Кремлевский кукловод «Непотопляемый» Сурков — его боятся больше, чем Президента

Вот мы и подошли к самому интересному периоду жизни нашего героя — к его работе в Кремле. Я не вижу смысла дальше придерживаться биографической хронологии повествования, ибо, став 3 августа 1999 года заместителем главы Администрации Президента, Владислав Сурков поныне пребывает в той же должности. (Пардон, перейдя в 2008 году в Администрацию Президента Медведева, Владислав Юрьевич получил формальное повышение — стал 1-м заместителем руководителя этого ведомства.)

Поэтому куда уместней рассмотреть под историческим микроскопом ключевые моменты жизни нашего героя, характеризующие его как личность и политического деятеля. Хотя, сдается мне, что два эти понятия — личность и политический деятель — сплелись во Владиславе Суркове воедино.

Сплелись настолько, что даже сугубо политические его решения во многом обусловлены душевным устройством нашего героя. И наоборот, свою частную жизнь и увлечения Владислав Сурков зачастую не разделяет с политикой.

Впитав, как мы знаем, на заре своей менеджерской карьеры в «Менатепе» торгашеский принцип «ты мне, я тебе», наш герой отныне будет им пользоваться по любому поводу. И не только для того чтобы получить от кого-то пользу (чаще не материальную, а, так сказать, гуманитарную). Но и для того чтобы отвести от себя различные политические невзгоды.

Чтобы лучше понять душевное устройство Владислава Суркова, предлагаю для начала подробнее узнать о его, если так можно выразиться, привычке к творческому гешефту — подкупу известных людей себе во благо посредством возможностей, которые дает кремлевский пост. А уже потом перейти к чисто политическому бартеру а-ля Сурков.

Друг Проханова — Сурков

Уже знакомый вам главный редактор «Советской России» Валентин Чикин поведал мне страшную тайну. Оказывается, 1-й замглавы Администрации Президента Владислав Сурков регулярно общается с главным редактором оппозиционной газеты «Завтра» Александром Прохановым.

— Зачем?! — искренне изумился я.

— А это вы поинтересуйтесь у Проханова… — резонно ответил Валентин Васильевич. — Сурков с ним достаточно часто общается. И может, Проханов поделится с вами какими-то подробностями.

— Перезваниваются? — путаясь в догадках по поводу политической логики Суркова, уточнил я.

— По-моему, даже встречаются, — сказал Чикин. — Сперва ведь нужно позвонить, для того чтобы пойти на встречу. Вот газета «Завтра» и лично Александр Андреевич Проханов здесь имеют хорошо отлаженные контакты.

Хорошо отлаженные контакты.

Нет-нет, я, конечно, не политический ханжа. Сам неоднократно встречался с Александром Андреевичем. Хорошо знаком с публицистическими реверансами, которые Проханов время от времени отвешивал в своих передовицах Суркову, неизменно упоминая его через запятую с Путиным и называя «идеологом». Ну и, разумеется, я всегда прекрасно понимал, что на федеральные каналы и в «Эхо Москвы» путь Проханову без отмашки Суркова был бы заказан.

Но, согласитесь, одно дело посредством да хотя бы руководителя канала пригласить Александра Андреевича на конкретную передачу, а другое — регулярно встречаться самому. Дело в том, что Проханов — внесистемщик. И если по должности Сурков с системной оппозицией работать обязан, то внесистемная для него — политическое табу. Чужие. Враги. Если не свои, то — Хозяина. Путина то бишь.

И вот на тебе! И на старуху, оказывается, бывает политическая проруха.

Положение Суркова в ситуации этой странной дружбы усугубляется еще и тем, что Александр Андреевич на старости лет стал выкидывать антипутин-ские фортели. Но не трогая при этом самого «идеолога». Что странно, согласитесь. Симпатии делить можно, а антипатии — ни-ни! (Об этом феномене всех знакомцев Владислава Юрьевича дальше.)

Проханов, например, недавно издал книгу «Путин, в которого мы верили».

Зная творчество Проханова, можно даже не заглядывать в сборник передовиц «Завтра», из которого состоит его новая книга, чтобы понять суть его претензий к Путину.

— Я начал поддерживать Путина во второй чеченской войне, — рассказывал мне Александр Андреевич, — поддерживать путинский централизм, путинское ущемление олигархов, построение путинского госкапитализма. На этой его политике я построил свою теорию «пятой империи». Теорию «русского развития». Теорию «русского чуда». Теорию «феминологиии русской истории». (Кто знает, кстати, что за термин? — Примеч. авт.)

…Которые недальновидный Путин не соизволил воплотить в жизнь, — так и хочется продолжить державный монолог Проханова.

Впрочем, в данном случае самое интересное, конечно, не в том, почему Путин не последовал идеям Проханова, а в том, почему Проханов не обвиняет в отступничестве «идеолога» Путина — Суркова вместе с самим Путиным?

Ведь получается, что когда теория «пятой империи» воплощалась в жизнь, Проханов пел хвалу обоим: Путину и Суркову. (Даже умудрился написать, что «Петр I первым подмигнул Суркову». Каков, кстати, прогибчик, а?! Чувствуется рука старого мастера.) А когда эту теорию похерили, виноватым оказался один Путин. За что получил книгой от бескомпромиссного державника Проханова по самое геополитическое не хочу.

Года полтора назад по политической тусовке пробежала сплетня, что Проханов умудрился взять интервью у Суркова. Лично меня такая новость несколько озадачила. И насторожила с точки зрения достоверности. Ибо я абсолютно уверен, что Сурков под своим именем не даст интервью Проханову никогда, пока сидит в Кремле.

…Не надейтесь, Александр Андреевич. Материализовывать свои «отлаженные контакты» с вами Владислав Юрьевич не станет даже под дулом пистолета, не обольщайтесь. Вы же не главред журнала Der Spiegel или, на худой конец, программы «Диалоги» на чеченском ТВ.

Вскоре, однако, выяснилось, что Проханов всего-навсего опубликовал в журнале «Русский пионер» свою беседу с автором романа «Околоноля»[6], который, как известно, написал Владислав Сурков под псевдонимом Натан Дубовицкий.

Как уж они сварили сей опус (я имею в виду интервью), одному богу известно, но пестрит он, прости, господи, прямо-таки выдающимся холуйством Александра Андреевича.

Судите сами.

Чего стоит только такой вот вопрос писателя Проханова: «Ваш текст обладает высоким качеством. Такие тексты не рождаются сразу, если их не принесли на Землю с другой планеты. Где предшествующие работы? Где признаки ученичества? Где утерянное «недостающее звено»? Ведь даже «Тихий-Дон» предварялся «Донскими рассказами», а «Война и мир» — робкой и осторожной «Рубкой леса». Может быть, вы сожгли свои ученические сырые: работы? Вынесли ночью во двор и сожгли? И где, простите, тот двор? Это «московский дворик» или Ивановская площадь?»

Даже со скидкой на юмор и иронию, чтобы походя сравнить кого бы то ни было с Шолоховым и Львом Толстым, надо обладать филигранным чувством угодничества и, мягко говоря, филологической беззастенчивостью. Уверен также, что от прохановского комплимента Толстой с Шолоховым перевернулись в могилах.

При этом не могу не отметить сурковское чувство юмора в его ответе Проханову: «О, я много… Моих, впрочем, много есть сочинений. Давно пишу. Стихи, смс, записки всякие там, литературные рецензии, очерки, даже политические памфлеты. А насчет чтобы сжечь — пробовал, конечно. Но доложу я вам: рукописи не горят. Особенно если они сырые».

Остроумно, ничего не скажешь.

И, между прочим, в этом-то все и дело.

Я имею в виду, конечно, назначение «отлаженных контактов» Суркова с Прохановым. Блистай своим остроумием господин Сурков среди чиновничьего бомонда, никто бы и никогда его не заметил и не оценил. Там холуйство — норма выживания, а не более тонкие материи, которыми руководствуется в данном случае Проханов.

Вот мы и подошли к главному. Зачем они понадобились друг другу? Сурков с Прохановым? Столь разные во всем люди?

Поскольку книга о Суркове, а не о Проханове, то мотивы Александра Андреевича в данном случае менее интересны. Хотя и более прозрачны. Регулярная трибуна ТВ, которая делает его политологом федерального уровня. Не исключаю также массу более осязаемых поблажек. Например, для «Завтра». Типографии, льготы, победы в судах и так далее.

(Жить-то надо, да, Александр Андреевич? Не стреляться же.)

С Сурковым сложнее. Зачем в данном случае задействовал свой главный жизненный принцип «ты мне — я тебе» Владислав Сурков?

Раздавая всем творческим тварям по вполне осязаемой паре всякого рода благ, Владислав Юрьевич требует взамен от интеллигенции осенить своим творческим гением собственные интеллектуальные увлечения типа «Околоноля», а заодно, на всякий случай, банально заигрывает с бомондом.

Не исключаю даже, что одним из превалирующих мотивов активной дружбы Суркова с творцами является то, что Владислав Юрьевич сделал определенные выводы из судьбы своего советского предшественника на незавидном посту куратора интеллигенции — Филиппа Бобкова, присматривавшего за ней по линии КГБ и, в конце концов, получившего в 1990-е годы за свое советское церберство от подопечных, что называется, по шапке.

Кремлевский цербер

Мне довелось общаться с бывшим 1-м заместителем председателя КГБ СССР Филиппом Денисовичем Бобковым, 14 лет возглавлявшим 5-е Управление своего ведомства, занимавшегося в том числе и творческой интеллигенцией. И, доложу вам, к своему изумлению, я обнаружил у отставного генерала армии Бобкова массу общего с действительным государственным советником 1-го класса Сурковым.

Судите сами, господа!

И тот, и другой — первые заместители в своих конторах. И тот, и другой отвечают не только за писателей да поэтов, но и за СМИ, например. Да что там… Бобков с Сурковым — это смотрящие за всеми внутриполитическими процессами нашей страны. Бобков гонял диссидентов, Сурков гоняет несогласных. Бобков пресекал идеологические диверсии, Сурков пресекает то же самое в лице внесистемной оппозиции.

И тот, и другой при этом вроде бы и не при делах — приказы-то сверху и шли, и идут. Бобкову приказывало ЦК, Суркову — президент.

А сколько общего у них в подходах к интеллигенции!..

