Кровавый Новый Свет

Глава 1

1503 г, сентябрь, Рим.

Пять лет прошло с того момента, как Итальянское королевство, вобрав в себя не только большую часть италийских земель, но ещё Сербию, Египет и Константинополь с окрестностями по обе стороны проливов, трансформировалось в Медитерранскую империю. Понимаю, что название так себе, зато вполне чётко отражающее расположение земель этой самой империи. По факту, Средиземное море в немалой степени стало «личной ванной Борджиа». Не в плане, что там не играли свою роль флоты иных стран, вовсе нет. Но вот ключевое значение имел именно наш флот, а желающих оспаривать подобную максиму как-то, хм, не находилось.

Казалось бы, по историческим меркам прошедшие годы совсем невеликий срок, однако так могло показаться лишь на первый и не шибко сведущий взгляд. Время календарное и с точки зрения истории — это несколько отличные друг от друга понятия. И вообще, неизвестная тут пока теория относительности, она как бы тоже намекает, что не всё так просто, как некоторые хотели бы считать.

Взятие Иерусалима, падение Стамбула-Константинополя и бегство османского султана Баязида II в азиатскую часть Османской империи — теперь уже, если честно, маловразумительного огрызка — крах большей части его сыновей, ранее питавших определённого рода иллюзии касаемо собственного будущего. Вот они, основы, которые стали ключевыми. Для чего? Естественно, создания империи, что стала не исторической случайностью, не результатом чисто силовых действий, а исторической закономерностью в резко меняющихся условиях. Рим по факту оказался не только олицетворением двух успешных Крестовых походов и сокрушения двух наиболее мощных мусульманских государств, но ещё и олицетворением новой силы европейских государств, направленной на явное и открытое доминирование над остальными частями света. И базировалось оно не на абстрактной вере, а на вполне реальной общности крови и духа — того самого, что ни одна вера как таковая сама по себе обеспечить в принципе не сможет. Особенно та, для которой в принципе нет разницы относительно того, кто является её адептами того или иного уровня. Строки «нет ни эллина, ни иудея» окончательно были выброшены Римом на обочину истории, за компанию с миссионерством. Хорошо выброшены, далеко, с соответствующим размахом перед броском, чтоб ни одна падла потом не ухитрилась заново эту пакость подобрать.

Туда же отправились церковные ограничения с целибатом как основой, понятие инквизиции как таковое, про гуано вроде индульгенций и говорить не приходится. Вся вышеупомянутая зараза покамест имела место быть, но исключительно в зоне влияния Авиньонского Святого Престола. Отколовшиеся от Рима во главе с Авиньонским Папой Юлием II, в девичестве Джулиано делла Ровере, пыжились, важно завывали, стремясь привлечь к себе внимание новых верующих и сохранить старых, однако… Однако, Авиньон скорее прозябал, нежели процветал, несмотря на титанические усилия короля Франции и частично императора Священной Римской империи Максимилиана. Не в последнюю очередь потому, что из-под Авиньона мы выбили чуть ли не главную опору — Орден святого Доминика, то бишь инквизиторов, по простому говоря. Людовик XII Валуа внял прозвучавшему ультиматуму и отослал свихнувшихся садистов всем составом аккурат «в жопу мира», то есть в Африку, поближе к дикарям. Арабы там или негры — я вникать не собирался. Владения там у Франции есть? Есть. Все доминиканцы высланы, а оставшиеся объявлены «свободной и желанной добычей» для желающих подзаработать? Тоже выполнено. А уж помрут они от естественных причин, убьют их местные дикари либо сожрут, либо вовсе доберутся охотники за головами или энтузиасты из Храма Бездны… Да пофиг. Тут главное результат, а не пути его достижения. Совсем скоро доминиканцы должны были вымереть аки динозавры или там мамонты. За исключением тех, которые ещё до этого момента приползли с Рим, сдавшись на милость Папы Александра VI, получив нехилые такие сроки в темницах, но сохранив собственные шкуры.

Как бы то ни было, а инквизиции по сути более не существовало. То же самое в скором будущем ждало и самих отцов-инквизиторов. Станет ли по ним рыдать кто-либо, кроме таких же выродков? Сильно так сомневаюсь! Уж не после устроенного бесноватым Савонаролой и его выкормышами, не после многочисленных костров, что распалил автор «Молота ведьм» и последний значимый глава доминиканцев Крамер. Не после всего этого, право слово!

Лишившись же главной мракобесной своей опоры, Авиньон был просто обречён на постепенное угасание. Совсем исчезнуть, конечно, это папство не исчезнет, но станет центром притяжения лишь для всякого рода аскетов, убогих телом и духом и прочей накипи человечества. Туда им и дорога, право слово… непосредственно в Авиньон. Интересно тут другое — когда в Париже поймут, что Авиньон не оправдывает возложенных на него надежд? Когда этот или следующий король Франции осознает, что не стоит цепляться за трухлявое бревно, если имеется куда более прочное и комфортное средство передвижения? Будем посмотреть, ой как будем.

Ага, именно что посмотреть, поскольку моим излюбленным местом для обзора стал один из балконов в замке Святого Ангела — теперь уже ныне, присно и во веки веков цитадели рода Борджиа. По сути, замок стал императорским дворцом, но предназначенным больше не для парадных и многолюдных торжеств, а для проживания «ядра» рода и тех немногих, кто являлся совсем уж ближним кругом.

Шаги. Со спины, но не скрываемые и обладательница их легко узнавалась не только по собственно звуку, но и по запаху духов. Хуана, официальная супруга и просто очаровательное создание. Милая, добрая, домашняя и, внезапно даже для себя, ставшая аж целой императрицей. Вдобавок оказавшаяся женой ни разу не обычного для этого мира/времени человека. Только грустить по этому поводу девушка в принципе не собиралась. Более того, сама того не зная, избежала вполне вероятного при ином раскладе печального бытия. Хуана Безумная и вот эта очаровательная красавица — две большие разницы.

— И слышна, и ощущаешься, — с улыбкой говорю, поворачиваясь к ней, после чего обнимаю, крепко целую и лишь потом продолжаю. — Всё в порядке?

— Всё и все, — отвечает она, а взгляд на мгновение скользит в сторону. откуда только что пришла. — Дети… Теперь я понимаю, как матери приходилось.

Прижимаю к себе это чудо и чувствую, как Хуана доверчиво прижимается ко мне. Мда, чуть ли не идеальная хранительница дома. Главное по возможности не загружать её политикой и прочими жесткими делами. Ну то есть как. Она у меня постоянно в курсе происходящего, но именно что в курсе, а не активно участвует. Ей это слабо интересно, особенно если те или иные дела в принципе не способны угрожать главному в жизни девушки — семье, а точнее благополучию и тем более жизни членов оной. Тогда и только тогда в ней на некоторое время способны проснуться до поры дремлющие гены её матери — той самой Изабеллы Католички, которая продолжала твёрдой рукой держать всю Испанию, её исконные земли и новые, завоёванные в относительно или совсем недавнее время.

