Кремлевский кукловод «Непотопляемый» Сурков — его боятся больше, чем Президента

В середине сентября 2011 года случилось небывалое для политической жизни России XXI века явление. Был окончательно развенчан миф о непричастности Владислава Суркова к принятию политических решений в стране. Возможно это стало потому, что давно известная думающим людям истина прозвучала во весь голос из уст близкого к Кремлю и во всех смыслах независимого человека.

Миллиардер Михаил Прохоров так и сказал: «Сейчас я скажу то, о чем все давно знают, но вслух не говорят. В стране есть кукловод, который давно приватизировал политическую систему. Его зовут Владислав Юрьевич Сурков. Пока такие люди управляют политическим процессом, никакая политика в стране невозможна. Я сделаю все возможное, чтобы отправить Суркова в отставку».

Как видите, всего 5 предложений, а добавить к ним нечего. Собственно, это самая лучшая краткая характеристика Владислава Суркова. Из нее отнюдь не выпадает вступительная часть Прохорова о том, что «все знают, но вслух не говорят». Более того, она как раз подчеркивает мстительный характер Владислава Юрьевича. Ибо не говорят, потому что боятся. Хотя и знают.

Приватизация политической системы?

А о чем мы с вами до сих пор толковали на страницах этой книги? Как Сурков, словно помещик, жалует с барского плеча дарственную на земельный надел (членство в Общественной палате) певцу из своего крепостного театра.

Впрочем, из всех грехов, которые вменил в вину Суркову миллиардер Михаил Прохоров, предлагаю остановиться на самом вредном для государства — «пока такие люди управляют политическим процессом, никакая политика в стране невозможна».

Убийство либералов

Процитированные мной слова Михаила Прохорова относятся к ситуации, когда на системном либеральном движении в России был поставлен жирный крест. Порученная весной 2011 года ему Кремлем партия «Правое дело» была, словно игрушка у нерадивого ребенка, отобрана у Михаила Дмитриевича, как только он стал капризничать — попытался выйти из-под опеки Владислава Юрьевича.

Я тогда же поговорил на эту тему с предшественником Прохорова на посту лидера правых — Леонидом Гозманом:

— Там (в Администрации Президента. — Примеч. авт.) есть люди, которые хотели бы, чтобы либеральная часть общества имела своих представителей в парламенте и не чувствовала себя в униженном и изолированном состоянии, — объяснил мне Леонид Яковлевич. — С другой стороны (Администрации. — Примеч. авт.) хочется контроля. И когда они сталкиваются с ослаблением или потерей контроля, это вызывает у них инстинктивное беспокойство. А когда сталкиваются эти два мотива — контроль и усложнение политической системы страны, — они принимают решение в пользу контроля.

По уже известным нам причинам Гозман, в отличие от Прохорова, не называет впрямую фамилию Суркова, а ограничивается абстрактными терминами. Впрочем, суть, конечно, не в этом.

Суть в том, что за дюжину лет своего пребывания в Кремле господин Сурков так очаровал оппозицию (загипнотизировал, хочется сказать), что она и при последнем издыхании верит в то, что ее палач (термин Прохорова) на самом деле в душе желает ей процветания. Феномен известный. И дело тут не в стокгольмском синдроме, как могут подумать некоторые. В отечественной истории есть примеры поближе.

Арестованный в 1934 году ленинский большевик Зиновьев писал Сталину из тюрьмы: «В моей душе горит желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Вас и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом, что я понял все, что я готов сделать все, чтобы заслужить прощение, снисхождение…»

Увы, Григорию Евсеевичу его письма не помогли. Сталин приговорил его к расстрелу. Но и тогда несгибаемый когда-то большевик не унялся. По воспоминаниям, перед казнью униженно молил о пощаде, целовал сапоги своим палачам, а перед самими выстрелами даже успел крикнуть: «Да здравствует Сталин!»

Если заменить реальный расстрел Зиновьева на политическую казнь Гозмана (ну хорошо, его детища), то сходство, что называется, не в бровь, а в глаз. Сталину, пришедшему к власти после смерти Ленина в 1924 году, понадобилось 12 лет, чтобы окончательно уничтожить политическую крамолу в лице Зиновьева с Каменевым. Ровно столько же, как и Суркову! Который, оказавшись в Кремле в 1999 году, политически убил либералов в 2011-м.

Ни Зиновьев, ни Гозман не только не хотели верить в свою смерть, но и не верили, что их казнит Сурков-Сталин.

Послушайте, что говорит мне в своем политически посмертном интервью Леонид Гозман:

— У администрации, как мне кажется, много противоречивых решений. С одной стороны, там есть умные люди — считать там всех дураками было бы совершенно неправильно, — которые понимают, что ситуация с монополией «ЕдРа» просто загнала страну в тупик. Все связанные с этим опасности, которые видим мы с вами, в администрации тоже видят.

Чуете, куда ветер дует? Зиновьев пишет Сталину: «В моей душе горит желание: доказать Вам, что я больше не враг». А теперь сравните у Гозмана: «Все связанные с этим опасности, которые видим мы с вами, в администрации тоже видят». То есть Леонид Яковлевич, как и Григорий Евсеевич, подчеркивает, что мыслит в унисон с политическим оппонентом — Кремлем в лице Суркова. Никакие мы не враги!

Более того, по мнению Гозмана, плоть от плоти отец-создатель «Единой России» Сурков якобы, как и Гозман, считает что ситуация с «ЕдРом» «загнала страну в тупик». То есть намекает, что у них с Сурковым есть общий враг — «Единая Россия»!

Вам сложно представить, как Владислав Сурков, сидя в Кремле, мучается от того, что его детище — «Единая Россия» — загоняет страну в тупик?

Конечно, сложно! Потому что это невозможно. Потому что это бред!

Достаточно было почитать, что он говорил еще в 2005 году на заседании «Деловой России»: «Что бы сейчас ни говорили правые и «Яблоко», никто им не мешал. Может, они еще вернутся в следующий парламент — Бог им в помощь. Может, это и хорошо. Но мне кажется, сегодня надо укреплять правый либеральный современный европеизированный фланг «ЕР».

В парламент правые не вернулись ни в 2007-м, ни в 2011-м, потому что Владислав Юрьевич предпочитает «укреплять правый либеральный современный европеизированный фланг» «Единой России». Где ваши глаза, Леонид Яковлевич? Или вы спите и видите себя правофланговым «ЕдРа»? Тем более Сурков вас туда звал: «Ко мне много приходят лидеров либеральных, которые говорят: давайте новую партию создадим. Я говорю: зачем, зачем? Вот 300 голосов («Единой России». — Примеч. авт.) — идите и занимайте там места. Хотите в руководящие органы — вступайте, не стесняйтесь…»

…И многие ведь не постеснялись.

Так в чем же причина столь странной для отходящего в иной политический мир человека словесной эквилибристики Леонида Гозмана? (Отходящего, к слову, к моему искреннему сожалению.)

Известный политолог Александр Дугин, на мой взгляд, лучше всех сформулировал феномен: как Сурков сумел отрубить политический хвост ельцинским либералам по частям, а не сразу, и при этом не сделать им больно.

«Старые ельцинские кадры по инерции считали «Славу» своим, доверяли ему, полагая, что он, как и остальные «семейные», отбивает и «крышует» их позиции во власти», — пишет Александр Гельевич. И еще: «он (Сурков. — Примеч. авт.) реалистично: понимает ельцинскую систему, знает ей цену, умеет откручивать от нее постепенно деталь за деталью, но чтобы при этом она сохраняла видимость цельности, т. е. «как бы работала».

Статья Дугина «Кремлевский golden boy» была опубликована в 2004 году. За семь лет прилежной; игры в политический конструктор Владислав Сурков, получается, окончательно развинтил каркас последней системной либеральной партии. Усердный инженер, ничего не скажешь. По мнению тогой же Дугина, в этом смысле Сурков куда талантливее питерских, потому что «эффективно и «чисто конкретно» на практике выполняет ту задачу, которую Путин поставил «своим», но к которой они все еще не знают, как подступить».

Владимир Федорин написал тогда же в «Ведомостях»: «Правые силы и «Яблоко» дорожили дружбой с Сурковым, внося посильный вклад в формитрование культа Путина». А экономист и журналист Дмитрий Травин еще больше конкретизировал ситуацию: «Система Суркова непробиваема извне. Но она уже гниет изнутри, поскольку для строительства подобных систем можно использовать лишь подгнивший человеческий материал. Тот материал, из которого никогда не сделать настоящего человека».

Главное заблуждение не только Гозмана, но и большинства либеральных политиков как системной, так и внесистемной оппозиции заключается в том, что они считают Суркова в той или иной степени своим во власти. Мол, без него было бы еще хуже, — где-то прочитал я.

Помилуйте, господа! Куда уж хуже-то?

В 1999 году, когда Владислав Сурков пришел к власти, либералы были представлены в Госдуме, как казалось, всерьез и надолго. Союз правых сил фактически самостоятельно выиграл выборы. Нормально контактировал с Путиным. Достаточно вспомнить Кириенко, сидящего у него на приеме с программой СПС, или нередкие рукопожатия с Путиным Немцова. Но вот дальше…

Дальше и началось то самое хирургическое развинчивание Сурковым либерального политического механизма, о котором говорил Дугин. Причем как началось, так и закончилось под мазохистские при-станывания политиков-демократов.

Вот как объяснил мне гибель Союза правых сил Гозман:

— СПС больше не мог выполнять функции политической партии не из-за проблем с финансированием, а из-за двух типов проблем. Из-за проблем с государством — раз. Из-за проблем внутренних — два. Внутренние проблемы, наши собственные ошибки всегда важнее, чем внешние.

Самой главной ошибкой было то, что мы позволили создать образ определенной несолидности себя. Мы такие тусовщики, болтуны ради красного словца и так далее… правых стали ассоциировать с тусовкой, со светской жизнью, которая в нашей стране отвратительна, с моей точки зрения. Само словосочетание обозначает нечто отвратительное… Гламур! И так далее…

Вот вам, пожалуйста, типичный пример оправдания самими либералами деятельности Суркова по Умерщвлению их партии. То они были солидными — аж 4 министра бывших и действующих: Чубайс, Кириенко, Хакамада, Немцов, — а то в одночасье стали болтунами-тусовщиками. О государстве вскользь, о Суркове — ни слова!

Зиновьев, разглядывая портреты Сталина в тюремной камере и говоря о нем исключительно в превосходных тонах, надеялся на снисхождение для себя, как для человека. Поначалу и впрямь получил всего 10 лет тюрьмы. Гозман тоже рассчитывал на ответный шаг Суркова, когда умалял его роль в уничтожении Союза правых сил. И тоже, как и Зиновьев, поначалу и впрямь получил пост лидера партии «Правое дело» — правопреемницы усопшего СПС.

И в дальнейшем оба были обмануты и убиты. С той лишь разницей, что Зиновьев реально и на, 2 года раньше. (Ну и Суркову до Сталина еще далеко.) А Гозман — политически. (Увы, уже не всплывете, Леонид Яковлевич.)

Говоря все это, я отнюдь не злорадствую и не сгущаю краски. Между прочим, эта беседа моя с Леонидом Гозманом висит на сайте движения Союз правых сил. А толку-то? Леонид Яковлевич предпочел политически скончаться от рук своего Суркова, чем попытаться жить праведной оппозиционной жизнью в контакте со всеми политическими силами. Что же — аминь!

Процитирую только напоследок еще Александра Дугина: «Не буду описывать макиавеллических сценариев, сделавших возможными прощание нации с СПС и «Яблоком». Это было виртуозно. За это Владислава Суркова можно представить к правительственной награде — «Все и сразу!», как в рекламе или анархистском лозунге».

Палач

Говоря о том, что будет добиваться отставки Суркова, Михаил Прохоров сообщил, что тот дезинформирует Путина. Отсюда, мол, все беды. По сути, конечно, верно, но сформулировано несколько упрощенно.

Испокон веков, особенно на Руси, от исполнителей зависит очень много. А от иных — все. Сурков — не просто исполнитель политических решений. Он уже 12 с лишним лет их инициатор, духовный отец и воплотитель в жизнь. А то, что его решения предварительно одобряются наверху — так такой порядок был всегда, Сурков же еще не президент и не лидер нации.

Даже Леонид Ильич Брежнев, находившийся, как известно, последние годы жизни в глубоком маразме, и то формально выслушивал доклады и давал или не давал свое добро. Ставил свою подпись. И нес ответственность. Но продумывал и задумывал-то не он!

Что такое — предложить руководству какую-то конкретную идею?

Это значит молча прокрутить в голове с десяток идей, а потом выбрать одну. Максимум — две, для альтернативы. Руководство будет вынуждено одобрить одну из них. В худшем случае попросит доработать или предложить что-то другое. Но оно никогда не вникнет во все многообразие возможностей, которое имеется у находящегося глубоко в теме того же Суркова.