— Я и сейчас иногда встречаюсь с теми или иными представителями творческой интеллигенции — все в порядке, никто не обижается, — сказал мне генерал Бобков.

А это чтоб никто не обижался потом — есть, как мы уже знаем, одна из целей заигрывания действительного советника Суркова с творческими людьми. А ну как слетишь с должности — а они все потом опишут?

Впрочем, главное сходство у этих господ-товарищей, разумеется, в отношении к работе.

— Под Вашим непосредственным кураторством находилась ведь и творческая интеллигенция Советского Союза, — спросил я Филиппа Денисовича. — Какие имена: Рыбаков, Евтушенко, Вознесенский, Солженицын, Любимов… Не сложно Вам с ними было управляться?

— Вот Вы говорите, сложно с интеллигенцией… Интеллигенция всегда одинаковая, — вздохнул генерал Бобков. — Кто в 1993 году подписывал письмо в поддержку того, чтобы Ельцин стрелял по Белому дому? Это письмо ведь было опубликовано! 42 представителя интеллигенции его подписали. Причем одним из первых его подписал бывший главный редактор «Юности» Дементьев. Но Рыбаков это письмо подписывать не стал, Евтушенко не стал. Евтушенко, кстати, всегда при советской власти жил припеваючи, но ее же и критиковал. Если взять Евтушенко и Вознесенского, то Вознесенский тоже всегда жил неплохо, но никуда ведь не лез и не лезет, жил спокойно, в сравнении с Евтушенко. А Евтушенко, к сожалению, был разный человек на разных этапах своей жизни.

Задавая этот свой вопрос Филиппу Денисовичу, я, конечно, ожидал услышать все что угодно, но не его размышления про подметные письма эпохи уже неподвластной КГБ. Все, впрочем, объясняется просто. Добрую треть профессиональной жизни в КГБ Бобков организовывал подписи творческой интеллигенции под письмами, осуждающими либо идеологических отступников, либо откровенных диссидентов. Знакомая, понимаешь, тема. Чего ж о ней не заговорить?

Тем более Филиппа Денисовича, не исключаю, задевает и тот факт, что тот же Евтушенко ломался прежде чем подписать подготовленное в КГБ письмо, а тут — едва ли не сам такие письма организует. Обидно!

А теперь вспомните о многочисленных письмах творческой интеллигенции эпохи Владислава Суркова. Получается, недалеко ушел Владислав Юрьевич от идеологических методов работы Филиппа Денисовича. Не для того ли, чтобы в нужный момент и по нужному поводу подписали известные творцы очередное «свое» письмо, и прикармливает, и заигрывает с ними Сурков?

Время-то на дворе, поди, не советское. Прямо указать, как Бобков, не получится.

Разумеется, Филиппу Денисовичу было легче:

— Я довольно много общался с интеллигенцией той поры, — рассказывал мне он сам. — Не сказал бы, что у нас были какие-то трудности — нормально общались. Позже, одно время, в самом начале демократии некоторые описывали эти беседы как какие-то ужасы, но потом примолкли.

«Беседы» — это в том числе и просьбы подмахнуть осуждающее коллективное письмецо. Кто отказывался — мигом терял полмиллиона тиража книг из пары миллионов, а то и на Запад не выпускали. (Ох и жестокая же была советская власть!) Наступила демократия, настрадавшиеся от Бобкова творцы с наслаждением все и описали.

Думаете, сия разоблачительная чаша миновала Суркова?

Вовсе нет! И в этом герои этой главы тоже похожи, как две капли воды.

Ибо и на Владислава Юрьевича время от времени случается ну точь-в-точь такая же идеологическая проруха. Кто не слышал о скандальном заявлении балерины Волочковой о том, что ее то ли заставили, то ли подписали без ее ведома, но от ее имени письмо в поддержку приговора Ходорковскому? В результате Волочкова, проявившая идеологическую невыдержанность, лишилась эфира на подконтрольном Суркову ТВ.

Так что не только проблемы у Филиппа Бобкова с его идейным наследником Владиславом Сурковым одни и те же, но и методы их решения тоже. Разумеется, время не могло не внести свои коррективы в дело усмирения идейно заблудших писателей, певцов и прочих неустойчивых богемных душ.

Как видите, я ничуть не передергиваю, говоря, что у Владислава Суркова очень много общего с Филиппом Бобковым. И, честно говоря, вовсе не исключаю, что Владислав Юрьевич предметно изучал опыт генерала КГБ. Уж больно почерк похож.

Много схожего у этих господ (пардон, товарищей) и, так сказать, в более личном плане. Филипп Денисович, как и Владислав Юрьевич, заядлый театрал.

— Бывал я, конечно, и в театре на Таганке, у нас с Любимовым были хорошие отношения, — рассказывал мне генерал Бобков, не подозревая, очевидно, что до «хороших отношений» с известными театральными режиссерами его младшего коллеги Суркова Филиппу Денисовичу ох как далеко.

Владислав Юрьевич, например, тоже не чурается театральных премьер, но… своих! Да-да, я не оговорился. Пару лет назад Олег Табаков поставил в своей «Табакерке» пьесу по роману «Околоноля», на которой ничтоже сумняшеся присутствовал ее автор — господин Сурков. Великий Армен Джигарханян говорил мне, что у нас не только крепостной театр, но и «наши люди крепостные».

…Вот, кстати, зачем это все понадобилось самому Олегу Павловичу?

Слава? Смешно! Тут скорее презирать начнут, чем восторгаться. Деньги? Вряд ли Сурков их Табакову заплатил в таких количествах, чтобы они искупили насмешливое шушуканье в театральной тусовке: «А Табаков-то на старости лет Суркову продался!»

А вот, в принципе, помочь Олегу Павловичу в каких-нибудь имущественных проблемах, скажем, связанных с нежилой недвижимостью в центре Москвы, Владислав Юрьевич, мне кажется, вполне способен.

Так что, как видите, и здесь перещеголял своего предшественника по должности Бобкова господин Сурков.

Да вот только, если честно, никак не могу взять в толк: разве ему не было, как бы это помягче выразиться, неловко? Ведь ежику понятно: не занимай в Кремле такой кабинет Владислав Юрьевич, Олег Павлович контрамарку на него бы не потратил, если бы вообще знал, кто такой Сурков. Неужто вечное можно навязать таким вот образом?

В вечность через «Полуострова»

Я как-то спросил у выдающегося писателя, президента русского Пен-клуба Андрея Битова, занимается ли он дальнейшей жизнью своих произведений:

— Я — такой устаревший образец писания как попало, как бог на душу положит; это мое кредо, — ответил Андрей Георгиевич. — Ну а потом… судьба произведения — это темное дело, и как они будут жить без меня, я не знаю.

А вот герой нашей книги о судьбе своих произведений, похоже, знает заранее, поскольку искренне считает, что в вечность можно попасть и по блату, — руководствуясь принципом: ты мне — я тебе.

Как мы знаем, до того, как оказаться в Кремле, Владислав Сурков оттрубил немало лихих лет (1990-е были на дворе как-никак) в пиар-службах различных компаний. И, кстати, еще без малого 20 лет назад даже стал президентом Российской ассоциации рекламодателей. (И реклама, и ассоциация в 1992 году, сами понимаете, какие были. Но, с другой стороны, первый рекламщик страны. Звучит!) Немало потрудился Сурков и на ниве связей с общественностью…

Короче говоря, вынес Владислав Юрьевич из всей этой многотрудной суеты с разношерстным людским материалом простое, но твердое, как валюта, убеждение. Само твое присутствие рядом с сильными мира сего (гениями или даже просто известными., людьми) автоматически наделяет тебя частичкой их славы. На время отбрасывает тень гениальности на, твое обычное чело.

Будучи человеком реалистичным и со временем став и сам не из последних удальцов, решил Владислав Юрьевич закрепить свои случайные наблюдения молодости в практическую систему. Организовать бартер, так сказать. Благо отныне иные таланты) за право постоять рядом с самим Сурковым не считали зазорным признать и за Владиславом Юрьевичем какой-нибудь творческий дар.

В зависимости от ситуации, музыкант мог согласиться, что Сурков сочиняет недурную музыку. Писатель, как мы уже знаем, подчеркнуть гениальность его прозаических дарований. Ну и так далее. За это творцы получали покровительство одного из первых, лиц государства, которое в наше сложное время ох как могло пригодиться. (Были, впрочем, и вполне, конкретные преференции.)

А то, что этот взаимовыгодный обмен Владислав Юрьевич осуществляет, используя должностные полномочия, похоже, мало кого волнует. Чисто внешне, по крайней мере.

На мой взгляд, самой неприглядной в этом смысле была ситуация, связанная с музыкантом одной из моих любимых рок-групп «Агата Кристи» — Вадимом Самойловым.

В 2003 году ограниченным тиражом — «для друзей» — вышел в свет музыкальный альбом «Полуострова». Названия песен не потрясали оригинальностью: «Январь», «Не говори», «Будем как все» и так далее. Вероятно, если бы все эти песни не исполнял знаменитый Вадим Самойлов, то никто и никогда не обратил бы на них внимания. Но это было только полдела. Пикантность ситуации заключалась главным образом в том, что автором и текстов, и музыки «Полуостровов» был замглавы Администрации Президента Владислав Сурков.

Разумеется, у широкой аудитории этот творческий тандем вызвал недоумение. (Кто ж знал, что Владислав Юрьевич только-только начал на таком уровне внедрять в жизнь свою систему — «ты мне, я тебе»?) И многих прежде всего интересовало: как? Как именно случился столь странный музыкальный союз.

Вот что мне рассказал по этому поводу сам Вадим Самойлов:

— Ко мне обратились знакомые Владислава Юрьевича как к человеку, который продюсировал группы и занимался реализацией различных проектов. Спросили: возможно ли стихи и музыку Суркова сделать полноценными песнями. Я послушал, мне понравилось. Вот и записали.

«Послушал» — «понравилось», «вот и записали». Оставим на совести Вадима Рудольфовича столь упрощенный рассказ о появлении в его творческой жизни господина Суркова. Я прекрасно понимаю всю сложность положения рок-музыканта: одно-два лишних слова и… С Сурковым не шутят.

