Краски истории

ВНУЧКА РАВВИНА

Самолет делает плавный поворот и летит некоторое время над океаном, потом заходит на посадку. Подо мной большие квадраты кварталов огромного мегаполиса, широкие улицы и многополосные автомагистрали; потом земля быстро приближается, пальмы исчезают под крылом самолета, и он плавно совершает посадку в аэропорту Лос-Анджелеса.

— Все в порядке, Владимир Андреевич? Как долетели?

В привычной радостной манере Андрея Бондаренко, нашего американского директора, никакой наигранности нет. Мы — давние друзья и с первого дня на «ты». Это его способ выражения радости от встречи.

— Все в порядке. Нормально долетел, — мои слова кажутся мне сухими и не выражающими и доли той радости, которую я имею от очередной встречи.

— Встреча с Верой Сергеевной у нас назначена на три часа пополудни. Так что у нас есть еще время, мы можем не спешить, — говорит Андрей и мчится к стоянке, где припаркована его машина.

Его энергичная активность захватывает меня, как поток, и я знаю, что следующие дни и ночи превратятся в водоворот встреч, событий, собраний и впечатлений.

Санта-Барбара встречает нас теплом и светом: испанская архитектура, уютные кварталы, чистые улицы, красивые домики, скрывающиеся за буйной зеленью, и море цветов.

— Я вас уже заждалась! — глаза Веры Сергеевны, встречающей нас на пороге дома, сияют молодостью и каким-то озорством. Кажется, что сейчас с ее уст сорвется веселая шутка. — Проходите, проходите. Чего застряли?..

В гостиной уютно, как бывает уютно в старых домах, которые хранят в своих стенах историю. На стенах картины, немного пожелтевшие фотографии в серебряных рамках, на подоконниках, полочках и этажерках фарфоровые статуэтки и книги, толстые, с золотым тиснением. «Эх, — думаю, — как все-таки хорошо раньше книги издавались!»

— Эти книги все получишь ты, — Вера Сергеевна заметила мой взгляд. — Дети мои по-русски уже не читают. И вот эти две коробки я приготовила для тебя. В них вся моя переписка, рукописи, отзывы читателей на мои книги и стихи. Я хочу, чтобы они остались в архиве миссии «Свет на Востоке».

Я принимаю из ее рук тяжелые, наполненные драгоценными документами — свидетелями целой эпохи, — коробки. Мне трудно оценить всю важность момента. Вера Сергеевна Кушнир — самая известная христианская поэтесса...

Я ее крепко обнимаю.

— Я тебя тоже люблю, — в глазах Веры Сергеевны опять этот озорной огонек. — Разве ты не знаешь, что с миссией «Свет на Востоке» я связана с самого моего зачатия? И это, ох, как давно было... — звонко смеется она.

Я это помню, но слушаю с таким же интересом, как и в первый раз. Я люблю такие истории, когда начало и конец встречаются через десятилетия, когда видишь, что история — не череда случайных событий, а картина, которая пишется рукой Мастера. От таких историй не устаешь, они как красивое полотно на стене, как искусная вышивка на этажерке Веры Сергеевны, как сплетение судеб в прекрасный узор жизни.

— Миссия «Свет на Востоке» организовала в Вернигороде библейскую школу для военнопленных. В лагерях в результате свидетельства христиан, бывших среди военнопленных, и шведских и немецких миссионеров образовались целые общины. Сначала для более глубокого изучения Библии в лагеря приглашали Якова Крекера и других пасторов, которые могли проповедников обучить Слову, а потом решили организовать библейскую школу. К тому времени уже и миссия «Свет на Востоке» была организована, и первые книги начали издаваться. В любом случае, для этой библейской школы нужны были преподаватели. Одним из них был мой дед, доктор богословия Леон Розенберг.

Вера Сергеевна снимает со стены фотографию деда. Я заметил, что каждый раз, когда она мне о своем деде рассказывает, на лице ее появляется какое-то очень своеобразное выражение и голос меняется. Чувствуется, что она говорит о любимом человеке — человеке, который оказал на нее сильное влияние.

— Девиз моего деда — слова апостола Павла: «Ибо если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!» (1 Кор. 9:16). Да... А девичья фамилия моей мамы Розенберг.

Нам кажется, что Вера Сергеевна забыла о нас, о Санта-Барбаре...