У Путина с Медведевым слишком много дел, чтобы вникать в детали: на них и экономика, и международные дела, и социалка.

Разумеется, именно глазами Суркова Путин видит партийную жизнь в стране. Так что вопрос о дезинформации Владиславом Юрьевичем национального лидера, мягко говоря, не праздный.

Вот и представьте, какие возможности сулит та кое положение вещей «наемному профессионалу» Суркову. Ему ничего не стоит из 10 вариантов or бросить 9 тех, которые бросят тень или навре; персонально ему, а оставить тот, который заставь людей говорить, что во всем виноват Путин. Или заставит ничего говорить, но и не принесет пользы.

…Не оттого ли практически все политические проекты Суркова провальны?

Я не открываю Америки. Так было и будет всегда Просто есть помощники и наемные работники, разделяющие ответственность со своим начальство»

А есть от нее бегущие, как черт от ладана. В этом смысле декларируемая в унисон многими разными людьми непричастность Суркова к политике Путина, согласитесь, более чем странна.

В конце концов, и Путин — не царь, а нанятый государством премьер-министр (он даже не избирался на эту должность). И Суркова не на цепи и не пода дулом автомата в Кремле держат. Думаю, у тех, кто-изо всех сил отделяет Суркова от Путина, даже мысли не возникает отделять Суслова от Брежнева. Два последних — плоть от плоти единая часть управленческой элиты Советского Союза.

По большому счету, Путин (как и Брежнев) только визирует подготовленные и рожденные в голове Суркова (как и Суслова) решения. А эти решения могли бы быть другими (ну, хорошо, несколько иными), захоти того сам Владислав Юрьевич.

Так в чем же дело? Почему, тем не менее, большинство представителей российской элиты предпочитает декларировать, что Сурков только исполняет приказы Путина. А посему, мол, не разделяет ответственности за политические выкрутасы режима. (Хотя неясно, почему одно исключает другое.)

Ответ прост: этого хочет сам Сурков.

И не просто хочет абстрактно, но и прикладывает массу усилий, чтобы дистанцироваться от деяний нынешней российской власти, одним из главных нервов которой на самом деле сам и является.

И до истории с Прохоровым ему это вполне удавалось.

Я уже писал, что Владислав Сурков как пить дать внимательно изучил нелегкую судьбу своего предшественника на посту куратора общественных организаций и СМИ (читай — творческой интеллигенции) начальника 5-го Управления КГБ СССР Филиппа Бобкова. И сделал главный вывод: начальство далеко, а творческая братия, которая сейчас, а, главное, потом будет формировать твой образ в СМИ (а значит, в истории) — рядом. Именно от ее мнения (статей, репортажей, книг, телепередач) и будет зависеть: несет Владислав Сурков вину за ошибки и огрехи власти наряду с ней самой или нет.

Бобкова, как известно, творческая интеллигенция сделал козлом отпущения за все неудобства, которые причинила творцам советская власть. Не помогли его стенания, что, мол, он только выполнял приказы ЦК. Зато заигрывавшего все годы своего правления с интеллигенцией Горбачева последняя обелила, сделав борцом с кагэбэшным засильем.

Как мы видим, в случае с Сурковым все наоборот.

Алогично? Неправильно? Непорядочно? Бросьте! История… пардон, интеллигенция всех рассудит. Даром что ли Владислав Юрьевич уделяет ей столько внимания. Тут никакой Горбачев ему в подметку не годится.

Мне доводилось лицезреть господина Суркова демократично сидящего в зрительном зале среди са «мой разношерстной элитной публики года полтора назад на дне рождения элитного журнала «Русский пионер» в модном клубе «Винзавод», что на «Курской».

В исполнении известных журналистов шел спектакль по роману… «Околоноля». (Да-да! Опять «Околоноля».)

1-й замглавы Администрации Президента, прибывший на правительственном «Ауди» с мигалкой[13] и охранником, был внешне демократичен. Неизменный темный костюм, хотя в этот раз и без галстука! Сурков живо реагировал на обращающихся к нему представителей столичного бомонда: известных журналистов, телепродюсеров, артистов. Улыбался. Что-то отвечал. Пожимал руки. Кивал головой.

Однако я четко видел: большие темные глаза гения политических интриг и автора «Околоноля» продолжали при этом жить своей жизнью.

Складывалось ощущение, что Владислав Юрьевич лишь играет роль эдакого свойского представителя элитной тусовки, а в глубине души у него идут какие-то сложные процессы, за которыми он следит куда серьезней, чем за спектаклем. Во всем его облике угадывался некий внутренний стержень, какая-то собранность, нехарактерная для остальной публики.

При этом он был внимателен. Скользнул несколько раз взором и по мне, очевидно, отметив, что я глазею на него пристальнее остальных.

Спектакль закончился. Сурков встал и пошел в окружении клубящейся толпы к выходу. Я решил понаблюдать за ним. Во дворе «Винзавода», благо был июнь — знаменитая московская жара, он еще с кем-то перебросился парой фраз, кому-то пожал руку, от кого-то принял книгу. Затем прыгнул в свой большой лимузин с чиновничьим триколором на номере. Народ стал расходиться.

Я задумался. Что-то в облике человека, вершившего судьбы депутатов и министров, показалось мне не соответствующим его экранному образу. Вблизи Сурков был менее приглаженным, что ли, нежели по телевизору, где он прямо-таки светится лощеностью. Мелькнула плешь. Отсутствовало экранное самодовольство эдакого правильного студента. Он был явно усталым, хотя и не подавал виду. Короче говоря, в жизни он смотрелся человечнее, а потому выигрышнее. Свой. После такой вот тусовки поди напиши правду о методах политики Суркова!.. Рука не поднимется. «Друг» же! Проще все на абстрактного Путина свалить.

Тем временем Сурков не уехал. За тонированными стеклами вспыхнул огонек сигареты. Меня это, помню, удивило. Почему-то я был убежден, что он не курит. Он с кем-то договорил по телефону. Докурил сигарету. И вышел из машины. К нему тотчас подошла почтенного возраста семейная чета. Он с места в карьер живо о чем-то с ними заговорил. Хотя на дворе уже было далеко за полночь. Пришлось ретироваться и мне, тем более я очевидно заинтересовав охранника Суркова.

Вот и скажите мне после этого, как падкому на благосклонность власти нашему народцу не попасть под очарование Суркова. Не чванливый, в отличие от подавляющего большинства российских чиновников. Формально даже демократичнее и симпатичнее самих представителей тусовки. Относительно молодой. Внешность лирического героя. Участлив в общении. И при всех этих немаловажных для элитной тусовки достоинствах — гигантская реальная власть! Сегодня пустит в эфир на федеральном канале, завтра устроит с его помощью обструкцию. Сегодня выкинет из системного политического поля, завтра сделает губернатором. Есть от чего закружиться творческой голове, согласитесь.

Мы уже поняли, зачем в отношении себя Сурков сознательно инициирует заступничество интеллектуальных элит — чтобы войти в новейшую историю в белых одеждах. Осталось окончательно понять, зачем он нужен высшей интеллектуальной элите. Людям, лоббистские возможности которых и связи и так безмерно велики.

Деньги? Но при чем здесь Сурков. К тому же в тот вечер на «Винзаводе» были не самые бедные люди России.

Ответ на этот вопрос гораздо глубже. А именно — в порочном устройстве нашего общества. В нашей тотально прогнившей государственной и общественной системе.

Что я имею в виду?

То, что даже элита не чувствует себя в сегодняшней России настолько уверенно, чтобы не заигрывать с конкретными представителями власти на всякий случай. На случай, если возникнут проблемы. Ибо мы живем в стране, где ни суд, ни полиция, ни уж тем более понятия справедливости ничего не решают. Зато любые проблемы может решить телефонный звонок Суркова.

Нет, я не говорю о том, что власть Суркова абсолютна настолько, что одного только его слова достаточно, чтобы наплевать на закон. Как раз наоборот. Чтобы закон соблюдался, необходимо вмешательство конкретного Суркова. Чтобы справедливость восторжествовала, нужно не идти в суд, а звонить Владиславу Юрьевичу. Или идти в суд, а потом звонить. Что сути дела не меняет. Грубо говоря, чтобы нормально жить — как живут на Западе, — надо иметь в знакомых Суркова.

Так устроена жизнь в нашей стране, внутренней политикой которой вот уже 12 лет занимается в том числе и Владислав Сурков.

Разумеется, заигрывают не с ним одним. В регионах, чтобы чувствовать себя относительно спокойно, принято «дружить» с местными сурковыми. Как правило, это силовики и губернаторы. С уходом их с должностей дружить идут к их сменщикам или к другим сильным людям.

— Возьмите полоумную, до женского экстаза влюбленность Бабкиной в Лужкова! — говорил мне на эту тему известный артист Владимир Конкин. — Уж как она его любила! И как она тут же, словно ветреная особа, влюбилась в Путина, чтобы стать Депутатом. Как только она видит денежных дядь у власти, у нее явно что-то происходит с организмом, она тут же забеременевает «бескорыстной» любовью. И таких господчиков от искусства очень много, потому что обслуживать власть очень удобно.

Владислав Сурков просто-напросто вобрал в себя возможности сразу многих ведомств, и от этого возможности его универсального заступничества привлекательны вдвойне. Плюс — и это главное — он не только не чурается дружбы с элитной тусовкой, и уж тем паче не смотрит на нее свысока, но и всячески эти контакты поощряет. Отслеживая, конечно, результат такой дружбы: кто что про него скажет (чаще — не скажет) или напишет (лучше — не напишет) в СМИ.

Ты — мне, я — тебе. Только в гораздо более тонком исполнении.

Интересно, пытался ли кто-нибудь из обласканных вниманием Суркова представителей российского бомонда честно ответить себе в душе на вопрос: а что собственно сделал полезного для России Владислав Юрьевич? Может ли кто-нибудь из этих уважаемых людей назвать про себя хоть одно хорошее и большое дело Суркова на пользу отечеству?

То-то и оно!

Я не случайно уделил столько места пребыванию Владислава Юрьевича именно на дне рождения журнала «Русский пионер», поскольку этот журнал принадлежит… Михаилу Прохорову.

Само собой, до 15 сентября 2011 года в этом факте для большинства людей не было ничего странного, а уж тем более предосудительного. Ну печатается Сурков в издании Прохорова. Ну ходит на его мероприятия. Ну и что?

Все, сами понимаете, изменилось после изгнания Прохорова из большой политики. Естественно, что в память о публикации «Околоноля»[14] Сурков не стал делать Михаилу Дмитриевичу никаких поблажек. Политика есть политика. И это было главным к явным доказательством порочности всякого рода элитных тусовок а-ля «Голубой огонек» времен СССР. Когда за один стол насаживали по генералу, космонавту, артисту, академику, которым по сути и говорить-то не о чем было. Зато — элита! А сложись новая перестройка, этот человеческий винегрет превратится в банку с крысами, пожирающими друг друга.

…К слову. Подите найдите такую элиту на Западе! Там все держатся по цеховому принципу. Дружат, конечно, но не до посинения. Самодостаточные люди потому что и в цивилизованной стране. Там верховенство законов, а не сурковых. Помните историю, когда музыканты Rolling Stones в Вене поселились в лучшем номере лучшего отеля города? На следующий день в город с официальным визитом должен был приехать президент США Буш. Мика Джаггера попросили номер освободить. Как бы поступил на его месте Макаревич или тот же Вадим Самойлов? Правильно, пулей вылетели бы! И бормотали бы при этом что-нибудь о куда большей значимости верховных политических людей, нежели их скромные творческие личности. Джаггер же с «роллингами» президентский номер освобождать отказались.

Уверен, что в посиделках литературного журнала New Yorker (если таковые вообще существуют) Джагггер с каким-нибудь там Джоном Маккейном[15] одновременно не участвуют, потому что не нуждаются друг в друге, а свои дела разрешают с помощью отлично работающих судов и полиции. Уличить американского политика из Белого дома в покровительстве целой группе журналистов или писателей — это скандал для тех и других. У нас — предмет зависти.

Александр Хинштейн мне рассказывал:

— Я помню восторги одного депутата, приехавшего откуда-то из далекой провинции, который рассказывал о первой неделе своего пребывания в стенах Государственной думы: «Представляешь, я захожу в туалет, а там стоит Черномырдин у писсуара, и я встаю рядом с ним! Вот это жизнь! Вот это уровень, до которого я дошел — помочиться с Виктором Степановичем!»

Конечно, в случае отношения нашей элиты к Владиславу Суркову все несколько сложнее, но принцип тот же. И ведь многим из них невдомек, что большинство из них — сами сурковы в своих сферах деятельности. Выдающиеся журналисты, уникальные редакторы, великие музыканты и певцы. Они в нормальных иерархических мерилах — ровня Владиславу Юрьевичу. Да что там ровня! В моих глазах и повыше будут, ибо политик уровня Суркова — как ни крути, временщик. А они творят для вечности.