Да и стоит ли нам с вами быть ханжами, господа? В конце концов, многие (и ваш покорный слуга тоже), конечно, помнят, как народный любимец и народный артист СССР Вячеслав Тихонов читал по телевизору «Малую землю» генсека Брежнева. Помнят, естественно, заливающихся соловьями на правительственных концертах народных кумиров Лещенко, Магомаева, Зыкину…

Очень хочется не быть ханжой и размышляя о «Полуостровах»…

Да вот у меня лично не получается. Ибо если раньше время было запредельное — тотальная несвобода и разгул коммунистической тирании. Поди — откажись! То теперь-то — демократия, хоть и суверенная, теперь-то можно и отказаться. А то получается — за что боролись?! За что свергали проклятую большевистскую власть с ее средневековыми нравами, которые народных артистов ставили в один ряд с пляшущими дрессированными медведями?

Хотя вру… Были и в прошлом люди, обладающие инстинктом творческого самосохранения.

Иосиф Кобзон тоже как-то попал в ситуацию, весьма схожую с той, в которой оказался Вадим Самойлов, но сумел из нее выбраться… с помощью КГБ. Вот как он сам мне об этом рассказывал, когда я спросил Иосифа Давыдовича, бывал ли он в гостях у Брежнева:

— Да, я был в гостях у него. Меня Галина Леонидовна (дочь Брежнева. — Примеч. авт.) пригласила к ним на дачу. И я там единожды был. Больше я просто побоялся продолжать это общение. (Смеется.) А выступал на правительственных концертах…

— Почему побоялись? — удивился я.

— Ну, водитель, который отвозил меня домой — я жил на проспекте Мира, — видимо, полковник, наверное, КГБ… он сказал: «Вы такой хороший певец, не надо больше приезжать на дачу». Я сказал: «Я понял».

В общем, Кобзону повезло, а Самойлову — меньше. Тем более, как мы помним, Владислав Сурков в наше время вобрал в себя и функции генерала КГБ Филиппа Бобкова, чьи подчиненные и уберегли Иосифа Кобзона от ненужной близости к трону. Некому отныне стало напоминать артистам золотые строки: «Минуй нас пуще всех печалей / И барский гнев, и барская любовь».

Короче говоря, Вадиму Рудольфовичу Самойлову, на мой взгляд, просто некуда было деваться от барской любви Владислава Юрьевича Суркова:

— Ведь Владислав Юрьевич занимает пост, — так к сказал он мне[7]. Но тут же, конечно, оговорился: — Это была в некотором роде история творческого контакта и реализации творческих идей. Об успехе мы не думали и его не планировали. Не планировали создавать группу, которая выступала бы с этими песнями. Это был междусобойчик. Можно сказать, «пение на кухне».

Хотел бы я посмотреть, господа, с кем из нас господин Сурков сел бы не то что на кухне, а на более широких пространствах. Меня, впрочем, больше занимали мотивы солиста «Агаты Кристи»:

— Если бы Сурков не «занимал пост», кстати, благодаря которому он, как пишут, курирует Общественную палату, вы бы занимались этим «пением на кухне»? — не удержался я и задал сакральный вопрос Вадиму Рудольфовичу.

— Все равно было бы интересно, — тихо ответил Самойлов. — Я считаю, что Владислав Юрьевич очень глубокий человек, у него замечательные стихи [8] и очень неплохие мелодии. Но в «Полуострова» ведь вошла еще и часть моих песен. Это совместная работа, результат нашего совместного творческого бытия.

Ну что тут скажешь?

Разве что добавить, что в 2006 году воспоследовал альбом «Полуострова-2», который, согласно Википедии, «по стилю похож на предыдущий, но музыка наполнена философией, а тексты — призывают задуматься о смысле жизни». Читатель, заглянув в приложения книги, имеет возможность самостоятельно задуматься о смысле жизни под воздействием литературного творчества господина действительного советника, не стану ему в этом мешать. Замечу разве, что и на этот раз названия песен Владислава Юрьевича не изобилуют оригинальностью: «Это я», «Ты бы видел» и тому подобное.

Если кто-то думает, что на этом дружба Суркова с Самойловым завершилась, он глубоко заблуждается. Владислав Юрьевич — человек, как мы помним, благодарный (Лужков тоже был щедр за счет столичного бюджета), и поскольку получил от рок-певца музыкальное крещение такого уровня, в долгу у него оставаться не хотел.

Теперь для Владислава Юрьевича пришло время руководствоваться словами названия одной из его песен из «Полуостровов-2»: «Не мне, но тебе». И это было более чем символично: себе-то он от Самойлова уже получил сполна.

…Кстати, я вовсе не пошутил, сказав, что Сурков назвал одну из своих песен — «Не мне, но тебе». Это святая правда! Очевидно, время от времени Владислава Юрьевича гложет совесть за поставленную на поток свою политико-коммерческую деятельность, и в результате такого катарсиса и происходит альтруистический выплеск эмоций.

И вскоре — хотите верьте, хотите нет — Вадим Рудольфович был избран членом Общественной палаты России!

Что такое детище Владислава Юрьевича Суркова — Общественная палата?

Согласно закону, «Общественная палата проводит общественную экспертизу социально значимых проектов федеральных законов, проектов законов субъектов РФ, проектов нормативных правовых актов органов исполнительной власти РФ и проектов правовых актов органов местного самоуправления».

Согласно инициатору ее создания и куратору Владиславу Суркову, одной из важнейших функций Общественной палаты является использование ее в качестве «механизма для выпускания пара». Цинично, но честно. Раз нельзя в Госдуме, то где-то ведь нужно.

Впрочем, как бы там ни было, состоять в Общественной палате действительно престижно. Мне довелось не только бывать в особняке на Миусской, где располагается Общественная палата, но и побеседовать с полудюжиной ее знаковых членов: Кучереной, Рошалем, Астаховым, Церетели, Канделаки…

Согласитесь, эти уважаемые и достойные во всех смыслах люди абы где засвечивать свое имя не станут. И то, что рок-музыкант Самойлов попал в эту компанию, было воистину царским подарком Суркова.

Мало того, Вадим Рудольфович оказался в этой компании не на последних ролях. На официальном сайте ОП я насчитал у него ни много ни мало аж 6 должностей! Больше, чем у кого бы то ни было в этом солидном «паровом» заведении. (Даже секретарь ОП — академик Велихов имеет всего четыре.)

Разумеется, большая часть должностей господина Самойлова связана с культурой, информациями, молодежью. (Ну а куда же еще в самом деле приткнуть певца?) Но состоит он, например, и в Комиссии по науке и инновациям, столь далекой от творческих людей. (Суркову, очевидно, видней.)

Я спросил самого Вадима Рудольфовича, как он попал в Палату и зачем она ему? Ответ, что называется, убил своей простотой:

— До тех пор, пока люди будут перекладывать вину за свою плохую жизнь на кого-то другого — начиная с Бога и заканчивая чиновником, — они и будут проживать дерьмовую жизнь. Взять ответственность за свою жизнь на себя — значит понять, что ты можешь изменить свою жизнь. Если тебе, к примеру, не нравится что-то в Госдуме — иди в депутаты и поменяй там хоть что-нибудь! Ради этого я и пошел в Общественную палату. Мне не нравится расклад: есть мы и есть они. Госдума — отображение общества, улица — отображение общества. И Общественная палата — отображение общества. Она структурирована точно так же, в ней столько же плохих и хороших людей, как и в жизни. Там тоже есть те, кто ведет себя цинично, но есть и те, кто ведет себя порядочно. Мы все должны быть последовательны. А то получается: человек попадает на большие должности, начинает обрастать льготами, правами и полностью забывает, что он отвечает за судьбы других людей.

Каково? Просто блеск! Не нравится Дума — иди в депутаты! «Ради этого я и пошел в Общественную палату»! Что ни фраза, то перл. Почитаешь такое, глядишь, и в самом деле захочешь пойти в депутаты? Или на худой конец в паровых дел мастера на Миусскую. Проще ведь не бывает.

Монолог Вадима Самойлова был бы просто комичен в своей самооправдательной глупости, если бы одновременно не навевал грусть. Потому что это ведь что получается? Попал Сурков на большую должность, обзавелся правами и возможностями и, позабыв о народе, пристраивает в обмен на личные услуги своих любимчиков в государственные структуры.

Написал я эти строки и задумался. Где-то я нечто подобное читал…

Ба! Дак то же самое, парой абзацев выше, нам говорил сам любимчик Суркова — Вадим Самойлов. Перечитайте: «человек попадает на большие должности, начинает обрастать льготами, правами и полностью забывает, что он отвечает за судьбы других-людей».

Ну просто один к одному, не находите?

Вадим Рудольфович, правда, не уточняет, что это за человек. Для него это собирательный образ чиновничьего равнодушия и кумовства[9]. Я же, как чукча из того анекдота, этого человека знаю. Это — Владислав Юрьевич Сурков. 1-й замглавы Администрации Президента, который легко может сделать человека хоть членом Общественной палаты, да хоть бы и депутатом Госдумы. Было бы вельможное желание.

Кстати, не исключаю, что фраза Самойлова про человека с большой должности, которая в принципе выламывается из общего смысла его ответа, сорвалась с уст Вадима Рудольфовича не случайно. То есть сорвалась-то как раз случайно, а вот то, что музыкант неоднократно задумывался в душе о случившейся с ним по воле Суркова метаморфозе, наверняка. Где-то в подсознании, скорее всего, Вадим Рудольфович — даром что ли творец — и выработал в себе отрицательный образ государственного барина, обросшего связями и льготами, благо пример был под рукой — на полуострова ехать не надо. Ну а поскольку в интервью речь шла о Суркове, образ тут же и всплыл.

С языка соскочило.

Поощрение творцов, поющих в прямом и переносном смысле дифирамбы Суркову, методами, самим же Владиславом Юрьевичем приобретенными в лихие 1990-е годы, когда без договора — не было и разговора, лишь часть его жизненной схемы «ты мне, я тебе».

Не менее регулярно и эффективно Сурков задействовал ее, когда ему надо было заткнуть рот именитым политическим оппонентам, грозившим ему ни много ни мало тюрьмой. В ход шли тепленькие места в той же Общественной палате, а то и должности посолидней…

Отступные для коммунистов

23 августа 2006 года в Генеральную прокуратуру России на имя генпрокурора Ю.Я. Чайки поступило заявление «о преступлении». Заявители просили провести прокурорскую проверку и «решить вопрос о возбуждении уголовного дела и привлечении гражданина Суркова Владислава Юрьевича к ответственности, предусмотренной ст. 286 Уголовного кодекса Российской Федерации «Превышение должностных полномочий».

