Краски истории

ДОРОГОЙ ДРУГ!

«Из размяклой земли легче вырвать бурьян...» — поет мужской хор из Кривого Рога на сцене актового зала Дома архитектора в Киеве, где проходит конференция нашей украинской миссии.

Слова песни написаны человеком, знающим, что такое страдание: Вера Кушнир выросла в годы воинствующего атеизма в городе Сталино. Во время оккупации страдала вместе со всем народом.

Чтобы избежать участи всех евреев, мама выдала себя за немку, благо в семье раввина Леона Розенберга говорили на чистом литературном немецком языке. Это решение мамы спасло семье жизнь, но стало причиной многолетних странствований по чужбине.

Хор поет, а у меня в ушах голос Веры Сергеевны, рассказывающей о войне, бомбардировках, голоде, насилии, смерти. Я вижу бредущую по разбомбленной дороге колонну беженцев...

— Вальдемар, какие мысли у вас вызвал хор, что вы перестали замечать все вокруг? — голос моей собеседницы еще молод, звонок. Но для украинок в этом нет ничего удивительного: они и в сто лет еще петь могут.

— У каждого человека свой путь страданий, по которому он идет или которым его ведет Бог, чтобы «из размяклой земли легче вырвать бурьян»...

— Что верно, то верно! — моя собеседница улыбается. - Не узнаете?

— Нет. Простите, не узнаю, — отвечаю смущенно, как всегда бывает, когда от тебя ожидают, чтобы ты узнал человека, а ты понятия не имеешь, с кем говоришь.

— Моя фамилия Андрикевич, я — теща Григория Ивановича Коменданта.

С Григорием Ивановичем мы знакомы давно. Еще с тех времен, когда литературу нелегально в Советский Союз завозили. Но не могу же я всю его родню помнить!..

— У меня с миссией давняя дружба. Будучи еще молоденькой девушкой, я... Да я вам писала об этом в письме! — в голосе моей собеседницы слышится удивление.

И у меня как пелена с глаз упала. Я вспомнил. Вспомнил письмо и вспомнил колонну девушек, идущих по разбомбленной дороге. Как я мог такое забыть?! Не зря она так удивилась.

— Вспомнил, сестра, вспомнил. Простите. Расскажите мне эту историю еще раз, поподробнее, — прошу ее.

— У вас есть время?

— Время у нас есть у всех. Притом у всех поровну...

— Это верно! — смеется Мария Григорьевна, так зовут мою собеседницу. — А на конференцию миссии я сегодня как к себе домой пришла.

По ее радостному лицу видно, что моя готовность послушать ее воспоминания примирила ее с тем, что я ее не узнал и не вспомнил о ней и ее истории. Мы нашли место в зале, где было чуть тише, и я приготовился слушать.

Я люблю слушать пожилых людей. Рассказы некоторых мне запомнились очень хорошо: я их уже много раз слушал. И скажу откровенно — всегда с удовольствием. Это как хорошую музыку послушать. Бывает, мы какую-нибудь песню много раз слушаем — и нам не надоедает. Думаю, это потому, что она всегда новые мысли и чувства вызывает.

Так и с рассказами наших стариков. Они для меня как прекрасная музыка, написанная самой жизнью.

— Хороший хор вы пригласили на конференцию, — сказала Мария Григорьевна.

— Самый лучший мужской хор, который мне приходилось слышать...

— И песни такие проникновенные. Я люблю слушать хор. Особенно если понимаю слова и они имеют такой, как в последней песне, глубокий смысл. Мелодия, гармония голосов, слова песни вызывают в душе воспоминания, картины детства и юности... — лицо Марии Григорьевны стало задумчивым. — Хочу рассказать вам об одном переживании, которое меня навсегда связало с миссией «Свет на Востоке».

Нас, тысячи молодых девушек и парней, вывезли на работы в Германию. Тогда в Германии уже почти всех мужчин на фронт забрали, остались только женщины, дети и старики. Так вот, мы работали на заводах, фабриках и у бауэров, так там крестьян называли. Считалось, что тем, кто попал в деревню, повезло — по крайней мере, их не морили голодом. Я попала в лагерь, где было несколько сот молодых девушек, работавших на большом заводе. Всякие нам приходилось работы выполнять... Но я не об этом, это я отвлеклась, а времени у вас не так много.

Так вот, нас на завод из лагеря большой колонной водили. Идем мы по разбитой дороге, и каждый свою думу думает. Только там и сям тихий разговор слышится. На душе так тяжело! На чужбине не первый год уже. Истосковались по родным, по свободе, по родному языку. Тоска страшная. Одиночество такое, аж сердцу больно. Хотя вокруг много наших. А верующих — никого.

Вдруг слышу вдалеке нарастающий гул самолетов. Раздался громкий свисток и крики надсмотрщиц. Мы, как нас учили, бросились все в кювет, придорожную канаву. Каждый старался поглубже укрыться. Куча мала получилась... — смеется Мария Григорьевна. — В общем, лежу я в придорожной канаве, голову руками прикрыла, как положено, глаза закрыла. Гул все усиливается. Много самолетов летит. «Наверное, большой город бомбить будут», — подумала я. Пролетели. На нас бомбы не сбросили, хотя иногда такое бывало, и из пулеметов в нас не стреляли. Слышу опять свисток и резкие крики надсмотрщиц. Открываю глаза и... вижу прямо перед глазами листовку. На русском языке! «Дорогой друг! — стояло в нем. — Если тебе тяжело вдали от родины, если сердце твое томится неопределенностью будущего, если ты хочешь получить утешение от Самого Бога, то напиши нам. Мы пришлем тебе Его Слово: Новый Завет или Библию. Пиши нам по адресу: Миссионерский союз „Свет на Востоке“

Я в этой канаве как бы голос Самого Бога услышала: «Мария! Ты не одна, Я здесь!»

— И вы написали в миссию?

— Конечно же, написала. Через короткое время я получила Библию и Новый Завет. Написала им благодарность, получила ответ... В общем, я же сказала вам, что с миссией я связана с самой моей молодости. И журналы получала, и календарь «Лучи света на каждый день». А позже, в советское время, я журналы «Вера и жизнь» получала через друзей в Польше. Да и радиопередачи слушала. Говорю же, я никогда не теряла связь с миссией.

«О, Слово дорогое, в нем жизни полнота, сокрыто в нем святое богатство благ Христа...» — поет потрясающий стены мужской хор.

Историческая справка

Во время господства национал-социализма работа в миссии,несмотря на все трудности, продолжалась.

Вальтер Жак

с супругой Анной. Анна ушла к

Господу в 1926 году,

Вальтер Жак – в 1939 году.

Пауль Ахенбах, Яков Крекер

и Йоахим Мюллер

«Остовцы» в лагере

Швандорф, ок. 1943 года.

Фотография из личного архива

Василя Б.

Страница из информационного журнала миссии «Да придет

Царство Твое» № 1 за 1940 год, в котором директор миссии

Яков Крекер пишет о сложностях военного времени, о неуверенности в будущем и о верности миссии своему призванию: распространению Евангелия.

Руководство миссии у могилы

Вальтера Жака, 40-е годы