Криволапыч

Охота

Тем временем фермеры закончили пахоту. Теперь им требовалось много удобрений. У Ярвинена настало горячее время. Его кроваво-красная машина мелькала то здесь, то там.

Окружённую полями усадьбу Саари окутал крепкий запах навоза.

Художники, скульпторы и певцы жаловались управителю Дома творчества, что не могут в такой атмосфере заниматься высоким искусством. В их работах помимо желания появлялись сельскохозяйственные мотивы, заметно умалявшие ценность произведений.

Барсук, раздражённый несвежим воздухом, ругал всех и вся, и даже работяг-муравьёв, которые уж точно были ни при чём.

Количество наблюдателей за птицами заметно сократилось, а оставшиеся пользовались марлевыми масками.

И лишь призрак, наличие носа у которого по-прежнему было под вопросом, не обращал внимания на изменившуюся атмосферу. У него появилась новая идея. Теперь он склонялся к тому, что вовсе никогда не был человеком и сразу родился призраком.

Именно в эти дни Криволапыча впервые посетили сомнения насчёт его новой родины. Как ни крути, а в настоящем рае не должно так пахнуть!

Однажды утром он, как обычно, вылез из норы, щелкнул зубами на припозднившегося комара и сонно потрусил к вышке. Через пару минут он уже подбегал к лестнице, постепенно просыпаясь.

Вдруг наверху сухо треснул сучок.

Криволапыч удивлённо остановился. Что-то похожее на пролетевшего жука, обдало ветром его левое ухо, шлёпнулось в папоротник и исчезло.

Криволапыч посмотрел по бокам, и, ничего такого не заметив, поднял голову. На лиловом фоне неба темнел силуэт человека в шляпе. Он стоял на верхней площадке и заряжал ружьё. Увидев его, Криволапыч сразу проснулся. Притворяться дохлым было поздно. Пока человек возился с ружьём, Криволапыч махнул хвостом и исчез под елью.

Яри, а это, конечно, был он, стараясь не поломать ног, с грохотом сбежал в вышки. Но, ступив на половик из хвойных иголок, он понял, что упустил добычу, и выругался так, что деревья вокруг осуждающе закачали макушками. Проклиная заповедник, где нельзя стрелять из нормального ружья, Яри подобрал пролетевший мимо цели шприц со смертельной дозой снотворного и отправился искать енотовидную собаку.

Перепуганный Криволапыч, сшибая холодную росу, бежал через подлесок. На влажную шерсть налипали семена и листья. Лапы то и дело задевали торчащие над землёй корни деревьев, но Криволапыч этого не замечал.

Когда впереди показалось распаханное поле, он остановился и попробовал спокойно соображать. Спасение было в барсучьей норе. Но сразу туда бежать нельзя.

Сделав несколько отвлекающих петель, Криволапыч быстро вернулся на опушку посреди бурелома и нырнул в нору. Там он забился в свой отнорок и стал ждать дальнейших событий.

В соседней «комнате» мирно посапывал Тойво. Бурелом наверху привычно поскрипывал от ветра и жуков-точильщиков. Криволапыч постепенно стал успокаиваться. Он свернулся калачом и попытался задремать.

Ему это удалось. Он поспал минут десять или даже больше.

Вдруг скрип снаружи стал громче, а потом кто-то прошёлся по потолку.

Криволапыч вскочил, но сразу прижался к полу. Тут во вход норы всунулось полено. Оно покрутилось, как бы устраиваясь поудобнее, а затем по нему пару раз ударили снаружи, чтобы вогнать поглубже.

Криволапыч заметался.

От шума проснулся барсук. Он хотел выйти наружу для моциона и вдруг упёрся в полено. Минуту он соображал, что это такое, а потом, сообразив, завопил. Минут пять он орал, обзывая Криволапыча «оккупантом», «варваром» и другими словами, недопустимыми для жителя цивилизованной страны.