Если вкратце, то суть претензий к нашему герою была сугубо политическая. Владислав Юрьевич, выступая в том же году на брифинге в бизнес-центре «Александр-Хаус», брякнул, не подумав: «Мы поддерживали и будем поддерживать «Единую Россию». Это нормальная практика демократических стран». На выступлении оказались политические оппоненты «ЕдРа», которые и уцепились за чересчур откровенную фразу кремлевского чиновника.

И пошло-поехало!

Действовали заявители грамотно. Ссылались на закон «О государственной гражданской службе-Российской Федерации», в соответствии с которым, «гражданскому служащему запрещается использовать должностные полномочия в интересах политических партий». Взывали к закону «О политических партиях», по которому «лица, замещающие государственные или муниципальные должности, и лица, находящиеся на государственной или муниципальной службе, не вправе использовать преимущества своего должностного или служебного положения в интересах политической партии, членами которой они являются, либо в интересах любой иной политической партии».

Короче говоря, после такого юридически выверенного наезда, даже несмотря на то что повод откровенно был взят с потолка, не поздоровилось бы никому. Но только не Владиславу Суркову. С него всю его политическую жизнь взятки были гладки. Может, потому, что знал он в них толк лучше, чем кто-либо другой.

Уже в том же августе месяце — то есть в течение недели, а даже не положенных 10 дней (феноменальная расторопность для отечественных надзорных органов), дотошные оппоненты «Единой России» получили краткий, но исчерпывающий ответ Генеральной прокуратуры. Смысл которого состоял в том, что «в предмет прокурорского надзора не входят вопросы осуществления надзора за Администрацией Президента».

Не наше дело, в общем. Так отписываются, когда даже саму тему заявления разбирать страшно. Да что там тему! Работник Генпрокуратуры, составлявший ответ, убоялся в нем не только назвать Владислава Суркова по имени, но и даже обозначить его полную должность. Написал просто: «должностное лицо Администрации Президента».

— Законники работают, всегда глядя наверх. Раньше таким верхом был ЦК КПСС, — рассказывал мне генеральный прокурор СССР Александр Сухарев.

Само собой, теперь таким «верхом» является Кремль в лице Владислава Суркова.

Так что неспроста чиновничий страх творит с людьми чудеса крючкотворства. Мало того, что в одном и том же документе пишут слово «администрация» то с маленькой буквы, то с большой, так еще и страдают проватами памяти. Ведь обращатись-то заявители к прокурорам по поводу конкретного человека, а они им отвечают про некое абстрактное «должностное лицо». Коих в Администрации пруд пруди.

Эдак Суркова недолго и поручиком Киже сделать да отправить хоть на каторгу. А что? Все будут довольны. В том числе и сам Владислав Юрьевич.

Шутки шутками, но имела бы эта история больше отношение не к нашему герою, а к прокурорской трусости или, напротив, смелости, если бы не целый ряд знаковых моментов, в ней присутствующих.

Дело в том, что человеком, отчаявшимся привлечь господина Суркова к уголовной ответственности, была (в компании коллеги-адвоката Вадима Прохорова) Елена Анатольевна Лукьянова. Дочь того самого Анатолия Ивановича Лукьянова, который в 1990–1991 годах был председателем Верховного Совета СССР. То есть вторым после Горбачева человеком в стране. А после распада СССР и тюремного заключения за участие в ГКЧП — много лет работал в комитете Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству, когда парламент начинал подминать под себя Владислав Сурков.

Совпадения на этом отнюдь не заканчиваются.

Елена Лукьянова — понятное дело, как и выдающийся отец, тоже юрист — в 1990-е годы трудилась в аппарате Госдумы и, конечно, вряд ли избежала знакомства с героем нашей книги. Однако куда интереснее, что на момент ссоры с Сурковым товарищ Лукьянова являлась одним из адвокатов Михаила Ходорковского. Только что, в прошлом году, с треском проигравшего Кремлю судебный процесс.

Веселенькое дельце, не находите?

Ведь назвав Елену Анатольевну «товарищем», а не, например, «госпожой», я отнюдь не ерничал. Ибо Елена Лукьянова — член Центрального комитета коммунистической партии России. Хотите верьте, хотите нет.

Впрочем, политические и нравственные парадоксы такого рода пускай тешат воображение неосведомленного человека. Хотя я бы на месте Михаила Борисовича от таких адвокатов держался бы подальше. Ибо скорее всего разгадка хождения дочери пламенного коммуниста Лукьянова Елены в защитники Ходорковского чисто меркантильная. Надежда на возобновление спонсорства КПРФ, которому с арестом Михаила Борисовича настал каюк.

Я несколько раз встречался с Анатолием Лукьяновым. Впервые в 1998-м году в его думском кабинете, где от его антибуржуазной риторики просто некуда было деться. Клеймил Анатолий Иванович всех, кто мешает жить народу: от Ельцина до рядового «нового русского». Верилось и в искренность его слов, и в последовательность поступков.

Увы, спустя дюжину лет я застал твердокаменного коммуниста Лукьянова… в роскошном офисе компании «Зарубежнефть». (О встрече, между прочим, договаривался через Елену Анатольевну.) Анатолий Иванович был в ладном дорогом костюме. Бодр, несмотря на недавно отпразднованное 80-летие.

Несколько смущенно, но не вдаваясь в детали, объяснил свое местоположение:

— В Думе готовится закон по экспорту нефти, меня попросили проконсультировать. Вот, кабинет здесь дали.

Чудно мне тогда все это показалось. Хотя… Госдума, коммунисты-депутаты, бесконечный лоббизм.

Нефть… Прокрутив в голове всю эту цепочку, вроде ничего странного в нынешнем статусе товарища Лукьянова уже и не проглядывается.

Если не брать в расчет, конечно, куда-то исчезнувший обличительный пафос бывшего советского спикера. В выражениях он был осторожен, капиталистов почем зря не обижал, да и о Горбачеве в критическом тоне практически не высказывался. Упирал все больше на воспоминания:

— В моем служебном распоряжении в последующие годы были архивы Сталина… Да что там Сталина! Горбачев был значительно слабее Брежнева — я работал с Брежневым над Конституцией. Может быть, его можно сравнить с Хрущевым — я работал и при Хрущеве. Работал я и с Андроповым — очень умный, все точно знающий человек.

«Работал с Брежневым», «работал при Хрущеве», «работал я и с Андроповым»… Ну прямо зицпредседатель Фунт из «Золотого теленка». Помните? «Я сидел при Александре Втором «Освободителе», при Александре Третьем «Миротворце», при Николае Втором «Кровавом». При Керенском я сидел тоже. При военном коммунизме я, правда, совсем не сидел, исчезла чистая коммерция, не было работы. Но зато как я сидел при НЭПе!»

У Анатолия Ивановича тоже были моменты, когда не было работы, но, в отличие от Фунта, в тот момент, когда именно что сидел в тюрьме. Во всем остальном — типичное стариковское бахвальство, основанное на не характерной для таких лет востребованности.

Если вы считаете, что все вышеизложенное только лирическое отступление, не имеющее к нашему главному герою, Владиславу Суркову, никакого отношения, вы глубоко заблуждаетесь.

Не знаю, в самом деле рассчитывала Елена Анатольевна засудить Владислава Юрьевича или был это далеко просчитанный ход с расчетом на главную черту характера Суркова — по возможности купить политического противника, оформив гешефт в какой-нибудь невидимый непросвещенному глазу бартер. Но именно так и получилось.

Сурков был не оригинален. Так же, как и в случае с певцом «Агаты Кристи» Вадимом Самойловым, откупился от Елены Лукьяновой членством в подведомственной ему Общественной палате. Елене Анатольевне, правда, пришлось несколько подождать. В противном случае сделка прямо-таки бросалась бы в глаза. Однако дело было сделано.

Зато, опять же как и в ситуации с Самойловым, полномочий у Лукьяновой в детище Суркова завались. Она спец и по культуре, и по СМИ, и по мониторингу действующего законодательства… Писать устанешь, перечисляя рабочие группы и комиссии, в которые воткнул Владислав Юрьевич недавнюю именитую обидчицу, дабы не разевала она больше на него свой юридический рот.

Жизненный принцип Суркова «ты мне, я тебе», как видите, вновь выручил его из сложной ситуации. Именно выручил. Ведь прокурорскими проверками Суркову грозил не абы кто, а дочь известного человека и адвокат Ходорковского. Владислав Юрьевич оказывался сразу между двух огней: коммунистического и западного.

А ну как Елена Анатольевна в Европейский суд обратилась? Заварилась бы канитель. Глядишь, вынесли бы в Страсбурге Суркову какой-нибудь несерьезный, но болезненный для его тщеславия вердикт. Не отмоешься.

Куда лучше решить дело баш на баш. Ты мне больше не предъявляешь претензий в превышении должностных полномочий и не лезешь защищать Ходорковского, я тебе с помощью очередного превышения этих самых полномочий — членство в Общественной палате. А твоему папе… Впрочем, не буду врать. Не знаю, какая именно нелегкая занесла на старости лет Анатолия Лукьянова в «Зарубеж-нефть».

Оказавшись на кремлевском Олимпе и получив в свои руки невиданные возможности, наш герой, как видим, распоряжается ими, словно продолжает работать на подхвате у Ходорковского в «Менатепе». Тогда это мог быть откат в виде материального вспомоществования, лишь бы потеснили конкурентов и дали приличное время в рекламной сетке. Сейчас это место в государственной организации, лишь бы оставили в покое и не лезли с заявлениями к прокурорам.

Но вот незадача. Прознали про сей коммерческий жизненный принцип Владислава Юрьевича разные другие люди. И захотелось им тоже попользоваться торговым изъяном его души. Но на этот раз ставки были выше. И отделаться Общественной палатой нашему герою не удалось.

Гайдар против кремлевского рецидивиста

Эта история неспроста до мельчайших деталей напоминает предыдущую.