Дети. Вот уж воистину и не стремился, и не ожидал, и уж точно не мечтал становиться главой не столь уже и малодетного семейства. Сперва дочь от Бьянки, названная Ваноццей, потом сын и опять же дочь от Хуаны, Виктор и Адель. Если Ваноцца уже вошла в относительно разумный возраст, то вот двое остальных… Два с хвостиком года и без малого год. Кому как, но для меня дети в таком возрасте — кошмар и ужас, от которых хочется держаться по возможности дальше. Благо сейчас такая возможность имелась, равно как и у всей аристократии, предпочитающей первые несколько лет жизни детей перепоручать тех нянькам и прочим кормилицам, начиная вплотную заниматься подрастающим поколением, лишь когда то становилось способно хотя бы понимать ему сказанное. К отцам это относилось больше, к матерям… когда как. Впрочем, Хуане нравилось проводить время даже с ещё находящимися в младенчестве детьми. В меру, конечно, ведь сидеть ночь напролёт и слушать возможный — и реально частенько случающийся — плач ей бы точно удовольствия не доставило. Так что прислуга, пусть из числа самых проверенных, и никак иначе.

— Время порой медленно ползёт, а порой бежит резвее арабского скакуна. Сдаётся мне, и оглянуться не успеем, как оба ребёнка подрастут и станут маленькими стихийными бедствиями. Придётся направлять их стремления и порывы, сперва толком и не осознаваемые. Впрочем, это ещё не в самом близком будущем.

— Не в ближайший год точно, — соглашается Хуана и тут же добавляет. — А вот с дочерью Бьянки уже пора. Но мне кажется, что Лукреция с ней куда больше времени проводит, чем сама мать Ваноццы.

Поневоле вспоминаю ситуацию с уже почти пятилетней девчонкой и не могу не согласиться. Родительница из Бьянки и впрямь так себе. Нет, никакой неприязни или отстранённости от дочери, просто подруга… банально не знала в большей части ситуаций, что говорить, как говорить и уж тем более с какими интонациями. Хорошо хоть Лукреция реально спасала положение, сглаживая все возможно ведущие к конфликту ситуации. Вместе с тем я был почти на сто процентов уверен, что ещё года через два-три всё выровняется. Как раз к моменту, когда маленькая Ваноцца, помимо умения говорить, заваливать окружающих кучей вопросов и просто изображать веник на паровой тяге начнёт больше думать и прикладывать неуёмную энергию… Скорее всего не только к мирным занятиям, но и к началу освоения пусть пока заточенного под ребёнка, но оружия, да и верховая езда мало-мало необходима. Генетика, мать её! Если что папа, что мама те ещё ни разу не мирные создания, то и ребёнок с высокой долей вероятности будет на них похож. Лукреция опять-таки с её сильным влиянием. В общем, скучать и сейчас не приходится, и в будущем не получится, однозначно и без вариантов.

Что до собственно сестрёнки, так она покамест о детях и не задумывалась. Ей, как она сама сказала, сейчас хватало Ваноццы, а теперь ещё и к двум другим мелким наверняка потянется при полном отсутствии возражений что с моей стороны, что от Хуаны.

Мда, Борджиа реально превращались в довольно большой и крепко спаянный не то род, не то и вовсе клан. Общие представления о мире вокруг, крепкая связка замыслов, ну и осознание, что верить чужакам — дело опасное. Чужакам не столько даже по крови, сколько по духу. Ага, сразу вспоминается недоброй памяти Хуан Борджиа, позор семейства и источник постоянных проблем… до прошлого года, когда его земное существование таки да пресеклось одним из самых позорных способов как по моему личному представлению. Выродок, в последнее время сильно подсевший пускай на напрочь запрещенный, но такой манящий для некоторых опиум, накурился до такой степени, что, пребывая в бессознательном и одурманенном состоянии, банально захлебнулся собственной блевотиной, лёжа на спине. К слову сказать, ни я, ни кто-то другой из Борджиа к этому причастен не был. Врать не стану, не раз и не два были сильные искушения раздавить это отдалённо напоминающее человека существо, но увы. Обещания, данные как «отцу», так и «матери» накрепко связали руки. Поэтому я просто не мешал скотине уничтожать собственную жизнь, прекрасно осознавая, что свинья всегда грязь найдёт и по уши в ней изваляется с радостным похрюкиванием.

Извалялся, паршивец. Ему реально просто не мешали, то есть не отсекали возможность доставать отраву и потреблять её. Вот и exitus letalis подоспел, реально порадовав меня с Лукрецией — и про Бьянку однозначно забывать не следует — но огорчив Родриго Борджиа и Ваноццу. Сын же, как ни крути, хоть и весьма-весьма блудный. И да, хвала богам и демонам, что это гуано размножиться не успело, ведь генетика, она штука такая, от папаши-урода навряд ли стоило ожидать нормальных деток.

— Что пора, так это факт, — с небольшой паузой отвечаю очаровательной испанке. — Лукреция не даст остаться в стороне ни мне, ни тебе… вообще никому из тех, кого считает своей семьёй. Ваноцца для неё практически как собственная дочь. По вполне понятной причине.

— Причине, да…

И опять смущение. Глазки прячет, зарумянилась в меру того, что организм позволяет. Ну-ну. Вот сколько уже времени прошло, а к некоторым особенностям окружения семейства Борджиа и его представителей ну никак не привыкнет. Пытается, старается, ан нет, до конца так и не выходит. Меня оно ничуть не напрягает, конечно, скорее немного забавляет и реально так умиляет. Хуана реально этакий луч добродетели и высоких моральных качеств в тумане многочисленных вывертов и закидонов, что в головах рода Борджиа прописались чуть ли не на постоянной основе. А ведь помимо Борджиа классических есть ещё и я, и Изабелла, которая себя Алисой не факт, что и в мыслях называть продолжает. За минувшие годы крепко и прочно вросла в этот мир, благо было кому ей в этом помочь, да и как бы развитие и изменение шло правильно, то есть хоть и достаточно быстро, но плавно, шаг за шагом. Образец для подражания? Имелся, к тому же сразу два, отзывающиеся на имена Лукреция и Бьянка. Отличия же что от первой, что от второй также объяснялись тем, что это, дескать, этакий своеобразный сплав получился, зато в чём-то даже превосходящий обеих этих персон.

К слову, свою корону моя подруга ещё по той, прежней жизни таки да получила. Египетскую, и уже после того как Египет стал лишь частью созданной империи. Корон этих из числа полноценных, а не герцогско-княжеских, которые учитывать особо и не стоило, было целых четыре: итальянская, сербская, египетская и константинопольская. Мал набор, зато весьма ценен и внушителен, с какой стороны ни посмотри. И всё короны являлись подконтрольными Борджиа. Общеимперская и итальянская, с ней связанная воедино — это на моей голове. Сербскую приватизировала довольная как паук Лукреция. Египетская, как и упоминалось, оказалась на голове Изабеллы. Ну а корона Константинополя… она пока лежала, так сказать, в запаснике, ожидая подходящей кандидатуры. Причина? Ну не Джоффре же её выдавать, право слово! Парень банально не дотягивал до уровня пусть подчинённого имперской власти, но монарха. Вот реально не дотягивал и, после некоторой осторожной и грамотной психологической обработки, сам это признавал, будучи довольным постом по сути доверенного наместника то в одной. то в другой части империи, где требовалось присутствие кого-то не просто из числа Борджиа, а именно что правящей, основной ветви рода.

