Мы свернули с улицы на пол пути, там, где стояли парни, и поехали в сторону ночлежек для бродяг и складов, из которых состояло все южное крыло этого района. Большинство уличных фонарей не работали, никого поблизости не было. Райан свернул с дороги на погрузочную площадку какой-то заброшенной мексиканской компании. Стоял кромешный мрак, и из окон домов ничего невозможно было разглядеть.

Мотор выключен, стояночный тормоз включен. Настало время. Время приступить к делу и молиться, что я, блядь, смогу потом с этим жить.

Райан повернулся в кресле, словно собирался побеседовать с Пауэллом, но его лицо выражало совсем другое. Фактически оно представляло собой белый круг цвета шпатлевки, наполовину скрытый капюшоном.

− Думаю, ты догадываешься, каков был результат теста твоей крови.

Пауэлл пронзительно загундел носом.

− Что сказал, папаша? Ты этого не делал? Это не ты распотрошил мою девочку и накончал в образовавшуюся дырень? Ничего себе, может я ошибся?

Райан задрал подбородок кверху, словно задумался, но затем покачал головой.

− Нет. Никакой ошибки нет, ты уебок. Ты вытащил ее потроха, тебя это возубждало. Теперь моя очередь отрываться.

Райан вытащил нож из дверного кармана машины, судя по виду, он предназначался для свежевания животных: короткое широкое лезвие, заточенное с обеих сторон. Пауэлл затряс головой в разные стороны и загундел еще громче, в машине его вопли просто оглушали. Наши с ним страхи слились в единое напряжение, у меня встал член. Я даже немного удивился, но списал это на стресс.

Райан распахнул пиджак Пауэлла, расстегнул пуговицы на рубашке и ширинку на брюках, обнажив старика от горла до лобковых волос. У Пауэлла оказалась такая же бледная кожа, как и у Беллы, только менее гладкая.

− Тот, кто продал мне нож, говорил, что он настолько острый, что им можно делать операции. Проверим, правду ли он сказал.

Пауэлл начал метаться из стороны в сторону. Он был слаб и истощен, но его дерганье сильно затруднило задачу Райана. Тогда я и вмешался. Я обхватил руками верхнюю часть груди Пауэлла, и зафиксировал старика на месте.

Когда нож коснулся его грудины, я услышал, как Пауэлл обосрался, не только поток воздуха, но еще и хлюпающий прерывистый звук, словно он решил полностью освободить свою толстую кишку. В машине стояла отвратительная вонь, но мы все равно не открывали окна.

− О, дорогуша. Что-то не то съел? Может, я смогу это найти.

Райан сделал прямой разрез сверху вниз – неглубокий, четверть дюйма. Пупок Пауэлла находился между двух жировых складок, полицейский направил нож в обратную сторону прямо через них. Пару секунд рана напоминала причудливый шрам с белыми краями и красным центром, она больше походила на трещину, чем на разрез. Из нее потекла кровь. Вот тогда Пауэлл задергался по-настоящему, мне пришлось буквально повиснуть на нем. Я наклонился вперед и прижался грудью к пассажирскому сидению, так было удобнее. Моя голова оказалась рядом с головой Пауэлла, моя щека прижалась к его плечу. От крика старого хирурга у меня заболело ухо. Я видел, как между его ног потекла кровь. Мне стало дурно, хотелось, чтобы все поскорее закончилось. И мой член продолжал стоять.

Райан сделал еще один разрез, ровно по той же линии, на этот раз глубже, рассекая жир и кожу. Показались брюшные мышцы. Пауэлл изогнулся дугой над сидением, Райан криком велел мне держать его крепче. Я делал все, что мог, но удержать старика было трудно, кровь хлестала повсюду, она попадала мне в глаза, периодически приходилось протирать их одной рукой. Райан дождался, пока Пауэлл упадет обратно на сидение, затем продолжил резать. Он внимательно продумывал каждое действие.

Когда живот был полностью вскрыт, произошел какой-то внутренний взрыв. Края разреза растянулись в стороны, словно внутри разогнулись пружины, и наружу повалились дерьмо и кишки. Пауэлл кричал и дергался в моих объятиях, у меня в штанах словно кто-то включил шланг. Будь у меня время на размышление, я бы, наверное, смутился, но Райан продолжал вытаскивать из Пауэлла органы, а мне нужно было держать старика в вертикальном положении.

− Мерзкий старый уебок.

Райан сбросил комок потрохов с перчатки и сел на сидение, тяжело дыша. Он выглядел очень уставшим.

− Может стоило растянуть? Что думаешь? Я поторопился? Черт, если бы только Карен могла это видеть.

Теперь Пауэлл стал слишком тяжел, я отпустил его. Голова мертвеца опустилась вниз, но сам он остался неподвижен.

− Знаешь, Джеки, ты же видел копов по телеку, как они сопли распускают, когда кого-нибудь пристрелят – это шоу, херня это все. Я после такого всегда чувствовал себя превосходно. Особенно сейчас. А ты как? Хорошо себя чувствуешь? Готов поспорить, ты не сможешь забыть такое.

Я окинул взглядом салон машины. Кровь была повсюду. Она текла по окнам и приборной доске, миловидный английский коврик буквально купался в ней. Нет, такое я, похоже, не скоро забуду.

− А ты побледнел, Джеки.

− И чувствую себя также.

− Просто напоминай себе, что ублюдок убил твою жену, и придешь в норму. Сними с него скотч и уебываем отсюда.

Райан вылез из машины и начал стягивать с себя непромокаемые шмотки. Я приподнял голову Пауэлла и вытащил изо рта кляп. Он сделал хриплый вдох, словно был чем-то сильно опечален, и открыл глаза. Я аж подпрыгнул и чуть не позвал Райана, но старый хирург что-то прошептал. Его голос, казалось, звучал из водостока.

− В морозильной камере...

Пауэлл проблевался кровью на собственные кишки и окончательно умер.

Я вышел из машины и встал между ее блестящим черным багажником и грязной бетонной площадкой, предназначенной для разгрузки фур. Я снял дождевик и принялся вытирать лицо бумажными салфетками. Райан собрал все испачканные кровью вещи в чемодан, он сказал, что выбросит его в другом месте, подальше отсюда.

Мы вышли обратно на улицу, потом вверх к Голливудскому Бульвару, а там взяли разные такси и встретились на перекрестке Пасифик Кост и Бульвара Закатов, где Райан припарковал свой «Плимут».

На шоссе, ведущем в Малибу, машин почти не было. Я уставился на среднюю полосу дороги и думал о Карен, которая начала все это, а теперь не может уже ни на что повлиять. Шок от убийства очистил мои мысли, теперь я понимал, месть за ее смерть никогда не являлась для меня чем-то важным. Карен превратилась в еще одно имя в большой игре. Какое-то время я размышлял о том, как так получилось, что человек, с которым я прожил два года, стал мне настолько безразличен. Затем я вспомнил кое-что услышанное на заднем сидении «Ягуара».

− Как ты мило сказал «моей маленькой девочке»?

− А?

− До того, как ты начал резать Пауэлла, ты назвал Карен, своей девочкой.

− Так я сказал или эдак. Какая нахуй разница?

− Ты никогда ее так не называл.

− Как я уже сказал, какая нахуй разница?

− Кое-что не складывается.

− А что вообще складывается в этой жизни?

− Я не могу себе представить, что ты так рисковал, пошел на убийство, просто ради какой-то шлюхи, которую едва знал. Не похоже это на тебя. И то, как ты поступил...Пауэлл мог бы отстегнуть тебе немало баксов, но ты его грохнул, как только получил доказательство. Такое ощущение, что ты вообще не думал о деньгах. А ведь такой как ты скорее стал бы тянуть с него деньги.

− Может я думал о Белле, а может я более человечный, чем ты думаешь.

− Господи, так я тебе и поверил. Ты ее трахаешь, но ты бы не стал убивать только из желания ей помочь.

− А как насчет миллиона баксов?

− Ты бы легко получил его, продолжая шантажировать Беллу, угрожая обнародовать ее операции. Черт, да Пауэлл сам бы тебе это предложил, только бы избежать смерти.

Райан ничего не ответил. Он просто смотрел сквозь ветровое стекло, делая вид, что сосредоточен на дороге.

− И ты, по сути, замучил его до смерти. Почему бы просто не выстрелить ему в голову? Это было бы гораздо безопаснее, чем сидеть там столько. Ты слишком много времени уделял всему этому, устроил настоящую казнь. Все это значило для тебя гораздо больше.

− Хорошо, Джек! Хватит.

− Я помог тебе это сделать. Я имею право знать.

Райан злобно посмотрел на меня, затем вздохнул уже с более спокойным лицом.

− Ни у кого нет прав, Джеки. Только не тогда, когда права реализуются. Еда, жилье, любовь, жизнь...у тебя нет права ни на что. Все, что ты можешь, это брать как можно больше, в надежде урвать кусок, прежде чем сдохнешь. Но, думаю, теперь все кончилось, и нас с тобой кое-что связывает. Поэтому я тебе расскажу. Только Красотка ничего не должна об этом узнать. Никогда.

− Конечно.

Райан сместил вес всего тела на одну ягодицу и вытащил бумажник. Он раскрыл его, затем большим пальцем вытащил старую потрепанную фотографию – совсем юная девочка-подросток, игривая и миловидная, светлые волосы коротко пострижены, одетая в шорты и безрукавку. Она стояла, прислонившись к забору старого дома, такие обычно строили в самых дерьмовых районах долины. Ошибиться было невозможно – Карен.

− Не понимаю.

− Она была моей дочерью.

Голос Райана звучал тихо, словно он боялся, что эмоции возьмут над ним верх.

− Я зачал ее со шлюхой, с которой трахался, когда только устроился в полицию. Мы разошлись, но я не терял связи. С Карен, а не со шлюхой. У меня в жизни было не так много занятий, я решил, лучше не терять дочь. Какое-то время все шло неплохо, мы хорошо проводили время, но когда у Карен начали расти сиськи, она стала совершенно неуправляемой, велела мне вообще не появляться. Я пытался помочь ей деньгами, но, похоже, ей хотелось, чтобы я вообще исчез. В пятнадцать она убежала из дому. Я не видел ее пять лет с тех пор. Как-то раз ночью, я работал в Санта-Монике и встретил Карен, она торговала своей задницей. Я не стал ей докучать, все, чего я хотел, это немного общения – то чувство, когда у тебя есть ребенок, никогда тебя не покидает. Но у нее ко мне никаких чувств не было. Карен сказала, что если я хочу проводить с ней время, то должен покупать ее. Она сказала это только чтобы тянуть с меня деньги, меня это сильно разозлило – платить за то, чтобы трахать собственную дочь. Сначала меня это коробило, но Карен превосходно трахалась. И что мне оставалось делать? Когда тебе пятьдесят и семьи нет, мир становится неуютным местом. Мы регулярно занимались сексом, но за четыре месяца до убийства ее начало это раздражать, и она велела мне валить нахер. В следующий раз я увидел ее уже в морге.

Райан убрал фото и прочистил горло.

− Поэтому я убил Пауэлла. И именно таким способом. После результата анализа ДНК ждать смысла не было. Крутанул Красотку на миллион долларов, да? Я бы это бесплатно сделал.

− Ты бы не стал никого арестовывать, так? Ни меня, ни Беллу, ни кого-либо другого.

− Карен заслуживала чего-то большего, нежели системного расследования. Кому она там нахуй нужна? Черт, появляется дело мертвой шлюхи, да полицейским пришлось бы жребьий тянуть, кому оно достанется. Никто бы брать не захотел. Все заняты делами, которые сулят перспективы. И если даже какой-нибудь коп доведет дело до суда, убица получит лет десять, или того меньше. Если это окажется бродяга или наркот, они начнут просить смягчить наказание. Если кто-то богатенький, станут тянуть деньги. Я не мог все так оставить. Я хотел убедиться, что преступника постигло наказание.

Я ничего не мог сказать. Мне вдруг захотелось смеяться над вновь открывшимся нелепым обстоятельством – Карен дочь Райана. Но не стал, в тоже время все это было очень грустным.

Райан принял таблетку от сердца и зажег сигарету. Фары машины рассекали ночной мрак. Слева от нас вздыбился океан, он напоминал громадного зверя, выжидающего момент, чтобы наброситься. Я предложил выкинуть туда чемодан. Но Райан сказал, что мне не стоит беспокоиться, он сам разберется с ним.

Остаток ночи мы провели в Малибу, закатили большую групповуху – думаю, Белла решила, что мы заслужили вознаграждение. Мне хотелось проглотить чего-нибудь и заснуть надолго. Но после убийства я чувствовал себя неспокойно, у меня началась паранойя, я боялся оставить их одних, вдруг они начнут чего замышлять против меня. Когда траханье, наконец, закончилось, я лег, свернувшись калачиком. Я задумался о словах Пауэлла, которые он прошептал в залитой кровью машине. В морозильной камере. Что бы это значило? Возможно, он уже просто обезумел от боли и страха, и его слова не значили ничего. С другой стороны, если говорит умирающий, его словам трудно не поверить, они кажутся важными.

Райан съехал на следующий день, забрал наличку и «Бентли», он взял с собой меня, я ехал за ним на «Плимуте» к бунгало, которое он снял в Уэствуде. Милый дом в милом райончике, не слишком яркий, но вполне подходит среднему классу – одно из тех мест, где никто не станет задаваться вопросом, откуда у тебя деньги, если ты хорошо выглядишь. Я взял такси и вернулся в Малибу. Там я собрал вещи и уехал на «Мустанге». Райан велел мне исчезнуть до того, как копы позвонят Белле о том, что нашли ее отца – шныряющий неподалеку любовник вызовет слишком много подозрений, сказал он.

Когда я уезжал, Белла стояла, положив руку на дверь машины.

– Ты был очень храбрым, Джек.

– О да.

– Ты представить не можешь, как я рада освободиться от него.

– Райан никуда не делся. Он наверняка вернется, когда у него закончатся баксы.

– В нашем будущем его нет.

– Надеюсь.

Мы поцеловались, я завел машину. До того, как я тронулся в путь, Белла погладила мое лицо.

– Так жаль с тобой разлучаться. Я буду думать о тебе каждую минуту.

– И я тоже.





Глава тридцать шестая

Райан решил затихариться на восемь недель. На то, чтобы установить, что Пауэлла убили неизвестные, и закрыть дело с миллионом неразгаданных загадок, у полиции ушло четыре. Предположили, что на него напали, когда он пытался снять шлюху. Но Райан не хотел рисковать.

