Красивая жизнь

Я выпил кофе, съел выпечку и выкурил парочку сигарет. Телевизора в комнате не было, я вскоре заскучал. Я открыл стеклянную дверь и вышел осмотреть окрестности. С этой стороны дома сад представлял собой пятьдесят ярдов невысокой травы, окруженной живой изгородью. Прямо перед лесом раскачивались густые заросли папоротника. Я пошел прямо сквозь них. Интересно, особняк Шварценеггера тоже представляет собой нечто подобное? Я видел фото Арнольда, сделанные Лейбовицем, там актер гарцевал на белой лошади. Я всегда представлял себе, что его вилла окружена привезенным в Америку баварским лесом.

Солнце уже высушило росу на верхушках папоротников, но низы все еще оставались в тени, поэтому мои туфли сразу же намокли. Это было немного по-детски, примерно, как бегать по осенним листьям, но кто мог меня увидеть? Я до сих пор не повстречал ни одного слуги, а Пауэлл наверняка делает себе утренний коктейль. Кроме того, мне нравился звук шелеста папоротника.

И тут моя правая нога увязла в гнилом трупе собаки.

Я вытащил ее на открытое место и стряхнул мокрую массу сгнившей плоти и костей, которая когда-то была грудной клеткой. Как-то раз, будучи еще мальчишкой, я нашел в устье реки труп утонувшего пса. Кто-то уже поработал с ним до меня, мертвой собаке воткнули в задницу деревяшку, с нее местами содрали шкуру, которая колыхалась на воде, словно тонкая обертка. Мертвый пес возбудил меня, я понимал, тот кто это сделал, тоже был на взводе. Но этот труп другое дело. Казалось, пес умер в адских мучениях. Кожа на морде у него высохла, глаза съели. Похоже, он давно уже лежал в подлеске.

Собачий труп внушал тревогу. По Лос-Анджелесу бродило немало диких собак, одна из них могла отправиться сюда в надежде найти собачий рай. Но мне казалось, что все было совсем по-другому. Пес был домашним, выбора у него не было. Кто-то вспорол ему брюхо от промежности до груди и выпустил кишки наружу.

Я отбросил останки пса ногой в кусты и обошел дом с другой стороны. На другом конце бассейна сидел Пауэлл и пялился на плывущие по небу облака, он был одет в темный старомодный костюм. Я пожелал ему доброго утра, но он не ответил, только посмотрел на меня безучастным взглядом и снова уставился на небо. Мне совершенно не хотелось заниматься с утра подобной хренью. Бассейн окружали колонны, я сел на стул, стоявший возле одной из них, обратил взор к солнцу и закрыл глаза.

Через пару минут меня накрыла тень. Конечно же, это был Пауэлл, и, судя по выражению лица, он мысленно уже пронзал меня чем-то острым.

− Идем, хочу показать тебе кое-чего.

И вот мы уже сидим в одной из комнат на первом этаже, между нами невысокий столик, а на нем фотоальбом.

Пауэлл коснулся его с таким видом, словно это сокровище, владеть которым большая честь. У старика были длинные тонкие пальцы.

− Думаешь, твои отношения с Беллой будут долгими?

− А почему нет?

− Взгляни.

Пауэлл открыл альбом и начал медленно поворачивать страницы, так, чтобы я мог их внимательно рассмотреть. На снимках была только Белла. Сначала пошли подростковые фото. Тогда она носила узкие джинсы и купальные костюмы. Это были отнюдь не фотографии дочери, снятые любящим отцом. Некоторые были совсем уж откровенными – вот половые губы, разделенные швом развилкой, вот Белла нагнулась в коротких шортах, под бикини виднелись волосы на лобке, соски, торчащие сквозь рубашку. Но Белла на снимках вела себя непринужденно, похоже камера ее совсем не смущала.

На следующих фотографиях она была уже старше на несколько лет, позировала голой – серии фото для гламурных журналов, Белла показывала тело во всей красе или изображала томную скуку.

− Я сам все это снимал. Смотри дальше.

Пауэлл положил альбом на стол и подтолкнул ее в мою сторону. Я открыл его и начал переворачивать страницы. Прямо как в порно – раздвинутые ноги, раскрытая пизда, откляченная задница, пальцы и посторонние предметы в обеих отверстиях. Начиная с двадцати лет до настоящего времени. И везде Белла откровенно выставляла тело напоказ, она контролировала все, что происходило между нею и отцом, когда рядом не было камеры.

Пауэлл забрал альбом и закрыл его.

− Фото шокировали тебя?

− Я все там уже видел.

У Пауэлла напряглась нижняя челюсть.

− Но ведь тебе наверняка показалось это странным, что я делаю такие снимки?

− Я бы не назвал это нормальным.

− Белла добровольно участвовала во всех фотосессиях, даже в самых ранних. В этом доме, дружище, нормальности не найдешь. Это отдельный мир, другая вселенная, здесь мы живем по своим правилам, а не по тем, что диктует твое правительство. Если ты думаешь, что Белла просто женщина для секса, что она будет вести себя так же, как отбросы, к которым и сам относишься, то сильно ошибаешься.

− Пытаетесь меня напугать, верно?

− Интересно, сколько продлится твоя бравада, − с этими словами Пауэлл встал. – Поеду в город. Оставить тебе фотографии?

Я посмотрел на него, его стеклянные глаза сочились ядом. Белла была права. Пауэлл меня ненавидел.

Он ушел. Я взял визитку Говарда Уэлкса и отыскал свой мобильник. Но тут я замялся – меня трясло от самой мысли звонить руководителю канала и просить работу. Вместо этого я набрал номер Рекса и с силой нажал на кнопку.

− Догадайся, откуда я звоню.

− Это кто?

− Джек.

− А-а.

Судя по голосу, Рекс был измотан. И еще обдолбался.

− Я в Малибу, чувак. В доме той женщины. Боже, ты бы видел, какая тут красота.

− Какая женщина?

− Та, из-за которой я все агентство чуть не разорил.

− Джек, это что, шутка такая?

− Шутка? Черт, да нет же. Реально. Что ты имеешь ввиду?

− Тебе не кажется, что в такой ситуации шутить неуместно.

− Бля, чувак это был несчастный случай. Это не твоя вина.

− Я убил его.

− Да, я знаю. Но никто не говорил, что все сложилось прекрасно. И для тебя, и для него.

− Готов поспорить, ты об этом вообще не думал.

− Во имя господа, что ты мне все пытаешься доказать? Я не собираюсь менять из-за этого случая всю свою жизнь.

− Да, но это круто изменило мою.

− Может тебе об этом с доктором поговорить? Ну сам понимаешь, совета там спросить.

− Но это не вернет того малыша, так ведь?

− И что ты собираешься делать? Я имею ввиду, тебе надо что-то уже предпринять, чувак.

− Знаешь, что я сделаю? Вмажусь еще раз, а потом поступлю так же, как ты. Буду притворяться, что ничего не случилось. Как тебе?

Он нажал отбой прежде чем я успел придумать ответ.

Другой телефонный звонок принес больше пользы.

Говард Уэлкс был на деловой встрече, но он предупредил свою секретаршу, она перенаправила мой звонок парню по имени Ларри Бернс, оказалось он непосредственный организатор съемок. Бернса не обрадовала идея освободить вакансию еще для одного ведущего, да еще и без опыта. Ему пришлось здорово попотеть, чтобы пресечь любые проблемы еще до их возникновения. Но я уже слишком долго шел к красивой жизни звезды, чтобы запороть короткий опрос по телефону. Наконец он сказал мне придти завтра на репетицию.

Я положил телефон, у меня дрожали руки. Всего два месяца назад я едва сводил концы с концами, работая в закусочной для дальнобойщиков и работяг. А теперь у меня появился шанс, о котором мечтают все жители Лос-Анджелеса – работа на телевидении. Шанс стать тем, кем остальные лишь мечтают стать.

Я понимал, что моей заслуги тут нет. Если я и попаду на ТВ, то это благодаря финансовому могуществу Беллы. Но мне-то какая разница? После того, как у меня появится быстрая тачка и дом среди холмов, а мое лицо украсит страницы журналов, все остальное перестанет иметь значение. И все же, сама мысль о том, что мне придется зайти в студию, где много техников и фоторепортеров уже бросала меня в дрожь.

Но для чего люди придумали наркотики?

Я немного поплавал голым в бассейне, затем прислонился спиной к одной из колонн, стоя лицом к солнцу. Облако по имени Пауэлл, что пялилось на меня ранее теперь исчезло, оставив только небо, синее, как старые номера калифорнийских машин. Среди крон деревьев блестела узкая полоска океана.

Я оделся и направился к своему «Прелюду», обойдя парадный вход. Фото, которые мне дал Райан, так и остались в бардачке. Я забрал их, поднялся в комнату Беллы, сел на кровать и принялся разглядывать – влюбленные в полиэтиленовых мешках, мертвые тела, соединенные членом. Через некоторое время я пошел в ванную и подрочил над раковиной.

Остаток дня я провел у телевизора, смотрел новости и курил.

У Элизабет Тейлор, после того, как нейрохирурги удалили ей опухоль мозга, начался диабет. Леонардо ДиКаприо сфотографировали, когда он ел попкорн во время перерывов на съемке «Титаника», Николас Кейдж помог организовать сюрприз на день рождения Джону Траволте на приеме у Майкла. Позже Джон снял особняк за четыре тысячи семьсот баксов и закатил вечеринку на двадцать пять тысяч, там были Том Хенкс, Шон Пенн, Шарон Стоун, Присцилла Пресли и Дастин Хоффман.

Белла пришла в районе пяти. Мы потрахались, пообедали, а затем сели возле бассейна.

− Утром мы немного поболтали с Пауэллом, когда ты ушла.

− Наверняка беседа была познавательной.

− Он показал мне фото.

Белла вздохнула.

− Свою частную коллекцию, я так полагаю.

− Представляю.

− И что ты подумал?

− Довольно сексуально.

− Ты ведь понимаешь, зачем он тебе их показал?

− Думаю, чтобы отпугнуть меня.

− Он конченый ублюдок.

− Ты догадывалась, что я увижу их?

− Догадывалась как тебе их преподнесут.

Во время сумерек вода в бассейне выглядела особенно красиво.

− Ты шокирована?

Белла покачала головой и протянула мне руку.

− Ну же. Больше это не повторится.

После мы сидели в кожаных креслах в видео-комнате. Белла выбрала видеокассету из потайного шкафа, монитор оживился и зашипел. На экране шла последовательность небольших видеофрагментов, снимали их, судя по всемуЮ в этом доме. Белла и Пауэлл трахались в разных позах, большинство экстремальные. Никакой нежности – не изнасилование, но и не любовь – словно драка.

− Что думаешь?

− У него большой член.

− Боже, Джек, это было снято недавно. И мы до сих пор этим занимаемся. Я вчера не работала. С ним трахалась.

− О…

− Я этим с восемнадцати занимаюсь.

− Он тебя заставил.

Улыбка Беллы заставила меня почувствовать себя наивным дитем.

− Ему не пришлось. Моя мать погибла в автокатастрофе, когда мне исполнилось пятнадцать. Пауэлл был за рулем. Как всегда - под кайфом. Он врезался в грузовик, удар пришелся как раз на то место, где сидела она. Я не могла не воспользоваться возможностью отомстить.

− Не понял.

− Я позволяла ему делать это и лишала его секса на недели, а то и на месяцы. У него крыша ехала. Я почувствовала вкус власти, и не собиралась останавливаться. Он был бессилен передо мной. Он не мог даже лишить меня финансов, всеми деньгами владела мать, и она оставила их мне. К тому же я дрожала от удовольствия

− Тебя это заводило?

− Не так, как это воспринимаешь ты. Меня восхищало то, как далеко я могу зайти.

− А теперь как? Все еще бросает в дрожь?

− Когда кто-то в твоей власти это так затягивает.

− И это продолжается все пятнадцать лет?

− Да и будет продолжаться. Но ты прав, контроль ради контроля не имеет смысла.

− Тогда зачем все это теперь?

На записи Белла и Пауэлл продолжали трахаться, несмотря на наш разговор. Белла вырубила видеомагнитофон, вытащила кассету и убрала ее в шкаф. После она села в кресло с задумчивым видом.

− Этот разговор состоялся раньше, чем я планировала. Пожалуйста, пообещай, что он ничего не изменит в наших отношениях.

− Ты считаешь, что это очень плохо?

− Не плохо, просто…неожиданно. Ты увидел меня с другой стороны.

− Сомневаюсь.

Белла внимательно изучала мое лицо, потом, видимо прочитав, что надо, она затараторила:

− Я открыла клинику в Брентвуде вскоре после того, как получила квалификацию. Сначала я просто старалась занять себя чем-нибудь. Но потом все изменилось. Я начала упиваться тем, что могла делать с пациентами. Если правильно подобрать человека, правильно ему солгать, они становятся готовы на все. Началось с обследования – ненужные ректальные пробы, вагинальные мазки, колоноскопия…И под конец мне этого уже не хватало, и я стала проводить небольшие хирургические процедуры – операции безо всякой необходимости. Или квалификации. Я не хирург.

− А как ты узнала, как их проводить?

− Такого уровня операции можно выполнять чисто механически. Если ты знаешь, как правильно расположить тело и все основные процедуры, труда не составит. Для меня это был словно вызов, я наслаждалась преодолением трудностей.

− И ты находила это сексуальным?

− Конечно. В сексе одно тело делает что-то с другим. Большинство людей ограничивают себя тем, что считают нормальным. Я лишь расширила свое понятие нормы, вот и все.

− А Пауэлл был связан с клиникой?

− Нет. Наше медицинское сотрудничество началось позже, я поняла, что рискую. В клинику может придти проверка, не одна контора так другая. Это был лишь вопрос времени, прежде чем кто-то напишет жалобу. Чтобы продолжать, мне пришлось спрятаться в тени.

− А помощь бездомным? Это твой способ оторваться без последствий?

− Я оказываю и настоящие услуги.

− Но в сущности…

− Верно, в сущности это для моего личного удовольствия.

− А что входит в понятие «малые хирургические вмешательства»?

− Вазектомия, удаление родинок, аппендикса. Обычно я не захожу дальше обследования. Но, помимо всего этого, я не хотела терять контроля над Пауэллом. Мне нужна была помощь, и он мог помочь – он же хирург – и мне нужен был тот, кто станет искать для меня пациентов. Он бы никогда не стал таким заниматься.