Зачем вообще нужны были все эти короны? Не только и не столько создание впечатления, что какие королевства и прочие царства были, такие под властью Борджиа и остаются. Тут скорее постепенное ослабление властных полномочий серьёзных феодалов. Но не грубо, как было сделано в той же Франции со времён кардинала Ришелье и особенно при Короле-Солнце, а куда как более мягко, изящно. По германскому образцу времён Бисмарка, великого Железного канцлера, оставившего короны Баварии. Саксонии и прочих германских государств на головах тех, кто их носил раньше, но выдернувший из-под них главную опору — большую часть настоящей власти. Ну а мы ещё деликатнее сотворим. Сперва главные короны империи окажутся на головах тех, доверие к кому абсолютно, кто точно не станет рычать по поводу урезания власти входящего в империю королевства. Потом же… Потом пришедшие им на смену банально привыкнут, будут воспринимать урезанные возможности монархов внутри империи как нечто естественное. Согласен, тут ставка на долгую перспективу. Зато обходятся почти все подводные камни, особенно те, которые касаются постепенного упадка духа верхушки аристократии и чрезмерного усиления именно центральной власти. От последнего, право слово, зачастую, проблем куда больше, нежели пользы. В меру всё хорошо, в меру! Следовательно…

Звон колокольчика. Откуда? А со стороны бокового выхода на балкон. Того самого, что не из моих комнат, а предназначенного для слуг или охраны.

— Кто? — повысив голос, интересуюсь я.

— Луис д’Арженто, Ваше Величество.

Секретарь пожаловать изволил. Хороший секретарь, раз вот уже более пяти лет на этом посту состоит и ни разу по серьёзному не проштрафился. Разрешаю ему открыть дверь и войти, лишь разводя руками в ответ на вздох Хуаны, не любящей, когда в такие вот моменты нас прерывают. Не кто-то из ближнего круга, а вот так вот, по делам. Однако дела не абы какие, а наверняка важные, раз Луис рискнул отвлечь от важного дела, то есть от отдыха в компании супруги.

Мда, лицо всё такое озабоченное, о разного рода излишних аспектах этикета не вспоминает, обходясь рекомендованным мной минимумом. Это Хуане до сих пор мило нечто более вычурное, но не здесь и не сейчас.

— Угроза?

— Нет, — качает головой секретарь, но тут же поправляется. — Если и она, то не нам и очень нескоро. Новый Свет. Отряд Диего Веласкеса Консуэло де Куэльяра, высадившись на Юкатане, обнаружил развитое и обладающее немалой силой государство, называющее себя империей Теночк.

Что-то знакомое, но не вот прямо сразу узнаваемое в последнем слове промелькнуло. А посему…

— Вот столик. Карта у тебя наверняка с собой. Нормальная, но небольшая, из числа последних с новонанесёнными обозначениями. Если нет, я принесу из кабинета свою.

— У меня есть, Ваше Величество.

— Тогда садись, показывай, подробно рассказывай. А мы послушаем. Или ты, — обращаюсь уже к Хуане, — хочешь отдохнуть, не возиться сегодня ещё и с этим?

— Нет, я рядом с тобой.

И за руку меня этак хвать. Дескать, всегда рядом и всё, и без вариантов, если сам не прогонишь. Даже не подумаю, если отсутствует угроза. Тут же её в принципе нет и быть не может. Замок Святого ангела, как ни крути, да и чего-то такого, чего Хуане в силу её повышенной доброты и мягкого сердца знать не стоит или просто неприятно слышать окажется… тоже прозвучать не должно. Я так полагаю, по крайней мере.

— Тогда присаживаемся и внимательно слушаем. Уверен, скучать точно не придётся.

Не пришлось скучать — это факт, который при всём на то желании не опровергнуть. Более того, узнанное от Луиса д’Арженто нехило так переворачивало с ног на голову знакомую мне с юных лет картину относительно доколумбовых цивилизаций Америки. Империя Теночк, воины науа — это те самые ацтеки, как оказалось, распространившиеся куда дальше естественных границ, подмявшие под себя большую часть городов-государств майя и не собирающиеся останавливаться на достигнутом. Более того, развившиеся до куда более серьёзного уровня. Использование металлов для схожих с европейскими брони и оружия, пусть и с особенным колоритом. Использование колеса, тягловых животных, несколько видоизменённые в сторону смягчения человеческие жертвоприношения. И никакого тебе шока и трепета относительно прибывших заокеанских визитёров. За богов конкистадоров принимать и вовсе не собирались, что же касается огнестрельного оружия… Приняли как факт, как нечто опасное, незнакомое, но вместе с тем не внушающее откровенный страх. Что и продемонстрировали на деле, раздолбав полутысячный отряд, заставив его отступать к кораблям, потеряв под три четверти своего изначального состава. Хотя и сами полегли в числе, заметно, пускай и не на порядок, а в пару-тройку раз, превышающем потери конкистадоров.

Мда и ещё раз это же слово. Загадка на тайне и неясностью погоняет. А коли так, требуется по возможности рассеять возникший туман. Благо средства для этого имеются, в лице нескольких пленников, захваченных во время боёв и доставленных сперва в Испанию, а оттуда нескольких и сюда, в Рим прислать собираются их величества. Хотя тут скорее Изабелла Католичка, понимающая ситуацию и не желающая чинить препятствия рыцарям-тамплиерам, которые присутствовали в любой экспедиции испанской короны, согласно дополнению к булле «О Новом Свете». Они, дополнения, себя и раньше успели оправдать, а уж теперь, при таких то известиях, тем паче должны окупиться сторицей.

Как показали себя раньше? Ох, тут стоило вспомнить о повадках сеньора Христофора Колумба, чтоб ему пусто было. На Эспаньоле, как только почувствовал, что местные индейцы почти никакой опасности не представляют, этот генуэзо-португало-испанец развернулся во всю ширь своего ни разу не кроткого и не мирного существа. Проще говоря, устроил если не полноценную резню, то нечто к ней близкое. Пришлось, хм, воздействовать через королеву Изабеллу на этого потерявшего берега авантюриста. Как? Предупредить Трастамара о том, что если изначально поставить себя как полубезумных головорезов, уничтожающих всё и всех на своём пути, то результат может оказаться либо печальным, либо печальным совсем. А уж весть о тех, с кем нужно всеми силами бороться, а никак не договариваться, распространится, словно пожар в летнем лесу.