Время тянулось невыносимо медленно, финал всей истории мог оказаться трагичным. Сначала я боялся ареста, потом долгой разлуки с Беллой, ведь это могло положить конец нашим отношениям, и всем моим последним успехам. На работе я чувствовал себя неплохо, но свободное время стало просто невыносимым. Пытаясь хоть как-то подавить чувство страха, я стал приглашать Лорн к себе в Уиллоу Глен. По крайней мере, теперь это было не так глупо, я полагал, что Белла не нагрянет ко мне на время «безопасного периода».

Лорн оставалась у меня четрыре ночи в неделю. Похоже, ей нравилось то, как мы проводили время. Думаю, она хотела усилить то чувство, что возникло между нами, хотела оказаться в таком месте, где мы сможем полностью открыться друг другу. Конечно, я не горел желанием играть в эту игру. Но иногда, обнимая ее перед сном, я поймал себя на мысли, что хотел бы от нее получать жилье, машины, и эфирное время. Тогда бы у меня было все.

Одинокими днями и ночами, в свободное от работы время, я бесцельно катался по Лос-Анджелесу. Думал, это поможет мне побороть свои страхи. Но не помогало. Как-то раз я почувствовал себя так мерзко, что остановился возле телефонной будки и позвонил Белле. Она сказала, что любит меня, и в красках описала, как хорошо нам будет вместе, когда все наладится, мне стало немного легче. Белла даже начала смотреть «двадцать восемь кадров», так сильно по мне скучала. Я тоже его смотрел, и шоу вгоняло меня в депрессию. Я посчитал, сколько времени мое лицо появлялось на экране во время получасовой телепередачи. Обычно не более четырех минут.

Один раз мы с Лорн выбрались потусить в клуб Дэна Эйкройда. Там я попросил ее сделать несколько фото на «Полароид»: я возле бара среди звезд киноиндустрии.

Той ночью я заперся в туалете и разглядывал фотографии. Искал ответ на вопрос, чем же «элитная порода» лучше меня. Но я не смог разгадать эту тайну. Поэтому перемешал новые фотографии с теми, что дал Райан, и принялся быстро перебирать их: вот я в нескольких футах от Вуди Харрелсона, вот мертвая девушка с ломом в заднице, вот мое лицо выглядывает из-за спины Оливера Стоуна, беседующего с каким-то режиссером из Новой Зеландии, а вот трахающиеся трупы с мешками на головах. В ярких фотографиях скрывалось нечто мне очень близкое. Но что именно? Возможно, я уже это смутно понимал, но никак не мог полностью осознать.

Когда «безопасный срок» уже близился к завершению, и предстояло воссоединение с Беллой, я перестал звать к себе Лорн. К сожалению, ее визиты не прекратились. Теперь она могла нагрянуть без приглашения, а отправить ей по факсу отказ означало указать, что наши отношения идут совсем не так, как мы планировали. Я не хотел полностью порвать с Лорн, но и подвергать себя опасности тоже, что если они столкнутся с Беллой. Это была очень тонкая грань, думаю, я не слишком хорошо на ней держался. В последний раз Лорн уехала до рассвета. Ни слез, ни истерик, но по выражению ее лица я понял, что наш роман не оправдал ее надежд. После, я некоторое время ходил осунувшимся, но что делать? Если бы я ее любил, все было бы по-другому.





Глава тридцать седьмая

Возвращение в Малибу. Снова оказавшись рядом с Беллой и ее деньгами, я почувствовал себя гораздо легче. Мы всеми способами отмечали наше воссоединение, много трахались. Райан больше не жил с нами, но пару раз в неделю врывался в нашу жизнь, подобно жирному призраку. Потрахаться и побывать в местах скопления богатых людей – дополнительная плата за расправу над Пауэллом, о которой я не знал. Райан ушел из полиции, и ему в голову пришла дебильная идея, что если он заведет знакомство с нужными людьми, то сможет пробиться на должность технического консультанта в шоу о полицейских.

Он подкинул мне еще фотографий; сказал, что это последние – не работая в полиции достать их не так просто. Фотографии из папки с уликами с последнего задержания – двое парамедиков решили подзаработать баксов, удовлетворяя запросы самых безбашенных людей. Погрузив труп в «скорую» они достали фотоаппарат и занавесили тело, так что было невозможно определить, где все происходит. Я насчитал три глянцевых фотографии: блондинка за двадцать с раздвинутыми ногами, кабель, на котором она повесилась, глубоко въелся в ее шею; та же девушка, развернутая на сто восемьдесят градусов, а парамедик засунул кулак ей в пизду; фотография бюста темноволосой женщины, никаких отметин на теле, но она определенно была мертвой, глаза распахнуты, губы слегка приоткрыты.

Работа с Лорн в «Двадцати восьми кадрах» шла своим чередом. Иногда она бывала слишком холодна, но мы не скатились на простые деловые отношения. Мы продолжали уединяться и трахаться. Единственное, меня не устраивал остановившийся рост эфирного времени. Я подумал, что лучше попросить о помощи Беллу, пока наше воссоединение находится на пике страстей. Поэтому одной ночью, вернувись в Малибу, я намеренно вел себя раздраженно, чтобы она заметила.

− Разве ты не счастлив, Джек?

− О, конечно…

− Но?

− Райан никуда не делся, он пугает меня.

− Это не навсегда.

− Звучит довольно уверенно.

− А ты чего от меня ожидал? Но мы уже говорили о нем, что случилось-то?

− Досадная помеха на нашем празднике.

− Ты больше не рад?

− Конечно я рад. Моя мечта сбылась. Но я не двигаюсь дальше. Мое эфирное время почти не увеличилось.

Белла ненадолго замолчала, словно оказывала мне великую честь.

− Наверное, я попорошу Говарда поговорить с Бернсом. Это будет немного нечестно, они заберут время у девчонки, а ведь она стояла у истоков этого шоу. Но думаю, из-за нескольких минут проблем не возникнет. Но я попрошу тебя кое о чем взамен.

− О, все, что угодно.

− Конечно, очень хорошо, что Пауэлл исчез, но есть и определенные трудности.

− Я думал, с полицией все улажено.

− Я об операциях.

− Ты собираешься продолжать?

− Конечно.

− Это не опасно? Они ведь только-только закончили расследование.

− Не более опасно, чем раньше. Но точка невозврата уже пройдена, я не собираюсь завязывать.

− Только не говори, что хочешь, чтобы я подыскивал тебе доноров.

− Именно.

− Господи, я помог тебе убить отца. Я думал, всему этому пришел конец. Попроси Райана.

− Не глупи. Все, что тебе нужно, это кататься по городу, находить подходящих людей, и предлагать им деньги. Они сразу ухватятся за малейший шанс, поверь мне.

− Пока я не подберу не того, и меня не схватят. Может, просто продолжишь работу терапевта?

− Риск сведен к минимуму. И я думаю, это не самая большая просьба для любимого человека.

− Я люблю тебя.

− Хорошо. Мне нужен новый донор и как можно быстрее. Уже два месяца прошло.

На следующий день, когда я закончил работу в студии, Бернс вызвал меня в технологический отдел и сказал, что они увеличат долю моего участия в шоу. Теперь меня назначили ведущим обзоров новых серий, важный сегмент, который раньше вела только Лорн. То, с каким смирением в голосе он отдал мне ведение новостей, не омрачило восторга, который я почувствовал в надежде на дальнейший рост моих публичных выступлений. Когда я шел на парковку мимо звукозаписывающих студий, я посмеивался над самим собой, говоря, что я больше не жульничаю в этом мире гениальных кинозвезд. Но телефонный звонок не заставил себя ждать. Когда я свернул с Голливудского Шоссе в Хайленд, последствия моего карьерного роста уже стучались в дверь моего дома. Лорн сильно разозлилась, что у нее украли эфирное время, наш затухающий роман только усилил ее обиду. И, что хуже всего, теперь я был в еще большем долгу перед Беллой и никак не мог отказать ей в поиске новых людей, готовых продать почку.





Глава тридцать восьмая

Ночь. Белла в подвале своей клиники на Абрикосовой Аллее. Она ждала. Я согласился найти жертву, но решил начать с более безопасного варианта, чем прочесывать улицы.

Откинув крышу «Мустанга», я ехал к Каньону Бенедикта. Стараясь не думать о том, что делаю, я включил радио на полную громкость. Некоторое время это помогало, но когда я припарковался возле дома Рекса, то уже не мог отогнать мысли о том, в какого мерзавца превратился. А может я всегда таким был. Но, черт возьми, если бы забраться наверх было легко, тут бы мог оказаться любой.

С моего последнего визита прошло много времени, это место выглядело заброшенным. Между домом и тротуаром выросли небольшие пучки травы, которую никто не стриг, все вокруг было завалено газетами и пустыми железными банками. С входной двери свисали усики джакаранды. Я позвонил Рексу заранее, но его телефон был по-прежнему отключен. Я даже не знал, жил ли он еще здесь.

Оказалось - жил. И с моего последнего визита все стало еще хуже. Из освещения остался один телевизор, ковер под ногами был покрыт чем-то липким, местами виднелись свернувшиеся кольцом наполовину оторванные обои, кучки дерьма в углу, запах рвоты и фекалий. И посреди всего, прислонившись спиной к тому, что осталось от дивана, растянулся на полу Рекс. Он напоминал заключенного Берген-Бельзена. Рекс сильно исхудал, одну-две недели назад он налысо побрил голову. Кожа головы под небольшим «ежиком» была серого цвета, она плотно прилегала к черепу. В изгибе каждого локтя Рекса виднелись следы уколов, небольшие ранки сочились гноем.

− Пришел меня спасать?

Спросил он гнусавым голосом. Рекс ухмыльнулся, его зубы выглядели совсем нездорово.

− Можно и так сказать. Хочешь подзаработать денег?

− Сколько?

− Тридцать тысяч.

На этот раз он не пытался зубоскалить. С нашей последней встречи, Рекс уже понял, что я не стану приходить ради пустых разговоров. Я смотрел, как он мысленно переводил эту сумму в дозы героина. До конца жизни хватит. Судя по его виду, еще и останется.

− Обслуживать твоего дружка-копа я пока не в форме. Давай что-нибудь другое только, говори.

Я выложил ему информацию о продаже почки, Рексу идея понравилась. Я позвонил Белле, и мы сели в машину.

По дороге на Абрикосовую Аллею Рекс пялился в окно так, словно впервые видел Лос-Анжделес, некоторые крупные районы он уже не узнавал. Я поехал вверх по Шоссе Каньона Бенедикта к Малхолланду, чтобы Рекс мог насладиться видом. «Возможно, это напомнит ему о нашей дружбе», − сказал я самому себе. Мы ехали тем же маршрутом, как в ту ночь, когда Рекс впервые взял меня на платное секс-мероприятие. Но, скорее всего, я делал это всего лишь потому, что сам хотел вернуться в то время, когда я не был способен на убийство, не возбуждался, глядя на фотографии с мертвецами, и не вез бывшего друга на съедение безумной миллионерше, чтобы остаться на экране телевизора.

По дороге Рекс почти не разговаривал. Лишь один раз он повернулся ко мне и посмотрел так просительно, что я решил, будто он сейчас расплачется.

− Мне так жаль.

Но когда я улыбнулся его словам и уже хотел было сказать, что все в порядке, Рекс резко отвернулся к окну и безучастно уставился на огни города.

Белла встретила нас в конце лестницы, ведущей из гаража, она уже надела зеленый халат хирурга. Ее темные глаза блестели. Она даже не пыталась заговорить с Рексом или успокоить его. Он пришел за деньгами, а она забрать его почку.

Белла велела Рексу раздеться и принять душ. Он прошел в ванную, что располагалась возле предоперационной. Белла нахмурилась, глядя на его тощую задницу.

− Он тебе близкий друг?

− А что?

− Будешь скучать по нему?

− Ты же у него просто почку заберешь.

− Он в плохом состоянии. Без Пауэлла мне придется использовать внутривенную анестезию. Я постараюсь максимально сократить время пребывания под наркозом, но есть риск дыхательной недостаточности, этот наркоз может навредить. И даже если он перенесет операцию, то одна его почка может не справиться.

− Он может умереть?

− Возможно, несколько дней он будет страдать от почечной недостаточности. Смешение героина и анестезии в его организме довольно опасно.

− Но он может поправиться?

− Не могу обещать.

− Господи, что ты хочешь, чтобы я сделал.

− Мне плевать, что ты будешь делать, пока у меня есть донор. Если хочешь, можешь поехать и привезти кого-нибудь еще, было бы здорово. Если хочешь, можешь предупредить его об опасных последствиях его выбора, как пожелаешь…

Она оставила последнюю фразу незаконченной, очевидно для того, чтобы подчеркнуть, что откладывание ночных дел отнюдь не принесет мне дополнительных очков. Я мог бы поехать и найти кого-нибудь, на Улице Шлюх не будет отбоя от разного человеческого мусора, который только и ждет халявных тридцати тысяч долларов. Но это было рискованно и напряжно, а Рекс и вовсе вышел бы из себя, если бы я лишил его шанса заработать денег. Но мне было наплевать, как пройдет операция. Рекс все равно собирался вскоре умереть, так пусть его смерть хоть кому-нибудь пользу принесет.

Я помог Белле подготовить Рекса – выбрил волосы на его левом боку и покрасил это место липким коричневым антисептиком. Наши глаза встретились, когда Белла вонзила иглу ему в тыльную сторону ладони и подключила к анестезии. В его взгляде я ничего особенного не увидел, покорность обстоятельствам, небольшой проблеск нерешительности, даже немного сожаления. Я мог бы сказать ему что-то обнадеживающее, но это не имеет смысла, когда тот, кого ты хочешь подбодрить, сам ищет смерти. Так что я держал рот на замке и смотрел, как он медленно терял сознание.

Белла хотела, чтобы я надел халат и находился рядом с ней во время операции. Но одно дело втянуть Рекса в ситуацию, где он может лишиться органа, совсем другое наблюдать, как это будет происходить. Поэтому, я помог Белле отвезти его на каталке в сверкающую зеленую операционную и положить под пучок лампочек, а сам поднялся по лестнице смотреть телевизор. Я заснул под звуки документальной передачи о китах, и спал, пока меня не разбудила Белла. Она устало улыбнулась, ее взгляд смягчился, любимая напоминала насытившегося вампира.

− Как там Рекс?