Сдается мне, что сам Сурков это понимает. Уж больно навязчив со своим творчеством, о котором, имей он такт, не должны были знать до его ухода из Кремля. Но прячет это свое понимание под маской непроницаемости.

«Фирменное сурковское высокомерие, которое он так успешно транслирует своим юным адептам, — признак неискоренимой закомплексованности, наследие так и не оконченного института культуры», — уверен известный журналист Дмитрий Быков.

Кстати. Буквально через месяц после разгрома Сурковым вмененного им когда-то Прохорову «Правого дела», о котором речь впереди, Ксения Собчак написала в «Твиттере»: «Обедала с Михаилом Прохоровым в ресторане «Бурчо». Лучшая фраза вечера — обижаться на Суркова так же нелепо, как обижаться за приговор на палача».

И впрямь, странная фраза, если, конечно, она не вырвана из контекста. Палач, конечно, не судья, но головы-то рубит по доброй воле. А посему — соучастник процесса. Да и словцо это уж очень нарицательное. «Заказчик покушения», звучит куда благозвучней, чем «убийца».

Разве нет?

К слову, Ксения Анатольевна Собчак — человек очень тонкий и умный, и, если кто не знает, автор замечательной книги «Энциклопедия лохов». На выше описанном дне рождения «Русского пионера» она рассказала мне, по каким принципам следует классифицировать лохов:

— Система этой классификации очень сложная. В ней сошлось сразу очень много явлений. Нельзя сказать, что лох — это непременно человек из какой-то определенной социальной группы, какого-то определенного уровня образования или какого-то определенного материального статуса. То же с одеждой…

Дальше госпожа Собчак приводит терминологию. Есть «лох серебристый» — это человек, выставляющий богатство напоказ. Есть «лох-землеройка» — тот, кто с упорством отстаивает идиотские принципы. «Лох-силовик», «лох упоительный»… И много-много других. В каждую из категорий входит масса известных людей.

Про многих из них и про тех, кто лохом не является, мы тогда поговорили. А вот про Владислава Юрьевича Суркова, который был в зале, я почему-то Собчак не спросил.

Впрочем, еще не вечер.

Господин Страх

Подробно разобравшись в том, как нашему герою всякий раз удается выйти сухим из мутной воды российской политики, мы тем не менее упустили еще один аспект этого феномена. Политическая непорочность (относительная, конечно) дается Владиславу Юрьевичу в то числе и за счет страха, который нагнетает одно только упоминание его имени.

Причем как я выяснил, в основном боятся Суркова впрок. На всякий случай. Как бы чего не вышло. Так в 1970-е боялись не способную уже никому причинить вреда советскую власть. По наущению старших товарищей. По литературным воспоминаниям о ГУЛАГе. По рабской привычке.

И еще. Боятся Суркова пуще Путина с Медведевым.

«Мне случалось видеть людей, которые по-настоящему боятся Владислава Юрьевича, — пишет журналист Дмитрий Быков. — В кремлевской администрации настоящий страх вызывает он один — куда там питерским силовикам».

Действительно, много раз, общаясь с политиками самых разных убеждений и должностей, я замечал, что если о Путине они могут говорить иной раз с разоблачительной пеной у рта, то когда я спрашивал их о Суркове, эти либеральные смельчаки как-то потухали, тон их становился глух, а демократическая речевая активность опускалась до нуля. (Как тут не вспомнишь Прохорова: «Сейчас я скажу то, о чем все давно знают, но вслух не говорят».)

Так однажды я заговорил о политическом кураторстве с лидером движения Союз правых сил Леонидом Гозманом — человеком, обязанным Владиславу Суркову политической жизнью. Леонид Яковлевич до этого в нашей беседе едва не сровнял Путина с землей. Но как только речь зашла о Суркове, попытался уйти от темы, мол, не желает ее комментировать.

Пришлось проявить гибкость:

— Хорошо! Давайте поставим вопрос иначе, Леонид Яковлевич. Кто такой Владислав Юрьевич, что вы с ним регулярно встречаетесь? — схитрил я.

— Потому что он очень влиятельный человек, который принимает решения. Он официальное лицо в пашей стране. А я хочу, чтобы в нашей стране было лучше.

Воистину, противоречив человек, даже если этот человек — умный Леонид Яковлевич Гозман. Уж сколько копий сломал он со товарищи, доказывая, что Сурков только исполнитель. Но стоит только перестать насиловать себя этим надуманным постулатом, с языка соскакивает чистой воды правда. Владислав Сурков «принимает решения»!

А кого стоит бояться больше всего? Правильно! Того, кто принимает решения. По крайней мере, по твою душу. Путин ведь вряд ли станет заниматься конкретно Гозманом. Оттого и не так страшен, как Сурков.

Не менее интересно в нашей полемике было и другое:

— А почему вы тогда только к Владиславу Юрьевичу идете, а не к другим? — спросил с Гозмана.

— Я и к другим, как вы выражаетесь, хожу… — обиделся Леонид Яковлевич.

— Ну, он вас вызывает, — уточнил я.

— …Он не вызывает, а приглашает, — в свою очередь уточнил Гозман. — Это разные вещи. Я у него не работаю. Но если первый замглавы администрации Президента приглашает, я считаю абсолютно неправильным отказываться. Я встречался и встречаюсь со многими людьми. С министрами… — как ему показалось, нашелся Леонид Яковлевич, хотя о том, что рядом с Сурковым не всякий вице-премьер; вправе расправить плечи, наслышан не хуже меня.

Пришлось сказать в лоб о природе политического страха, который исходит от одного только имени Владислава Суркова:

— Просто, мне кажется, после общения с Сурковым, как правило, следуют какие-то оргвыводы…

Как и следовало ожидать, в этом месте нашего диалога знаковый оппозиционер Гозман попытался свести разговор к политической абстракции. Заговорил почему-то о выборах: мол, отсутствие голосов на выборах его партии нарисовали.

Хорошо, выборы так выборы. Подловил его на этом:

— Вы могли бы Владиславу Юрьевичу сказать: «Вы нам нарисовали!»? — так и задал я вопрос Леониду Яковлевичу.

— Более того, я это ему говорил двадцать раз! Подумаешь, хитрость какая! Меня спрашивают: «Вы можете сказать, что президент не прав?» Пожалуйста: Президент не прав здесь, здесь, здесь… Сурков fie прав здесь, здесь, здесь… Дальше что? Ну? Говорю, конечно! А что — я скрываю свою точку зрения? — совсем раздухарился Леонид Яковлевич, понимая, что теряет либеральное политическое лицо.

— И как он реагирует? — переспросил я, не обращая внимания на внешнюю браваду собеседника, которого наш диалог на самом деле отнюдь не радовал.

— А вот как он реагирует в личном общении, я считаю неправильным комментировать — не потому, что он начальник. И тем более он не мой начальник. А потому что, я считаю, что идет разговор личный между людьми…

«Личный разговор» между людьми. Один из которых — высшая власть, другой — руководитель оппозиционной партии. При этом, как понимает читатель, личный междусобойчик происходит в Кремле.

Пришлось напомнить Леониду Яковлевичу, что он представляет определенную часть людей в данном случае, которые хотят знать все, что он за их спиной от их имени говорит Суркову.

— Безусловно! — воскликнул он. — Они имеют орава спрашивать: «Какие ты дал обязательства?» На этот вопрос я обязан им отвечать. Но! Вы меня сейчас спросили: «Как он на это реагирует?» Это не имеет никакого отношения к интересам тех людей, которых я представляю. Говорю ли я ему то, что думаю — это имеет отношение к тем людям, которые мне доверяют, — поставил Гозман, как мне кажется, довольно странную полемическую точку в нашей беседе.

Я извиняюсь перед читателем за столь пространный диалог, но, согласитесь, он весьма показателен. Гозман, у которого «тиран Путин» до этого не сходил с языка, боится даже невинного абстрактного разговора о каком-то там Суркове. И при этом, что уж совсем некрасиво, ему даже на своего избирателя наплевать.

Как видите, Суркова боятся. На генетическом уровне. Предпочитают хаять Путина, Медведева, кровавый чекистский режим, но только не Владислава Юрьевича Суркова. И в этом главный парадокс нашего странного политического времени и отличительная особенность главного героя нашей книги.

Впрочем, как я уже говорил, объясняется все довольно просто. Путин далеко, а Сурков — вот он, рядом. Не дай бог что-нибудь ему не понравится — вышвырнет из системного информационного пространства как нашкодившего кота. И баста! Тем более что и Путину о внутренней политике докладывает не кто иной, как сам Сурков.

Помнится, я уточнил у известного телеведущего Владимира Познера, подписавшего накануне письмо в Amnesty International, сделал ли он это в пику аналогичному письму, организованному подчиненными Суркова. (Речь шла в поддержку и, соответственно, в осуждение Ходорковского.)

При упоминании столь знаковой фамилии Владимир Владимирович встрепенулся и возразил, что свое письмо подписал раньше, чем возникло письмо Суркова. При этом он даже не произнес вслух фамилию Владислава Юрьевича. Хотя фамилия Путин до этого у него постоянно слетала с языка в весьма критичном ключе.

Нет, бывают, конечно, люди и посмелей. Позволяющие себе, так сказать, поразмышлять о роли личности 1-го замглавы Администрации Президента в политической истории новейшей России.

Оппозиционный политик Ирина Хакамада не очень охотно, впрочем, и достаточно опосредованно признала в беседе со мной, что Сурков либералам не мил ничуть не меньше, чем Путин:

— Оппозиция трогает и того и другого. Венедиктов на «Эхе Москвы» прямо сказал, что все вопросы к Суркову. Немцов прямо сказал, все претензии к Суркову. И сделали они это публично.

Ну просто подвиг совершили! Назвав наконец черное черным, а белое белым. Борис Ефимович, правда, за год до этого в разговоре со мной о Суркове махнул рукой:

— Да что там Сурков! Решает же все Путин!

…Это Путин, надо думать, догадался пустить сплетню в новогодние каникулы, которые Немцов с Лимоновым провели в кутузке за нарушение общественного порядка, что Бориса Ефимовича изнасиловали в тюремной камере. Это Путин пустил на улицы нашистов собирать подписи в знак протеста против насилия в тюрьмах, где «пример» Немцова, конечно, прежде всего его и дискредитировал.

Нет, конечно. Попахивает изощренной изобретательностью нашего героя.

Тут-то и до Бориса Ефимовича дошло, кто на деле вершит внутреннюю политику, ответственен за ее воплощение в жизнь. Тут-то господин Немцов яростно и обрушился на «сурковских петушков» (его выражение) и перестал махать рукой: «Все решает Путин!» Обида оказалась сильнее страха. Впрочем, в ситуации с Борисом Ефимовичем, человеком отчаянным, конечно, не страха, а осторожности. Опять же — на всякий случай. (Совок в нас сидит, совок…)

Интересно, что, когда Сурков оказывает Путину медвежью услугу — совершает какую-то ошибку, выходящую боком нацлидеру, — шишки по инерции достаются… снова Путину. Велика сила привычки! Да и начнешь разбираться: кто на самом деле прав, а кто виноват, глядишь, Владислав Юрьевич по головке не погладит. А Путин далеко, не заметит.

Наиболее показательна в этом смысле история с Андреем Вадимовичем Макаревичем.

Кто не помнит, как президент Дмитрий Медведев вдруг приехал в «Ритм Блюз Кафе», принадлежащее Макаревичу, на встречу с творческой рок-интеллигенцией. (Присутствовали Гребенщиков, Шахрин и иже с ними.) Идеей Суркова (он тоже сидел там же на заднем плане), организовывавшего сей странный визит, было нивелировать неудачный эффект присутствия лидера рок-группы ДДТ Юрия Шевчука на аналогичной встрече с Путиным.

Честно скажу, мне эта «пивная» аудиенция сразу показалось пустой, но, главное, опасной затеей Владислава Юрьевича. Во-первых, рок-н-ролльную среду (и музыкантов, и поклонников) на такой откровенной мякине не проведешь. Там царствует проницательность и в почете нарочитая честность. (До известного предела, конечно, но больше, чем в остальном творческом мире.) Во-вторых, все, что делается в пику — всегда плохо, а для критичного рок-н-ролльного люда плохо вдвойне.

После этой встречи валом посыпались вопросы: почему на встрече не было Шевчука? В-третьих, если федеральные каналы сумели сгладить доморощенность ситуации, натянутость общения первого лица страны с рокерами, то все что не вошло в эфир тут же пошло гулять по Интернету, дискредитируя уже самих творцов.

Макаревича буквально растоптали, обвинив в холуйстве перед властью. (С большой долей правды, так и было, Андрей Вадимович. Увы.) Сначала он оправдывался. В прямом эфире Максимовской на РЕН ТВ клялся, что ему надоело заниматься политикой со времен СССР, что он просто хотел попить пивка с президентом.