К счастью, подействовало. Фердинанд Трастамара в подобные дела вникать особенно не стремился, а вот Изабелла Католичка поскрипела многочисленными извилинами и приняла решение малость окоротить слишком многое о себе возомнившего Колумба. Потому Кубу, эту следующую стадию колонизации Нового Света, завоевывали иным манером, куда более мягко. То есть при сопротивлении стреляли и рубили не всех подряд, а именно выходящих на условное поле боя. Щадили сдающихся, не беспределили относительно мирного населения и вообще… всё шло под наблюдением тамплиеров, играющих роль не духовных наставников, а скорее соблюдающих разрабатываемый «Кодекс войны», изначально предназначенный для европейских государей, однако… Из-под него априори выводились уже успевшие наигнуснейшим образом показать себя восточные и южные, то бишь африканские, правители. А вот в Новом Свете можно было повернуть дело так, что новые народы как бы не успели прославить себя тем самым гнусным образом. Отсюда и плясали, сглаживая одно, удерживая от другого, углубляя третье, всё в зависимости от конкретной ситуации.

Ладно, это сейчас было не самым главным. В отличие от необходимости подготовиться к новой ситуации там, далеко за океаном. Имелось у меня чувство, что это «ж-ж-ж» явно неспроста и игнорировать столь недвусмысленный намёк с моей стороны было бы откровенной глупостью. Следовательно, что? Правильно, нужно вызывать из Египта находящуюся там сейчас Изабеллу. Только с ней я мог откровенно и ничего не скрывая поговорить относительно того, чего по всем канонам в мире присутствовать не полагалось. Как, собственно, и нам, но мы ведь были. Равно как и те карты, которые в дальнейшем в нашей ветви реальности стали одним из «неуместных артефактов», «Картой Пири-Рейсса».

Карта, да. Оставлять этот найденный в архивах Константинополя документ было бы неправильным. Вот его и извлекли пусть не на всеобщее, но на обозрение, как нечто, подтверждённое недавними плаваниями Колумба и прочих, однако куда более точное. А значит свидетельствующее о том, что задолго до Колумба кто-то успел исследовать весь земной шар и даже оставить карту потомкам. Почему это знание было спрятано? Тут достаточно было усмехнуться и напомнить про костры инквизиции и более ранние пакости господ христианских священников, кои лишь недавно были прекращены как явление.

Зато карты эти стали пускай не истиной в последней инстанции, но тем, что нуждалось в обязательном подтверждении. Но вместе с тем неплохими подсказками для сеньоров мореплавателей. И да, испанцам и даже португальцам копии карт также были отправлены как жест доброй воли и в подтверждение союзных отношений. Помогло, надо отметить. Поскольку многое уже подтвердилось, то и очертания Северной и Южной Америк были приняты как более чем вероятная гипотеза, от которой следовало отталкиваться в новых плаваниях с целью разобраться, что же такое представляет из себя Новый Свет в целом.

Эх, жаль! Не только того, что Изабелла ещё некоторое время вне досягаемости на предмет душевно поговорить, но и насчёт того, что и другие из ближнего кругав делах и разъездах. Лукреция с Бьянкой сейчас в Приштине, в принципе там пребывая как минимум несколько месяцев в году, дабы держать ситуацию под контролем и развивать эту часть империи в должной степени, дабы не отставала от остальных её частей. Мигель, сей то ли формальный, то ли уже не только формальный супруг сестры-королевы? Этот обычно в Сербии рулит как консорт и вообще наместник, но вот именно сейчас усвистел в Константинополь, как следует разобраться с возможной подготовкой войск для десантной операции в Крымское ханство. А то, понимаешь, эти паскудники стали о себе напоминать попытками «набИгать и огрОблять» не таких же вшивых степняков — до них дела ноль, ибо пусть друг друга режут, нам хлопот меньше — а земли европейских государей.

Из доверенных военачальников — тех ещё, из первой волны — в Риме присутствовал лишь Асканио Росиенте, давно и прочно пристроившийся командиром столичного гарнизона, да банально отдыхающий от дел Эспиноза. Остальные? В разъездах, однако, поскольку хоть империя и не вела полноценных войн — по причине необходимости переварить как следует поглощенное во время Крестовых походов — но инциденты в приграничной полосе и эпизодическая помощь союзникам за ради того, чтоб войска не застоялись — это мы могли, умели, практиковали.

Вот и получалось, что оставалось лишь одно — сперва поговорить с Родриго Борджиа тет-а-тет, а затем и Эспинозу с Росиенте подтянуть за ради обсуждения чисто военного аспекта по поводу произошедшего в Новом Свете. Это первым шагом, поскольку дальше и друзья с родичами прибудут, и разговор относительно флота состоится и… да много чего ещё, что станет ясным после первичного обсуждения.

Сказано — сделано. Благо уж найти понтифика в замке святого Ангела не есть нечто сложное. Особенно если ты являешься и императором и сыном в самом прямом смысле этого слова.

Александр VI, он же Родриго Борджиа, был обнаружен изволящим скучать. То есть сидящим и этак меланхолично перелистывающим страницы жизнеописания Гая Юлия Цезаря. Последнее время «отец» полюбил устремлять взор в прошлое. Далёкое, а не недавнее, в основе своей относящее к Риму Изначальному, времен поздней республики и имперскому, но не периода заката и тем более распада. Расслабился в меру для себя доступного, прекратил ждать постоянного удара в спину от кого угодно, поняв, наконец, что мы в достаточной мере укрепили положение всего рода Борджиа, показали себя не «королями на час», а всерьёз и надолго оказавшимися на вершине. Да и Рим вновь сделали тем местом, куда ведут если не все, то по меньшей мере половина дорог.

— Сын… Сразу вижу, что пришёл не просто справиться о моём здоровье. Новости из наших земель, сопредельных? Или иное?

— Иное, отец, — подойдя и притянув не слишком массивное, но приглянувшееся именно сейчас кресло, сажусь напротив патриарха рода Борджиа. — Новый Свет преподносит сюрпризы не только испанцам, но и нам. Неоднозначные, нуждающиеся в подробном изучении.

— И эта новость…

— Конкистадоры натолкнулись на развитый народ, способный удивить и уже сделавший это. В некоторых направлениях их наука не уступает если не нашей, то Испании или там Франции с Португалией уж точно. Вдобавок современное оружие, тактика со стратегией, мощные крепости. Очевидные уязвимости — незнание огнестрельного оружия и отсутствие больших военных кораблей. Только разные лодки, но это несерьёзно.

— Где? Покажи на карте. Уверен, у тебя она уже есть.

— Ты прав, с собой, — достаю свёрнутый в трубку лист… два листа бумаги, на которых и изображено то, что следует показать Родриго Борджиа. Один — приблизительная карта территории, подвластной империи Теночк вкупе с прилегающими землями. Вторая — это уже весь Новый Свет, причём разными цветами отмечены общие начертания с той самой «карты Пири-Рейсса», и зоны, подтверждённые плаваниями испанцев с португальцами. Ну а про карту всего мира — так вот она, на стене висит. Больша-ая вся такая, подробная. Заимел «отец» привычку подобные держать в немалом числе помещений, где находится достаточное время. Исключениями являлись разве что спальня да комната с бильярдом и столиками для игры в карты. Вот там он на «занимательно-прикладную географию» отвлекаться не хотел.