— Они разроют мою нору! — кричал он. — Или зальют водой! Я не хочу тонуть вместе с понаехавшим чернохвостым! Вон отсюда! Вон! Вон!

Криволапыч в панике бросился копать стену. Его подталкивали ужас и проклятия Тойво. Прижав хвост и уши, он впивался когтями в землю и откидывал задними лапами в отнорок. Крики барсука становились всё глуше. Через несколько минут бешеной работы правая лапа оказалась на свободе. Спустя несколько секунд к ней присоединилась левая лапа, голова, затем всё остальное.

Криволапыч выпрямил уши и огляделся. У бревна, торчащего в норе словно пень, никого не было. Наверное, Яри ушёл за лопатой.

Криволапыч встряхнулся и бросился вон из леса.

Теперь он уже не пытался скрываться, полагаясь только на свои лапы. На предельной скорости он пробежал по перепаханному полю, чувствуя, как у него сотрясаются все внутренности, и выскочил на дорогу, что вела к деревне. Он быстро оглядел её и, не заметив ничего подозрительного, бросился к шоссе.

На ходу Криволапыч пытался понять, что происходит, но всё-таки не понимал. Он был уверен, что попал в Рай, и вдруг это замечательное место повернулась какой-то ужасающей изнанкой! Лишь теперь Криволапыч со всей ясностью сообразил, что значит «сокращать». А потом понял, куда девались его енотовидные предшественники.

Солнце поднялось над заливом, и от Криволапыча протянулась длиннейшая тень, уши которой касались дальних хуторов.

Там, просыпаясь, хрипло и пока ещё сонно кукарекали петухи, басовито хрюкали голодные свиньи. Учуяв енотовидную собаку, яростно забрехали псы.

Где-то далеко позади едва различимо зажужжал мотор. Этот тупой и неприятный звук быстро набирал силу.

Криволапыч на бегу обернулся. На тёмно-серую ленту асфальта упал первый луч, и осветил кровавую каплю красной машины.

Криволапыч ринулся вперёд, вкладывая в это движение все свои силы. Конечно, его отец или мать, сразу бы свернули с проезжей части и ушли в куртины низкорослых деревьев, которые там и сям, попадались на полях, иногда соединяясь полосами кустарника. Но Криволапыч поддался панике и потерял способность нормально соображать.

Беглец нёсся по самой середине дороги, а машина медленно, будто бы усмехаясь своим толстым чёрным бампером, подбиралась сзади. Она напоминала хищника, который играет с добычей, готовясь к решающему прыжку.

Ярвинен растянул губы в улыбке, глядя на бегущую перед ним собаку. Он вернулся за лопатой на стоянку, и оттуда, с холма, увидел добычу. Глупое животное со страху шпарило в самые густонаселённые места муниципалитета. Через пару секунд Яри уже завёл двигатель, ведь автомобиль может быть таким же оружием, как ружьё! Надо только уметь его использовать.

«Лишь бы шкуряк не запороть», — думал он радостно.

Яри аккуратно, даже можно сказать виртуозно, подвёл машину к самому хвосту Криволапыча. Но когда он уже собирался ударить зверя колесом, дорога неожиданно свернула, огибая залив.

Конечно, она тут сворачивала всегда, вот уже несколько веков подряд, но сегодня для увлёкшегося погоней Яри это оказалось неожиданным.

Криволапыч, не разбирая пути и по-прежнему ничего не соображая, перескочил через канавку на обочине и понёсся через поле, потому что именно туда шла прямая, по которой он удирал. Красная машина клюнула носом дно канавы, потом подпрыгнула на пашне и замерла, покачивая разбитым бампером.

Яри держась за голову, выбрался из двери, тупо поглядел на бампер и обернулся к тёмному пятну — оно быстро уходило от него по спелому, золотому полю. Пятно делалось меньше, меньше, и вскоре совсем исчезло.

В муниципалитете Мюнямяки наконец наступило настоящее утро.