Потом Андрей Вадимович сочинил песню про студента Ивана Гандонова, который посредством. Интернета оплевывает честных людей. (Гандонов — воплощал в себе всех троллей Паутины, которые устроили музыканту интернет-обструкцию, а честный человек был, разумеется, сам Макаревич.) Сеть в долгу не осталась. На песню Макаревича появилось множество уничижительных для него пародий. Макаревича обвиняли и обвиняли в холуйстве перед властью.

…И бесконечно спрашивали о Шевчуке.

Короче говоря, попавший по милости Владислава Суркова в такую нехорошую ситуацию Андрей Вадимович должен был как-то реабилитироваться. Повод не заставил себя долго ждать. В сентябре 2011 года стало ясно, что Путин вновь пойдет в президенты.

Андрей Вадимович срочно на весь Интернет сообщил, что не пойдет играть концерт в поддержку победы Путина на выборах на Васильевский спуск. А потом и вовсе спел песню «К нам в Холуево приезжает Путин». И, разумеется, песня пошла гулять по Интернету, обсуждаться в СМИ.

Лучший способ обороны, как известно, нападение. Коли обвиняли Макаревича в холуйстве, то в чем, как не в холуйстве, обвинить других? А вот что под горячую руку Андрея Вадимовича попался Путин со сторонниками, а не Сурков — не случайно. Макаревич, бывший в дни разгрома «Правого дела» в числе ближайших сторонников Прохорова, хорошо помнит, как сурковские телекиллеры расправились даже с самой Пугачевой.

Так что может, и впрямь стоит бояться Владислава Суркова пуще смерти? Может, и впрямь не говорить о нем лишнего слова, раз он такой великий и ужасный?

Отвечу словами того же Дмитрия Быкова:

«Нет, господа, бояться решительно нечего. Копирайтеры от политики способны управлять «Единой Россией», но настоящая и все еще единая Россия, слава богу, совсем другое дело. Она спокойно подождет, пока на смену выходцам из хищнического бизнеса девяностых придут люди, у которых есть за душой кое-какое образование и кое-какие идеи — равно чуждые пещерному национализму и неокомсомольскому карьеристскому пылу».

Правый шарж

Так что же на самом деле произошло в сентябре 2011 года? Почему всемогущий Владислав Сурков вдруг выпустил из рук нити, которыми до сей поры безотказно пользовался, чтобы манипулировать политическими куклами целых 12 лет? И, главное, почему на этот раз не сработал отлаженный механизм «ты мне — я тебе», а магия имени нашего героя оказалась бесполезной?

…Занимался конец либерального движения в России, что ни говори, красиво!

Режиссер-постановщик… Пардон! Куратор партстроительства от Кремля Владислав Сурков дал добро на передачу лидерских полномочий председателя партии «Правое дело» от господина Гозмана господину Прохорову.

И пошло-поехало!

Огромными плакатами с породистым лицом Михаила Дмитриевича без преувеличения была увешена вся страна. (Хорошо-хорошо, не буду врать: про страну не знаю, но Москва и Санкт-Петербург точно.) Под стать был рекламный слоган: «Сила в правде. Кто прав, то и сильнее».

…Позже, когда Прохоров поссорится с Сурковым, в столице появятся рекламные баннеры с полной версией слов героя Сергея Бодрова из фильма «Браг-2»: «В чем сила? Разве в деньгах? У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, сила в правде. Кто прав, тот и сильнее. Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего — ты сильней стал? Нет, не стал! Потому что правды за тобой нету! А тот, кого обманул, за ним правда!» Конечно, такого рода кинооткровения бросали нехорошую тень намека уже на самого Михаила Прохорова, как известно, человека именно из мира больших денег.

Впрочем, когда до громкого политического фиаско Михаила Прохорова было еще далеко, и журналисты, и политологи, и все кому не лень твердили о новой эпохе в правом политическом движении.; (В главе, посвященной подконтрольному Суркову телевидению, вы подробно узнаете, как делались рейтинги Прохорову и как его после слов о «кремлевском кукловоде» Суркове в одночасье предали информационному забвению.)

Честно скажу, мне вся эта ситуация сразу показалась странной. И выбор Кремля, и его методы… Прохоров до этого не засвечивался в политике вообще, а тут сразу — в лидеры партии. То есть мне-то как раз этот момент весьма импонировал, подкупала известная независимость Михаила Дмитриевича. Странно было, что Прохоров не берет в расчет фактор Суркова. Помню, я тогда пошутил, что из-за Суркова Прохоров пойдет в несогласные.

Кончилось для Владислава Юрьевича еще хуже — Прохоров опозорил его на системном политическом поле. Со знанием дела. С чувством и расстановкой.

Но до этого в роскошном офисе «Роснано» я поговорил с нашим старым знакомым — Леонидом Гозманом, который как раз собирался передавать свои полномочия Михаилу Прохорову. Естественно, меня интересовало самое главное: кто и как согласовывал с ним кандидатуру Михаила Дмитриевича.

Я так и спросил:

— Эдуард Лимонов сказал, что Прохоров во главе «Правого дела» — это «умный шаг власти». Я не очень понимаю, при чем здесь власть. Это все-таки Ваш умный шаг или власти?

— Я не комментирую ничего, что происходит «за кадром», — в обычной для себя манере ответил Леонид Яковлевич. — Я считаю это неправильным.

— Вопрос был несколько иной… — не унимался я. — Вы принимали окончательное решение?

— Власть не может принять такого решения, но, еще раз повторяю, я не комментирую того, что происходит не под микрофон, — ответил Гозман, как раз и наводя таким ответом тень на плетень. — Мне не нравится современный стиль, когда люди, поговорив друг с другом, бегут об этом писать в Интернет.

— Ну, электорату интересно же, как Михаил Дмитриевич «свалился» на «Правое дело», — прибег я к последнему аргументу.

— Мало ли что кому интересно, — отрезал Гозман. — Не должен электорат этого знать. Он должен знать, что из себя представляет Михаил Дмитриевич Прохоров, если он будет возглавлять партию. Электорат должен знать, с чем партия во главе с Михаилом Дмитриевичем Прохоровым идет на выборы. Это электорат должен знать. А есть вещи, которые электората не касаются.

Как видите, Леонид Яковлевич пренебрежительно тогда отверг обсуждение даже самой темы политического кукловодства применительно к новому издеру «Правого дела», а ведь именно эта тема спустя несколько месяцев и заполонила все информационное пространство в откровенных репликах самого Прохорова, Гозмана, в бесчисленных комментариях, мнениях, охах и ахах. И на все это, разинув рот, взирал тот самый электорат.

Тогда же, в погожий майский денек, я пошел дальше в разговоре с Леонидом Гозманом, как ни грустно, предвосхитив дальнейшее развитие событий:

— Вы хоть и не признали роль Кремля в «деле Прохорова», но тогда я скажу так… Будет ли обновленное «Правое дело» выходить за рамки игры, предопределенной для него властью, или будет покорным? — спросил я Леонида Яковлевича.

— Задушить так просто Прохорова и партию во главе с Прохоровым, как «Справедливую Россию» и «Родину», невозможно, — гордо отрезал Гозман, словно забыв, на что способен Сурков.

На самом деле Сурков задушил не партию, а Прохорова. Легко. Играючи. Прошло не так уж и много времени, а большинству россиян представляется вполне естественным, что Михаила Дмитриевича нет в большой политике.

— …Речь шла о том, сможет ли решиться Прохоров на радикальные политические шаги… — задал я тогда последний вопрос Гозману.

— А почему нет? — пожал плечами Леонид Яковлевич. — Он вообще-то парень решительный. Так что, я думаю, что это будет отнюдь не марионеточная организация. Я думаю, что она будет вполне серьезна.

Как вы понимаете, именно так все и оказалось. Прохоров принялся выстраивать реальную политическую структуру. Поняв это, Сурков, как пишут, договорился с ним, что Прохоров уйдет без скандала. Причиной выбрали темное прошлое Евгения Ройзмана — новоиспеченного политического соратника Прохорова. Мол, мы не пускаем в политику Ройзмана из-за его судимости, а ты отказываешься идти в Думу без него.

Так или примерно так предложил Прохорову Сурков. Цинично? А то! Хотя Прохоров якобы согласился, но наутро вдруг прозвучали его слова о Суркове, как о «кремлевском кукловоде», который дезинформирует Путина.

Надо думать, что когда всплыла фамилия Путина, да еще в обрамлении таких слов, Владиславу Юрьевичу стало дурно. Спектакль не просто провалился, но провалился с жутким треском. Наружу вылезло грязное белье Кремля. А за это никто по головке не погладит. Ведь главная миссия Владислава Суркова в Кремле и состоит в том, чтобы ворошить это белье вдали от посторонних глаз.

Так что это был главный провал в жизни нашего героя! Такого унижения Остап Бендер… извиняюсь, Владислав Сурков не испытывал уже давно.

Его эффект усугублялся тем, что вместе с Прохоровым из российской политики уходил парламентский либерализм. То есть я-то, в отличие от господина Гозмана, считаю, что Сурков жалел об этом в последнюю очередь — даром что ли развинчивал либеральный политический каркас столько лет. Проигрышем Владислава Юрьевича было то, что либеральная мысль умерла с проклятиями в его адрес на устах.

Впрочем, если вы думаете, что на этот раз все либералы признали, что отныне им следует держаться подальше от Владислава Юрьевича, то вы глубоко заблуждаетесь. Инерция страха, а главным образом либерального заблуждения, что Сурков свой (хоть и политический душегуб), продолжала доминировать в демократических умах.

Вот что мне сказал сразу после фактической смерти его партии Леонид Гозман:

— Все произошедшее я считаю трагической ситуацией. Дело в том, что проиграли ведь не Прохоров и Администрация Президента — хотя они, конечно, проиграли, но это меня, честно говоря, мало волнует, — а проиграла страна.

Чувствуете? Опять смещение акцентов. Опять: передергивание. Опять нежелание признать очевидное. Ну и, само собой, опять страх упомянуть имя Суркова — снова вместо него абстрактная «администрация».

«Проиграли не Прохоров и Сурков, а страна», — заявляет Гозман. Браво, Леонид Яковлевич! Меня вот только больше волнует, кто виноват в случившемся. Тоже страна? Или Прохоров, которого вы сами и напутствовали в мае 2011 года на решительные действия в отношении Кремля. Прохоров в этом смысле не подвел. Тогда кто подвел? Виноватые есть всегда.

Но Леонид Яковлевич предпочитает не называть имени Суркова. Уже разгромлена партия, вместе с ней сгинула из системного политического поля правая идея, а господин Гозман туда же — виноваты все. Страна.

Я понимаю, Леонид Яковлевич надеется вернуться в большую политику. Вновь начать мелькать на экранах, давать интервью, быть, так сказать, носителем либеральных ценностей. Держателем лицензии на либеральную политику. Для этого сразу после смерти «Правого дела» даже стал президентом движения Союз правых сил…

Полноте! Владислав Сурков вас больше не пустит в большую политику. Он с таким трудом разобрал ваш механизм. Он потратил столько упорства и сил, чтобы аккуратно вынуть из него винтики, а не шарахнуть молотком. А тут вы — со своей новой игрушкой.

Черный человек Евгений Ройзман

То, что, как я писал, на роль политического козла отпущения при «уходе» Прохорова Сурковым был выбран руководитель екатеринбургского фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман, вовсе не случайность. А закономерность, связанная с одной из главных черт Владислава Суркова — мстительностью. Ибо никаких реальных причин не допускать Ройзмана до выборов у нашего героя не было.

Более того, у меня есть подозрение, что сама личность Ройзмана явилась побудительным мотивом к решению Владислава Суркова «закрыть» Прохорова, а вместе с ним и последнюю надежду на парламентскую либеральную партию в России.

По вброшенной самим Сурковым версии, Кремль отклонил кандидатуру Евгения Ройзмана из предвыборного списка «Правого дела» лишь для того, чтобы дать повод Прохорову уйти из политики красиво. Мол, раз Кремль не пустил Ройзмана в Думу, уйду и я — друзей-то бросать грех.

Мудро придумал Сурков, верно?

Однако вот беда: во-первых, незаконно, а во-вторых, нечестно. Ибо Евгений Ройзман не был никаким козлом отпущения, а, возможно, был главной причиной желания Суркова покончить с «Правым делом».

Евгений Вадимович Ройзман уже был депутатом Госдумы четвертого созыва. С 2003 по 2007 год. От звонка, пардон, до звонка. Причем входил в комитет по безопасности. А там, сами понимаете, людей с преступным прошлым и на порог не пускают. (Я общался с двумя председателями этого комитета, Илюхиным и Васильевым, и многими его членами, поэтому знаю что говорю.)

Так что раз уже был депутатом Ройзман, то со спокойной совестью мог идти в Госдуму еще раз.? И никто не мог ему в этом официально помешать. Никто, кроме Владислава Суркова. Ибо наш герой умеет творить законодательные чудеса, как мы уже не раз убеждались.