Показать на карте — это только начало. Помимо собственно показа, требовалось дать подробные объяснения. А «отец», он с возрастом утрачивал лишь здоровье, но никак не остроту мысли. Вот и объяснял, да во всех уже известных подробностях, добавляя к оным то, что называл собственными предположениями, но на деле… На деле я неплохо представлял, кто такие ацтеки-науа и чего от них можно ожидать. Даже с учётом того, что тут они явно изменились, раз и сталь в оружии и доспехах используют, и богов в пришельцах не видят, и огнестрельное оружие воспринимают как должное и… много чего ещё, включая завоевание большей части майанских городов-государств. Всё едино ментальные характеристики этого мезоамериканского народа не могли кардинально измениться, чем и нужно будет в дальнейшем воспользоваться.

Явный и яркий интерес — вот что демонстрировал «отец», уловив пусть пока не касающуюся нас напрямую, но весьма интересную задачку. Как ни крути, а мы, Борджиа. посредством Ордена Храма имели немалый интерес в Новом Свете. Более того, уже тихой сапой отжали себе форпост, который сейчас основательно обустраивали. Ма-аленький такой форпост, но вместе с тем выгодно расположенный. Какой? Пуэрто-Рико. Ага, тот самый остров, расположенный перед Эспаньолой и Кубой, как бы предваряя их появление. Небольшой, но удачно расположенный стратегически. С великолепным климатом, достаточным количеством леса, источников питьевой воды, местами под порты, крепости. Материал для последних также присутствовал, что не могло не радовать прибывающих туда архитекторов.

В общем, Орден Храма обосновался там вполне официально, а к тому же вёл аккуратную политику в отношении населяющих Пуэрто-Рико индейцев, называющих себя таино. Никакой жестокости или там насильственного сгона с насиженных мест. Другое дело выкуп земель, которые нужны были именно нам. Сперва малых участков, затем больше, больше… Были предположения, что подобными темпами года через два, может три в распоряжение Ордена Храма перейдёт более восьмидесяти процентов всего Пуэрто-Рико.

Попытки со стороны таино устроить пакости? Некоторые индейцы пробовали, но результат был очевиден — бузотёров кого выпороли, кого — если реально с оружием в руках были и успели дел натворить — показательно повесили. Жестокостью индейцев не напугать, тут просто доказательство серьёзности намерений и подтверждение серьёзного подхода к делу. Нам не требовались трупы, нужна была готовая идти на сотрудничество рабочая сила, получающая разумную плату и в перспективе способная влиться как часть колониального бытия. Естественно, про одну из основных проблем индейского населения после прибытия визитёров из Европы тоже не позапамятовали. Медицина! Точнее сказать, болезни, которые автоматом прибыли вместе с испанцами, португальцами, тамплиерами опять-таки. Тут ведь процесс, хм, двусторонний. Из Нового Света сифилис и разного рода лихорадки. Из Европы оспа, тиф и тому подобные пакости. Вот и приходилось заранее озаботиться проблемой, а то ведь вымрет большая половина людей, потенциально способных оказаться для империи полезными. Оно нам надо? Верно, не требуется. Так что число врачей, отправляющихся в Новый Свет, многим могло показаться избыточным. А на деле… скорее о постоянном дефиците говорить следовало.

Размышления о проблемах освоения Америки никак не мешали мне продолжать рассказывать Родриго Борджиа ситуацию и отвечать на то и дело возникающие у него вопросы. О, а вот и тот, которого я уже давно ожидал и от которого никак не отмахнуться.

— Я успел понять, когда тебе просто интересно, а когда ты хочешь вмешаться, Чезаре. Почему эти новости тебя так взволновали? Почему они показались тебе по-настоящему важными?

— Тайна, отец. Та самая, аромат которой я уже почуял, когда нашёл карты мира там, где их быть в принципе не могло. Тайные, скрытые по непонятной причине изначально, а потом просто затерявшиеся среди иных бумаг. Получается, что и за минимум пару веков до сего дня по морям плыли корабли, способные добраться до всех материков нашего земного шара. Так почему ж не осталось никаких свидетельств о существовании подобного?

— Платон и его упоминания об Атлантиде. Может она здесь, — палец Родриго указал на Антарктиду, — или вот здесь, — теперь на Австралию.

— Знак льдов, которые покрывают этот материк, — возражаю против первого. — Так что кому как, а мне сильно сомнительно. Насчёт второго… Надо посмотреть. Если этот не то материк, не то большой остров будет отсутствовать, в то время как на картах мы его наблюдаем — тогда да, может и впрямь Атлантида, — сдерживаю улыбку, понимая, что Австралия и Атлантида разве что начинаются на одну букву, более ничего общего не имея. — Однако отчего только этот случайный документ, который однозначно был составлен ещё при Византии? Во-от, те самые загадки, которые мне очень хочется разгадать.

Доводы для «отца» прозвучали весомо, поскольку он и сам не любил любого рода неясности, стремясь раскрыть их, дабы не поиметь в дальнейшем проблем того либо иного рода. Только не в его правилах было отступаться от выяснения, не осмотрев ситуацию со всех сторон. Оттого и дальнейшие уточнения последовали.

— Можем ли мы себе позволить тратить силы и ресурсы ещё и на это? Давай поразмышляем над этим. Чезаре.

— Давай, — с ходу согласился я. — Благо и карта на стене висит, подробная такая, вся из себя разноцветная. Итак, дела италийские. Начнём с них, по понятным причинам более остальных нам близких. Границы спокойны, причём уже не первый год. Даже там, где можно было бы ожидать пакостей со стороны французов.

Карта действительно настраивала на мажорный лад. С момента образования империи в неё, наконец, вошли как Феррара с Моденой, так и Мантуя, правители которых сохранили почти всю экономическую самостоятельность, но вот с военной и политической точки зрения их возможности оказались заметно урезаны. Республика Сиена? Разделена между нами и Флоренцией, благо последняя недостатком аппетита по приращению территорий также не страдала.

Генуя? Лодовико Сфорца по прозвищу Мавр таки да продолжал там находиться, причём, хитрец этакий, окопался по полной программе, поступившись в пользу французской короны солидной частью независимости. Пришлось с печалью в душе признать, что без очередной полноценной войнушки его не сковырнуть. А раз так, следовало договариваться.

Вот и договорились, причём сделав это так, что удалось окончательно и бесповоротно развести по разным углам две правящие ветви семейства Сфорца, то есть самого Мавра и Катарину, герцогиню Миланскую. Герцогство Львицы Романии было всем хорошо, хоть и несколько урезано. Только вот выхода к морю не имело. А это являлось существенным недостатком с учётом желания Катарины активно участвовать сперва в разделе «пирога» Крестовых походов, а затем и примеривания к совсем далёким землям. Мы же, как союзники и в немалой степени покровители Милана, вполне могли помочь. Правильно помочь, блюдя и собственную выгоду. Ведь отдавать союзнику лучше всего то, что тебе самому не принадлежит. Если же это отдаваемое принадлежит откровенно недружественно настроенному субъекту — это ж просто праздник какой-то!