− И ты продолжаешь заниматься с ним сексом?

− Временами. Но ничто не может длиться вечно. Думаю, ты понимаешь, о чем я, Джек?

Она сказала так, словно нисколько в этом не сомневалась.

− Я все прекрасно понимаю.

− Спасибо. Приходи ночью и посмотри, как я обращаюсь с пациентами, тебе понравится. У нас есть односторонние зеркала. Пациенты творят абсурдные вещи ради денег. Иногда мне кажется, что продажность - это сердцевина человеческой сути.

− И чья была идея записывать на видео секс с папочкой?

− Моя конечно. Но Пауэлл пробирается сюда и делает копии со всех моих записей. Всю мою коллекцию продублировал. Думаю, он считает, что так видит частичку меня.

Глава двадцать первая

Я вел «БМВ 850CI». Белла сидела рядом в коротком платье из спандекса, переливавшемся различными цветами. Она купила его в круглосуточном магазине на стыке бульвара Уилшира и Третьей Набережной. Платье выглядело не слишком вульгарным, но оно стоило меньше пяти сотен баксов. Белла хотела устроить групповуху, и мы искали жертву.

Было еще слишком рано, около восьми вечера, так что на улице еще не было ажиотажа. Мы припарковались и заглянули в расположенный на отшибе магазин «XXX». Внутри несколько парней внимательно разглядывали обложки видеокассет, не обращая внимания друг на друга. Белла встала рядом с одним из них – худощавым мужиком за сорок, в его глазах читалось напряжение, от него буквально пахло похотью. Белла встала перед ним и демонстративно нагнулась за видеокассетой. Мужчина заметил ее, наверное, ему показалось странным, что вообще женщина делает в таком месте. А когда она коснулась его локтя, он едва не отскочил в сторону. Но Белла улыбнулась и поговорила с ним, затем кивнула головой мне. Долго его уговаривать не пришлось.

Мы все втроем сели в такси и поехали в один из дерьмовых мотелей на этой улице. Его звали Руди, всю дорогу он жаловался, что после рождения ребенка жена уже год ему не дает. Слабый, грязный человечишко, лучше бы он надевал презерватив и не размножался. Мы сняли номер на первом этаже в самой дальней части мотеля. Я попытался прикрыть занавесками окна, но они не подходили по размерам. На заднем дворе располагалась парковка. Но всем остальным было наплевать, так что я решил закончить дело – как можно быстрее удовлетворить Беллу и вернуться в Малибу.

Мы не стали выключать свет, а сразу разделись. У Руди встал еще до того, как он стянул трусы. Он лег на кровать животом вверх, как ему и велела Белла. Его торчащий член выглядел нездоровым, его кожа была неестественно темной. Белла сказала, что ей приспичило по-малому и ушла в туалет. Но она не полностью закрыла дверь, сквозь прорезь я увидел, как она набирала в шприц какую-то жидкость из стеклянной ампулы с синей надписью. Белла спрятала шприц в полотенце, которое бросила на пол возле кровати. Она вскарабкалась на кровать и села прямо на член Руди. Я пристроился к ней сзади, и, уже приготовив смазку, вошел в нее сзади. За плечом Беллы я видел лицо Руди, на нем читалось неподдельное восхищение – наверняка он представлял себе нечто подобное, каждую ночь дроча перед зеркалом. Я чувствовал, как его член двигался вдоль стенки ее матки.

Сначала Белла добросовестно трудилась, трясла сиськами перед лицом Руди. Вдруг она легла на него, словно пыталась зарыться лицом ему в подмышку. Но я увидел, как ее рука потянулась за шприцом. Пока недоумок лежал, закрыв глаза, она воткнула иглу в вену на его шее.

Руди успел только вскрикнуть. Наркотик подействовал быстро. Его глаза закатились, лицо напряглось. Он начал неистово дергаться, именно этого Белла и добивалась. Я немного растерялся, у меня стала пропадать эрекция, я притворился, что кончил и вытащил член из ее задницы. Белла закричала и резко встала. Член Руди выскользнул из ее вагины и начал разбрызгивать сперму, мне даже не верилось, что он смог столько накончать.

Теперь тело Руди дергалось не так часто, но сами толчки стали резче. С каждым разом напряжение в его мышцах длилось дольше, а расслабление все меньше. Его тело изогнулось дугой, одна часть которой держалась на плечах, другая на пятках. Руди выглядел так, словно его убило током. Его член все еще стоял, живот и бедра были залиты спермой. Белла вытиралась полотенцем, она словно вообще не замечала ничего вокруг.

− Похоже, он уже не дышит.

Белла тихо выругалась, словно это было временное неудобство. Она надавила Руди на живот, и его тело выпрямилось. Белла наклонилась к его рту и сделала пару резких выдохов. У него в груди раздался печальный и пустой звук вдыхаемого воздуха.

− Иди сюда, ему нужен массаж сердца. Пять раз выдохни, потом я нажму. Не бойся, с ним все будет в порядке.

Я делал все, как она говорила. Казалось, мне придется целую вечность сидеть, склонившись над тело Руди. Я словно пытался наполнить воздухом трюм корабля. Вскоре мы с Беллой поменялись. Я волновался, что мужик умрет, но Белла вела себя абсолютно спокойно. Все ее движения были уверенными и профессиональными. Через минуту Руди задышал, и начал что-то бормотать себе под нос, хотя еще не пришел в сознание. Белла сразу же отвернулась от него и начала одеваться, словно Руди в комнате и не было. Я быстро оделся и через пять секунд уже стоял у двери. Белла неторопливо собиралась.

− Расслабься. Он еще пару часов в отключке проваляется. Уверена, ты гордишься собой. Ты же ему жизнь спас.

− Давай просто уйдем отсюда.

− Что-то не так?

− Это не совсем то, чего я ожидал.

− С ним все будет в порядке. Этот наркотик опасен только для тех, у кого слабое сердце.

− А у него, думаешь, не слабое?

− Он уже дышит.

− Но ты не знала об этом, когда ввела ему дозу.

− Без риска чувства не столь остры.

− Мы бы скорую вызывали?

− Я готова. Идем, поймаем такси в другом квартале.

Мы оставили Руди там, где он лежал. Его стоявший член вскоре сник. Залитый спермой, бедняга выглядел жалким. Но самое главное, он остался жив. Когда мы вышли на улицу, я подумал еще раз проверить его, но Белла уже поймала такси, а мне ее сердить не хотелось.

Когда машина тронулась в путь, я попросил высадить меня в Голливуде. Белле моя идея не понравилась, она велела таксисту остановиться. Мы вышли на тротуар немного пошептаться.

− Что такое, Джек?

− Мы чуть не прикончили этого парня.

− Но не прикончили же.

− Что значит «не прикончили же»?

− У него сил хватало, вероятность того, что мы причинили вред его здоровью, ничтожно мала.

− Мне так не показалось. Боже. Я думал его пополам разорвет.

− Так ты не поедешь ко мне?

− Мне нужно немного отдохнуть. Я хочу сказать…боже. У меня еще и репетиция на пятьдесят втором канале. А студия Бербанка ближе к моей квартире.

− Ты говорил с Уэлксом? Здорово. Надо было мне сказать.

− Я решил не торопиться, сначала посмотреть, как все пойдет.

− Давай вернемся в Малибу, можешь завтра взять лимузин.

− Лучше не надо, правда. Не этой ночью.

− Жаль, Джек. Я думала, тебе понравится.

Я уже хотел было сдаться, но мне следовало думать о будущем. Еще многое предстояло пройти, нужно было вести себя пожестче. Ведь именно так все решается на ТВ. К тому же, чтобы пройти репетицию, я хотел достать немного таблеток, а Малибу не лучшее место для бедного парня.

− Придешь ко мне завтра? Как закончишь.

− Конечно.

− А как ты доберешься до студии? У тебя ведь нет с собой машины.

− На такси, наверное.

− Возьми мою машину. И еще вот.

Она дала мне ключи от «БМВ» и пачку стодолларовых купюр.

Мы поцеловались, Белла села в такси и уехала. Я смотрел ей вслед, думая о том, правильно ли я поступил. Пока все шло очень хорошо.

Я поймал такси, вернулся на улицу и залез в «БМВ». Я сидел за рулем, вдыхал запах кожи, чувствовал, какое потрясающее сцепление с дорогой у этой машины. Я понимал, ничто на земле не лишит меня шанса, который даровала мне Белла.

Но нить приятных событий прервал Райан, сидевший на пластиковом покрытии кухонного стола.

Должно быть, он завалился сюда, пока я парковал машину на заднем дворе. Райан заявил, что чувствует себя прекрасно, и непрочь устроить вечеруху. Вскоре мы оба сидели, склонившись над столом и словно пылесосы втягивали в себя кокс, купленный за парочку купюр Беллы.

− Интересно, что у тебя за тачила внизу, Джеки. Хотя этой ночью вообще много интересного произошло.

− Ты знаешь, чья она.

− Я знаю, кто ею владеет, мне интересно другое, как ты ее получил?

− Мы гуляли. Я хотел вернуться сюда, а она нет. Сделали так, чтобы всем было удобно.

− А вы сближаетесь. Хорошо провел ночку, да?

− Вполне.

− С такой бабой ночка была куда лучше, чем «вполне». Что делал?

− Так…то да се.

− Все по-старому, так?

− Да.

− А с тобой трудно бороться, парень, не так ли?

− Что ты имеешь ввиду?

− Ты не единственный, кто нашел себе новую игрушку.

Райан пошел в гостиную, там он взял сумку, которую оставил возле двери. Он достал оттуда новенькую миниатюрную видеокамеру. Ее можно было держать одной рукой.

− Как тебе? Конфисковал ее у шлюхи, она думала использовать ее для создания своей порноколлекции. Может пригодиться для того, о чем мы говорили в последний раз.

− И о чем?

− О твоей охуенной телке из Малибу. Только не говори мне, что забыл.

− Мы ни о чем таком не говорили.

− Говорили – о шантаже.

− Это ты о нем говорил, не я. Я не собираюсь в это ввязываться.

− Ну, после этой ночки выбора у тебя нет. Ты уже завяз в этом по уши, когда пошел в тот мотель.

Мне захотелось сказать что-нибудь остроумное, что-нибудь, что помогло бы разрядить обстановку, но вдруг у меня к горлу подкатила тошнота, я даже открыл рот.

− Дай-ка я тебе покажу.

Райан какое-то время возился с проводами и телевизором, потом запустил на камере мини-кассету. Сначала на экране показалось нечто размытое, похожее на краску, но затем изображение стало четким. Мы увидели оконную раму и прорезь между занавесками. Дешевый номер и трое людей на кровати. Я, Белла и Руди.

− Ебать!

− Вот именно, ебать, Джеки.

− Слушай, я не знал, что она…

− Давай посмотрим, изображение же хорошее, так ведь? Просто удивительно, на что способны эти япошки.

Райан выключил запись, когда Белла начала одеваться.

− А ебля знатная получилась. Жаль я не смог получше заснять, как твой хуй вошел в нее, но у меня не было возможности подобрать нужный угол.

− Я ничего не знал про эту инъекцию. Она сказала только, что хочет секс втроем. Боже, да я чуть не обосрался, когда увидел, что она творит. Если бы я знал…

− Попридержи коней, Джеки. Может, проблемы и обойдут тебя стороной. У тебя есть два варианта. Первый – я могу подшить это, то, как ты обошелся с алкашом и прочие твои выходки к делу об убийстве Карен. Или…

− Да о чем ты вообще? Я же ничего не делал?

− Но ты там был, и даже не попытался остановить ее.

− Но мы привели его в чувство. Если бы мы хотели убить его, разве не добили бы?

− Да, она крутая. Парень даже среагировать не успел. Она проходила курсы парамедика или что-то вроде того?

Я чуть было не сказал ему, что Белла врач, что она и не собиралась никого убивать, и что жизни того парня ничто не угрожало. Но в убийстве Карен имелся и хирургический след, поэтому я решил, это скорее прибавило бы проблем, нежели уменьшило.

− Откуда мне знать?

− Что за хрень она ему вколола? Что это было?

− Слушай, Райан, я сам ничего о ней толком не знаю. Мы просто трахаемся, ясно?

− Хорошо, ты мыслишь в верном направлении, Джеки, и тут мы подходим ко второму варианту.

Он вынул все провода из телевизора. Закончив с аппаратурой, Райан начал расхаживать по комнате. Я видел, как напряжена его челюсть под слоем жира. Райан выглядел очень нервным, казалось, вот-вот начнет махать в воздухе кулаками.

− Да, второй вариант куда лучше. Готов? Мы показываем кассету самой мисс-мать-ее Верниер. Что думаешь?

Райан остановился напротив меня, судя по выражению лица, отказа бы он не потерпел.

− Что скажешь, Джеки? Сучка отвалит кучу баксов, чтобы скрыть такое.

− У тебя есть запись, я тебе не нужен.

− Но я хочу, чтобы и ты в этом участвовал. Этим ты завоюешь мое расположение, а тебе это сейчас ой как нужно. К тому же, я дам тебе запись.

− Бля, никто не пострадал, никого не выпотрошили. Почему тебе просто не оставить все, как есть?

− Джеки, я получу свое так или иначе. Зачем оно мне надо? Мне бы не помешали деньги, но…

− Что от меня требуется?

− Расскажи ей все, только спокойно. Скажи, что видел запись и угроза действительно существует. А когда мы встретимся, то не станем ходить вокруг да около и маяться хуйней.

− Ты хочешь с ней встретиться?

− Я же не заставляю тебя вести переговоры. Давай. Это же забавно. Мы разделим деньги вдвоем. Как когда-то делили Карен.

− Мы не делили Карен.

− Мы совали хуи в одно и тоже место. Я даю тебе шанс, Джеки, не упусти его. Тебе нужно всего лишь организовать встречу.

Райан зашел мне за спину и начал гладить мою шею.

− Так да или нет? Всего лишь немного денег от суки, что может себе это позволить, или вернее от кучи дерьма, что возможно виновна в гибели твоей жены.

− Я не знаю, когда увижу ее снова. Это может занять пару дней.

− Эй, по мне видно, что я расслабон поймал? Я не могу ждать пару дней.

Глава двадцать вторая

Пятьдесят второй канал занимал обширную террторию в Бербанке, официально принадлежавшую компании «Уорнер» − офисы и парочка небольших студий. Канал выпускал много низкобюджетных программ. Они были слишком необычны для тех, кому меньше двадцати пяти, но могли бы стать неплохим ингредиентом в похлебке для среднего класса, если бы только канал смог пробиться дальше закоулков мейнстрима.