− В порядке. Состояние стабильно, но я не знаю, как долго оно продержится.

− Я хочу его видеть.

Выглядел Рекс неважно, его кожа посерела, под ней совсем не чувствовалось жизни. Он еще полностью не отошел от наркоза, но уже спрашивал, где его деньги. Рекс хотел сразу идти домой, но Белла запретила. Мы оставили его с капельницей в руке и медицинским аппаратом, который пичкал его морфием каждые пять минут, стоило ему нажать на кнопку. Белла заперла дверь.

Той ночью мы спали в одной из спален на верхних этажах подземной клиники. Впервые Белла не пыталась меня соблазнить, и меня это устроило. В тот момент я не чувствовал с ней никакой близости.




Глава тридцать девятая

Вечернее солнце, пальмы на фоне неба, все тот же приятный ветерок с пляжным песком. Лос-Анджелес. В этом городе можно жить по-разному. Черные убивают друг друга в Уоттсе, а кинозвезды трахаются друг с другом в Беверли-Хиллз. И где окажешься ты, зависит только от удачи. Но уж если тебе здесь повезет, то по-крупному – пляжный бомжара может стать киногероем, хуесоска супермоделью, торговец крэком рэп-звездой... из одной крайности в другую. И где-то среди всего этого болтался я, скользил по волнам Лос-Анджелеса, играя совсем небольшую роль в том, чем славилось это место – возможностью вырваться из серой массы.

Последние несколько дней Белла вела себя странно. Когда я пытался с ней заговорить, она отвечала с плохоскрываемой злобой. Она не разрешала мне спать в ее комнате, мы перестали трахаться. Такая резкая перемена в отношениях пугала меня. Мне на ум пришла только одна мысль: Белла пожалела о том, что позволила мне увидеть, как она впустую расходует человеческие почки. Возможно, ее злило, что она дала слабину.

Но, несмотря на новые неприятности, я чувствовал себя хорошо. Сегодня я весь день провел со своим агентом из Сенчери-Сити, меня привели в порядок, поработали над моим стилем, потом фотографировали и снимали на видео, намечалась рекламная кампания, посвященная мужским гигиеническим средствам, меня снимали на продажу. Если все получится, это будет невероятный успех – меня покажут на общегосударственном телевидении, разместят на рекламных щитах, обложках газет, журналов, и календарях на следующий год. Я стану лицом глянцевых журналов, мужской эквивалент Изабеллы Росселини или Элизабет Херли.

Я не стал смывать грим. Остановившись на светофоре, я эффектно окинул взглядом все окружавшие меня машины, смотрел, не пялится ли кто на меня. Я увидел несколько обращенных ко мне лиц, должно быть они мысленно вспоминали имена известных людей, думали, на кого из них я похож.

Бульвар Санта-Моники, прямо сквозь Беверли-Хиллз, Доухени, вверх по Бульвару Закатов, потом слева от меня появилось шоссе Лорел Каньон. Я позвонил Белле по мобильному, но не сказал ей, чем занимался сегодня. Решил, что разумнее будет не афишировать свой возможный успех, которого добивался без ее участия. Поэтому только расспросил ее о Рексе. Новости были не слишком обнадеживающие. Спустя полторы недели, он полностью прошел курс реабилитации, и ему велели идти домой. Белла, избавившись от необходимости следить за ним, уже вернулась в Малибу. Только что приехал Райан, и Белла хотела, чтобы я разделил с ней всю тяжесть встречи со старым копом. Я не хотел слишком быстро портить себе настроение. Я согласился приехать, но сказал, что сначала мне придется заглянуть в Уиллоу Глен и переодеться. Разумеется, у меня хватало одежды в Малибу, но мой агент распечатал мне несколько фотографий, я хотел изучить их дома.

Дома на автоответчике было несколько сообщений от Лорн. Из-за разных расписаний мы никак не могли встретиться. Она уже услышала об увеличении моего эфирного времени, и я могу точно сказать, что ее это отнюдь не обрадовало. Я не винил Лорн, потеря эфирного времени, это потеря собственной значимости. Я понимал, что мне следовало ей позвонить, но не позвонил. Будь у меня немного кокса, я бы нашел силы. Но я решил не слишком увлекаться наркотиками, мне нужна была здоровая кожа.

Вместо этого я начал разглядывать фотографии. Я положил их рядом со снимками различных мужчин кинозвезд, хотел проверить, как я смотрюсь на их фоне. И увиденное меня отнюдь не разочаровало. Я достал свою коллекцию, сексуальных мертвых тел и разложил фотографии на гладком деревянном полу. Я поставил видеокассету с убитой в ювелирном магазине женщиной. Я попытался осмыслить все сразу – лица звезд Голливуда, трахающихся мертвецов, дорогой дом, в котором жил...Я кончил, сперма брызнула на экран телевизора. Потом я принял душ. Когда я вышел из ванны, фотографии на полу стали казаться мне чем-то опасным – улики, способные меня разоблачить. Оставайся я никем, все могло выйти очень плохо, а уж если у тебя есть контракт на рекламную кампанию, то и до катастрофы недалеко. Гораздо разумнее было бы сжечь их, но я не мог заставить себя сделать это. Я убрал фотографии в шкаф до лучших времен.

Райан кончил два раза, один раз Белле на лицо и сиськи, другой между ее раздвинутых ягодиц. Думаю, он специально копил сперму, Белла была вся мокрая. Белая жидкость хлестала из Райана фонтаном. Я наблюдал за всем сидя в кресле в углу комнаты, и дивился, как его сердце выдерживает такое.

После мы втроем пообедали в Монике и отправились на «послепремьерную» вечеринку в Голливудские холмы. Все это время Белла меня игнорировала. Мы стояли в углу комнаты, похожей на древний храм, Райан, как всегда, вел свои похабные разговорчики. Наконец, Белла выпила уже достаточно и ушла поссать.

− Как кошмарики, Джеки?

− Какие кошмарики?

− Разве, ты не видишь старого ублюдка, брыкающегося на пассажирском сидении, когда закрываешь глаза?

− Я не вижу снов.

Райан проворчал что-то себе под нос, затем окинул взглядом комнату. Он развернул меня, теперь наши спины смотрели в направлении ушедшей Беллы.

− У меня есть кое-что, отчего ты вообще дрыхнуть перестанешь, уж поверь. Знаешь, ты ведь наверняка в детстве решал задачки вроде «что не так с картинкой»?

− К чему ты клонишь?

− Сука лжет.

Райан резко достал из кармана куртки видеокассету и протянул ее мне, мы словно стали персонажами какого-то шпионского фильма. Кассета была маленькая, как раз для камеры.

− Копия той записи, что мы нашли у Пауэлла. Я понял, что мне в ней не понравилось. Возьми домой, может тоже поймешь.

− Не играй со мной в свои игры, Райан, просто скажи, в чем дело.

− Но, так же не интересно? Даю ее тебе до завтра. Приезжай ко мне, поболтаем немного.

Я убрал кассету в карман и обернулся через плечо, посмотреть, куда ушла Белла. Она стояла в шести футах от нас. Белла пыталась выглядеть так, словно недавно пришла из туалета, но меня не покидало чувство, что она стояла там, гораздо дольше и подслушивала разговор.

Мы еще какое-то время потусили, Райан сказал, что хочет взять нас в секс-клуб, который он знал еще во времена службы в полиции. Я вовсе не хотел туда ехать, но меня покоробило, когда Белла сказала, что пойдет туда только с ним. Я попытался было возразить, но это не обсуждалось.

Они уехали, а я отправился в Уиллоу Глен. Там я нашел Лорн, она припарковала машину возле моего дома и ждала меня в ней. Войдя внутрь, она какое-то время пыталась успокоиться. Но все же Лорн была слишком зла, чтобы долго сохранять самоконтроль. Поэтому она сразу перешла на повышенные тона.

− Зачем ты так поступил, Джек?

− А чего ты ожидала, что я откажусь от такого предложения?

− Тебе не могли это просто так предложить, это самая важная часть шоу. Ты наверняка кого-нибудь знаешь.

− Никого я не знаю.

− Врешь.

− Тебе же достанется все остальное. Тебе не кажется, что ты преувеличиваешь?

Я старался говорить так, словно взывал к логике, выстраивал цепочку так, чтобы выставить Лорн неправой, но получалось не очень. Мы оба знали, насколько эти минуты важны.

− Ты прекрасно знаешь, как трактуется такое в телеиндустрии. Это значит, меня вычеркнули.

− Чушь. Никто ничего даже не заметит.

− Думаешь, я совсем тупая? Ты совсем ебанулся, если думаешь, что я все так оставлю. Знаешь, ты ведь не единственный, у кого есть связи на канале.

Лорн вышла навстречу темной ночи, громко хлопнув за собой дверью. Я остался один, думая, какого хрена тут творится. Белла себя и потрогать не дает, так теперь и Лорн туда же. Я не мог избавиться от чувства того, что меня выбросили.

Чтобы отвлечься, я начал смотреть запись, которую мне дал Райан. Все осталось по-прежнему – Карен лежала на спине перед зеркалом и совала себе в пизду дилдо. Что же здесь не так? Я просматривал ее снова и снова, мне она ни о чем не говорила. На запястье Карен сверкал браслет, но мы с Райаном его видели и раньше. Что же тут еще может быть?

Небо начало светлеть. Мои глаза устали, и я, наконец, сдался. Пусть Райан объяснит мне при встрече.

Сука лжет...




Глава сороковая

Дом Рекса. Телефон у него не работал, позвонить узнать, как проходит его восстановление я не мог, поэтому решил заскочить к нему сам. На мой стук в дверь никто не ответил. Она была незаперта, даже толком не закрыта. Я вошел и увидел Рекса. Он свернулся калачиком на полу в гостиной. Голый и мертвый. В отличие от трупов на тех фоторафиях, я знал Рекса лично. Я помнил, как он ходил и дышал, слышал, как он говорил, сидел с ним в машине, пил пиво. Такой тихий, без той внутренней искры, что собственно и делала его Рексом. Это не укладывалось у меня в голове. Он изменился до неузнаваемости, но его тело было его телом, а лицо его лицом.

Я окинул взглядом комнату, в поисках того, что же привело к смерти моего друга. Одежда, в которой он был на Абрикосовой Аллее, валялась кучкой на пружинах дивана. Работал телевизор, его экран оставлял пятна света на полу и стенах. На нем стояла чистая пластмассовая коробка, в ней лежало около четверти килограмма коричневого героина. Рядом с ней лежал бумажный пакет с банками из-под пепси и упаковками с шоколадным пудингом.

Передоз или его оставшаяся почка не справилась? Хотя какая разница? В любом случае, он получил что хотел. Но пережить это оказалось не так просто. Когда я предложил ему подзаработать, думал, все будет проще. Оказалось, что нет.

Я понимал, если бы я не предложил его Белле, возможно, он был бы жив. И осознание того, что я частично виновен в смерти Рекса отнюдь не доставляло мне удовольствие. Мне следовало предупредить его об опасностях. Да лучше было вообще его в это не втягивать. Черт, с одной стороны, ближе друга у меня не было – он показал мне, как выйти за пределы обычной жизни, он научил меня зарабатывать деньги членом. Именно Рекс наставил меня на путь, который и привел меня к Белле.

Я долго всматривался в его лицо, пытался найти хоть какую-нибудь связь с тем золотым парнем, которым он был при жизни. Мне даже стало интересно, заплачу я или нет. Не смог, не заплакал. На его лице я видел только забитые поры и щетину, что росла во все стороны. Я стоял посреди комнаты и думал, что же мне делать теперь. Ничего в голову не приходило. Героина мне не хотелось, слишком его много, чтобы везти с собой. Я направился к двери. Я собирался уйти, уже уходил, прочь из этой вонючей полуразрушенной комнаты навстречу прекрасному миру. Но все пошло не так. Я прошел уже половину коридора, как вдруг осознал, что другого шанса у меня не будет.

Я вернулся в гостиную и поставил труп Рекса в позу. Окоченение могло бы стать проблемой, но он свернулся очень подходящим образом. Когда я поставил Рекса на локти и колени, его задница оказалась как раз под нужным мне углом. Я прислонил его к подставке с телевизором, труп стоял устойчиво. Я пошел на кухню и отыскал там бутылку подсолнечного масла.

В Малибу к нам на ужин пришел гость.

Приехав от Рекса, я зашел в гостиную и увидел их за столом, уставленным рыбой и салатом, они мило прижимались друг к другу. Белла и Лорн. Лорн и ее новая лучшая подруга с телепрограммы. Некоторое время я просто стоял, как вкопанный, мысли путались в голове. Затем все резко сложилось в единую картину, я понял, что меня просто наебали. Сложив воедино их сегодняшнюю встречу и холодность, с которой Белла ко мне в последнее время относилась, я понял, она знала о моем романе с Лорн. Я мог только догадываться, к каким последствиям это приведет.

Белла не потрудилась объяснить мое появление, она жестом велела мне сесть на стул и продолжила беседовать с новой подругой. Лорн, увидев меня, сначала удивилась. Но совсем ненадолго. Умом она не блистала, но хорошо видела теневые отношения в шоубизнесе. Я видел, как ее взгляд стал напряженнее, она быстро поняла, что у меня есть связи – а все сказанное мною прошлой ночью, о том, что я пролез в телеобозрение лишь благодаря удаче, просто вранье.

Я взял почти не тронутую бутылку вина и встал между ними, затем сел. Белла бросала на свою новую подругу смазливые лесбийские взгляды. Лорн старательно ей подыгрывала, на кону были большие деньги, несомненно, эта сексуальная связь трансформируется в баксы и возвращение эфирного времени на пятьдесят втором канале. В любой другой раз, не будь такого высокомерия с ее стороны, я бы подумал, что Белла организовала эту встречу скорее, чтобы заполучить меня, нежели соблазнить Лорн. На первый взгляд, ее мотивы не вызывали сомнений – наказать меня за измену. Но такой жест мог содержать в себе нечто более опасное. Если она подслушала, о чем мы с Райаном говорили на вечеринке, это могло быть предупреждением – мол, нечего вынюхивать. В любом случае, посыл читался ясно – здесь незаменимых нет.

После ужина они отправились в комнату Беллы. Меня не позвали. Так что я сел в машину и уехал в Уиллоу Глен. Это показалось мне наиболее разумным шагом на тот момент.