6 ноября 2008 года в Генеральную прокуратуру вновь на имя Генпрокурора Ю.Я.Чайки поступило официальное заявление с обвинениями в адрес «гражданина Суркова Владислава Юрьевича, а также иных должностных лиц Администрации Президента Российской Федерации, в нарушении ст. 286 Уголовного кодекса Российской Федерации «Превышение должностных полномочий».

И опять речь шла о делах партийных. Правда, если в случае с товарищем Лукьяновой заявители плясали от противного: обвиняли Суркова в поддержке «Единой России» в пику другим партиям, об этом, мол, пишут СМИ, — то теперь опять же со ссылкой на неведомые СМИ претензии выражались прямо: «Соответствует ли действительности информация, содержащаяся в настоящем заявлении и в многочисленных сообщениях массовой информации о том, что ликвидация политической партии Союз правых сил проводится с прямым вмешательством органов государственной власти».

Единственное принципиальное отличие этих двух поразительно схожих ситуаций состоит в том, что во втором случае заявитель вынес сор из избы, пожаловавшись Чайке, кроме Суркова, еще и на исполняющего обязанности председателя партии СПС Леонида Гозмана. Мол, именно он ведет переговоры с кремлевской администрацией о ликвидации Союза правых сил.

Разумеется, все это было не только похоже на правду, но и оказалось правдой чистейшей воды.

Буквально через пару недель после вышеупомянутого заявления СПС и впрямь приказал долго жить. Самораспустился в угоду новой партии «Правое дело», лидером которой стал — правильно! — господин Гозман. (Ты — мне, я — тебе: Гозман Суркову — слив СПС без скандала, Сурков Гозману — руководство в новой партии. Без скандала, как видим, однако, не обошлось.)

Конечно, всех без исключения следящих за текущей политикой людей такая беспринципность системных либералов, мягко говоря, ввергла в недоумение. Они же, связанные круговой порукой с Сурковым, держали языки за зубами.

Были немы как рыбы или уходили от вопросов на тему развала СПС Администрацией президента ровно год. Что, согласитесь, является лучшим доказательством того, что гешефт по ликвидации Союза правых сил удался Владиславу Суркову на славу.

Вот фрагмент моей беседы в то время с Леонидом Гозманом:

— Меня что удивило: когда СПС распался, вы с Гайдаром и Чубайсом сделали совместное заявление, где, кроме прочего, сказали: «В нынешней конструкции СПС как партия не имеет будущего». Но ни одним словом не объяснили, почему, собственно, не имеет. Заявили также, что не намерены анализировать ошибки…

— В этом заявлении не намерены анализировать, — отрезал Леонид Яковлевич. — А так мы их анализировали много раз, и я готов по этому поводу все сказать. А в этом заявлении мы считали это делать неуместным.

— Почему? — искренне удивился бы я такой политической алогичности собеседника, если бы мне был неведом истинный смысл молчания либералов.

— Мы так считали, — неопределенно начал Гозман. — Мы сказали то, что считали нужным сказать.

Сказали, что СПС в этой конструкции не имеет будущего. Почему? Это отдельная тема. Сказали, что либеральная партия нужна. Что построить ее без согласования, без определенной договоренности нельзя в нашей авторитарной политической системе! — закончил он на удивление конкретно.

Ибо словосочетание «без определенных договоренностей», конечно, означало предварительное ут-рясывание всех политических инициатив с Владиславом Сурковым.

— Этого не было в заявлении! — вскричал я, уличая самого Леонида Яковлевича в авторитаризме.

— Ну, я Вам говорю… — стушевался он, поняв, что сказал лишнего.

— Тогда было интересно! — не отставал я от собеседника.

— И тогда… Я двадцать раз говорил, что авторитарная система, — отрезал Гозман.

Сами видите, что спустя год даже сам Гозман, в витиеватых выражениях, правда, но признает факт сговора с Сурковым по сливу СПС. Ибо за этот год Владислав Сурков успел самым наилучшим образом уладить конфликт с человеком, подавшим на него очередное заявление в прокуратуру. Уладил, как вы догадываетесь, с помощью отработанной самой его жизнью схемой: ты мне — я тебе.

Мы обязательно в деталях узнаем, как это произошло, а пока я представлю вам этого самого принципиального заявителя номер два. Я недаром держал это имя в тайне, не хотел, чтобы эффект его появления в книге стушевался бы под спудом сторонней информации.

Итак, второе заявление в Генеральную прокуратуру России с просьбой возбудить уголовное дело в отношении Владислава Суркова подала Мария Гайдар. Не менее известная, чем Елена Лукьянова, дочь своего именитого отца — бывшего премьер-министра России Егора Гайдара.

Не знаю уж, с кем из этих двух дам Суркову было наиболее неприятно иметь дело, но судя по тому, что от Гайдар он откупался куда большей ценой, нежели от Лукьяновой, боялся и уважал Сурков Егора Тимуровича сильнее, чем Анатолия Ивановича. Точнее не их самих, конечно, но их влияния, эха общественного мнения, связанного с уголовно-политической возней с их дочерьми.

Судите сами. Всего через полгода, в марте 2009 года Мария Гайдар становится заместителем губернатора Кировской области по вопросам здравоохранения и социального развития. Это вам не Общественная палата с полным отсутствием конкретных полномочий, а крупный регион, где, как, впрочем, и в любом другом, разумеется, вопросы здравоохранения и социалка имеют огромное значение.

Остается только поаплодировать Марии Егоровне. И констатировать, что она с блеском учла опыт торгово-политического общения с Владиславом Сурковым посредством предварительного политического наката, отработанный Еленой Лукьяновой со товарищи.

Опять, думаете, ерничаю? Ничуть!

Мария Гайдар сама не скрывает, что внимательно изучила опыт своей предшественницы — Елены Лукьяновой. Более того, даже прямо намекнула об этом Суркову в своем заявлении в прокуратуру. Цитирую: «Обращаю также внимание на то, что противозаконная деятельность В.Ю. Суркова (а возможно, и других сотрудников Администрации Президента) носит характер рецидива, поскольку 23 августа 2006 г. член Президиума ФПС Союза правых сил Борис Надеждин, адвокат, бывший член Центризбиркома Вадим Прохоров и профессор, доктор юридических наук Елена Лукьянова уже обращались в Генеральную прокуратуру Российской Федерации с заявлением о противозаконной деятельности замруководителя Администрации Президента В.Ю. Суркова по его незаконному вмешательству в деятельность политических партий».

Разумеется, Сурков не мог не ознакомиться с заявлением Гайдар. (Больно звучная фамилия.) Разумеется, ему резануло глаз слово «рецидив». Разумеется, Владислав Юрьевич тут же принял привычное решение откупиться от задиристой носительницы громкой фамилии какой-нибудь должностью. Чтоб не шла вразнос и не портила ему реноме либерала в душе, да опять же, чтоб на Запад в Европейский суд не лезла.

Ну а что на этот раз на Общественной палате не сошлись, а пришлось под ироническое улюлюканье прессы давать наследнице автора «шоковой терапии» ключевой пост в российской губернии, так не стоит забывать, что Владислава Юрьевича до сих пор никто рецидивистом не называл. Обидно, да и нарами попахивает.

Как видите, все довольны.

Но все ли?

А как быть с элементарной моралью, что с одной стороны, что — с другой? Где либеральная принципиальность и авторитарная несгибаемость Кремля? Ну, хорошо, если Лукьянова в Общественной палате после заявления в прокуратуру на Суркова — смех да и только. То Маша Гайдар в замах у губернатора после того же самого — мягко говоря, синдром политического нездоровья нашего государства.

Впрочем, печально было кому угодно, но только не заинтересованным в гешефте лицам. Им все божья роса. Как ни пытался я заставить Леонида Гоз-мана признать нравственную порочность политического бартера Сурков — Гайдар, Леонид Яковлевич не сдался.

— Дочь Егора Тимуровича, Мария Гайдар, написала заявление в прокуратуру на Суркова, требуя привлечь его к уголовной ответственности за развал Союза правых сил… — начал я.

— Да, она боролась… — поняв, к чему я клоню, перебил Гозман.

— Владислава Юрьевича не привлекли, а Мария Егоровна вскоре стала вице-губернатором Кировской области, — все-таки закончил я свою мысль.

— Ну и что?

— Разве не компромисс?

— Компромисс.

— Владислав Юрьевич, по некоторым сведениям, курирует регионы и…

— Владислав Юрьевич не курирует регионы…[10]Но это не важно. Я не понимаю, почему факт подачи в суд на одного из высших государственных чиновников противоречит тому, чтобы занять государственную должность? Я не вижу здесь противоречия. Это не значит, что я согласен со всем, что делала Мария Егоровна.

…Гениальная демагогия! Действительно, при чем здесь то, что подал в суд на чиновника, а потом занял должность, которую распределяет этот чиновник? Вот и подискутируй с Леонидом Яковлевичем.

— По-вашему, она достойна поста вице-губерна-; тора? — тем не менее спросил я его.

— Я не компетентен об этом судить, — ушел от; ответа Гозман. — Об этом может судить губернатор Кировской области Никита Белых. И законодательное собрание Кировской области. Это их компетенция. Я не живу в Кировской области. Это не моя зона ответственности.

— Мне интересно ваше мнение, Леонид Яковлевич… — не унимался я. — Ведь вы понимаете, что без согласия Кремля ее туда никто бы не поставил.

— Думаю, вы преувеличиваете степень контроля Кремля за внутренней политикой губернатора, — с серьезным лицом сказал Гозман. — Думаю, что назначить неключевого вице-губернатора может сам губернатор…

(Вам не смешно, господа?)

— По социальным вопросам — неключевой вице-губернатор? — изумился я.

— Ну, подумаешь… — нервно пожал плечами Леонид Яковлевич. — Мне так кажется. Но вообще, это компетенция губернатора. Это его решение. Это должно быть его решение.

— А, кстати, сам Никита Юрьевич Белых[11] правильно поступил, что согласился на эту должность? — спросил я, заранее, впрочем, зная ответ.

— Безусловно! — как я и ожидал, отрезал Гозман.

— Это не предательство?

— Нет, ни в коем случае! Потому что, если человек хочет добра своей стране… — начал Гозман.

Пришлось его перебить:

— Извините, Леонид Яковлевич, но со стороны это выглядело так… Белых слил СПС, а за это Кремль ему сразу же пожаловал губернаторство.