Офис Ларри Бернса я нашел на втором этаже панельного дома. Здание спроектировали словно прицеп для грузовика, очень много наружных лестниц и коридоров. Вентиляционные трубы кондиционеров, проходившие под закрытыми жалюзи окнами, будто достраивали позже. Я прождал полчаса у секретарши, прежде чем ублюдок соизволил выйти меня встретить.

Ларри похоже, больше всего заботился о своем члене. Его половой орган отчетливо проглядывался в левой штанине легких брюк. Отнюдь немаленький по размеру, он совсем не подходил своему хозяину. У Ларри было рыхлое грушеобразное тело, на плечах виднелась перхоть. Глава студии явно имел проблемы с угрями на носу, и загубил много капилляров, пытаясь их выдавить. Центральная часть его лица выглядела как один большой фурункул. Увидеть такого человека в Лос-Анджелесе, да и еще и в киноидустрии даже немного разочаровало.

Ларри ничего не сказал, просто кивнул мне головой и пошел на улицу. Я последовал за ним, мы шли по узким улочкам между звуковыми студиями, по форме похожим на ангары, и помещениями с минимальным набором декораций, которые используют для съемок мыльных опер, эдакие урезанные домики без стен и крыш. Сейчас все они были пусты, кроме одного. Там в импровизированной гостиной нас поджидали трое с камерой, они стояли возле большой лужи света. Весь пол был усыпан кабелями и кусками серебристой изоленты.

Эти ребята представились как звукооператор, режиссер, и оператор. Они проигнорировали Бернса, но уделили больше внимания мне. Я должен был встать в освещенную зону за полоску изоленты и произнести речь на камеру. Под объективом находился телесуфлер, которым управлял оператор. На этой репетиции я хотел поразить их словно бомба, тогда они уж точно раскошелятся на нового сотрудника.

Режиссер посоветовал мне расслабиться и воспринимать камеру как живого собеседника. Но я все это уже изучил на курсах телеведущего. Я представил себе камеру как окно в огромнейший зрительный зал. Так можно создать ощущение, что вещаешь на большую аудиторию, а не шепчешься с кем-нибудь по секрету.

Я чувствовал себя превосходно. Знал, что могу. Знал, что должен. Когда ты экране, важнее всего демонстрировать уверенность в себе. И я демонстрировал ее изо всех сил. К тому же коктейль из таблеток, что я принял этим утром, заглушил нервное напряжение и придал немало сил.

Через десять секунд я понял, что телефсуфлер показывал информацию из выпуска «Двадцати восьми кадров в секунду» который показывали на прошлой неделе − обсуждение прокладок, которыми пользуются женщины-кинозвезды. Наверняка, это Бернс решил сыграть со мной злую шутку, но я помнил кое-чего из той передачи, и потому сумел сыграть аккуратнее, чем ожидалось. После они переместили камеру и велели мне выступить снова.

Бернс сидел в тени и наблюдал за мной через монитор. Когда все закончилось, он грубо велел режиссеру прислать ему видеокассету с моим выступлением и решительно вышел на улицу, всем видом показывая, что у него полно других дел помимо меня. Увидев, что я иду за ним, он медленно остановился.

− Не скажу, что я сильно разочарован. Мы все обсудим и дадим вам знать. Парковка вон там, прямо и направо.

Он не попрощался и не стал ждать моего ответа. Я дождался пока Ларри свернет за угол и направился к зданию, где располагался его офис. Я изобразил, что заблудился и целый час бродил вокруг, вдыхая свежий древесный запах новых декораций. Я впитывал в себя саму атмосферу этого места, целые поколения людей жили здесь, в безопасном, недоступном для других мире под названием Голливуд. И им никогда не хотелось покинуть его.

На одной из боковых улочек располагалась электронная витрина. На ней крутили документальный фильм: парень входил, открыв дверь, зачитывал текст ждавшему его типу, и резко замирал, уставившись куда-то вдаль. Это повторилось пол дюжины раз, даже я начал уставать, но актер меня буквально пленил. У него не помялась одежда, не испортилась прическа, он даже не вспотел. Солнце, изнурявшее всю съемочную группу, не могло причинить ему вред.

В конце каждого дубля, я вглядывался в его лицо. Я понимал, что актера там уже не было. Он уже ехал в лимузине к холмам, домой, с коксом в ноздре и вертит на хую семнадцатилетнюю телку.

И для этого ему было достаточно всего лишь открыть дверь в малоизвестном фильме. Я даже имени его не знал.

После двое охранников вывезли меня со съемочной площадки в машине для гольфа.

Следующие несколько недель я провел в Малибу. Помимо обычных удобств, там я оставался недосягаем для Райана. Я понимал, он очень хотел встретиться с Беллой с целью шантажа, и чем дольше я избегал этой встречи, тем сильнее напрашивался на взбучку. Этот ублюдок был отмороженнее питбуля, но я сомневался, что он решится забраться в дом Беллы в самом начале игры.

Белла задалась целью показать мне, как хорошо иметь много денег. Время летело, я жил в чудесной стране безудержного потребления. Мы перебрали в шкафу всю одежду. Отбирали костюмы и брюки, которые идеально подходили друг другу. Тогда я увидел коллекцию одежды, что мелькала на обложках журналов: абсурдно дорогие джинсовые модели, кожа, которая на ощупь напоминала живую, туфли, рубашки, нижнее белье...

И весь этот гардероб полностью обновлялся в следующий сезон.

Белла хотела, чтобы у меня были часы, я выбрал платиновые. Она хотела, чтобы у меня появилась своя машина, мы заказали «Мустанг» последней модели − кабриолет. Не слишком практичный выбор для Лос-Анджелеса, но, когда ты богат, как она, о практичности можно особо не заботиться.

Мои дела шли в гору, я мог бы уже продать свой «Прелюд», но не продал. Купив его, Карен оставила мне частичку себя, этот символический жест многое для меня значил − «Прелюд» провел черту между окончанием одной жизни и началом другой. Вместо продажи, я отогнал его на склад, расположенный возле Калифорнийского Университета.

Утро мы с Беллой проводили в духоте, измазанные спермой, мы катались на простынях, от которых уже воняло рыбой. Белла говорила, что любит меня. Я отвечал, что тоже, думаю, она верила мне. Белла была красивой, классно трахалась, но самым главным для меня оставалось то, что она могла сильно улучшить мою жизнь. Никакой эмоциональной связи. Может, мы просто пришли из совершенно разных миров, а может, меня отталкивало ее чересчур сильное стремление выйти за грань обычной морали. Кто знает? Как вообще можно определить, почему кого-то любишь, а кого-то нет? И какая вообще разница, если у тебя получается хорошо притворяться?

Пауэлл оставался в доме почти каждую ночь. Белла говорила, что раньше он проводил большую часть времени в своей квартире в центре города. Похоже, так он пытался подчеркнуть свое присутствие в ее жизни. И это работало. Одна мысль о том, что стоит Белле вылезти из нашей постели, как он засунет ей свой увядающий стояк, приводила меня в бешенство. Она всякий раз напоминала, как мало я мог влиять на Беллу.

Я с головой погрузился в хорошую жизнь, я быстро расслабился. Покупая дорогие товары и пользуясь дорогими услугами, я почти забыл о возможной связи между убийством Карен и этой парочкой из Малибу.

Как-то раз Пауэлл привел в дом двух собак. Черных лабрадоров. Я не знал, где он их держал раньше, на прилегающей территории с ними встречаться не доводилось, но одного из них я нашел в зарослях папоротника два дня спустя. Его убили и выпотрошили, как и того пса, в чье сгнившее тело я наступил, когда впервые попал в этот дом.

Ларри Бернс позвонил Белле, когда мы с ней обедали в одном местечке на Беверли-Драйв. Cо мной он говорить не стал, но Белла, услышав его, засияла от радости.

− Ты второй ведущий «28 кадров». Как тебе?

− Фантастика!

И правда, это было так. Один телефонный звонок открыл для меня дверь совсем в другой мир. Поднял меня из небытия на первую ступень лестницы, ведущей к настоящей жизни. Любой житель Лос-Анджелеса убил бы за такую возможность, а я получил ее за двадцатиминутную репетицию. Два месяца назад я был сломлен, и не имел никакого будущего. А сейчас я сижу в дорогом ресторане в костюме, который стоит больше четырех арендных плат, не говоря уже о том, что я скоро возвышусь над миром ничтожеств.

− Только, Джек, никому не говори о том, что я помогла тебе с работой, кумовство - это не хорошо.

− Конечно. А платить сколько будут?

− Вот как раз решаю вопрос с твоей зарплатой − ищу компромиссный вариант, ты ведь без опыта. Как думаешь? Десять тысяч в месяц устроит? Тебе ведь еще жить где-нибудь надо.

− Хочешь, чтобы я переехал?

− Нет, хочу, чтобы у тебя было жилье, где ты бы мог остановиться при необходимости. Работая на телевидении, ты все время на виду. А если захочешь развлечься, в Малибу этого делать не стоит. Да и Пауэлл немного успокоится, если тебя какое-то время не будет в нашем доме.

Эта беседа вылилась в покупку трехкомнатного дома с бассейном в Лорел Каньон.

Теперь меня беспокоил только Райан, он мог все испортить своим шантажом.

Снова у Беллы, в Малибу. Я ответил на звонок. Белла была в своей клинике в Брентвуде, Пауэлл, слава богу, уехал к себе. Наверняка сидел и смотрел видео с инцестом, или торчал на героине, или еще чего-нибудь. Звонок был адресован мне, не Белла с ее похотливыми любезностями, а, как ни странно, Рекс. Странность заключалась в том, что я не давал ему свой новый номер.

− Привет, чувак.

У него был протяжный и гнусавый голос. Естественно, он был под кайфом. Но на этот раз еще хуже, казалось, из него высосало всю энергию. С высоты своего теперешнего положения, я даже загрустил.

− Откуда у тебя этот номер?

− А разве ты мне его не давал? Не знаю...

Рекс был под сильным наркотиком. Каждая его фраза заканчивалась еле слышным шепотом. Мне казалось, он вот-вот уснет за трубкой.

− Судя по голосу, тебе сейчас не сладко.

− Я в порядке. Что ты имеешь ввиду?

− Ты под кайфом.

− А, да, чуть-чуть.

− Ты где сейчас?

− Дома... Ты можешь подъехать? Я для этого и звонил, подъедешь?

− А что случилось?

− Да ничего особенного. Сможешь мне деньжат подкинуть?

Рекс снимал захудалый домишко на одной из однополосных улочек, что просачивались в холмы Западного Голливуда. «Мустанг» к тому времени уже пригнали, так что добраться туда труда не составило. Рекс открыл не сразу, вид у него был не очень. Лицо идеально подходило голосу. Бледная кожа, расширенные зрачки, повсюду прыщи. Рекс стоял голый по пояс, на его джинсах виднелся толстый слой грязи. Я припарковал «Мустанг» прямо возле входа, Рекс некоторое время разглядывал его.

− Твой?

− Неплохо, да?

− Та женщина подарила?

− Это лучше, чем сосать хуи.

Рекс что-то проворчал себе под нос и отвернулся. Я проследовал за ним в коридор, который пока остался нетронутым, а затем в гостиную, которая превратилась в оазис для всякого хлама. На ковре лежала одежда, обгоревшие спички, и пустые банки из-под «Кока-колы». Одну из диванных подушек прожгли насквозь, ее набивка расплавилась. На стене, возле нетронутой части дивана засохли кровавые брызги. На кофейном столике располагались использованные материалы: стаканы, наполненные водой наполовину, опаленные ложки, и куски ваты. Фотографию Анселя Адамса наполовину вырвали из стены, под ней растеклась лужица рвоты. В комнате было темно и жарко, создавалось ощущение, что здесь сдохло какое-то животное.

− Ты деньжат принес?

− Да.

Я протянул ему пятьсот долларов.

− Без проблем, давно тебя не слышно было.

− Извини, наверное, обидно.

− Не сказал бы, что обидно. Просто удивился.

Рекс пересчитал деньги и сунул их в карман.

− Они забрали «Порше».

Где-то на лоджии скрипнула доска. Я не мог видеть того, что там происходило, раздвижные стеклянные двери были занавешены.

− Дерьмово выглядишь.

− Будешь смеяться, но чувствую я себя нормально.

− Пора уже что-то делать, чувак. Сбавляй обороты.

− Не-е. Ничего мне не надо делать. Не надо думать о том, куда я иду. Не надо думать о самосовершенствовании. Не надо париться о дождливом дне. Говорят, жизнь такая, какой ты сам ее видишь. Но если перестать смотреть, тебя в ней и не станет.

Рекс отвернулся. Он взял со стола шприц и начал набирать кровь из вены на руке, маленькие брызги попадали на стену. Мне стало грустно. Человек, который совсем недавно помогал мне подзаработать, который был мне ближе любого друга, стал совсем чужим, недосягаемым...Новый Рекс совсем не походил на того, кого я знал раньше, но я понимал, что сам изменился гораздо сильнее. Я открыл для себя новый мир. Он настолько отличался от старого, что я даже не мог придумать, чем помочь Рексу, кроме денег.

− Мне нужно идти.

− Так быстро?

− Откуда у тебя мой номер, Рекс?

− Мне его дал тот, парень, он на лоджии. Сказал, что я должен позвонить.

− Что за парень?

− Он про Карен спрашивал, но он хочет видеть тебя.

Райан. Рано или поздно это все равно бы случилось. Я хотел было выйти из комнаты, но звук отодвигаемой стеклянной двери меня остановил. Между занавесками показалась голова Райана, он ухмылялся.

− Джеки, как хорошо, что ты пришел. Давай выйдем, поговорим на солнышке, старина?

Я вышел на балкон. Райан закрыл дверь за моей спиной.

− Думал услышать о тебе раньше, Джеки бой. Но лучше поздно, чем никогда. Ты должен кое-что мне рассказать, не так ли?

− Точно не помню.

− О, дорогуша. Я надеялся, что все пройдет гладко. Что она сказала по поводу нашего плана?

− Твоего плана.

− Я сегодня не мистер Добряк.

− Сейчас не время ее тормошить. Это может мне все испортить.

− Упс. А вот это неправильный ответ.

Райан нанес мне прямой удар в лицо, попал прямо в губы. Я падал на пол, все вокруг казалось частыми резкими стоп-кадрами, я думал только о том, что рассеченная губа может сильно испортить мое выступление по ТВ. Я с грохотом упал на деревянные доски балкона.