Вот и заключили договор с Мавром, согласно которому мы, Борджиа, оставляем его в покое, равно как и Катарина Сфорца с Пьеро Медичи, правящие, соответственно, Флоренцией и Миланом. Цена? Уступка части территории, что давала Милану выход к морю. Вроде и невеликий кусок, но как бесился Мавр, с трудом сдерживая естественные душевные порывы, глядя на свою теперь уже коронованную миланской короной родственницу. Он и раньше то её ненавидел, но тогда она получила Милан не напрямую, а уже после того, как сам Мавр оттуда сбежал. Теперь же… О, теперь она на живую вырвала у него «кусок плоти», причём полностью осознавая ситуацию и даже не пытаясь как-либо смягчить оную. Прелесть какая гадость, после которой ни о каком восстановлении союзных отношений между этими ветвями рода Сфорца и речи идти не может.

А ещё была Савойя, к которой и хотелось хоть как-то подступиться, но возможностей пока не имелось. Франция слишком крепко в неё вцепилась, привязывая эту италийскую область всеми возможными средствами. Тут оставалось лишь выжидать. Чего именно? Какой-то ошибки со стороны Людовика XII либо вспышки стремления к независимости у савойской аристократии. Ничего, при необходимости мы можем ждать долго.

То же самое и относительно Венеции, хотя сия олигархическая республика по своей силе и влиянию стояла с десяток таких мест как Савойя. Венеция, мда. Республика безбожно отожралась по результатам Крестовых походов, хотя приложенные её армией и флотом усилия являлись частью бестолковыми, частью сомнительными, частью просто недостаточными в сравнении с другими основными участниками. Однако политическая ситуация не позволяла прессовать венецианцев, ибо требовалось показательное единение «воинов креста» перед лицом общего противника. Особенно после объявленного аккурат из Мекки джихада. С момент объявления оного и по сей день вреда от него было минимальное количество, но недооценивать самую идею всеобщей войны против «неверных» не следовало. Она могла стать опасной при раздорах среди европейских государей, причём таких, при коих кто-то из участников не побрезгует поддержкой со стороны чуждой азиатчины. Только тогда и ни при каких иных раскладах. Впрочем, сейчас не об этом.

Венеция ещё до-олго обещалась быть сильной региональной державой. Другое дело, что я, равно как и остальные Борджиа. прекрасно знал, где «смерть кощеева» для республики притаилась. Жадность! И излишняя уверенность, что нынешние источники дохода долго таковыми останутся у немалой части венецианской правящей верхушки. Проклятье, да только около четверти оной осознавало, что само открытие Нового Света и способно подорвать «золотую дорогу» пряностей. Про взятие же чуть ли не важнейшего участка оной дороги нами, Борджиа, с переходом под власть Рима важнейшей части Египта… тоже не до всех допёрло. Бред с одной стороны, но факт остаётся фактом. Венецианцы до сих пор продолжали тупить. Причина этого? Мы всего лишь не стали сгонять их со столь любимого ими «насеста» посредника в распределении пряностей по европейским странам. Разве что собственный процент задирать не стали, да и в Венеции дож Агостино Барбариго получил сигнал, что эта вот благодать будет продолжаться, лишь если они сами снизят аппетиты. Пряности, как ни крути, сейчас реально стратегический товар, необходимый в том числе и для сохранения немалого числа продуктов. Соль и пряности, пряности и соль. И без одного не обойтись, и другое жизненно необходимо для нормального по местным понятиям бытия.

Не-ет, Венеция сама себя закопает, нужно лишь не отбирать у неё лопату и самую малость подтолкнуть в сторону участка с наиболее мягкой почвой. И да начнутся, хм, земляные работы. А пройдёт до той поры десять лет, двадцать или даже несколько больше — не играет рояли, как может быть будут говорить в одном портовом городе.

Ах да, Милан и Флоренция. Теснейшая связь с Римом, больше и сказать нечего. Плюс полное осознание как нынешнего положения, так и связи оного с дальнейшим развитием обоих государств.

По итальянским делам Родриго Борджиа соглашался практически во всём. Ну, помимо того, что сам он считал допустимым в подходящий момент таки да прикончить Мавра и осуществить вторжение в Геную. Эх, вот никак не отучить его от желания в, по его мнению, подходящий момент забывать о данных публично обещаниях. Не привык «отец» ценить данное слово и сделать с этим, по моему глубокому убеждению, ничего нельзя. Исключительно контролировать, дабы не учудил, тем самым поставив всех Борджиа в не самое удобное положение. Я это знаю, он это знает… Эх!

Испания с тесно связанной с нею Наваррой и Португалия? Союзники, причём Трастамара, такое впечатление, вообще не планировали каких-либо интриг, помимо желания мирным путём поглотить род Борджиа, сделать его частью собственной династии. Но последнее, это у них однозначно обломится. Уже обламывается, если быть честными перед собой. Как бы то ни было, но с этих сторон вообще ноль проблем. Государства, понимающие пользу заключённого с Римом союза и не стремящиеся оный рвать.

Священная Римская империя? О, Максимилиан Габсбург и хотел бы возмутить спокойствие с целью сделать хорошо своей империи и плохо всем остальным, но вот не получалось и всё тут. Достаточно сказать, что Швейцария пару лет назад всё же официально объявила о своей независимости, после чего подтвердила сказанное ещё и делом, как следует настучав по головам и шлемам тем отрядам, которые император Максимилиан отправил было с целью возвратить отпадающую от тела Священной Римской империи провинцию. К слову сказать, эти самые отряды даже до того момента, как получили по башке, не зверствовали, благо принятый в Риме с участием всех европейских правителей либо их полномочных представителей «Кодекс войны» как бы чётко намекал. На что? На беды, которые всенепременнейшим образом случатся с теми, кто попробует от того самого кодекса отступить. А когда обещание звучит от закалённой и привыкшей побеждать армии, да при поддержке немногим менее мощного союзника и нескольких союзников с мощью поскромнее… В общем, Максимилиан Габсбург решил не рисковать и отдать приказ военачальникам сдерживать буйные порывы войск.

В любом случае, швейцарцы отбились, благо славны в это время были первей всего собственными наёмниками, а вовсе не банками, часами и оружейными производствами. Государство Швейцария было признано большей частью стран Европы и главным вопросом оставалась лишь форма правления. Пока по факту это была этакая аристократическая республика, управляемая лидерами кантонов и наиболее мощных кланов альпийских горцев. Но вместе с тем, понимая возможность возникновения в будущем конфликтов, немалая часть оных желала ещё и монархом обзавестись. Сильно ограниченным, понятное дело, но всё же. И их в этом поддерживали как мы из Рима, так и Трастамара, и португальские Ависы, и английский с шотландским короли, и… В общем, почти все поддерживали, в основном из-за желания пропихнуть на создающийся престол своего родственника, тем самым усилив и себя родимых. Естественное желание, осуждать которое было бы откровенным лицемерием.

— Швейцария стала бы хорошим дополнением к империи, — проворчал «отец». — Мне никак не понять, почему ты опасаешься расширения нашего государства.