— Это было не так! Это было не так! — разгорячился Гозман, услышав обвинения в адрес вчерашнего соратника прямым текстом. — И я считаю, что если человек хочет добра своей стране, он не имеет права отказываться от выполнения той работы, которую он способен выполнить. И вообще… Если президент предлагает тебе какую-то должность, ты можешь отказаться всего лишь по двум причинам. Одна причина. Ты можешь сказать: «Ваше превосходительство! Я не справлюсь с этой работой. Вы меня переоценили». Это возможный вариант, да? И второй вариант. Я не беру эту должность и отказываюсь от нее, потому что в принципе не согласен с вашей политикой.

— Выходит, Белых согласен? — подловил я Гоз-мана.

— Никита Юрьевич получил должность губернатора, который отвечает не за макрополитические вещи, в оппозиции к которым он был, возглавляя Союз правых сил… а отвечает за территорию. Если здоровому, умному, сильному парню говорят: «Ты говоришь, что все неправильно? Вот попробуй, сделай!» Как он может отказаться? С какой стати? Он обязан согласиться. Он правильно сделал.

«Здоровый, умный, сильный парень», — говорит Леонид Яковлевич. Неужто в России только один Никита Белых такой? Нет, конечно. Просто, когда Суркову понадобилось ликвидировать Союз правых сил, то решил он это сделать без шума и пыли. Посредством самороспуска СПС.

Белых объявлять о политическом самоубийстве партии было не с руки — еще вчера метал громы и молнии, обещая бороться с Кремлем до конца. А вот фигуре менее приметной, так сказать, технической, это было сделать проще.

Никите Белых Сурков пожаловал губернаторство, чтоб не вмешивался в процесс умерщвления партии и комментировал ситуацию по минимуму. Гозмана за малоприятную кладбищенскую роль похоронных дел мастера Сурков сделал лидером новой партии «Правое дело», с допуском на федеральные каналы и регулярными встречами с собой в Кремле.

Но случилось непредвиденное: всплыла, наблюдавшая за этим циничным дележом у тела издыхающего СПС, член его политсовета Мария Гайдар. Возникла не просто вооруженная праведным политическим гневом, но и, как мы знаем, политтехнологиями а-ля Елена Лукьянова.

И ситуацию замяли. Гайдар свое заявление из прокуратуры в отношении Суркова забрала. Довольны все. Кроме народа. Но он-то — электорат. Ему и знать об аморальных компромиссах своих политических лидеров с Кремлем в лице Суркова не стоит.

Но мне, повторяю, невдомек, как на глазах у всего честного мира либеральные лидеры идут на сделку не только с ненавистным им Кремлем, но и с собственной совестью. И совесть и у них при этом абсолютно спокойна.

Я обратился с этим вопросом к Ирине Хакамаде, стоявшей у истоков похороненного Сурковым Союза правых сил:

— Господин Сурков, словно удав кроликов, загипнотизировал в 2007 году членов политсовета СПС, после чего Ваша партия самоликвидировалась. Единственным борцом оказалась дочь Егора Тимуровича — Мария Гайдар…

— …да, она молодец. Висела на проводах на мосту, — сначала не поняла, к чему я клоню, Ирина Ми-цуовна.

— …написала заявление в прокуратуру на Суркова, а потом…

— …ушла заместителем к Белых, который был лидером Союза правых сил.

— …Если учесть, что региональную политику у нас курирует тот же Сурков, то получается, что Марию банально купили. Где же принципиальность оппозиционеров?

— А зачем принципиальность требовать от других? Белых считает, что есть революционные бойцы, которые митингуют, как Немцов, а есть люди, которые интегрируются вовнутрь, для того чтобы сделать что-то хорошее. Взять на себя ответственность за губернию. Тоже неплохой вариант.

«Неплохой вариант»… предложил Сурков, осталось добавить. И ведь Хакамаду не обвинишь в прямой зависимости от Суркова, ибо она пока вне политики. Но вот — на тебе!

Кстати, Маша Гайдар недолго наслаждалась отступными Владислава Юрьевича. Вскоре игрушка в виде должности зама губернатора опостылела. Это ведь не лозунги на улицах кричать да письма в прокуратуру строчить. А вкалывать по-настоящему надо. В июне 2011 года Мария Егоровна сообщила, что уходит в отставку и отправляется на учебу в Школу государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди в США.

Закономерный финал политического спектакля! «Ты мне — я тебе», не находите?

Ключевое слово применительно ко всей этой про-? курорско-политической возне — личный интерес. Или «неплохой вариант», как выражается госпожа Хакамада.

И для Лукьяновой, и для Гайдар, и для Гозмана, и для Белых, ну и в первую очередь, разумеется, для самого героя нашей книги — Владислава Суркова. Зачем ему проявлять принципиальность, бороться с; политическими оппонентами открытыми методами? Это путь долгий, а главное, сложный. Привычней и проще задействовать проверенную схему «ты мне — я тебе».!

Кто больше проигрывает от этого циничного политического бартера?

Мой вердикт однозначен: оппозиция. Суркову-то что, сегодня он в Кремле, а завтра — ищи-свищи. Опять же, спроса с него никакого: сами либералы во всем предпочитают винить Путина или абстрактный авторитарный режим, но не его адепта — Владислава Юрьевича Суркова. И в этом их громадная ошибка.

Я как-то беседовал с директором «Левада-центра» Львом Гудковым о людях, которым внятна либеральная риторика. Разговор постепенно перетек к проблеме двусмысленного поведения демократических вождей с властью, которую в данном случае представляет Сурков:

— Они (либерально настроенные избиратели. — Примеч. авт.) сочувствуют либеральным программам, — сказал Лев Дмитриевич, — но при этом считают, что либеральные лидеры вели себя в отношениях с властью двусмысленно, пытаясь прижиться на политическом поле. И вот этот оппортунизм либеральных лидеров, их попытка сидеть на двух стульях в значительной степени подорвали доверие у этой части избирателей, которые просто отказываются идти на выборы.

Как видите, двурушничество оппозиционных политиков не остается незамеченным в народе. И бьет самих либералов по их самому больному месту — по количеству голосов, получаемых на выборах.

Что тут скажешь? Сами виноваты. Компромиссы с Сурковым — гиблое политическое дело, хотя порой выгодное лично.

Однако идут на них не все. Как говорится, есть еще люди в русских селениях…

Дума о мате

В одной из многочисленных статей о нашем герое я прочитал, что Владислав Сурков не любит слабых. Естественно, о том, что любит, а что на самом деле не любит Владислав Юрьевич, известно лишь ему одному. Но, что ни говори, эта черта характера очень идет нашему герою.

В полной мере ощутив на себе в молодости справедливость пословицы «Москва слезам не верит», Сурков с тех пор на подсознательном уровне должен презирать людей, от него зависимых. Во-первых, они напоминают ему о невзгодах времен покорения столицы. То есть самого себя, в ту пору униженного и оскорбленного. Но главная причина внутренней неприязни Суркова к подчиненным заключается в том, что с них Владиславу Юрьевичу взять нечего. Любимый принцип «ты мне — я тебе» применять не к кому.

Конечно, это раздражает. Сурков, как деловой человек, привык получать выгоду всегда и во всем. А с подвластными людьми — какой гешефт? Так — управленческая рутина. Тоска зеленая, одним словом. А в тоске кто станет церемонии разводить? Тем более со слабыми.

В 2004 году депутат от «Единой России» Анатолий Ермолин направил письмо председателю Конституционного суда России Зорькину с фактической жалобой на Суркова. Не называя прямо Владислава Юрьевича, взбунтовавшийся депутат предельно живо описал, какими именно методами «высокопоставленный сотрудник Администрации Президента» склонял самого Ермолина и его коллег к необходимому Кремлю голосованию.

«На встрече в абсолютно грубой, не терпящей возражений форме нам было объявлено, что мы «никакие не депутаты и не народные избранники», — пишет депутат, цитируя слова Суркова. — Что за каждого из нас лично поручались конкретные люди из аппарата президента, что мы все «повязаны».

Потом, по словам Ермолина, Сурков напомнил собравшимся депутатам, среди которых было немало предпринимателей, о судьбе ЮКОСа. А сопровождалась вся эта кремлевская проработка… грубым матом.

Лично мне, когда я узнал эту информацию, стало очень интересно узнать, что это за смельчак такой — Анатолий Ермолкин, что сумел возвысить голос на самого Суркова. Признаюсь, то, что я выяснил, превзошло все мои ожидания.

Прежде всего, Анатолий Александрович — ровесник самого Суркова, а не пожилой брюзга экс-коммунист, которому под хвост попала какая-то советская шлея. То есть он рисковал политической карьерой, делая свое заявление. И, забегая вперед, скажу, что карьерой своей, конечно, поплатился. После письма Зорькину Ермолкина мигом исключили из «Единой России» за «нарушение парламентской этики»!

…Забавно, правда? Человек, попытавшийся эту самую этику отстоять, был предан Сурковым остракизму как ее нарушитель.

Далее. В начале книги я упомянул, что Сурков служил в спецназе, мол, имеет закаленный характер, что немаловажно в суетливой и нервной политической среде. Но тут, как говорится, нашла коса на камень. Ибо подполковник запаса Анатолий Ермолкин 9 лет проходил воинскую службу на офицерских должностях в элитнейшем из подразделений спецслужб — «Вымпел». Причем не где-то, а в том числе и в Афганистане. Командовал анти-террористической группой на Северном Кавказе. Имеет боевые награды. Одним словом, настоящий герой.

Не знаю, что уж там думал Владислав Юрьевич, но мне кажется, и младенцу понятно, что люди такой закалки не будут спускать мат и откровенное хамство даже кремлевским небожителям типа Суркова.

Более того, чисто интеллектуально, что бы там о себе ни думал сам Владислав Сурков, Анатолий Ер-молкин куда образованнее него. Создатель «Вымпе-ла», руководитель управления нелегальной разведки < КГБ СССР, живая легенда отечественных спецслужб Юрий Иванович Дроздов рассказывал мне:

— 90 % сотрудников «Вымпела» знали иностранные языки, многие имели по 2–3 высших образования, некоторые даже окончили Сорбонну, но при этом, подчеркну, тренировки, скажем, по рукопашному бою для всех без исключения шли не на мягком ковре, а на асфальте.