Рекс должен был слышать, но он не вышел ни проведать меня, ни помочь. Райан, понимая, что никто ему не помешает, вышиб все дерьмо из моих ребер своей изящной маленькой ножкой. Я свернулся калачиком, закрыв лицо руками, ждал, когда он перестанет. Вскоре Райан успокоился.

− Извини, Джеки, сегодня я нетерпелив.

Тяжело дыша, Райан отошел от меня, он прокашлялся, уткнувшись в платок. Я встал и заглянул за перила. Дом построили над одним из каньонов, обычно такие строения крепились к холму сбоку на сваях, я считал за сколько минут жирдяй долетит до дна. Там внизу лежало много листвы, свет предвечернего солнца немного смягчил ее цвета. Довольно подходящее место, чтобы избить кого-нибудь.

− Видишь, насколько это важно? Она же для тебя телка для траханья.

− Уже нечто большее.

− О, Джеки, прям дрожу от умиления.

− Если подождешь пару месяцев, я сам тебе заплачу.

− Но не так много, как она. Так мы договорились?

Я просчитал все возможные последствия – я скажу Белле, что у Райана есть запись, она начнет размышлять, как так получилось, что он оказался в нужное время в нужном месте, и догадается, что у меня есть небольшой «прицеп». Коп подбирается к ее нелегальной медицинской деятельности. Белла занервничает, и тогда прощай красивая жизнь в Малибу – машина, деньги, и, что самое страшное, возможность работать на ТВ.

Но какова альтернатива? Судя по взгляду Райана, напрашивалось нечто, угрожающее моей жизни.

Я с трудом кивнул. Моия губа уже начали разбухать.

– Вот так-то, мой мальчик. Давай немного посидим вместе с твоим другом, мне нужно расслабиться.

– Как ты на нас вышел?

– Как только ты засел у этой суки, я сразу понял, что ты спрячешься, так что я проверил телефонные звонки с твоей съемной квартиры в Голливуде. Там было всего два адреса – этот и какое-то сраное агентство в районе Уилшира. Как только я увидел Рекси, я сразу понял, что вы с ним кореша.

Рекс сидел в гостиной на уцелевшей части дивана. Он закрыл глаза, но не спал. Когда мы вошли, он с трудом их открыл и сразу же уставился на мой разбитый рот.

– Такой грохот стоял.

– Не похоже, что тебя это заинтересовало.

– Мне показалось, я уснул.

Мы сели в кресла, они были такого же фасона, что и диван. Мне хотелось поскорее сесть в машину и уехать домой, но Райан, распаленный своей последней жестокой выходкой, хотел поразвлечься.

– Как насчет того, чтобы вмазаться, старина Рекси?

– У меня нет чистых примочек.

– Фольга подойдет. Уверен, у тебя она есть. Сходи поищи.

Рекс очень медленно встал и ушел в другую часть дома.

Райан разглядывал комнату, развалившись в кресле.

– Похоже, у твоего дружка проблема с самооценкой.

Рекс вернулся со скомканным куском фольги в руках, мы с Райаном отрезали себе по куску героина. По вене гонять никто не стал, наркотик просто измельчали и медленно нагревали. Почти не вставляет, если только не пытаешься встать или что-нибудь вспомнить. По сути, дорогую наркоту расходовали впустую, но Райан похоже завязал с шприцами, а мне еще в Малибу возвращаться. Я бы вообще не волновался, если бы не болел разбитый рот, после побоев чувствовал себя немного униженным.

− Так здорово, ребята, вот, мы вместе. Может шлюшку снимем? Что думаете? Одну на троих. Одна дыра на всех.

Мы с Рексом не ответили.

− Я пробил еще кое-что про твою телку, Джеки. Странное совпадение. Ты знаешь, что она врач? У нее клиника в Брентвуде.

− Конечно знаю.

− Интересно, а? Тот, кто выпотрошил Карен, хорошо шарит в медицине – и ты встречаешься с доктором. Доктором, который втыкает иглы людям в мотеле.

− Это не доказывает, что она убийца.

− Но и не доказывает, что нет. Она рассказывала тебе про своего папочку?

− Только что он тоже доктор.

− Так, да не совсем, ебаный в рот. Я еще кое-чего пробил. Он был хирургом, но его выпиздили.

− Неужели?

− Она тебе не рассказывала, да? Черт, Джеки, похоже ты для нее не так уж и много значишь.

Райан хихикнул и покачал головой.

− Похоже, давным-давно, между операциями, он захаживал в кабинет с запретными веществами. И его застукали. Больница не предъявляла уголовного обвинения, но Американская Медицинская Ассоциация лишила его лицензии, или еще чего-то, что докторишкам нужно. Работать он больше права не имеет. Чем он сейчас занимается, не знаю, но точно врачеванием.

Райан почесал яйца, затем кивнул головой Рексу.

− И давно дружите?

− Не очень.

− Ты примчался довольно быстро, стоило ему позвонить.

− И что?

− Просто думаю, насколько вы близки.

− Господи боже…

− Эй, Рекс, ты предпочитаешь мужчин или женщин?

Рекс снова клевал носом, но, услышав свое имя, встрепенулся.

− Я бисексуал.

− О-о-о, звучит многообещающе. Хочешь секси-Рекси?

− Все сделаю, если заплатишь.

− Тебе это нравится?

− Для меня это бизнес.

− Как насчет бесплатной прелюдии?

− Иди нахуй.

Райан вытащил пистолет и взмахнул им в воздухе.

− Всегда срабатывает.

Рекс вздохнул, встал с дивана и опустился на колени, уткнувшись Райану между ног. Когда он начал расстегивать полицейскому ширинку, я встал и направился к выходу.

− Сядь, Джеки. Пора бы уже запомнить, что я люблю делиться с тобой самыми лучшими моментами.

Член Райана медленно выполз из штанов, он напоминал большого белого слизняка. Рекс сосал его, пока он не затвердел. Райан наклонил голову, желая видеть все. Он начал потеть.

− Эй, Джеки, дай-ка мне таблетку. Они в кармане.

− Сам достань.

− Джеки…

В его голосе послышались угрожающие нотки. Я встал и принялся щупать его карманы, пока не нашел пузырек с таблетками. Я протянул Райану таблетку, но он не взял ее рукой.

− Делай все сам.

Его раскрытый рот и мокрый красный язык выглядели еще омерзительнее вставшего члена. Я положил таблетку ему в рот и сел обратно в кресло.

Секс под героином длиться дольше, Райан не собирался ускорять процесс. Рекс сосал, пока его слюна не потекла по члену полицейского.

− Хорошо Рекси, надо поменять позу.

Они сместились в середину комнаты. Рекс разделся и встал на четвереньки. Райан пристроился сзади.

− Вау, что-то тут суховато. Джеки, подойди и плюнь ему на задницу.

− Что?

− Ты тоже есть на той записи, вместе с твоей подружкой. Так что не зли меня.

Я склонился над задницей Рекса и уже собирался сплюнуть, надеясь, что попаду в цель. Но Райану этого оказалось недостаточно.

− Нагнись ниже, ниже давай. Ты же хочешь все сделать за один раз?

Я нагнулся, почувствовал вонь из его ануса, и смачно плюнул.

− О, нет-нет-нет. Не это белое дерьмо. Нам нужно кое-что получше, правда Рекси? Давай мне зеленые сопли-слюни, прямо из недр глотки. Мне нужна большая вязкость, малыш. Давай, харкай прямо туда, ему в шоколадный глаз.

Я набрал в рот слюны и слизи и харкнул. Попал прямо в центр.

− То, что надо.

Райан размазал мой харчок головкой члена и резко вошел в анус Рекса.

Они трахались долго. Райан все время ворчал. Рекс словно впал в забытье. Я стоял и считал шприцы, как вдруг понял, что полицейский снова обращается ко мне.

− …вот туда и сунь ему в рот.

− А?

− Давай его вдвоем. Давай. Ты в голову, я в жопу. Мы словно друг друга ебать будем.

Пистолет Райана лежал на подушке. Он протянул руку и подхватил его. Райан держал в руке пистолет, положив указательный палец на курок, и не отрывая глаз от меня.

Рексу все это было не в диковинку. Он уже миллионы хуев отсосал. Но к бизнесу это уже не имело никакого отношения. Мы знали друг друга, мы дружили. Все это действо казалось мне омерзительным, и я не хотел в нем участвовать. Но Райан уже собирался сделать мне очередное предупреждение. Так что я выругался и сунул член в рот Рекса.

Во мне уже не осталось ни протеста, ни тоски. Я был под героином, действо поглотило меня. Рекс уже настолько забылся, что даже не открыл глаз, когда мой член коснулся его губ. Он просто открыл рот и начал подмахивать головой. Райан смотрел на меня слегка улыбаясь – полицейский внимательно наблюдал за моим лицом и движением бедер. Постепенно мы выработали ритм – Райан держал его за задницу, я за плечи, мы врывались в тело Рекса. Я даже мысленно представил себе, как у него все сжимается посередине.

Вскоре все закончилось, мы вытащили свои члены из его тела. Рекс залез на диван и, как ни в чем не бывало, стал готовить себе новую дозу, словно в комнате вообще никого не было и ничего не произошло. Депрессия сделала его совершенно безучастным, покорным любой силе, что овладеет им.

Когда мы с Райаном уходили, Рекс посмотрел на меня так, словно хотел что-то сказать. Но ему снова не хватило сил.

Выйдя на улицу, я специально шагал очень медленно, надеялся, что Райан съебется и не заметит мой «Мустанг». Но это было невозможно, учитывая, где я припарковал машину. Райан провел пальцами по блестящему рисунку.

− Небольшой подарок любимому? Знаешь, Джеки, у меня хорошее предчувствие. Если она так благодарит тебя за еблю, то сколько она выложит за нашу кассету. Больше не заставляй меня искать тебя.

Глава двадцать третья

Когда я вернулся в Малибу, Белла плавала голой. Я сел в стоявшее у бассейна кресло, и ждал, когда она заметит мою распухшую губу.

− Джек, что случилось? Тебя ограбили?

Белла вылезла из воды, ее белое тело сверкало. Она встала прямо передо мной, черные волосы прилипли к плечам, вода текла между ее грудей и по спутанным волосам лобка.

− Ты в порядке? Дай посмотрю.

Белла наклонилась ко мне, хотела провести медицинский осмотр, но я остановил ее.

− Нам нужно поговорить. Случилось нечто плохое.

Белла нахмурилась. Она подвинула ближайшее кресло и села напротив меня. Она даже не взяла полотенце.

− Есть видеозапись. Того, что мы творили с тем парнем.

− Нет никакой видеозаписи.

− Есть, и я ее видел. Ты не единственная, у кого есть камера.

Долю секунды на лице Беллы мелькнуло выражение паники, но она сразу совладала с собой, и не дала чувствам взять верх. Я видел, как эта женщина усилием воли сдерживала себя, и направляла эмоции в нужное русло.

− Расскажи.

− Там ошивался один парень. Он видел, как мы втроем зашли в номер. Решил, что мы там будем заниматься сексом. Он нашел прорезь в занавесках, и теперь хочет дорого продать эту запись.

− Кто он?

− Не знаю. Просто парень, который любит подглядывать в спальнях. Сказал, что его зовут Райан.

− Ему нужны деньги?

− Ну а что же еще?

Некоторое время Белла обдумывала возникшую проблему, затем что-то пришло ей на ум.

− Как он с тобой связался?

− Позвонил, когда ты была в Брентвуде. Хотел, чтобы я встретился с ним в мотеле. Я как раз оттуда.

− Как он узнал твой номер?

− Не знаю. Возможно, он проследил за нами и потом нашел его по адресу.

− Наш номер не числится ни в одном списке.

− Ну, тем не менее, он его получил. И у него видеозапись с нашим участием, все зафиксировано, и то, как ты ввела инъекцию тому типу.

− Он знает, что я врач?

− Он не говорил.

Белла еще немного подумала, затем отбросила назад свои мокрые длинные волосы.

− Хочу с ним встретиться.

Меня очень удивило, что она сразу же решила устроить встречу, с другой стороны, мне не пришлось ее долго уговаривать.

− Именно этого он и хочет. Собираешься ему платить?

− На данный момент - это самый легкий вариант.

− А если он снова потребует денег?

− У меня их много. И если он станет представлять не шуточную опасность, я найду другой способ.

Через два дня, я, Райан и Белла встретились в моем новом доме на Уиллоу Глен в Лорел Каньон. Я не успел обставить дом мебелью, он был пуст за исключением телевизора и видеомагнитофона, что купила мне Белла.

За день до этого я поговорил с Райаном, попросил не разрушать «легенду о любопытном парне», что я рассказал Белле. Он ничего не пообещал, но, насколько я мог судить, ему бы не принесло никакой выгоды рассказывать о нашем давнем знакомстве. Возможно, он наоборот рассчитывал на то, что свой человек внутри может быть полезен для будущих дел.

Но этот коп все делал назло мне, после разговора с ним я сидел, уткнувшись в телевизор, чтобы унять свой страх.

В гостиной были белые стены и голый паркетный пол. Белла и Райан стояли рядом и смотрели видеозапись по телевизору. Я ходил по комнате, иногда выглядывая в окна, но при этом внимательно слушал все, что они говорили.

Казалось, Белла вовсе не злилась на Райана и не испытывала к нему отвращения. Похоже, наблюдать свое «двойное проникновение» со стороны настолько ей понравилось, что она вообще не обращала внимания на шантажиста. Когда представление закончилось, Белла просто застыла и принялась ласкать себя рукой под юбкой. Райан посмотрел на меня расширившимися от удивления глазами, затем обратился к ней:

− Секс - это ничего, но вот укол…Он был мертв где-то минуту?

− Не нужно запугивать. Я знаю, чем мне это грозит. Сколько ты хочешь?

− Пятьдесят тысяч.

− Приемлемо. Но сначала я хотела кое-что тебе показать.

Белла улыбнулась Райану. Она смотрела на него напряженным тяжелым взглядом, она всегда смотрела так, когда хотела трахаться. Не могу сказать, притворялась она или нет. Белла достала из сумочки видеокассету и велела Райану поставить ее. Я вообще перестал понимать, что она задумала.