Глава сорок первая

Следующим утром я встал рано, мне предстояла встреча с Райаном. Я не понимал, что вообще происходило между мной и Беллой. Интрижка с Лорн могла пройти, а могла нет. Но если Райан раскопал нечто, способное навредить моей женщине, а именно на это он и намекал, то мне следовало разобраться как можно быстрее.

Обласканный утренним солнцем, Вествуд мирно спал. Деревья, стоявшие вдоль улицы, где жил Райан, отбрасывали на дороге забвные тени. Дети, собаки, кто-то подстригал газон – хорошее место для нормальных людей. Странно, что такой, как Райан решил здесь поселиться.

Звонок издал глухой звук где-то в глубинах бунгало. Мне показалось, что все комнаты в доме были совершенно пустыми, но я продолжал звонить. Никто не ответил. Я зашел с другой стороны: милый сад, бугенвиллеи, джакаранды, шинусы, овальный бассейн. Наверное, это Райана и зацепило – счастливая семейная обстановка для человека, который так и не получил ее, прожив большую часть жизни в городской клоаке.

Я заглядывал в окна, но никакого движения там не заметил. Мебель была дорогая, но безвкусная. На стенах висели профессиональные фотографии – голые чиксы с большими сиськами.

Войти мне не удалось, задняя дверь была заперта, а на окнах стояли предохранительные решетки. Отдельно от дома стоял безоконный гараж, покрытый белой штукатуркой. Подъемные ворота были закрыты, но боковая дверь нет, я дернул ее, и она открылась. Я закрыл дверь за собой и подождал, пока глаза привыкнут к темноте.

Пахло высохшим цементом, бензином, и машинным маслом. В темноте виднелись два автомобиля – серый «Плимут» и широкий серебристый «Бентли» с откинутой крышей. Той ночью, когда Райан выложил мне свои догадки о видеозаписи, он уехал именно на «Бентли».

Я нашел выключатели, флуорисцентные лампы замигали и включились. Я нашел Райана. Водительское сидение «Бентли» было откинуто, но я разглядел голову полицейского через ветровое стекло. Я открыл дверь автомобиля и посмотрел внутрь. Мертв. Рубашка расстегнута, штаны спущены до колен, на лобковых волосах и коже засохла сперма. Под его яйцами я разглядел жидкое дерьмо, им провоняла вся машина. Все сидение и бок задницы старого копа были перемазаны говном, Райан словно барахтался в нем. Его лицо распухло и посинело, глаза выпучились. Все казалось мне нереальным. Два трупа за последние сутки было для меня слишком.

Жир на животе Райана теперь казался твердым, словно застыл на морозе. Черные волосы полицейского спутались, сквозь них проглядывалась лысина, обычно ее скрывала прическа. Он больше не был похож на обезумевшего Белу Лугоши, в нем не осталось ничего страшного, ничего способного являться в кошмарах и угрожать. Просто гора мяса, с головой ужасного цвета.

Сначала я почувствовал облегчение. Что тут сказать? Этот человек пугал меня до усрачки последние полгода. Даже после того, как Пауэлл заплатил за убийство Карен, Райан не прекращал связь с Беллой и оставался угрозой для моего будущего. Но теперь все закончилось, больше не придется участвовать в шантаже и делить с ним пизду Беллы. Смерть Райана многое упростила.

Но потом я увидел на приборной доске флакон.

Прозрачное стекло с синей этикеткой. В него сверху втыкают иглу шприца. Именно такой Белла опробовала на Руди в мотеле.

Я сложил все в единую картину. После вечеринки Белла предложила поехать к нему домой, а не в секс-клуб, Райан наверняка был только рад. Они припарковались в гараже, ворота закрылись, кто-то из них решил, что будет здорово трахнуться в новой машине Райана. Белла оседлала его член, обхватила Райана руками и ногами, зажав между собой и рулем. В таком положении ей не составило труда воткнуть ему иглу в шею. Она повисла на Райане, пока он дергался как отбойный молоток, и висела, пока у него не взорвалось сердце, а из задницы не захлестало дерьмо. Как она и рассчитывала.

Я забрался на пассажирское сидение и обшарил карманы Райана, надеялся найти хоть что-нибудь указывающее на то, что ему удалось выяснить. Не повезло: только мелочь, бумажник, клочки бумаги, его таблетки от сердца, немного кокаина, но ничего полезного. Я немного посидел, вдыхал мерзкий запах, не отрывая глаз от флакона на приборной доске. Надеялся, что его мертвое тело сможет возбудить меня. Не возбудило. Чувства, которые вызывал Райан, соответствовали его виду – он был омерзителен. И ничего не пришло в голову. Ни тайного послания, ни озарения, просто мертвый жирдяй в собственном дерьме.

Но я не зря там посидел. Мне не понравился флакон на приборной доске. Я долго не мог понять, чем именно, но потом понял. Он стоял на виду, слишком близко к краю. Он не мог стоять там, когда умирал Райан, полицейский дергался в агонии и наверняка столкнул бы его. К тому же, Белле нужно было наполнить шприц заранее – наполнять его на глазах полицейского, вызывало бы много вопросов. Зачем она вообще оставила здесь флакон? Белла не могла быть настолько глупой, чтобы оставлять улики, она ведь хотела обставить все как сердечный приступ. Оставался только один вариант – она знала, что я приду сюда и хотела, чтобы я нашел этот флакон. Так она хотела показать мне, кто убил Райана, и предупредить, чтобы я не вздумал копать дальше. Возможно, Белла даже хотела, чтобы я забрал флакон, как доказательство моего соучастия, привязать меня к себе еще крепче.

Труп Райана не вызывал у меня никакого сексуального влечения, поэтому я не стал ни трогать его член, ни пихать в него свой. Я вытер свои отпечатки пальцев, убрал ампулу в карман, и закрыл дверь. Я выключил свет в гараже. Снаружи было тихое светлое утро, я подумал, что где-то в другой части света оно уже осеннее. Солнце слепило меня, я крепко зажмурил глаза и пошел к «Мустангу». Именно так я закрывал их и на тот факт, что Белла была убийцей.





Глава сорок вторая

Из Вествуда я направился прямиком в кинотеатр артхаус, что рядом с университетом, там шел предварительный просмотр нового модного фильма. Мне впервые дали задание написать кинорецензию, мы собирались придти сюда под ручку с Лорн. Но ее на условленном месте не оказалось, и меня это нисколько не удивило. Я был рад остаться в одиночестве. Разбираться с ее интрижками мне сейчас совершенно не хотелось.

Когда фильм закончился, я пошел в кафе и попытался сделать небольшие заметки, но я ничего не запомнил. Совершенно не мог сосредоточиться, и ничего не написал.

Вместо этого я уставился в окно и выкурил много сигарет. Там, по ту сторону стекла гуляла молодежь, одетые как битники,47 с бородками и обилием пирсинга на лице. Мне всегда было очень интересно, какого это, пойти в колледж, получить хорошую работу и жену, вращаться среди профессионалов. Все, что мне удалось представить, это чистоту. Тогда бы не пришлось трахать мужиков в машине или блевать на богатенькую тетку средних лет. Не пришлось бы никого убивать только потому, что это выгоднее, чем обратиться в полицию. Я вспоминал все свои поступки. Я видел стоявшего раком Рекса, член Райана в его заднице. Я видел себя, трахающего его в рот. Я видел Рекса мертвым, таким, каким я нашел его днем раньше, эти швы на его животе.

Вот оно. Мой мозг сразу же выстроил логическую цепочку. Я бросил деньги на стол и помчался на «Мустанге» в Уиллоу Глен сквозь поток машин.

Я у телевизора, в руках пульт, запускаю видеозапись. Я был уверен, что обнаружил нечто важное. И правда.

Я смотрел кадр за кадром, как Карен совала в себя дилдо, пока не увидел ту часть заиси, где ее живот был хорошо виден в зеркале. Я поставил на паузу. На ней был браслет, Белла говорила, что подарила ей его, когда Карен уехала из Малибу, восстановившись после операции. Но на записи живот Карен был гладким, никаких швов. Ее еще не прооперировали.

Для посторонних эта сцена ничего не значила, но не для меня. Все окружающее казалось вот-вот рухнет: земля под ногами, стены моего дома, сама моя жизнь в этом городе. Мои способности мыслить, рассуждать, отслеживать события и действия, выстраивать их в логические цепочки, теперь казалось, покоились на ложных постулатах, таких подлых, как теневые потоки Лос-Анджелеса.

Мы с Райаном решили, что браслет доказывал то, что запись была сделана после операции. А поскольку Белла сказала, что никогда больше не видела Карен после того, как подарила его ей, мы сами убедили себя, что видеозапись с дилдо сделал Пауэлл. Это привело к проверке ДНК и его смерти.

Но теперь я понял, что обнаружил Райан, Белла лгала. Отсутствие швов означало только то, что она подарила Карен браслет до операции. А запись могла быть сделана в любое время.

Теперь я был почти уверен, что Белла сама это сняла – как Пауэлл и говорил во время допроса, что учинил ему Райан. Для нее не составило труда привести Карен к старику в квартиру, и, пока его не было, заснять все на видео. А потом подождать пока он, как и всегда сделает копию. После нужна была лишь одна улика, указывающая на то, что старик контактировал с Карен после операции, достаточно было стереть оригинал.

И она стала бы так действовать в одном случае, если сама была замешана в убийстве и решила отвести подозрения, когда запахло жареным. Она могла сама убить Карен, или вдвоем с папочкой. Это уже не имело значение. Главное, она манипулировала мной и Райаном, чтобы избавиться от старика, которого ненавидела. И в тоже время отвести от себя угрозу, что породило убийство Карен.

То, что ранее казалось незначительным, теперь обрело смысл – Белла посоветовала нам с Райаном обыскать квартиру Пауэлла, там было много видеооборудования. Пауэлл шестидесятилетний наркот, помешанный на сексе с дочерью, да у него не хватило бы сил угрожать Карен. Мы должны были сами догадаться.

Самое главное, ни я, ни Райан не хотели верить, что Белла причастна к убийству. На Пауэлла у нас почти ничего не было, только выпотрошенные собаки и образец ДНК, деньги и пизда Беллы с лихвой перевесили. Мы не стали копать дальше, потому что не хотели.





Глава сорок третья

Я проснулся с чувством обреченности, вскоре должно было произойти что-то плохое. Все началось после девяти. Ни свет, ни заря на моем пороге появились два курьера-мотоциклиста. Идя по коридору, я слышал, как они прикалываются между собой. Я открыл дверь, они глумливо махнули руками в знак приветствия и дали мне бумаги на подпись. Одеты они были в кожаные костюмы и иностранные шлемы, увешанные эмблемами разных фирм. Один протянул мне конверт, а другой небольшой сверток. Они сказали друг другу «чувак», затем вскочили на мотоциклы и помчались вниз по каньону, совершенно не зная, какую серьезную хрень они доставили.

Я сел на крыльцо и открыл полученные подарки. Сначала сверток. От Беллы. Видеокассета, чистая, в еще не открытой целлофановой упаковке, и небольшой сверток бумаги с белыми лобковыми волосами. Этот тонкий намек значил одно – Я ВСЕ ЗНАЮ. Волосы принадлежали Лорн, а видеокассета намекала на открытие Райана. И что же могло последовать за такими знаками? Письмо от Бернса, где сообщалось, что я уволен.

Я перестал слышать пение птиц, перестал видеть домики, напоминавшие белые отверстия в зеленых холмах. Я сидел и молча размышлял. Старался смириться с тем фактом, что мое пребывание в стране грез закончилось, конец моему неслыханному восхождению. Больше никакого эфирного времени, никаких вечеринок и премьер, никакой возможности стать достойным человеком. Я сам все испортил.

Долгое время я не мог даже пошевелиться. Но потом встал и зашел в дом, чтобы позвонить Белле. Гудки шли долго, но мне никто не ответил.

Я лег в постель и принялся грубо дрочить член, глядя на фотографии. Пытался заглушить страх. Страх перестать быть личностью. Но выпускание спермы не помогло. Я не мог выдавить обжигающе-холодный ужас, терзавший мои внутренности. Я в отчаянии схватился за последнюю соломинку, позвонил агенту из Сенчери Сити. Если произойдет чудо, и меня выберут в качестве лица рекламной кампании посвященной мужским средствам гигиены, я стану независим от Беллы, пусть уебывает. Ответ агента обнадежил. Мои пробные съемки попали к организаторам. Они им понравились. Я попал на вершину списка претендентов. Но прежде чем принимать решение, они тщательно все проанализируют. На мои мольбы был дан простой совет запастись терпением. Не слишком подходящий для дня, когда я чувствовал себя тонущим в дерьме.

Я выкурил сигарету и выпил бутылку «Колы». Я задумался о последних словах Пауэлла. В морозильной камере… Наверняка, если где и была морозильная камера с интересным содержимым, так только на Абрикосовой Аллее. Я мог поехать туда и поискать. Но не стал. Я подумал, что все это может оказаться проверкой. Вдруг Белла решила удостовериться, можно ли мне доверять. Возможно, если я буду сидеть тише воды ниже травы, то все еще выправится. Молчание и бездействие убедят Беллу, что ей нечего бояться.

Я начал смотреть журналы – Брук Шелдс устроила девичник в Нью-Йорке. Дрю Кэри получила гонорар в четыре миллиона долларов за книгу о жизни. Гэри Олдмен получил львиную долю девяностомиллионного бюджета за роль Доктора Смита в «Затерянных в космосе». А Брэд Питт теперь владел пятью домами в одном квартале.

Но эти послания с небес не могли убить терзавший меня страх. Мне нужно было нечто такое, что помогло быполностью забыться.

Поэтому до наступления темноты я отправился на улицу шлюх и принялся напрямую расспрашивать всех, где показывают снафф-фильмы. Но после недолгих поисков я нашел только торговца видеокассетами, что продавал их в переулке прямо из багажника машины. Я посмотрел кассету на Вочмане,48 подключенном к видеомагнитофону. Но я был разочарован. На видео оказался грубый монтаж из автокатастрофы и хардкор порно. Я оставил свою затею и пошел проверить остаток в банкомате. Ежемесячный автоплатеж от Беллы на счет поступил. Это дало мне надежду, что все еще не так плохо. Но я не мог быть полностью уверен. Возможно, Белла просто еще не успела его заблокировать.

Вечером я сидел в кафе на улице Мелроуз. Пил кофе и читал газету. Пару дней назад в Вествуде нашли мертвого мужчину, его опознали как бывшего полицейского. Он умер от сердечного приступа, возможно во время секса. Полиция хотела бы допросить женщину, с которой он, предположительно, проводил время.