Не знаю уж, с кем на этот раз он сыграл в свою любимую игру «ты мне — я тебе», но Ройзману было официально отказано в регистрации в качестве кандидата в депутаты.

Формально, на основании давнишней судимости. Которая, повторяю, почему-то не мешала ему быть депутатом раньше.

А не мешала, потому что была ну уж очень давно — в розовой юности Жени Ройзмана. Да к тому же была пустяковой. В 1981 году в 20 лет Ройзмана осудили за мошенничество и незаконное ношение холодного оружия. Первоначальный срок был условным, однако затем приговор был пересмотрен, Ройзман сел и освободился уже в ноябре 1983 года.

В 1984 году судимость была снята.

Если бы 20-летней давности история была столь принципиальна с точки зрения чистоты репутации «слуг народа», то Ройзмана и в 2003 году следовало до выборов в Госдуму не допускать. Но тогда Сурков ничего не сказал. Теперь вот, значит, приспичило.

На самом деле в ситуации с Ройзманом эпохи «Правого дела» Владиславом Юрьевичем двигала банальная обида и ущемленная гордость. Дело в том, что за 4 года своего депутатства Евгений Вадимович Ройзман ни разу не соизволил встретиться со всемогущим куратором парламента — Сурковым. Хотя, по его собственному признанию, такая возможность была. То есть, надо думать, было приглашение Суркова, на которое Ройзман не откликнулся. Чем смертельно обидел Владислава Юрьевича до конца жизни.

Журналисты «Газеты.ру» во время всей этой неприглядной заварушки с «Правым делом» поинтересовались у Ройзмана, не конфликтовал ли он с Сурковым, уж больно решительно тот против него настроен.

— Я не хочу это понимать, я свободный человек, и что, я буду какого-то Суркова разглядывать? — гордо ответил Евгений Ройзман. — Шоу долгоносиков, блин. Страна моя вечная, а все эти люди не вечные, они приходят и уходят, а мы остаемся. А все это давление это такая фигня. Знаешь, копною мышь не придавишь.

— Будучи депутатом или позже виделись с Сурковым?

— Нет, я не стал встречаться с Сурковым, была возможность, но я не стал. Я не хочу, зачем мне, буду лучше с приятными людьми встречаться. Наверное, оттого со мной счеты такие.

Как видите, все ясно и понятно как божий день. Занозой сидела обида на Ройзмана в сердце замглавы Администрации Президента за то, что какому-то екатеринбургскому выскочке оказалась неприятна сама мысль о встрече с всесильным чиновником из Кремля. Добившийся своего статуса в том числе и тем, что никогда и в мыслях не смел выказать неприязнь людям, от которых зависел, Владислав Сурков, конечно, был потрясен и поражен поступком Ройзмана.

В провинциальном понимании иерархия всегда занимает главенствующее место. Наиболее напыщенны и чванливы с подчиненными именно представители элиты, вышедшие из провинции. Им невдомек, что чувство свободы можно и не разменивать на целесообразность. Ройзман не захотел даже попытаться побывать на месте коллеги Ермолкина, за что впоследствии и поплатился.

К сожалению, мне не довелось побеседовать с самим Евгением Вадимовичем. Но я вкратце говорила по телефону с сотрудниками его фонда в самый пик сурковской травли. Чисто по интонациям и голосам это оказались простые люди. Искренне ошарашенные происходящим. Очевидно переживающие случившееся с их боссом. Такая атмосфера может быть только в слаженном, добром и здоровом коллективе,

Так что экранный образ Ройзмана, нарисованный по приказу Суркова, конечно, не имел ничего общего с тем, что из себя представляет этот человек. Более того, у меня есть подозрение, что после ознакомления с биографией Ройзмана у Суркова серьезно испортилось настроение, и он решил, что Ройзману в политике не бывать ни при каких раскладах. Хоть с Прохоровым, хоть без него.

Судите сами.

Одногодка Суркова Ройзман родился и вырос не — в провинциальной глуши, а в одном из крупнейших городов России — Свердловске (ныне Екатеринбург). То есть, в отличие от Владика Суркова, детство и юность Жени Ройзмана проходили среди величественных городских декораций. (Занятно, что Свердловской областью тогда заправлял будущий благодетель Суркова — Борис Ельцин.)

Однако если подросток Сурков сушил мозги за учебниками — был отличником, то Ройзман в 15 лет ушел из дома и объездил всю страну. Что ни говори, о таком повороте судьбы мечтали все пацаны Советского Союза. Владик Сурков вряд ли был исключением, но явно уступал Жене Ройзману характером. Думаю, что на этот факт биографии Ройзмана Сурков, конечно, взглянул не без зависти.

Любопытно, что зубрежка школьной поры так никогда и не сыграла свою роль в жизни Суркова — как мы знаем, в полной мере ему так и не довелось получить систематического высшего образования. А вот бродяга Ройзман окончил один из лучших вузов страны — Уральский государственный университет. И этот момент жизни Ройзмана от внимания Суркова вряд ли укрылся.

Дальше — пуще!

Чем занимался до Кремля Сурков? Начальная стадия накопления капитала, откаты, клиенты, пиар, информационные войны — о душе вспоминать было некогда. А когда вспомнил, включил принцип «ты мне — я тебе», чтобы прослыть творцом, наверстать вечное за счет талантливых людей.

Ройзман же с молодых лет писал стихи — издал три книги и стал членом Союза писателей без чьей-либо посторонней помощи. Публиковался в лучших журналах страны «Аврора», «Юность», «Октябрь» не потому, что имел большой чиновничий пост, а потому что был одаренным человеком.

Группа «Юта» даже записала несколько композиций на стихи Ройзмана. Ну точь-в-точь, как «Агата Кристи» на стихи Суркова. С одной лишь разницей, что музыкантов «Юты» никто в Общественную палату не пристраивал. Стихи Ройзмана им понравились сами по себе.

Если Владислав Сурков, сделавший своим жизненным кредо поговорку «ты мне — я тебе», не мыслит ни одного своего шага, чтобы не получить взамен компенсацию, то, в отличие от него, Ройзман вдали от телекамер занимался благотворительностью, основав организацию, которая 10 лет помогала детским домам Свердловской области. А потом создав фонд «Город без наркотиков», который лечит наркоманов и алкоголиков.

Короче говоря, сравнение, мягко говоря, не в пользу Владислава Суркова. Разумеется, ему это тоже бросилось в глаза. Разумеется, ему стало очень неприятно: вот как, оказывается, можно просто жить и при этом добиться того же самого, что и я! Можно, оказывается, не менять услуги бюрократа на хвалебную статью о твоем доморощенном творчестве. Можно сочинить стихи, и найдутся желающие их спеть просто так, а не потому, что «Владислав Юрьевич занимает пост».

…Кстати, наш герой испытывает подобные чувства, конечно, не к одному Ройзману. Вот что по этому поводу пишет известный журналист Дмитрий Быков: «То, что Сурков искренне ненавидит Лимонова и видит в тридцати тысячах нацболов серьезную опасность, — не что иное, как банальная ревность. На первый взгляд, завидовать особо нечему — Лимонов при всех его сорока пяти книгах так и не накопил на BMW-750, живет в съемной квартире и плохо разбирается в оттенках серого. Но у Лимонова есть идеология, харизма и темперамент вождя».

В общем Ройзман сделался Суркову неприятен до крайности. Но в 2007 году, когда Евгений Вадимович ушел из Думы, наш герой о нем позабыл. Но,<ак оказалось, до поры до времени.

Так что думаю, что появление Евгения Ройзмана в связке с Прохоровым на самом деле было главной причиной, по которой Владислав Сурков внутренне для себя решил «Правое дело» похоронить. Причем решил сразу же, как услышал о Ройзмане. Решил твердо. И именно в этом заключалась главная причина краха российского либерализма в 2011 году.

Почему я так в этом уверен?

Все просто. До идеи Прохорова пригласить с собой в партию Ройзмана Владислав Юрьевич последнего, конечно, не любил, но наверняка посматривал на него с высока. Да, жизнь у Ройзмана, в отличие от самого Суркова, задалась настоящая. Это была, если можно так выразиться, естественная судьба талантливого человека.

Суркову, сравнивая себя с Ройзманом, осознавать это было неприятно, но в глубине души его грела одна мысль. Пусть Ройзман талантливее, пусть внутренне свободнее, пусть по-настоящему образован, смел, дерзок, но я-то — Владислав Сурков — по всем жизненным мерилам добился большего. Я — в Кремле, а Ройзман — в своем фонде.

И, что ни говори, по-своему Владислав Юрьевич был прав.

Но в том-то и дело, что приход Ройзмана в Государственную думу вместе с Прохоровым грозил отобрать у Суркова его последнее преимущество во внутреннем состязании с Ройзманом.

Нет, конечно, Евгения Вадимовича никто в Кремль не пригласил бы. По крайней мере сразу. Но то, что, пройдя в Думу с «Правым делом», он быстро сделался одним из знаковых политиков России — факт. И не только за счет своего ума и природным качеств, но и сугубо по должности.

Судите сами. Ройзман был вторым после Прохорова человеком в партии. После выборов Михаил Дмитриевич становился руководителем фракций «Правого дела». И тут же вставал вопрос, кого о фракции предлагать на положенную регламентом должность вице-спикера Госдумы от «Правого дела». Лидер фракции, как известно, не может быть одновременно и вице-спикером.

Понятно, что это был бы Евгений Ройзман. Он второй после Прохорова. И депутатский опыт у него, в отличие от остальных соратников, имелся. И даже Сурков в этом возвышении помешать был бы бессилен.

А что означал Ройзман на посту вице-спикера Госдумы? Это значит, что отныне к каждому его слову и делу были бы привлечены объективы телекамер. А поскольку Евгений Вадимович человек публичный и харизматичный, то смотрелся бы он в кадре — дай боже! Не чета молча улыбающемуся Суркову за спиной то премьера, то президента.

Более того, журналисты как пить дать раскопали бы всю подноготную Ройзмана. Его книги, стихи, песни, благотворительные дела… И тут звезда нашего героя — Владислава Суркова — поблекла бы раз и навсегда. Уж больно он искусственно смотрелся, бы со своим «ты мне — я тебе» и «Околоноля» на > фоне реальных успехов Евгения Ройзмана.

Элитная тусовка (а там, что ни говори, люди со вкусом), глядишь, потянулась бы к вице-спикеру Ройзману. Он и одарен — то есть свой по-настоящему, да еще и при должности — завоеванной в честной борьбе на выборах, а не под кремлевским ковром.

В общем, когда вся эта безрадостная перспектива промелькнула в изощренном мозгу Владислава Юрьевича Суркова, он вынес для себя однозначный вердикт: Ройзмана в Думе не будет никогда. И, скорее всего, подверстал под ситуацию чисто политические претензии к Прохорову. Сыграл на его самолюбии, спустив на него свору ряженых политических скоморохов.

А потом сам же и предложил «красивый» выход. Мы специально для тебя зарубаем Ройзмана, а ты, будь добр, уходишь без скандала.

Без скандала не получилось.

Многие до сих пор гадают, почему Прохоров, вроде ударив по рукам с Сурковым, потом обрушился именно на него. Да еще и апеллировал при этом к Путину. Обещал добиться отставки из Кремля…

Потому что все понял.

Вот вам и ответ.

Игра в ящик

Сразу после политического расстрела «Правого дела» последовала информационная телебомбардировка, призванная уничтожить в сознании населения все позитивное о Прохорове и его соратниках, что еще вчера тот же самый экран нам всем внушал.

В мае 2011 года было решено передать «Правое дело» Прохорову, его тут же принялись показывать все федеральные каналы. Это было естественно, так как повод и в самом деле был неординарный. Да и фигурой, что ни говори, Михаил Дмитриевич был для телевидения весьма колоритной.

Поэтому, например, патриарх отечественного телевидения Владимир Познер сделал даже специальный выпуск своей программы на Первом канале, для того чтобы успеть побеседовать с Прохоровым одним из первых. Не мудрено, что не хотели от него отставать и на телеканале «Россия», где в эту же неделю Михаил Дмитриевич засветился в двух подряд итоговых программах: в «Вестях в субботу» в «Вестях недели». Не упустило своего профессионального шанса и НТВ посредством «Центрального телевидения». Не отставали от коллег и информационщики. Прохоров появлялся на экране разве что реже Медведева.

14 сентября наступило информационное забвение. Телекритик ИД «КоммерсантЪ» Арина Бородина подробно описала, как в сентябре 2011 года на глазах угасала тележизнь Михаила Прохорова, до того бившая ключом: «В этом смысле особенно показательным был «Первый канал». Если в новостях в 18:00 с Юлией Панкратовой в полутораминутном сюжете информация о расколе в «Правом деле» была еще сбалансированной и прозвучала цитата Михаила Прохорова о «рейдерском захвате» съезда, то уже в программе «Время» стилистика и интонация освещения радикально изменились.