На экране появилось изображение. Я узнал гостиную в доме Беллы на Малибу. Она лежала на спине, раздвинув ноги в сторону камеры, и трахала себя вибратором. Через десять секунд я понял, она изо всех сил старалась играть на камеру. Ее движения были слишком необычными для простой мастурбации. Мне стало интересно, заметил ли это Райан, но он был слишком поглощен самой сценой. Белла наклонилась к нему и что-то прошептала на ухо, ее рука уже гладила полицейского между ног. Мистер Страх, человек, который смотрел, как девушку убивали отбойным молотком, казалось, полностью лишился воли, подчинившись ее голосу и руке.

Я слышал, как расстегнулась его ширинка, видел, как дернулась нога полицейского. Я прошел чуть дальше, чтобы видеть все. Член Райана казался толстым в руке Беллы. Она надрачивала ему, головка напрягалась, с каждым толчком кожа на ней натягивалась. Белла явно синхронизировала свои движения с ритмом мастурбации на записи. Райан бурно кончил на пол одновременно с Беллой на экране, не знаю, имитировала она оргазм или нет. Белла стряхнула капли спермы с пальцев и вытерла их салфеткой. Райан засунул член обратно в брюки.

− Это чтобы я сбросил цену?

− Вовсе нет. Просто подумала, раз сумма в пятьдесят тысяч так необходима, нам стоит перейти на более личный уровень отношений.

− Верно…

Райан говорил неуверенно, словно вообще не понял, к чему была эта суходрочка.

− И как ты хочешь это устроить?

− Джек позвонит тебе и решит все вопросы.

− Ты не получишь записи.

− Это не так уж и важно. Ты ведь сможешь дать мне негативы съемки, не так ли? Тебе пора идти. Мы с Джеком останемся здесь, должна придти мебель.

− Ты придешь с деньгами?

− Возможно.

Мы молча смотрели, как «Плимут» Райана выехал на шоссе. На полпути по склону холма, он встретился с двумя грузовиками из службы доставки – они везли мое имущество, первое приобретение в новой жизни.

На обратной дороге в Малибу мы заехали в дерьмовый район Мелроуз, там мы нашли мексиканскую забегаловку с неплохим ассортиментом и фотографиями известных закусочных на стенах. Это было слишком бедное заведение для Беллы, но мне захотелось буррито, да и сама мрачная атмосфера заведения помогала мне скрыть опасения, порожденные ее делишками с Райаном.

− Что ты ему прошептала?

− Ничего особенного.

− Что именно?

− Просто рассказала, какие ощущения от вибратора.

− Можно спросить зачем?

− Затем же, зачем сказала, что хочу создать еще одну связь между нами, помимо денег. Может, все это мелочи, но если он станет серьезной проблемой, я пойду на все, чтобы остановить его.

Я пил коктейли «Маргарита» пока они не стали жечь мне желудок, так я отмечал удачно сложившиеся обстоятельства, Райан не помешал моему продвижению в высшее общество. Белла отвезла нас домой на своем «БМВ 850CI».

На следующее утро мне позвонила секретарша Ларри Бернса и сказала, что я должен в обед явиться на съемочную площадку компании «Уорнер» и приступить к работе.

Глава двадцать четвертая

Гримерная располагалась в прицепе, стоявшем рядом с киносъемочным павильоном. Не слишком мягкие кресла, запрет на курение, но я все равно почувствовал себя превосходно, ведь вокруг меня бегали такие стройные девушки. Я оказался в центре внимания в городе, где умение подать себя – одно из главных качеств любого человека. Мне немного подравняли волосы над ушами, чтобы я лучше смотрелся на экране, и нанесли на лицо много разной косметики. Режиссер заглянул на пол-минуты только чтобы поздороваться. Одна из его секретарш дала мне две страницы сценария для ознакомления. Пока я читал, пришел курьер с открыткой от Говарда Уэлкса, меня приветствовали «на борту». К письму прилагалась коричневая пластмассовая трубка с десятью миллиграммами Валиума. Я не понял, был ли это намек на то, что я не смогу справиться своими силами, или мне просто подарили антидепрессант, который врачи так неохотно выписывают. В любом случае, я уже занюхал кокаин, так что добавить в кровь немного успокоительного показалось мне отнюдь не плохой идеей.

В зеркале я смотрелся очень хорошо. Они дали мне капли, прочищающие глаза, и мусс, чтобы придать волосам больше объема. От толстого слоя крема и пудры моя кожа стала гладкой. Безо всякой причины, меня охватило чувство словно я снова дрочил на подаренные Райаном фото.

Уже внутри киносъемочного павильона помощник режиссера сказал, что сначала мне придется выступить в серии коротких мини-роликов. Сказал, это в качестве репетиции, пока я не привыкну к камере. Мне было наплевать. Если чего пойдет не так, Белла позвонит Уэлксу.

Любой дебил бы справился. От меня требовалось только стоять на синем фоне и вовремя читать текст телесуфлера. Тот самый сценарий, что мне дали в гримерной. Я уже половину фраз успел запомнить. В студии находилось много людей, но кокаин и свет прожекторов буквально изолировали меня от них, вокруг меня словно сформировался сверкающий кокон, который защищал меня от провала. Мой первый шаг в высшее общество селебрити. Я был собран. Я был целеустремлен. Я излучал жизненную энергию с яркостью галогеновой лампы. Черт, да никто бы не отказался от попытки получить работу на телевидении.

Примерно к трем часам я сделал все, что от меня требовалось. Режиссер объявил перерыв и повел меня из студии в бар. Его звали Джеймс, сказал, что ему понравилось мое выступление. Но выпить он меня позвал наверняка для того, чтобы выяснить, насколько я разбираюсь в кино. Я не мог сказать ему, какой режиссер что снял, или какой процесс, когда запускается во время съемок. Но я уделал Джеймса по знаниям о том, кто с кем трахается, и кто сколько заплатил за дом.

Вскоре режиссер отправился обратно в студию, пришла Лорн, они собирались снять несколько коротких видеороликов. Я остался пропустить еще стаканчик «Южного». В бар вошли одна из гримерш и ее подруга. Какое-то время мы сидели и пили, а потом она отсосала мне в уборной. Не то, чтобы она мне понравилась, или мне захотелось секса, просто глупо отказываться от возможностей, что предоставляет работа на телевидении.

Снова на улице. Все закончилось. Воздух был горячим и влажным, холмы вокруг Бербанка окутал туман. Мертвые люди, похороненные на склоне холма в Голливуд-Хиллз, напомнили мне о Карен. Теперь у меня зарплата десять тысяч в месяц и дом среди холмов. Этого бы хватило, чтобы удержать ее, ей бы не пришлось больше выходить на панель. Деньги решают все проблемы. Они могут заставить человека полюбить тебя. Удержать его рядом с тобой. С десятью «килодолларами» в месяц я мог бы подарить Карен такую жизнь, от которой она не смогла бы отказаться. Она никогда бы не ушла от меня.

Адреналин, полученный во время первых выступлений, сходил на нет. К тому же заканчивалось действие кокаина, Валиума и выпивки. Я устал, я нервничал. Мне очень хотелось, чтобы все стало проще. Чтобы у меня была Белла, которая все для меня делала, и никаких угроз вроде Райана и Пауэлла. Ни убийств, ни шантажа.

Я вернулся на парковку компании «Уорнер» и сел в свой «Мустанг». Я смотрел, как за воротами проезжали автомобили. Мне хотелось полностью порвать с прошлым и остаться в настоящем.

Белла позвонила мне на мобильный, когда я уже завел «Мустанг». Мы немного поболтали о сегодняшнем моем выступлении. Она сказала, что Пауэлл нашел донора для благотворительного лечения, и мне не нужно ехать в Малибу, она там сегодня все равно не появится. Мне было наплевать. Я слишком устал, чтобы вылезать из дома. Мне хотелось спрятаться ото всех и заснуть.

Дом на Уиллоу-Глен имел открытую планировку. Я выбрал его потому, что все комнаты хорошо проветривались и освещались. Здесь все было новое. Я оставил стены нетронутыми. Никаких картин или аксессуаров. Зато мебель и технику подбирал очень тщательно. Именно они являлись для меня настоящей декорацией.

Вечерело. Я выпил бутылку гаторейда и заснул на японском диване стоимостью в две тысячи долларов. Я проспал до одиннадцати вечера, меня разбудил телефонный звонок.

Сначала я вообще ничего не понял. Голос узнал сразу, но то, что мне позвонил этот человек, повергло меня в ступор. Пауэлл. Такой же самодовольный, как в тот раз, когда спрашивал, хочу ли я посмотреть фото Беллы. Сказал, что хочет встретиться со мной перед муниципальным центром Беверли-Хиллз через полчаса. Он повесил трубку прежде чем я успел задать вопросы.

Я принял душ, оделся, сложил крышу «Мустанга», и помчался вниз с Лорел Каньон сквозь теплую ночь. От Бульвара Закатов на Ла-Синегу, с Ла-Синеги на бульвар Санта-Моники. Свет уличных фонарей оранжевыми дисками прокатывался по гладкой поверхности капота «Мустанга», за окном ветер сдувал дым сигареты. Я ехал в центр города.

Я опоздал на десять минут. Хотел показать, что мне насрать на то, зачем он меня вытащил. Вряд ли там могло оказаться что-то хуже, чем видеозапись, где он тычет своим хуем в Беллу. Но теперь, когда Беллы не было рядом, я не мог отделаться от чувства, что могу получить информацию, касающуюся убийства Карен.

Я припарковался возле «Ягуара», Пауэлл опустил окно. Он смотрел на меня мертвыми глазами, напоминавшими глаза робота из фильма «Терминатор». А улыбку на лице ему словно искусственно вырезали. Пауэлл велел ехать за ним. Затем снова поднял окно.

Я следовал за его машиной сначала по равнине, затем среди холмов. Миновав Беверли-Хиллз, мы поехали вдоль Пивайн-Каньона по шоссе Сан-Исдро, и добрались до узкой дороги под названием Абрикосовая Аллея.

Официально это была частная дорога, но никаких ворот на ней не построили. Она пересекала шоссе Сан-Исдро под прямым углом и через пару сотен ярдов уходила направо. Я заметил один или два дома, но они стояли далеко от дороги, к тому же их скрывали заросли кустарника. Пауэлл проехал мимо них к концу Абрикосовой Аллеи, там находилось большое квадратное здание, его явно построили не для красоты. Вокруг таинственного дома посадили вьющиеся растения, но даже они не могли скрасить его унылые бетонные стены цвета песка. С первого взгляда было понятно, здание работало чем-то вроде бункера. Окна были закрыты решетками, а территорию окружал высокий стальной забор.

Мы сразу заехали в гараж, рассчитанный на четыре машины. За нами опустилась автоматическая дверь, я сразу понял, этот дом не жилой. Не было хлама, которым обычно заполняют гаражи: ни инструментов, ни пляжных принадлежностей, ни коробок с мусором. Помимо моего «Мустанга» и «Ягуара» Пауэлла там стоял «БМВ» Беллы.

Вместо двери, ведущей на первый этаж, была бетонная дорожка, спускавшаяся в подвал. Пауэлл повел меня за собой и велел не шуметь. Он открыл стальную дверь. Мы попали в помещение, напоминавшее небольшую больницу. Зеленые стены, виниловые полы, ряды газогеновых ламп на потолке. Пауэлл запер дверь и приложил палец к губам, он жестом приказал мне следовать за ним по коридору. Мы прошли пару помещений с бронированными дверьми и специальными замками, похожих на комнаты для осмотра пациентов. Затем мимо нескольких распашных дверей, за ними располагалось странное помещение, что-то вроде «предоперационной». Через маленькие окошки в дверях я мельком разглядел нечто похожее на тележку с лежащим на ней телом. Мы пошли дальше по коридору, нам попалась обычная деревянная дверь, она была не заперта. Пауэлл выключил свет и открыл ее. Мы оказались в маленькой комнате, рассчитанной на двух человек. Там было окошко, как в помещении для допросов. Пауэлл прикоснулся губами к моему уху и прошептал:

− Это одностороннее зеркальное стекло. Чтоб ни звука, а то она узнает, что ты здесь. Не выходи отсюда. Я приду за тобой, когда мы закончим. Внимательно смотри на свою любимую.

Пауэлл ушел, я остался в комнате и смотрел сквозь стекло. Зажегся яркий свет, он показал мне маленькую операционную. Само помещение напоминало уменьшенную версию реанимационной − много материалов из нержавеющей стали, много оборудования с мигающими лампочками, подключенного к мониторам, тележки с зелеными клеенками, ряды многочисленных инструментов, и большой пучок ламп на подвижном механизме. Сначала в помещении никого не было, но через десять минут смежные двери отворились и вошли Пауэлл с Беллой, одетые в шапочки, халаты, и маски. Они катили на тележке тело обнаженного мужчины, он явно находился под наркозом. Мужчина лежал на боку с капельницей в руке. Между ребрами и бедром покрасили чем-то желто-коричневым.

Пауэлл сел возле головы мужчины, он надел ему на лицо кислородную маску с газом и начал поворачивать выключатели на трех цилиндрах. Белла прикрепила тело донора к паре приспособлений. В процессе работы они разговаривали, но из-за масок и толстого стекла я ничего не мог разобрать.

Белла приготовилась, она кивнула Пауэллу головой, взяла скальпель и начала делать разрез. Я не мог ничего толком разглядеть, поскольку она сидела ко мне спиной, но, похоже, она делала большой горизонтальный разрез под ребрами. Белла полностью погрузилась в процесс, она действовала быстро и экономно, отбрасывала использованные инструменты один за другим и брала новые со стоявшей рядом тележки. Я видел кровь на ее резиновых перчатках.

Аккуратность, с которой шел весь процесс, поражала, но при этом меня не отпускало чувство, что в этой комнате проводили не только хорошие операции. То, как Белла себя вела, как прижималась бедрами к тележке, как двигались ее руки...все это выглядело слишком чувственно и явно не имело к хирургии никакого отношения.

Операция шла долго, я устал стоять на одном месте. У меня заболели ноги, мне нужно было сменить позу. Я попытался сместиться чуть в сторону и стукнулся о стекло. Белла застыла на месте и бросила на Пауэлла злобный взгляд. Но он был полностью сконцентрирован на анестезии. Через пару секунд Белла успокоилась и продолжила операцию.

Вскоре операция достигла кульминации. Белла засунула руку внутрь мужчины, сделала несколько завершающих махов скальпелем, и, отрезала какой-то мешавший ей орган. Затем она обеими руками подняла в воздух нечто длиной в пять дюймов.

Почка.