Всего несколько строчек на пятой странице. Для такого монстра как Райан совсем немного. А завтра будет еще меньше, сведения о нем окажутся на дне мусорного ведра или под подошвой чьего-нибудь ботинка. Смерть. Я словно всегда это знал. Уходишь на тот свет, и все о тебе забывают. Если только ты до этого не мелькал на экране телевизора.

А вот при виде страницы светских сплетен у меня сжались зубы – мило болтавшие Белла и Лорн на ночной вечеринке, посвященной открытию нового бутика. Белоснежные улыбки, миловидные платья с открытыми плечами. Фото с их именами НА ПЕРВОЙ ПОЛОСЕ.

Я ел нечто отдаленно похожее на салат и давился. Но я твердо решил, что если хочу подписать контракт с производителями мужских гигиенических средств, то будет разумно следить за состоянием здоровья. После я полчаса курил и предавался размышлениям. Но ничего путного мне на ум не пришло, так что я выпил три бокала «Южного» и ПОТАЩИЛ СВОЮ ЗАДНИЦУ из кафе в «Мустанг».

Я катался по Лос-Анджелесу. Движение на улицах было спокойным. Неоновые огни окрашивали небо под цвет лимона, время от времени они мигали, мешая сосредоточиться, только распаляли мой страх. Я поехал вниз по бульвару Санта-Моники к морю. И здесь я не нашел ответов – океан поглощал побережье подобно гигантскому масляному пятну. Бомжи выглядели хуже, чем когда-либо.

Я поехал по шоссе Пасифик-Кост. На дорогу к Санта-Барбаре у меня ушла половина ночи. Я не опускал крышу кабриолета, мое тело онемело от холода. Мне понравилось это ощущение. Приехав в Санта-Барбару, я пошел прямиком на пирс, бывший частью местного пляжа, я обернулся и посмотрел на горы, подножия далеких холмов покрывала россыпь огней маленьких домиков. Вокруг меня колыхались лодки.





Глава сорок четвертая

В Уиллоу Глен делать было нечего, только бродить по комнатам, осматривая свои владения: мебель, технику, одежду. Это оказалось совсем не таким приятным занятием, как я в начале думал. Казалось, что на самом доме и всем его содержимом стояло клеймо Беллы.

Пальмы возле бассейна терлись друг об друга листьями, словно им не терпелось увидеть, что со мной будет дальше. Я смотрел, как они колышутся на полуденном ветре, поднимавшемся вверх по каньону. Я задумался, а ведь таким, как они живется отнюдь неплохо – расти себе в земле и никаких разочарований, что неизбежно приносят с собой мобильность и свобода воли.

Синее небо и солнечный свет. Я сидел посреди лужайки, заткнув уши туалетной бумагой, и смотрел в небо, пока перед глазами не заплясали яркие разноцветные точки. Я понимал, что это бесполезно. Притворяясь, что ничего вокруг не существует, не смоешь с себя клейма безвестного неудачника. Но без этих мгновений полного безмыслия, суровая реальность просто раздавила бы меня.

Время тянулось медленно. Я старался подбодрить себя простой мыслью, что каждая минута приближает меня к тому моменту, когда Белла простит меня и вернет в прекрасный мир счастья. Но очень трудно верить в то, что ничем не подкреплено.

Я перестал выходить из дома. На улице кто-нибудь мог меня узнать и попытаться завязать разговор, а попытка соврать, что я все еще телеведущий причинила бы мне много боли. Курьер привозил еду, а журналы новости из жизни известных людей. У меня сохранились пригласительные на вечеринки и кинопремьеры, но я не стал ими пользоваться. Они предназначались другому человеку.

Я не строил планов на будущее, не думал о прошлом. Даже когда позвонил мой агент из Сенчери Сити и сообщил, что из кандидатов остались только я и еще один парень, мне не принесло это никакой радости. В свете последних событий, я решил, что тешить себя надеждой попасть на какое-нибудь значимое место пустая трата времени. Я погрузился в новости телеиндустрии, заживо похоронил себя под огромным слоем сплетен, надеялся, что это поможет мне забыть, кем я был, и кем в итоге стал.

Однажды я целый час крутил рекламную заставку компании «Тристар», где конь летит навстречу зрителю сквозь облака. Я хотел быть там, в облаках полных золотого света – квинтэссенции самой Калифорнийской киномечты. Наверняка где-то там парили Джонни Депп и Кейт Мосс, а вокруг них и все остальные, окруженные любовью и популярностью. В одной из статей писали, что Джонни Депп купил дом, где раньше жил Бела Лугоши. Я бы с удовольствием установил там камеры, мне хотелось увидеть, чем они занимаются, пока их не снимают и не фотографируют. Я не особо горел желанием смотреть, как они трахаются, хотя было бы забавно. Куда больше меня интересовало, что происходит у них за завтраком или в просто в обычное время, время, которое большинство пытается заполнить бесполезными действиями. Мысль о том, что даже знаменитые люди с большими деньгами тоже иногда занимаются банальщиной. Но я был уверен, что это не так. Я полагал, что вся их жизнь особая, они все делают необычно: даже готовят тосты, нарезают хлеб и выбрасывают мусор не так, как все.

Иногда меня посещала мысль, может мне стоит вообще прекратить все эти размышления о Голливуде. Может мне стоит просто жить размеренной жизнью, например, жарить бургеры, и не желать чего-то большего. Мелко, зато счастливо. Ну или не счастливо, но и не мучаясь каждую минуту каждого дня, мечтая стать тем, кем не являюсь. Но когда совсем нет мечты...

Так промчались три недели, никаких новостей от Беллы. Я надеялся, что она позвонит гораздо раньше. Лорн тоже молчала. Я постоянно звонил ей домой, но никто не отвечал. Я знал, просто знал, что Лорн развлекается с Беллой в Малибу.

Однажды ночью они вдвоем появились на экране телевизора. Я засек их где-то в стороне, на съемках какого-то любительского шоу, там показывали выходящих в свет кинозвезд. Белла и Лорн держались за руки, мать их. Похоже сначала оператор заинтересовался ведущей «Двадцати восьми кадров», но потом показался некто более известный и угол съемки поменялся. Я смотрел шоу по телевизору, потому не мог отмотать его назад, но мне хватило и нескольких секунд, чтобы увидеть насколько Белла была увлечена своей партнершей.

Мне это не понравилось. Совсем не понравилось. На следующий вечер, распаленный образом Беллы и Лорн, мило прижавшихся друг к другу, и измученный долгим одиночеством, я сел в «Мустанг» и поехал вниз по шоссе Санта-Моника.

Мне повезло. В морге никого не было, только японец дежурил. Он с опаской посмотрел на меня, словно решил, что я стану приходить слишком часто и его застукают. Но у меня было много денег, его лицо сразу смягчилось, когда я показал ему пачку банкнот. В уголке рта у него засохли остатки пищи, образовав небольшую корку. Она упала, как только японец заговорил.

− Сейчас не стоит их вытаскивать. Сделай все прямо тут. Я запру дверь, только не долго, ладно? Какую хочешь, волосатую, как в тот раз? У меня выбор большой.

Он запер дверь и выдвинул контейнеры. Я указал на трех молодых женщин. Японец отнюдь не обрадовался тому, что я хотел их всех, но я кидал ему деньги, пока он не согласился.

На полу. Три обнаженных тела лежали в ряд. Я разделся и залез на ту, что в середине и вошел в нее. Она оказалась гораздо холоднее мертвого тела, которое трахали мы с Райаном, ведь ее достали прямо из холоильника. Но это не помеха. Все они были одинаковыми, постель из серого холодного мяса. Толстяк хотел уйти и вернуться к своей работе, но сначала ему пришлось отработать денежки. Я велел ему подтащить два других тела и положить мне на спину. Я почувствовал жесткие лобковые волосы промеж ягодиц, а сиськи и ребра легли мне на плечи. Японец отошел к двери, я тихо лежал, чувствуя на себе вес трупов.

У той, в которую я вошел, были хуевые зубы, у нее ужасно воняло изо рта. Я повернул голову мертвой девушки вбок и прижался лицом к основанию ее шеи. Я просунул руки ей подмышки и обхватил плечи. Я чувствовал защищенность и умиротворение, но в таком положении было тяжело двигаться, мне пришлось скорее тереться, чем долбить ее, чтобы другое тело с меня не скатилось. Но под конец я все же задергался и труп, лежавший на моей заднице, соскользнул на мои подколенные сгибы. Голова мертвой ударилась об пол с гулким звуком, он казался таким пустым, таким…мертвым, осознание того, что я делал, нахлынуло с новой силой, и я бурно кончил в холодные потроха.

Мне хотелось остаться здесь, чувствовать, как мой член ходит внутри мертвого мяса, вдыхать запах тел – влажный словно застоявшаяся вода в размороженном холодильнике. Если бы кто-нибудь в тот момент спросил меня, как я себя чувствую, я бы ответил «очень хорошо». Когда-то эти женщины были людьми. Они жили, обладали возможностями. Но теперь они ничего не могли делать.

Не опасные.

Безобидная оболочка человека.

Но когда японец увидел, что я перестал ее долбить, то начал оттаскивать трупы и складывать их обратно.





Глава сорок пятая

Лорн села за столом в кафе «Олимпик». Я следовал за ней от Бербанка сквозь вечерние пробки. После устроенных ранее гонок на шоссе и выкуренной марихуаной, я чувствовал себя полностью разбитым. Эта незапланированная встреча не сулила мне ничего хорошего. Совсем. Я понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Мне нужно было выяснить, что вообще происходит. Выяснить, остались ли у меня шансы.

Я вошел в это блестящее вычурное заведение и остановился в дверях. Лорн подняла голову, на ее лице читалась обеспокоенность. Не слишком воодушевляюще, от самого лучшего варианта, о котором я мечтал прошлой ночью, было далеко. Но мое желание во всем разобраться, было сильнее страха перед таким холодным приветствием. Я прошел мимо рядов литой пластмассы и сел напротив Лорн. Она уже сделала заказ, пока я садился, быстро подошла официантка и положила на стол превосходную еду из хорошо сбалансированных протеинов и углеводов. Лорн подождала пока она уйдет.

− Чего тебе надо?

− Ты не отвечала на мои звонки.

− А чего ты…ожидал?

− Ну не можешь же ты и теперь злиться из-за места обозревателя.

− Ты ничего мне не рассказывал про Беллу. Мы спали в одной постели, а ты нихрена не сказал.

− Она не велела.

− М-м-м, какой послушный мальчик.

− Дай мне шанс, я из-за тебя потерял все.

− Из-за меня…Ты все потерял из-за того, что не способен держать член в штанах при виде известной персоны. Неважно кто это, главное, чтобы он стал для тебя доступен. Ты думал, она не узнает? Да ей, блядь, пол студии принадлежит.

− Не знаю, тогда я не придал этому значения.

− Даже не думай применять ко мне свои жалкие манипуляции. Чего ты хочешь? Она взбесится, если узнает, что я вообще с тобой говорила.

− Она велела тебе не разговаривать со мной?

− Не надо быть Эйнштейном, чтобы догадаться.

− Звучит знакомо.

− Она собирается протолкнуть меня в ведущие коммерческих программ через них.

Услышав такое, я понял, что бесполезно спрашивать Лорн о том, сколько она еще собирается встречаться с Беллой, и уж тем более бесполезно убеждать ее порвать с нею. Я уже не смогу вернуться в Малибу. Вещать сразу на несколько программ – это золотой приз, который жаждет получить любой телеведущий. И Лорн будет там зажигать до самого судного дня.

Она немного поела. Когда Лорн снова заговорила, ее голос звучал мягче.

− Я знаю, то, что с тобой произошло, ужасно, но это только между тобой и Беллой. Я ничего не могу поделать. И уж совсем неприлично просить меня.

− Я и не просил.

− Но ведь именно поэтому ты здесь.

− Я думаю…Послушай, Лорн, будь осторожнее с Беллой. Я знаю гораздо лучше тебя, она совсем не такая, какой кажется на первый взгляд. Ты думаешь, что используешь ее, но все совсем не так.

Лорн положила вилку, ее лицо посуровело.

− Ты думаешь, я совсем тупая?

− Поверь, она попросит у тебя гораздо больше, чем ты сможешь дать. Она опасна.

− Господи, ну должен же у тебя остаться хоть грамм достоинства.

− Я просто предупреждаю. У нее полно темных делишек. Ты можешь пострадать, и вовсе не душевно. Поверь мне.

Лорн недоверчиво посмотрела на меня, затем встала и ловко выскользнула из-за стола.

− Это так жалко звучит. Держись от меня подальше, Джек.

Лорн вышла из ресторана, ни разу не оглянувшись. После я долго сидел и корил себя за оплошность, я боялся даже подумать, что произойдет, если она расскажет об этом разговоре Белле.

Наконец, ко мне подошла официантка и спросила, чего я хотел бы попробовать. У меня не осталось сил даже на ответ.





Глава сорок шестая

На следующий день случилось то, что должно было случиться. Вот она верность Лорн. Адвокат и парочка громил нагрянули ко мне в Уиллоу Глен как раз в тот момент, когда по телевизору шли «Спасатели Малибу», а я отчаянно пытался представить, каково это быть популярным, как Памела Андерсон. Адвокат показал мне подпись Беллы на каких-то бумажках и сообщил, что у меня есть полчаса, чтобы покинуть помещение. Я попытался для виду возразить, но это ни к чему не привело. Белла владела всем, и мои права здесь равнялись нулю.

Я принялся собирать вещи, троица ходила за мной повсюду, следила за тем, чтобы я не взял чего-нибудь, что можно классифицировать как личный подарок. К такому типу относились: кое-что из одежды, фотографии, видеокассета от Райана, мои часы и бумажник. Из карт они разрешили мне оставить только банкоматную – дающую доступ только к моему счету, но не предоставляющую возможности кредита.

Я находился в ступоре. Я чувствовал себя пленником, идущим к расстрельной яме на кадрах нацистской кинохроники. Но даже в таком разъебаном состоянии, когда мороз бежал по кишкам, я не ожидал удара, который они приберегли напоследок.

На улице перед домом. Я уже собирался закинуть вещи в багажник «Мустанга», но адвокат покачал головой и вытянул вперед руку, требуя ключи. До боли обидно. Но разве могло быть по-другому? Они позволили мне вызвать такси, а потом забрали мобильник.

