего сад камней слева от дома — совсем как он помнил по своему сну. Он видел каменные статуи маленьких храмов и Будд, красный мостик через маленький ручей.

Там виднелись бронзовые статуи журавлей рядом с бронзовыми черепахами и утками.

И всё же стиль не был последовательным.

Через несколько минут они проехали мимо огромного фонтана с выпрыгивающими и изгибающимися сазанами или карпами кои — они были огромными и мерцали зелёным и оранжевым от инфузии металла в камне. Они проехали это место, и Ник увидел справа от дома очередной комплект средневековых с виду статуй людей, которые как будто разделяли огромный сад пополам.

Затем Ник полностью забыл про сады.

Морли повёз их по изгибу главной подъездной дорожки.

Они приближались к массивной красной входной двери с золотистыми львами.

К сожалению, её Ник тоже узнал.

Он увидел припаркованную там машину Джордана, и его плечи расслабились.

Морли, должно быть, почувствовал то же самое.

— Слава Господу, он здесь, — пробормотал старший детектив.

— Может, это он включил столько света, — пошутил Ник.

— Ну, едва ли можно винить его за это, — Морли фыркнул, бросив на Ника раздражённый взгляд. — Ты наверняка напугал его до усрачки, Миднайт. Заставил нервничать своими фразами типа «не ходи туда один» и прочим дерьмом. Он наверняка до сих пор сидит в машине.

— Лучше бы так и было, — фыркнул Ник. — Если только те придурки не приехали сюда.

Подумав об этом, Ник осмотрелся и нахмурился.

Тут была другая машина. С другой стороны петли подъездной дорожки. Ник не заметил её раньше, потому что она была полностью чёрной и почти идеально сливалась с деревьями. Но это легко могла быть полицейская машина. Она обладала именно тем видом «обычного» автомобиля, который свойственен штатским полицейским машинам.

Подумав об этом, Ник ощутил, как его улыбка меркнет.

Он правда хотел, чтобы Джордан подождал в машине.

Но Ник знал, что так не будет.

Раз другая машина здесь, он определённо пошёл бы внутрь, искать Роба и Рика.

Честно говоря, Ник почувствовал бы себя намного лучше, если бы Джордан прямо сейчас вышел из-за двери, постучал по запястью и спросил, где их черти носили.

Ник согласен был даже на Роба и Рика.

Морли припарковал свой полицейский автомобиль прямо за более современной и куда более дорогой машиной Джордана, тёмно-синей с белыми гоночными полосами и плазменным двигателем.

— Давай надеяться, что всё это дерьмо скоро обретёт смысл, — пробормотал Морли, бросив на Ника очередной мрачный взгляд. — Хотя нам троим, пожалуй, стоит думать о том, куда мы пойдём после этого. Чтобы нормально поговорить.

Ник не ответил.

Для Морли это было довольно прямолинейно.

Старик, должно быть, ещё сильнее Ника раздражался из-за необходимости цензурировать их разговоры.

Но он знал, что именно подразумевал Морли.

Их время на исходе.

Им надо найти этого парня и поскорее.

Если этот дом окажется тупиком, не поможет им отследить вампира-преступника или не даст им хорошей зацепки, то им придётся быстро изменить подход к расследованию.

Им надо его найти.

Им надо его найти, пока он не убил ещё раз.

Глава 17. Недостаточно крови

Ник вошёл в просторное фойе. Он посмотрел на люстры, на каскадные лестницы, с двух сторон спускавшиеся к белому мраморному полу. Вопреки всему свету из окон, видневшемуся снаружи, интерьер оказался на удивление тусклым.

Ник поразился тому, насколько готическим всё выглядело.

Чёрные шторы на окнах, бархатные диваны, антикварная мебель.

Ковёр под ногами шокировал его зрение пурпурными и чёрными цветами, перемежавшимися викторианскими узорами. Чёрная кружевная скатерть покрывала стол из белого мрамора в центре фойе. На столе стоял огромный букет красных роз.

Это место создавало впечатление нарочно подготовленной сцены.

Ник на мгновение задался вопросом, мог ли это сделать Чужестранец.

Он глянул на Морли, который уставился на единственный японский предмет, который Ник заметил во всём помещении — полный комплект подлинной японской брони эпохи самураев, дополненный мечами и шлемом. Должно быть, он стоил целое состояние.

Ну, при условии, что они купили его недавно, а не хранили как семейное наследие.

— Ты же знаешь, где мы, да? — спросил Морли.

Ник глянул на него.

— Что?

— Город. Ты посмотрел на трекер, когда мы вошли?

Ник уставился на старика, хмурясь.

— О чём ты говоришь, бл*дь?

— Амитивилль. Ну, знаешь. Место с призраками?

Ник не сводил с него взгляда.

На мгновение его разум полностью опустел.

Затем он моргнул, и всё как будто вернулось.

— Как это может быть и здесь, у вас? — спросил он. — Это было ещё до моего рождения. Не история, а реальные события⁵. Это произошло за несколько лет до моего появления на свет.

Морли выглядел таким же удивлённым, как Ник.

Обдумав слова Ника в течение нескольких секунд, он наконец пожал плечами.

— Не знаю. Должно быть, какой-то резонанс. Может, эхо между мирами. Но если это поможет, думаю, здесь это случилось позднее. Незадолго до начала войн. Историю можно найти во всех архивах. Предположительно руины дома до сих пор существуют, — Морли одарил его кривой улыбкой. — Потом можно будет поискать. Не после этого… а когда раскроем дело, при условии, что нас снова пустят за ворота. Думаю, Джордан был весьма заинтересован.

Ник не ответил.

Честно говоря, его голова снова заболела от таких связей.

Этот мир… его родной мир.

Он был не в том месте.

Почему, бл*дь, он не в том месте? Как он вообще оказался тут?

Ему надо поговорить с Бриком.

Ему надо узнать больше. Ему надо узнать намного больше, чёрт возьми. Его прародитель практически ничего не сказал о том, как всё это случилось. Он ничего не рассказал о причинах. Ник даже толком не знал, был ли переход в это измерение намеренным или случайным.

Он также гадал насчёт видящих, найденных здесь.

Они привели этих видящих с собой?

Или они попали сюда каким-то иным путём?

Поставив эту мысль на паузу, он крикнул вверх по лестницам.

— ЭЙ? — Ник проревел это слово. Его голос странным эхом разнёсся по просторному помещению. — ДЖОРДАН! ТЫ ГДЕ, БЛ*ДЬ?

— Иисусе, Миднайт, — Морли вздрогнул. — Ты на голову больной? Или просто глухой?

Осознав, что Морли прав, и он ведёт себя глупо, и его разум слишком буквально воспринял необходимость не говорить лишнего через коммуникаторы, Ник послал своему другу сигнал через гарнитуру.

— Деймон? Ты всё ещё здесь?

Последовала краткая пауза.

— Ага. Я здесь.

Ник нахмурился.

— Ну и? — подтолкнул он. — Ты где? Почему так тихо, бл*дь? Где все? Роб и Рик с тобой?

Очередная пауза.

— Команда техников уехала, — сказал он. — Био-команда забрала тела. Теперь тут только я.

— Тела, — Ник ощутил, как его сердце ухнуло в пятки. — Мы опоздали.

— Бл*дь, — пробормотал Морли.

— Ага, — голос Джордана звучал странно пустым.

Нику он показался отвлечённым, возможно, встревоженным. Вероятно, он даже пребывал в шоке.

— Роб и Рик уехали с ними, — добавил Джордан.

— Нет, — перебил Морли, явно слушавший по тому же каналу. — Они не уехали. Их машина всё ещё здесь. Припаркована спереди.

— О, — эти новости, похоже, не слишком обеспокоили Джордана. — О, кажется, они говорили, что уедут. Ну, может, только один из них уехал с техниками. А может, они оба обходят территорию. Это они нашли тела. Они были весьма потрясены. Особенно видом ребёнка. Они сказали, что ребёнка он убил последним.

Ник поморщился, вытесняя образы из своего сознания.

— Когда? — спросил Морли. — Когда они их нашли?

— Они, наверное, сообщали об этом, когда я выехал с парковки у лонг-айлендского участка полиции, — мрачно ответил Джордан. — Видимо, я чуть-чуть не застал этот звонок.

На сей раз Джордан почти походил на самого себя.

Может, потому что это прозвучало слегка раздражённо.

— Криминалисты обогнали меня на пути сюда с ревущими сиренами, — добавил он. — Никто не потрудился сказать мне, бл*дь. Я даже не знал, что эти машины скорой помощи несутся в дом Танака, пока не подъехал к дому и не увидел огни.

Ник и Морли переглянулись.

— И они уехали? — спросил Ник. — Криминалисты? Все? Вся команда техников и био-специалистов? Уже? Они были тут меньше часа.

— Так и есть, — согласился Джордан, снова раздражаясь. — Я не знаю, у них тут так принято или что, но, похоже, их главной задачей было как можно быстрее увезти тела в лаборатории. Они зациклились на вскрытии, а не на самом месте преступления здесь. Видимо, они считали, что это работа копов из отдела убийств. Они сказали мне, что осматривать место и искать любые другие физические улики — это наша работа. Они ожидали, что мы привезём всё это им… предположительно в их лабораторию.

— Они пошлют кого-то из полиции Нью-Йорка? — спросил Морли. — Криминалистов.

Джордан выдохнул, теперь уже как будто устало.

— Не знаю. Ачарья звонил, но в основном говорил сам. Он не упоминал, что будет отправлять криминалистов, но ведь должны кого-то послать, верно?

— Кто-нибудь выжил? — спросил Морли.

— Нет, — тут же ответил Джордан.

Те встревоженные нотки вернулись в его голос.

— Нет, тут всё так же, как в другом доме. Все мертвы. Все члены семьи, во всяком случае. Считается, что одного садовника, арбориста, накачали ядом и отправили домой. Он должен был подрезать пальмовые деревья сзади дома, но поработал только двадцать минут и ушёл без видимой причины. Но ушёл живым. Его грузовик засекло видеонаблюдение у главных ворот. Видимо, ИИ Лонг-Айленда ещё занимается этим, но, похоже, схема та же. Он убивает только членов семьи Танака. Все остальные, кто попадается под руку, получает дозу яда и отправляется восвояси.

Ник и Морли переглянулись.

Затем голос Морли ожесточился.

— Что ты делаешь прямо сейчас? Почему бы тебе не спуститься сюда, Деймон?

— Я в комнате, где они нашли тела детей, — сказал Джордан.

Морли поморщился, глянув на Ника, и тот поморщился в ответ.

— Слушайте, — сказал Джордан. В его голосе ещё сильнее звучали те встревоженные нотки. — Думаю, вам обоим лучше подняться сюда. Мне надо вам кое-что показать. Некое послание, — он поколебался, затем добавил: — Возможно, оно для Ника. Вообще-то, я практически уверен, что оно для Ника.

Гримаса Морли сделалась ещё хуже. Он снова глянул на Ника, приподняв бровь.

Ник помрачнел.

Не столько от слов Джордана, сколько… от чего-то другого.

Что-то не так, бл*дь.

Он поймал себя на том, что принюхивается к воздуху.

Он чуял кровь, но недостаточно. Далеко не достаточно для того, что предположительно произошло в этом доме. Он также чуял то, что сказал ему Джордан только что. Тел больше не было. Запах крови, смешивающийся с отбеливателем и другими химикатами, заполнил его нос.

Ник силился различить более тонкие текстуры.

Неужели на дорогу сюда у них действительно ушло столько времени?

Как они могли так быстро приехать и забрать тела?

Вампир. Он определённо чуял вампира.

Относительно молодого, но явно не новорождённого.

— Ты там один? — спросил Ник.

— Да, — Джордан поколебался. — Как я и сказал, я правда думаю, что вам стоит подняться сюда. Нам лучше поговорить здесь. Я очень хочу кое-что показать вам.

Ник поймал себя на том, что понимает.

— Криминалисты оставили наверху какое-то наблюдение? В комнате, в которой ты сейчас?

— Нет. Ничего.

Ник кивнул про себя.

Он глянул на Морли и увидел то же понимание в глазах босса.

— Где ты? — спросил Ник. — Какая это комната?

На сей раз Джордан ответил мгновенно.

— Третий этаж. Правый коридор. Через две двери с правой стороны.

Ник это уже знал. Он спросил скорее ради старшего детектива, а также чтобы убедиться, что Джордан не ведёт их не в ту сторону под каким-то принуждением. Отчасти это тоже было привычкой. Ник привык притворяться более похожим на человека, чем есть на самом деле.

Когда Ник во второй раз глянул на детектива с седеющими волосами, старик уже направлялся к первому лестничному пролёту.

Не договариваясь об этом, они пошли по разным сторонам каскадной лестницы.

Ник поднимался по ступеням слева.

Морли пошёл по ступеням справа.

Наверное, для них обоих это тоже была скорее привычка. Нику пришло в голову, что они должны охватить как можно больше площади в поисках улик.

Ник ничего не видел на ступенях.

Он также ничего не чуял.

Ни крови. Ни более сильного или недавнего запаха вампира.

На деле он чуял противоположное. Запах вампира там, где находился Джордан, казался ему значительно свежее. Не так, будто он там прямо сейчас; скорее словно хозяин запаха ушёл около двух часов назад. Максимум трёх.

Запах на ступенях ощущался так, будто ему было пять-шесть часов.