— Не всякого расширения, а только того, которое будет не на пользу, — мигом парировал я. — Швейцарцы только-только стали независимыми и будут не слишком довольны, если на престол сядет кто-то из рода Борджиа. Те из них, кто поумнее, так уж точно. Поймут, что Борджиа на троне — это пусть медленное, осторожное и слабозаметное, но втягивание сперва в полузависимое, затем в зависимое состояние от Рима, а там и полноценный вассалитет не за горами. Мы же получим проблемную территорию, которая будет не лучшим образом влиять на другие части империи.

— Ты ищешь худший из возможных путей.

— Возможно. Зато их как раз и избегаю.

Но пока суд да дело, швейцарцы решали и текущие дела. Они решали, а вот у Франции достижения чередовались с печалями. Да, Людовик XII начал полноценную экспансию в Северную Африку параллельно с последним Крестовым походом. Нужную, полезную для Европы в целом, тут никаких возражений. Однако! Образование Авиньонского папства и последовавшее за этим притяжение на французские земли инквизиторской сволочи и разного рода сочувствующих не могло не вызвать отторжения. Особенно в тех провинциях королевства, которые и без того балансировали на грани бунта, удерживаемые собственными лидерами по причине большей части опасений перед… уже другим Святым Престолом, который в Риме. Ведь идущие Крестовые походы, они требовали отсутствия распрей в тылу крестоносцев, которые помогли бы первым делом тем, против кого государи Европы сражались. Зато когда походы завершились взятием сперва Иерусалима, а затем Константинополя… Тогда в Гиени и началось восстание, изначально поддержанное как Испанией, так и Англией. Английское влияние в этой провинции было заметно сильнее, там ещё не успели забыть времена Столетней войны, сохранились и родственные связи с островом. Всего полсотни лет назад Гиень была частью Англии на материке. Следовательно, поддержка не только словами, но и делом быстро последовала. Нет, ну а что? Несмотря на склоки с шотландскими соседями, король Англии Генрих VIIТюдор имел хорошую армию, стоящую по существу без дела. И вот он, очень подходящий момент, когда и можно, и немалая часть французских войск просто не смогла бы двинуться на подавление мятежа. Гарнизоны в Северной Африке и продолжающееся помаленьку продвижение вглубь. Опасения, что Бретань, королева которой — именно королева щедротами Рима, поскольку «повышение» статуса было полезно с политической точки зрения — окажет деятельную поддержку «родственным по духу» аквитанцам.

Условия для «идеального шторма» сложились, вот он и наступил. Побережье, открытое для английских и испанских кораблей. Через граничащую с юга Наварру наёмники, товары и вообще что угодно могли следовать пешим и конным порядком. В общем, ситуация складывалась куда удобнее, нежели ранее для Бретани. Результат же… Вот что, скажите на милость, мог сделать король Людовик XII Валуа, как именно способен был вернуть поднявшую мятеж провинцию? Ведь помимо всего прочего восставшие выдвинули требования полного разрыва с Авиньонской духовной властью, на что король пойти в принципе не мог. Это бы банально разорвало в клочья то, что ещё осталось от его репутации. Особенно после фактически оформленного уничтожения Ордена святого Доминика и изгнания бывших доминиканцев куда подальше, поближе к арабам и прочим неграм.

В одном месте убыло, в другом прибыло. Королю Франции и его приближённым оставалось утешаться лишь этими словами. Ну да, Гиень они потеряли, теперь Англия получила, помимо Кале, ещё одно владение из числа «наследия Столетней войны». И куда более важное как по территории, так и по населению. Плюс симпатии местного населения к Англии являлись куда более весомыми, чем на то надеялись в Париже. Не самая хорошая экономическая политика, пакости инквизиторов, неуверенность в будущем — все это послужило закваской для мятежа. Успешного, поддержанного до самой до победы. И вновь напомнившего Франции и особенно её королю о том, что нечего разевать рот на чужие куски, следует прежде всего заботиться об удержании своего… ну и колониями, куда без них.

— Генрих VII стал чувствовать себя более уверенным, сын, — напомнил о результате успешных для Англии событий Родриго Борджиа. — Он, а может и наследник могут не просто задуматься о прошлом, но и попробовать восстановить свою власть над тем, что раньше принадлежало английским королям.

— Пока их сдерживает Шотландия. И Перкин Уорбек, заявляющий о своих правах на корону, находящийся под покровительством Якова IV Шотландского.

— Пока!

— Нам хватит и этого периода времени, — улыбаюсь, а заодно тянусь к кубку, в котором плещется свежевыжатый и процеженный от следов мякоти яблочный сок. — Что англичанам, что шотландцам просто тесно на их скудных землёю и ужасных по климату островах. Нужно всего лишь показать цель и выдать ободряюще-сопроводительного пинка.

— Но не в Новый Свет.

— Верно. Зачем нам конкуренты? — поднимаю кубок, словно салютуя разуму патриарха рода. — Есть земли рядом с Индией, не очень рядом с ней. Ну а если не хочется плыть вокруг Африки или есть опасения насчёт прочности кораблей — имеется сама Африка. Пусть негров гоняют, да и богатства там найти можно, пусть не так легко и не столь быстро. Настанет время — ты вполне сможешь пригласить что Генриха VII, что Якова IV сюда, в Рим, поговорить по душам и за ради конкретного результата.

— Англия с Шотландией уже не были для нас главным. Заговорили о них только из-за связи с Францией. Получается…

— Не совсем. И я сейчас не про Венгрию и отколовшуюся от королевства Славонию Яноша Корвина. Не про Валахию, куда всеми руками, ногами и рогами влез Стефан Молдавский. Не про Болгарию, которую основные претенденты до сих пор толком поделить не могут, а скорее всего в ближайший год-два окончательно разорвут на несколько княжеств/герцогств, посадив в каждом своего ставленника. И даже не про этих надоедливых Палеологов, пытающихся стоить новую Грецию на византийский старый лад.

— Не любишь ты их!

— Так за дело.

Улыбаюсь, но сам знаю, что улыбка эта есть лишь слегка замаскированный хищный оскал. Палеологи — это смердящая отрава византийства, по сути замаскированной под Европу дремучей азиатчины. Только вот идеологию, успевшую прорасти в душах немалого числа людей, сложно уничтожить грубыми методами. Надо действовать тоньше. Вот и византийство, избравшее в качестве путеводной звезды концепцию «Третьего Рима», требовалось для начала показательно дискредитировать, показать всю мерзость и гадостность подобного пути в любой обёртке. Из Москвы их удалось вырвать с корнем, но поскольку эти паразиты попробовали было присосаться к телам Литвы и Польши, то… Литвинов и поляков было реально жалко, а потому как полигон для демонстрации оказалась использована условная Греция. По сути осколки той ещё Византии, а значит это дерьмо ляжет как родное.