Вот так сюрприз.

С собирательной трубки, тянущейся от центра почки, свисал толстый слой желтого жира, именно этим местом почка связывалась с телом. Сам орган покрывала оболочка теперь похожая на разорванный кокон, с ее волокон капала кровь. Она была куда розовее мяса, которое можно увидеть на прилавках, наверное, потому что плоть была свежей.

Белла положила почку в пластиковый контейнер, закрыла его прозрачной крышкой, и отдала Пауэллу. Он неуверенно посмотрел на нее и что-то сказал. Белла покачала головой, повернулась к донору, и начала зашивать его внутренности. Пауэлл снова попытался заговорить с ней, но она не ответила. Немного подождав, он отнес почку в другой конец комнаты, и положил в холодильник.

Я еще немного подождал, но было уже ясно, что им остались последние штрихи. Я не видел смысла наблюдать за этим − и так провел в узкой комнате целых два часа. Когда я приоткрыл дверь, Белла уже зашивала парню живот.

Я не мог вернуться обратно в гараж. Стальная дверь изнутри тоже открывалась специальным ключом, поэтому я решил обследовать тайную лабораторию. В дальнем конце коридора был лестничный пролет, ведущий на первый этаж. За ним оказалась еще одна стальная дверь, но незапертая. Я пошел дальше и начал осматривать комнаты первого этажа. Гостиная и две спальни были обставлены неплохо: ковры, занавески, мягкие кресла − все это создавало видимость обыденности, хорошо отдыхать здесь после проведения операции по извлечению почек. Остальные комнаты были пусты и казались совершенно необитаемыми. На кухне в шкафу стояли железные банки и упаковки, но ничего свежего. Я заперся в ванной и зажег сигарету.

Итак, теперь я знаю, что Белла сама извлекает из людей почки. И это явно не совместный проект, именно Белла руководила операциями, не Пауэлл.

Она говорила, бесплатно лечить бездомных было ее идеей. Тогда я окончательно убедился, что она замешана в торговле почками. Но я надеялся, что в темной стороне благотворительности она играла второстепенную роль − например, в качестве ассистента Пауэлла. Или даже лучше, невольная участница во власти одержимого старика. Но теперь я знал, что все было совсем не так. И это меня пугало. Я не сомневался, что смерть Карен была связана с торговлей почками, и вполне логично предположить, что тот, кто руководит операциями и есть главный виновник.

Логичная цепь размышлений, но мне не хотелось ей следовать. Пока Белла на свободе, я могу попасть на экраны телевидения.

Вместо этого я сосредоточился на мысли, зачем Пауэлл решил мне это показать. Уж точно не для того, чтобы разоблачить Беллу и ее нелегальные операции. В конце концов, он сам занимался поиском доноров и еще выполнял работу анестезиолога, поэтому виновен ничуть не меньше. Возможно, он надеялся, что, увидев все это, я отвернусь от нее. Но ведь она врач, пусть и не хирург, разве она просто не выполняла свою работу?

Теперь я думал только о том, что могло бы произойти, не появись я здесь. Ведь после того, как я ударился о стекло, Белла знала, что за ней наблюдают. И что же она задумала?

Я вернулся в гостиную и стал ждать. На мой взгляд, не было никакого смысла скрываться от Беллы. Через полчаса они поднялись по лестнице. Похоже, Белла совсем не удивилась, увидев меня.

− Тебя привез Пауэлл?

Я не успел ничего сказать, ее отец ответил сам.

− Настало время и ему узнать.

Белла повернулась к нему.

− Как ты смеешь, принимать такие решения в одиночку?!

− А разве влюбленные не должны знать друг о друге все?

Белла усмехнулась.

− Думаешь, если он узнает, то конец нашим отношениям?

− Думаю, что он должен знать все, чтобы принять осмысленное решение.

− Ты такой предсказуемый. Это же абсурд.

− И все же. Я знаю о тебе все, ничто не заставит меня пойти против тебя, а о нем такого сказать нельзя.

− Так или не так, тебя не касается. Запомни это, или твоя постель совсем опустеет.

− Для меня дни разделяются на те, когда ты позволяешь мне быть с тобой, и те, когда нет. Без тебя мне нечего терять. Так что запомни, если моя постель опустеет, то и твой операционный стол постигнет та же участь. Или ты думаешь, что он будет копаться для тебя в дерьме, также, как я?

Белла посмотрела на него так, словно не могла подобрать ответ. Потом она резко развернулась и зашагала к лестнице. Но задержалась возле двери.

− Он скоро придет в себя. Проверь обезболивающее. Пошли, Джек.

Белла исчезла в лестничном проеме. Я пошел следом, но Пауэлл схватил меня за руку и прошептал на ухо:

− То, что ты тут видел, еще ничего. Она знала, что ты здесь. Ты ребенок, который играет с очень опасной игрушкой. Будь осторожен, а то ее гнев обрушиться и на тебя.

− Отвали.

Я стряхнул его руку и пошел к Белле. В гараже мы молча поцеловались. Мы не проронили ни слова, пока не приехали в Малибу и не залезли голые в бассейн. Белла проплыла несколько ярдов брассом. Небо было черным, до рассвета еще оставалось два-три часа, но в свете фонарей бассейна я отчетливо видел ее промежность. Белла перевернулась на спину, ее тело плавно скользило по водной глади, волосы на лобке показались над водой. Я подплыл к ней, она обняла меня, ее соски скользнули по моей груди.

− И что ты думаешь?

− Это незаконно.

− Не законно. Но от этого выигрывают все. Я рассказывала тебе, что бесплатно лечу бездомных, но это не вся правда. Я покупаю у них почки. Это абсолютно добровольно. Пауэлл находит доноров на улице, и если я вижу, что они могут перенести операцию, я делаю им предложение. Это их выбор. Утрата одной почки не отразится на их качестве жизни, а тех денег, что я им даю, они никогда не видели. Большинство из них все равно не доживают до сорока, так что они не многое теряют. Ты удивишься, сколь многие из них говорят «да».

− Что ты потом делаешь с почками?

− Жду, когда в списках появится подходящий кандидат.

− Ты продаешь почки людям?

− Конечно нет. Я отдаю их различным медицинским учреждениям в качестве пожертвования, естественно анонимно.

Мой член стоял колом, Белла взяла его рукой и начала тереться о него своей пиздой. Даже под водой я чувствовал соки на ее половых губах.

− Ты не похожа на Робин гуда.

− Но смотри, что я делаю для тебя.

Белла произнесла это милым спокойным голосом, но посыл читался отчетливо: «не пизди на того, кто устроил тебя на телевидение».

Я промолчал.

Белла начала двигать рукой быстрее. Я закрыл глаза и увидел девушку с ломом в заднице, и ту парочку с мешками на головах. Я попытался представить, каково это, прижаться к этим телам, ощутить прикосновение к их застывшей плоти. И кончил. Моя сперма растекалась белыми потоками по чистой воде бассейна.

Когда я проснулся, в небе уже появилась узкая полоска рассвета. Белла спала на животе, простыня лежала на полу, тень скрывала ее анус. Где-то среди холмов раздался крик животного, отдаленно похожий на вой койота. Но это не был крик проснувшегося зверя. В нем слышалась невероятная боль.

Я вылез из постели и подошел к окну. Белла продолжала спать. В бледнеющем небе сверкали звезды. Окружавшая дом трава окрасилась в серые цвета, казалось, из всего окружающего высосали жизнь, оставив лишь некрасивую двумерную картину.

Прямо под окнами, у всех на виду, сидел голый мужчина. Он склонился над каким-то брыкающимся животным. Мужчина совал руку в живот твари, вытаскивал залитые кровью потроха, и разбрасывал их на газоне вокруг себя. Пауэлл. И пес, один из тех двоих, что недавно привезли.

Когда труп животного опустел, Пауэлл поднял его высоко над головой, дыра в брюхе собаки смотрела прямо на окна. Я понимал, темнота надежно меня скрывала, но все равно рефлекторно отскочил в сторону, чтобы Пауэлл не увидел.

Даже после того, как я забрался в постель, меня преследовал этот образ − убитая собака, обнаженное бледное тело Пауэлла, измазанное темной кровью, его дряблый болтающийся член.

Мы с Беллой завтракали возле бассейна. Воздух ласкал кожу. Я добавил к нему немного сигаретного дыма. На поверхности воды появились вьющиеся тени.

Не успели мы закончить, как из дома вышел Пауэлл, он сказал, что больше не намерен оставаться в Малибу. Судя по виду, сегодня он вмазался еще сильнее, на его лице и руках виднелись многочисленные царапины. В голосе Пауэлла слышались умоляющие нотки, он ждал какой-нибудь реакции от Беллы, но она только лениво оторвала голову от газеты. Мен вдруг осенило, ведь она в первый раз провела ночь со мной, а не ушла спать к нему.

Я стал говорить ей о том, что увидел утром, смотря в окно.

После того, как Пауэлл уехал, мы гуляли по территории, держась за руки. Я незаметно направил ее к пятну на траве под окном спальни. Лужа крови напоминала загустевшую нефть, кучки собачьих потрохов облепили мухи. Сам труп собаки исчез.

Белла обреченно вздохнула. Я ткнул носком туфли орган похожий на кишку.

− Прошлой ночью я видел, как он это делал.

− Он напуган. Боится, что ты заберешь меня у него.

− Бурная у него реакция.

− Это всего лишь собака.

− Просто думаю, на что он еще способен.

− Что ты имеешь ввиду?

− Настанет день, когда собаки ему будет недостаточно.

Белла молча смотрела на загаженную территорию.

− В этом есть что-то от животной ярости, не так ли?

Она развернулась и пошла обратно к дому. А я остался снаружи. Я бродил у кромки леса пока не нашел труп собаки. Разрез тянулся от яиц до ребер. Я внимательно осмотрел мертвое тело, но не смог определить, была ли внутри сперма.

Знакомый разрез. И выпотрошили точно также. Работа хирурга. Вот и улика, связывающая Пауэлла с убийством Карен. Но какой мотив? Если Карен с Беллой были любовницами, и Карен иногда гостила в Малибу, то Пауэлл не мог не...все же очевидно. Сексуальная ревность.

День сразу же стал ярче и радостнее. Вид выпотрошенного пса у моих ног в десять раз перевесил активность Беллы в операционной. Он окончательно отвел от нее все подозрения. Даже если она и знала об убийстве, то совершил его Пауэлл, характер нанесения ран очень похожи. К тому же в потрохах Карен была сперма.

Все это означало, что я мог и дальше тянуть из Беллы деньги и пользоваться ее влиянием, не опасаясь того, что однажды настанет день, и ее заберут у меня из-за какой-нибудь юридической неувязочки. Еще я мог избавиться от Райана, направить его по другому следу, если он перестанет шантажировать Беллу, и опять решит поиграть в «сядь-на-хвост-убийце-Джеку».

Белла сидела в гостиной в сером декоративном кресле и смотрела в окно. Она глубоко погрузилась в свои мысли. Она вздрогнула, когда я вошел.

− Пора звонить Райану. Что мне ему сказать?

− Скажи, что я встречусь с ним завтра. В том же самом мотеле.

− Я завтра не смогу, у меня съемки.

− Я сама пойду.

− Ты уверена? Он довольно странный.

− Ты ведь не ревнуешь, да?

− После Пауэлла и того парня в мотеле?

− Вот и славно. Тебе нет нужды идти со мной. Я отдам ему деньги и, надеюсь, мы о нем больше не услышим.

− Это вряд ли.

− Да. Но деньги великая вещь. Если у тебя их много, ты можешь сотворить что угодно, тем или иным способом. Давай я тебе кое-что покажу.

Мы прошли в комнату с видео оборудованием, Белла включила аппаратуру и запустила видеозапись.

− Вот некоторые мои доноры. Все, что я с ними делала, не имело смысла с точки зрения медицины. Наверняка они об этом догадывались, но сами убеждали себя в необходимости, им были нужны деньги.

Белла включила запись. На экране появился кабинет для осмотра, расположенный на Абрикосовой Аллее. Бедные люди всех сортов, мужчины и женщины. Белла в маске и халате хирурга, волосы собраны в тугой хвост. Доноры раздевались полностью. Судя по их поведению, камера была скрытой.

Вот мужчина, проходящий ректальное обследование, перчатки Беллы блестели от смазки. Вот тот же мужчина присел над тазиком, понадобился образец кала. Вот молодая женщина с отметинами на внутренней стороне бедер, ее пизду держали раскрытой два зажима из нержавеющей стали, а Белла промывала ее физиологическим раствором. Вот Белла целиком засунула ладонь в анус негра, которому едва исполнилось девятнадцать. Вот девушка, стоящая на четвереньках после того, как выпила рвотный препарат. Белла совала ей в пизду тампон на длинной стальной палочке.

− Согласись, в этом есть нечто очень эротичное. Переход на новый уровень интимности.

Я уже собирался сказать что-нибудь в знак согласия, но на записи появилась новая сцена, которая заставила меня сильно напрячься. Там на Белле уже не было ни халата, ни маски, совершенно голая, она лежала на другой женщине в позе шестьдесят девять. Они лизали друг другу, лицо партнерши скрывалось у Беллы между ног, но когда та приподнялась, чтобы засунуть язык глубже, я увидел ее лопатку. И татуировку скарабея.

− В чем дело?

− Да ничего.

− Ты ее узнал.

− Нет. Просто...все проходит немного по-другому. Она была донором?

− Да, потом стала донором.

На экране бедра Беллы напряглись, затем медленно расслабились. Вскоре она слезла с партнерши. Женщина медленно повернулась к камере, ее лицо расплылось в улыбке. Карен! Ее лицо блестело от пота и выделений пизды. Белла нажала на паузу.

− Она была моей возлюбленной.

− И что с ней случилось?

− Что ты имеешь ввиду? Если ты ее знал, лучше сразу скажи.

− Я хотел спросить, только почему вы расстались.

− Так ты знал ее или нет?

Белла слишком заинтересовалась, я не мог проигнорировать это вопрос.

− Она похожа на проститутку, что работала на улице. Я, вроде, видел ее там один или два раза. А в чем дело?

− Извини. У нас были очень близкие отношения, я до сих пор скучаю по ней.

− А почему отношения прекратились?

− Не знаю. Однажды она просто исчезла. Я больше никогда ее не видела.

− И ты не пыталась ее найти?

− Она никогда ничего о себе не рассказывала. Я не знала ни ее фамилии, ни где она жила. Так что я ничего не могла поделать.