Кто бы тут ни побывал, должно быть, он поднялся по этой лестнице, а потом спустился иным путём — скорее всего, по лестнице или в лифте в другой части дома.

Поднимаясь, Ник продолжал осматривать массивное помещение.

Тишина всё ещё выделялась сильнее всего.

Тут было зловеще тихо.

Никакие разумные машины не гудели в его вампирских ушах. Никакого ИИ в стенах. Никаких мониторов в пределах слышимости Ника. Единственными звуками были шум воды в фонтане возле подъездной дорожки (там же, где были каменные карпы), да звуки Морли, поднимающегося по ступеням. Помимо этого Ник слышал ветер в деревьях на улице, тихий крик птицы, возможно, совы. Если очень прислушаться, он различал эхолокацию летучих мышей.

Он слышал дыхание Морли.

Если бы фонтан не перебивал остальные звуки, то он наверняка мог бы уловить дыхание Джордана в комнате наверху. А так он слышал биение сердца Морли даже с противоположной лестницы. Но в первую очередь он слышал тишину.

Обычно быть вампиром означало заглушать звуки, чтобы различить то, что тебе нужно.

Здесь и заглушать было нечего.

Взгляд Ника продолжал сканировать полы и стены.

Всё, что он видел, подкрепляло то ощущение странной мешанины европейской готики с современной и древней Японией. Даже японские элементы казались ему странно тёмными, извращёнными, чтобы лучше сочетаться с выбранными европейскими деталями.

На антикварных столиках стояли вазы и статуэтки из бронзы и чёрного камня.

Большая часть всего, что видел Ник, была белой или чёрной, иногда с акцентами тёмно-фиолетовых, полночно-синих, тёмно-зелёных и очень тёмно-красных тонов. Мраморные полы дополнялись большим количеством мрамора в декоре, но даже предметы искусства на стенах в основном были лишены цвета: всё либо чёрное, либо костяно-белое, либо какого-то оттенка серого.

Несколько шёлковых драпировок и картин украшали стены вдоль лестниц; главным образом это были современные и дорогие с виду репродукции традиционного стиля японской живописи. Ник видел пейзажи горы Фиджи, рисовых плантаций, большую картину центра Токио примерно в его эпоху — то есть, во время, когда он был человеком.

Даже разглядывая всё и таращась на массивную люстру, сделанную из крохотных золотистых карпов из металла, Ник поднялся в два раза быстрее Морли.

Он всё ещё в основном высматривал кровь. Вынюхивал кровь.

Насколько мог сказать Ник, здесь её не было.

Ничего на ступенях. Ничего на стенах.

Ничего на мраморе.

Наверное, это должно было стать облегчением. Однако, учитывая слова Джордана о том, что вампир убил всех в доме, это лишь встревожило его.

Крови было недостаточно.

Крови должно быть больше.

Дожидаясь, пока Морли присоединится к нему на втором этаже, Ник встал посреди ярусного коридора и посмотрел вниз.

Он впервые обратил внимание на стену напротив лестниц.

Вся её поверхность была покрыта мечами и другими древними предметами оружия.

Ряд за рядом висел над красной дверью и вокруг неё — двусторонние боевые топоры, металлические булавы, палицы, короткие копья, одно— и двуручные мечи, вручную сделанные катаны в старинном японском стиле.

Глядя на них, Ник ощущал тошноту.

Здесь, повыше, он лучше чуял младенца. Он также лучше чуял смерть.

Как и сказал Джордан, всё случилось наверху, в той комнате, где он теперь находился.

Он гадал, как Морли справляется с этим.

Не только со смертью младенца, а с гибелью целой семьи.

Может, как и Ник, он пока не позволял себе толком подумать об этом. Морли, должно быть, понимал, как высока вероятность, что они найдут всех мёртвыми, особенно после того, как полиция Лонг-Айленда отказалась отправиться сюда.

Как и Ник, Морли прекрасно знал, кто жил в этом доме.

Он знал про младенца.

И всё же понимать вероятность чего-либо и получить подтверждение — это разные вещи. Должно быть, это разрывало старика на куски, если Ник вообще его знал.

Выбросив это из головы, Ник снова сосредоточился на оружии.

Он заметил несколько пустых крючков в разных местах и нахмурился.

Как минимум один предмет оружия отсутствовал.

Бл*дь.

Ну, это явно не к добру.

Отложив эту информацию, Ник снова попытался прочувствовать это место, эту семью, и понять, почему вампир мог их выбрать.

Он знал, что какая-то часть его ищет причину.

Он надеялся найти причину, которая не привела бы к нему.

Он очень, очень не хотел, чтобы всё сводилось к нему, Нику Танака. Идея того, что вся эта семья умерла из-за него, из-за того, что имела одну фамилию с Ником, была невыносимой.

Но он ничего толком не мог найти.

Очевидно, они были богаты.

Кто бы тут ни жил, они не разделяли ту лёгкую, воздушную, семейную атмосферу дома на Верхнем Вест-сайде, Манхэттен. Тот дом, даже со странной модной мебелью, изобилием гаджетов виртуальной реальности и посредственными, излишне дорогими предметами искусства, всё равно ощущался как дом.

Проходя по тому пространству, Ник чувствовал, что там жила семья.

Закрывая глаза, он мог представить, как они бегали по лестницам, играли в высокотехнологичные игры в гостиной, швырялись игрушками, вместе ели, разговаривали и смеялись за длинным столом прямо возле кухни, собирались перед работой и школой. Игровая комната в доме ощущалась активно используемой, полностью пропиталась их запахами и присутствием.

Ник реально чувствовал семью в том доме.

Этот дом был иным.

Этот дом ощущался холодным, как музей.

Он напоминал ему скорее Лондонский Тауэр, нежели жильё какой-то семьи.

Лондонский Тауэр. Иисусе. Как это-то вылезло у него в голове?

Вспомнив, когда он в последний раз побывал в том сооружении, Ник нахмурился.

Ха. Может, это и есть причина. Может, какая-то часть Ника думала о том пожилом видящем, пока он обдумывал свою другую проблему. Тот видящий с седеющей бородой запрыгнул в их измерение как раз плюнуть. Пришёл, схватил своего сына, Дмитрия Йи, и обратно ушёл.

Очевидно, что перемещение между мирами было по-прежнему возможно, по крайней мере, для этого видящего.

Очевидно, что у некоторых видящих по-прежнему имелась такая способность.

Ник не знал, использовал ли пожилой видящий некую технологию для этого фокуса, но он сумел провернуть такое или сам, или с какой-то помощью. Ник снова задался вопросом, возможно ли найти видящего, который сделает это для них.

Может, Мэл знает.

Может, Мэл правда знает ответ на этот вопрос.

А может, Сен-Мартен в курсе. Но Ник сильно подозревал, что Сен-Мартен не скажет ему, даже если знает. Она не захочет, чтобы Ник забрал её драгоценных видящих. Она не захочет, чтобы он в особенности забрал Тай и Малека, но и не поблагодарит Ника за то, что он заберёт Уинтер и Кит из её штата сотрудников.

Тот пожилой видящий знал Мири и Блэка.

Похоже, он считал, что Мири и Блэк до сих пор живы.

Нику надо спросить у Уинтер, что именно сказал тот старик. Ник сам не запомнил всё, что тот сказал, но со своей памятью видящих Уинтер могла повторить всё слово в слово.

Может, они найдут способ как-то связаться с ним. Может, тот пожилой видящий вернёт Ника, Уинтер и остальных обратно в мир Ника.

Но это безумие. Как, чёрт возьми, они пошлют сообщение какому-то конкретному видящему сквозь измерения?

Ну разве что Уинтер реально знает, как это сделать.

Уинтер была тесно знакома с ним в такой манере, которая до сих пор заставляла Ника скрежетать зубами.

Тот пожилой видящий был тем же засранцем, которого Уинтер любила, когда была ещё Даледжемом, до встречи с Ником. Пожилой видящий и его жена оба знали Даледжема. Они оба спали с Даледжемом. Они оба утверждали, что любили Даледжема. По словам пожилого видящего, они оба, похоже, до сих пор переживали за Уинтер или хотя бы хранили нежные воспоминания о ней.

Может, Уинтер сумеет это использовать.

Но даже мысль о такой возможности злила Ника.

Злила настолько, что его кровь бурлила.

Он ощутил, как его клыки начинают удлиняться…

Морли прочистил горло.

— Ты готов? — любезно поинтересовался он, приподняв одну бровь.

Старик добрался до вершины лестниц.

Ник не смотрел ему в глаза.

Он просто кивнул и отпустил перила лестничного балкона, чтоб последовать за ним.

Глава 18. Тяга домой

Ник избегал смотреть на Морли, пока они поднимались по следующему лестничному пролёту.

Поначалу он делал так, потому что опасался, вдруг его глаза налились алым.

Теперь он делал так, потому что понимал — Морли опять задаётся вопросами на его счёт, и Ник не хотел объяснять, что с ним происходит.

Он смотрел в сторону, пока они поднимались по более узким лестницам на третий этаж. Ник всё ещё подавлял прилив жажды крови, накативший на него при мысли о бывшем его пары. Он хотел, чтобы это полностью ушло к тому моменту, когда они доберутся до Джордана. Он не хотел тревожить своего друга — или босса, если уж на то пошло.

Он определённо не хотел давать им повод беспокоиться, что он может слететь с катушек.

По той же причине он держал голову опущенной и смотрел на покрытые ковровой дорожкой ступени.

Здесь не было электронной версии.

Что логично. Здесь, похоже, любили старину.

И также тут присутствовал лифт, ходивший между всеми четырьмя этажами.

И снова Ник заставил свой разум вернуться к работе и к причине, по которой они тут находились.

Он знал, что отчасти отвлекал себя от мыслей об Уинтер и том пожилом видящем, но тот факт, что его разум то и дело хотел вернуться к этому, сводил с ума. Почему, бл*дь, он сейчас думает об этой херне? Сначала надо найти этого мудака.

До этого он ничего не сумеет предпринять.

Нику надо найти его и устранить.

Посредством тюрьмы или смерти. Ему было без разницы, какой вариант сработает в итоге. Он знал, что тюрьма для такого вампира всё равно означала смерть. Вопрос лишь в том, кто его убьёт — Ник, кто-то из М.Р.Д. или, возможно, из Ч.Р.У., если из него по какой-то причине решат сделать международный поучительный пример.

Как бы там ни было, убийство этого вампира сейчас было его единственным приоритетом.

Ему надо сначала разобраться с этим, уберечь свою пару и друзей. А после этого можно подумать о пожилых видящих и межпространственных лазейках.

После этого Ник сможет разобраться со своей ревностью и злостью на пожилого видящего и его жену.

Он даже точно не помнил, почему так злится на этих двух видящих.

Но и это не совсем правда.

«Ты знаешь, почему. Потому что они причинили боль твоей паре. Потому что они причинили боль Даледжему».

Эта мысль прозвучала так ясно, что это шокировало его.

Она также ощущалась совершенно правдивой.

Но это всё равно не относилось к делу.

В данный момент он не мог так отвлекаться. Он был отвлечённым уже несколько дней, ещё до появления трупов. Он слишком отвлекался и не мог нормально делать свою работу. Его отвлекала Уинтер, эти извращённые сны о смерти, о телах детей и родителях, видения лазеек и наполовину возвращающиеся воспоминания. Его отвлекало беспокойство о Джордане и младенце и знание, что каждое слово записывается расовыми властями.

Ник позволял всему этому выбить его из колеи.

То, что его арестовали его же люди, не помогало.

То, что М.Р.Д. ковырялось в его мозгах, тоже не помогало.

Ему надо найти этого дерьмового «Чужестранца», пока этот чокнутый мудак не добрался до тех, кто ему по-настоящему дорог.

Потому что Ник уже подозревал, что будет дальше.

Ему не хотелось думать о том, откуда ему это известно, но он знал.

Это ощущалось как правда.

Оглядевшись по сторонам, он подумал, что ему лучше попытаться узнать побольше о доме и его обитателях, особенно о жертвах, но Ник всё сильнее подозревал, что жертвы были случайными, если не считать их фамилии. Их выбрали из-за их происхождения. Их выбрали, чтобы привлечь к этому Ника, выманить его, возможно, даже обвинить.

Он ненавидел это осознание, но понимал, что это правда.

Он знал это с самого начала. Он обманывал себя в том, что у всех этих смертей могла быть иная причина. Их смерти с таким же успехом могли быть совершенно случайными. Убивать их из-за фамилии было так же бездумно, бесполезно и глупо, бл*дь.

Мысли о жертвах в данный момент лишь злили его.

Вовлечение его во все эти смерти также ощущалось как нечто личное.

Вовлечение его, навязывание ему ощущения ответственности… связывание их жизней и смертей с ним.

Ник знал, что зацикливание на этом не помогало.

Он знал, что именно этого и хотел убийца.

Но понимание этого ничему не помогало.

В итоге единственное, что поможет — это остановить его. Единственное, что поможет — это убрать его из уравнения. Ему надо найти этот кусок дерьма, убивающий детей и младенцев, и, если понадобится, собственными клыками вырвать его сердце.

Он попытался почуять что-либо со второго лестничного пролёта, но результаты были аналогичными.

Недостаточно крови.

Недостаточно всего.

Может, техники просто переборщили с отбеливателем. Они слишком рано убрали всю кровь и остальные биологические вещества. Они слишком рано забрали трупы. Ник надеялся, что они хотя бы сделают слепки и возьмут образцы вампирского яда из укусов, но если честно, всё это казалось слишком медленным.

Должен существовать более быстрый способ найти этого засранца.

Может, стоит позвонить Брику.

Может, именно это должно стать его следующей остановкой, а не Сен-Мартен.

Опять-таки, в последние дни Брик и Сен-Мартен довольно тесно общаются, так что, возможно, сгодится любой из них.

Может, они уже знали об этом.

В любом случае, лаборатории до сих пор мало чем могли помочь в плане отличий одного вампира от другого, даже если они работали с относительно свежими укусами. Копы обычно могли опираться только на физические характеристики вампира. Даже отпечатки пальцев в случае с вампами были не такими надёжными — при условии, что у них вообще имелись отпечатки пальцев.

Странно, но у некоторых вампиров их не было.

У Ника были. Он до сих пор сохранил все свои линии, завитки и петельки, но они ощущались не такими хорошо очерченными по сравнению с тем, как выглядели и ощущались пальцы большинства людей.

Уинтер завораживали его странно мягкие кончики пальцев.

Тем не менее, в досье Ника в М.Р.Д. имелись его отпечатки пальцев.

По ним могли опознать его и бесчисленное множество других вампиров.

Может, с этим придурком тоже повезёт.

Но Ник по ряду причин не мог рассчитывать на это.

Во-первых, его могло не быть во многих базах данных.

Также вампиры не так-то просто оставляли отпечатки пальцев. На их пальцах не было кожного жира, который мог бы оставить следы при прикосновении. У них также была холодная как камень кожа, так что трекеры тепловых сигнатур не могли уловить их отпечатки таким способом.

Это отбрасывало копов практически в прошлое.

Когда дело касалось поисков вампира-убийцы, они мало пользовались технологиями.

Им приходилось полагаться на более внешние характеристики.

Черты лица вампира, рост, телосложение, повадки, любые приметы, голос, отпечатки обуви или любимый бренд обуви, данные о платёжных операциях, кредитный счёт, информация о месте проживания. ДНК использовать невозможно. Группу крови использовать невозможно. Сканирование сетчатки — тоже нет, поскольку вампирские глаза слишком похожи друг на друга и склонны часто меняться в зависимости от настроения вампира.

Даже сканирование тела нельзя применять, поскольку вампиры слишком холодные.

Само собой, никакого цвета глаз, поскольку он исчезал.

Им надо узнать, как выглядел этот придурок.

Или же им нужно его имя.

К счастью, если сны Ника точны, он должен быть весьма приметным.

Странная шляпа, бинты-повязки, полностью чёрная одежда.

Конечно, это может быть диверсия. Он мог надевать эти вещи только непосредственно для убийств, а потом переодеваться во что-то более нормальное.

Но Ник так не считал.

Он был практически уверен, что этот парень везде и всюду был странным.

Теперь он лучше чуял кровь.

Он чуял, где самое большое её скопление впиталось в толстый ворсистый ковёр этажом выше. Он уже знал, что тот ковёр расположен в комнате, куда позвал их Джордан. Судя по запахам, всю семью убили там.

В отличие от манхэттенского жилья, где тела были разбросаны по дому, здесь он заманил их в одно место.

Это показалось Нику странным.

Однако это не единственное, что было странным.

И даже не самое странное.

Ник до сих пор не чуял ни единой капельки крови за пределами той комнаты. Ни на ступенях или лестничной площадке, ни в коридоре. Всюду, где он смотрел и принюхивался, стены и полы оставались совершенно чистыми. Они добрались до площадки третьего этажа, и это впечатление лишь усилилось.

Никаких брызг крови. Никаких следов чьей-то обуви или пальцев.

Ничего на мраморе или паркете в обе стороны.

Кто бы это ни сделал, он не оставил ни капельки крови в остальном доме. Даже на ковровой дорожке возле двери в комнату убийств.

Ник не знал, как такое возможно.

Вампиры — особенно взбунтовавшиеся вампиры — обычно не прибирались за собой. Они не мыли полы или стены, забрызганные кровью. Они часто даже не утруждались помыть свою обувь или почистить одежду. Если они испачкались в крови, то обычно бросали те вещи и заменяли новыми, если только им не нужно было немедленно выйти на улицу и слиться с толпой людей.

Они определённо не носили при себе столь сильное чистящее средство, чтобы Ник ничего не почуял во всём остальном доме.

Это казалось ему невероятным аж до абсурда.

Обоняние вампира было лучше, чем у ищеек.

Само собой, этот мудак был в курсе.

Почему он потрудился настолько основательно очистить себя, чтобы даже другой вампир не заметил хоть лёгкого запашка крови?

Какой вампир стал бы так заморачиваться, но при этом бросать тела на месте?

Особенно если он пытался передать какой-то посыл?

Ник вспомнил про единорога.

Не раздумывая, он достал его из кармана и быстро осмотрел своим вампирским зрением, пока шёл по узкому коридору.

Ничего. Снаружи ничего.

Только маленькое пятнышко крови.

Но он не ошибся. Это точная копия единорога из бумаги и фольги, которого он помнил по своему любимому фильму много лет назад.

Ник осознал, что чувствует на нём больше крови.

Он чуял больше крови.

На фольге и бумаге было больше крови, чем он видел снаружи в том аккуратном пятнышке. Ник снова подумал, что пятнышко не может быть случайным. Убийца нарочно оставил отпечаток. Он явно ожидал, что Ник проверит его в рамках той маленькой игры, что он ведёт.

Ник поколебался долю секунды.

Затем быстро развернул единорога.

Он бегло глянул вперёд, убеждаясь, что Морли на него не смотрит.

Он был прав. Крови оказалось больше.

Мудак написал ему послание.

Ник хмуро смотрел на слова, аккуратно выведенные коричневато-красной человеческой кровью. Он отчётливо чуял, кому принадлежала кровь. Младшую девочку из другого дома Танака использовали как чернила для этого послания.

Мудак.

Ник почти видел, как он это делал.

Он не хотел видеть, но образы всё равно проступили в его сознании.

Другой вампир прекратил кормиться ровно настолько, чтобы обмакнуть некий предмет в раны, оставленные на шее девочки — то ли ручку, то ли иголку, что-то, найденное на полу в детской или на полках. Он использовал этот предмет, чтобы аккуратно написать буквы и слова на маленьком кусочке фольги и бумаги.

Ник бегло прочёл это, проходя последние несколько шагов по коридору до двери. Джордан уже сказал, что в комнате убийств будет наблюдение. Если Ник хотел прочесть до того, как войдёт внутрь, надо делать это сейчас.

Он нарочно замедлил шаг.

Теперь он шёл медленно даже в сравнении с Морли.

Угловатые, полностью заглавные буквы выглядели тревожно знакомыми.

«Я НЕ В ТОМ МЕСТЕ, — говорилось в записке вампира. — ТЫ ЭТО ЗНАЕШЬ. ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЭТО ПРАВДА. Я НЕ В ТОМ МЕСТЕ».

Ник перевернул кусочек бумажки.

Он нашёл там другое послание, написанное той же уверенной рукой.

Буквы были меньше, и их было больше.

«У ТЕБЯ МОЯ ПАРА. Я ХОЧУ ЕЁ ВЕРНУТЬ. ВЕРНИ ЕЁ МНЕ, И ВСЁ ЭТО ПРЕКРАТИТСЯ. ОНА НЕ ДОЛЖНА БЫТЬ ЗДЕСЬ. Я НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЗДЕСЬ. ЭТО НЕПРАВИЛЬНО. ЭТО ВСЁ ДОЛЖНО БЫТЬ ИСПРАВЛЕНО. ЭТО ВСЁ ДОЛЖНО БЫТЬ ИСПРАВЛЕНО, ИНАЧЕ БУДЕТ ЕЩЁ БОЛЬШЕ СМЕРТЕЙ. ТЫ МНЕ ПОМОЖЕШЬ. ТЫ ПОМОЖЕШЬ МНЕ ИСПРАВИТЬ ЭТО, ИНАЧЕ Я УБЬЮ И ЕЁ ТОЖЕ. Я УБЬЮ ИХ ВСЕХ. Я УБЬЮ ИХ, ЕСЛИ НЕ СУМЕЮ ЗАБРАТЬ С СОБОЙ».

Ник чувствовал, как его мышцы медленно напрягаются по мере чтения.

Под конец первого прочтения записки он остановился в коридоре.

Этот мудак говорил об Уинтер.

Он говорил об Уинтер.

Об Уинтер Ника. О жене Ника.

Ник не упустил другие угрозы, прозвучавшие в записке.

Он правда намеревался нацелиться на друзей Ника. Он угрожал убить других людей в жизни Ника, не только Уинтер. Его друзей. Его семью. Возможно, ребёнка и, может, Малека. Может, даже Кит. Может, даже Чарли, Морли или Джордана.

Но в остальном-то это что за дерьмо?

Он также угрожал забрать их с собой в другой мир?

Этот парень утверждал, что он из другого измерения? Поэтому он нацелился на Ника? Может, он думал, что Ник умеет прыгать между измерениями. Может, он считал, что Ник располагает особыми знаниями о порталах и знал, как выбраться отсюда.

Может, этот парень воспринимал Ника так же, как сам Ник воспринимал того пожилого видящего в Лондонском Тауэре.

Как какого-то мага.

Как некого путешественника через порталы, наделённого особенными способностями.

Ведь такой в этом смысл, верно?

Парень считал, что он не в том месте.

Это не могло быть совпадением. Просто не могло.

Этот парень хотел, чтобы Ник помог ему отправиться домой.

Да Ник бы с удовольствием подчинился, бл*дь.

Вот только он не собирался позволять этому засранцу забрать Уинтер или кого-то другого. И ещё одна проблема. Ник не мог сделать то, чего хотел этот засранец. Он не имел ни малейшей бл*дской идеи о том, как ходить через пространственные порталы.

Если так, то он сам отправился бы в путешествие без обратного билета.

Он бы также забрал с собой свою семью — по крайней мере тех, кто захотел бы уйти.

Старик во второй раз прочистил горло.

Ник поднял взгляд.

Не сводя глаз с лица Морли, он сунул развёрнутого оригами-единорога в карман. В то же время сам прочистил горло.

Если Морли заметил записку или то, чем Ник только что занимался, то не выдал ничего лицом.

— Ты готов зайти туда? — спросил Морли.

Ник кивнул.

— Конечно.

При этом он оглянулся по сторонам.

Коридор на верхнем этаже был застелен толстым чёрным ковром. Насколько мог сказать Ник, на полу в комнате лежало нечто подобное. Стены были костяно-белого цвета, на них висело несколько декоративных свитков с японской каллиграфией, а также картины в современном японском стиле.

Опять-таки, нигде никакой крови.

Даже в такой близости Ник чуял лишь то, что находилось по другую сторону двери.

Такое чувство, будто этот парень скрылся по вентиляционным шахтам.

Потолок шёл под крутым уклоном, сужаясь пиком крыши и заставляя коридор казаться более узким, чем было на самом деле.

Коридор также казался чрезмерно тёмным.

С другой стороны, они с Морли не включали добавочное освещение.

Ник гадал, как скоро встанет солнце. Он гадал, был ли здешний купол запрограммирован на ту же погоду и время года, что и над городом. Он знал, что искусственная погода в разных охраняемых зонах не всегда была одинаковой. Приватные сегменты Нью-Йорка могли иметь собственный климат.

Почему-то это снова вернуло его мысли к Уинтер.

Он предвкушал свою первую зиму с ней, в регионе, где она жила — в Северо-Восточной Охраняемой Зоне. Опираясь на её слова, он воображал, что всё будет невероятно красиво. Вся эта дикая природа, покрытая снегом. Куча животных: лисы, олени, кролики, птицы… и всё, что считалось безопасным разработать с помощью биоинженерии и выпустить в регионы для диких животных. Всё будет красиво и умиротворённо, как в его человеческой жизни.

Он представлял, как будет сидеть у камина в доме Уинтер, смотреть через стеклянные двери на снегопад. Он представлял, как ночами будет сидеть с ней во дворе, смотреть на небо с места у костра или, может, из джакузи, которое они подумывали построить за домом.

По нему пронеслась жёсткая рябь боли.

Он хотел Уинтер.

Он хотел её, и он хотел вытащить их обоих отсюда нахер.

Он хотел смотреть на снег, небо и волны своего мира. Он хотел жить в обществе, где он не будет рабом. Где секс с его женой не будет нелегальным.

Где они смогут открыто быть вместе.

По крайней мере, ночью. По крайней мере, там, где это позволит его вампирская кожа.

Желание вернуться в свой мир ощущалось пугающе интенсивным.

Ник осознал, что оно становилось хуже с каждым часом.

Это начинало казаться какой-то болезнью или импульсивным рвением. Может, даже как лихорадка. Это определённо стало одержимостью, по кругу вращавшейся в мыслях Ника.

Такое чувство, будто с ним было что-то не так.

Такое чувство, будто стресс от этого желания начинал влиять на его разум. И как будто это было связано с болью разделения, которую он испытывал всякий раз, когда ему приходилось разлучаться с Уинтер. Вот как сейчас.

Это желание уйти теперь казалось связанным с той болью и разделением.

Оно казалось как-то связанным с Уинтер.

То импульсивное желание казалось тесно связанным с его парой.

Не только с ней. Оно казалось связанным с Тай, с Мэлом.

Даже с Морли.

Ник чуть слабее ощущал это с Джорданом и Кит, но и с ними это чувствовалось. Странно, но он также чувствовал это с сестрой Мири, Зои… с той, о которой ему вообще не нравилось думать, особенно после начала их с Уинтер отношений… но она тоже имела сильные узы с тем миром.

Он начинал гадать, не влияют ли на него иные силы.

Он гадал, может, что-то ещё хочет вернуть его туда, в его родной мир. Может, что-то случилось. Может, он по какой-то причине нужен там. А может, там нужна Уинтер или Зои. Или все они трое.

Что-то хотело, чтобы он отправился домой.

Что-то помимо самого Ника отчаянно хотело этого.

Может, Зои должна быть со своей сестрой, Мириам.

Может, он и Уинтер должны быть там по какой-то причине, которую он не мог постичь интуицией или связью крови.

Может, Мэл и Тай должны быть в том мире со своими сородичами.

Может, дома что-то всерьёз пошло не так. Может, там происходили какие-то мистические, глобальные, апокалиптические события, меняющие историю и хронологию, и Ник должен помочь.

Может, тот факт, что он находился здесь, обладая такими знаниями, как-то выбил измерения из равновесия. Может, он не должен был узнать, и это знание как-то исказило здешнюю хронологию.

А может, он сам вот-вот исказит здешнюю хронологию.

Может, он собирался сделать что-то, что создаст некий пролом или прогиб.

Эта мысль его тревожила. Но мысль о том, что где-то существовала какая-то воронка, пытавшаяся затянуть его назад… это же безумие, верно?

Ник как индивид не мог быть настолько важным.

И всё же он знал, что индивиды способны менять ситуацию к лучшему или к худшему. Они могли менять всё даже маленькими действиями, одним-единственным решением, несчастным случаем или неверным словом. Если некая более крупная сила пыталась не дать ему вмешаться здесь или наоборот пыталась вернуть его, чтобы предотвратить или спровоцировать что-то там, то Ник не был уверен, что хочет противиться этому. Он сомневался, что сможет противиться этому, даже если захочет.

Он также не знал, можно ли что-то предпринять.

В какой-то момент раздумий Ник снова зашагал вперёд.

Он едва не врезался в Морли, когда старик помедлил, чтобы открыть дверь. Он осознал, насколько ушёл в свои мысли, когда Джеймс озадаченно посмотрел на него, затем повернул ручку.

Он ждал Ника, но теперь распахнул дверь. Они оба прошли через деревянный дверной проём. Оба вошли в длинную прямоугольную комнату.

Ник снова поразился тому, как здесь тихо.

Он даже не слышал привычное расхаживание Джордана туда-сюда.

Он не слышал, чтобы Джордан говорил по гарнитуре или использовал свои усовершенствованные механические глаза.

Он вообще не слышал Джордана.

Погодите.

Он вообще не слышал Джордана.

Эта мысль едва пронеслась в его сознании…

…и тут дверь за ними захлопнулась.

Ник повернулся и осознал, что уставился на…

…Господи Иисусе, бл*дь.

Во имя богов преисподней, этого не может быть.

Просто не может быть.

Глава 19. Чужестранец

Ник застыл.

Он не просто остановился. Все части его тела замерли, пока он смотрел на существо перед ним, на подготовленную им сцену и на саму комнату.

Ник подметил всё несколькими беглыми движениями глаз.

Теперь он смотрел только на самого Чужестранца.

Он продолжал переваривать то, что окружало его по сторонам, но теперь делал это через боковое зрение, обоняние, слух. Он ни на секунду не сводил глаз с мужчины-вампира, стоявшего позади него и Морли.

А может, теперь уже перед ними.

Как бы там ни было, Ник повернулся лицом к существу, которое сейчас оказалось между дверью и ним с Морли.

Теперь он понял, почему следов крови не было.

Вампир и не уходил.

Он никогда не покидал эту комнату. Он был тут всё время, что техники находились здесь. Он был тут с Робом и Риком. Он был тут с Джорданом.

Скорее всего, он всех их накачал ядом.

Ник понял кое-что ещё… почему те детективы были так уверены, что это Ник совершил убийства здесь и на Верхнем Ист-Сайде, Манхэттен.

Мужчина-вампир, стоявший перед ним, был Ником.

Если он… формально… не был Ником, то мог бы быть его идентичным вампирским братом-близнецом. Он так сильно походил на Ника, что это на мгновение сломало мозг Ника.

Это не просто тревожило. Это не просто казалось жутким.

Пожалуй, впервые за всю жизнь Ник усомнился в собственном здравомыслии.

То есть… реально усомнился. А не чисто теоретически рассуждал о своём психическом здоровье.

Смотреть на себя самого в другой одежде, в той тёмной широкополой шляпе, с чёрными бинтами, скрывавшими часть лица и плеча — это, наверное, было самым странным опытом в жизни Ника. У него не имелось шаблона реакции на такой случай.

Он как парализованный смотрел на эту другую версию себя.

Судя по тому, как Морли переводил взгляд между Ником и другим вампиром, у его босса явно имелись свои сложности с этой ситуацией. Он смотрел на Ника и его двойника так, будто не мог переварить увиденное или, может, не мог решить, верит ли своим глазам.

Впервые с начала всего этого Ник отчаянно надеялся, что Джордан ошибся, и в этой комнате имелось какое-то скрытое наблюдение.

И снова Морли как будто услышал его мысли.

— Я это записываю, — сказал он Нику, не сводя глаз с белого как мел вампира у двери. — Каждую секунду, Миднайт. Это прямо сейчас передаётся в участок. Гертруда уже обрабатывает всё, пока мы говорим… и рассылает это.

Ник почувствовал, как его плечи расслабились. Слегка.

Затем он осознал кое-что ещё.

Деймон.

Напарник Ника, Деймон Джордан, звонил им из этой самой комнаты.

Ник видел GPS-трекер, когда их с Джорданом гарнитуры установили соединение. Этот мудак поймал его. Где-то. Взгляд Ника заметался по скудно украшенному пространству. Он осмотрел бамбуковый фонтан в одном углу, низкий диван с бледно-зелёной обивкой цвета папоротника, невысокий столик из вишнёвого дерева. Он глянул мимо письменного стола из вишнёвого дерева, заваленного бумагами, подметил камин, отдельно стоящий глобус, полки для книг на одной стене.

Обоняние Ника нашло его друга быстрее, чем глаза. Ещё не закончив полный осмотр комнаты, он почуял своего человеческого напарника намного ближе.

Медленно, неохотно, Ник поднял глаза и подбородок вверх.

Сделав это, он ощутил, как его мышцы вновь напряглись.

Деймон Джордан висел под потолком, голый по пояс.

Наконечник древнего с виду бронзового копья был наведён прямо на его грудь.

Прямо на его сердце.

Ник проследил за копьём вниз и осознал то, чего не заметил ранее, так опешив от внешности вампира. Но теперь он отчётливо это видел. Его разум сложил ситуацию воедино как кусочки разбросанного пазла.

Другой «Ник» сжимал рукоятку этого копья мускулистой, белой как мел рукой.

Он нацелил его на грудь Деймона, не сводя глаз с лица Ника.

Что-то в том, как он это сделал, было почти небрежным, безразличным.

Повторным беглым взглядом оценив длину средневекового оружия, Ник осознал, что вампир, должно быть, забрал его со стены внизу. Ник вспомнил пустые крючки на стене с древним оружием и помрачнел.

Бл*дь.

Ник посмотрел обратно на Деймона.

Он впервые обратил внимание на то, в каком он состоянии.

Деймона Джордана осушили.

Он потерял очень много крови.

Его мышцы резко и странно выделялись от обезвоживания, проступив в той жилистой чрезмерной манере как у бодибилдеров перед соревнованием. Ник знал, что профессиональные бодибилдеры намеренно обезвоживают себя, чтобы получить такой эффект перед состязанием. Иногда актеры тоже делали так перед сценами, где предстояло сниматься обнажённым по пояс.

Этот придурок-двойник Ника едва не убил его.

Он осушил напарника Ника настолько, что его сердце вот-вот готово было отказать.

Он оставил Джордана на пороге смерти.

Ник стиснул зубы, осознавая этот факт.

Он до сих пор не сказал ни слова.

Другой вампир тоже не заговорил.

Ник чувствовал, что этот мудак с копьём ждёт, когда Ник осознает всю подготовленную им сцену. Он ждал, когда Ник поймёт каждую деталь в полной мере.

Подавив иррациональный прилив ярости, Ник перевёл взгляд на лицо своего друга.

Он увидел взгляд широко раскрытых, но остекленевших глаз.

Он видел там последние остатки ужаса.

И всё же ничего этого не наблюдалось в остальном теле Деймона.

Вися под потолком и даже испытывая напряжение от того, что его вес удерживался с помощью укреплённой металлом верёвки, Деймон Джордан выглядел настолько расслабленным, будто едва сохранял бодрствование. Всё его лицо полностью обмякло, не считая век, которые на несколько миллиметров ушли в череп, заставляя глаза выпучиться.

Эти выпученные глаза придавали Деймону потрясённый, потерянный вид. Это выражение в сочетании с абсолютно расслабленными мышцами лица выглядело чертовски жутким.

Он не боролся. Никакие части его тела не пытались освободиться от металлических верёвок.

Он никак не среагировал на Ника или Морли.

Он просто висел там, глядя на Ника в ответ.

Ник прекрасно знал, на что смотрит.

От этого знания не становилось легче.

Вампир накачал его напарника до отказа вампирским ядом и вампирской кровью.

Он осушил Деймона почти до смерти, затем накачал его достаточным количеством яда и вампирской крови, чтобы убивать его медленно, мучительно… но с весьма конкретной целью. С вампирской точки зрения имелась лишь одна причина делать так. Имелась лишь одна причина делать что-либо из этого, и уж тем более все три вещи в сочетании.

Этот мудак почти закончил превращать Деймона в вампира.

Ник сильно подозревал, что уже может быть слишком поздно.

Глядя в лицо Деймона, Ник осознал, что дурачит себя.

Уже слишком поздно. То время уже миновало.

Деймон ни за что не переживёт это, оставшись живым и дышащим человеком.

Если потеря крови его не убьёт… то это определённо сделает передозировка вампирского яда и вампирской крови. Другой вампир не угрожал жизни его человеческого друга. Этот мудак-двойник угрожал превратить Деймона в вампира. Копьё в грудь означало, что Деймон-вампир может не переродиться… а не то, что Деймон-человек может умереть.

Второе уже случилось.

Очевидно, двойник Ника явно хотел, чтобы он это понял.

Этот кусок дерьма убил его друга.

Этого понимания оказалось достаточно, чтобы полностью вывести Ника из состояния паралича.

Он сосредоточился обратно на прозрачных стеклянных глазах другого вампира.

Теперь он видел его лицо сквозь красную дымку.

— Зачем ты это сделал?

Голос Ника прозвучал спокойным, лишённым эмоций, холодным как лёд.

— Зачем, бл*дь, ты сделал это, брат, зная, что за это я вырву твоё сердце из груди? — голос Ника становился более низким, гортанным. Он напоминал животное. — Я вырву твоё сердце и сожру его у тебя на глазах. Ты никуда не уйдёшь. Никогда. Ты меня слышишь? Ты извращённый, психопатичный кусок дерьма…

Другое существо мгновение смотрело на него.

Затем он медленно и необъяснимо улыбнулся.

Глава 20. Неправильный Ник

Та улыбка на его лице была чертовски пугающей.

Морли, похоже, это пугало так же, как и Ника. Когда Ник заговорил, старик резко повернулся и изумлённо уставился на него.

Ник не знал, в чём было дело — в его голосе или в самих словах.

Он не мог позволить себе задумываться об этом.

Взгляд Морли на Ника не продлился долго.

Как будто не в силах себя контролировать, он опять посмотрел на Деймона. Должно быть, раньше он проследил за взглядом Ника или за рукояткой копья, которое держал другой вампир, наведя сердцевидный наконечник на сердце Деймона.

В любом случае, он увидел другого детектива. Он заметил те невидящие глаза.

Возможно, он даже понимал, что это означает.

Теперь он взглянул в лицо Нику и побледнел. Ник боковым зрением наблюдал, как Морли смотрит то на него, то на другого вампира, словно не зная, что делать.

— Тебе лучше встать позади меня, босс, — посоветовал Ник.

— Что ты собираешься делать? — Морли казался встревоженным. — Ник. Деймон. Это копьё прямо…

— Знаю. Встань позади меня. Сейчас же.

Но Морли и в этот раз не сдвинулся с места.

Он выглядел почти готовым встать между Ником и другим вампом.

— Не делай ничего безумного, Миднайт, — тон Морли сделался предостерегающим, жёстким, напряжённым, но слегка дрожащим. — Деймон ещё жив.

— Нет. Не жив, — взгляд Ника ни на секунду не отрывался от другого вампира. — Теперь он или умрёт, или обратится. Этот мудак убил его. Во всяком случае, он убил его как человека.

Ник в равной мере почувствовал и увидел, как кровь отлила от лица Морли.

Несколько секунд он ничего не говорил.

Когда он наконец-то нарушил молчание, вопрос прозвучал почти шёпотом.

— Ты уверен?

— Уверен, — Ник продолжал удерживать взгляд другого вампира. — И ты тоже уверен. Не так ли, кусок ты дерьма? Вот в чём весь смысл этого… чем бы «это» ни было. Показать мне, что ты можешь добраться до любого, кто мне дорог. В любой момент, когда захочешь.

— Может, я просто хотел завести друга, — сказал другой Ник.

Морли и Ник оба вздрогнули.

На сей раз Ник переглянулся со своим боссом-человеком.

Голос этого мудака звучал в точности как его собственный.

Даже сам Ник это слышал.

Тот же калифорнийский акцент. Тот же тембр и тон. Те же интонации.

— Что мы тут делаем? — спросил Ник. — Какого хера ты на самом деле от меня хочешь? Почему ты так отчаянно пытаешься привлечь моё внимание?

— Ты прочёл записку, — сказал другой. — Я тебя видел. Я видел, как ты её забрал.

Ник помрачнел ещё сильнее.

Он вспомнил про боксёрскую статуэтку и осознал, что в ней наверняка имелась камера, которую полицейские беспилотники пропустили, когда сканировали дом на Манхэттене.

Или же этот придурок сумел взломать полицейские устройства слежения.

На этом этапе возможно что угодно.

— Я её прочёл, — сказал Ник. — Но там был какой-то бред. Что, чёрт возьми, я должен из этого вынести? Ты хочешь куда-то пойти? С моей парой? Зачем, бл*дь? И почему ты хоть с какой-то натяжкой веришь, что я такое допущу?

Другой вампир нахмурился.

Он также двинул копьё выше.

Острый кончик образовал углубление в коже и мышцах неприятно близко к сердцу Деймона.

Ник посмотрел вверх на своего друга и ощутил тошноту.

Он вспомнил, что в период их с Деймоном знакомства молодой детектив ненавидел вампиров, и всё в них вызывало у него отвращение. Ник не переживал бы так сильно из-за обращения Морли. Морли много лет был в романтических отношениях с вампиром. Скорее всего, он смог бы смириться с тем, что сам стал таковым. Зная Морли, он нашёл бы в этом какой-то смысл и превратил себя в некого вампирского супергероя, неустанного воина Света.

Но Деймон? На его счёт Ник не был так уверен.

Возможно, Деймон не сумеет адаптироваться.

Многие новорождённые убивали себя, не в силах смириться со случившимся.

Или же Деймон мог адаптироваться так, как поначалу сделал сам Ник — через обилие ярости, насилия и злости. Он может слететь с катушек на месяцы и даже годы, пока фаза новорождённого не завершится.

Но Ник уже понимал, что попробует завершить его обращение.

Он не мог просто позволить своему другу умереть.

— Вижу, ты подумываешь сделать его своим питомцем, — другой Ник улыбнулся, когда Ник опустил глаза, и встретился с его алым взглядом. — Ты правда до сих пор считаешь себя человеком, не так ли, брат? — прозрачные глаза на этом жутко знакомом лице сделались холодными. — Поэтому ты почувствовал себя вправе украсть мою пару? Поэтому ты думаешь, что можешь собрать вокруг себя этих людей? Притвориться, будто у тебя до сих пор есть какая-то семья?

Ник моргнул.

Он знал, что это человеческая привычка, используемая им для выражения неверия, но он сделал это машинально. Когда он открыл глаза через долю секунды, другой вампир усмехнулся.

— Он рассказал мне про тебя, — продолжал двойник. — Он сказал, какой ты слабый. Он сказал, что ты так до конца и не принял то, кем ты стал, — после небольшой паузы он пожал своими мускулистыми плечами. — С другой стороны, он также сказал, что ты мёртв. Так что, возможно, мне не стоит так верить его словам.

Те глаза из потрескавшегося хрусталя продолжали изучать лицо Ника.

Другой Ник, казалось, был почти заворожён им.

— Жутко, да? — размышлял Чужестранец. — Меня как будто клонировали.

Ник почувствовал, как его челюсти сжались ещё сильнее.

— Чего ты хочешь? — повторил он.

— Я хочу уйти домой, — сказал ему двойник.

— Ты дома, — прорычал Ник. — Это мне здесь не место.

Последовала пауза.

На лице другого вампира проступила очередная медленная улыбка.

— Видишь, — сказал тот. — Теперь я знаю, что ты лжёшь.

— Не лгу, — прорычал Ник. — Это не мой мир. Я думал, ты умер… но ты, должно быть, Ник, который вырос здесь. Ник, который женился. Завёл детей. Жил в Сан-Франциско как человек, вышел на пенсию после работы в полиции. Жаль тебя разочаровывать, приятель. Но всё это — не я. У меня никогда не было детей. Я никогда не вступал в брак. Моя семья переехала из того дома задолго до того, как я сюда попал. Я никогда не выходил на пенсию, потому что никогда не состаривался. Меня превратили в вампира задолго до пенсионного возраста.

Другой Ник нахмурился.

Слова Ника, возможно, пробудили какое-то воспоминание или мысль о другой жизни. Возможно, они вызвали проблеск колебания или сомнения в том, во что он верил.

С другой стороны, может, этого и не случилось.

А если и случилось, то мимолётно.

Другой Ник, всё ещё сжимая копьё, пальцами другой руки начал разматывать чёрные бинты, намотанные на ладонь с оружием. При этом он ничего не говорил.

Он также не сводил глаз с лица Ника.

Ник хмурился, наблюдая, как вампир заканчивает разматывать повязки на руке и ладони.

Прежде чем Ник успел осмыслить, что именно он видит…

Морли резко втянул вдох.

Это был тихий звук, едва слышный для человека.

Но для вампирских ушей Ника это прозвучало громко.

Его взгляд опустился к месту, где повязки спали с белой ладони и пальцев вампира. За считанные секунды он понял, почему Морли так среагировал.

Там были… пробелы.

Ник никогда не видел чего-либо настолько странного.

Это не похоже на то, будто у вампира ампутировали пальцы или части руки. Это не похоже, будто его рука была повреждена или будто кусок его плоти просто выдрали.

Всё было намного страннее.

Такое впечатление, будто какие-то его куски просто… стёрли.

Ник гадал, может, эти части всё равно существовали, но сделались невидимыми.

Мог ли он ощутить то пустое пространство?

Или оно полностью исчезло?

Может, другой Ник предвидел его вопросы. Может, он даже почувствовал эти вопросы через Ника так же, как просочился в его сны.

В любом случае, он безмолвно ответил на вопрос Ника.

Своим ещё целым пальцем он провёл по пустому пространству, где должна была быть часть его руки, и продемонстрировал, что она полностью отсутствует. Поудобнее перехватив рукоятку копья той же наполовину съеденной рукой, он здоровой ладонью показал, что и другие части его руки действительно исчезли.

Ник посмотрел на чёрные повязки, по-прежнему покрывавшие его лицо и шею.

Иисусе. Должно быть, там тоже пробелы.

Ник предположил, что они у него по всему телу.

Наверное, это настоящая причина для ношения шляпы.

Наверное, это настоящая причина для чёрной одежды, длинного плаща и перчаток, которые Ник видел в своём сознании. Он походил на мумию. Он реально был как Человек-Невидимка. Только вместо действительной невидимости его словно кто-то медленно пожирал заживо.

— Какого ж твою мать хрена, — пробормотал Ник, глядя на другого вампира. Он не мог скрыть ужаса в своём голосе. — Это что за херня? Что с тобой происходит?

Тот жёстко улыбнулся Нику.

— Я возвращаюсь, — голос мужчины-вампира сделался холодным как лёд. В его словах жила нотка триумфа, почти ликования. — Я возвращаюсь в мой настоящий мир… где мне и место. Это уже происходит. Это уже происходит, и ты не сможешь это остановить…

— Мне-то какое дело до того, куда ты денешься, бл*дь? — прорычал Ник.

Но ему было не всё равно.

Он не знал, почему, но не всё равно.

Всё, что он чувствовал от другого вампира, его внешность, те бл*дские повязки, плащ и шляпа, отсутствующие куски тела, каждое его слово — всё ощущалось неправильным. Неестественным. От этого волосы Ника вставали дыбом. От всего этого он чувствовал себя слегка больным, злым, выбитым из колеи, почти готовым убивать.

И это даже без учёта того, что этот тип сделал с его другом.

Это ощущалось правдивым ещё до того, как другой Ник продолжил говорить.

— Это уже происходит, — повторил он, и те триумфальные нотки в его голосе сделались ещё заметнее. — Это уже происходит… но моё время на исходе. Я не намерен уходить один. Я заберу с собой своих людей. Я думал, это будет просто. Я думал, если позволю им увидеть, как я убиваю, то они тебя арестуют. Я думал, они арестуют тебя, допросят, а я смогу закончить свою работу. Но они тебя отпустили.

Глаза из потрескавшегося хрусталя на мгновение расфокусировались.

Нику показалось, будто некая его часть куда-то ушла.

А потом резко вернулась.

— Я думал, они убьют тебя, — повторил он так, будто и не останавливался. — Я думал, они уберут тебя с моей дороги, пока я не закончу…

— Ничего ты не закончишь, — голос Ника понизился до тяжёлого рыка. — Никого ты с собой не заберёшь. Ты даже не приблизишься к…

— Но я уже почти закончил, — двойник говорил так, будто Ник промолчал. Похоже, он разговаривал только с самим собой. — Предельно ясно, что я должен был сделать. Сначала надо было оборвать родословную. Я должен был это сделать… исправить эту ошибку. Но теперь с этим покончено. Теперь надо просто собрать остальных. Мне надо отправиться к ней. Мне надо собрать тех видящих, вернуть в их мир. Мне надо забрать мою пару…

— ХЕРА С ДВА ты это сделаешь! — Ник едва мог видеть. Алая пелена заволокла его глаза, лишив физического зрения. — Никого ты не заберёшь!

Эти слова вырвались из него.

Морли, стоявший рядом, вздрогнул, но Ник едва заметил.

До него дошло, что он испытывает страх. Даже ужас. Презренный, парализующий мысли ужас. Что-то в словах двойника напугало его до усрачки. До такой степени, что он вообще не мог думать.

Может, дело в уверенности. В абсолютной уверенности.

Уверенности безо всяких сомнений.

— У тебя нет выбора, — сообщил ему другой вампир. — Прости, но нет. Я не хотел вот так вовлекать тебя. Я правда думал, что они посадят тебя в тюрьму… что всё решится легко и просто, без особой боли для всех сторон.

Глаза двойника сделались холодными.

Их взгляд показался Нику разрозненным. Разбалансированным.

— Ты вынудил меня действовать по-плохому, — сказал другой вамп. — За это я приношу свои извинения. Но теперь уже ни я, ни ты ничего не можем с этим поделать. Разве ты не понимаешь? Всё уже в движении. И пусть она не твоя, ты же желаешь ей лучшего, не так ли? Ты всем им желаешь лучшего?

Эти бегающие, неуравновешенные глаза посмотрели на Ника.

— Ей здесь не место, — Чужестранец встретился взглядом с Ником. Он говорил так, будто объяснял упрямому ребёнку что-то очень простое. — Не место. Правда не место. Ты это знаешь. Ты это чувствовал. Я ощутил, как ты это чувствовал. Она не должна здесь находиться. Ты бы не заставил её остаться, зная это? Ты бы не заставил её остаться не в том мире просто для того, чтобы быть с ней? Ты бы так не поступил. Ты не настолько эгоист.

Вампир посмотрел на Морли, затем обратно на Ника.

— Я тебя знаю, — сказал другой Ник. — Она тебе дорога. Я знаю, что это так. Ты должен порадоваться этому. Ты должен порадоваться, ведь я делаю то, что правильно для нас обоих.

Ник ощутил, как его шея и грудь напряглись.

Он был так зол, что не мог говорить.

Он не мог сформулировать нормальные слова.

Вместо этого он испустил низкий, полный эмоций рык.

Что-то в этом звуке заставило Морли подпрыгнуть.

Человек повернулся и уставился на него широко раскрытыми от шока глазами. Теперь седеющий детектив отдела убийств выглядел так, будто совсем не хотел стоять между ними.

Ник тоже не хотел, чтобы он тут находился.

Но он мог справиться и в таких условиях.

Он ни на секунду не сводил глаз с двойника.

— Я не знаю, что с тобой не так, — прорычал Ник, делая шаг ближе. — Правда не знаю. Я не знаю, почему твоё тело разваливается на куски… или что это означает… но я знаю, чего это не означает. Я знаю — это не означает, что ты постепенно телепортируешься в другой мир. Это не означает, что у тебя есть некое духовное полномочие убить всех этих людей. И это совершенно точно не означает, что у тебя есть духовное полномочие похитить мою пару.

— Я не оставлю её здесь. Я не оставлю её с тобой.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе куда-то её забрать…

— Слишком поздно, — перебил другой Ник. — Ты опоздал, бл*дь. Ты правда этого не понимаешь? Я знаю, где она. Я знал, что ты попытаешься спрятать её от меня. Я раньше тебя узнал, куда они её переместят. Я также знаю, где младенец видящих…

Кровь Ника взбурлила так интенсивно, что на мгновение он лишился способности видеть.

Другой вамп продолжал говорить.

— …это предупреждение, — сказал другой Ник. — Я хочу лишь то, что принадлежит мне. Пойди навстречу, и никто не пострадает. Встань на моём пути, и я убью их всех. Всех до единого, кто дорог тебе здесь. Я с радостью убью их, если альтернатива — бросить их в этой адской дыре, чтобы они умирали медленной смертью. Я не оставлю их жить тут как рабов…

— Только меня, — прорычал Ник. — Только меня ты бросишь на такую судьбу…

— Это не моя проблема! — взорвался тот. — Не моя вина, что ты тут родился! Не моя вина, что твои люди полностью похерили свой мир! Мне жаль, но тебе просто придётся с этим жить. Это судьба, которую ты делишь с остальными обитателями этого мира. Но это не означает, что Уинтер должна страдать. Или те два видящих. Или я.

Ник почувствовал, как его кровь распаляется до такой степени, что становится сложно мыслить.

— …Поступи правильно, — сказал другой Ник. — Поступи правильно, и я прослежу, чтобы они узнали — это был не ты. Я прослежу, чтобы тебя не арестовали. Но встанешь на моём пути, и я решу и эту проблему тоже. Твой приятель Морли не выступит свидетелем… он не уйдёт отсюда живым. Я прослежу, чтобы на записи было видно, как ты его убиваешь. Я убью всех, кто с тобой связан, использую твоё лицо, и к тому времени, когда полиция поймёт, что ты на самом деле этого не делал… к тому времени, когда люди разберутся со всеми убийствами, которые ты якобы совершил… тебя перепрограммируют в овоща, а я уже исчезну. Я вернусь в свой родной мир. Мой настоящий мир. А ты будешь здесь. Ты будешь здесь с вампирским ковеном, который ты и должен был иметь всё это время…

Те разрозненные глаза из потрескавшегося хрусталя поднялись к Джордану.

— Видишь? — сказал он. — Я уже положил начало твоему новому ковену. Ты здесь не будешь один. Ты построишь новую семью. Из себе подобных. Из людей, которым действительно место здесь.

Ник не шевелился.

Он не сводил глаз с лица двойника.

— В любом случае, мой настоящий мир уже затягивает меня обратно, — другой Ник поднял свою «полусъеденную» руку, показывая ему. — Меня уже избрали. Я уже победил. С таким же успехом ты можешь позволить мне спасти её. И ребёнка. И всех, кто ещё захочет пойти со мной. Поступи правильно, Ник. Ты ещё можешь быть героем…

Ник уже не слушал его слова.

Он просчитывал расстояние.

От него до Морли. От Морли до Джордана. От Ника до Джордана.

От Ника до двойника.

От копья до груди Джордана.

Тот кусок дерьма до сих пор не затыкался.

— Если бы ты правда любил её, ты бы позволил мне забрать её из этого места, — повторил другой Ник. — Ты бы позволил мне забрать их всех… и смирился бы со своей жизнью здесь. Ты бы научился двигаться дальше и принять, кто ты. Принять, что ты там, где и должен находиться.

Почему-то именно это вернуло Ника полностью на Землю.

Его разум включился в работу.

Он сосредоточился на вампире с его лицом.

Он не примет, что ему место здесь.

Он никогда не примет этого теперь, когда знает правду.

Ни за что, чёрт возьми, он не отдаст Уинтер этой твари. Даже чтобы она оказалась в другом, безопасном мире. Он чувствовал неправильность этой идеи.

Чувствовал.

Куда бы этот тип ни отправлялся, это не кончится добром для тех, кого он возьмёт с собой. Это определённо не кончится добром для Уинтер, Тай или Малека.

— Но опять-таки, может, ты её не любишь, — сказал другой Ник. — В конце концов, если бы ты правда хотел, чтобы твоя жена была в безопасности, ты бы наверняка обратил её. Ты бы обратил всех этих людей… этих полукровок и людей… всех, кого можно обратить. Ты бы сделал их бессмертными, неприкасаемыми, если бы тебе вообще было до них дело.

Ник уставился на него, чувствуя, как в нём разрастается тот жар.

Он всё ещё просеивал варианты, пытаясь определить лучший.

Затем двойник сбросил на него ещё одну бомбу.

— Брик говорил мне, — заявило существо обвиняющим тоном. — Он предупреждал, что ты так до конца и не принял, кем ты являешься. Что ты противился с самого первого дня. Что ты позволил развратить себя убеждением, будто ты был злым или плохим…

Брик. Ну конечно.

Конечно, за происходящим стоял этот кусок дерьма.

Это многое объясняло.

На сей раз Ник не ждал.

Он не думал.

Он не колебался.

Хватит с него этого.

Просто… хватит.

Глава 21. Копьё

Ник бросился на другого вампира.

Он не атаковал его в упор, поскольку перед ним стоял Морли. Иначе он сшиб бы старика с ног и, возможно, ненамеренно убил бы. Столько килограммов крепкой как камень вампирской плоти и костей, движущихся на вампирской скорости, скорее всего, сломали бы каждую косточку в теле Джеймса Морли.

И надо ещё беспокоиться о Джордане.

То копьё до сих пор было наведено на грудь Джордана.

По всем этим причинам Ник не метнулся вперёд.

Он прыгнул вверх.

Не по прямой вверх, но чертовски близко к этому.

Он перепрыгнул через Морли.

Он так быстро и агрессивно метнулся к потолку, что вынудил другого вампа посмотреть вверх.

Он также сделал это настолько стремительно, что когда другой Ник резко двинул копьём вверх, намереваясь убить Джордана одним ударом, Ник выхватил деревянную рукоятку. Он рванул сердцевидное лезвие в сторону и вниз прежде, чем то успело пронзить грудь его друга.

В процессе оружие полоснуло по руке и плечу Ника, но он это едва почувствовал.

Когда копьё уже падало, Ник снова поймал его рукоятку.

Один минус подобной тактики: он был не в восторге от того, что Морли оставался так близко к линии огня или к вампиру-психопату, даже на несколько секунд. Он знал, что если схватит копьё, то вампир в отместку может схватить Морли. Он лишь надеялся застать его врасплох и за счёт этого предотвратить подобный исход.

Он резко рухнул вниз.

Он сумел неуклюже приземлиться с копьём в руке, расположившись примерно в центре между другим вампиром и Морли, а Джордан временно оказался вне угрозы.

Ник перехватил копьё, затем занёс его над головой.

Он метнул его… со всей силой… не выжидая ни доли секунды после приземления.

Оно врезалось в грудь другого вампира и полностью вонзилось в его тело.

Вамп взревел.

Ник метнулся вперёд, во второй раз ухватившись за деревянную рукоятку и вогнав её как можно глубже. Раздался громкий звук удара, когда кончик копья воткнулся в деревянную дверь, пригвоздив вампира к массивной древесине.

Ник провернул рукоятку, изменяя угол наклона сердцевидного наконечника, чтобы тот удерживал другого вампира пришпиленным к двери.

Ник знал, что это не продлится вечно.

Но может удержать его достаточно надолго.

Ник не ждал, чтобы проверить, на какое время копьё его остановит.

Он скользнул вперёд, вдоль рукоятки копья.

За три скользящих шага он добрался до вампира.

Другой Ник уже начал продвигать себя по рукоятке, пытаясь «сняться» с копья за счёт отодвигания от двери. Ник знал, что если дать ему возможность, то он сломает рукоятку и сорвётся с расщепленного конца.

Одним пинком вперёд он отбросил вампира назад к двери.

Вторым пинком сбил с ног.

Вамп издал яростный крик, потеряв равновесие и силясь подняться, но вися на кончике копья. Ник знал, что дальше он попробует сломать дверь, так что полностью сократил расстояние между ними и пригвоздил вампира к древесине.

Он с силой приземлился на грудь соперника.

Другой Ник пытался сбросить его пинками, но кем бы ни был этот засранец и как бы он внешне ни походил на Ника, двойник Ника в последние несколько лет явно не занимался профессиональными боями с другими вампирами — во всяком случае, успешно.

Он определённо не дрался с ними на ринге, в ограниченном пространстве.

Может, несколько веков назад он сражался в войнах, но точно не знал, как схватить противника-вампира и удержать на месте.

Ник увидел проблеск сражений, драки в тундре на опустошённой Земле.

Он видел, как та версия его борется с видящими, людьми.

Не с другими вампирами.

Ник покачал головой, поморщившись.

Это было его воспоминание? Или другого Ника?

Этот мудак до сих пор пытался убедить его, что это он — другой Ник Танака?

Вытеснив это из своей головы, Ник загнал копьё глубже в торс своего противника, делая шире дыру в его груди. Боком навалившись на одну его руку, он пригвоздил его ноги своими, затем свободной ладонью обхватил предплечье другого вампира.

Грамотно распределив свой вес, в том числе и другого локтя, Ник использовал свои ноги, ступни и тело, чтобы пригвоздить нижнюю часть туловища и ноги своего вампирского двойника к тяжёлой двери.

Слава богам, дверь была прочной.

Будь это одна из тех фанерных дверей, что ставились в детстве Ника, они бы боролись на ковре в коридоре, а Морли уже мог быть мёртв.

Ник не убирал своего веса с копья и не переставал следить за клыками и конечностями другого вампира.

Распределяя свой вес, контролируя положение ступней, рук, торса и ног, Ник сумел почти неподвижно удерживать другого вампира у двери. Противник посопротивлялся, но остановился, когда Ник вдавил копьё ещё глубже в его грудь, сильнее расширяя рану.

Должно быть, это уже близко к сердцу двойника.

Он перестал бороться и замер абсолютно неподвижно, пока его красные глаза сердито смотрели на Ника.

— Вот так-то, — прорычал Ник. — Пошевелишься ещё раз, и ты труп, придурок.

Ник ощутил, как какая-то его часть расслабляется, во всяком случае, мысленно. Другой вампир, похоже, не обладал нужными навыками, чтобы высвободиться из борцовского захвата Ника.

Это уже что-то.

Ник не оборачивался к Морли.

Он не переставал давить ладонями, ногами, боком, локтями, плечом и всеми мышцами, удерживая другого вампира совершенно неподвижно. Он не переставал крепко сжимать копьё, пронзавшее торс вампира примерно в районе солнечного сплетения.

Теперь Ник гадал, почему не вогнал его прямиком в сердце мудака.

Почему, чёрт возьми, он не убил его, пока была возможность?

Он не был уверен, что хочет знать ответ на этот вопрос.

Он не поворачивал головы.

Его взгляд не отрывался от двойника, когда он крикнул своему человеческому боссу:

— БЕГИ! — прорычал он. — САДИСЬ В МАШИНУ И УБИРАЙСЯ ОТСЮДА НАХЕР. НЕ ВЫЗЫВАЙ ПОДКРЕПЛЕНИЕ, ПОКА НЕ УЕДЕШЬ!

— Но Джордан…

— Я ПОЗАБОЧУСЬ О ДЖОРДАНЕ! УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! НЕМЕДЛЕННО!

Морли поколебался лишь долю секунды.

Ник чувствовал на себе взгляд старика, пока тот наблюдал, как он силится удержать другого Ника.

Затем слова Ника, похоже, реально отложились в его сознании.

Пожилой человек посмотрел вправо.

Там, в стене костяно-белого цвета, возле стола, заваленного книгами и бумагами, и гигантского жидкого настенного монитора Ник уже заметил вторую дверь. К сожалению, она вела в противоположную от лестниц сторону, но всё равно поможет ему попасть в коридор.

Им чертовски повезло, что тут имелась вторая дверь. В противном случае Ник отрезал бы их единственный выход. Должно быть, Морли понял то же самое.

После той паузы на долю секунды… он бросился бежать.

Он со всех ног рванул к той второй двери.

По меркам относительно пожилого человека он двигался чертовски быстро.

Впечатляюще быстро.

Ник ощутил лёгкую рябь облегчения, продолжая всем своим весом и силой удерживать и стискивать вампира у двери. Если Морли сумеет выбраться, то ещё не поздно. Если Морли выберется из дома, из Лонг-Айленда, то этот ублюдок не получит желаемое. Морли сможет спасти Уинтер. Он сможет предупредить других об опасности.

Слова двойника всё ещё эхом отдавались в сознании Ника.

Его твёрдая вера в то, что он — это Ник, а Ник — это он.

Ник едва мог переварить подобное.

От одних мыслей об этом болела голова.

Он едва мог распутать все нити безумия между ними двоими. Даже теперь некоторые воспоминания казались нереальными; он не был уверен, принадлежали ли они ему или другому Нику. Но самые ясные воспоминания… воспоминая об Уинтер, его маме, детстве в Сан-Франциско… все они ощущались как его воспоминания.

Они принадлежали ему.

— Ты врёшь себе, — прошипел другой Ник.

Ник моргнул, качая головой.

Нет. Нет, он не врал.

И всё же слова вампа вновь породили тот интенсивный страх. Действительно ли он мог рисковать и опять отпускать на свободу этот кусок дерьма? Вдруг он убьёт других его друзей? Попытается украсть его жизнь?

Навредит Уинтер?

Ник не мог представить ничего хуже, чем позволить этому куску вампирского дерьма добраться до его жены. Даже не считая того, что он мог сделать с ней в сексуальном плане, Ник сомневался, что этот сумасшедший говнюк нормально отреагирует, если Уинтер попытается уйти от него.

Честно говоря, Ник не мог представить ничего хуже, чем оставить её одну в мире, где эта тварь будет контролировать её.

Но ведь если Ник его отпустит, возникнет небольшая вероятность того, что это случится?

Правильно ли это?

Может, стоит просто убить двойника?

После того, что этот мудак сказал про Уинтер, эта идея определённо нравилась его оберегающей натуре. Он сумеет прожить и без всех ответов на вопросы. Можно получить их иным способом. Кем бы ни был этот засранец, его явно слишком опасно оставлять в живых.

Ник должен его убить.

Закончить работу с помощью копья. Вырезать его вампирское сердце из груди.

А потом можно обезглавить.

Или сжечь.

Ну, чтобы уж наверняка.

Чёрт, да Нику даже не нужно копьё. Он мог клыками разодрать ему горло.

Может, так и стоит сделать.

Может, так стоит сделать прямо сейчас.

Какая-то его часть силилась услышать шаги Морли на лестнице, звук заводящегося двигателя машины. Пока он слышал лишь то, как человек-детектив открыл ещё одну дверь — предположительно, чтобы попасть в коридор или на другой лестничный пролёт.

Прислушиваясь, он изучал алые глаза вампира с расстояния нескольких сантиметров.

Если Ник достаточно глубоко разорвёт ему горло клыками, то это будет равносильно обезглавливанию. Копьё, может, и было более чистым способом, но отсечение головы — более перманентное средство.

И всё же он почему-то колебался.

Он даже не знал точно, почему.

Прошло много времени с тех пор, как Ник убивал другого вампира по каким-либо причинам, кроме самообороны. И даже тогда, не считая того раза, когда его накачали наркотиками на подпольном вампирском ринге, Ник делал подобное очень редко.

Ещё со времён войн, хоть он и работал Миднайтом.

И всё же ему не нравились другие варианты.

Он не верил, что полиция сумеет содержать вампира в заточении, особенно если это полиция Лонг-Айленда. Ник решил сам позвонить Ачарье и вызвать подкрепление от полиции Нью-Йорка. Он просто скажет шефу, что нужно в плане людей и оборудования, чтобы вампир точно не сбежал. Однако попытавшись связаться с Гертрудой, чтобы ИИ совершил вызов за него, Ник осознал, что в какой-то момент гарнитура вылетела из его уха.

Скорее всего, это случилось, когда он выбил копьё или, может, когда вонзал его в грудь вампира и в дверь.

Он осмотрелся по сторонам и увидел, что устройство лежит на ковре.

К сожалению, слишком далеко, чтобы Ник дотянулся ногой.

Надо просто ждать.

Морли позвонит.

Морли приведёт сюда кого-нибудь.

Думая об этом, Ник силился услышать звук заводящейся машины.

Затем он услышал голоса и осознал, что кто-то кричит. Снаружи у дома, на подъездной дорожке, кричали несколько голосов. Ник разобрал голос Морли, затем сообразил, что узнаёт голоса двух других копов, оравших на него.

В нутре Ника зародилось тошнотворное ощущение.

Когда он посмотрел на своего двойника, другой вампир улыбался.

— Эти два идиотических куска дерьма, — прорычал Ник. — Рик и Роб. Ты накачал их ядом, так? Они всё это время работали на тебя.

Абсолютное безразличие в глазах другого Ника разъярило его.

Другой Ник пожал плечами, и его алые глаза оставались такими же лишёнными сочувствия.

— Оказывается, я накачал ядом не тех людей, — сказал он. — Наверное, надо было взяться за шефа полиции. Или за двух твоих друзей, — он снова пожал плечами, и его тон сделался почти скучающим. — Я правда не ожидал, что кто-то будет так усердно работать, чтобы вытащить вампира из тюрьмы. Твои люди на удивление верны тебе… даже та женщина Сен-Мартен. Но, полагаю, в этом есть смысл. Это твой мир. Ты один из них.

Ник помрачнел.

Убийство этого засранца становилось всё более и более заманчивым.

Он продолжал слушать препирательства внизу.

Он не мог разобрать слова, но надеялся, что Морли направлялся к машине и скоро выберется отсюда. Он надеялся, что Морли сумеет обойти этих засранцев.

Конечно, если Ник убьёт своего двойника, всё закончится.

Надо просто убить его.

Но он тянул время.

Почему он тянул время, бл*дь?

По какой-то причине Ник даже сейчас колебался и не убивал его.

Его мотивы, казалось, даже не носили моральный характер. Это определённо не походило на страх или последствия по закону. Ник не сомневался, что М.Р.Д. и полиции Нью-Йорка будет совершенно пофиг, если Ник прикончит этого убийцу детей, который ещё и обратил копа. Особенно сейчас.

Особенно когда Морли подтвердит его слова.

Особенно после того, что этот мудак сделал с Деймоном.

У Ника имелась куча причин, чтобы объяснить шефу и кому угодно, почему он убил вампира, а не нейтрализовал его, сберегая для какого-то законного наказания. У Ника (формально) не имелось никаких средств сдерживания вампира. У него не было тех органических пут, которые обычно применялись для подобных целей. Он потерял гарнитуру, так что даже не мог вызвать подкрепление. Он не мог связаться с Ачарьей, полицией Лонг-Айленда или даже с Сен-Мартен.

И вообще, жизнь вампира ценилась дёшево.

Даже Миднайтам разрешалось убивать других вампов.

Так почему он колебался?

Он уже знал, что не получит от него ценных сведений. Вампир явно был абсолютно чокнутым, и Ник практически не сомневался, что его состояние ухудшается. Может, части его мозга исчезали вместе с руками и частями тела. Может, он в процессе медленно терял рассудок. Может, двойник прав, и куски его сущности теперь жили в разных измерениях, раздирая его разум надвое.

Какой бы ни была правда, Нику придётся искать объяснение всего этого в других источниках.

Он планировал начать с Брика.

Возможно, продолжить с Мэлом и его безумными картинами.

Далее, наверное, Уинтер или даже Сен-Мартен.

Он ничего не получит от этого парня, двойника.

И всё же существовала некая иная причина, по которой Ник не желал его убивать.

Нечто, что не так просто измерить. Нечто куда менее рациональное.

Может, наполовину бессознательное дурное предчувствие.

Ник не хотел убивать его, не узнав, что смерть двойника будет означать для него самого. Он не хотел убивать его, не узнав, что его смерть может сделать с Уинтер.

Другой вампир, должно быть, увидел что-то на лице Ника.

Он расхохотался.

Ник помрачнел.

Нах*й это. Надо убить его.

Надо сделать это сейчас, пока Морли не ушёл слишком далеко.

Он только покрепче перехватил руки другого вампа, и тут…

Внизу прогремел выстрел.

За ним ещё два.

Затем воцарилась тяжёлая тишина.

Глава 22. Выход

Ник резко подпрыгнул от первого выстрела.

Затем замер совершенно неподвижно.

Он насчитал в общей сложности четыре выстрела. Судя по звукам, доносившимся снизу, борьбе и крикам, тяжёлому дыханию и слабому запаху крови, как минимум одна пуля попала в цель.

Ник чертовски надеялся, что не в Морли.

Он напряжённо прислушивался к крепким словцам, разгорячённо прозвучавшим внизу.

Затем голоса на подъездной дорожке стихли.

Ник силился разобрать другие звуки, услышать хоть что-то. Один человек был ранен, но Нику не казалось, что он умер. Во всяком случае, пока что. Он прислушивался к звукам, разговорам, но слышал лишь три дыхания, слишком смешивающиеся меж собой, чтобы Ник разобрал, кто есть кто. И все трое дышали тяжело, что не упрощало задачу.

Затем Ник услышал заводящийся двигатель.

Он силился определить, узнаёт ли эту машину, но и тут не мог сказать точно. Морли приехал сюда на служебной машине. Роб и Рик тоже водили служебную машину. Ник не настолько хорошо знал эти автомобили, чтобы опознать их или подметить различия.

Он хотел верить, что авто принадлежало Морли.

По звуку очень походило на машину Морли.

Но Ник не мог сказать точно.

Он усиленно прислушивался, как машина сдаёт назад, затем выезжает с подъездной дорожки.

Он решил, что это машина Морли.

Он никак не мог знать, кто сейчас за рулём, но звуки соответствовали тому количеству силы, которое понадобилось бы машине Морли, чтобы сдать назад и поехать по круговой подъездной дорожке. Авто Рика и Роба стояло ближе к концу круга.

Ник силился прислушиваться даже тогда, когда машина поехала дальше.

Он отчаянно хотел услышать Рика, Роба или их обоих на подъездной дорожке у дома, просто чтобы узнать, что это не они уехали. Он слегка чуял запах выстрела и крови, но источник находился слишком далеко, чтобы его опознать.

В любом случае, Нику надо удерживать вампа здесь, пока машина не уедет окончательно.

Он должен выиграть время для Морли.

Он должен выиграть время для Уинтер.

Ник знал, что Морли свяжется с теми, у кого Уинтер.

Будь он на месте Морли, он бы связался с Ачарьей сразу же, как только сел в полицейскую машину. После этого он созвонился бы с Чарли и остальными сотрудниками отдела убийств, дал бы знать, что копия Ника Миднайта бегает и убивает людей в самой богатой и приватной части Охраняемой Зоны Нью-Йорка, вдобавок наверняка обратил человеческого детектива отдела убийств в вампира.

Иисусе, Джордан.

Нику надо было быстро убить этого говнюка, пока Джордан не умер по-настоящему. Ещё могло остаться время, чтобы спасти его. Ещё могло остаться время, чтобы спасти его без обращения.

Двойник снова расхохотался.

На сей раз Ник почти не обращал внимания.

Но он заметил, что вампир пах как человек.

А именно он пах как Деймон Джордан.

Ник осознал, что поэтому не почуял его по другую сторону двери. Этот тип совершенно купался в человеческих феромонах. Должно быть, он как-то скопировал запах Джордана и тем самым скрыл тот факт, что находился в одном помещении с ним. Должно быть, у него при себе имелся некий генетический принтер, способный дублировать запахи.

Это Ник тоже выбросил из головы.

Морли в порядке. Он должен быть в порядке.

Морли был одним из самых умных людей, что Ник знал в своей жизни.

Он позвонит тем, у кого Уинтер.

Сначала он вызовет подкрепление, убедится, что босс и остальные в участке в курсе положения дел, но сразу после этого позвонит Уинтер. Кто бы сейчас ни прятал Уинтер, они найдут способ переместить её и ребёнка в новое, более безопасное место.

Должно быть, она у Лары.

Лара Сен-Мартен, генеральный директор и держатель контрольного пакета акций «Архангел Энтерпрайзес», была единственной, кому они могли позвонить. Это единственное место, куда, по мнению Ника, Уинтер могла обратиться за такой помощью. И Тай тоже.

От этой мысли Ник нахмурился.

Затем кто-то открыл дверь справа от Ника.

Он повернул голову, посмотрев на покрытое синяками лицо и расквашенный нос парня с усами. Роб. Роб, парень с рыжевато-каштановыми усами, вот только без его дружка Рика. Может, Рик истекал кровью на подъездной дорожке. Как только Роб открыл боковую дверь, Ник вновь уловил чёткий запах той крови.

Детектив полиции Лонг-Айленда тупо посмотрел на Ника. Затем как будто осознал ситуацию с копьём и дверью, и что Ник пригвоздил любимого вампира Роба к древесине и удерживает его на месте.

Странно, но накачанный ядом человек не выглядел встревоженным.

Он смотрел на Ника как неуклюжий раненый монстр, со странным блеском триумфа в глазах. Может, даже счастья. Он смотрел на Ника так, будто был доволен.

Встретившись с этим взглядом, Ник нахмурился.

Ладно. Он не знал, какого хера означает этот взгляд, но ему это не нравилось.

Время Ника официально на исходе.

Он сейчас убьёт этого мудака.

Уверенность в этой мысли укрепилась в сознании Ника.

Однако прежде чем он начал действовать, что-то изменилось.

Некая часть существа, которое Ник пригвождал к двери… изменилась.

Часть руки под пальцами Ника исчезла.

Часть ноги, которую Ник прижимал собой к древесине, исчезла.

Ник потрясённо вскрикнул.

Он ослабил хватку пальцев.

Он убрал часть своего веса.

Немножко. Буквально сантиметр в каком-либо направлении.

Ровно настолько, чтобы осознать случившееся.

Но этого оказалось слишком много. Это продлилось слишком долго.

Какое бы расстояние, какое бы время ни потребовалось Нику, чтобы отреагировать, этого оказалось слишком много.

Вампир у двери дёрнул свою руку ближе к телу.

Ник не знал, зачем. Он даже не знал, что вампир сунул руку в карман своих чёрных штанов… он понял это потом.

Он ничего не знал, пока игла не вонзилась в его шею.

Ник потянулся к ней рукой…

В тот самый момент, когда его клон активировал органический поршень.

Глава 23. На полу

— ЭЙ! — где-то над головой эхом разнёсся голос. Искажённый, как под водой. Безумно, пронзительно громкий, и в то же время как будто доносящийся издалека. Через туннель. Невидимый. — ЭЙ! МИДНАЙТ! МИДНАЙТ!

«Ник, пожалуйста! Пожалуйста! Очнись, детка. Очнись… пожалуйста…»

Ник ахнул.

Его глаза распахнулись.

Он осознал, что смотрит на напряжённое и обеспокоенное лицо, внезапно показавшееся старым.

Он тут же ухватился за одну из жилистых мускулистых рук.

— Морли, — он выдавил это имя, силясь заставить свой мозг работать. — Gaos. Морли. Ты какого хера тут делаешь? Я сказал тебе бежать! Я сказал тебе уносить ноги!

— Я и бежал. Я и спасся бегством… в конечном счёте… хотя мне это едва удалось, — седой детектив покачал головой, в его голосе звучало раздражение. — Прямо возле дома угодил в засаду. Я пригнулся, но один из них шарахнул меня по затылку куском дерева, недалеко от двери. Я сумел отбиться от него и врезал по лицу.

Продолжая хмуриться, Морли добавил:

— Я также сумел вытащить пистолет до того, как они нанесли больше урона. Я почти добрался до машины, затем эти придурки тоже достали оружие. Бл*дские идиоты. Им повезло, что я не убил их обоих.

Ник вздрогнул, вспомнив выстрелы.

Но он не видел и не чуял крови на старике.

Словно заметив, что Ник смотрит на него, Морли закатил глаза.

— Слава Господу, они оба ужасно стреляют. Наверное, мне надо быть благодарным хотя бы за это. Они явно не утруждаются поддерживать свои полицейские навыки на должном уровне. Видимо, это не так важно, как их вычурные усы и волосы.

Ник издал невольный смешок.

Он пожалел об этом, когда укол боли пронзил его голову.

Он издал тихий стон и потёр висок, а Морли продолжал:

— Я подстрелил одного из этой парочки Роба и Рика… Рика, кажется… затем прыгнул в машину и уехал. Гнал до самых внешних ворот. Затем позвонил во все чёртовы правоохранительные органы, контакты которых сумел найти…

Морли посмотрел вправо, когда кто-то возле них издал сдавленный, хриплый крик.

Этот крик постепенно превратился в долгий, протяжный визг.

Тот визг быстро перешёл в более пронзительный вопль ужаса.

Ник вздрогнул от того, что услышал в этом звуке.

Он вздрогнул отчасти от понимания, что это такое.

Он также узнавал голос.

Стараясь вернуть мысли к более срочным проблемам, в отношении которых ещё можно что-то предпринять, он постарался сосредоточиться на своём окружении.

Он осознал, что лежит на полу.

На том же полу.

На том же полу той же комнаты… в том же доме.

— Я думал, этот тип Роб меня убьёт, — признался Ник, вспомнив. — Последнее, что я видел — тот мудак у двери, его лицо совершенно похерено… наверное от того, как ты шарахнул его куском дерева. Потом мне в шею вонзилась игла, и я думал, что я уже труп.

Морли кивнул.

— Да. Мы видели часть событий через твою гарнитуру. Камера всё ещё работала с тех пор, как я включил их обе.

Ник медленно кивнул.

— Точно.

— Ну, теперь они хотя бы знают, что это был не ты, — пробормотал Морли. — Теперь у нас достаточно документального подтверждения, чтобы доказать это сто раз кряду.

Ник фыркнул.

Но честно говоря, он ещё не был готов в такое поверить.

Пока что в его разуме повторялась одна мысль.

Уинтер.

Ему надо узнать об его жене.

При этой мысли Ник крепче сжал руку Морли. Увидев выражение боли на лице старика, он заставил себя расслабить ладонь. Морли морщился от безумно крепкой хватки вампирской руки Ника вплоть до того момента, когда Ник его отпустил.

— Ты… связался с кем-то ещё? — спросил Ник.

Морли отвёл взгляд от кричащего мужчины, который извивался на полу в нескольких метрах от них.

Повернувшись к Нику, он наградил своего друга мрачным взглядом.

— Да. Вообще-то я сделал много других звонков.

Морли не продолжил сразу, но увидев что-то на лице Ника, он стиснул его руку в ответ и успокаивающе поднял ладонь.

— Эй, расслабься. Не волнуйся, Миднайт. Со всеми всё в порядке. Зная ту леди, с которой ты якшаешься, они наверняка уже переместили их всех в хранилище со стенами из металла два метра толщиной. В окружении десятков охранников из числа гибридов и вампиров. Я очень постарался передать нужное количество истерии, особенно когда говорил с большим боссом.

«Архангел».

Морли имел в виду Сен-Мартен.

Ник почувствовал, как его плечи расслабились, но лишь немножко.

Он медленно сел.

Ожесточённая боль немедленно зародилась в висках. Она была такой интенсивности, что перед глазами всё размылось, и Ник остановился, закрыв глаза, пока не полегчало.

Он потёр виски пальцами, окидывая взглядом бамбуковый пол.

Иисусе. Он реально находился в той же комнате.

— Кому ещё ты звонил? — спросил Ник. — Ты сказал, что совершил несколько звонков.

— Кит, — тут же ответил Морли. — Я позвонил Чарли насчёт Джордана. Учитывая то, сколько они в последнее время бывали вместе, я не хотел, чтобы она узнала по служебным каналам. Я позвонил своей соседке, чтобы проследить, что она накормила мою собаку. Я позвонил своей сестре, чтобы сказать, что люблю её…

— Ладно, — Ник издал хрюкающий смешок, слыша веселье в его голосе. — Ладно, я понял. Спасибо.

— Ещё я позвонил тому твоему странному другу, — серьёзно продолжал Морли. — Ну тому типу, Джеку Бёрду. Который рисует картины. Он прислал картину для тебя.

Ник наградил Морли предостерегающим взглядом.

Затем, внезапно осознав взгляды, которые могли быть прикованы к ним двоим, он обратил внимание на тех, кто находился неподалёку.

Все люди, похоже, ничего не замечали, сосредоточившись на своих делах в комнате. Эти дела, судя по всему, разделялись на две категории: сбор улик и документирование места преступления, а также оказание медицинской помощи детективу отдела убийств Деймону Джордану.

Рыжеволосая вампирша — предположительно, новый Миднайт 17 участка — сидела возле корчащегося тела Деймона вместе с тремя людьми. С их стороны на крючках висело несколько мешков с кровью.

По запаху Ник понимал, что они наполнены человеческой кровью.

Значит, они пытались вернуть его.

Во всяком случае, в какой-то момент пытались.

Миднайт бросила на Ника беглый взгляд, почти показавшийся вопросительным, затем отвела глаза. Её хрустальные вампирские радужки снова посмотрели на мужчину, который потел и извивался на толстом матрасе, подложенном кем-то на пол.

Ник вздрогнул, когда Джордан разразился очередным завывающим криком.

Он ещё несколько секунд посмотрел на своего друга.

Он подумывал предложить помощь, но знал, что на этом этапе не будет никакой разницы. Едва ли Ника можно было счесть экспертом по обращению в вампира. Он сам никого не обращал, ни намеренно, ни нечаянно. Он мог отталкиваться лишь от своего опыта, который был ужасным, кошмарным и практически травмирующим.

Ну, хотя бы теперь Джордан был окружён людьми, активно пытающимися ему помочь.

Они или попробуют вернуть его к жизни, или, если уже слишком поздно, сделают всё возможное, чтобы облегчить переход. Как минимум кто-то присматривает за ним и не оставит его одного в кабине самолёта, давиться вампирской кровью и ядом, как это было с Ником.

Ник слышал, что теперь изобрели наркотики, штуки, способные ускорить худшие этапы перехода и сделать их менее болезненными.

Если Джордан уже миновал точку невозврата, если они переключились с попыток вернуть его к жизни на помощь ему в процессе обращения, то Ник тоже не мог помочь, пока Деймон не пришёл в сознание.

Ник понятия не имел, сколько времени на это уйдёт, особенно с новыми наркотиками и технологиями. У Ника ушло целых два дня, и только потом он относительно пришёл в себя. С современными методами, наверное, получалось раза в два быстрее.

И всё же пройдут часы, прежде чем перемена в Деймоне стабилизируется. Может, даже больше.

Часы — это минимум. Лучший сценарий.

До тех пор Ник толком не мог ему помочь.

Скорее всего, Деймон ещё несколько дней будет не в состоянии поддержать нормальный разговор.

Возможно, даже неделю — смотря как его тело справится с обращением.

И тогда Ник решительно намеревался быть рядом со своим другом.

— Долго я был в отключке? — пробормотал Ник.

— Больше часа. Ближе к двум.

— Как он? — спросил Ник сквозь стиснутые зубы, кивнув в сторону Джордана. Он так и не переставал тереть виски. — Есть шанс, что они не позволят ему стать…

— Не знаю. Никто особо не вводит меня в курс дела, — голос Морли сделался более низким и мрачным. — Честно говоря, я не спрашивал с тех пор, как они принялись за него. Но, наверное, нет. Всё выглядело не очень, Ник. Я реально думал, что он умер… окончательно и бесповоротно умер. Когда они сняли его с потолка, он вообще не дышал. Они пытались его реанимировать, но это ни черта не дало. Он начал кричать примерно за полчаса до того, как ты очнулся.

Ник кивнул, подавляя волну горя.

По сути, этого он и ожидал.

Он вздрогнул, когда голову пронзило очередным уколом боли.

— Он унёс ноги? — уточнил Ник.

Когда Морли не ответил сразу, Ник кивком головы показал на дыру в деревянной двери.

Зазубренная, полная щепок дыра окрасилась кровью.

— Мудак, — пояснил Ник. — Мудацкая версия меня. Двойник.

— Пока что.

— Пока что? — Ник огляделся по сторонам. — А кто его ищет?

Последовала пауза.

Затем Морли с неверием фыркнул.

— Блин, ну не знаю, Миднайт. Возможно, всего лишь все свободные агенты и офицеры правоохранительных органов на этом чёртовом континенте. Может, все сотрудники полиции Лонг-Айленда. Может, все, кого получилось выделить из штата М.Р.Д., Ч.Р.У., Поводка. И на его поиски бросили всего лишь большую часть полиции Нью-Йорка, разослав его приблизительное описание по всем охраняемым зонам и транспортным системам мира.

— То есть, моё приблизительное описание, — Ник фыркнул. — Фантастика.

Морли тихонько хрюкнул.

В этом звуке слышалось чуть больше веселья.

— Мне уже сказали какое-то время не выпускать тебя на улицы, Миднайт, — сухо сообщил он. — Я думаю, нам наверняка надо нанести визит той милой леди в «Реке Золота».

Ник был совершенно согласен.

Он ощутил, как его плечи ещё немножко расслабились.

Всё ещё щурясь от боли в голове и шее, он настороженно осмотрел комнату.

Он впервые заметил кровь на деревянных полах.

До него дошло, что не вся она принадлежала Джордану.

И не вся она принадлежала ему или другому вампиру.

Этот кусок дерьма реально заманил их в комнату, где убил остальное семейство Танака. Он реально решил, что надо стереть все следы существования его родословной. Ник гадал, зачем это ему.

Это до сих пор не имело смысла в его глазах.

Если он всё равно уходит, зачем убивать всю его семью? Разве он не убедил себя, что это семья Ника, а не его? Зачем вампир считал необходимым убить членов чьей-то семьи?

Особенно если им предположительно «по праву место здесь», как утверждал этот вампир?

От всего этого у Ника болела голова.

В смысле, болела ещё сильнее.

— Думаю, нам лучше уйти, — ровно сказал Морли.

Ник поднял глаза и проследил за взглядом человеческого детектива до двери.

Там стоял мрачный Ачарья.

К счастью, эта мрачная гримаса, похоже, не адресовалась им двоим.

Сначала он посмотрел на Джордана, заметно расстроенный увиденным. Затем посмотрел на кровавую дыру в стене, на сломанное копьё на полу. Наконец, Ник проследил за взглядом Ачарьи до двух людей, которых до сих пор не замечал.

Роб и Рик сидели на диване мятного цвета, стоявшем у стены и застеленным полиэтиленовым чехлом. Их запястья были скованы за спинами, лодыжки тоже обездвижены более длинными цепями.

Оба выглядели чертовски побитыми и окровавленными.

Тот, что помоложе и поменьше — предположительно Рик, с чёрным чубом и злыми, близко посаженными глазками — щеголял толстой повязкой на плече.

Предположительно, это рана от пистолета Морли.

— Рад, что ты прихватил пистолет, — прокомментировал Ник.

Морли хмыкнул, слегка улыбнувшись уголком губ.

— Ага, — ответил он, похлопывая Ника по плечу. — Ага, Миднайт. Я тоже рад.

Глава 24. Подарок

Ник сидел на пассажирском сиденье той же служебной машины, на которой они приехали.

Они получили разрешение уехать от самого Ачарьи после того, как Морли сказал шефу полиции, что они планировали проверить кое-какие зацепки на Манхэттене. Ник всё это время молчал, позволяя двум людям говорить, но заметил, что Ачарья не раз косился на его лицо и тело.

Он видел там более жёсткое выражение.

Но Ник честно не мог понять это, пока стоял возле шефа. Он не знал, то ли шеф злится на него, то ли он злится от лица самого Ника. Возможно, эти эмоции вообще не связаны с Ником. Может, всё дело в бюрократическом кошмаре этого дела, или в богатых донорах, дышавших ему в затылок, или в расовых властях, или в чём-то совершенно ином, во что Ника не посвящали.

А может, это остаточные подозрения из-за того, что преступник так похож на Ника.

Может, он до сих пор пытался решить, хороший Ник вампир или плохой.

Честно говоря, Ник не особо об этом заботился.

Пока что, во всяком случае.

У него в голове вертелось слишком много всего.