Мне было очень неуютно ждать такси у них на глазах. Адвокат достал еще одну кипу бумаг, и листал ее, явно думая, чтобы еще изъять. Громилы молча смотрели на меня. Когда подъехало такси, один из них открыл дверь, а другой аккуратным движением затолкал меня внутрь.

Дорога от Лорел Каньон до Голливуда была достаточно долгой, у меня, наконец, заработала голова. Вот только легче от этого не стало. Рекс мертв, Лорн отлизывает пизду у Беллы, из успокоительных средств в Лос-Анджелесе для меня оставались мотели да шлюхи. Мне нужна была нора, куда бы я мог заползти и тщательно обдумать, как мне выбраться из этого дерьма.

Я велел таксисту ехать по бульвару Закатов, осматривал мотели. Несколько кварталов двух-трехэтажных отелей, все покрытые светящимися неоновыми рубцами, создавалось ощущение, что находишься в Вегасе. Невозможно было отличить один мотель от другого, так что я поехал в Палм Гроув. На стене кроме светящейся вывески в виде оазиса не было ничего – ни окон, ни балконов, сплошная бетонная плита.

Номер оказался неплох. Две кровати, телевизор, большое зеркало на стене. Ванна растянулась на весь номер, в нее вела одна дверь, возде которой было окно с занавеской, так что проходящие мимо люди не видели, что происходило внутри. Двумя этажами ниже, в центре мотеля располагался бассейн, он выглядел старым и заброшенным. Я был уверен, что если останусь здесь надолго, увижу, как под водой начнет скапливаться мусор.

За вычетом того, что я отложил на еду и последний платеж от Беллы, у меня оставалось около десяти тысяч. Какое-то время я смогу оставаться на плаву, но это не сможет продолжаться вечно.

Я включил телевизор. Потом сходил поссать и распаковал вещи. Я принялся ходить туда-сюда, стараясь собраться с мыслями. С той ночи, когда я пришел в Малибу и увидел Беллу и Лорн, ужинавших вместе, я лелеял надежду, что все само-собой исправится, что наши отношения с Беллой восстановятся. Теперь стало ясно, этого не будет уже никогда. Увольнение из шоу еще можно было повернуть вспять, но изгнание из дома и конфискация машины даже без телефонного звонка, говорили о том, что все кончено.

Я думал о том положении, в каком оказался. Перспектива навлечь на себя гнев Беллы не на шутку пугала, но что мне было терять? Она уже все забрала. Деньги и популярность - это наркотики, которые никогда уже не вывести из своего тела. И я не собирался лишаться их, если есть возможность снова присосаться к источнику дохода. Настало время попробовать переломить ситуацию. Настало время выяснить, что же хотел сообщить Пауэлл перед смертью.

Но когда я окончательно утвердился в своем решении, было уже поздно идти за «Прелюдом» − утро вечера мудреннее. Вместо этого я долго бродил по улице, купил немного таблеток и жареной курицы. А потом все дела отошли на второй план.





Глава сорок седьмая

Даже после четырех месяцев на складе «Прелюд» ехал ровно. Он не ревел, как «Мустанг», никто не оборачивался, но главное, машина была на ходу. Кувалда, которую я купил прошлым вечером в магазине бытовой техники Санта-Моники, теперь гулко стучала в багажнике на поворотах.

Я ехал мимо домиков Беверли Хиллз, на улицах было тихо, а в Каньон Пивайн еще тише.

Абрикосовая Авеню была, как всегда, пустынной, ни людей, снующих по тротуару, ни машин на дороге. Я тихо скатился до конца улицы и припарковал машину. Огни в доме не горели, но это не значило ровным счетом ничего. Окон в подвале не было, если кто-то приехал, то они наверняка там.

Я принялся за автоматическую дверь, я аккуратно, дюйм за дюймом, поднимал ее рукояткой кувалды, пока не образовался достаточный зазор. Машин внутри не оказалось. Может Белла там, проверяет инструменты или даже оперирует нового донора. Однако сейчас ее возможности в поиске жертв были серьезно ограничены, рядом нет ни меня, ни Пауэлла, а Лорн представить в такой роли я вообще не мог. «850СI» отсутствовал, а значит, я мог делать здесь что захочу. Меня переполняло злорадство, я поднимал дверь пока защитный механизм не сломался. Дальше ворота тихо и ровно поднялись сами. Основную дверь со времени последней встречи заменили. Теперь там стоял стальной лист немалой толщины и пара замков. Но мы с кувалдочкой ждали чего-то подобного, мы были уверены, что придется пролить немного пота. И действительно пришлось, у меня даже немного закружилась голова.

Пауэлл сказал «морозильная камера», так что я знал, что искать – ну или примерно знал. Одна стояла в операционной, я ее видел раньше, хорошее место для начала поисков. Я собирался устроить быстрый, профессиональный обыск. Но как только я распахнул двери-близнецы предоперационной, мне пришлось немного уделить время самому себе. Все эти острые углы и блестящая сталь возбудили меня. Совсем не потому, что я помнил, чем занималась здесь Белла. Все дело было в холодной отчужденности этого места, простым людишкам здесь неуютно. Я включил пучок ламп, с наклоненным вниз рычагом он напоминал голову пытливого исследователя. От их света ничего не могло спрятаться. Под сияющими лампами стол цвета ртути казался почти серебряным.

Морозильная камера стояла у стены. Она напоминала небольшой шкафчик, какой можно найти на маленькой кухне. Его содержимое мне ни о чем не говорило – флаконы с лекарствами, уже готовые к тому, чтобы набрать их в шприцы, но я ничего о них не знал. Если Пауэлл говорил про эту камеру, его последние слова пропали даром. Однако старый наркоша всегда смотрел на меня столь снисходительно, будто в рейтинге наличия мозгов я находился в самом низу таблицы, поэтому я решил, что нужно искать что-то хотя бы наполовину понятное простым людям. Я продолжил поиски. Я проверил каждую комнату в подвале, даже те, в которых уж точно не могло быть морозильных камер. Спустя некоторое время я нашел кладовую: полки с одноразовыми перчатками, халатами, скальпелями, перевязочными материалами, и многоразовым оборудованием из пластмассы кремового цвета и хромированной стали. И, в одном углу, урчал холодильник. Только он не был похож на обычный охлаждающий прибор. Холодильник имел круглую форму и оранжевый цвет, он напоминал уменьшенное оборудование для исследования океанского дна. По бокам у него тянулись трубки, и предупреждающие наклейки, а вместо двери какой-то цилиндр около фута шириной, что вставлялся в верхушку.

На стене возле него висела пара плотных, хорошо защищенных перчаток и щипцы. Очевидно, этим нужно было воспользоваться, что я и сделал.

Когда рассеялось облако пара, я разглядел внутри стек с замороженной кровью, кучка плоских полэтиленовых пластин. Я вытащил их щипцами одну за другой. Они казались настолько твердыми, что могли разбиться. Даже если это была кровь Карен, это ничего не значило. Я не видел, чтобы ублюдки Пауэлл и Белла вытягивали из кого-то кровь. Скорее всего, эти пластины предназначались для переливания во время операций на почки. Но в холодильнике нашлась еще пара-тройка странных предметов. На самом дне, за последней пластиной, я нашел небольшие пластиковые пакеты с замороженной белой жидкостью. И еще кое-что тонкое и плоское, покрытое липкой лентой. Я убрал пластины с кровью обратно и закрыл морозильную камеру. Остальное я забрал с собой в гостиную. Сев за стол, я стал ждать, когда оно растает.

Это не заняло много времени, в конце концов, я не курицу размораживал. Я немного встряхнул бледную жидкость. Она казалась маслянистой на ощупь под полиэтиленом. Догадаться было не трудно – сперма. И на установление того, чья она тоже много времени не понадобилось. Белла решила спрятать немного кончи после траханья с Пауэллом. Я весь дрожал от восторга. Эта находка полностью разрушала алиби Беллы – она не могла накончать в потроха Карен, но все, что ей было нужно, это вылить содержимое одного из пакетов в тело после убийства.

Конечно, можно найти и другое объяснение. Пауэлл сам хранил свою сперму в морозильной камере, или это семя одного из ее доноров. Но чутье подсказывало мне, что это не так. Пауэлл не был похож на того, кто хотел бы сохранить свои гены на благо человечества, да и какой резон Белле хранить семя одного из лузеров, что они подцепили на улице.

Я представил себе, как разозлится Белла, когда я расскажу ей о видео и о том, как сперма оказалась в теле Карен. И когда я развернул плоский предмет, покрытый пленкой, то уже убедился в этом окончательно – квадратный кусок кожи с черной татуировкой в виде египетского скарабея. Когда в парке нашли тело Карен, у нее отсутствовал кусок кожи. Это Пауэлл точно не захотел бы хранить, зачем ему часть тела ненавидимого человека. А вот Белла куском кожи Карен наверняка дорожила.

Я выложил мешки со спермой и кусок кожи на стол, и закурил. Я думал о Пауэлле. Это его последние слова помогли мне найти улики. Он знал, где они хранятся, знал об убийстве в деталях. И зная обо всем этом, он не мог не понимать, что Белла собирается его подставить. Но старый мудак и не скрывал, как сильно тащился от своей дочери, даже не попытался спасти себя, держался до конца, пока его кишки не вывалились ему между колен. И, оглядываясь назад, я вспоминал, каким голосом он сказал последние слова. Меня осенило, Пауэлл не пытался разоблачить свою дочь, но он хотел лишить меня уверенности в собственной правоте, уверенности в том, что он виновен. Пауэлл знал, как я хотел, чтобы убийцей оказался он, знал, что я закрою глаза на все, способное уличить Беллу. И он не хотел позволить мне пребывать в блаженной иллюзии.

Если бы убийцами были и Белла, и Пауэлл, то все отлично. Старик заслужил смерть, а я могу шантажировать Беллу. С другой стороны, если Белла убила сама – а я, положа руку на сердце, уже в это поверил – то сперма по-прежнему хорошая улика, но Пауэлл погиб незаслуженно. Я помог убить невиновного, или, вернее, невиновного в убийстве Карен.

Я заставил себя вспомнить ту ночь, снова увидеть залитый кровью салон, взорвавшийся живот Пауэлла, почувствовать запах его внутренностей. Я постарался вызвать у себя чувство отвращения. Попытался разозлиться на себя за свой поступок, на Беллу, за то, что манипулировала мной. Но мои попытки взывать к эмоциям не увенчались успехом. Я был слишком занят сбором информации, что лежала передо мной на кофейном столике. Я думал лишь о том, как вернуть себе прежнюю жизнь.





Глава сорок восьмая

Я связался с Беллой через ее автоответчик. Она не отвечала на мои сообщения с тех пор, как меня уволили из «Двадцати восьми кадров», но я записал на него несколько дорожек, где сообщил, что хочу поговорить о том, что мне хотел сообщить Райан, когда я в последний раз видел его живым. Белла ответила еще до полудня.

Мы сидели в хорошо знакомом месте, комнате с видеооборудованием. Белла завязала волосы в хвост, на ней был только халат. Она сменила позу, шелк отошел в сторону, открыв ее пизду. Белла не считала нужным закрываться, я почувствовал в воздухе запах рыбы.

Я запустил видеокассету, и после просмотра объяснил, что у Карен должны были быть швы на животе. Белла больше смотрела на меня, чем на экран. От одного вида ее довольного лица мне стало не по себе, мне показалось, что с этого момента все пойдет совсем не так, как я рассчитывал. На мгновение в мою голову пришла абсурдная мысль, что я пришел на встречу не обвинить Беллу в убийстве, а признать собственную вину, что интриговал против нее. Я изо всех сил старался подавить это чувство, но при этом осознавал, как слабо звучал мой голос.

− Райан все понял той ночью, когда ты убила его, у меня на это ушло больше времени. Ты думала, мы это не заметим?

− О, в том, что заметите, я не сомневалась. Но куда больше я была уверена, что вы не захотите этого замечать.

− Из-за твоих денег?

− Вы с Райаном очень похожи. Для тебя деньги высшая ценность. Это делает тебя предсказуемым.

− Пауэлл не убивал Карен.

− Не убивал.

− Ты сама сделала эту запись. Ты знала, он снимет копию, и рано или поздно мы ее найдем. И ты знала, как мы это истолкуем.

− Я знала, как вы захотите это истолковать.

− И долго ты все это планировала?

− Убивать Карен? Я вообще этого не планировала.

− Но запись была сделана до того, как ты забрала ее почку.

− Запись была единственной, сначала она не была частью какого-то плана. Я сделала ее в квартире отца, посыпать ему соль на рану, так сказать. Вот и все. Потом я поняла, как ее можно использовать. Стереть свою копию, сочинить историю про браслет…Совсем не трудно.

− Зачем ты ее убила?

− А тебе какое дело?

Я не ответил. Белла пожала плечами, перемотала кассету и запустила снова в замедленном режиме. Теперь она говорила, не отрывая глаз от экрана.

− Карен вернулась раньше, чем я ожидала. После ее восстановления мы решили не встречаться пару недель, но у нее начались проблемы дома. Человек, с которым она жила, выгнал ее, а пойти ей было некуда. Конечно же, я разрешила ей остаться. Но я прекрасно знала, что Карен была женщиной без тормозов, готовая в любой момент продать свое тело, даже частями, меня все время терзало искушение. Дверь была открыта, и я не хотела отступать. Через неделю я предложила ей продать аппендикс, и Карен согласилась.

− Только ты не ограничилась аппендиксом.

− Нет. Это была совсем простая операция, я провела ее без Пауэлла. Я планировала сделать лишь то, за что заплатила. Но когда мы остались наедине, Карен лежала на столе такая…доступная. Я бесстрашно приступила к операции, не ограничивая себя ни в чем. Я забрала почти все, что у нее было.

− Но зачем?

− Я тебе уже говорила. Операции - это испытание, даже когда делаешь их аутсайдерам, это требует силы воли. Когда я забрала почку Карен, я перешла на новый уровень. Она не была мне чужой. Она была моей возлюбленной, я к ней привязалась. И ранить ее, даже хирургически, далось мне во много раз тяжелее. Следующее испытание было еще труднее.

− Но ты прошла его честью.

− Мы можем достичь самоконтроля только преодолевая себя, Джек. Это единственный способ стать чем-то большим, чем ты есть сейчас. Но я и не надеялась, что ты поймешь.

− А как насчет Пауэлла, он понимал?

Белла рассмеялась.