На «Первом канале», как часом ранее их коллеги из программы «Вести» на «России 1», сделали акцент лишь на скандальности и сумбурности происходящего вокруг «Правого дела». А ведущая программы «Время» Екатерина Андреева уже называла Михаила Прохорова не лидером партии, а «миллиардером, который не появился на съезде».

За два дня на «Первом канале», «России 1» и НТВ не сказали ни слова о том, что Михаил Прохоров обвинил Администрацию Президента в давлении на «Правое дело». Более того, назвал виновником раскола в партии первого заместителя главы Администрации Президента Владислава Суркова. Но фамилия господина Суркова вчера вообще ни разу не прозвучала».

Понятное дело, что чем дальше, тем меньше тема Суркова как виновника развала «Правого дела» звучала в эфире. Вернее, не звучала совсем. Однако полностью замять ситуацию Владислав Юрьевич был, конечно, не в состоянии. Вокруг Прохорова было слитком много известных людей: Пугачева, Макаревич, Лунгин, Ярмольник… Заткнуть рот такому количеству звезд в одночасье было не по силам даже нашему герою.

Что касается самого Прохорова, то, как пишет Арина Бородина, «его появление в пятиминутных сюжетах новостей сводилось к нескольким секундам. В эфире «Первого канала», «России 1» и НТВ он произносил лишь: «Уважаемые участники высокого собрания…» Корреспондент «Ъ», посмотревшая в течение дня все выпуски новостей трех главных каналов, насчитала четыре разных версии этого короткого выступления господина Прохорова. Каждый канал изрезал эту цитату до невозможности. На НТВ, правда, позволили себе оставить слова про «фальсификацию съезда», на «Первом» — про то, что «на вас давили, но вы выстояли, и я горжусь, что вы настоящие люди». На канале «Россия 1» цитата была самой короткой: по версии «Вестей» Михаил Прохоров сказал лишь то, что «у нас сегодня не съезд».

Так что, как видите, Владислав Юрьевич Сурков — царь и бог на отечественном телевидении. Причем предмет знаком ему не понаслышке. Еще в 1998–1999 годах он работал заместителем генерального директора ОРТ Константина Эрнста.

Время было не просто военное. Разумеется, имею в виду информационные битвы. Когда что передача, то компромат. Что ни новости, то — слив. Потом, когда воспоследовали выборные кампании 1999–2000 годов, Владислав Юрьевич рулил «ящиком» уже из Кремля, оставив на телевизионной «земле» в том же ОРТ вместо себя Татьяну Кошкареву. (Именно Татьяна Петровна уничтожила peпутации Лужкова с Примаковым.)

Об этом я как-то побеседовал с известным телеведущим Алексеем Пушковым:

— Владислав Юрьевич Сурков, Татьяна Петровна Кошкарева… Разве не они устами обычных корреспондентов давали в эфир некорректную инфомацию в отношении Евгения Максимовича Примакова, Юрия Михайловича Лужкова?

— Мне это доподлинно неизвестно. Березовский сам, лично — я это знаю — сделал своим рупором Доренко… — ответил Алексей Константинович. — Я, кстати, тогда поражался: на что Доренко в профессиональном смысле надеется?!.. Он мог, конечно, расправиться с Примаковым, сказать, что у Евгения Максимовича все суставы вставные. Мог обвинить Лужкова неизвестно в чем! Но я прекрасно понимал, что этой «деятельности» хватит на полгода-год…

— А формально заправлял всем этим разве не Сурков, вряд ли без благословления Березовского, являвшийся в 1998–1999 годах первым заместителем генерального директора ОРТ? — поняв, что собеседнику не с руки тема про Суркова, тем не менее не отставал от него я. — Тогда отличился ведь не один Доренко, и явно не вопреки начальству.

— Вы знаете, есть такая категория людей, агрессивность которых на экране маскирует глубокие личные комплексы. Доренко всегда критиковал власть, потому что никогда во власти не был и не имел туда доступа. А это важно!

Прав Алексей Константинович, ничего не скажешь. Про комплексы Владислава Юрьевича он, понятное дело, распространяться не стал — сам, поди, на телевидении работает.

Но зато про методы работы Суркова на телевидении той поры рассказывал сам Сергей Доренко. Уже знакомый нам американский журнал «The Wall Street Journal» co ссылкой на тележурналиста писал, что Сурков предложил ему перестать критиковать дела в нефтяной отрасли, потому что это порождало проблемы у близкого Суркову олигарха. (Фамилия не называется.) А за это Сурков посулил Доренко деньги. По словам Доренко, он отказался.

Широко известны слова Суркова о том, что за время работы на ОРТ в 1990-е он прекрасно понял, что «четвертая власть в то время была не менее коррумпированной, чем остальные».

Мы с вами уже знаем, что всякая независимая личность, которая не хочет сотрудничать с Владиславом Сурковым по принципу «ты мне — я тебе», моментально вызывает у него чувство опасности.

А как избавиться от опасности? Правильно. Нанести упреждающий удар. (Доренко, кстати, после отказа взять деньги у Суркова вскоре перестал быть журналистом ОРТ.)

На сегодняшний день наиболее покорным Суркову каналом является НТВ, потому что Сурков отобрал в 2000 году НТВ у Гусинского и отдал «Газпрому». Вот теперь и делает с его помощью все, что хочет.

Именно журналисты НТВ по приказу из Администрации Президента выстрелили в сентябре 2010 года по тогдашнему мэру Москвы Юрию Лужкову целым сериалом «Дело в кепке».

Ничего, чего бы не знали москвичи, в тех пере-дачах не было. Но на то она и могучая сила телевидения, что заставила вдруг раскрыть обывательские рты: знать, неспроста про Лужкова говорили! Словно выяснилось и про пчел Юрия Михайловича, и про его жену только вчера, а не десятью годами раньше из уст того же Доренко. Но цель-то была другая: чтоб Лужков не смел и рта открыть во время отрешения его от должности.

НТВ же по приказу Суркова смешало с грязью и народную любимицу Пугачеву, после того как она сказала, что «Сурков сошел с ума». Случилось это во время скандала с Прохоровым, к которому Алла Борисовна примкнула в качестве соратника. Союз тут же насторожил Кремль в лице Суркова.

Владислав Юрьевич, конечно, знает о независимой сути народной артистки и о ее смелости в прямом эфире и на большой аудитории. И это действительно не домыслы и сплетни.

Вот что мне рассказывал о ранней Пугачевой прекрасно ее тогда знавший песенный поэт Илья Резник (кстати, председатель Общественного совета ФСБ):

— Она была революционеркой. Бескомпромиссной, храброй, отважной. Я помню концерт, посвященный Дню милиции в советское время. Самый охраняемый. Первые секретари в зале. Алла должна была петь какую-то утвержденную ранее песню.А мы с ней к тому времени написали «Дежурного ангела». И вот она садится за рояль и начинает его петь. Это ли не поступок? Прямой эфир ведь был! Это был скандал!

Скандал Суркову нужен был меньше всего. Сурков, хоть в душе и сам песенный поэт, решил все-таки подстраховаться. НТВ был дан приказ слепить компромат на Пугачеву заранее!

Оказалось, как в воду глядел «кремлевский кукловод»! Алла Борисовна, когда увидела, что Михаила Прохорова откровенно мочат, в сердцах брякнула про пошатнувшиеся умственные способности замглавы Администрации Президента Суркова: «…наверное, кто-то наверху, да не кто-то, а тот же Владислав Юрьевич, сошел с ума. Я-то по наивности думала, что мы создаем такое дело, которое поможет власти опомниться, что-то увидеть. Может, до них не доносятся голоса праведных людей, чистых и свободных? И что я услышала в ответ? «Ну если вы считаете, что мы вам не помогали, то мы будем вам мешать». Слушайте, я когда-то это слышала».

Конечно, слышали, Алла Борисовна! Я даже могу напомнить от кого. От Филиппа Денисовича Бобкова — генерала-цербера от КГБ и предтечи Владислава Суркова на аналогичной должности. Единственно, если куратор творческой интеллигенции Бобков занимал свой пост на Лубянке еще у истоков вашего творчества, то Владислав Сурков, выросший на ваших песнях, стал куратором уже примадонны Пугачевой.

Поэтому, убей бог, никак не могу понять, чем вам он мог помогать? Думаю, от нервного напряжения в сознании Владислава Юрьевича случилась… нет-нет, не помешательство, конечно, но некая умственная метаморфоза. Он просто выдал желаемое за действительное.

В самом деле. Уж столько выдающихся людей воспользовались случаем оценить все преимущества жизненного принципа нашего героя «ты мне я тебе», что Владислав Юрьевич мог и запутаться. Решить, что вы, Алла Борисовна, тоже прошли через сей полезный бартер.

Ну а то, что назвал он этот обмен возможностями почему-то своей помощью, так это от волнения и усталости. Ведь, как мы знаем, в те дни он терпел самое крупное политическое поражение в своей жизни. До щепетильности ли здесь даже с народной артисткой, в самом деле?

Так это или не так, но буквально на следующий день НТВ выстрелил по приме всех времен и народов довольно качественно и тонко сделанной передачей. Аллу Борисовну не то что распяли — Сурков не так прост, понимает, что откровенное мочилово вызовет отторжение у миллионов ее поклонников, — а элегантно выставили в некрасивом свете, сделав акцент на ее якобы алчности.

Битых полтора часа то Киркоров, то другие друзья Пугачевой сочувствовали Алле, потерявшей миллионы в аферах Властелины Соловьевой. Перемежалось это с сюжетом о криминальном банкире-негодяе, присвоившем Аллину наличку. В миллионных размерах, разумеется. И так далее.

Разумеется, это была типичная нарезка из старых кадров. Но сделать такой фильм за ночь все равно было невозможно. Тем не менее, например, даже прокинутый в таких делах «МК» купился на справедливую в общем и целом версию сурковской мести, о чем недвусмысленно ляпнул на своих страницах, а спустя еще день там же извинился перед НТВ, в два счета доказавшим, что «компромат про Пугачеву» был снят за пару недель до того.

Что говорить, Сурков — гений тактических интриг! И, разумеется, никакой не сумасшедший. Погорячились, Алла Борисовна…

А чего стоит аналогичная история с балериной Анастасией Волочковой?

В январе 2011 года сразу два федеральных канала в один день (sic!) сняли из эфира в прайм-тайм передачи с участием экс-примы Большого театра. Отличились, понятное дело, НТВ и Первый канал. В первом случае Волочкова участвовала в дебатах в передаче «НТВшники» с Всеволодом Чаплиным. Во втором и вовсе была героиней программы «Пусть говорят».

И дело было вовсе не в цензуре. Ничего крамольного Анастасия Юрьевна в эфире говорить не собиралась. Дело было в банальной мести Владислава Суркова за политическую крамолу балерины.

За несколько дней до беспрецедентного синхронного нарушения сетки вещания, которая уже была анонсирована в телепрограммах, Волочкова в интервью радио «Свобода» дословно сказала следующее: «Однажды люди из «Единой России» — это говно, в которое я имела неосторожность вступить, — они заставили меня подписать такой документ нелепый, который, как мне объяснили, был в защиту Ходорковского, что на месте Ходорковского должны быть Другие люди. И — «подпишите, пожалуйста, письмо». Я подписала. А потом, когда на меня обрушилась вся страна с претензиями, что я против Ходорковского, — вы знаете, я рыдала, потому что меня реально обманули. И, может быть, это та причина, кстати, по которой я хочу сейчас выйти из этой ебучей партии «Единая Россия» — потому что там неправда и потому что меня просто обманули».

…Эмоционально, конечно. Но изнутри, как говорится, видней, во что вляпался.

Речь, разумеется, идет об известном «Письме в поддержку приговора бывшим руководителям ЮКОСа», которое в 2005 году подписали (отчасти мы уже знаем как) 50 представителей общественности. Среди которых значилась и Волочкова.»

Любопытно, что полутора годами ранее скандал подобного рода уже сотрясал политический воздух в России. В интервью РЕН ТВ выдающаяся фигуристка и депутат Госдумы Ирина Роднина сказала: «Я не подписывала. Это пока меня не было. Я в тот момент была в Сингапуре. Да, там написали мою фамилию, но так иногда бывает».

Вот так! Хоть стой, хоть падай.

Мне довелось именно в тот период общаться Ириной Константиновной, и я задал ей более обобщенный вопрос о том, как она относится к тому, когда людям за их спиной приписывают то, чего они не делали.

— Поразительно!!! — гневно отреагировала Роднина. — При живом человеке писать непроверенную информацию! Спросите прежде меня: правда это или нет. Понимаю, если бы я уже умерла, тогда можно было бы про меня всякую ерунду писать. А когда человек жив…

Роднина фамилию Суркова не произнесла, а вот Волочкова не убоялась. Когда на том же радио «Свобода» у нее спросили, почему она считает, что снятием ее передач занимался лично Сурков, Анастасия Юрьевна ответила:

— Потому что о том, что моя программа «Пусть говорят» и программа на НТВ сняты по личному распоряжению Суркова, мне объявили редакторы некоторых программ. Я не буду называть ни имена, ни программы. Это были люди с телевидения. Ну вы же понимаете, что только на таком высоком уровне могут принять решение о снятии программы.