Собственно, пригласивший Палеологов помочь в умиротворении собственного населения Мехмет из Дома Османа, сынок султана Баязида II оказался ну просто полным кретином. Палеологи пришли «в гости» не просто так, а при поддержке польско-литовских отрядов с суши и десантами крестоносцев с моря. Всего за месяц с небольшим почти все земли Мореи-Греции были очищены от османов, ну а сам Мехмет был посажен на кол аккурат в Салониках, своей, так сказать, столице.

Палеологи во главе с Софьей, бывшей русской царицей? За прошедшие годы укоренились, вернули себе утраченный было лоск и… ударными темпами стали восстанавливать то, что считали необходимым — этакую миниатюрную Византию. Как и полагается, с евнухами, пронизанным интригами двором, излишней пышностью и прочим, прочим, прочим. Иными словами, делали именно то, чего от них и требовалось — дискредитировали идеи византийства и Третьего Рима так, как иные и за большие деньги сделать бы не сумели. Они ж от чистого сердца старались, для себя, а не за ради чужого дяди. Красота да и только!

— Если ты, Чезаре. хочешь оставить Грецию-Морею как не явное, но пугало для умных людей, но проблем и оттуда не видишь, остаётся… Русское царство и его дела?

— А вот это да, там есть над чем серьёзно поразмыслить, отец, — поневоле вздыхаю, извлекая из глубин памяти образовавшийся вокруг Москвы узел, нуждающийся в распутывании, но не в грубом разрубании. — Юный Дмитрий сумел удержаться на троне, опираясь на Патрикеевых, Курицыных и Елену Молдаванку. Но вот Крым…

Крымское ханство, будь оно проклято. Естественно, Дмитрий II разорвал заключённый его дедом союз с крымчаками, но вот на большее возможностей не имелось. Ему и так, признаться откровенно, хватало хлопот по удержанию в кулаке пытающееся бузить духовенство, окончательного приведения в разум Казанского ханства… Упс, уже просто Казани, потому как теперь в этом городе сидел московский наместник, а вовсе не очередная марионетка. Марионетки, они ведь, что характерно, частенько пытаются мнить себя полноценными властителями, особенно такие, изначально чужеродные центральной власти. А уж казанские ханы реально спали и видели возврат к прежним временам, когда они были одним из пупов земли и отправлялись в набеги за рабами из числа «неверных».

Ай, было да сплыло это самое ханство, а мнящих о себе слишком много большей частью перебили, меньшая успела бежать кто куда. Часть, откровенно говоря, в тот самый Крым, надеясь не просто пересидеть опасное время, а вновь вернуться. Сам Менглы-Гирей, нынешний крымский хан, попробовал было набежать на Русское царство в первый раз за достаточно большой срок, да только соотношение потери/трофеи ему не сильно понравилось. Точнее сказать, сильно не понравилось по причине преимущества противника в артиллерии, умении её применять, а также опоры на немалое число малых крепостей, которые — за что отдельное спасибо послу в Москве Франсиско Борджиа, так и продолжающему пребывать на своем посту и ничуть оным не тяготящимся из-за высокого уровня значимости последнего — наконец то начали строить из камня, а не столь просто поджигаемого дерева.

В общем, исчисляемая десятками тысяч конница Крымского хана получила по соплям от заметно усилившейся за годы правления Ивана III русской армии, понесла нехилые потери и вынужденно оттянулась обратно в родные степи, ни разу не довольная итогами набега. Ах да, предварительно купленные информаторы в Крыму оправдали тот золотой дождь, которым их осыпали. Хотя по сути вся эта шобла во главе с Менглы-Гиреем заслужила дождь тоже «золотой», но совсем другого типа. Ничего, вот пройдёт некоторое время, и он точно на них прольётся, да со всей щедростью!

Потом, но не сейчас и не в ближайшие годы. У Русского царства банально не имелось достаточно сил для похода в Крым через изначально враждебную территорию, к тому же в крайне тяжелых климатических условиях. Выжженные степи, полупустыни, минимальное число нормальных источников воды, пригодных для снабжения аж целого войска. Ну и про отсутствие опыта именно таких походов и сопутствующих боёв также забывать не стоило. Ко всему этому следовало долго и упорно готовиться. А сперва ещё и с остатками Большой Орды и Астраханским ханством разобраться. Задача не на месяцы, даже не на пару-тройку лет. Эх! Крымское же ханство неслабо так усиливалось, сам хан и вовсе начинал думать, что род Гиреев уже сейчас сильнее Дома Османа, а следовательно… Ну да, то самое стремление быть первым среди всей азиатской братии, весьма важное для желающего почувствовать и показать себя лидером исламского мира. Отсюда и набеги на Польшу с Литвой.

Какое до этого дело нам? Так ведь король Польши Ян Ольбрахт и великий князь Литвы Александр Ягеллончик, они оба-двое так громко завопили, адресуя свои вопли в Рим, что таки ой. Дескать, вновь злобные мусульмане добрых христиан обижают. Сильно так обижают, от чего на землях полное оскудение и вообще никуда не годится, что недавно победившие в Крестовых походах, повергнувшие Мамлюкский султанат и Османскую империю государи Европы должны страдать от каких-то недобитков исламского мира, которые сидят ещё в Крыму только потому, что у Рима до них руки не дошли. Слова, понятное дело, были иными, но суть та самая, не перепутаешь.

Естественным являлось, что если к нам, Борджиа. обращаются просящие защиты от врага, выступающего, помимо прочего, и под знамёнами того самого джихада, то отказывать не есть хорошо. Но и таскать для других каштаны из огня не было особого… и вообще никакого интереса. Следовательно, предстояло делать не «ничего», а «нечто». Но это самое «нечто», как и упомянутое ранее «ничего», по словам Никколо Макиавелли в его уже изданном и оказавшемся куда полнее знакомого мне ранее «Государе» могло быть разным, меняющимся в зависимости от конкретной ситуации. Сейчас же «нечто» должно оказаться не напрягающим наши силы, и так задействованные в других направлениях, но в то же самое время достаточно наглядным, показательным.

— Флот и ракеты, — опередил мою собственную мысль «отец». — В Крымском ханстве достаточно прибрежных городов. Этих наших действий должно хватить, чтобы сохранить образ защитников христианского мира. Остальное пусть делают сами Ян с Александром.

— Целиком и полностью поддерживаю, — радостно оскалился я. — В итоге получается, что мы действительно можем себе позволить проявить интерес к тайнам и загадкам Нового Света, при этом держа руку на пульсе происходящего в уже давно известных землях.

— Кроме Индии.

— Да, кроме тех земель. Но лезть ещё и туда… рано, отец, просто рано. Не стоит пытаться объять необъятное.

Родриго Борджиа и хотел бы с этим поспорить, да только здравый смысл не позволял. Но хотелось… аж жуть. Вот по глазам, позе, выражению лица вижу, что решил притаиться до поры и вновь поднять эту тему чуть позже, когда большая часть семьи соберётся на важный сходняк… упс, эпоха не та. На совещание, конечно же. А примерно в то же время или даже несколько раньше ещё и ацтекских пленников подвезут, вкупе с переводчиками. Вот тут реально будет о чём поговорить. Однозначно будет, поскольку разговорить их должны предварительно. Все говорят… в умелых то руках.