Красота красная

Одиночество Лии Сомосы

Коннор Бреннан набрал номер Сары Сомосы в третий раз. Телефон был выключен. Он отыскал номер Тео Алена. Ответа тоже не последовало.

Выйдя в коридор, он направился в кабинет Адриана.

У двери ждали двое пациентов. Коннор постучал костяшками пальцев и открыл, не дожидаясь разрешения. Перед Адрианом сидела женщина лет пятидесяти.

– Бреннан! Я занят. Что-то случилось?

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Подожди за дверью, я сейчас закончу.

Коннор повиновался. У него тоже имелось несколько нуждавшихся во внимании пациентов, но случай Лии Сомосы тревожил, и ему требовалось принять решение уже сейчас. Он не знал, как поступить. Будь это обычный случай, он, несомненно, посоветовал бы Лии вернуться домой. Только вот этот случай обычным не был.

Женщина вышла, и Коннор стремительно проскользнул внутрь.

– Не врывайся в мой кабинет без предупреждения, – проворчал Адриан.

– Буду. Скажем так, я могу позволить себе такую вольность, поскольку избавил тебя от дела Лии Сомосы.

– Полагаю, о ней ты и хочешь поговорить.

– Что, черт возьми, творится с ее семьей? Прошло шесть дней с тех пор, как она к нам поступила, а никто из них даже не подумал здесь побывать. Я могу отправить ее домой, если у нее есть поддержка со стороны близких. Ты лучше меня знаешь: я не могу отправить самоубийцу домой, не получив полное содействие ее родственников. И вариант с помещением ее в психиатрическую больницу мне не нравится. У меня такое впечатление, будто единственное, в чем нуждается Лия Сомоса, – немного нормальности. И единственное, что могу предложить ей я, – пребывание в больнице или общество сестры, которая к ней не приходит, поскольку наверняка думает, что Лия убила ее дочь. Не говоря уже о том полицейском, похожем на Брюса Уиллиса, который с нетерпением ждет возможности наброситься на нее и допросить. Если я подпишу ее заявление, а Лия Сомоса в течение недели умрет, не хочу нести ответственность за это решение.

– Ты прав, – признал Адриан.

– Разумеется, я прав. Дело в том, что я не вижу никакого определенного выхода.

– Полагаю, нам стоит поискать золотую середину – решение, не предполагающее ее изоляцию, но позволяющее немного защитить ее. На самом деле, вчера я звонил Тео, чтобы обсудить с ним ситуацию и попросить приехать сюда, побыть с ней. Но Сара тоже сильно пострадала. Не знаю, хорошая ли вообще идея вернуть Лию в тот дом. И дело не только в том, что убита дочь Аленов. Дело в том, что полиция не дает им передышки. Они не очень хорошо проводят время.

– В самом деле? А каково Лии?

– Ты несправедлив. Ты не знаешь их так, как я.

– Мне приходится. Если я вынужден лечить Лию, мне стоит узнать их получше. Кстати, почему она живет с ними? У нее нет своего дома?

– Есть пентхаус в Мадриде, который служит ей студией. А здесь она месяцами живет вместе с сестрой.

– Дома в Галисии у нее нет?

– У сестер есть летний домик в Санхенхо. Раньше он принадлежал их родителям, теперь им. Но если мы отправим Лию туда, кто о ней позаботится?

– А в какое-нибудь частное учреждение, только не в обычную психиатрическую больницу?

– В «Родейру»?

– В «Родейру»! Как мне это раньше не пришло в голову?

«Родейра» была домом отдыха. Во всяком случае, так утверждала в интернете основательница проекта, их коллега Альба Фернандес. Почти двадцать лет назад Альба начала экспериментальную программу психиатрического лечения, выходящую за рамки традиционных методов. Через «Родейру» проходили люди с зависимостями, расстройствами пищевого поведения или депрессией. Пребывание там стоило дорого, но вряд ли деньги станут проблемой для Лии.

– Думаю, это отличная идея. Полагаю, я мог бы отправить ее туда хотя бы на месяц. Также было бы неплохо дать полицейским разрешение ее допросить, – предложил Коннор. – Попрошу, чтобы мне позволили присутствовать, если возможно. Прежде всего, чтобы избавиться от этого инспектора Абада. Сегодня он опять мне звонил.

– Ты сможешь пару раз в неделю появляться в «Родейре» и сам заниматься ей?

– Но почему я? Альба вполне способна справиться. Я почти не разговаривал с Лией Сомосой. Она многое держит в себе. Это потому, что живет в аду. Убивала она свою племянницу или нет.

– На днях я сказал тебе, что считаю ее виновной. Извини. На самом деле я имел в виду, что такое возможно, но ни малейших доказательств у меня нет. Я ляпнул не подумав. Похоже, дружба с Тео заставила меня лишиться беспристрастности.

– Мне все равно. Выяснять, кто убил Ксиану Ален, – не моя работа. Моя задача – угадать, что творится в голове Лии.

– Если ты не против, я позвоню Тео и Альбе, и мы закроем тему об отправке в «Родейру». Прежде чем переводить ее, нам необходимо убедить инспектора Абада в необходимости твоего присутствия на допросе. Полицейские могут разговаривать с ней, когда захотят, но если мы установим временные рамки, Лии будет спокойнее. А потом переговорим с Альбой, чтобы ты мог посещать Лию в «Родейре». Что до твоих гонораров, договаривайся с Альбой. Наши и раньше работали у нее со сложными случаями. Таким образом мы обеспечим дальнейшее лечение Лии и будем держать ее под наблюдением.

– Я еще не согласился. Почему бы Альбе самой не взяться за пациентку? – настаивал Коннор. – Я уже пару дней хожу в поликлинику Розаледо и веду диссертации двух студентов. Работы выше крыши.

Адриан взял со стола мобильный и принялся что-то в нем искать. Затем протянул телефон Коннору.

– Эту фотографию мы сделали в Санхенхо в прошлом году, в доме близняшек Сомоса.

На снимке были сестры, Тео Ален, Ксиана, Адриан, его жена и сын. Они все сидели за столом в саду. Адриан устроился между близняшками, обнимая их. Его сын наставлял рожки Ксиане Ален, та в свою очередь вытянула руку вперед и демонстрировала на пальцах победную V. Тео Ален обхватывал талию Сабелы, жены Адриана.

– Эти люди мне как родные. Моему сыну снятся кошмары. Я психиатр. Я знаю, ему нужно время, чтобы понять: то, что случилось с Ксианой, не произойдет с ним. И все же я совершенно уверен, что пройдут годы, прежде чем мне удастся забыть об этом. Вот почему мне нужно, чтобы ты лечил Лию Сомосу. Я прошу тебя об этом как коллегу и друга.

Коннор молчал, зная, что ему ничего не остается, кроме как принять предложение Адриана.

– Хорошо. Я постараюсь вылечить Лию, – в конце концов сдался он.

– Не знаю, хочу ли я, чтобы ты ее вылечил. Чего я действительно хочу, так это чтобы ты узнал правду. Сделала ли это она. Я должен рассказать правду Тео. И не только Тео, всем. Должен объяснить им. Что творится в голове убийцы? Предполагается, что мы умеем погружаться в мысли наших пациентов. Я должен предложить им утешение. Правду. И спокойствие. Немного спокойствия нам всем.