Естественно, на таком. А на каком же еще две кряду крупные программы дуплетом слетают в лучшее телевизионное время?

Конечно, очень интересно, как именно Владислав Юрьевич отдает свои команды телекиллерам или их хозяевам. Многие рефлексирующие дамы и господа, размышляющие на эту тему, морщат носы: мол, Сурков до такого не опускается, а действуют его помощники, улавливающие волю хозяина из воздуха.

Я придерживаюсь прямо противоположной точки зрения.

Все проще.

В феврале 2004 года в Интернет попали расшифровки прослушек телефонных разговоров нашего героя. Разумеется, требовать проверить их достоверность никто не стал. В том числе и Владислав Сурков. Что косвенно служит доказательством их подлинности.

Вот фрагмент одной из тех бесед Суркова. Его предположительный собеседник — генеральный директор Первого канала Константин Эрнст.

— Але, привет! — начинает разговор Сурков.

— Ало?! — отвечает Эрнст.

— Але, Кость? Привет, говорю. Это я…

— А… а чего номер такой?

— Определился? Запиши его, этот новый — не успели пока поставить…

— Так может лучше вообще не… — пытается оборвать разговор Эрнст, почуяв, что доверять телефону в этот раз не стоит.

— Не, срочно просто… Я про завтра… — настаивает Сурков, говоря общими словами на знакомую им обоим тему.

— Ну что ты беспокоишься? Камеры будут, все будет…

— Камеры будут, ага. Успокоил. Камеры-то будут. Если ваших не будет, для вас будут. — Шутит Сурков с черным юмором. — В компании милых интеллигентных людей. Холодильники и телевизоры купили уже. Все дела, уют, комфорт. — Намекает Сурков Эрнсту на арест медиамагната Гусинского в 2001 году. Тот в интервью журналистам говорил, что у него в камере есть холодильник, телевизор, а сосед — интеллигентный человек.

— Я серьезно. Все будет. — Эрнсту, видимо, не до шуток.

— Надо, чтобы не просто все было — я чего звоню-то. Надо посильнее сделать, чем обсуждалось в пятницу. Не просто сюжет там… Надо целиком… И главные новости только про это — не меньше пол выпуска каждого… И чтоб обсуждали дня два. Познер-хуезнер. Короче, считай что это у тебя вторая прямая линия. Только без звонков. Что сильно вам упрощает работу.

Как видите, предельно конкретно, жестко и цинично настаивает Сурков на каких-то срочно необходимых ему телесюжетах.

— Слав…

— Ну что, что? Что ты нервный такой стал… (Смеется).

— Слав, ты понимаешь, что это значит? — переспрашивает Эрнст, чем-то, очевидно, ошарашенный.

— Родной, ты путаешь немного вообще… Это я объясняю, а ты понимаешь. Хотя ты, кажется, не понимаешь… — переходит Сурков на полуугрожающий развязный тон, раздраженный нерешительностью собеседника.

— Да на нас и так через раз наезжают… — тем не менее не перестает упорствовать Эрнст. — Они ж взвоют, западники там, блядь… Это оно и будет. Я серьезно… Он же не как должность, а как претендент там, ну ты понимаешь… Там же контингент-то… Это шуму будет.

…Вот такая милая беседа.

Собственно, не так уж и важно, какой именно сюжет приказывает протолкнуть в эфир Владислав Сурков Константину Эрнсту. Интересны сами технологии влияния нашего героя на федеральное телевидение. А они, как видите, просты и примитивны. Приказ в устной форме. Без лишней конкретики, благо собеседники понимают друг друга с полуслова.

Напомню, что Сурков в 1998–1999 годах работал у Эрнста первым замом на ОРТ еще времен Березовского. Тогда, в эпоху перманентных информационных войн, они и научились понимать друг друга. Только раньше, надо думать, команды Суркову отдавал Константин Львович. А теперь наоборот.

Примерно в таком же духе наверняка Сурков отдавал распоряжение снять с эфира телепередачи с участием Волочковой. Не исключено, что Эрнст также пытался сопротивляться. Мол, это же скандал будет — если слетит анонсированная программа. Но наш герой — человек непреклонный. Как решил, так и будет.

Думаю, и в случае с Волочковой, и в случае с Родниной у Владислава Суркова случился прокол по линии отлаженного гешефта «ты мне — я тебе». Он-то думал, что давая Волочковой более чем регулярные эфиры на федеральных каналах, а Родниной — депутатскую корочку, вправе отныне рассчитывать на то, что обе именитые дамы будут играть для Владислава Юрьевича… нет-нет, конечно, не в постановке спектакля «Околоноля», а всего лишь роли свадебных генеральш «Единой России».

Просчитался.

Дамы оказались с норовом, недаром же брали до этого штурмом олимпийские пьедесталы и подмостки Большого театра. Чего им Суркова-то бояться. Так что «ты мне — я тебе» жизненный принцип, конечно, эффективный и Владиславом Юрьевичем проверенный, но, как видим, не безотказный в случаях с уж очень выдающимися персонами.

Впрочем, поскольку эта глава о телевидении, надо было бы обратиться к последствиям телескандала с Волочковой. Но все дело в том, что никаких последствий не было. Вообще никаких! Тишь, да гладь, да божья благодать.

Нет, как я уже сказал, Волочкову расспросило радио «Свобода», написали (в нейтральных тонах) об инциденте малотиражные качественные газеты. (Им иногда дозволяется лягнуть Суркова.) Погуляли по тусовке сплетни да слухи. Но и только!

А десятки миллионов телезрителей (рейтинги v обеих программ огромные), оказавшиеся заложниками ярости Владислава Юрьевича, ни о чем не узнали. Собственно, о них никто и не вспоминал в те дни. Прикидывали политический ущерб «Единой России» и репутации Суркова, но об околпаченном пароде — молчок. Такова цена настроения Владислава Юрьевича. Именно настроения. Ничем иным этот алогичный поступок объяснить нельзя. Только банальной личной местью.

Прикиньте сами. Если бы эфиры с Волочковой не сняли, никто об инциденте с письмом не узнал бы, в таких масштабах по крайней мере. Потом балерину можно было бы выдавить с телевидения по-тихому. Так нет же, наш герой выстрелил изо всех пушек. Так разозлила его непокорная Волочкова, осмелившаяся сказать правду о методах добывания подписей в подметные письма против экс-босса Суркова.

Я подробно остановился на этой ситуации потому, что она показательна во всех смыслах. Но в одном — ярче всего. Пример с Волочковой свидетельствует о полном владении (не подберу другого слова) Владиславом Юрьевичем Сурковым отечественным телевидением. Он творит с ним что хочет. Казнит и милует. Снимает эфиры и готовит компромат впрок. (На наши деньги, между прочим, господа налогоплательщики.) Не пригодится так не пригодится.

И ладно бы современное российское телевидение усилиями Владислава Суркова во всем остальном являло собой образец высокой культуры и профессиональной последовательности. Увы.

Ведь что такое федеральное телевидение эпохи его куратора Суркова?

Дадим слово выдающимся людям, которые не понаслышке знают о телевидении. Вот что мне рассказал известный телеведущий Сергей Капица:

— Я однажды на заседании кабинета министров сказал: «Если вы будете продолжать такую политику в отношении общественного сознания, у нас будет страна дураков, вам этой страной будет легче править, но будущего у такой страны нет».

А теперь сравните с мнением, которое высказал мне о современном телевидении и о его скрытых задачах популярный актер Владимира Конкин:

— Хорошие передачи, учащие людей добру с младых ногтей, сегодня не нужны, ибо они заставят человека задуматься о том, как он живет. И как только человек поймет, что он живет более чем плохо, а последние 20 лет с помощью телевизора его так вообще 3 превращают в обезьяну и дебила, то тогда недалеко и до всенародной бузы.

Просто один к одному. Причем я не рылся в своих архивах часами. Взял навскидку двух уважаемых страной людей. И — вот вам…

Теперь вы поняли, какие задачи поставил перед современным телевидением Владислав Сурков? Одурачить население настолько, чтобы оно было не способно ни к какому проявлению гражданской позиции. Если ради этого понадобиться сделать из России страну дураков, не беда. Владиславу Юрьевичу не привыкать дергать за телевизионные ниточки.

Кукловод Всея Руси!

А что — звучит амбициозно. А Владислав Сурков, как мы знаем, человек честолюбивый.

Так что ждите.

Сурковские спойлеры

Под занавес главы о партстроителе Суркове вы вправе прервать меня вопросом. Неужели в деятельности нашего героя, отвечающего за работу Кремля с партиями (что само по себе, согласитесь, странно), сплошные проколы, скандалы, заявления в прокуратуру, ругань и коррупция? Какую-то неприглядную картину нарисовал автор.

Ну, во-первых, я и не претендую на истину в последней инстанции. Если у вас есть примеры удачной работы Владислава Юрьевича на партийной стезе, милости прошу: огласите весь список, пожалуйста. Лично я вижу то, что вижу.

За 12 лет пребывания Суркова на кремлевском Олимпе по его инициативе не родилось ни одной долговечной реальной партии. Мелькали, словно кометы в ночном небе, спойлеры[16] типа «Родины», «Народной партии» или «Гражданской силы», главной целью которых было отобрать голоса у коммунистов или, наоборот, у правых. Соответственно, выполнив свои локальные задачи, сгорали они на политическом небосклоне со скандалом («Родина» — Рогозин) или без оного («Гражданская сила» — Барщевский).

Собственно, политически обессиленное Сурковым посредством изгнания из него Прохорова «Правое дело» не умерло формально лишь потому, что Владислав Юрьевич наспех приспособил его под привычную ему функцию — производителя политических экскрементов.

— Единственно, для чего эта партия может быть использована, это быть спойлером для кого-то, — рассказывал мне экс-лидер «Правого дела» Леонид Гозман. — Как богдановская ДПР[17] и «Гражданская сила» Барщевского были спойлерами для Союза правых сил, так и нынешнее «Правое дело», если сохранится, исключительно для того чтобы кого-то мочить. Я не знаю, кого они будут мочить, но кого-то точно будут.

Само собой, ведь «мочить» Владиславу Суркову не привыкать, не то что строить.

Поскольку все выше перечисленные (и многие не перечисленные) партии были явлением искусственным, рожденным, как я уже сказал, в кремлевской пробирке нашего героя, то тратить ваше время на них, давно почивших в бозе, нет никакого смысла. (Хотя к самому феномену спойлерства в исполнении Владислава Суркова мы так или иначе будем возвращаться.)

«Что уж говорить про малые партии, серийно наштампованные управлением внутренней политики и сброшенные в сточную канаву с добродушной одобрительной улыбкой сурковских помощников», — справедливо написал по этому поводу известный политолог Александр Дугин.

В парламентской жизни России по-прежнему — как и до прихода Суркова в Кремль — участвуют ЛДПР, КПРФ и «Единая Россия». Жириновский и Зюганов, как вы помните, блистали в политике еще тогда, когда Ходорковский только-только начал доверить своему телохранителю Владиславу Суркову первые бизнес-поручения. В конце 1980-х — начале 1990-х.

Да, «ЕдРо» возникла, когда Сурков уже формально занимал кабинет в Кремле. Но, во-первых, в 1999 году он еще не имел там никакого политического веса. А, во-вторых, «медведей» придумал и воплотил в жизнь в качестве удачливого соперника лужковско-примаковского «Отечества» Борис Березовский. Сурков тут был исключительно на подхвате. Его миссия, как я уже писал, заключалась в том, чтобы с помощью ОРТ сровнять с грязью Примакова с Лужковым. С чем он блестяще справился.

К тому же надо сказать, что и сегодняшняя «Единая Россия» — это не партия Суркова. То есть он в силах, конечно, подкупать, запугивать и оскорблять ее членов, но к ее популярности не имеет никакого отношения. Электоральный феномен «ЕдРо», как ни крути, всецело зиждется на Путине. Недаром раз за разом к выборам Путин позиционируется как лидер партии.

— Победила ли бы «Единая Россия» на выборах без Путина? — напрямую спрашивал я директора «Левада-центра» Льва Гудкова.

— Нет, — категорически ответил Лев Дмитриевич. — Это мое мнение, но основанное на многолетнем отслеживании самых различных социологических опросов. «Единая Россия» мыслится как организация, созданная Путиным, под Путина и обеспечивающая ему поддержку. Она держится на доверии к тому, что Путин сможет обеспечить тот экономический рост, который шел с 2002 по 2007 год. Надежды на то, что при Путине будет относительное благополучие, которое было до кризиса 2008 года — это очень устойчивые установки в массовом сознании.

Как видите, успех «ЕдРо» к Суркову не имеет никакого отношения. Наш герой, как всегда, вдали от стратегических задач в силу своего узко сформировавшегося в молодости мышления. Он занимается корректировкой. Политической манипуляцией. Кнутом и пряником выхолащивает парламентскую жизнь.