— Вон там, на стене, висит желтая звезда. Видите, посередине написано Сестра моей мамы была замужем за баптистским пастором в Голландии. Это ее звезда и ее удостоверение личности со значком «|». Ах да, я про вашу школу библейскую говорила. Папа выучился на бухгалтера во Франкфуртена-Майне. В Вернигороде, в озере, он принял крещение и учился в библейской школе «Свет на Востоке». Когда родители возвращались домой — сначала в Киев, а потом в Донецк (тогда этот город назывался Сталино), — мама моя была беременна. Мной беременна. Так что я « Ма-Сегшапу»...

Вера Сергеевна вешает на место фотографию и, поворачиваясь к нам, спрашивает:

— Вальдемар, а ты на прогулки ходишь?

— Хожу, — отвечаю я немного растерянно от неожиданности поворота в разговоре. — Мне на работу десять минут пешком, на обед домой десять минут, после обеда... В общем, неплохо получается...

— Смотри, а то растолстеешь... — и опять эта смешинка в глазах Веры Сергеевны. — И работать толком не сможешь, только себя носить будешь. Давайте чай пить.

Мы говорим о правах на ее произведения (она распорядилась в своем завещании, чтобы ими занимались мы), о книгах, которые готовятся к изданию, о положении славян в эмиграции и на родине, о литературе вообще и поэзии в частности, а у меня перед глазами лицо. Темные волосы гладко причесаны, пробор посередине, как сейчас уже никто не делает, бородка клинышком — раввин Леон Розенберг. Он основал в Одессе первую в России иудео-христианскую общину. Когда после ареста и смертного приговора коммунисты в итоге выслали его из страны, он в Германии сблизился с Марцинковским, Крекером и Жаком и стал преподавателем в библейской школе.

Мы прощаемся с Верой Сергеевной и ее гостеприимным супругом Стасом Николаевичем, который все время с доброй улыбкой наблюдал за нашей беседой.

— Когда подготовлю остальные документы, дам знать. Чтобы они тоже попали в архив миссии. Там они будут на месте, — говорит Вера Сергеевна на прощание.

Время быстро летит. Пролетели и эти дни. Самолет поднимается над взлетной полосой и делает плавный разворот над океаном. Когда он летит над Санта-Барбарой, город уже покрыт дымкой и едва угадывается далеко внизу. Я напряженно ищу знакомые кварталы, понимая, что напрасно это делаю. С такой высоты ничего уже не различишь. Видна только огромная панорама лежащих на берегу Тихого океана городов, где все кварталы, проспекты, сады, автомагистрали сплелись в одну большую прекрасную картину.

Я поставил папки с архивом Веры Кушнир в наш архив. Почувствовал, что они — на месте. Прошел в нашу молитвенную комнату. Нашел на стене старую черно-белую фотографию, под которой написано «Миссионерская конференция „Свет на Востоке“, Вернигород, 1924 год». Узнаю сидящего первым слева в первом ряду Леона Розенберга. Я отхожу от стены по-дальше. Лиц уже не различить, я только общую картину вижу.

Картину из нашей истории.

Историческая справка

Библейская школа «Свет на Востоке» была основана в 1920 году и просуществовала до 1927 года. Руководителем и учителем первого курса был Давид Беккер, а шведский миссионер Йоханнес Свенссон и его жена Ханна занимались обустройством студентов-военнопленных.

Рудольф Фогель был одним из

преподавателей библейской школы

до ее закрытия,

затем – пресвитером русской

общины в Берлине.

После войны, в 1948 году,

он был похищен советскими

агентами и погиб в заключении

Граф Константин фон дер Пален

был сотрудником миссии

и преподавателем библейской

школы до своей смерти

в 1923 году

Этим выпускникам 4-го набора коммунистическое правительство уже не разрешило въехать в Россию. Некоторые из них становятся сотрудниками миссии «Свет на Востоке»: Йоханнес

Хардер (в последнем ряду справа, в очках), сразу перед ним Яков Дюк, руководивший впоследствии русским отделом миссии, и Фридрих Козакевич (четвертый слева в предпоследнем ряду)

«Gottesgabe»

(Божий дар) – так

назвали здание библейской школы

сотрудники миссии

Д-р Леон Розенберг (в первом ряду, первый слева) на конференции в Вернигороде, 1924 год

Вера Кушнир

в своем кабинете,

Санта-Барбара, 2007 год