Кровь на линии (Железнодорожный детектив №8)

Сюзанна вскрикнула. Все время, пока они разговаривали, она была

продолжая бездумно вышивать. Когда пришло полное осознание и в ее сознании возникли лица Оксли и Ирен, она по ошибке воткнула иглу себе в руку и пошла кровь.

* * *

Письмо было адресовано Колбеку, но суперинтендант не колеблясь открыл его. Если оно имело отношение к расследованию, он хотел немедленно его увидеть. Когда он прочитал его в первый раз, он почувствовал, что это может быть мистификацией, но второе прочтение заставило его изменить свое мнение. В нем было слишком много подробностей, которые мог знать только Джереми Оксли. Послание было подлинным. Предназначавшееся Колбеку, оно приглашало его встретиться с человеком, которого он пытался поймать, чтобы они могли «обсудить вопросы, представляющие взаимный интерес». Эта фраза заставила Таллиса фыркнуть. Он поднял взгляд на Лиминга.

«Кто это принес?» — потребовал он.

«Молодой парень», — ответил другой. «Он сказал, что какой-то джентльмен дал ему шесть пенсов за доставку».

«Вы забрали у него деньги?»

«Нет, суперинтендант, он не сделал ничего плохого».

«Он общается с разыскиваемым человеком».

«Парень не должен был этого знать. Его выбрали наугад. Вряд ли можно было ожидать, что Оксли сам просунет его под входную дверь. Это было бы слишком большим риском».

«Мне не нужно этого говорить, Лиминг».

«Это доказывает одно, сэр — Оксли прочитал сегодняшнюю газету. Она как раз такая, как и предсказывал инспектор Колбек. Его охватила паника. Он выдал себя, сказав, что на самом деле находится в Лондоне». Он сделал шаг к столу. «Могу ли я взглянуть на нее, пожалуйста?»

Таллис колебался несколько мгновений, а затем передал ему письмо. Лиминг дважды прочитал его, прежде чем вынести суждение. Он положил письмо обратно на стол.

«Это он, сэр, никаких сомнений. Он бросает вызов».

«К сожалению, это инспектору, а его здесь нет, не так ли? Нет, он по собственной прихоти укатил в Ковентри».

«Он считал, что там можно собрать доказательства».

« Это доказательство», — сказал Таллис, схватив письмо. «Это доказательство того, что Джереми Оксли находится здесь, в столице, со своей убийственной шлюхой. Это доказательство того, что у него хватает наглости насмехаться над нами».

«Я в этом не уверен», — задумчиво сказал Лиминг. «У меня не возникло ощущения, что он насмехается над нами. В нем есть нотка отчаяния. Посмотрите на него, суперинтендант. Повсюду кляксы и закорючки. Это письмо было нацарапано в спешке человеком, который теряет самообладание».

Таллис снова взглянул на него. «Возможно, ты прав», — признал он.

«Инспектор Колбек охотился за этим человеком много лет. Он знает, как работает разум Оксли. Он мог бы прочитать между строк этого письма».

«Ну, он не может сделать этого из Ковентри», — язвительно сказал Таллис. «Это подвиг, превосходящий даже его экстраординарные способности. О, где же этот человек, когда он нам действительно нужен?» — продолжал он, стукнув по столу. «И что это за чушь о смуглой леди?»

«Я полагаю, он нам расскажет, когда вернется».

«И когда же это будет, скажите на милость?»

«Он, без сомнения, сядет на самый быстрый поезд из Ковентри, сэр».

«Проклятие!» — взревел Таллис, снова ударив по столу, словно пытаясь расколоть его на части. «Я хочу, чтобы Колбек был здесь сейчас !»

* * *

Ковентри был приятным городом, сохранившим большую часть своего средневекового колорита. Столетиями ранее он был одним из крупнейших сообществ за пределами Лондона, но его процветающая торговля тканями несколько пошла на спад, и он утратил свое

превосходство. Это был дом для более чем тридцати тысяч душ, число которых увеличивалось в рыночные дни, когда люди приезжали из окрестных деревень. Колбек наслаждался прогулкой по извилистым улочкам, выстроенным вдоль фахверковых домов, которые источали характер. Отель Sherbourne, названный в честь реки, на берегу которой он был расположен, был более поздней постройки, прочным и симметричным зданием, которое предлагало своим гостям комфорт, уединение, хорошую еду и прекрасные виды.

Гвен Даркер была женой владельца, но, поскольку он теперь был инвалидом из-за хронического артрита, она взяла на себя управление отелем. Это была невысокая женщина лет пятидесяти с пышной грудью и вздымающимся задом, которые делали ее больше. Безупречно ухоженная, она носила платье из красного бархата, украшенное серебряными пуговицами. На шее висели жемчужины. Когда Колбек представился, она была поражена тем, что он приехал из Лондона, чтобы увидеть ее сразу же после получения ее письма. Оставив своего помощника, она провела своего гостя в отдельную комнату.

«Могу ли я предложить вам прохладительные напитки, инспектор?» — сказала она.

«Позже, возможно», — ответил он. «Прежде всего, я хотел бы установить, что двое людей, которых я преследую, действительно останавливались здесь».

«В этом нет ни тени сомнения, инспектор. Они были здесь меньше двух недель назад. Как только я прочитала репортаж в газете, я узнала их, и мой муж тоже».

«Они зарегистрировались здесь как муж и жена?»

«Да, они называли себя мистер и миссис Солфорд».

«Это пригород Манчестера», — отметил Колбек, — «поэтому я могу догадаться, почему был выбран именно он. Ирен Аднам родом из Манчестера».

«Она действительно говорила так, будто приехала с севера».

«Как долго они здесь пробыли?»

«Почти неделя», — гордо сказала Гвен, — «и я подумала, что это комплимент для нас. Я имею в виду, вы не остаетесь долго в отеле, если он не относится к вам

ну. Они сказали, что, возможно, когда-нибудь вернутся, но, судя по тому, что я о них знаю сейчас, в Шербурне их вряд ли встретят радушно.

«Какое у вас сложилось о них впечатление, миссис Даркер?»

«Они показались мне милой, тихой, респектабельной парой. Обычно я знаю, когда люди не женаты на самом деле, и оставляю за собой право отказать им, если они попросят двухместный номер. В их случае у меня не было никаких сомнений. Они выглядели так, будто переросли в настоящее партнерство, как это бывает только у супружеских пар».

'Я понимаю.'

«Мы не допускаем здесь непристойностей, инспектор. Мы ведем свой бизнес на основе здравых христианских ценностей, и нам бы не хотелось, чтобы у нас была репутация места, допускающего какие-либо лицензии».

«Именно поэтому у отеля такая хорошая репутация».

По прибытии Колбек заметил, что зал был полон гостей, все явно довольных предлагаемыми удобствами. Цены были довольно высокими, но им соответствовал исключительный сервис. Место было безупречно чистым, хорошо обставленным и эффективно управляемым. Чтобы пробыть там почти неделю, Оксли и Аднам, должно быть, смогли оплатить существенный счет. Когда они не были вовлечены в преступную деятельность, заключил он, они могли позволить себе жить в некоторой степени роскошно.

«Насколько хорошо вы их узнали?» — задался он вопросом.

«Мы обменивались парой слов каждый день, — сказала Гвен, — но они были не очень разговорчивы. Они предпочитали держаться особняком. Мистер Салфорд —

или как там его настоящее имя, — рассказал нам, что много лет проработал в банке».

«Это один из способов выразить это», — иронично сказал Колбек. «На самом деле он имел в виду, что был близко знаком с банковской системой. Если быть точнее, миссис Даркер, Оксли связан как минимум с тремя ограблениями банков».

'Вы бы никогда не догадались об этом, глядя на него. Он полностью обманул меня, но, с другой стороны, то же самое сделала и молодая леди. Я отметил их как

«безобидная пара, а не пара жестоких убийц».

«Чем они занимались весь день?»

«Они пару раз ездили на поезде в Бирмингем».

«Они сказали почему?»

«Они направлялись туда, когда уезжали отсюда, и хотели присмотреть хороший отель».

«Поэтому, уехав отсюда, они отправились в Бирмингем».

«Да, они сказали, что навещают его родственников».

«Почему они не остались с ними?»

«По-видимому, там не было места. Дом был слишком мал. Кроме того, миссис Солфорд — то есть Ирен Аднам — призналась мне, что предпочитает останавливаться в отеле». Она сморщила нос. «Вот это и любопытно, инспектор».

«Продолжай», — подбодрил он.

«Ну, она, конечно, относилась ко мне с уважением, но она имела обыкновение командовать персоналом. Это было почти так, как будто она никогда раньше не имела дела со слугами и хотела извлечь из этого максимум пользы. Иногда она могла быть с ними довольно резкой».

«Что еще вы можете мне о них рассказать, миссис Даркер?»

Гвен была наблюдательной женщиной и смогла дать Колбеку достаточно подробностей, чтобы убедиться в подлинности личности ее двух гостей. Он был поражен, узнав, что они посетили церковь в воскресенье, но менее удивлен, услышав, что Джереми Оксли был замечен за чтением копии Брэдшоу . Железнодорожные расписания были для него так же важны, как и для Колбека. Поезда были его средством побега после преступления. Он оставался в Ковентри до дня, предшествовавшего ограблению. Как только он совершил налет в Бирмингеме, он и Ирен мгновенно скрылись с выручкой. Именно когда он скрывался в Вулверхэмптоне, его поймали. Колбек ни на секунду не поверил утверждению, что пара собирается остановиться у родственников Оксли.

Их не было. Как и во всех предыдущих ограблениях, он выбрал правильный момент, чтобы сделать свой ход, а затем быстро убежал с места преступления. Это была проверенная временем схема.

Когда она подошла к концу своего рассказа, Колбек горячо поблагодарил ее и сказал, что информация, которую она смогла ему дать, более чем оправдала его визит в Ковентри. Гвен была удовлетворена. Ужаснувшись тому, что ей пришлось приютить безжалостных преступников, она отчаянно пыталась хоть как-то помочь в их поимке.

«Я никогда не забуду ее лицо», — сказала она. «Оно было действительно прекрасно».

Колбек думал о Хелен Миллингтон, женщине, на которую Ирен Аднам была похожа во всем. Он вспоминал нежную прелесть ее черт, изысканное великолепие ее волос и медовую мягкость ее голоса. Он мог видеть ее, слышать ее и вдыхать ее аромат. Он мог фактически чувствовать ее присутствие.

«Да», — сказал он наконец. «Она прекрасна — очень прекрасна».

Безопасность была в числе. Пока они были в толпе, Оксли и Ирен не были бы опознаны по описанию в газетах. Для прохожих они выглядели как любая другая молодая пара среднего класса, идущая рука об руку по тротуару. Когда они переместились в ресторан, они обнаружили, что другие обедающие были слишком заняты едой, чтобы обращать на них внимание. Ирен начала высказывать свои опасения.

«А что, если инспектор не явится?» — спросила она.

«Он будет там», — уверенно заявил Оксли. «Колбек не может устоять перед вызовом».

«Я думал, ты никогда его не встречал».

«Я этого не сделал. Мое дело так и не дошло до суда».

«Тогда как же вы его узнаете?»

"Он денди Скотленд-Ярда, по всем данным. Я видел упоминания об этом в газетных репортажах. Он любит одеваться немного лучше, чем другие детективы.

Ну что ж, его дни павлина скоро закончатся. — Он похлопал по пистолету, спрятанному за поясом. — Я собираюсь всадить пулю в Бо Браммела.

«Я все еще думаю, что это слишком опасно, Джерри».

«Предоставьте думать мне».

«Многое может пойти не так».

«Нет, если мы сохраним самообладание. Я думал, что мы уже вне опасности, но я рассчитывал без Колбека. Каким-то образом хитрый дьявол узнал твое имя.

Вдруг я слышу его шаги позади нас.

«Я тоже могу», — призналась она. «Мне страшно».

Оксли заставил ее выпить вина, чтобы успокоиться, затем он заверил ее, что один решительный удар станет их спасением. Как только человек, ведущий расследование, будет убит, оно потеряет свою форму и напор. Никто не мог заменить Роберта Колбека. Ирен медленно убеждалась в необходимости совершить еще одно убийство. Затем на первый план вышло второе беспокойство.

