Мексика. 1913 год

Взгромоздившись на крышу вагона, Джек фотографировал все, что происходило внизу. У того же вагона стоял Панчо Вилья, засунув руки в карманы. На нем была шляпа с обвисшими полями, рубашка без воротничка и сильно потертый, лоснящийся коричневый костюм.

Как по волшебству, вся окутанная пылью равнина покрылась лошадьми и людьми…

Всадники поспешно седлали коней.

Надтреснуто рожки трубили сбор.

Сарагосская бригада шла в наступление.

На Запад через пустыню к отдаленным годам скакали кавалеристы — первые отряды, уходившие на фронт.

Они двигались десятью колоннами, расходившимися, как спицы в колесе.

Звенели шпоры, развевались красно-бело-зеленые флаги. Тускло сверкали патронные ленты, надетые крест-накрест, подпрыгивали положенные поперек седла винтовки, мелькали тяжелые высокие сомбреро и разноцветные серапе.

За каждым отрядом брели пешком десять — двенадцать женщин, тащивших кухонные принадлежности на головах и спинах, гнали мула, навьюченного мешками с кукурузой.

Джек ехал на передней площадке паровоза, где поселились две женщины и пятеро детей. На узкой железной площадке они разложили костер из веток мескита и пекли лепешки. Над их головами ветер трепал протянутую веревку со свежевыстиранным бельем. Джек лежал, смотрел в вечернее небо и раздумывал о своей жизни.

«Почему я здесь?… Я., довольно богатый свободный человек, которого любит одна из самых очаровательных женщин Америки, — почему я здесь? Почему мне так хорошо и легко с этими людьми, несмотря на все опасности, несмотря на то, что идет война?… Война, в которой могут меня убить. Почему я не могу просто уехать и жить „как все люди нашего круга“, как мне говорила моя Мэб?… Может быть, это в моей судьбе?…»

Маленькая девочка подошла к Джеку и протянула ему горячую кукурузную лепешку.

— Поцелуй ее, и дай ей доллар, проклятый гринго! — услышал Джек веселый голос, и к нему на площадку откуда-то сверху, с вагона очень медленно идущего поезда, спрыгнула Беатриса. В руках у нее была винтовка, а ее высокую грудь перепоясывали патронные ленты. Она стояла и смеялась, освещенная лучами закатного солнца на этом медленно тащившемся поезде.

— Я сделаю все, что вы скажете, сеньора, — сказал Джек и, подняв чумазую девочку, поцеловал ее и протянул ей серебряный доллар.

Мать девочки, пожилая изможденная крестьянка, бросилась к Джеку.

— Спасибо, мистер! Спасибо!.. Приходи к моему костру, и я всегда накормлю тебя.

Беатриса подошла к Джеку и положила свои длинные руки на его плечи.

— Я переменила профессию! — сказала она, смеясь. — Теперь ты можешь действительно жениться на мне, — и она поцеловала его в губы страстно и горячо.

У Джека закружилась голова. Положив подбородок на ее плечо, он сказал:

— Да, да. Я женюсь на тебе! Я останусь здесь в Мексике с тобой! Может быть, это действительно моя судьба.

Беатриса откинула голову и звонко рассмеялась.

— Какой ты глупый, глупый гринго!.. Приходи ко мне в вагон сегодня ночью, моя постель отгорожена одеялом. Сегодня это тебе не будет стоить ни одного доллара. — И она вновь поцеловала его.

— Обязательно приду! — сказал Джек.

Загрузка...