Подполковник Ермолкин в совершенстве знает два языка: английский и испанский. Кандидат педагогических наук. Четыре высших образования! От высшего пограничного командного училища КГБ СССР до школы менеджмента Йельского университета в США. Кого угодно уложит на асфальт, хоть самого Владислава Юрьевича с его спецназом ГРУ…

…А тут — матом!..

Но и это еще не все. Как выяснилось, Анатолий Ермолкин принимал активное участие в разработке и внедрении инновационных образовательных проектов, финансируемых нефтяной компанией ЮКОС[12]. Уж не ему ли была адресована угроза Владислава Юрьевича, когда он на том совещании напомнил депутатам о судьбе ЮКОСа?

С точки зрения общечеловеческой морали, да и вообще здравого смысла это выглядит по меньшей мере странно. Сам проработав 10 лет бок о бок с Ходорковским, Сурков грозит Ермолкину, который имел к ЮКОСу лишь косвенное (и не самое плохое) отношение, едва ли не участью самого Михаила Борисовича.

В этой ситуации, к слову, и проявляется истинное отношение Суркова к своему бывшему хозяину — Ходорковскому. Ибо, напоминая в воспитательном ключе о тюремной доле Михаила Борисовича, Владислав Юрьевич тем самым невольно подчеркивает легитимность положения зэка номер один в России.

А чего, в самом деле, стесняться? Журналистов из Der Spiegel, поди, поблизости нет, чтоб рассказать им про свое уважение к Ходорковскому и «личные мотивы», с ним связанные.

Если кто-то, размышляя над этой неприглядной историей, считает, что депутат Ермолкин погорячился, что-то там не поделив с Владиславом Юрьевичем, то он ошибается. Потому что сразу после его письма несколько его коллег анонимно подтвердили: Анатолий Ермолин говорит чистую правду. И давил на них Сурков, и матерился при этом.

Площадная брань из уст утонченного автора стихов «Полуострова» для нас, читатель, что-то новенькое. Впрочем, не станем забывать, из какой провинциальной глуши вышел в люди Владислав Сурков. В Скопине, полагаю, без мата не проживал ни одного дня ни один настоящий пацан. А Владик Сурков, как мы помним, не был среди них белой вороной.

Впрочем, сквернословие — не худший грех в данной ситуации. В советские времена был в ходу партийный матерок, без которого не обходился, например, даже Михаил Сергеевич Горбачев. А причина телевизионного косноязычия бывшего премьер-министра России Виктора Черномырдина, как вспоминают его подчиненные, заключалась в том, что Виктор Степанович просто-напросто не умел разговаривать без мата.

Было бы куда хуже, если бы письму Ермолкина был дан ход по существу. Ведь если бы Генеральная прокуратура установила, что замглавы Администрации Президента Владислав Сурков действительно давил на депутатов, чтобы они проголосовали так, как ему хочется, то тогда можно ставить под сомнение многие принятые Госдумой при кураторстве Суркова законы.

Ибо, во-первых, в соответствии с пунктом 4 статьи 3 Конституции России «Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону». А, во-вторых, в соответствии со статьей 10 Конституции, «государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны».

В стране, признай суд Суркова виновным в давлении на представителей законодательной власти, мигом бы разгорелся властный кризис. Повторяю, многие законы пришлось бы перепроверять на легитимность, в то время как по ним уже живет страна. Депутатов бы пришлось допрашивать, и как пить дать выявились бы новые подробности неформальных подходов Владислава Суркова к выполнению своих должностных обязанностей.

Разумеется, что в такой ситуации никто и пальцем не пошевелил, чтобы разобраться с письмом мятежного депутата Ермолкина.

Не ринулся привычными методами — с помощью повышения в должности или еще как — ублажать взбунтовавшегося депутата и Сурков. Хотя, как мы могли бы предполагать, легко мог задействовать схему «ты мне — я тебе».

Почему же Сурков не пошел на политический бартер с Ермолкиным в виде, например, поста вице-спикера Госдумы для него в обмен на отзыв Ермолкиным своего письма в Конституционный суд и публичное покаяние?

«Весь этот замысел грязен и прост, как все сур-ковское», — написал как-то о какой-то из затей Владислава Юрьевича известный политолог Станислав Белковский. Не будем, однако, так грубы — хотя грубостью, как видим, нашего героя не поразишь — но и в данном случае, как и во всех остальных, логика Суркова, прав Белковский, предельно проста.

Кто такой Ермолкин в глазах Суркова? Им же «сделанный» депутат. Посему обязан ему, кремлевскому небожителю, по гроб жизни. К тому же Владислав Юрьевич тотально недоверчив к малоизвестным подопечным. По его мнению, всяк плебей — лгун, болтун и хохотун.

«Сегодня договорился, он у тебя возьмет пост, еще что-нибудь возьмет — а на следующий день продаст с потрохами, в политическом смысле. В его голове совсем другое», — говорит, не стесняясь в выражениях, о таких, как Ермолкин, сам Сурков.

Но главный недостаток Ермолкина в глазах Суркова в том, что Ермолкин — сын своих родителей, провинциалов из кубанской станицы, а не отпрыск; советского спикера или российского премьер-министра. Поэтому претендовать на то, что Владислав Юрьевич применил бы к нему свою жизненную установку «ты мне — я тебе», не мог априори.

В результате с Ермолкиным случилось то, что; должно было случиться. Как я уже говорил, его с позором изгнали из партии власти и он ушел к оппозиционерам — в Союз правых сил. Сейчас сотрудничает с Каспаровым. И, не дай бог; наберет там большой политический вес. Владиславу Юрьевичу придется с ним считаться. Хотя, думаю, вот тогда Сурков попытается заключить с гордым «вымпеловцем» сделку.

Надеюсь, она все же не состоится.

Фото на визу

А напоследок в этой главе я расскажу вам о том, как поступает наш герой, если понимает, что его правило «ты мне — я тебе» не работает.

В январе 2011 года в Интернет просочились фотографии рабочего кабинета Владислава Суркова в! Кремле. Этот вброс не был случаен, а должен был уладить проблемы, возникшие у нашего героя по вине внесистемной оппозиции с Госдепартаментом США.

Владислава Юрьевича собирались внести в список персон нон-грата на въезд в США. Но не на того нарвались демократы из Америки. Наш герой нашел нехитрый, но верный ход, чтобы выйти сухим даже из заокеанской водицы.

…Впрочем, обо всем по порядку.

Кремлевский кабинет Суркова — это уютное помещеньице метрах эдак о семидесяти. (Ну и по сталинской моде наверняка комната отдыха где-то сзади имеется.) Дубовый паркет, белые стены, три больших окна с видом на колокольню Ивана Великого. Правда, с неизбежными кремлевскими белыми шторами а-ля Иосиф Виссарионович.

О временах отца всех народов еще напоминают неизменные в Кремле панели на стенах. Но у Суркова они либо фрагментарно, либо в виде шкафов. Что, конечно, скрашивает принятый казенный стиль.

Столы — рабочий и для заседаний — современные, под стать офису какого-нибудь бизнесмена, а не традиционные чиновничьи прямоугольники. Кожаные кресла вместо стульев. «Стенка», как говорили в СССР, явно из дорогого дерева, но демократичных размеров и форм. Главенствующее место в ней занимает гигантский телевизор-плазма.

Разумеется, мириады правительственных телефонов всех цветов и размеров. На столе компьютер (но не ноут). Вообще — относительный бумажный порядок. Не как у Брежнева — девственно чистый стол, но и не как у Сталина — заваленный документами. У Суркова листки лежат стопочками. Короче говоря, даже в чисто представительском облике своего кабинета наш герой сумел оказаться чуть живее коллег-политиков.

Однако всех, конечно, прежде всего взволновало: откуда взялись фотографии?

Ибо сделаны они были на редкость тщательно — читались корешки практически всех книг и фамилии чиновников на кнопках телефонов. Такая дотошность, вернее, то, что она была дозволена, породила подозрение, что инициатором слива «кремлевской фотосессии» был сам хозяин помещения.

И действительно странно: что делал некий блогер Варламов на встрече 1-го замглавы Администраций! Президента Суркова с известными физиками и математиками из США, во время которой и нащелкал с десяток кадров вельможного кабинета?

Как он фотографировал?

Расхаживал за спинами заморских академиков приехавших поговорить о Сколково? Подрядился фотографом? Откуда и с какой стати этот парень с прической Анжелы Дэвис там оказался?

«Пока шла встреча, я немного поснимал кабинет», — пишет в блоге сам Варламов, в деталях снимая «вертушки» с надписями «Президент» и «Председатель правительства» в абсолютно пустом кабинете. («Немного поснимал», называется, «пока шла встреча».)

Да и Сурков-то должен был понимать, чем ему. грозит профессиональная активность молодого человека. Ну и сам Варламов, поди, догадывался, что вот так, за здорово живешь, наводнять Интернет почти что секретными деталями работы одного из первых лиц в стране без его согласия чревато плохими последствиями. Да и может быть расценено как нарушение профессиональной жизни. И так далее и тому подобное.

Так что версия сознательной утечки фотоинформации со стороны Суркова — наиболее верная. Иначе Варламова с его фотоаппаратом просто-напросто не выпустили бы из Кремля. Кроме того, «смелый» блогер состоит на прикорме не абы где, а в подконтрольном Суркову Агентстве по делам молодежи. Свой, то есть.

Но тогда возникает резонный вопрос: а зачем Владиславу Юрьевичу понадобилось сливать в Интернет подробности своего рабочего помещения? Какую цель он при этом преследовал? А то, что без всякой цели наш герой вряд ли станет хвастаться, например, диковинным подбором книг у себя в шкафу, я лично абсолютно уверен. Пустое бахвальство нашему герою не свойственно.

Попытаемся разобраться.

Все дело главным образом в фотографиях, которые стоят в помещении.

Мне довелось побывать в десятках кабинетов больших людей, где со времен Тандема укоренилось правило вешать портреты обоих нацлидеров. Причем Путина, как правило, в неформальном виде, а Медведева — официально над письменным столом. Сурков здесь не оригинален.

…Но вот дальше.

На отдельном столике (!) друг за другом стоят портреты Барака Обамы, Тупака Шакура и трех выдающихся американских же ученых Гейзенберга, Мандельброта, Пригожина. Эдаким статусным рядком с президентом США во главе, но чернокожим рэпером на втором месте.