«Гордон и Сюзанна будут расстроены тем, как внезапно мы ушли», — сказала она. «Мне стыдно возвращаться туда».

«Я приглажу их взъерошенные перья».

«А что, если они прочитают сегодняшнюю газету?»

«У них его больше нет», — отметил он. «Я взял его с собой, и мы знаем, что они очень редко покупают газету. Если бы они это сделали, они бы уже увидели, что меня разыскивает полиция».

«Они наверняка что-то заподозрят, Джерри».

«Они оставят свои подозрения при себе, Ирен. Они знают, что поставлено на карту. Закон не одобряет эвтаназию. Гордон прекрасно понимает, что произойдет, если его разоблачат как убийцу. Сюзанна будет обвинена как его соучастница».

Она поджала губы. «Не могу сказать, что одобряю то, что они сделали».

«Ну, я так делаю», — утверждал он. «Когда я буду старым, больным и испытывающим постоянную боль, я бы хотел, чтобы какой-нибудь добрый врач избавил меня от моих страданий. А как насчет твоего отца? Разве ты не говорил мне, что он сильно слабеет и кашляет кровью?

Эвтаназия может стать для него выходом».

«Я даже не смею думать об этом».

«Мы все когда-нибудь умрем».

«Давайте не будем говорить о моем отце», — сказала она, снова потянувшись за вином.

«Он всегда на моей совести».

Она могла бы добавить, что констебль Артур Уэйкли тоже на ее совести, но она не хотела в этом признаваться. Оксли не только был способен не обращать внимания на совершенные им убийства, но и спокойно планировал еще одно. Она задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь обрести такой же иммунитет к чувству вины.

«Возвращаясь к Гордону и Сюзанне», — сказал он, — «есть одна вещь, которую мы всегда должны помнить. Гордон не только отправил на небеса множество богатых пожилых дам, но и получил за это плату в их завещаниях. Он называл это побочным бонусом. Если бы он был столь возвышен в том, что делал, он бы отказался от денег».

«Что ты говоришь, Джерри?»

«Несмотря на всю его болтовню о выполнении священного долга, Гордон на самом деле такой же, как мы. У него явные криминальные наклонности. Он быстро понял, что на эвтаназии можно заработать».

«Это помогло им начать совершенно новую жизнь».

«Они не сделают ничего, чтобы поставить его под угрозу, Ирен», — сказал он ей. «Вот почему тебе не стоит беспокоиться о них. Они никогда не сообщат о нас — даже если увидят, как я застрелил инспектора Колбека».

Менее чем через сорок минут после прибытия на станцию Ковентри он снова стоял на платформе. Колбек был заметной фигурой, и, когда поезд прибыл вовремя, машинист узнал его. Рука взволнованно помахала с подножки, и Колбек понял, что это, должно быть, его будущий тесть. Не желая задерживать отправление поезда разговором с Эндрюсом, он вошел в купе и провел всю поездку, размышляя о том, чему он научился у Гвен Даркер. Когда поезд наконец достиг конечной станции, Колбек быстро пошел по платформе к локомотиву.

Обрадованный его появлением, Эндрюс представил своего пожарного.

«Не пожимайте ему руки, — предупредил он. — Его руки покрыты угольной пылью».

Соуэрби глупо ухмыльнулся. «Так вы и есть Железнодорожный Детектив», — изумленно сказал он. «Вы их уже поймали?»

«Мы на верном пути к этому», — сказал Колбек.

«Знаете, все это произошло в нашем поезде», — сказал Эндрюс.

«Так мне сказала Мадлен».

«В каком-то смысле мы работаем над этим делом вместе».

«Вы, безусловно, оказали большую помощь сегодня, мистер Эндрюс», — сказал Колбек, взглянув на часы. «Вы привели поезд на шесть минут раньше».

«Кейлеб любит выпить пива в конце смены», — сказал Соуэрби, посмеиваясь. «Вот почему мы так хорошо провели время».

«Не думаю, что вы хотели бы присоединиться к нам?» — предложил Эндрюс.

«Я бы с удовольствием, — сказал Колбек, — но долг зовет. Сегодня вечером мне нужно сделать два важных визита».

Поговорив с ними пару минут, он откланялся и взял такси у вокзала. Чего он не сказал Эндрюсу, так это того, что его первым пунктом назначения был определенный дом в Кэмдене. Он получил обычный восторженный прием от Мадлен. Затащив его в дом, она выстрелила

целый ряд вопросов ему. Ему пришлось поднять обе руки, чтобы остановить допрос.

«Я не могу ответить на все вопросы сразу», — сказал он. «Достаточно сказать, что мы продвигаемся в этом деле настолько, что я смог отвергнуть весьма заманчивое предложение о помощи».

«Помощь от кого?» Она увидела блеск в его глазах. «Ты говорил с отцом?»

«Все было наоборот, Мадлен. Он как раз был водителем поезда, на котором я сел в Ковентри. Я поговорил с ним, когда мы приехали в Юстон. Судя по всему, у него есть теория об Ирен Аднам, хотя это не та теория, которую я бы хотел услышать».

«У отца всегда есть теории по какому-либо поводу».

«Он мне сказал, что его уход на пенсию уже оформлен».

«Через несколько недель он будет здесь навсегда».

«Тогда мы должны создать для тебя студию в моем доме», — сказал он, тут же поправляясь с виноватой улыбкой. «Я должен был сказать, в нашем доме. Теперь он принадлежит нам обоим».

«Я почувствую это только тогда, когда мы действительно поженимся».

Он снова обнял ее и прижал к себе. Только сейчас он понял, как сильно он по ней скучал. В погоне за одной женщиной — и преследуемый воспоминаниями о другой — он позволил Мадлен ускользнуть на задворки своего сознания. Сняв шляпу, он поцелуями смыл долгие часы с тех пор, как видел ее в последний раз, затем бросил взгляд на мольберт.

«Ваш новый шедевр уже готов к показу?»

«Это не шедевр, Роберт, и он еще не готов».

«Я завидую вашему творческому таланту, — сказал он. — Бывают моменты, когда я чувствую, что моя работа скучна и посредственна по сравнению с вами».

«Это чушь!» — парировала она. «Я очень люблю искусство, но мир мог бы

«Обойтись без моих картин очень легко. А ты, с другой стороны, незаменим. Подумай, сколько негодяев все еще бродило бы по улицам, если бы ты их не поймал».

«Это медленная, методичная работа, в которой нет ничего творческого».

Она была встревожена. «Значит ли это, что ты теряешь к этому аппетит?»

«Ни в малейшей степени», — быстро ответил он. «Мне выпала честь заниматься работой, которая мне нравится больше всего. Просто бывают редкие моменты, когда мне хочется повесить на стену что-то, что я нарисовал сам, или открыть книгу, которую я написал, или напеть мелодию, которую мне удалось сочинить. Мне бы хотелось сделать что-то поразительно оригинальное».

Она хихикнула. «Кроме того, чтобы выйти за меня замуж, ты имеешь в виду?»

«Это будет моим величайшим достижением».

«И мой», — сказала она, крепко обнимая его. «Но если ты действительно хочешь стать художником, я могу дать тебе несколько уроков совершенно бесплатно».

«Я верю в то, что за добро надо платить, Мадлен. Если ты научишь меня , я обещаю дать тебе несколько собственных уроков». Он нежно провел пальцем по ее носу. «Тогда мы сможем вместе достичь определенной степени мастерства».

Таллис так часто читал письмо, что знал его наизусть. Это было искушение, которому он с трудом сопротивлялся. Хотя оно было адресовано Колбеку, он чувствовал, что правильнее было бы отправить его ему как старшему следователю. Оксли хотел наладить контакт. В письме об этом было сказано довольно конкретно. Это было так важно для него, что он даже был готов выйти из укрытия и раскрыть свое местонахождение. Это был слишком хороший шанс, чтобы его упустить. Вместо того, чтобы преследовать человека по всей стране, Таллису предлагали возможность поймать его здесь, в Лондоне. Будет какая-то ловушка. Он знал это. Но он полагался на свой опыт, чтобы иметь возможность предвидеть и тем самым избежать ловушки. В погоне за славой он был готов принять все опасности. Колбек взял бы на себя

Вызов, подразумеваемый в письме, и это то, что Таллис решил сделать. Впервые в жизни он затмит своего прославленного коллегу.

В дверь постучали. Когда она открылась, вошел Пиблз.

«Вы посылали за мной, сэр?» — спросил он.

«Мне нужно, чтобы вы меня сопровождали, констебль».

«Куда мы идем?»

«Мы собираемся арестовать Джереми Оксли», — величественно заявил Таллис. Он передал письмо Пиблзу. «Вам лучше это прочитать».

Констебль так и сделал, нахмурившись от удивления.

«Это подлинно, суперинтендант?»

«Я так думаю».

«По справедливости, инспектор Колбек должен на это отреагировать».

«Я был бы рад, если бы он это сделал, если бы не тот факт, что он колесит по стране на поездах. Точное время встречи уже назначено. Поскольку Колбека здесь нет, должен пойти кто-то другой».

«А как насчет сержанта Лиминга?»

«Я решил взять ответственность на себя, констебль, и приказываю вам следовать за мной. Конечно, будет опасность, но она всегда присутствует, когда носишь армейскую форму. В результате я не подвержен страху, и, надеюсь, вы тоже».

«Ведите, сэр. Я последую за вами, куда бы вы ни пошли».

Пиблз был в восторге от того, что ему дали такое задание. Было много других детективов, к которым Таллис мог бы обратиться. Вместо этого он выбрал самого нового из них. Это было захватывающее задание, и он уже наслаждался удовольствием рассказать об этом своей возлюбленной, когда они с Кэтрин снова будут вместе. Она будет так гордиться им. Ему никогда не приходило в голову, что Таллис намеренно игнорирует Лиминга и других детективов.

потому что они возражали бы против того, чтобы делать то, что было исключительным правом Роберта Колбека.

* * *

Оксли тщательно выбрал место встречи. Оно находилось в конце тихой дороги, прямой как стрела. Из своего укрытия среди деревьев он мог хорошо видеть и мог легко сбежать к ожидающему такси, если бы увидел, что его требования не выполняются. Колбек должен был прийти один. Это было его требованием. Помимо всего прочего, он хотел встретиться с человеком, который преследовал его так много лет. Пистолет был заряжен и скрыт от глаз. Все, что ему нужно было сделать, это подвести свою цель достаточно близко, чтобы иметь возможность убить ее.

Присев рядом с ним, Ирен приготовилась к отступлению.

«Он не придет, Джерри».

«Дайте ему время».

«Уже прошел час», — сказала она. «Может быть, инспектор даже не получил вашего сообщения. Может быть, его не было в Скотленд-Ярде».

«Вы видели, что было написано в газете. Полиция обратилась за помощью к общественности. Инспектор Колбек ждал, чтобы отсеять любую поступающую информацию. Он был там, поверьте мне».

«Тогда где он сейчас?»

«Он скоро придет, Ирен».

Пока он говорил, из-за угла показалась высокая фигура мужчины и направилась к ним. Оба напряглись, и Оксли положил руку на пистолет. Но это была ложная тревога. Вместо того чтобы продолжить свой путь, мужчина внезапно свернул в дверной проем, достал ключ и вошел в дом. Оксли расслабился, но напряжение Ирен осталось.

«А что, если он приведет с собой много полицейских?» — спросила она.

"Он не настолько глуп, чтобы сделать это. В любом случае, мы бы видели их долго

«прежде чем они нас увидят. У нас будет время раствориться в воздухе».

«Если бы полицейские были верхом, то нет», — утверждала она. «Они могли бы нас сбить, Джерри. Мы слишком рискуем».

«Я знаю Колбека — он придет один».

«Но вы его даже никогда раньше не видели».

«Вот почему я так хочу познакомиться с ним, пусть даже и ненадолго. Этот человек — разница между свободой и арестом, Ирен. Я не могу этого не подчеркнуть. Когда от него избавятся, мы снова сможем вздохнуть спокойно».