− Едва ли. Он вообще хотел уехать из страны. Он был так напуган, что замаскировал ее шрам на почке, боялся, что нас смогут выследить. Мне это казалось смешным, но, похоже, Райан доказал, что здесь я ошибалась. Я бы вообще не привлекала к этому Пауэлла, но мне нужна была его помощь, чтобы избавиться от трупа.

− И вот благодарность, ты его подставила. Убила.

− Я не могла позволить ему жить, обладая способной разоблачить меня информацией.

− Он бы никому не сказал.

− Может и нет. Но смерть Карен изменила наши отношения. Он почувствовал, что вправе чего-то требовать от меня. А я такого не допускаю. Кроме того, было бы глупо не предпринять все необходимое, чтобы избежать полицейского расследования.

− Но он был невиновен. Он ничего не делал.

− А ты хоть представляешь, каково это, вытирать отцовскую сперму у себя между ног?

Белла остановила запись и повернулась ко мне.

− Если Пауэлл так много для тебя значил, то подумай вот о чем – он погиб только потому, что в Малибу появился Райан. А Райан появился в Малибу только потому, что ты привел его сюда. Не будь тебя, Джек, Пауэлл был бы жив.

− Я на такое не куплюсь. Я хочу вернуть свою жизнь.

− Твоя жизнь по-прежнему с тобой.

− Дом, машина, шоу, все. Я хочу вернуть все.

− Но ведь ты сказал Лорн, что я опасна. Это было…неосмотрительно.

− Или все встанет на свои места, или эта запись идет в полицию.

− О, Джек, я искренне надеялась, что ты не станешь так поступать. Это было так мило, когда ты притворялся, что любишь меня.

− Я серьезно.

− И что эта кассета показывает? Девушка мастурбирует. Я полагаю, видеозапись может показать, что у меня была с ней связь. Но Карен была проституткой, никаких доказательств, что я вообще встречалась с ней позже. Для обвинения в убийстве этого явно недостаточно. Я могла найти эту кассету на улице.

− Другая запись, та, где ты с донорами. Она тоже там.

− Уже стерта. И ты забыл про сперму в ее теле. Очень трудно будет связать это со мной, как думаешь?

Я достал из кармана куртки пакеты с семенем и кусок кожи с татуировкой, я бросил улики на пульт управления возле Беллы. Она даже не дернулась, даже не попыталась к ним прикоснуться.

− Последняя шутка Пауэлла, я так полагаю.

− В конце твоя красота перестала его очаровывать. Полагаю, только смерть смогла сломать его.

− В которой ты сыграл немалую роль.

− А зачем татуировка? Карен была настолько неважной, что боялась, что забудешь ее, если не сохранишь кусок ее плоти?

− Я не собираюсь забывать ее, Джек. Мы сделали их вместе, в одном и том же заведении, в один день. Это не обычный рисунок, это была тонкая связь между нами. Ее необходимо было удалить. Возможно, мне не стоило хранить ее, но у меня есть и сентиментальная сторона.

Я фыркнул и показал на пакет с семенем.

− Милая идейка.

− Главное, эффективная.

− Ты, наверное, от радости прыгала, когда узнала, что Райан был способен не только на шантаж. Он хорошо подготовился. Ты избавилась от Пауэлла, и никакой суеты, никакого расследования.

− И я еще кое-что получила. То, что связывает тебя с убийством Пауэлла. Забавно, как одно тянет за собой другое.

− Это Райан втянул меня в это, не ты.

− А как ты думаешь, кто подсказал ему сделать именно так?

− Чушь.

− Я не собираюсь с тобой спорить. Факт есть факт, даже если ты сможешь объяснить, откуда сперма, ты не пойдешь в полицию. Ты сам замешан в этом. А поскольку Райана больше нет, то ты один за все в ответе.

− Нет никаких доказательств, что я замешан.

− Вообще-то есть.

Белла извлекла кассету с Карен, взяла из шкафа другую и запустила ее. На экране появилась пара резиновых перчаток, измазанных кровью, они лежали на газете.

− От Райана. Я уверена, в них есть твои отпечатки.

− Не могу поверить! Ты меня подставила!

Белла извлекла кассету и убрала ее.

− Нужно было подстраховаться. Я надеялась, что мне не придется воспользоваться этим.

Все менялось отнюдь не в лучшую сторону, теперь оставалось только включить заднюю, чтобы исправить ситуацию. Я предпринял отчаянную попытку.

− Слушай, я не собирался показывать запись полиции. Я просто пытался вернуть мою жизнь. Я хочу сказать, я не могу по-другому, Белла. Разве ты не понимаешь?

− Тебе не следовало говорить это Лорн.

− Знаю, господи, что я теперь могу сделать?

Я взял кассету с Карен, положил в магнитофон и стер.

− Вот, я просто нес ахинею. Я бы ни за что не пошел в полицию. Ты же знаешь, я бы никогда так не поступил. Неужели ты больше ничего не чувствуешь ко мне?

− Дело не в чувствах, а в безопасности.

− Но ты в безопасности. Спрячь татуировку и сперму. Без них я не смогу тебя разоблачить.

− Там был еще один мешок.

− Конечно, вот он.

Я достал еще один пакет со спермой и протянул его Белле.

− Теперь у тебя есть все. Пожалуйста, Белла, умоляю. Ты вернешь мне хотя бы работу на шоу?

Белла взвесила мешок в руке, затем выключила питание видеооборудования.

− Оставь мне свой номер. Я подумаю.

− Отлично!

Я дал ей одну из визиток «Палм Гроув», меня не покидала надежда, что Белла улыбнется, и скажет, что у нас снова все хорошо. Но она не улыбнулась. Белла холодно посмотрела на меня и одернула халат.

− Я не обещаю, что позвоню. Джек.

Обратная дорога в мотель была мерзкой. Океан под полукруглой луной казался холодным и враждебным, я не мог перестать думать о том, каким жалким дерьмом оказался. Мой план заставить Беллу дать мне то, что я хочу, не дал ничего, обратился в пыль под настиком ее воли. Я приехал к ней с доказательствами, которые могли ее уничтожить, а уехал ни с чем.





Глава сорок девятая

Телевизор, телевизор, телевизор. Я стал одержим, буквально обезумел. Я смотрел его не переставая. Прошло много дней, а Белла так и не позвонила, и убеждать себя в том, что рано или поздно она выйдет на связь, становилось все труднее. Казалось, я навсегда застрял в этом кошмарном мире дешевых мотелей, где все время чувствуешь себя ничтожеством.

Иногда я выходил па улицу, чаще всего, полюбоваться вечерним небом. Я бродил вверх и вниз по улице перед мотелем, пытался снова почувствовать связь с городом. Но теперь все казалось мне незнакомым, я словно потерялся в каком-то азиатском городе, где я не знаю даже языка и вообще не представляю, как правильно себя ввести.

Я велел персоналу отеля подключить видеомагнитофон. Теперь я мог смотреть, как грабители в ювелирном магазине до смерти затрахивают уборщицу. Стараясь побороть страх, я часами просматривал видеозапись Райана и непереставая дрочил. Я купил еще один телевизор, теперь я мог смотреть Мэлроуз, Бэйвоч, и 90210 одновременно. Но ничего не помогало, каждый раз, когда моя сперма капала на ковер, меня охватывала злоба, граничащая с яростью.

Брэд Питт и Гвинет Пэлтроу, Джонни Депп и Кейт Мосс, Мэттью Мак-Конахи, Крис О'Донелл, Леонардо ДиКаприо, Дрю Бэрримор, Линда Гамильтон, Вайнона, Сигурни, Вуди, Памела...боже, они стали невыносимы. СМИ Америки бомбардировали меня своими кинозвездами. Я закрывал глаза, затыкал уши, но было уже слишком поздно. Они уже застряли у меня в голове, и не было никакой возможности выгнать их оттуда.

Я глотал таблетки – Рофинол, Валиум, Лоразепам, все, что могло защитить меня, оградить от образов успешных людей, которые казались по сравнению со мной великанами. Но химии было недостаточно. Таблетки только продляли агонию, но не избавляли от паники, я словно прекратил свое существование. И, поскольку Белла и не думала звонить, я был вынужден выйти на улицу шлюх, поискать то, что могло бы помочь мне забыться.

Вечер выдался туманный, небо выглядело так, словно вот-вот пойдет дождь, грязные черные тучи с источающими влагу брюхами. Теплый ветер с гор принес запах жасмина и эвкалипта. Я открыл в машине все окна, в салоне бушевал ветер. Его рев на какое-то время заглушил крики в моей голове. На светофоре я включил кондиционер, его шум мог хотя бы ненадолго отключиться от мучительных мыслей.

Улица шлюх не изменилась за время моего отсутствия. Она по-прежнему пахла фаст-фудом и немытой пиздой, неоновые огни волнами обрушивались на обнаженные бедра и плечи уставших шлюх, что расхаживали с важным видом. Я приехал задолго до начала «часа пик», но, тем не менее, люди ходили по улице очень быстро. Возможно, из-за напряжения в воздухе, они стремились быстрее закончить все свои дела до того, как начнется дождь. Я припарковал машину и отправился па поиски Рози, шлюхи, которой срал в рот Райан.

Ее не оказалось в дверях заброшенного магазина. Я проверил еще несколько прилегающих улиц, но безуспешно. Я сдался и пошел искать замену среди других шлюх. Как и всегда, на улице было много женщин, но я не мог просто взять кого попало. Пару раз я находил почти подходящую кандидатуру, но все время подмечал что-то отталкивающее. Может они выглядели слишком умными, а может слишком сильными.

Я уже сказал себе, что пора сесть в машину, поехать в мотель, принять таблеток и подрочить. Но мною овладел телесный голод, который нельзя было утолить так просто, эта страсть шла не из головы, она сформировалась на клеточном уровне, необъяснимая и непреодолимая.

Я ходил кругами по всему району. Уже стемнело, пошел дождь. Я бродил до тех пор, пока не заболели ноги, пока па меня не начали подозрительно смотреть крепкие мужчины, охранявшие заведения с секс-шоу. Страшные шлюхи, искавшие клиентов, звали меня всякий раз, стоило пройти мимо. Ночь медленно превращалась во вращающийся поток мутных красок из света и воды. Около двух ночи я прошел мимо двери Рози, на этот раз она была там.

Она надела обтягивающее розовое платье, которое не слишком хорошо смотрелось на ее рыхлом теле. Но ведь сиськи и пизда были на месте, к тому же я хорошо знал, эта отвязная сучка готова на все.

Пока мы ехали на такси в Лексингтон в одну загнивающую дыру с почасовой оплатой, Рози спросила меня про питание и объем стула. Она даже не запомнила меня с той встречи.

Мотель состоял из главного корпуса и нескольких бунгало на заднем дворе. Парочку развалюх с наклейками на номерах, вещавших что-то про стволы, припарковали не на улице, а на площадке, заросшей сорняками и заваленной пустыми банками. Это место выглядело так, словно его построили специально для беглецов.

На ресепшене я представился другим именем, и оплатил номер наличными, избегая смотреть людям в глаза. Администратор смотрел на Рози и облизывал губы. От него пахло Бурбоном. Мы сняли бунгало. Не слишком уединенно, но хотя бы отдельное помещение.

Внутри Рози постелила полиэтилен, разделась, и легла на спину. Ее тело было бледным. Я видел изгиб половых губ, что проглядывались среди волос у нее между ног. Рози открывала рот так широко, насколько это было возможно, затем снова закрывала.

Я раздевался медленно, в последний раз тщательно обмозговывал задуманное этой ночью. Осознание того, что на следующий день раскаиваться будет бесполезно, пугало меня. Это будет не воспоминание о трупе, который тогда предоставил Райан, и совсем не то, что с Рексом, они были уже мертвы. А сейчас я собирался убить шлюху, как тогда Пауэлла.

Рози начала ворчать, торопить меня, поэтому я присел над се лицом, и дал ей вылизать мне задницу, пока собирался с мыслями. Когда мой анус стал чистым, я сказал Рози, что меня заводит, когда женщина связана. Она не стала возражать. Я разорвал одеяло и связал им руки у нее за спиной. Я бы и ноги ей связал, но ничего подходящего поблизости не оказалось.

Я все делал словно на автомате. Мое сознание целиком было занято женщиной на полу –ее тело светилось флуоресцентным светом так ярко, что образ Рози даже отображался на сетчатке моего глаза. Она стала невероятно реальной. Я не мог больше ждать, мне хотелось сунуть в нее член и, наконец, почувствовать какого это, когда под тобой кто-то умирает.

Я залез на Рози и вошел в нее. Она начала жаловаться, ведь мы договаривались, что сначала она съест мое говно, и трахаться с завязанными руками ей неудобно. Я слушал каждое ее слово, смотрел на нее не отрываясь. Я пытался впитать в себя каждую деталь этого действа – выражение ее лица, каждое движение ее тела подо мной, ее тепло. Ее жизнь.

Я сказал ей, что сначала трахну, а потом дам отведать дерьма. Наконец, Рози заткнулась. Когда она притихла, я какое-то время вдыхал запах ее волос, кожи, пизды. Я обхватил ее шею руками.

Сначала Рози не поняла, что происходит, ведь я никогда такого раньше не делал, не знал, как сильно нужно давить. Самое абсурдное заключалось в том, что я не хотел мучить ее, хотел все сделать, максимально безболезненно. Но, конечно же, так не получилось, я изо всех сил сжал большими пальцами нижнюю часть ее глотки. Наверное, лучше было ухватиться посередине, но я нащупал в том месте хрящ, и не мог заставить себя отпустить его.

Вскоре Рози поняла, что к чему, она принялась кататься сбоку на бок, пытаясь сбросить меня. Закричать шлюха не могла, я сжимал ее горло слишком сильно, но она смогла издать несколько панических хрипов. Они звучали столь ужасно, что я едва не остановился. Но бедра Рози, бившиеся о мое тело, и теплая жидкость, что потекла из ее расслабившегося мочевого пузыря, так подняли мне настроение, что я продолжил.

Кто-то стал настойчиво стучать в дверь.

Я замер, но стук продолжался, стучавший начал кричать.

− Эй, дружище, открой! Я тебя спросить хочу кое-что!

Администратор. Я отпустил глотку Рози. Она потеряла сознание, но я, на всякий случай, затолкал ей в рот кусок простыни. Я встал с нее, и спросил администратора, чего ему надо.

− Впусти меня. Я не могу кричать через дверь, люди спят.