Белла перемотала запись обратно и запустила снова. Она села мне на колени и, не отрывая глаз от экрана, сунула мой член в свою вагину. Ее тело задергалось сильнее, когда перемазанное соками лицо Карен улыбнулось в камеру. Белла кончила.

Позже я позвонил Райану. Он обрадовался мотелю «Старвей». А когда услышал, что меня на встрече не будет, то обрадовался еще больше.

Глава двадцать пятая

На следующее утро Белла уехала, сначала в банк, потом на встречу с Райаном. Пауэлл не вернулся ночью в Малибу, я решил, что он до сих пор дуется, сидя у себя в квартире.

До двенадцати я должен был появиться на съемках «Двадцати восьми кадров». За оставшееся время я успел сделать пару важных дел.

Я достал из потайного шкафа видеозапись Беллы с донорами, остановил на том моменте, где появляется Карен, и переписал весь ролик с бывшей женой на чистую кассету. На это у меня ушло двадцать минут – десять на то, чтобы разобраться, как направить сигнал от одного кассетника к другому, и еще десять на запись самой копии, потому как я не смог найти кнопку ускоренного дублирования. Остальное время я занимался ерундой: слушал шум машин, идущий с дороги, и шаги в доме.

В тайнике были и другие записи, две я уже видел – где Белла трахалась с Пауэллом, и где она сосала мой член, когда я лежал без сознания – а три еще нет. Следующие полчаса прошли неспокойно, я смотрел оставшиеся видеозаписи в ускоренном режиме. Сольное секс-шоу Беллы, еще неудачники, проходящие весьма эротичный медицинский осмотр, серия наиболее ярких секс-моментов, которые мы с Беллой записали с тех пор, как я переехал из Малибу. Больше ничего связанного с Карен я не нашел. Я перемотал все видеокассеты на начало и оставил все, как было.

Я хотел иметь свою копию видео, где Карен и Белла отлизывали друг другу, по двум причинам. Во-первых, запись доказывала, что они любили друг друга, или, по крайней мере, у них была сексуальная связь. Еще Белла случайно обронила, что Пауэлл делал копии со всех ее записей, это являлось отличным дополнением, свидетельствовавшим в пользу моей теории, что он убил Карен из ревности. Если у него была копия, он мог знать об их отношениях, а если он знал, то мог чего-нибудь и предпринять.

Другая причина – копия; это хорошая подстраховка на случай, если Белла решит, что я ей уже надоел. Если она знает об убийстве Карен, то наверняка не захочет, чтобы полицейские нашли на пороге участка видеозапись, где она голая вместе с жертвой.

Я положил кассету в бардачок «Мустанга» и поехал по шоссе Пасифик Кост. Стоял жаркий день, настроение было отличное. Впервые мне мы с Лорн будем работать вместе – вдвоем интервьюировать одну чиксу, восходящую звезду порноиндустрии. Нельзя сказать, что ее узнавали за пределами узких кругов, но она представляла немалый интерес для целевой аудитории «двадцати восьми кадров». Отличное начало для меня – Лорн рядом, всегда поддержит, объект интервью не слишком важная шишка, если я скажу что-то не так, и придется много раз переснимать. Я мысленно приказал себе не косячить. Весь последний год я видел Лорн по телевизору и думал о ней. И мне очень не хотелось, чтобы она считала меня тупицей.

Девушка называла себя Мистраль. Сомневаюсь, что она знала значение этого слова, просто услышала где-то, и ей понравилось его звучание. Но всем было глубоко наплевать. Когда ты всего лишь дырка для траханья, твои знания никого не интересуют, особенно если ты платиновая блондинка с имплантантами.

Мистраль жила в небольшом домике, построенном на склоне холма возле пляжа. В том самом районе, где здания примыкали друг к другу так плотно, что с шоссе невозможно было разглядеть океан. Дом маленький, сада нет, казалось, и говорить не о чем, но она жила в Малибу, а это важный знак на пути к высшему обществу.

Когда я приехал, там уже стояли два фургона. В одном меня подготовили к съемкам. Затем я вошел в дом. Съемочная бригада уже во всю готовилась к работе. Мистраль сидела в гостиной и курила длинные тонкие сигареты, болтая с Лорн и Джеймсом, режиссером, который руководил моими пробными съемками.

Мы представились. Джеймс посоветовал мне расслабиться, сказал, что будет сам руководить всем процессом. Лорн сказала, что уже видела меня где-то раньше, и протянула мне листок со списком вопросов, над каждым третьим стояла пометка «Джей».

− Это твои. Она уже знает, что мы у нее собираемся спросить...

Мистраль выпустила дым через нос и грубо вклинилась разговор:

− Да, я не стану отвечать ни на один вопрос вне этого списка. Мой агент сказал, я не обязана.

У нее был высокий скулящий голос, казалось, он пришел из какой-то клоаки восточного побережья. На экране он звучал еще пронзительнее, но это настроили специально, чтобы она не повышала голос.

Лорн шлепнула ее по коленке.

− Все пройдет так, как ты хочешь, не волнуйся, дорогая.

Лорн, как всегда, выглядела превосходно. Черные леггинсы, кроссовки «Рибок», и окрашенный вручную, жилет, обнажавший плечи и плотно облегавший буфера.

− Хотите посмотреть кое-что из моей коллекции, прежде чем мы начнем? У меня есть видеозапись.

Джеймс отошел сделать пару звонков, но нам с Лорн до съемок делать было нечего. Мистраль уже нажала кнопку на пульте.

− Вот я с Пако Ронделло. Знаешь друг, когда он входит тебе в рот, это словно кусок мяса. А видишь, как у меня здесь бедра двигаются? Я специально так делаю, это придает чувственности, понимаешь? О, а вот это, это мои самые любимые кадры, здесь все так артистично. В самом начале карьеры я никогда не соглашалась на «анальный сэндвич». Вообще, но в конце концов, в такой профессии ты расслабляешься и спрашиваешь себя, какого черта? Так что тут сразу двое, большая работа, чтобы достичь успеха, тебе следует освоить несколько специализаций. Имейте ввиду, я не снимаюсь во всякой хрени, где срут и блюют. Нет уж, либо все должно быть сладеньким, либо я ухожу. Видите, я достигла многого и теперь могу сама диктовать условия. Эй, кстати, а вы придете на вечеринку Чарли Шина? В моей индустрии главное засветиться.

Лорн безучастно кивнула, похоже, эротический видеоряд нагонял на нее скуку. Она встала и резко мотнула головой в мою сторону. Мы вышли на улицу, затем спустились по выцветшим от солнца ступеням к пляжу. Солнце образовало на воде яркую линию света, уходящую за горизонт, на нее было больно смотреть. Несколько богачей плавали в море, еще несколько лежали под зонтиками. Здоровые, богатые, и довольные собой, они заслужили свой отдых.

Я подумал, каково сейчас бродягам и лузерам в Санта-Монике. Казалось, что время, когда я скатывался до их уровня, прошло давным-давно. Мне вдруг захотелось поехать вниз по дороге вдоль берега и посмотреть на них, увидеть в сравнении то, чего я достиг.

− Милое местечко.

Лорн делала упражнения на растяжку, стоя на последней ступени. Она презрительно фыркнуласв ответ.

− Да ты прикалываешься. Этот конец пляжа для псевдобогатых. А ты где живешь?

− У меня дом в Уиллоу Глен.

− Среди холмов?

− На каньоне Лорел.

− С бассейном?

− А разве он не у всех?

− Тебе не показалось, что у нее пизденка расслаблена, когда снимают крупным планом.

− Э...

− Я бы на ее месте ее хотя бы для вида напрягала.

− Слышал ты работала в пирожной.

− Правда? И от кого слышал?

− Слухи ходили.

− Что ж, я о тебе ничего не слышала. Как ты на шоу попал? Не похоже, что нам еще кто-то был нужен.

− Честная упорная работа.

− И какая?

− Ну сама знаешь, то тут, то там.

− Знаешь, как я сюда попала? Заслужила. Я полгода как проклятая работала на местном радио. Люди, которые работают на телевидении, узнали, что меня вышвырнул продюсер.

− Эй, и у меня похожая история.

Лорн посмотрела на меня таким взглядом, словно не поняла, шучу я или нет. Она сделала еще пару упражнений на растяжку и села на ступеньку.

− Сколько ты жил на побережье.

− Пару лет.

− Позволь дать тебе совет, новичок. Не спрашивай людей об их прошлом. Здесь это никакого значения не имеет. Важно только то, что ты делаешь сейчас.

− Конечно. Я ничего плохого не имел ввиду, когда спросил про пироженную.

− Да, понимаю.

− Думаешь, мы сработаемся?

− Не знаю. А ты как думаешь?

− Почему нет? Мы оба особо не заморачиваемся.

− Это ты так стебешься?

− Ты мною будешь руководить в процессе интервью?

− Просто жди своих вопросов и задавай их. Не думай о камере, тебя в ней не будет. Реакцию на ответы мы запишем после. Ненавижу таких безымянных пустышек, как она. Они в жизни не представят тебя никому, и не поделятся коксом. Иди-ка лучше к Джеймсу, он хотел тебя подготовить.

На балконе ребята из съемочной группы соорудили некое подобие навеса из мягкой сетки, чтобы смягчить свет палящего солнца. Диван из-за этого приобрел пятнистый оттенок, я сидел на нем лицом к Мистраль, чувствуя себя так, словно оказался среди арабов в пустыне. Лорн сидела рядом, я чувствовал запах фирменного парфюма в ее волосах.

Все прошло хорошо. Мы с Лорн задавали вопросы. Мистраль рассказала, как тяжелое детство подтолкнуло ее к занятию порнографией, но теперь она счастлива, потому как заняла свое место в обществе. Еще рассказала о полученных деньгах и актерских амбициях. Мистраль захотела, чтобы крупным планом сняли шрамы под ее сиськами с имплантантами. И группа сняла. А почему нет? Такое только обогатит ТВ.

Я запорол несколько вопросов, пришлось переснимать. Но всем было наплевать, а уж когда ошиблась Лорн, я окончательно утвердился во мнении, что работа перед камерой требует гораздо меньше таланта, чем я думал раньше.

Когда из Мистраль выжали все, что только можно, съемочная группа принялась снимать меня и Лорн. Мы задавали вопросы и изображали реакцию на ответы. Лорн продемонстрировала лишь четыре разные эмоции. Мистраль была уже не в кадре, она стояла на другой стороне балкона. Восходящая порнозвезда подошла к нам и показала, как можно с изобразить на лице четыре разных оргазма. Потом она зашла в дом. Я слышал обрывки ее фраз, она объясняла кому-то из съемочной группы, что всегда смазывает пизду силиконовым гелем, когда не может возбудиться. Что конечно же, бывает почти всегда так как она профессионал и сексуальное возбуждение не дает ей держать с партнером необходимую для сохранения креативности дистанцию.

Съемочная группа упаковывала аппаратуру. Джеймс показал мне поднятый вверх большой палец и сел в свой «Порше». Лорн слонялась среди отъезжавших от дома машин, у нее на лице было написано «съемки окончены». Она смотрела как машины несутся по раскаленному асфальту, они словно напоминали ей, что за съемками, вечеринками, премьерами, и болтовней со звездами киноиндустрии, скрывалась серая обыденность, смысл которой она так и не смогла постичь. Лорн подошла ко мне, она хотела чем-то заполнить образовавшийся временной пробел.

− Ты придешь сегодня в «Саб»?

− Меня не приглашали.

− Если хочешь, можешь пойти со мной. Тебе стоит там побывать, можно добиться организации интервью с важными людьми.

− Хорошо.

− Я весь день свободна, можем пока где-нибудь перекусить.

− Извини. Я встречусь с тобой уже там. Пока есть дела.

Похоже, мой ответ ни разочаровал, ни насторожил Лорн, она с полным безразличием отнеслась к тому, что ей нечем будет заняться до вечера. Мне не хотелось так поступать. Несмотря на небольшую напряженность, возникшую между нами там, на лестнице, в жизни Лорн привлекала меня не меньше, чем на экране телевизора. И я не хотел облажаться в самом начале. Но что я мог поделать? Мне нужно было ехать к Рексу и спрятать запись. Я не мог оставить ее в Уиллоу Глен или там, где Белла сможет случайно на нее наткнуться. К тому же последние несколько дней меня не покидало ощущение, что я должен встретиться и поговорить с ним насчет моего последнего визита.

Мы договорились встретиться. Я завел машину и уехал. Лорн осталась там, смотрела на проезжающие мимо машины.

Я постучал в дверь, Рекс не ответил. Но оказалось, она была не заперта. Я толкнул ее, и прошел из коридора сразу в гостиную. Рекс лежал, развалившись на диване, он выглядел так, словно не слезал с этого места со времени нашей последней встречи. В комнате стоял запах немытого тела. На стене появились еще следы засохшей крови, да к пустым банкам из-под «Кока-колы» добавились упаковки от сливочного пуддинга. Жалюзи везде были закрыты, а раздвижные двери в другом конце комнаты так и остались занавешенными. Тусклый свет просачивался из-за занавесок, но лучше всего комнату освещал включенный телевизор.

Рекс посмотрел на меня пустым взглядом, так обычно смотрят на незнакомца, встретившегося на автобусной остановке. Он ждал, что я заговорю первым.

− Привет, дружище.

− Привет.

− У тебя тут...лучше не стало.

− Я достиг состояния покоя. Отрицательной плавучести. Я плаваю внизу под поверхностью.

− Только вот пахнет там не очень.

− Джек, это неважно. Это мой мир. Я к нему приспособился. Здесь не лучше и не хуже, чем в любом другом месте. Единственное, что можно сказать о любой сущности, это что она куда-то движется. И она движется, пока не остановится, и вот тогда, конец.

− Рекс, тебе нужно кое с кем повидаться. И перестать колоться герычем.

− Не-е, ты не прав. Наоборот, мне его еще больше надо.

− Чувак, в зеркало посмотри. Тебе от него совсем хреново.

− О, нет, мне от него хорошо. Он полностью убивает во мне любовь.

− Любовь к чему?

− Да ко всему. Я знаю, ты многое ненавидишь. Ты ненавидишь быть бедным, ненавидишь оставаться неизвестным. Ты ненавидел Карен, да ты вообще всех, кого видел на улицах, ненавидел. А вот я таким не был. Пока не сбил того пацана. Я заживо похоронил все, и хорошее, и плохое. Я больше ничего не осуждаю, в отличии от тебя. Люди, предметы, все рядом. И если бы я хотел, то могбы взять у них что-то хорошее. А если нет, просто пройти мимо. Но знаешь, что, чувак? Не всем это нравится. А любить мир, который не любит тебя также, как ты его, мир такой непостоянный...Это так утомляет, чувак. Едва ли тебе надолго хватит.