«Сейчас я вообще не могу дышать», — призналась она.

«Все, что вам нужно сделать, это остаться здесь и молчать».

Они снова напряглись, когда в конце дороги появились две фигуры.

Оксли долго и внимательно посмотрел на них обоих, прежде чем принять решение.

Одним из них должен был быть Колбек. Он ведь пришел.

Таллис и Пиблз шли рядом. Однако вскоре после поворота за угол они остановились, чтобы осмотреть место происшествия.

Они смотрели вдоль обсаженной деревьями дороги с домами по обеим сторонам. Если бы была устроена засада, нападающий мог бы прятаться в разных местах. Однако Таллис не чувствовал непосредственной опасности. Маловероятно, что у Оксли был доступ к какому-либо из домов, и, в любом случае, деревья помешали бы любым выстрелам. Они шли ровным шагом, бросая взгляды с одной стороны дороги на другую. Они прошли пятьдесят ярдов, прежде чем Таллис заговорил.

«Где, черт возьми, этот парень?» — спросил он.

«Возможно, он передумал, сэр».

«Он номинировал это место и это время. Оксли должен быть где-то здесь, но я не вижу ни следа его присутствия».

«Я тоже не могу, суперинтендант», — сказал Пиблз, когда они пошли дальше. «Но я

«начинаем чувствовать, что за нами следят».

Таллис огляделся. «С какой стороны?»

'Я не уверен.'

«Я никого не вижу».

«Чувство становится сильнее. Он определенно здесь».

«Тогда почему он не показывается?»

«Стой там!» — крикнул кто-то, и они остановились как вкопанные.

«Это ты, Оксли?» — крикнул Таллис. «Выходи на открытое пространство».

«Замолчи! Я буду говорить только с инспектором Колбеком».

«Я его начальник».

«Мне все равно. Скажите инспектору, чтобы он вышел вперед».

«Он принял тебя за Колбека», — прошептал Таллис.

«Что мне делать?» — спросил Пиблз.

«Притворись, что ты такой. Мы не можем упустить такую возможность».

«Ты идешь или нет?» — издевался Оксли.

«Он идет», — громко ответил Таллис. Уголком рта он обратился к Пиблзу. «Остерегайтесь уловок, констебль».

«Да, сэр», — сказал другой.

Расправив плечи, он пошел вперед к деревьям в конце дороги, осматривая дома по пути. Голос Оксли, казалось, раздавался впереди него, а не с какой-либо стороны, но он не хотел рисковать. Таллис теперь был в тридцати ярдах позади него и не мог предложить помощь. Пиблз был совсем один. Но он не выказал никакой тревоги. Он сделал то, что, как он себе представлял, сделал бы Колбек в тех же обстоятельствах. Он оставался начеку и спокойно двинулся дальше. Когда он приблизился к концу дороги, его остановила команда.

«Этого достаточно!» — крикнул Оксли.

«Покажи себя».

«Я отдам приказ, инспектор. Я пришел заключить сделку».

«Какая сделка?»

«Я хочу обеспечить себе дальнейшую свободу».

«Этого я не могу гарантировать, мистер Оксли. Вы Джереми Оксли, не так ли?» — продолжал он. «Я начинаю сомневаться в этом, видите ли.

Я слышал, что ты храбрый и отважный человек, и не из тех, кто боится показаться. Возвращайся, когда наберешься храбрости.

Пиблз повернулся на каблуках и сделал вид, что собирается уйти.

«Оставайтесь на месте!» — заорал Оксли, появившись в поле зрения. Пиблз снова остановился и повернулся к нему лицом. «Я никого не боюсь на этой земле, инспектор».

«Даже палач?»

Оксли рассмеялся. «Он не будет иметь со мной встречи. Моя сделка такова.

«Отзовите своих собак, и я обязуюсь покинуть страну. Таким образом, вы навсегда избавитесь от Джереми Оксли».

«Это совершенно неприемлемо», — спокойно сказал Пиблз. «Пришло время вам ответить за свои преступления. Я бы посоветовал вам тихо сдаться, пока вы еще можете».

«Я никогда не сдаюсь», — сказал Оксли, медленно продвигаясь вперед. «Вы должны были это уже знать, инспектор. Вы преследовали меня достаточно долго».

Пиблз сохранял самообладание и ждал момента, чтобы наброситься. Армия научила его, как одолеть нападающего, и он был абсолютно уверен, что сможет усмирить Оксли, даже если тот направит на него нож. Он видел руку, зависшую, чтобы выхватить что-то из-под его пальто.

Пиблз знал, что он должен был ударить первым. Когда Оксли был всего в пяти ярдах, констебль внезапно ожил и бросился на

человек с вытянутыми руками. Оксли был готов к нему. Выхватив пистолет, он выстрелил в сердце детектива с близкого расстояния. Пиблз обхватил его руками, но в них уже не было силы. Рана была смертельной. Его тело содрогнулось, глаза остекленели, а рот широко открылся в недоумении. Жизнь ускользала, он рухнул на землю в жилете, пропитанном кровью. Его цилиндр скатился в канаву. Его подражание Колбеку было окончено.

Наблюдая издалека, Таллис был охвачен ужасом. Разрываясь между яростью и горем, он двинулся вперед так быстро, как только мог, но он был слишком медлителен.

К тому времени, как он добрался до безжизненного тела Яна Пиблза, он понял, что ничего не может сделать. Оксли скрылся среди деревьев, и, наклонившись над своим упавшим коллегой, Таллис услышал далекий звук отъезжающего такси. Он был в абсолютных муках раскаяния. Взяв Пиблза с собой, он фактически подписал смертный приговор молодому детективу.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Выстрел разнесся по дороге, и в окнах появилось множество любопытных голов. Как только они убедились, что опасность миновала, несколько человек выбежали из домов и побежали к распростертому телу. Таллис покаянно склонился над Пиблзом, вознося безмолвную молитву о спасении души покойника. Это была быстрая смерть, но это не принесло суперинтенданту утешения. Из-за необдуманного поступка с его стороны он потерял храброго человека с многообещающим будущим. Йен Пиблз был всем, чего он мог желать от новобранца. Таллис почувствовал еще более острый укол вины, когда вспомнил о предстоящей свадьбе. Теперь она никогда не состоится, и его работа будет заключаться в том, чтобы сообщить будущей невесте, что ее будущего мужа убили средь бела дня. Потрясенный последствиями всего этого, он не осознавал, что все больше и больше людей приходят посмотреть на труп. Поэтому, когда он наконец поднял глаза, он увидел, что вокруг него образовалось кольцо лиц. Таллис сердито поднялся на ноги.

«Отойдите!» — приказал он. «Это не пип-шоу».

«Что случилось?» — спросил кто-то.

«Разве это не очевидно? Его застрелили. Проявите к нему уважение и перестаньте так на него смотреть». Сняв пальто, он прикрыл им грудь и лицо Пиблза. «Кто-нибудь, вызовите такси».

Когда мужчина убежал по дороге, навстречу ему вышла женщина.

«Нам нужно вызвать полицейского», — предложила она.

«Мы полицейские , мадам», — с хриплым авторитетом произнес Таллис. «Мы детективы из Скотленд-Ярда, преследующие разыскиваемого мужчину по имени Джереми Оксли. Это он только что выстрелил из пистолета».

«О, я читал в утренней газете о ком-то по имени Оксли».

сказала она.

«Он стоял здесь всего несколько минут назад». Он оглядел лица. «У нас есть свидетели? Кто-нибудь видел парня, прячущегося среди деревьев? Я думаю, его ждало такси. Кто-нибудь из вас случайно не заметил, как оно уехало?» Когда лица остались пустыми, он рассердился. «Боже мой!» — закричал он. «Вы что, все слепые? Кто-нибудь из вас, должно быть, что-то увидел».

Наступило долгое, неловкое, смущенное молчание, во время которого они обменялись смущенными взглядами. Наконец заговорил пожилой мужчина.

«Возможно, я их видел, сэр», — сказал он, делая шаг вперед.

Таллис сердито посмотрел на него. «Их?»

«Ранее я выгуливал собаку. На обратном пути я увидел, как там подъехало такси». Он указал костлявым пальцем. «Мужчина лет тридцати вышел с молодой женщиной. Они направились к тем деревьям. В тот момент я не придал этому значения и пошел домой. Как вы думаете, они могут быть связаны с тем, что произошло?»

«Я уверен, что это так», — сказал Таллис. «Я хочу, чтобы вы показали мне точное место, где вы видели такси».

«Женщина, должно быть, Ирен Аднам», — сказал другой мужчина приглушенным голосом. «Я тоже видел этот репортаж в газете. Это она застрелила полицейского в поезде. Ужасно думать, что такие люди на свободе. Нас следует защищать от таких негодяев».

«Мы пытались защитить, сэр», — резко бросил Таллис, поворачиваясь к мужчине.

«Констебль Пиблз арестовывал Оксли, когда в него стреляли. Столичная полиция делает все возможное, чтобы сделать этот город безопасным для его граждан. Такие отважные люди, как констебль, готовы пожертвовать своими жизнями ради этого благородного дела. Так что не смейте критиковать нас». Он бросил вызов. «Кто из вас осмелится напасть на вооруженного человека, имеющего историю насилия?»

«Вы знали заранее, что он вооружен?» — спросил пожилой мужчина.

«Были все шансы, что так и будет».

«Тогда почему вы позволили своему коллеге попытаться арестовать его в одиночку?»

«Да», — сказала женщина, говорившая ранее. «Почему вы двое не пошли за ним?»

«А если бы вы знали, что у него может быть ружье», — продолжал старик,

«Почему вы сами не взяли с собой оружие?»

Женщина обвиняла: «Почему вы не привели больше мужчин?»

«Почему вы его не окружили?»

«Сколько еще умрет, прежде чем вы его поймаете?»

«И поймайте ее », — сказал мужчина. «Она — еще одна убийца».

Было коллективное согласие, что полиция виновата в том, что позволила Оксли и Аднаму оставаться на свободе. Так много вопросов было задано Таллису, что он почувствовал себя так, словно его ждет словесный расстрел. Его ждало гораздо худшее. Это были просто обеспокоенные члены общественности, высказывавшие свое мнение. По-настоящему жгучие вопросы задавала семья Яна Пиблза и молодая женщина, которая собиралась выйти за него замуж.

Микер был так потрясен, что пот все еще лился из его лба, пока он бормотал свою историю. Это был дородный мужчина средних лет с дряблым, обветренным лицом. Сидя в кресле в офисе Колбека, он все время оглядывался через плечо, словно опасаясь нападения. Таксист прибыл в Скотленд-Ярд вскоре после того, как Колбек вернулся туда. Вместо того чтобы доложить суперинтенданту, Колбек обнаружил, что слушает мрачную историю.

«Позвольте мне остановить вас, мистер Микер», — сказал он, беря бутылку бренди со стола и наливая немного в стакан. «Вы говорите так быстро, что мы

Не слышно многого из того, что ты говоришь. Почему бы тебе не выпить это и не успокоиться на несколько минут? Он передал стакан. «Некуда спешить.

«То, что вы нам хотите сказать, очень важно, и мы благодарны, что вы пришли к нам. Сержант и я хотим услышать каждое слово».

Он и Лиминг ждали, пока их гость сделал первый глоток бренди. Казалось, это успокоило его. После второго, более длинного глотка он почувствовал, что готов продолжить.

На этот раз он говорил медленнее.

«Это было так, инспектор», — сказал он, все еще обливаясь потом. «Я подобрал попутчика на Стрэнде. Это были мужчина и женщина. Они выглядели очень респектабельно. Мужчина не сказал мне, куда идти. Я должен был ехать на север по Тоттенхэм-Корт-роуд, пока он не сказал мне остановиться. Это заняло больше двадцати минут, но я не собирался жаловаться, не так ли? Он платил, и вечер был довольно приятным. Я продолжал ехать, пока мы не выехали на дорогу с большими домами. Он сказал мне остановиться и подождать. Затем он и женщина довольно долго скрылись в этой роще деревьев. Можете себе представить, что я думал, когда это происходило», — добавил он, закатив глаза. «Ну, это было не мое дело. Пока они не пытались сделать это в моем такси, я был готов позволить им это сделать. Затем, как раз когда я уже терял терпение и думал, не уехали ли они просто не заплатив, раздается выстрел, и они вдвоём бросаются обратно к такси. Прежде чем они запрыгнули в машину, этот человек — я никогда этого не забуду, пока буду жив — приставляет пистолет к моей голове и говорит, чтобы я быстро уезжал. Что ещё я мог сделать, инспектор? Он бы меня убил.