Я взглянул на лежавшую на полу Рози. Выглядела она не лучшим образом, но, по крайней мере, жива. Я видел, как с каждым вздохом поднимались и опускались ее сиськи. Но двигались только они, шлюха находилась в полной отключке. Администратор снова принялся стучать. Проваливать он не собирался. У него был пьяный голос.

Я открыл дверь на пару дюймов и осмотрелся. Под таким углом, он бы не смог увидеть Рози.

− Чего тебе?

У него была жирная кожа, администратор не брился уже дня три. Волосы тоже были засаленные, они слиплись в какое-то подобие площадки на его голове, напоминая устаревшую прическу. Он ухмылялся сквозь приоткрытую дверь.

− Ну же, дружище, ты знаешь, чего мне надо. Я видел, какой лакомый кусочек ты сюда привез, у меня глаза-то на месте. За это тебя можно вышвырнуть. И еще задержать, использование помещения с аморальными целями.

− Отвали.

− Он же шлюха, я ведь прав?

Администратор хихикнул и на время вышел из моего поля зрения. Вскоре, пошатываясь он вернулся с пустой на четверть бутылкой «Джек Дэниэлс», он помахал ею у меня перед лицом.

− Я тут подумал, может ты, я, и она вместе выпьем.

− А я так не думаю.

− Эй, не будь ты таким. Ты знаешь, как сильно припекает, когда ночи напролет жопу просиживаешь? Пустим ее по кругу, тебе то что? Бабки у меня есть.

− Отвали.

Я попытался закрыть дверь, но администратор успел просунуть ногу.

− Не стоит упираться, когда тебе выпивку предлагают. Ты закроешь дверь, а я просто достану универсальный ключ и открою.

Я обернулся через плечо на Рози. Она по-нрежнему находилась в отключке, и похоже будет еще некоторое время.

− Хорошо, можешь ей кинуть палку, но она сейчас не в том состоянии. Наглоталась дерьма и таблеток.

− Дружище, мне плевать, пусть хоть в коме лежит.

− Дай сначала трусы надену.

Администратор убрал ногу и закрыл дверь. Я подошел к Рози и встряхнул ее. Она не отозвалась, но ее дыхание было спокойным и ровным. Я вытащил кляп изо рта, развязал руки, спрятал разорванную простыню под кровать, и оделся. Я подумал, если позволю этому мудаку трахнуть ее, то смогу исчезнуть, прежде чем он что-то заподозрит. Я впустил настырного парня, его лицо сияло от радости.

− О что тут у нас. Откуда столько воды? Ты ее разбудить пытался?

− Это моча. Она всегда обоссывается, когда в отключке.

− Вау, мне стоило подойти пораньше. Хорошо, что ты полиэтилен постелил, а то ковер к ебеням испортили бы. Кто первый?

− Я ее уже трахал.

− Тогда мне повезло.

Администратор раздвинул ноги Рози и воткнул два пальца ей в пизду.

− Эй, ну вообще здорово. Я тут весь мочой перемажусь.

− Тебе не обязательно ее трахать.

− Шутишь?

Администратор достал из штанов член и несколько раз вздрочнул. Я попятился к двери.

− Слушай, парень, я сгоняю пока за сигаретами. И вернусь. Если проснется, не слушай ничего насчет денег, я ей уже заплатил.

− Конечно, дружище!

Но он уже пытался закинуть ее ноги себе на плечи, и не обращал на меня никакого внимания.

Я быстро пошел вниз по улице, пока не поймал такси. Через пять минут я вышел на середине улицы шлюх и отправился туда, где оставил «Прелюд». Через некоторое время, я вернулся в «Палм Гроув», выпил таблетки, и проверил, заперта ли дверь.




Глава пятидесятая

В полдень меня разбудил телефон. Звонила Белла, она предложила мне вернуться.

− Ты можешь для меня кое-что сделать.

− Все, что угодно.

− Хочу, чтобы ты помог мне с Лорн.

− Что ты имеешь ввиду?

− У меня давно не было донора. Я хочу ее почку.

− И как она к этому относится?

− Я ее не спрашивала. Я знаю, что она ответит.

− Предложи ей больше эфирного времени, она сделает все, что захочешь.

− Я уже использовала это, чтобы затащить ее в постель. И деньги не сработают, она не настолько отчаявшаяся.

− И что ты хочешь, чтобы я сделал?

− Напряги воображение.

− Хочешь заставить ее силой?

− «Силой» звучит слишком пафосно.

− Но мы ведь об этом говорим, так?

− Не будет никакого принуждения. Я использую наркотик. Мне нужно, чтобы ты помог мне ее отнести.

− И что она скажет, когда очнется?

− А что она сможет сказать? Будет уже поздно.

− Она ведь разозлится, ты об этом подумала?

− Я об этом позабочусь.

− Как ты собираешься об этом позаботиться? Сомневаюсь, что она не заметит шрам.

− Говорю же, я позабочусь об этом. Она не узнает о твоем участии, если все дело в этом. Я сделаю так, что она вырубится прежде чем увидит тебя.

− Но Лорн же посторонний человек. Она не связана ни с Райаном, ни с Карен. Почему бы тебе не использовать кого-нибудь с улицы?

− Я хочу ее.

− Господи, почка есть почка. Какая разница у кого забирать?

− Лорн тебе никого не напоминает?

− А кого?

− Карен. Она похожа на Карен, Джек. Такое же тело, такие же волосы, только не такая отвязная. Не верю, что ты не заметил.

− Нет, не замечал. И мне не нравится, что ты вспомнила Карен, и то, что сделала с ней.

− Джек, я хочу только ее почку. Я не собираюсь убивать Лорн. За эту помощь я щедро вознагражу тебя.

− И как же?

− Дом, машина, и, я уверена, смогу уговорить Говарда найти тебе работенку на одном из шоу.

− А если этого недостаточно?

− Я даю тебе шанс вернуть все, что ты потерял. Это гораздо больше, чем ты заслуживаешь. Конечно, если ты вздумаешь заартачиться, я могу поработать с тобой по-другому, так как тебе совсем не понравится.

− Перчатки.

− Если вынудишь. Просто поработай на меня вечером. Это не такая уж большая жертва по сравнению с обвинением в убийстве.

Она на время замолчала. Я слушал тихое шипение помех на телефонной линии. Затем снова раздался голос Беллы, уверенный и томный: − Ты ведь не станешь артачиться, не так ли, Джек?

После того, как Белла повесила трубку, я сидел на краю кровати и думал о Лорн. Она не была любовью всей моей жизни, но свыкнуться с мыслью, что мне придется помочь изувечить ее, оказалось трудно. В какой-то момент я не сдержался и позвонил на студию, велел соединить меня с Лорн. Но когда она подошла к телефону, я ничего не сказал. Просто сидел и слушал, как она несколько раз сказала: «Слушаю» и спросила кто звонит. Я хотел предупредить ее, хотел рассказать, что задумала Белла, но не смог. Я не мог просто так выбросить свой обратный билет в красивую жизнь. К счастью, совесть не долго меня мучила.





Глава пятьдесят первая

Белла собиралась заманить беззащитную рыбку в свои сети уже завтра. Она хотела, чтобы я встретил ее на Абрикосовой Аллее ранним вечером. Скорее всего, она собиралась сама привезти Лорн.

Я принял душ, переоделся, и сел, уставившись в окно на противоположную сторону бассейна, мое внимание сосредоточилось на квадратном куске стены и двери, точной копии той, что вела в мой номер. Я не собирался ничем заниматься прежде чем ехать к далеким холмам. За весь день я ничего не съел, кроме пары пончиков, поэтому чувствовал себя пустым и истощенным. Но я полагал, именно таким и нужно себя ощущать, учитывая то, в чем придется участвовать.

У меня осталось всего две сигареты в пачке, когда позвонил мой агент из Сенчери-Сити и велел мне немедленно явиться в его офис. Больше он ничего не сказал, поэтому всю дорогу я не знал, что и подумать.

Когда я вышел из лифта, весь персонал уже выстроился в ряд и поздравлял меня. Агент сам открыл шампанское перед моим лицом и обнял рукой за плечи. Все вокруг аплодировали. Я стал лицом рекламной кампании мужских гигиенических средств. Окончательно и бесповоротно. Я буду мелькать на экране телевизора, на рекламных счетах, на обложках журналов по всей стране. Много-много общественного внимания. Выставки по всей Америке, минимум три миллиона посетителей. Пока мое имя еще неизвестно, но скоро даже прогулка по улице станет для меня настоящим событием.

Рекламная компания смоет всю грязь, оставленную прежней жизнью. Она затмит даже мою работу в «Двадцати восьми кадрах в секунду». Теперь у меня двухгодичный контракт, я лицо мужских гигиенических средств.

Я немного потусил в Сенчери-Сити, подписывал бумаги, прошел сквозь бесконечную серию фото и видеосъемок. Я буквально впитывал в себя взгляды этих людей, которые вдруг полюбили меня. Потом я сел в машину и поехал к холмам.

Мне больше была не нужна Белла, я сам стал богатым и знаменитым. Рекламная кампания мужских гигиенических средств поместит мое лицо в один ряд со многими телезвездами, а деньги, которые я за нее получу, помогут мне восстановить былую красивую жизнь. В один момент Белла стала отработанным материалом.

Но все это отнюдь не означало, что я мог избежать вечерних игр на Абрикосовой Аллее. Рано или поздно, Белла пронюхает о моем головокружительном успехе, и, если я расторгну нашу договоренность о почке, наверняка нанесет ответный удар.

Она может использовать деньги в качестве рычага, чтобы надавить на рекламную кампанию, а то и вовсе взять меня за горло и отправить перчатки с кровью Пауэлла в полицию. В любом случае, результат будет плачевным – я потеряю все.


***

Бульвар Санта-Моники, Шоссе Беверли, шоссе Сан-Исидро − наконец-то я стал частью города и легендарных улиц. Дома и машины, попадавшиеся мне по пути, уже давно доступны людям лучше меня, но и я, несомненно, буду обладать ими. Я приглядывался к ценам, планировал покупки. Впервые я подходил к делу реалистически: сравнивал местоположение, район, внешний облик, удобства между квартирой и своим уединенным жилищем, как у всех важных людей. Я размышлял, стоит ли снова купить «Мустанг», может лучше «Корветт» или тачку из Европы. Трудный выбор.

Когда я проехал открытые ворота гаража клиники, небо уже темнело по краям, «БМВ» Беллы уже стоял на месте. Она вылезла из машины с таким недовольным видом, словно я заставил ее долго ждать. Белла открыла пассажирскую дверь. Лорн лежала без сознания на кожаном сидении. Только ремень удерживал ее от падения на пол. Она выглядела такой бледной, такой беззащитной, на секунду я даже задумался, неужели мое истинное «я» участвует в этом «висцеральном» изнасиловании, или мной овладела какая-то отчаянная, одержимая славой душа. Я взял Лорн подмышки и потащил ее вниз по лестнице. Это заняло больше времени, чем я ожидал, ее ноги волочились по земле.

Яркий свет, острые инструменты на подносе. Голая, ничем не прикрытая Лорн лежала на столе, в изгибе ее локтя игла капельницы с анестезией. Лицо Лорн было таким бледным, не сразу поймешь, откуда растут ее крашенные волосы.

У Беллы под халатом тоже ничего не было. Прорезь на спине лишь слегка, через нее я видел ягодицы Беллы, и изредка ее пизду, когда она склонялась над телом Лорн, делая последние приготовления. Еще она надела шапочку и резиновые перчатки, но никакой маски.

− Этой ночью многое изменится, Джек.

− Вряд ли она будет тебя любить после такого.

− Я и не рассчитывала на долгие отношения.

− То есть ты была с ней просто, чтобы наказать меня.

− Чтобы установить между нами границы дозволенного.

− И что теперь, когда я их вижу? Хочешь меня вернуть?

− А разве ты сам этого не хочешь?

Я ненадолго задумался, решил не отвечать.

− Хочешь, чтобы я перевернул ее набок?

− Нет, я все сделаю через брюшную полость.

− Зачем?

− Дай скальпель.

Белла полностью погрузилась в процесс. Она вообще на меня не смотрела. Все ее внимание было сосредоточено только на белом животике. Она провела пальцами по грудям Лорн, потом по внешней стороне ее бедер, словно прикосновение к телу пробуждало какие-то воспоминания. Я дал ей самый острый на вид инструмент с подноса, затем встал позади Беллы и немного сбоку.

В скальпеле отражался свет пучка ламп. Я чувствовал, как замедляется мое дыхание. Белла наклонилась к Лорн и подарила ей долгий поцелуй. Она гладила рукой ее щеку и, похоже, что-то нашептывала. Потом Белла выпрямилась и замерла, казалось, вместе с ней застыло все окружающее. Даже воздух словно остановился.

Но дальше все пошло совсем по-другому. Белла потянулась к Лорн со скальпелем в руке. Сначала она водила им по воздуху, но я сразу заметил неладное. Белла наметила разрез, начинающийся под грудиной Лорн, слишком высоко для почек. Я сделал шаг вперед и замер. Мне пришла в голову мысль, что, возможно, это просто техника, которую применяют хорошие хирурги, я ведь не врач. Но потом Белла сделала надрез. Держа скальпель словно карандаш, она грубо провела прямую линию от грудины до волос на лобке – разрез очень похожий на тот, что был на теле Карен в парке.

Я резко оттащил ее и развернул лицом к себе.

− Какого хрена ты делаешь?

Белла резко вырвалась, скальпель рассек воздух прямо у меня перед лицом.

− Отойди. Ты с ней уже порезвился, теперь моя очередь.

− Ты сказала, что заберешь почку.

− Я передумала. Жди наверху, если не хочешь смотреть.

Белла с отвращением посмотрела на меня и повернулась к столу. Из пореза текла кровь, она струилась по обе стороны живота Лорн на ярко красные простыни. Волосы на лобке пропитались ею, тонкие ручейки уже текли по столу и падали на пол разбрызгиваясь в разые стороны. Порез был глубокий, но живот Лорн не раскрылся. Белла решила пойти до конца. Она собиралась углубить рану. Я схватил ее за руку, но Белла оказалась проворнее и успела полоснуть скальпелем по тыльной стороне моей ладони, прежде, чем я успел крепко ухватиться. Больно, что пиздец. Я отпрыгнул, ожидая, что Белла попытается еще раз меня порезать. Но она не бросилась на меня. Белла стояла напряженная, словно животное, защищающее тушу добычи, ее лицо перекосилось, стало мерзким.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги