Кровь ангелов

Глава 40

" Проснись, Елена " .

Елена нахмурилась, отмахиваясь от голоса. Каждый раз, когда она пыталась уснуть, он приказывал ей проснуться. Треклятый мужчина. Он не в курсе, что ей нужен отдых?

"Елена, С ара натравила охотников на меня " .

Будто бы ему стоило волноваться даже о самом сильном охотнике на вампиров.

"Она грозит рассказать СМИ, что я вытворяю противоестественные вещи с твоим телом" .

Она улыбнулась у себя в голове и в душе. У архангела есть чувство юмора. Кто ж знал?

" Элли? "

Он никогда не называл ее Элли, подумала она, зевая. Первое, что увидела Елена, распахнув глаза – это голубой цвет. Бездонный, не иссякающий, ярко-голубой цвет. Глаза Рафаэля. И тут же на нее обрушились воспоминания. Кровь, боль, раздробленные кости.

– Проклятье, Рафаэль. Если мне придется пить кровь, я высосу твое великолепное тела досуха, – ее голос звучал хрипло, а злость была всепоглощающей.

Архангел улыбнулся, и в улыбке было столько жестокой радости, что Елена захотела схватить Рафаэля и никогда не отпускать.

– Ты всегда можешь пососать любую часть моего тела, какую пожелаешь.

Она не будет смеяться, не поддастся голоду, который плещется в этих бессмертных глазах.

– Я говорила, что не хочу становиться вампиром.

Архангел положил в рот Елены кусочек льда, охлаждая ее пересохшее горло.

– Ты хоть немного рада тому, что выжила?

Она была очень рада. Быть с Рафаэлем... ох, ладно, насколько плоха может быть кровь на вкус? Но...

– Я не собираюсь раболепствовать, как другие вампиры.

– Хорошо.

– И буду пить только твою кровь.

Это заставило его улыбнуться еще шире.

– Прекрасно.

– Это значит, что ты застрял со мной, – Елена вздернула подбородок. – Попробуешь бросить меня ради какой-нибудь фифы, и мы посмотрим, кто из нас бессмертен.

– Замечательно.

– Я ожидаю... – и именно в этот момент она ощутила странные неровности под спиной. – Кто бы ни делал эту кровать – поработал он фигово. Одни бугры.

Сине-голубые глаза смеялись над ней.

– Серьезно?

– Это, не смешно... – ее голос затих сдавленным вдохом, когда она повернула голову и увидела, на чем лежит. Крылья. Прекрасные крылья. Насыщенный, угольно-черный цвет мягкими мазками переходил в цвет индиго, затем в темно-синий. Самые крайние перья были яркого, сияющего цвета белого золота. Крылья цвета полуночи. Невероятные. И она придавила их своим телом. – Бог ты мой! Я придавила ангела. Подними меня!

Рафаэль помог ей подняться, когда Елена протянула руку. Трубка в ее руке затрудняла движения.

– Что это?

– Чтобы помочь тебе выжить.

– Сколько прошло времени? – спросила Елена, оборачиваясь, чтобы посмотреть через плечо. Его ответ потонул в потоке белого шума, который пронесся у нее в голове. Потому как она никого не придавливала... – У меня крылья.

– Крылья воина, – он провел пальцем по кончику одного крыла. Ощущения промчались по всему телу Елены. – Крылья, как лезвия.

– О, – произнесла Елена, когда дар речи вернулся к ней. – Тогда, смею предположить, что я действительно умерла. – В этом был смысл. Елена всегда хотела крылья, и теперь они у нее есть. Следовательно, она умерла и находится на небесах. Она повернулась. – Ты выглядишь, как Рафаэль, – он пах морем, чистотой с изюминкой свежести, заставляя ее тело петь.

Он поцеловал ее.

И на вкус он слишком настоящий и материальный, чтобы быть плодом ее воображения. Когда он отстранился, Елену потрясли увиденные в его глазах эмоции. Шока от увиденного хватило, чтобы заставить ее забыть о крыльях за спиной.

– Рафаэль?

В этом синем блеске сиял жар, кожа на скулах Рафаэля натянулась.

– Я очень зол на тебя, Елена.

– А какие еще новости? – саркастично заметила она, но обнаружила, что поглаживает рукой изгиб его крыла.

– Я бессмертный, а ты попыталась спасти мою жизнь, пожертвовав своей?

– Глупо, да? – прижавшись к архангелу, она потерлась своим носом о его. Эмоциональное прикосновение, по-глупому подумала Елена, это называют эмоциональными прикосновениями, мелочи, которыми влюбленные обмениваются друг с другом, те, которые являлись для них тайными знаками. Их с Рафаэлем язык тела только зарождался, но обещал стать таким чувственным, таким богатым. Сердце перевернулось у нее в груди, почти испугавшись ярости этого ощущения.