«Где вы их взяли?» — спросил Колбек.

«Станция Юстон, сэр».

«Что вы сделали потом?»

«Честно говоря», — сказал Микер, — «я просто сидел в такси и плакал. Я, как правило, не слабак. Я очень волевой человек. Если ты водишь такси, то ты должен быть таким, потому что ты подбираешь всякие странные люди. Но я никогда раньше не смотрел в дуло пистолета. Я думал, он разнесет мне череп на части».

«Я полагаю, они вам даже не заплатили», — сказал Лиминг.

«Ни копейки. Они выскочили из такси на Юстоне и скрылись в толпе. Мужчина предупредил меня не следовать за ним, но я не смог бы этого сделать, даже если бы захотел. Мои ноги были как желе». Он сделал еще один глоток бренди. «В любом случае, я подождал, пока мне не станет немного лучше, а затем рассказал этому полицейскому, который был на дежурстве, что произошло. Когда я описал своих двух пассажиров, он сказал, что они были похожи на тех, кто участвовал в отвратительном убийстве недалеко от Вулверхэмптон-Уэй. Полицейский сказал мне немедленно приехать сюда и спросить о вас».

«Он поступил правильно», — сказал Колбек. «Где именно вы были, когда услышали выстрел?»

Он развернул карту Лондона на своем столе, и Микер встал, чтобы изучить ее. После долгих раздумий он ткнул пальцем. Колбек знал, что он говорит правду. Ему потребовалось бы всего двадцать минут и даже больше, чтобы добраться до этого места от Стрэнда. Лиминг подтвердил личности двух пассажиров.

«Это, должно быть, они, сэр», — сказал он. «Это именно то место, куда Оксли хотел вас отправить. Я читал его письмо».

Колбек был раздражен. «Я бы хотел, чтобы мне разрешили это сделать».

«Суперинтендант посчитал, что там могут содержаться важные доказательства».

«Я обсужу с ним этот вопрос, когда он вернется. Что касается вас, сэр», — продолжил он, обращаясь к Микеру, — «вас можно поздравить. Вы пережили ужасный опыт и у вас хватило здравого смысла довериться офицеру в форме. Спасибо, что пришли сюда».

«Мне нужно было высказать свое мнение, инспектор», — сказал Микер.

«Я это ценю».

Лиминг отнесся к этому с пониманием. «Надеюсь, теперь вам лучше».

«О, да, сержант». Он поднял стакан. «Это хороший бренди».

«Инспектор хранит его для таких случаев».

«Это именно то, что мне было нужно».

Микер осушил стакан одним шумным глотком, затем поставил его на стол. Поблагодарив их обоих, он поковылял к двери. Перед тем как уйти, он вспомнил что-то и выдавил из себя обнадеживающую улыбку.

«Значит ли это, что я получу награду?» — спросил он.

«Боюсь, что нет», — сказал Колбек. «Оно достанется тому, кто предоставит нам информацию, которая приведет к аресту двух подозреваемых. Боюсь, вы просто еще одна из их жертв».

Таксист пожал плечами, прежде чем выйти. Закрыв за собой дверь, Колбек смог поделиться своими страхами с Лимингом.

«Ты думаешь о том же, о чем и я, Виктор?» — спросил он.

«Это зависит от обстоятельств, сэр».

«В письме Оксли мне указали конкретное время и место».

«Это именно то место, куда отправился мистер Микер».

«Но кто еще туда ходил? Это меня беспокоит». Он взглянул в сторону кабинета Таллиса. «Когда в последний раз суперинтендант покидал свое место?»

«Это было в прошлом году, когда он приехал в Йоркшир и вмешался в наше расследование. Должно быть, это было много месяцев назад. С тех пор он каждый день проводил в своем офисе». Он моргнул, поняв смысл вопроса. «Вы же не верите, что мистер Таллис поехал вместо вас, не так ли?»

«Я верю именно в это».

«Но в письме конкретно спрашивали о вас и только о вас. Просто взглянув на него, Оксли понял бы, что суперинтендантом никак не мог быть инспектор Колбек».

«Возможно, он взял с собой кого-то, кого-то более родственного мне».

«Интересно, кто бы это мог быть?»

«И что с ним случилось?» — спросил Колбек. «Мистер Микер услышал выстрел. Означает ли это, что Оксли застрелил одного из наших людей?»

«Если он это сделал», — ответил Лиминг. «Держу пари, что он думает, что застрелил тебя ».

Внешне она оставалась спокойной, но живот Ирен Аднам скручивало. Она наблюдала, как Оксли стреляет в свою жертву, и – хотя она считала, что это должно было быть сделано – ее тошнило. Во время поездки в Юстон она была как на иголках. После короткой поездки на поезде в Уиллесден, долгая прогулка до дома их друзей дала им время подробно обсудить произошедшее. Вечерние тени испещряли землю, а сильный ветер дул им в лица. Ирен взглянула на его грудь.

«У тебя кровь на жилете», — сказала она.

«Да, я знаю, это довольно отвратительное пятно. Не стоит тревожиться, — сказал он, ухмыляясь, — это не моя кровь, Ирен. Это была его кровь».

«Я просто надеюсь, что никто не заметил этого в поезде».

«Они были слишком заняты, разглядывая тебя. Вот в чем преимущество путешествия с великолепной женщиной. Она — идеальное отвлечение».

Они прошли некоторое время, прежде чем она снова заговорила.

«Что ты скажешь Гордону и Сюзанне?»

«Я что-нибудь придумаю».

«То, что произошло сегодня, будет освещено в газетах».

«И я надеюсь на это», — сказал Оксли. «Сегодня я оказал большую услугу всем в преступном сообществе. Я убил инспектора Колбека».

«Ты не знаешь , что это был он, Джерри».

«Кто еще это мог быть? Он пришел в то место, которое я ему сказал, и был готов поговорить. Единственная ошибка, которую он совершил, — он привел с собой того другого мужчину. Я позаботился о том, чтобы их разлучить».

«Я не смогла рассмотреть его поближе, — призналась она, — но он оказался моложе, чем я ожидала. И я бы не назвала его щеголем».

«Это был Колбек», — подтвердил он. «Я в этом уверен. Я также уверен, что у них нет никакой надежды поймать нас сейчас. Без него у руля расследование потеряет всякое направление». Он обнял ее. «Я знаю, что это было мучительно для тебя, Ирен, но это нужно было сделать. Колбек стал бы нашим врагом».

«Он был детективом, — обеспокоенно сказала она, — поэтому каждый полицейский в Лондоне будет искать нас. Мы потревожили осиное гнездо».

«Полицейские давно меня ищут, но мне обычно удается от них ускользнуть. В двух случаях, когда меня арестовывали, мне удавалось сбежать».

Ирен отвернулась, чтобы он не увидел ее вздрагивания. Упоминание о его побеге на поезде возродило для нее тревожные воспоминания, и она знала, что будет лежать без сна этой ночью, мучаясь из-за последнего убийства. У нее была совесть за них обоих. Оксли вел себя так, словно они просто катались на такси. Жестокий способ, которым он угрожал водителю, расстроил ее.

Для Оксли это было источником развлечения.

«Как долго мы здесь пробудем?» — спросила она.

«Как только решу я, Ирен».

«А что, если они узнают?» — спросила она. «Гордон и Сюзанна в конце концов обязательно это сделают».

«Они не скажут ни слова».

«Но мы подвергаем их опасности, Джерри. Если нас там поймают, полиция предъявит им обвинения».

«Они нас не поймают», — заверил он ее. «Почему, как ты думаешь, я решил спрятаться там? Мы совсем в глуши. Все, что нам нужно делать, — это не высовываться и смотреть, как проходит мир».

«Будет организована охота».

«Когда я сбежал, в Мидлендсе была облава, но они до сих пор меня не поймали, не так ли? Поставьте себя на их место, Ирен. Этот толстый идиот таксист наверняка сказал им, что отвез нас в Юстон. К каким выводам они придут?»

«Они поймут, что мы сбежали на поезде».

«Да», — сказал он, — «но они не знают, какой именно поезд. Они подумают, что мы хотели уехать как можно дальше от Лондона. На самом деле, мы сошли на станции, которая находится всего в шести милях. Они и представить себе не могли, что мы будем настолько беспечны, чтобы оставаться так близко».

Ирен воодушевилась. «Я думаю, ты прав, Джерри».

«Поверь мне. Все будет хорошо».

«Стрельбы больше не будет, да?»

«Теперь, когда Колбек мертв, все это позади».

«О, я очень на это надеюсь». Она задумчиво задумалась. «Я хочу, чтобы однажды мы стали такими, как Гордон и Сюзанна».

Он ухмыльнулся. «Средних лет и морщинистый, ты имеешь в виду?»

«Нет, Джерри, — жить как приличные, обычные люди в приличном доме и быть принятыми соседями. Не бояться постоянного стука в дверь. Я хочу, чтобы у нас была нормальная жизнь».

«Тогда тебе следовало выбрать кого-то другого», — сказал он полушутя.

«потому что я не порядочный и не обычный. Что касается обычной жизни, то я думаю, что она наскучила бы мне до безумия».

Таллис был слишком расстроен, чтобы даже дотянуться до сигары. Он сидел в задумчивости в своем кресле, пока Колбек и Лиминг наблюдали за ним. Ему не пришлось объяснять, где он был или что случилось. Один взгляд на его лицо открыл им ужасную правду. После долгого утопания в чувстве вины он поднял глаза, увидел двух детективов и выудил что-то из кармана. Он

предложил его Колбеку.

«Вы заслуживаете того, чтобы это увидеть, инспектор», — сказал он.

Колбек взял его. «Сержант сказал мне, что в нем».

«Прочтите сами, и вы поймете, почему я предпринял такие поспешные действия и почему...» Когда он подумал о Пиблзе, его голос дрогнул. «Просто прочтите, пожалуйста».

Колбек прочитал письмо и отметил некоторые колкости, адресованные ему.

Хотя это было написано на скорости, это не было дикой диатрибой. В этом был расчет. Было также жестокое упоминание Хелен Миллингтон, чтобы подстегнуть. Если бы он увидел это, когда оно впервые пришло, Колбек был бы крайне искушен встретиться с Оксли.

«У констебля Пиблза не было никаких шансов», — мрачно сказал Таллис. «В него выстрелили с расстояния нескольких футов. Когда я подбежал к нему, он был мертв. Местные упыри выбежали поглазеть на него, поэтому я накрыл его лицо своим пальто. Я отвез тело в морг на такси».

«Что именно произошло, сэр?» — спросил Колбек.

«Мне стыдно вам говорить, инспектор, но я думаю, что должен. В конце концов, я действовал на основании содержания письма, адресованного вам».

«Ты поступил неправильно, открыв его».

Таллис вздохнул. «Ох, если бы я этого не сделал!»

«Я действительно это подчеркивал, сэр», — сказал Лиминг.

«Да, я знаю, но Колбека здесь не было, и я чувствовал, что что-то важное может ускользнуть от нас. Мне нужно было открыть его, и каким-то образом я почувствовал необходимость ответить на его требования».

«Я могу это принять», — сказал Колбек. «Вы имели полное право пойти на риск, подразумеваемый вашими действиями. Я ставлю под сомнение ваше право вовлекать констебля Пиблза в это предприятие. Я уверен, что он был готов, но он также был неопытен».

«Это неправда», — сказал Таллис, хватаясь за соломинку. «Он годами ходил по улицам в форме. Когда он был в Баркинге, он получил благодарность».

«Его не просили ходить с вами по округе, сэр. Ему противостоял известный преступник, готовый убивать. Почему, во имя всего святого, вы выбрали его?»

Таллис провел рукой по волосам и пожал плечами.

«Я надеялся, что его примут за вас , инспектор».

«Это было очень несправедливо с вашей стороны», — горячо сказал Лиминг. «Это было похоже на то, как если бы вы нарисовали мишень на спине констебля». Он сдержал свой гнев. «Я не хочу показаться неуважительным, сэр, но за то короткое время, что я его знал, я стал восхищаться констеблем Пиблзом. Я чувствую, что вы его подвели».

Таллис проникновенно кивнул. «Я сам это чувствую, Лиминг».

Кипящий от ярости, Колбек старался не показывать этого. Он был потрясен потерей своего нового рекрута и винил в смерти Таллиса. В то же время — и это было то, чего он никогда не ожидал — он чувствовал жалость к суперинтенданту. Какие бы упреки Колбек ни сделал, они меркли по сравнению с пытками, которым Таллис явно подвергал себя. Они смотрели на человека в агонии.

«Мы поговорили с таксистом, который увез их с места происшествия»,

сказал Колбек, «чтобы мы знали, что произошло после стрельбы. Может быть, вы будете так любезны рассказать нам, что произошло до этого».

Наступило долгое молчание, и Колбек задумался, слышал ли его Таллис. Однако в конце концов суперинтендант встрепенулся и сел прямо, как человек, стоящий перед своими обвинителями на скамье подсудимых.

«Вот что произошло», — начал он.

Медленно и с большой точностью Таллис восстановил события. Он не оправдывал свои действия и не искал сочувствия. Это был ясный, неприкрашенный и абсолютно честный рассказ. Когда он говорил о Пиблзе, он

Он сделал это с такой привязанностью, которую они никогда не видели у него прежде. Он объяснил, что чувствовал себя обязанным сообщить плохие новости в письме родителям, которые жили в Эдинбурге. Но настоящим испытанием для него было сообщить и выразить сочувствие молодой женщине, с которой Пиблз был помолвлен. Это было одно из самых болезненных и трудных дел, которые ему когда-либо приходилось делать, и это, очевидно, оставило его в шоке.

«Вот и все, джентльмены», — сказал он, протягивая руки. «Я сижу перед вами как человек, совершивший чудовищную ошибку и который должен понести последствия. В краткосрочной перспективе инспектор Колбек возьмет на себя полный контроль над этим расследованием».

«А как насчет вас, сэр?» — спросил Лиминг.

«Я сделаю единственное, что могу сделать как человек чести, сержант, а именно подам прошение об отставке. Я хочу, чтобы оно вступило в силу немедленно».

Они знали. В ту секунду, как они вошли в дом, Оксли и Ирен поняли, что их хозяева прочитали о них в газете. Янгеры знали, что они оказали гостеприимство убийцам, погрязшим в крови двух полицейских из Вулверхэмптона. Гордон и Сюзанна теперь смотрели на них другими глазами. Пока Ирен съеживалась, Оксли сверкнул им улыбкой.

«Прежде всего, — сказал он плавно, — позвольте мне извиниться за наш внезапный отъезд сегодня утром. Мы с Ирен посчитали, что слишком навязываем вам свои услуги, поэтому решили некоторое время не мешать вам. Это было решение, которое мы приняли под влиянием момента, так что вам это могло показаться ужасной грубостью. Нам очень жаль, не так ли, Ирен?»

«Да, да», — сказала она, — «так и есть».

«Это уже не вопрос», — сказал Янгер, кипя от гнева.

«Поскольку ты взял с собой мою газету, я одолжил одну у соседа.

«Я был в ужасе от того, что прочитал».

«Успокойся, Гордон», — предупредила его жена, видя, что он вот-вот проиграет.

его характер. «Мы не хотим, чтобы это вышло из-под контроля».

«Замолчи, Сюзанна».

«Но я думал, мы договорились...»

«Ты слышал, что я сказал».

Непривычная резкость в его голосе расстроила ее. Раньше он всегда относился к ней с вежливостью. Приняв, что муж не обратит внимания на ее замечания, она замолчала и отступила на несколько шагов. Янгер уставился на Оксли, затем на Ирен. Когда его глаза снова переместились на Оксли, в них блеснула смесь враждебности и презрения. Ирен почувствовала себя крайне неуютно, но Оксли был спокоен. Он рискнул улыбнуться, чтобы умиротворить ее.

«Я думал, что мы друзья», — начал он.

«Даже у самой близкой дружбы есть пределы», — сказал Янгер.

«Вы бы предпочли, чтобы мы вам рассказали?»

«Я бы предпочел, чтобы ты к нам не приближался, Джерри».

«Вы должны были гордиться тем, что я выбрал вас», — сказал Оксли. «В момент крайней опасности человек обращается к тем, на кого он может положиться больше всего, и именно поэтому я пришел к вам».

«Вы пришли под ложным предлогом».

«Это не больше, чем то, что сделали вы с Сюзанной», — парировал другой. «Ваши соседи даже не знают ваших настоящих имен, не говоря уже о том, чем вы занимались, когда были уважаемым представителем медицинской профессии в Брэдфорде».

«Я знал, что ты бросишь это нам в лицо».

«Мы братья по оружию, Гордон».

«Это неправда!» — воскликнул Янгер. «Мы не убийцы!»

«Не надо кричать», — встревоженно сказала Сюзанна. «Послушайте, почему бы нам всем не сесть, вместо того чтобы стоять здесь вот так?»

«Какая хорошая идея», — согласился Оксли, опускаясь на диван и

похлопав по месту рядом с собой. «Давай, Ирен», — подгонял он. «Чувствуй себя как дома».

Она колебалась. «Я не уверена, что нам следует оставаться, Джерри».

«Они вряд ли смогут нас выгнать».

Вызов был тем более эффективен, что был брошен столь небрежно.

Янгер знал, что он не ровня Оксли. У него не было ни сил, ни средств, чтобы выгнать его с территории. В качестве последнего средства он попытался призвать на помощь моральный авторитет.

«Сюзанна и я хотели бы, чтобы вы немедленно ушли», — сказал он.

«Мы не так договаривались», — поправила его жена. «Мы сказали, что они могут остаться еще на одну ночь». Она была оскорблена свирепым взглядом, который бросил на нее муж. «Мы так договаривались , Гордон. Мы это обсуждали».

«Но вы ведь не обсуждали это с нами , не так ли?» — сказал Оксли.

«Это наш дом», — заявил Янгер.

«Оно было куплено под именами, которые вы придумали специально для этой цели».

«Это была досадная необходимость». Он подошел и встал над Оксли. «Пожалуйста, уходите отсюда немедленно».

Это была скорее просьба, чем приказ, и его голос дрогнул, когда он заговорил. Сюзанна была встревожена, а Ирен была встревожена, но Оксли просто поправил свое положение на диване. Он снова сверкнул улыбкой. «Почему бы нам не поговорить об этом утром?»

«Да», — расслабилась Сюзанна, — «почему бы и нет?»

«Это потому, что это слишком опасно», — утверждал Янгер, отказываясь от напористости и прибегая к здравому смыслу. «Послушай, Джерри, то, что вы с Ирен сделали, строго говоря, не наше дело».

«Я рад, что вы это понимаете», — сказал Оксли.

"Но мы должны думать о своей собственной позиции. Пока вы здесь, то

Мы в опасности. Охоту ведут детективы Скотленд-Ярда.

Что произойдет, если они выследят вас здесь?

«Как они могли это сделать?»

«Знаете, некоторые из наших соседей читают газеты».

«Кто-нибудь из них стучал в вашу дверь?»

«Ну, нет… не сделали».

«Кто-нибудь из них приставал к вам на дороге и требовал объяснить, почему вы прячете двух отчаянных беглецов? Конечно, нет», — сказал Оксли. «Никому из них это и в голову не придет, потому что они не могли представить, что такие столпы общества, как Гордон и Сюзанна Янгер, будут принимать подлых преступников. Никто, кто нас здесь заметит, не обратит на нас никакого внимания. Мы ваши гости — это снимает с нас любые подозрения».

«Я полагаю, что в этом есть доля правды», — признал Янгер.

«Если бы мы думали, что подвергаем вас опасности, мы бы никогда сюда не приехали.

А мы бы хотели, Ирен?

«Нет, нет», — вмешалась Ирен.

«Неужели мы доставили вам столько неприятностей?»

«Конечно, нет», — сказала Сюзанна.

«Тогда в чем проблема?» Он вопросительно посмотрел на Янгера, который пялился на жилет Оксли. «Ну, Гордон?»

«Что это за пятно?»

«О, не о чем беспокоиться».

«Похоже на кровь».

«Нет», — легко ответил Оксли, — «это соус, который на меня пролил официант с пальцами, похожими на масло. Ресторан возместил мне расходы, и нам не пришлось платить за еду. Однако», — добавил он, — «вы не ответили на мой вопрос, Гордон».

В чем проблема?

Собравшись заговорить, Янгер проглотил слова. Его гости собирались остаться, и он был бессилен их остановить. В ответ он взмахнул руками.

«Тогда все решено», — с удовлетворением сказал Оксли. «Уже поздно. Почему бы вам не достать ваш превосходный солодовый виски, а потом мы выпьем по стаканчику на ночь? После этого мы все почувствуем себя лучше».

Сирил Хайт крепко спал, когда хозяйка квартиры потрясла его за плечо.

Он проснулся от толчка. Когда она сказала ему, что с ним хочет поговорить детектив, он сначала подумал, что это розыгрыш. Потребовалось много времени, чтобы вытащить его из постели. Зевая всю дорогу, Хайт спустился вниз, где его встретил мужчина, представившийся сержантом Лимингом. Опасаясь, что он сделал что-то не так, Хайт полностью проснулся. Это был маленький, худой как палка, сутулящийся мужчина лет тридцати, работавший клерком в кассе на Юстоне. Когда его попросили назвать клиента, он невесело рассмеялся.

«Я обслужил сотни из них в течение дня», — сказал он. «Как я могу запомнить одного человека из множества?»

«Этот человек очень необычен», — объяснил Лиминг. «Его разыскивают за убийство, поэтому я прошу вас очень внимательно подумать. Я могу назвать вам довольно точное время, когда вы могли бы его подать».

«Сегодня я был не единственным дежурным клерком, сержант».

«Остальных в данный момент опрашивают мои коллеги. Это покажет вам, насколько мы хотим поймать этого человека».

Лиминг рассказал ему об убийствах в поезде и о недавнем убийстве констебля Пиблза. Он дал полное описание двух подозреваемых. Из показаний таксиста он смог назвать клерку приблизительное время, когда Оксли мог купить два билета.

Покачав головой, Хайт не смог ему помочь, пока не получил последнюю деталь.

«Когда констебля застрелили, — сказал Лиминг, — он упал на своего убийцу».

«Наш суперинтендант видел, как это произошло. Вероятно, кровь могла попасть на пальто Оксли».

Хайт оживился. «Это было не его пальто, сэр, это был его жилет».

«Ты его помнишь?»

«Да, у него было темно-красное пятно на очень дорогом жилете. Я не мог этого не заметить. Он был с молодой женщиной, которая выглядела примерно так, как вы описываете».

«Не думаю, что вы можете вспомнить, какие билеты они купили?»

«На самом деле, я так думаю», — сказал Хайт. «Это пятно крови запечатлелось у меня в памяти. Они купили два сингла в Уиллесден».

Гордон и Сюзанна разговаривали до глубокой ночи, прежде чем уснуть.

Вынужденные предоставить приют Оксли и Ирен, они оба молились, чтобы пара скорее ушла и развеяла темное облако, нависшее над домом. Вскоре после рассвета они проснулись от звука двух тараканов, грохочущих по дороге, и были удивлены, когда стук копыт остановился прямо снаружи. Гордон подошел к окну и увидел высокую, элегантную фигуру, вылезающую из первой ловушки. Двое крупных полицейских в форме спускались из второй.

Надев халат, он спустился вниз в большой тревоге и открыл дверь. Колбек представился, затем послал одного из полицейских в заднюю часть дома. Другой остался у ворот, чтобы пресечь любую попытку внезапного отъезда.

«Я полагаю, у вас остановились двое гостей, сэр», — сказал Колбек, заглянув в дом.

«Боюсь, вы ошибаетесь, инспектор», — ответил Янгер, желая, чтобы его сердце перестало так сильно колотиться. «Здесь только я и моя жена».

«Это не то, во что нас заставили поверить, сэр. По словам начальника станции в Уиллесдене, вы и миссис Янгер недавно посетили Лондон с двумя людьми, которых мы очень хотим задержать. Не ходить вокруг да около, — сказал Колбек, — их разыскивают за серию убийств».

Янгер сглотнул. Если его и его жену поймают на укрывательстве беглецов, они ответят по всей строгости закона. Чего он не мог понять, так это откуда полиция узнала, где найти Оксли и Ирен. Видя его изумление, Колбек просветил его.

«Вчера вечером, — сказал он, — Джереми Оксли застрелил одного из наших детективов. Мы установили, что затем он сел на поезд до Уиллесдена. Когда я некоторое время назад разговаривал с начальником станции, он вспомнил двух человек, выходящих из поезда, и узнал в них тех, кого он видел с вами и миссис Янгер накануне».

«Это случай ошибочной идентификации», — возмутился Янгер.

«Ни один мужчина не спутает женщину вроде Ирен Аднам, сэр. Мне говорили, что она очень яркая. Было что-то ярче и в Оксли. Начальник станции сказал, что на его жилете были пятна крови». Он подошел ближе. «Вы отрицаете, что ездили в Лондон два дня назад?»

Янгер попытался блефовать. «Нет, инспектор», — сказал он, «я не знаю. Я поговорил с Бетсоном — он начальник станции в Уиллесдене. И да, с нами были два человека, но они не наши гости. Мы впервые встретились с ними по дороге на станцию».

«Но вы вернулись с ними. Бетсон вас видел».

«Это было чистое совпадение».

«Отойдите, сэр», — сказал Колбек, устав от увиливаний. «Вы намеренно вмешиваетесь в расследование убийства».

«Что происходит, Гордон?» — спросила Сюзанна, появившись в дверях. «Почему этот полицейский стоит у наших ворот?»

«Ваш муж объяснит, миссис Янгер», — сказал Колбек. «А теперь, пожалуйста, впустите меня, или мне придется прибегнуть к силе».

Она застыла в ужасе. «Тебе нельзя сюда входить», — проблеяла она.

«Это безнадежно, — сказал Янгер своей жене. — Они знают».

«Где они?» — потребовал Колбек.

«В гостевой спальне сзади», — признался Янгер, — «но будьте осторожны, инспектор. У него есть пистолет».

«Я прекрасно это знаю, сэр. Я пришел подготовленным».

Достав пистолет, Колбек вошел в дом и быстро осмотрел первый этаж. Затем он медленно поднялся по лестнице с оружием наготове. Когда он добрался до площадки, он увидел четыре отдельные комнаты. Круглая лестница вела на чердак, где, как он предполагал, спали слуги. Через открытую дверь одной комнаты он увидел смятое постельное белье и решил, что это спальня, которой пользуются Янгеры. Вторая дверь, которая была приоткрыта, открывала пустую комнату. Он на цыпочках подошел к двери напротив, взялся за ручку, повернул ее и сильно толкнул, только чтобы обнаружить, что он вовсе не в спальне. Она была переоборудована в кабинет, заставленный книжными полками. Прежде чем уйти, он заметил некоторые предметы на столе.

Осталась только одна комната. Поскольку она находилась в задней части дома, ее обитатели могли не услышать звука приближающихся лошадей. Если повезет, Оксли и Ирен будут тихо дремать. Пора было их будить.

Палец на курке пистолета, Колбек использовал другую руку, чтобы схватить дверную ручку. По ту сторону двери, сказал он себе, был человек, который застрелил Яна Пиблза и задушил Хелен Миллингтон. Он не заслуживал пощады. Если Оксли хотя бы потянется к своему оружию, Колбек решил обезвредить его пулей, прежде чем арестовать. Он был полон решимости, что человек останется жив, чтобы заплатить за свои преступления на виселице.

Внезапным движением Колбек распахнул дверь и вошел в комнату. Он направил пистолет на кровать и приготовился крикнуть:

Команда. Она умерла в его горле. Кровать была пуста. Не было никаких признаков Оксли и Ирен.

Всякий раз, когда он принимал решение, Ирен научилась подчиняться ему без возражений.

Позже будет достаточно времени для объяснений. Хотя ей не нравилось выскальзывать из дома посреди ночи, она доверяла инстинктам Оксли. У нее также был повод восхищаться его смелостью. Они заметили ферму по пути на станцию. Оксли отвел ее туда в темноте и, оставив ее с багажом, пополз к конюшням.

Оставшись одна в изолированном месте, Ирен стала жертвой всевозможных страхов, но они оказались беспочвенными. Оксли в конце концов вышел из мрака, ведя лошадь, в которую он запряг небольшую тележку. Это был не самый удобный вид транспорта, но он послужил их целям и доставил их к месту назначения. Когда тележка была оставлена, лошадь щипала траву за пределами станции.

Когда они были в поезде, они наконец могли нормально поговорить. В это время утра у них было купе для себя. Радуясь уединению и комфорту, Ирен устроилась на мягком сиденье в первом классе.

«Зачем мы проделали весь этот путь до станции Харроу?» — спросила она. «Виллесден был гораздо ближе».

«Да, — объяснил он, — но этот ранний поезд там не останавливается. Чтобы наверняка успеть на него, нам пришлось пройти дальше по линии».

«Разве мы не могли поймать более поздний?»

«Нет, Ирен».

'Почему нет?'

«Называйте это как хотите — я почувствовал опасность».

«Гордон и Сюзанна не причинили бы нам вреда».

«Да, они бы это сделали», — сказал он. «Вы видели, в каком они были состоянии вчера вечером.

«Наша дружба была на грани разрыва. Это был лишь вопрос времени, когда они невольно выдадут нас. Было ошибкой остаться еще на одну ночь. Я сделал это только потому, что не собирался позволить ему выгнать нас таким образом, поэтому я уперся. Это был вопрос принципа».

«Вчера, — вспоминала она, — ты сказал мне, что теперь мы в полной безопасности. Что изменило твое решение?»

«Я же говорил тебе, у меня было такое чувство».

«Но полиция никогда бы нас там не нашла, особенно без инспектора Колбека, который руководил охотой. Очень неприятно, когда тебя вот так разбудили посреди ночи, Джерри. Мне нравится знать, что происходит».

«Мы предпринимаем меры предосторожности», — сказал он ей. «Гордон и Сюзанна не сообщат о нас. Они просто будут рады, что мы ушли».

«Они наверняка зададутся вопросом».

«Пусть они это делают, я больше никогда туда не вернусь».

Она вцепилась в его руку. «Будем ли мы когда-нибудь по-настоящему в безопасности?»

«Мы уже это делаем, Ирен».

«Украсть в темноте и украсть лошадь и телегу — это не кажется мне безопасным. Это меня пугает».

Он поцеловал ее. «Тебе не нужно бояться, когда я здесь».

«Куда именно мы направляемся?»

«Подожди и увидишь. А пока постарайся поспать».

«Я сделаю это», — сказала она, и ее веки уже задрожали.

Усталость быстро заставила ее заснуть. Это было шумное путешествие. Шум двигателя и грохот вагонов не смогли разбудить ее, как и открывание и хлопанье дверей, когда они останавливались на станциях. Наконец, ее глаза открыл тихий шелест бумаги. Поезд стоял. Ирен моргнула на свету, затем посмотрела на Оксли сквозь прищуренные веки. Уставившись на

газету, которую он купил у торговца на платформе, Оксли побелел. Это был первый раз, когда Ирен видела его по-настоящему испуганным.

«Что это?» — спросила она, протягивая руку, чтобы прикоснуться к нему.

«Есть сообщение о стрельбе в Лондоне», — сказал он, нижняя губа его дрожала. «Кажется, человек, которого я убил вчера, был детектив-констебль Ян Пиблз. Я знал, что опасность есть — инспектор Колбек все еще жив».

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Гордон и Сюзанна Янгер чувствовали себя совершенно униженными. Под пытливым взглядом Роберта Колбека они сидели бок о бок на своем диване, словно пара огромных птиц. Их ложь быстро раскрылась. Известно, что они предлагали убежище беглецам от закона. Их единственная надежда заключалась в том, чтобы сослаться на незнание преступлений, совершенных Оксли и Ирен. Если бы они могли изобразить себя невинными жертвами, а не сообщниками, они все же могли бы избежать тюремного заключения. У них был один осколок утешения.

Когда он понял, что подозреваемые скрылись, Колбек отправил двух полицейских на их поиски. Это избавило Янгеров от дальнейшего смущения. Когда их соседи просыпались новым утром, они не смотрели и не видели предательскую форму возле дома своих друзей.

Конечно, вопрос о том, как долго этот дом будет оставаться домом Янгеров, был спорным.

Колбек обыскал весь дом, прежде чем был готов допросить их. Долгое ожидание дало время для усиления их страхов. Когда он наконец сел перед ними, он не был настроен уклоняться.

«Позвольте мне прояснить одну вещь, прежде чем мы начнем», — сказал он. «Вы пытались ввести меня в заблуждение на пороге вашего дома. Если вы снова мне солжете, я немедленно вас арестую, и мы продолжим это интервью в Скотленд-Ярде. Это понятно?»

«Да, инспектор», — виновато сказал Янгер.

«А как насчет вас, миссис Янгер?»

«Мы скажем правду», — пообещала Сюзанна.

«Рад это слышать», — сказал Колбек. «И учтите, что я вскоре поговорю с обоими вашими слугами. Если вы скажете что-то, что они не смогут подтвердить, я буду знать, что вы меня обманули». Он достал блокнот и карандаш, чтобы сделать пометки. «Как долго они здесь были?»

«Несколько дней», — сказал Янгер.

«Они приехали по приглашению?»

«Нет, инспектор, они появились как гром среди ясного неба».

«И почему они это сделали?»

«Джерри Оксли был старым другом еще со времен, когда мы жили в Йоркшире. Мы… время от времени поддерживали связь».

«Вы знали, что у него есть судимость?»

«Мы не были».

«Он, как известно, хорошо одевается и живет с шиком. А откуда, по-вашему, у него деньги?»

«В какой-то момент он упомянул о наследстве».

«Это может быть игрой слов, я полагаю», — сухо сказал Колбек. «Если вы кого-то грабите, то — технически — вы наследуете его деньги. Кто-нибудь из вас встречался с Ирен Аднам раньше?» Они покачали головами. «Что вы подумали, когда неожиданно появился Оксли?»

«Это было типично для его поведения».

«Ты не возражал?»

«Старым друзьям нужно оказывать знаки внимания», — сказал Янгер.

«В этом случае, я полагаю, вы сделали невероятную скидку. Вы предоставили убежище двум опасным преступникам, имена которых были упомянуты вчера в газетах, как вы, должно быть, заметили».

«Мы редко читаем газеты, инспектор».

«Когда я огляделся вокруг, я, конечно же, ничего не нашел».

«Они всегда полны ужасных новостей».

«Сегодняшние выпуски будут особенно ужасными», — сказал Колбек. «Они сообщат об убийстве моего бывшего коллеги».

«Клянусь, мы ничего об этом не знали, инспектор».

«Мы никогда не хотели знать, чем занимается Джерри», — выпалила Сюзанна. «Это не наше дело. До этого момента мы не видели его почти два года. Он редко писал нам. Мы понятия не имели, где он и что делает».

«Возможно, это и к лучшему, миссис Янгер», — заметил Колбек. «Если бы вы знали все подробности его злодеяний, вы бы не смогли терпеть его под своей крышей ни секунды».

«Я рад, что вы это понимаете, инспектор».

«Мы законопослушные люди», — искренне сказал Янгер. «Спросите любого из наших соседей. Или поговорите с викарием — он очень хочет, чтобы я занял пост церковного старосты в следующем году. Я с радостью приму эту должность. Разве это похоже на действия человека, который общается с преступниками?»

«Нет, сэр», ответил Колбек, «но вам, возможно, будет интересно узнать, что за несколько дней до того, как они ограбили магазин в Бирмингеме, ваши бывшие гости посещали церковь в Ковентри. Даже преступники порой склонны к религиозным побуждениям». Он внимательно вгляделся в лицо Янгера. «Похоже, вы живете на пенсии, сэр».

«Верно. Я много лет был археологом, но в конце концов мои колени отказали. Это благородная профессия, но раскопки требуют много тяжелой ручной работы. Я ограничиваюсь тем, что иногда пишу статьи на эту тему».

«Да, я заметил книги в вашем кабинете. Несколько из них были по археологии.

Но когда я вернулся, чтобы рассмотреть поближе, я увидел, что большинство из них были медицинскими учебниками. Странное хобби. У вас случайно нет медицинского образования?

Наступила пауза. «Нет», — наконец сказал Янгер, вынужденный вернуться к обману,

«Но мой отец это сделал. Он был врачом в Брэдфорде, и когда он умер, он завещал мне эти книги».

«Как его звали?»

«Почему вы об этом спрашиваете, инспектор?»

«Ну, когда люди покупают дорогие книги, они обычно пишут в них свои имена, поэтому я ожидал найти доктора Янгера. Однако, когда я заглянул внутрь одного тома, там было написано имя доктора Филиппа Олдфилда».

«Это был первоначальный владелец», — быстро сказал Янгер. «Мой отец купил книгу из вторых рук».

«Тогда он наверняка вычеркнул бы имя предыдущего владельца и заменил его своим». Колбек наклонился вперед. «Я любопытный человек, сэр. Это профессиональный риск. Правда в том, что я заглянул внутрь полудюжины медицинских книг. В каждой из них было имя Олдфилда. Кажется, ваш отец специализировался на покупке книг у этого парня». Его голос потемнел. «Если, конечно, нет другого объяснения

...'

Янгер ничего не сказал, но его лицо было выразительным. Сюзанна выглядела еще более виноватой, чем он, меняя позу и сжимая кулаки. Нервная улыбка тронула ее губы.

«Я заявляю вам, сэр», — уверенно сказал Колбек, — «что вы доктор Олдфилд и что по какой-то причине вы решили возродиться молодым человеком, отдающим предпочтение археологии. Мне интересно узнать, зачем понадобилась подделка. Когда человек меняет имя и придумывает себе новую профессию, ему, должно быть, есть что скрывать». Он бросил на Янгера проницательный взгляд. «Что именно?»

Виктору Лимингу было скучно. Его оставили в Уиллесдене на случай, если беглецы ускользнут от Колбека и направятся на станцию. Если бы они увидели там полицейского в форме, они бы насторожились, тогда как вид Лиминга в штатском не насторожил бы их. Станция была маленькой, невыразительной, с несколькими плакатами, чтобы отвлечь его, и крошечным киоском, где продавались газеты, книги и другие предметы, которые могли понадобиться пассажирам. После долгого и бесплодного ожидания Лиминг купил

газету и прочитал отчет об убийстве Яна Пиблза. Он был составлен Эдвардом Таллисом, а копии были отправлены различным редакторам.

Никаких новых подробностей Лиминг в нем не нашел. Читая дальше, он ощутил прилив скорби из-за смерти их молодого коллеги-детектива. Чрезмерно гордый работой вместе с Колбеком и Лимингом, Пиблз лишился карьеры, так и не начавшись.

Еще одна карьера была положена на конец стрельбой, и она была гораздо более долгой и славной. В результате его действий, подвергших Пиблза опасности, Таллис ушел в отставку. Это был чрезвычайно значимый поступок. В тот самый момент, когда суперинтендант объявил о своих намерениях, Лиминг испытал чувство чистой радости. Человек, который так много лет пугал его, окончательно покидал Скотленд-Ярд. Две мысли смягчали его радость. Первая заключалась в том, что Таллис станет большой потерей для полиции. Несмотря на то, что он мог быть грозным, он был эффективным администратором и усердно работал над улучшением работы тех, кто был у него под началом.

Однако именно вторая оговорка нервировала Лиминга и заставила его пожелать, чтобы Таллис все-таки остался на своей работе. Если бы суперинтендант ушел, очевидным кандидатом на его место был Роберт Колбек. Это лишило бы Лиминга лучшего партнера, с которым он работал, а также его самого близкого друга. Колбек был в лучшей форме на поле. Прикованный к столу и руководящий другими, его таланты были бы потрачены впустую. Ошибка Таллиса заключалась в том, что он думал, что может действовать так же решительно, как Колбек. Он хотел стать альтернативным Железнодорожным детективом и узнал, что не подходит для этой роли. К тому же, Лиминг чувствовал, что Колбек будет плохой имитацией суперинтенданта. Каждый из них нуждался в другом на своем нынешнем месте. Неохотно Лиминг согласился, что Эдварда Таллиса нужно как-то убедить пересмотреть свое решение уйти в отставку.

Приближение ловушки заставило его встать на ноги и пойти к выходу. Он увидел одну из ранее арендованных машин, в которой находились двое полицейских.

Лиминг подошел к ним.

«Вы поймали его?» — спросил он.

«Нет», — сказал один из мужчин, — «он совершил лунный перелет. Мы искали его везде. Он украл лошадь и телегу с близлежащей фермы, но мы понятия не имеем, куда он с ними пошел».

«А как насчет инспектора Колбека?»

«Он все еще дома, разговаривает с хозяевами».

Это было невежливо и невежливо с его стороны, но для Колбека это было средством достижения цели. Намеренно оставив подозреваемых в халатах, он лишил их камуфляжа и смелости. Найдя его в гардеробе в гостевой комнате, он также помахал перед ними окровавленным жилетом Оксли. Это ослабило то немногое решение, которое у них еще оставалось. Столкнувшись с его допросом, Гордон и Сюзанна вскоре сдались. Они не только честно рассказали о кратком пребывании у них гостей, но и назвали свои настоящие имена и причину своего отъезда из Брэдфорда. Разыскивая одну группу беглецов, Колбек наткнулся на другую. Он был поражен тем, как успешно доктор и миссис Олдфилд сохраняли свои новые личности. Они были Гордоном и Сюзанной Янгер так долго, что пришли к убеждению, что это и есть те, кем они были на самом деле. Викарий, который предложил Гордону стать церковным старостой, испытал ужасный шок.

Анна Олдфилд, какой она была когда-то, сказала, что знала, что однажды их раскроют, и что в этом был элемент облегчения. Однако ее муж занял совершенно иную позицию, утверждая, что первая обязанность врача — облегчать боль, и что если кто-то считает саму жизнь невыносимо мучительной, он имеет право освободить этого человека от мучений. Колбек позволил ему изложить свою позицию, прежде чем напомнить ему, как его действия будут рассматриваться в суде. В качестве соучастницы его жена также должна была подготовить себя к суровому приговору.

Когда он выжал из них все, что хотел, Колбек позволил им одеться и съесть последний завтрак в доме. Он присоединился к ним за столом.

За чашкой кофе он попытался выяснить больше подробностей.

«Вы говорите, что Оксли постоянно находился в движении», — отметил он.

«Да», ответил Олдфилд, «именно так он избежал ареста. У Джерри была сибаритская жилка, инспектор. Он очень любил останавливаться в отелях, где ему могли прислуживать не покладая рук».

«Он когда-нибудь упоминал названия каких-либо отелей?»

«Насколько я помню, нет».

«Джерри не знал», — сказала Анна, — «но Ирен знала. Это было, когда мы с ней однажды сидели в саду. Она призналась мне, как волнительно было быть с Джерри. Он познакомил ее с другим миром».

«Да», — сказал Колбек, — «та, в которой ей придется кого-то убить». Он поднял руку. «Простите, что прерываю вас, миссис Олдфилд».

Она была поражена. «Прошло так много времени с тех пор, как меня так называли».

«Вы собирались дать название отелю».

«Это был тот самый номер, в котором они останавливались не так давно, и Ирен сказала, что это был самый роскошный номер, который она когда-либо знала».

«Где именно это было?»

«Где-то в Ковентри».

«Тогда вам не нужно больше ничего говорить», — сказал ей Колбек. «Я действительно посетил это заведение. Это отель Sherbourne».

Айрин была потрясена. Она никогда не знала, что Оксли совершает ошибки раньше, но теперь он совершил три ошибки подряд. Оглядываясь назад, переезд в Лондон был серьезной ошибкой с его стороны. Она приняла логику этого, потому что Оксли был таким убедительным. Это была их первая ошибка. Второй была его попытка убить инспектора Колбека. Потрудившись выбрать идеальное место для убийства, Оксли отправил записку в Скотленд-Ярд в твердой уверенности, что это выманит детектива наружу. Чтобы подловить Колбека, он включил ссылку на Хелен Миллингтон. В

Однако в конце концов план обернулся фиаско. Не того человека застрелили, а Колбек остался жив, чтобы преследовать их.

Это была третья ошибка, которая ошеломила Ирен. Настаивая на том, что им не грозит опасность быть узнанными по описаниям в газетах, он предложил им отдохнуть в отеле Ковентри, где их так хорошо обслужили. Отчаянно нуждаясь где-то отдохнуть, она полностью согласилась. Это было судьбоносное решение. Ирен никогда не забудет взгляд Гвен Даркер, когда они переступили порог отеля. Она точно знала, кем на самом деле были мистер и миссис Солфорд, и громким голосом приказала одному из своих сотрудников вызвать полицейского. Оксли и Ирен пришлось бежать.

Теперь они были в отеле в Крю, железнодорожном узле, который позволял им сбежать, если возникнет необходимость, в одном из разных направлений. Чтобы их не видели вместе, они зарегистрировались по отдельности. Оксли подождал, пока путь не расчистится, а затем присоединился к ней в ее номере. Последовали неистовые объятия.

«Я боюсь, Джерри», — сказала она.

«Тебе это не нужно».

"Вы продолжаете это говорить, но это неправда. Посмотрите, что произошло в Ковентри.

«Эта управляющая узнала нас. Она сообщит в полицию, и они свяжутся с инспектором Колбеком».

«Но они понятия не имеют, где мы находимся».

'Я думаю.'

Он притянул ее ближе. «Перестань волноваться, ладно?» — сказал он. «Ты никогда этого не делала, Ирен. У нас уже были узкие бритья, и ты находила это волнующим. Зачем расстраиваться из-за того, что миссис Даркер догадалась, кем мы должны быть?»

«Если она смогла это сделать, Джерри, то и кто-то другой сможет».

«Только если нас увидят вместе, и с этого момента мы будем передвигаться по отдельности. Полиция охотится за парой, а не за двумя одинокими людьми».

«Где бы мы ни остановились, у нас будут разные комнаты».

«Но я хочу быть с тобой», — умоляла она.

«Ты будешь, Ирен, всю ночь».

«Это начинает меня угнетать», — призналась она.

«Я знаю», — сказал он, целуя ее и начиная расстегивать ее платье. «У меня есть лекарство от этого».

«Я все время думаю о Гордоне и Сюзанне. Что они скажут, когда поймут, что мы от них сбежали?»

«Я надеюсь, что у них хватит здравого смысла ничего не сказать, но я не могу этого гарантировать.

В любом случае, можете забыть о них. Нет никаких шансов, что инспектор Колбек узнает, где мы остановились в Лондоне. Расстегнув последнюю пуговицу, Оксли просунул руку под платье, чтобы погладить ее грудь. «Он все равно будет гоняться за своим хвостом в Скотленд-Ярде».

Виктор Лиминг был ошеломлен поворотом событий. Когда они пошли по следу в Уиллесден, последнее, что он мог себе представить, это то, что они арестуют двух человек, разыскиваемых полицией округа Брэдфорд за серию так называемых убийств из милосердия. По дороге на поезде обратно в Лондон он думал, что их арестовывают за укрытие двух убийц. Только когда Филипп и Анна Олдфилд оказались под стражей, он узнал об их криминальном прошлом. Лиминг был ошеломлен количеством жертв.

«Их было больше дюжины ? — выдохнул он, выпучив глаза. — Я рад, что он никогда не был моим врачом».