− Но ты же неплохо зарабатывал. На убийстве пацана тебя не поймали. Я имею ввиду, почему ты просто не думаешь о себе? Зачем заморачиваешься всякой херней? Мог бы хоть помыться для начала.

− Не будь идиотом. Пути назад нет.

− Ты злишься на меня за тот день?

− Как я уже сказал, нет ничего хуже, и ничего лучше. Но да, тогда вышло дерьмово. И где твой приятель? Жаль его нет, мы могли бы провернуть все еще раз.

− Боже, Рекс...

− Нет, чувак, я другое имел ввиду. Мне нравится, когда меня унижают еще больше, чем я сам себя. Это скрашивает унылые дни.

− Зачем ты меня тогда позвал?

− Ты злишься на меня?

− Мог бы хоть предупредить. Я сейчас в уязвимом положении.

− У него, блядь, пистолет был. Что мне было по-твоему делать? Умереть за тебя?

− Мог бы намекнуть.

В ответ на мои слова Рекс расхохотался. Сначала его смех звучал саркастически, но под конец стал грустным. Он покачал головой. Рекс достал из кармана сверток и положил на ложку немного героина. Мы находились в одной комнате и в тоже время в миллионах миль друг от друга. В тот момент я осознал, что мне целой жизни не хватит на то, чтобы восстановить дружбу с Рексом. Для меня он пропал.

− Рекс, мне нужно, чтобы ты кое-что подержал у себя. Я не могу рисковать, Райан может нагрянуть ко мне в дом и найти это. Можешь сделать это для меня?

− Меня начнут преследовать.

− Хочешь денег?

− Как я тебе уже сказал, чувак, мы тут любовь больше не принимаем.

− Хорошо, я заплачу. Хочешь узнать, что это?

− Просто дай денег и оставь это у меня.

− Мне жаль, что так получилось с тем парнем. И с Райаном. Но это не моя вина, сам ведь знаешь?

− А кто сказал, что твоя?

− Ты ведешь себя так, словно винишь меня.

Рекс пожал плечами и принялся готовить дозу. Я бросил видео кассету и наличные на диван.

− Очень важно сохранить это в тайне, Рекс.

Но он был слишком занят зажигалкой и ложкой, чтобы ответить.

− Рекс?

− Я уже сказал, что присмотрю за кассетой. А теперь не мог бы ты убраться?

***

Я вернулся в Уиллоу Глен, Лорел Каньон. Он выглядел как дом восходящей звезды, того, кто недавно вырвался из болота мыльных опер и, наконец, получил особую роль. Место, излучающее радость, свет, и молодость.

Я принял душ, занюхал кокаин, и сел возле телевизора смотреть старую запись рекламного ролика. Там мечтательная парочка сидела в лодке на фоне маленькой пристани. Они плавно качались на волнах, создавая атмосферу покоя и счастья. Я хотел стать тем парнем с густыми черными волосами, обладать его уверенностью в завтрашнем дне, жить его безмятежной жизнью. Я хотел быть как та девушка, таким же ослепительно красивым, радостным, также искренне смеяться. Мое внимание привлекла полоска бикини у нее между ног.

Я смотрел и перематывал, перематывал и снова смотрел, и так целых полчаса. Затем я встал и принялся раскладыватьвозле экрана свои любимые фото, на это у меня ушло целых десять минут. Получилось интересное наложение. Мертвые тела и самая счастливая жизнь на земле. Я дрочил, повсюду разбрызгивая сперму.

Когда позвонила Белла, запись все еще проигрывалась. Я говорил с ней по телефону и смотрел, как моя сперма капала на пол. Белла сказала, что любит меня. Сказала, что сделка с Райаном прошла удачно. Сказала, что завтра он приедет в Малибу с подарком для нас обоих.

Когда я положил трубку, у меня все похолодело внутри. Подарком наверняка будет еще одна видеозапись, но уже точно не про нас, а про других людей и их темные делишки. Белла сказала, это лучшее, что могло случиться, он подарит нам то, что можно при желании инкриминировать против него. Я понимал, что Райан не настолько глуп. Он сделал это с какими-то далеко идущими опасными целями, чтобы не терять контакта с Беллой. Также я понимал, что она начала вести свою игру вместе с ним. Этим вечером я понял, что полностью потерял контроль над своей жизнью.

Я немного погулял вокруг дома. Затем закурил, включил фонари в бассейне, и немного отошел в сторону, желая посмотреть на причудливые рисунки на поверхности воды. Пальмы в саду тихо шелестели под дуновением легкого ветерка.

Глава двадцать шестая

Туалеты в «Сабе» не подразделялись на мужские и женские. Стены в них были обшиты черным ламинатом с блестящими узорами. Мы с Лорн заняли одну из кабинок. Занюхали кокс, который я принес с собой. Я немного разбавил его нарезанными кусочками белого героина, но решил, что ей не обязательно об этом знать. Потом мы целовались, я поласкал ее пальчиком, но мы еще недостаточно разогрелись, поэтому мы пошли в бар, пить и веселиться.

Лорн знала очень многих гостей. После пол-бутылки водки с лаймом, она растворилась в толпе знаменитостей. Это было большое заведение – бары, танцполы, многочисленные рестораны на верхних этажах. Вскоре я потерял Лорн из вида.

Я стоял на месте и смотрел живое кино про высшую расу. Они сияли, в них кипела энергия, весь остальной мир перед ними отступал. Блеск в глазах, здоровые волосы, удобная одежда, которая позволяла двигаться легко и непринужденно. И разговаривали они не о погоде, или ремонте машины, а о фундаментальных вещах – шестинедельных съемках в Андах, массовой съемке с участием двух тысяч человек, и манипулирование астрономическими суммами денег. Каждую минуту, они наслаждались каждым днем своей жизни.

Здесь явно имелась своя иерархия. Когда заходил особо важный человек, все вокруг замолкали и пристально смотрели на дверь. Но даже самые низкоранговые люди, находящиеся на периферии киноиндустрии, жили гораздо лучше миллионов, копошащихся на окраинах города. Было трудно поверить, что они живут на одной планете.

«Саб» оказался даже лучше вестибюля Бредбери-Билдинг, лучше, чем съемочные площадки компании «Уорнер». Здесь люди, чьи лица украшали рекламные щиты, приходили общаться с себе подобными.

Той ночью я больше не увидел Лорн, и не пытался с кем-нибудь знакомиться. Мне хватило того, что я там присутствовал, почувствовал других людей из высшего общества. Я ушел довольно рано, боялся, что один вид успешных людей полностью раздавит меня.

Последняя рюмка возле барной стойки. Бармен на мгновение задержал свой взгляд на мне и спросил, не меня ли он видел в «Двадцати восьми кадрах». Его вопрос буквально вскружил мне голову. Меня разрывало между наркотой и алкоголем, я миновал обшитый цветным металлом вестибюль, протиснулся сквозь толпу селебрити к теплому ночному воздуху, у меня кровь кипела от осознания того, что первый шаг к желаемому успеху уже сделан.

***

Но следующее утро было совсем другим. Я проснулся с тяжелым похмельем и тревогой на душе. Эйфория, охватившая меня в клубе, бесследно исчезла. Теперь мои кишки стянуло в тугой узел от страха перед встречей с Райаном в Малибу.

Я с трудом вылез из постели и плюхнулся в бассейн. Я немного полежал на воде лицом вниз. Но это не принесло успокоения. Я набрал в грудь побольше воздуха и опустился на самое дно. Я лежал там словно мертвец, смотрел на мутное и далекое солнце сквозь десять футов воды. Мне хотелось остаться здесь, где мне ничто не угрожает, где нет этих гребаных жизненных проблем. Но вскоре от давления воды и нехватки воздуха меня затошнило, и я всплыл наверх.

Первый этаж дома Беллы в Малибу.

− Я знаю парня из службы безопасности, мы время от времени друг друга выручали.

Мы сидели перед экраном телевизора – я, Райан, и Белла. Шел ливень. Люди, идущие по склону холма, наверное, злились на несвоевременные дожди, но нас, сидящих в этой комнате, непогода только сблизила. Тяжелые каменные стены, мебель, мы находились под надежной защитой жилища Беллы.

Райан уже вставил кассету в магнитофон и все приготовил к просмотру. Полицейский держал в руке пульт и разговаривал с Беллой так, словно меня вообще тут не было. Ему втемяшилось в голову, что он сможет ей понравиться. Я видел, как он осматривал все ее владения – дом, бассейн, «БМВ», размер территории. Райан пожирал глазами все окружающее убранство, я видел, как внутри него распалялась жажда наживы, и это меня пугало. Я решил, что позволить ему приехать в Малибу, было не самым разумным решением Беллы. Но она не знала его так, как я.

− Когда я увидел этот трюк с парнем в мотеле, я сразу понял, что вас заинтересует то, что у меня есть.

Он посмотрел прямо на меня.

− Еще раз, как тебя зовут?

− Джек.

−Точно, Джеки. Что ж, вот мы уже и познакомились поближе. Но мне чуйка подсказывает, что тебе нравится экстрим. А Красотке, я уверен, он нравится еще больше.

Райан ухмыльнулся Белле и включил запись.

− Это запись с камеры наблюдения. Девушка убирала мусор в конце рабочего дня.

На экране появились двое мужчин в лыжных масках с винтовками в руках и рюкзаками на плечах. Они выглядели напряженными, отовсюду ждали угрозы. Вокруг них стояли стеклянные шкафы. Само место походило на выставочный зал небольшого магазинчика с драгоценностями. Мы наблюдали за всем с угла на потолке, оттуда было видно, как в дальнем углу открылась дверь. Показалась нога женщины, она шла спиной вперед. Уборщица тащила за собой пылесос. Один из грабителей наполовину вышел за пределы обзора камеры и силой затащил упирающуюся мекиканку в кадр. На вид девушке было лет двадцать, ее роскошные волосы блестели даже на видеосъемке.

Они несколько раз ударили ее, а потом ткнули в лицо оружием. У девушки появилась на губах кровь, джинсы потемнели в районе промежности. Один достал широкий скотч, заклеил ей рот и завязал сзади руки, другой стянул с нее футболку и принялся мять сиськи. Несмотря на весь ужас ситуации, ее груди очень сексуально покачивались. Удовлетворив свою похоть, грабитель сильно ударил ее в голову сбоку. Ноги девушки подкосились, и она упала на пол. Теперь мексиканка просто сидела с отсутствующим взглядом, ее разум словно летал где-то далеко, отчаянно пытаясь наладить связь с телом и восстановить его функции.

Мужчины принялись за рутинную работу. Следующие пять минут записи Райан поставил на быструю перемотку, грабители разбивали витрины и собирали драгоценности.

− Обычное грабительское дерьмо, а вот...тут самое интересное.

Фигуры на экране вернулись к прежней скорости. Они уже до отказа набили сумки, и разгромили весь выставочный зал. Повсюду валялись куски стекла и дерева. Девушка свернулась калачиком на полу, стараясь лежать тихо, чтобы о ней не вспомнили. Но ей это не удалось. Грабители уже собирались выйти за пределы кадра, но вдруг один из них что-то сказал другому. Тот посмотрел на часы, сбросил с плеч рюкзак, и они принялись раздевать несчастную. Девушка еще пыталась сопротивляться, но после нескольких ударов ногой в живот перестала. Они положили ее лицом вниз на разбитую витрину. Оба грабителя вытащили из штанов свои члены. Тот, что повыше, вошел в ее пизду сзади. Другой пристроился возле лица уборщицы и начал надрачивать свой член потирая головку о глаза девушки и скотч на рту. В свободной руке он сжимал охотничий нож.

Они двигались все быстрее. Тот, что пристроился сзади трахал ее так сильно, что витрина тряслась, а грабитель с ножом казалось, пытался вырвать член прямо из собственного тела. Через несколько секунд он кончил девушке на лицо, подтянул штаны и приставил нож к ее щеке. Грабитель посмотрел на подельника, словно ждал какого-то сигнала. Вскоре он его увидел, пристроившийся сзади резко кивнул головой и, возможно, чего-то прокричал, но я ничего не услышал, так как звука на записи не было. Парень с ножом перерезал девушке горло. Кровь хлестала из ее шеи большими волнами, на полу образовался широкий алый ручей. Мексиканка затряслась, словно ее переполняла ярость, ее соски терлись о куски стекла, что торчали из разбитой витрины. Грабитель, трахавший ее сзади, сделал еще пару жестких фрикций, и запрокинул голову. Теперь я разглядел дыру для рта в его маске. Судя по всему, отморозок выл от оргазма.

После того, как они ушли, тело девушки еще дернулось один или два раза, она напоминала умирающую на берегу рыбу.

− Видел раньше подобное, Джеки?

Райан знал, что я видел. Знал, что я стоял и смотрел, как девушку разорвало напополам отбойным молотком.

− А как насчет тебя, Красотка?

− Конечно нет.

− Но тебе ведь понравилось, не так ли?

− Слишком примитивно, дистанция не та, нет чувства контроля.

− Джеки?

Я не ответил. Райан хихикнул.

Белла встала и выключила телевизор. Райан следил за ней, казалось, его глаза забирались в каждый изгиб ее тела.

− А может, для тебя это слишком, Красотка? Может, вкалывать людям инъекцию это нормально, а вот убивать их уже выход за рамки?

Белла встала перед ним, выставив вперед пизду, словно мужик, у которого поднялся член.

− Ты очень удивишься, когда узнаешь, через какие рамки я переступала.

Она задрала юбку, Райан принялся лизать. Потом Белла изобразила оргазм и велела мне трахнуть ее прямо на полу, Райан смотрел и дрочил. Я почувствовал, как его сперма брызнула мне на ягодицы.

После мы все помылись. Бела вызвала лимузин, и мы поехали обедать в вегетарианский ресторан, расположенный в Растик Каньон. Заведение открылось совсем недавно и в него вложили немало денег. Еще не пришло время обеденного перерыва, но в ресторане сидело уже много прилизанных сотрудников компаний в строгих костюмах с большими часами на руках, они доедали свои завтраки. Эти люди все время жестикулировали во время разговоров. Мобильники звенели почти каждые тридцать секунд.