Естественно, что такой фоторасклад обычного человека обескураживает. Дело происходит, как мы помним, в Кремле. Понятное дело, что Владислав Сурков первый его обитатель, кто осмелился выставить на видном месте портрет американского президента.

Как он на это решился? Ведь, по идее, это нарушение патриотической этики, если можно так выразиться. Причем свойственной не только России, но и, надо думать, большинству крупных стран мира.

Возможно ли, например, увидеть портрет Путину в Белом доме на столике у Хиллари Клинтон? Вряд; ли. В лучшем случае сочтут, что сошла с ума. В худшем — что таким эпатажем чего-то добивается. А если бы еще эти фото попали в Интернет!.. Представляете, что было бы?!

У нас же — как кажется, трын-трава. Точно так и надо. Погудел Интернет. Написал тонкую и умную статью Олег Кашин из «Коммерсанта». И только'? Но, повторяю, это лишь так кажется.

…Хотя про всемирную этику вру. Ходили слухи, что в кабинете одного из американских контрразведчиков висел портрет Андропова. Я спросил об этом резидента советской нелегальной разведки в США, уже знакомого нам Юрия Ивановича Дроздова.

— Да, правда. Это был начальник отделения ФБР; в штате Нью-Джерси. Это было в середине 1970-х. Лично я этого портрета не видел, его видел наш сотрудник, который поддерживал контакты с ФБР по обмену наших товарищей, которые тогда сидели в центральной нью-йоркской тюрьме, Энгера и Черняева. Когда наш сотрудник был в кабинете у начальника отделения ФБР, он поднял глаза, увидел на стене портрет Андропова и страшно удивился. Был ответ: «А чего ты удивляешься? Я что, не могу повесить портрет руководителя лучшей разведки мира?»

Так что и Владислав Юрьевич, в принципе, мог вполне руководствоваться аналогичным принципом: поставить в Кремле портрет руководителя лучшей, по его мнению, державы мира. Так что в этом его выборе, по крайней мере, намек хоть на какую-то логику есть.

Но вот дальше — темный лес.

Прежде всего, кто такой Тупак Шакур? Убитый 15 лет назад 25-летний американский темнокожий музыкант, подавляющее большинство песен которого повествуют о тяжелой жизни в гетто, насилии, бедности и конфликтах с другими рэп-исполнителями (одним из них он и был убит).

Очень близкие, за исключением бедности, российскому человеку темы, не правда ли?

Хотя возможно, конечно, Владиславу Юрьевичу правится собственно творчество уроженца Гарлема. Но тогда почему рядом с Шакуром нет портретика Вадима Самойлова из «Агаты Кристи»? Он ведь, как мы знаем, мил сердцу Владислава Юрьевича тоже. Ответ и на этот вопрос узнаем чуть позже.

…А пока идем дальше.

Скажите, вы верите, что Сурков так хорошо разбирается в нюансах физических, химических и математических наук настолько, что выделяет из сотен ученых именно Гейзенберга, Мандельброта, Пригожина? Вы верите, что он знаком с их трудами?

Ну, например, с исследованием Ильи Романовича Пригожина «Термодинамическая теория структуры, устойчивости и флуктуаций»? Или с трудами основателя теории фракталов Бенуа Мандельброта и создателя квантовой механики Вернера Гейзенберга?

Мне кажется, даже при всем уважении к способностям самоучки-Суркова ответ очевиден: нет. Владислав Юрьевич банально пускает кому-то пыль в глаза, выставляя их портреты на видное место.

Кому и зачем?

Чтобы понять, перенесемся в ноябрь 2010 года. Тогда экс-лидер Союза правых сил Борис Немцов приехал по приглашению Конгресса в США, чтобы рассказать там о притеснениях оппозиции в России. Одним рассказом дело не ограничилось. Борис Ефимович потребовал включить в список российских чиновников, ответственных за нарушение прав человека в России, которым собирались запретить въезд в США, и Владислава Суркова.

«Считаю, что Сурков — первый, кому должен быть закрыт въезд на Запад, — заявил «Коммерсанту» Немцов. — Именно он ответственен за установленную в стране цензуру, именно он отвечает за то, что выборы в России превратились в абсолютный фарс, именно он создавал, а потом и финансировал экстремистские кремлевские молодежные организации, которые проводят в центре Москвы марши ненависти, а правозащитников и оппозиционеров представляют как нацистских преступников».

Все было очень серьезно для нашего героя. Ибо апеллировал Немцов не к кому попало, а к старшему директору по России Совета национальной безопасности США Майклу Макфолу. А сенатор Бенджамин Кардин даже начал готовить законопроект, чтобы такой черный список имел законную силу.

…К слову, кроме Суркова под аналогичные визовые санкции Конгресса должен был угодить и руководитель Росмолодежи Якименко, подопечный которого, Варламов, сделал и выложил в Интернет фото сурковского кабинета. Хорошенькое совпа-деньице, а?

Разумеется, такой поворот событий Суркова не устраивал. И он решил бороться. На июнь 2011 года была намечена его поездка в США в качестве… не смейтесь, пожалуйста — сопредседателя российско-американской группы по гражданскому обществу. Но это, конечно, был лишь повод. На самом деле, как писал журнал New Times, Владислав Юрьевич намеревался отговорить американцев делать его невъездным в их страну.

Но поскольку, как мы знаем, человек Владислав Юрьевич основательный, решил он подготовить для такой беседы почву. С американскими конгрессменами и сенаторами, ясное дело, жизненное кредо «ты мне — я тебе» впрямую не применишь. (Не Общественной палатой же их, в самом деле, прельщать.) Но внушить им опосредованно, что он, 1-й глава Администрации Президента России, любит и знает Америку почище да хоть того же Немцова, можно было попытаться.

Схема, как вы уже, наверное, начинаете догадываться, была задействована следующая.

В Москву пригласили видных американских физиков и математиков: Томмасо Каларко, Джона Дойла, Юджина Демлера, Михаил Лукина, Вольфганга Кеттерле — нобелевского лауреата по физике 2001 года. Встречал их Сурков в Кремле не с пустыми руками, а предложил сотрудничать в создании Международного центра квантовой оптики и квантовых технологий в Сколково.

А теперь припомните, чей портретик стоит во время этой встречи на столе у нашего героя. Правильно. Вернера Гейзенберга — создателя квантовой механики. Не знаю, купились ли американские ученые на такую откровенную туфту, но наверняка даже незатейливый реверанс Суркова оказался им приятен. Гейзенберга многие из них наверняка помнили и чтили как учителя. Плюс в Сколково именно что Центр квантовых технологий планируется создавать, которые когда-то изобретал Гейзенберг.

Повторяю, несколько прямолинейно, но в целом — браво, Владислав Юрьевич! Ученый люд — души тонкие, падкие на такие штучки. Тонко просчитано.

Тем более что рядом с фото Гейзенберга стоят снимки других коллег членов делегации. И тоже подобраны они неспроста. Ибо оба — и американский физик русского происхождения Пригожин, и математик Мандельброт — умерли совсем недавно. В 2010 и в 2003 годах соответственно. То есть память о них в сердцах коллег — посетителей высокого кремлевского кабинета очень даже еще жива.

Прав Олег Кашин, написав, что Сурков этими портретами подает сигнал: я — свой. Но сигнал этот предназначен не собственно ученым. А коллегам в Администрацию Президента США. Ученые — вольно или невольно — лишь должны его туда транслировать. (Или, по меньшей мере, дать повод такой фотосессии.)

Ну а соседство Барака Обамы — президента страны, откуда и прибыли к Суркову ученые, конечно, усиливает эффект. У русского в Кремле, мало того, что фото наших ученых, так еще и американский президент! Будет о чем рассказать по приезде в Штаты! Да хоть бы и самому Обаме…

Ну а чтобы настроение у американских физиков и математиков было еще лучше, как пить дать посулил им наш герой, отвечающий и за наукоград (с какой стати?), неплохие преференции. Впрочем, не буду наводить тень на плетень — это лишь мои предположения. Но правда и то, что ученые такого уровня даром хлебать киселя не поедут даже в Кремль, ясно и ребенку.

Непонятно, как в компании таких портретов оказался Тупак Шакур? Все очень просто. Именно для того чтобы легитимизировать подлог. Чтоб не было странным наличие такого количества портретов американских ученых и только ученых в кабинете высшего российского чиновника. А Шакур, даром что ли наркоман-хулиган, в компании Джона Ленона подозрительную картинку разбавил. (Ну ни дать ни взять — кабинет Билла Клинтона или самого Барака Обамы.)

Так что отсутствие фото Вадима Самойлова из «Агаты Кристи» понятно. Он Суркову очков в борьбе за право ездить в Штаты не прибавит. Так же как не прибавило бы (в той степени) фото любимого Сурковым президента США Рузвельта. Рузвельт повлиять на Конгресс не в силах, а Обама — вот он, при должности. Авось поможет.

Недаром же, не удовлетворившись надеждой на один только эффект лицезрения учеными портретов коллег-американцев, подручный Владислава Юрьевича — Василий Якеменко (тоже ведь в Америку хочется продолжать ездить) организовал с высочайшего дозволения «утечку» фотосессии «американофил Сурков» в Интернет. А он, как известно, и в Америке Интернет. Чисто для разведки хотя бы.

Для пущего куража опубликовали и фото телефонов Суркова. Ведь кто такой Сурков, американские конгрессмены и сенаторы, которым предстояло голосовать за законопроект со списком персон нон-грата, могут и не знать. А вот фамилии секретаря Совета безопасности России Патрушева, председателя ФСБ Бортникова, генерального прокурора Чайки наверняка слышали. А они у Владислава Юрьевича все на одном аппарате — кнопочками. Ну и отдельные съемки телефонов прямой связи с Путиным и Медведевым нашему герою в глазах заокеанских парламентариев веса, конечно, добавили. Да и работы специалистам-аналитикам такого рода информации в ЦРУ тоже.

Итог — Сурков по-прежнему может приезжать на родину американских ученых, портретики которых стоят у него на столе.

Хотя стоят ли еще? Так ведь и впрямь недолго космополитом прослыть.

Как говорится, был бы повод — портреты подберутся…