– Я не могла позволить ранить тебя. Ты принадлежишь мне, – как высокомерно сказать это архангелу.

Рафаэль прикрыл глаза и прикоснулся своим лбом к ее.

– Елена, ты – моя погибель.

Она улыбнулась.

– В твоей скучной, долгой жизни не хватает небольшой суматохи.

Эти глаза открылись, ослепляя своей яркостью.

– Да. Поэтому ты не умрешь. Я позаботился об этом.

Елена наполовину убедилась, что вообразила крылья, но их прекрасные изгибы цвета полуночи не исчезли, когда она покосилась на них.

– Как, черт возьми, ты приделал протезы крыльев к моей спине в процессе... – Елена замолчала. – Ладно, болезненности от ран нет, так что, прошла неделя? Нет, дольше, – она нахмурилась, пытаясь упорядочить разрозненные части воспоминаний. – У меня были переломы костей... моя спина?

Архангел вновь улыбнулся, все еще прижимаясь своим лбом к ее. Он обернул их своими крыльями, скрывая в тени общего, уединенного мирка.

– Крылья – не протезы, и ты проспала год.

Елена сглотнула. Моргнула. Попыталась дышать.

– Ангелы Порождают вампиров, но не других ангелов.

– Есть одна... как бы это сказать, лазейка.

– Лазейка? Скорее, гигантская пещера, раз у меня теперь крылья, – она держалась за Рафаэля, единственную твердыню в ее крутящейся вселенной.

– Нет, маленькое отверстие, размером с ушко булавки. Ты – первый Созданный ангел за все годы моего существования.

– Повезло мне, – прошептала Елена, проводя пальцами сквозь волосы на затылке Рафаэля и упиваясь его стоном удовольствия. Это мгновение казалось замороженным вне времени. Здесь и сейчас она просто женщина, а он просто мужчина. Но, как и любое мгновение, оно должно было кончиться. – Есть какие-то условия?

– Ничего, с чем бы мы не справились, хотя ангелы пытались тысячелетия, – взгляд этих невероятных, исключительных глаз пленил Елену. – Архангелы могут Породить ангелов лишь в одном случае – когда наши тела вырабатывают вещество, известное как амброзия.

Вспышка воспоминаний – золотой, тающий жар поцелуя Рафаэля, восхитительная сладость, эротические ощущения и нашептывающие ласки.

– Мистическая пища Богов?

– В каждом мифе есть зерно истины.

Елена ничего не могла с собой поделать и снова поцеловала Рафаэля. И его вкус пронесся по охотнице волной возбуждения. Архангел прервал поцелуй.

– Ты была тяжело ранена, Елена.

Боль в теле Елены свидетельствовала о правоте его слов. Но это не означает, что ей понравилось.

– Расскажи мне об амброзии, – раздраженная команда.

– Амброзия, – произнес Рафаэль у ее губ, – вырабатывается инстинктивно в единственный момент жизни архангела.

Образ его истерзанных крыльев, живой ожог от ангельского пламени.

– При смерти? – Елена прикоснулась к архангелу, проверяя, исследуя, убеждая себя, что он жив.

– Каждый из нас не раз бывал на грани смерти, – он покачал головой. – Никто и никогда не мог определить основную причину появления амброзии.

– Но?

– Но в легенде говорится, что амброзия появляется лишь тогда...

Елена задержала дыхание.

– ...когда архангел находит истинную любовь.

Мир замер. Частицы воздуха, казалось, замерли над ней, молекулы приостановились, пока Елена смотрела на великолепного мужчину, обнимавшего ее.

– Может, я просто совместима по биологическим параметрам, – неровным шепотом проговорила Елена.

– Наверное, – он прижался губами к ее шее. – У нас целая вечность, чтобы выяснить правду. И в этой вечности ты будешь моей.

Она запустила руки в волосы Рафаэля, ощущая, как жар накатывающими волнами разносится по ее телу. Но Елена еще не могла сдаться. До тех пор, пока они кое-что не выяснили.

– Отлично – если только ты не думаешь, что можешь руководить моей жизнью.

Когда Елена вновь легла на кровать, Рафаэль последовал за ней.

– Почему нет?

Она моргнула от прохладного высокомерия его вопроса и поняла, что теперь ее существование станет намного интереснее. Забудем об охоте на архангела, теперь Елена собирается научиться, как жить с одним из них, не потеряв себя в процессе. Приятное возбуждение пронеслось по ее венам.

– Это будет то еще путешествие, Архангел.