И, признаюсь, мне до конца невдомек, отчего это все у нашего героя получается. Да, бывают настоящие бунты типа письма Ермолкина в Конституционный суд. Но воз-то и ныне там. Словно завороженные одна за одной вспыхивают и гаснут на парламентском небосклоне партии исключительно по воле «кремлевского кукловода». А настоящей политической жизни нет. Какой-то «день сурка».

У известного политолога Александра Дугина по этому поводу особое мнение: «Многие сегодня сетуют на то, что в результате этих политических фокусов в России не осталось партий, парламента, мало-мальски вменяемой политической жизни. Это верно, но разгромленная Сурковым система была, признаемся, «аховой», не то что нежизнеспособной, но столь же искусственной и уродской, как нынешняя, только скроенной по прежним образцам «ельцинизма» — с конкуренцией олигархов, беззастенчивым лоббированием, фрондерством, закупкой и перекупкой депутатов и партий и т. д. По сути, задумана была эта ликвидация не Сурковым, он лишь исполнил — блестяще — поставленную задачу».

К слову, на последних выборах для придания веса «Единой России» власти были вынуждены даже сформировать «Народный фронт» во главе с Путиным. Задачу свою — подтянуть партию к привычным результатам — Фронт выполнил без шума и пыли (на фоне скандала Суркова с Прохоровым). Говорят, потому, что был придуман и воплощен в жизнь руководителем аппарата правительства Вячеславом Володиным, а не Сурковым.

Говоря о реальных партиях, которые не являются спойлерами, а отрабатывают свой политический хлеб традиционными методами, я не упомянул «Справедливую Россию» Сергея Миронова.

О ней, как об удачном проекте Владислава Суркова, до поры до времени ходило много слухов.

— В свое время с позволения Владислава Юрьевича Суркова была создана «Родина»? — спрашивал я у все знающего Леонида Гозмана.

— … Не с позволения, а по его инициативе… — нимало не смущаясь, уточнял Леонид Яковлевич.

Так и гуляла эта версия.

А теперь я открою вам один политический секрет. «Справедливая Россия» не имеет к Суркову никакого отношения. Вообще никакого. Он не был инициатором ее создания. И, главное, не мог оказывать на нее своего влияния ввиду того, что Миронов до последнего времени занимал один из высших постов в государстве — был председателем Совета Федерации. Плюс выходцем из Санкт-Петербурга.

Так откуда же взялась байка о сурковских корнях «Справедливой России»?

Все просто. Ее запустил сам Владислав Юрьевич, когда понял, что может остаться на обочине действительно удачного партийного проекта. А нашему герою, мало того что не привыкшему отстоять вдали от счастливчиков и талантливых людей, было ох как не с руки обнаружить посредством независимо созданной от него удачливой партии свою стратегическую импотенцию. Все вокруг по инерции ведь продолжали считать, что рулит именно Владислав Юрьевич.

И надо было только об этом ненавязчиво намекнуть. Чтобы не утратить лавры кремлевского политического алхимика.

Повод не заставил себя долго ждать.

В марте 2006 — накануне учредительного съезда «Справедливой России» — Владислав Юрьевич публично скажет сакральную фразу: «Нет у общества «второй ноги», на которую можно переступить, когда затекла первая. В России нужна вторая крупная партия», которой, по замыслу президентской администрации, должны в перспективе отойти голоса, которые сейчас собирают партии «левого уклона и с сильным националистическим привкусом».

В этой паре предложений Суркова поражает все. Прежде всего, конечно, весьма странная образность речи нашего героя. Люди все-таки не цапли, им не свойственно переступать с одной затекшей ноги на другую.

Но не меньше удивляет откровенный цинизм, с которым Сурков декларирует про «замысел администрации» в отношении голосов избирателей. Словно не народ сам будет решать, куда отходить его голосам, а Администрация Президента. Ну и то, что Сурков уж совсем не стесняется открыто рассказывать о партийных замыслах Кремля, диковато, согласитесь.

Кстати, слово «администрация», а не «власть», «Кремль» или тем более безликое «мы» употреблено Владиславом Юрьевичем отнюдь не случайно. Именно ради него и будет слит в СМИ этот фрагмент его выступления перед группой депутатов.

Суркову было важно подчеркнуть свое участие в создании «Справедливой России» таким витиеватым ораторским приемом. И в самом деле, не придерешься. «России нужна», «по замыслу президентской администрации» — фразы абстрактные, ни о каком конкретном участии власти в создании «Справедливой России», казалось бы, речь не идет.

С другой стороны — у подавляющего большинства людей, даже таких искушенных в политике, как Леонид Гозман, сложилось впечатление, что Владислав Сурков придумал новую партию и напутствует технических исполнителей своего политического гения на вполне конкретное дело.

«Лучше этот электорат, — говорит он на том же совещании о будущих избирателях «Справедливой России», — который настроен против всех видов администрации, окажется привлечен к вам, чем к деструктивным силам».

Оставив в стороне до поры до времени чудовищное для политика такого уровня косноязычие Суркова, обратимся к сути его слов. Это именно что политические указания. И указания новому политическому спойлеру. Который обязан не партийные программы разрабатывать и бороться за избирателя, а отводить от всех видов администрации (и подвидов, забыли добавить, Владислав Юрьевич) настроения деструктивных сил.

По сути, Сурков говорит о том, что Миронов со товарищи должны заняться конкретными деструктивными силами, которые досаждают Владиславу Юрьевичу, и сгореть в этом благородном процессе, как и мириады их предшественников — «Родина», «Гражданская сила» и иже с ними.

Но в данном случае Сурков именно что говорит на публику. Поскольку отлично знает, что Миронов заниматься спойлерством не будет никогда. Характер у бывшего десантника не тот. Ему даже предлагать сделку «ты мне — я тебе» бессмысленно. Но главное, новую партию благословил сам Путин.

Об этом мне Сергей Михайлович рассказал совсем недавно, уже после инициированного Владиславом Сурковым за его непокорность изгнания из Совета Федерации.

— В свое время Сурков называл «Справедливую Россию» «второй ногой власти», — напомнил я. — Не боитесь, лишившись административного ресурса… <

— …Перестать быть ногой? — с улыбкой переспросил Миронов.

— Да.

— Нет, не боюсь, потому что мы никогда не были ни ногой, ни рукой, никаким там протезом, — брезгливо отрезал Сергей Михайлович. — Это сурков-ские придумки. Партия создавалась не только без его участия, но он даже об этом не знал.

Это была моя инициатива. Я проинформировал о ведущихся переговорах президента Путина. Господа Бабаков[18] и Зотов[19], когда я вступал с ними в переговоры, спросили: «Что скажет президент?» Я ответил: «С президентом я переговорю. Поставлю его в известность».

«Поскольку Зюганов не воспользовался шансом стать социал-демократом, это поле свободно. Сергей Михайлович, в верном направлении идете», — вот что мне сказал Путин, когда я приходил приглашать его на наш учредительный съезд. Поэтому мы не партия, созданная в кремлевской пробирке. Мы абсолютно самостоятельны. Независимы.

Вот так. Миронов создал «Справедливую Россию» через голову Суркова. И посему избежал участи его марионетки. Естественно, любить Суркову Миронова отныне не за что. Но руки коротки. Плюс этика внутрикомандных отношений…

Лучше всех подметил известный политолог Станислав Белковский: «Владимир Путин дал добро на создание второй «партии власти» — «Справедливой России», против чего Сурков, ненавидящий Сергея Миронова, пытался неистово возражать. Тут бы и отсидеться Владиславу Юрьевичу в тишине, но замглавы АП РФ совершает очередную аппаратную ошибку: натравливает на Миронова и К° своих собственных официальных «шестерок». В результате стало ясно, что Сурков играет против утвержденного Путиным проекта, что есть категорическое нарушение кремлевской этики».

Что за «шестерки», о которых упоминает Станислав Александрович?

Ответим его же словами: «Сурковские помоечные сайты, дрессированные мини-евреи системы «радзи-ховский», придворная тетушка Чарли…» Добавлю, что в арсенале нашего героя даже социология — как метод отрезвления зарвавшихся политиков.

Я просил пояснить это парадоксальное явление одного из лучших социологов России — директора «Левада-центра» Льва Гудкова:

— Мне, мягко говоря, удивительно поведение вашего коллеги, директора ВЦИОМ[20] Валерия Федорова, регулярно принимающего участие в мероприятиях, организованных Центризбиркомом…

— …Он не просто принимает участие в мероприятиях Центризбиркома, он участвует в заседаниях у Суркова, — сказал Лев Дмитриевич.

И как вы думаете, может ли ВЦИОМ в такой ситуации давать объективную информацию? Те же экзит-полы — опросы избирателей на выходе после голосования — при умелой режиссуре ведь могут запросто влиять на сами результаты голосования.

Как? Да очень просто.

— С точки зрения влияния на результаты голосования, у экзит-полов есть проблемы с публикациями; и обнародованием данных, — рассказывал мне председатель Центризбиркома Владимир Чуров.

Благодаря Интернету их результаты можно запросто публиковать до завершения подсчета голосов. Ну а коль скоро эти данные официальными не считаются, то манипулировать с ними можно играючи. Были бы профессиональные социологи на подхвате.

Впрочем, как видим, наш герой недолго играл против Миронова в открытую. Сурков скоро спохватился, поняв, что по существу действует против решения Путина. Ну и заговорил о «ноге», попутно присвоив себе славу успешного проекта.

Ловко? Еще бы. У нашего героя, если вы забыли, природный дар не только всякий раз выходить сух„м из воды, но и умудряться при этом делать свои ошибки подвигами.

Мы с вами уже поговорили о вотчине Суркова — СМИ, с точки зрения его какого-то прямо-таки феодального господства в этой нише. Достигается оно в том числе тоже с помощью спойлеров. Но уже, так сказать, не политического, а информационного толка. Как правило, газет и журналов.

Потому что телеканалы создавать на годок-другой ради того, чтобы «опустить» оппонента, все же дороговато. Куда проще процитировать запущенную Сурковым политическую байку через газету, а потом со ссылкой на издание дать ей телевизионную жизнь. Как, собственно, и было в случае с «затекшей ногой» — «Справедливой Россией».

Однако нередко не видимые обывателю-читателю случаются политические казусы. Сурковские матрицы, войдя во вкус и образ, начинают жить собственной жизнью. Ну, например, мешать с грязью Путина куда забористей настоящих его политических недоброжелателей.

Весьма красноречивый пример тому деятельность на посту главного редактора «Независимой газеты» госпожи Кошкаревой.

Татьяна Петровна была типичным информационным спойлером. В ее истинные задачи входило создавать посредством «НГ» видимость оппозиционной газеты федерального уровня, забивая внесистемную антипутинскую риторику, скажем, «Новой газеты».

Поначалу так и было. Но потом…

«Независимая газета» при Татьяне Петровне Кошкаревой превратилась в самый настоящий антикремлевский рупор, вещавший громче и яростнее всех оппозиционных газет вместе взятых, недаром же продолжала принадлежать врагу путинского режима — Березовскому. (Вот, кстати, где был Сурков, позволяя беглому олигарху владеть прессой в России?)

«Независимая газета» рвала и метала, не оставляя камня на камне от кровавого чекистского режима. Благо «крыша» в лице самого Суркова позволяла писать, что захочется. Табу было лишь на персоне самого Суркова, о котором «НГ» той поры писала неизменно в почтительных и сочувственных тонах.

В конце концов, до кое-кого в Кремле дошло, что протеже Суркова — Кошкарева ненавидит Путина и его команду искренне и от души. «Независимую» велели срочно выкупить у Березовского. А Кошкарева спустя срок перестала быть ее главным редактором.

Все описанное выше, упаси бог, никакая не случайность. Сурков отлично знал Кошкареву еще по работе в «березовом» ОРТ. И даже раньше. А как-то, будучи уже в Кремле, в «Известиях» поздравил ее с сорокалетием. Вы часто видели публичные поздравления Суркова? То-то и оно…

Тем более что и сегодня Татьяна Петровна Владиславом Юрьевичем не забыта. Обретается где-то в недрах медиапроектов «Газпрома». Или возле них. То есть получается, оттоптавшись на Путине, приблизилась к кремлевскому углеродному корыту.

(Не исключено, кстати, что информационные накаты на Лужкова и Пугачеву — дело рук Кошкаревой. Уж больно почерк похож.)

Вот и скажите мне: в чем сила? Вернее, у кого. У Прохорова? У Медведева? У Путина? Бросьте… Сила не у директоров театров, а у кукловодов… извиняюсь, режиссеров.

— …Собирается часть фракции на встречу с президентом или с премьером, — рассказывал мне депутат-коммунист Валентин Чикин. — Сурков всегда присутствует.

…Чтоб все было тип-топ. Чтоб текст не забыли. И роли не перепутали.