«Кажется, все пациенты были пожилыми женщинами, которые умоляли его спасти их от страданий. Олдфилд до сих пор отказывается признать, что он совершил преступление».

«Это было убийство, чистой воды».

«Он описывает это не так», — сказал Колбек. «Он утверждает, что избавил их от ужасной, мучительной смерти. Я должен написать в полицию Брэдфорда. После всего этого времени они будут благодарны, если снова получат в свои руки доктора и миссис Олдфилд. Это их дело, Виктор, а не наше. У нас есть другие дела».

«Я бы назвал Оксли скорее акулой, чем рыбой, сэр».

«Он, безусловно, обладает злобой акулы».

«Он убивает любого, кто встает у него на пути».

Они были в офисе Колбека в Скотленд-Ярде, просматривая события дня. Обычно инспектор докладывал Таллису, как только входил в здание. Теперь это было невозможно, потому что его начальник ушел в отставку. Он оставил после себя чувство пустоты. Когда Колбек взглянул в сторону офиса Таллиса, Лиминг прочитал его мысли.

«Я не думаю, что суперинтенданту следует уходить», — сказал он.

«Я тоже», — сказал Колбек.

«Это смешно, не правда ли? Я сотни раз желал, чтобы он ушел отсюда, но как только он уходил, я скучал по нему. Он хорошо выполнял свою работу, даже если это означало, что он кричал на меня всякий раз, когда я оказывался в пределах слышимости».

«Я не думаю, что его отставка будет принята, Виктор».

«Если он захочет уйти, никто не сможет остановить мистера Таллиса».

«Я надеюсь отговорить его от этого».

«Как вы можете это делать?» — спросил Лиминг. «Он был так потрясен случившимся. Поскольку они оба служили в армии, он с особой благосклонностью относился к Яну Пиблзу. Мне стыдно признаться, но я сначала думал, что он никогда не добьется успеха».

«Сейчас у него не будет возможности сделать это, Виктор. Нам просто нужно убедиться, что он погиб не напрасно», — сказал Колбек, — «и сделать это можно, призвав Джереми Оксли к ответу. В отличие от доктора Олдфилда, он не может выдать свою

убийства как убийства из милосердия».

«Теперь у вас полный контроль, сэр».

«Это меня немного нервирует. Это как-то неправильно».

«Вы пригласите кого-нибудь на замену констеблю Пиблзу?»

«Нет, я думаю, мы справимся сами».

«В качестве исполняющего обязанности суперинтенданта вам придется задействовать нескольких детективов и контролировать множество других дел».

Колбек был непреклонен. «Я по-прежнему инспектор, — сказал он, — и намерен оставаться им в обозримом будущем. Единственное, чего я не сделаю, так это не откажусь от своего участия в этом расследовании. Я обязан констеблю Пиблзу продолжать наше расследование с энтузиазмом. В каком-то смысле он умер вместо меня. Это оставляет меня с чувством долга».

«Я все время думаю о молодой леди», — грустно сказал Лиминг. «Он так нежно говорил о ней — ее звали Кэтрин. Это трагедия. Все их планы внезапно обратились в пыль. Он сказал мне, что в следующем месяце впервые будут зачитаны брачные клятвы».

«Это был бы особенный момент».

«Это было ради меня и Эстель. Я дрожала от страха. Когда викарий спросил, есть ли у кого-то веские причины или препятствия, по которым мы не должны сочетаться святыми узами брака, я испугалась, что кто-то вскочит и все испортит».

«У них не было причин так поступать».

«Это не мешало мне волноваться», — сказал Лиминг. «Полагаю, правда в том, что я никогда не чувствовал себя достаточно хорошим для Эстель. Я никогда не верил, что заслуживаю такой замечательной жены, как она, поэтому я все ждал, что кто-то вмешается и заберет ее у меня».

«Ваши опасения были напрасны. Любой, кто видел вас вместе, знает, что вы идеально подходите друг другу».

«Я до сих пор каждый день благодарю Бога за свою удачу. С таким лицом, как у меня, я думал, что мне повезет привлечь любую женщину, но в итоге я получил прекрасную жену». Он рассмеялся от восторга. «Но я помню, как сидел на церемонии бракосочетания с трясущимися руками. Это было испытание для нервов, я могу вам сказать. Ну,»

он добавил: «Вы сами в этом убедитесь, сэр. Когда ваши оглашения будут зачитаны в первый раз?»

Колбек был ошеломлен. Вопрос был достаточно невинным, но все же он сбил его с толку. Правда была в том, что он вообще не задумывался об этом. С тех пор как убийца Хелен Миллингтон снова появился в его жизни после стольких лет, все остальное было отодвинуто на задний план. Это было несправедливо по отношению к близким ему людям. Их игнорировали. Разговоры о браке напомнили ему о его помолвке с Мадлен, и он почувствовал не просто укол вины за то, как он все время откладывал решение о дате свадьбы.

«Это еще предстоит решить», — уклончиво ответил он.

«Я думаю, что вы и мисс Эндрюс — идеальная пара, сэр».

«Спасибо, Виктор. Мне тоже нравится так думать».

«Дирк Соуэрби все еще в теме, — простонал Эндрюс. — У него есть эта безумная идея переплыть семь морей на пароходе».

«Что в этом такого глупого?» — спросила она.

«Этого никогда не случится, Мэдди. Он не может себе этого позволить на свою зарплату».

«Каждый имеет право мечтать».

«Это не сон, это полная чушь. Этого просто не произойдет».

«Никогда не знаешь, отец. Посмотри на меня. Я думала, что однажды выйду замуж за Роберта, но никогда не верила, что моя мечта когда-нибудь сбудется. Но, вопреки всем обстоятельствам, это произошло».

«Это потому, что ты очень особенная, Мэдди, а Дирк — нет».

«Ты несправедлив к нему. На прошлой неделе ты мне говорил, какой он хороший водитель».

«Это только потому, что я научил его всему, что он знает».

«Перестаньте насмехаться над его амбициями».

«Мне нравится его дразнить. Что в этом плохого?»

Эндрюс вернулся домой в тот вечер в веселом настроении. И не только потому, что он выпивал с друзьями. По мере приближения его пенсии он начинал понимать, какие преимущества она принесет. Он все еще мог посещать любимый паб вечером, но ему больше не нужно было вставать рано утром, чтобы снова начать работу. С его шеи внезапно снималось ярмо. Когда они закончили ужинать, он коснулся темы, которую уже поднимал раньше.

«Как бы ты отнеслась, если бы я снова вышла замуж, Мэдди?»

Она моргнула. «У тебя есть кто-то на примете, отец?»

«Может быть, да, а может и нет».

«Ну, я не буду возражать, если ты об этом. Ты достаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения».

«Все было бы по-другому, если бы ты была здесь», — сказал он. «Я бы не считал правильным приводить в дом еще одну женщину. Но когда тебя не станет и я буду жить один, мне может стать одиноко».

Хочешь ли ты снова выйти замуж?»

«И да, и нет».

«Перестань ходить по кругу», — упрекнула она. «Я могу, а могу и нет. Я делаю и не делаю. Я могу и не могу. Если ты начнешь играть в эту игру, мы можем провести здесь всю ночь».

Он хихикнул. «Я просто хотел узнать твое мнение, Мэдди».

«Тогда я считаю, что ни одна женщина не будет настолько введена в заблуждение, чтобы принять

«Ты на», — сказала она в шутку. «Ты слишком упрям и слишком сварлив. Почему кто-то вообще должен на тебя смотреть?»

«Твоя мать это сделала».

«Тогда вы были намного моложе».

«Любовь не зависит от возраста, Мэдди. Она может случиться с нами и в семнадцать, и в семьдесят. На самом деле, я думаю, она становится глубже, когда ты становишься более зрелой. К тому времени ты уже научишься ценить ее». Она прищурила веки. «Почему ты так на меня смотришь?»

«Ты мне чего-то не договариваешь, отец».

'Есть?'

«Я думаю, ты кого-то встретил».

«И да, и нет. То есть», — быстро добавил он, чтобы заглушить ее протест,

«Я видел человека, который вызвал у меня интерес. Это не больше и не меньше, клянусь. Я просто хотел вас прозондировать. Когда мы говорили об этом раньше, в моих заявлениях было много бравады. Теперь все по-другому. Я говорю серьезно».

«Тогда я дам тебе серьезный ответ», — ласково сказала она. «Я хочу, чтобы ты был счастлив. Если лучший способ достичь счастья — снова выйти замуж, то я это очень поддерживаю». Она улыбнулась. «Я удивлялась, почему ты стал чаще ходить в церковь. Это кто-то из прихожан, не так ли?»

«Подождите и увидите».

«Не будь таким скромным».

«Я просто практичен», — сказал он. «С моей стороны бессмысленно думать о моей свадьбе, когда у нас еще не было твоей. Только когда ты уедешь, дом начнет казаться пустым. Вот тогда мне понадобится компания, Мэдди».

«Мы с Робертом очень скоро назначим дату».

«Я думаю, вам следует прочитать сегодняшнюю газету, прежде чем говорить это».

'Что ты имеешь в виду?'

«Это дело займет больше времени, чем вы думаете. Человек, за которым они охотятся, снова убил. Вчера вечером он застрелил одного из детективов, помогавших инспектору». Она бросилась в другую комнату и схватила газету.

«Не волнуйтесь, это не сержант Лиминг».

«Тогда кто же это?» — спросила она с тревогой.

«Это был кто-то по имени Пиблз».

Таллис всегда был религиозным человеком. Его путеводителем была Библия, и он читал отрывок из нее каждый день. В моменты стресса он всегда забегал в церковь, чтобы помолиться о помощи и получить духовную поддержку. Низко склонив голову, он стоял на коленях, умоляя о прощении. Убежденный, что он несет ответственность за смерть Яна Пиблза, он выделил гордыню как свой преследующий грех. Она ослепила его и заставила его не замечать его недостатков. Он был слишком горд, чтобы признать, что у него есть какие-либо недостатки, и верил, что может подражать и даже превзойти Роберта Колбека. Этот миф был разрушен, когда он встал на колени над трупом. Теперь Таллис знал, что у него были серьезные ограничения и как у человека, и как у детектива. Учитывая факты, большинство его коллег возложили бы вину исключительно на него. Их молчаливое неодобрение было ничем по сравнению с тем, как он осуждал себя. Он страдал.

Он усердно молился, пока его колени не начали болеть. Поднявшись, он вошел в проход, наклонил голову к алтарю, затем тихо вышел из церкви. По дороге обратно к своему жилищу он был глубоко погружен в мысли. Поэтому, когда он добрался до дома, он сначала не заметил фигуру, стоящую снаружи. Колбеку пришлось встать прямо перед ним, чтобы привлечь его внимание.

«Доброго вам дня, сэр», — сказал он.

Таллис вздрогнул. «Что ты здесь делаешь, Колбек?»

«Я пришел поговорить с тобой».

«Я не склонен к болтовне».

«Произошли некоторые важные события».

«Они меня больше не касаются», — сказал Таллис, пренебрежительно махнув рукой. «Я ушел в отставку со своего поста».

«Это не совсем так, сэр. Когда я говорил с комиссаром, он сказал мне, что отказался принять вашу отставку и что он попросил вас взять отпуск, чтобы еще раз подумать».

«Я еще раз подумал и мое решение остается в силе».

«Возможно, есть факторы, которые вы не учли».

«Я ошибся, Колбек, это единственный фактор, имеющий значение».

«Я не согласен, суперинтендант».

«И ты можешь перестать называть меня так», — раздраженно сказал Таллис. «Это титул, от которого я отказался. Теперь я просто рядовой гражданин».

«По-моему, нет», — сказал Колбек. Он огляделся. «Нужно ли нам вести этот разговор на улице?»

«В этом вообще нет необходимости».

«Значит, вы уже обсудили это с кем-то еще?»

«Нет», — признал Таллис. «Кроме комиссара, я никому не доверял. Нет смысла обсуждать это, когда я так твердо решил».

«Я думаю, в этом есть смысл, сэр».

Колбеку потребовалось еще десять минут, чтобы убедить Таллиса пригласить его войти.

Он никогда не был там раньше и ему было интересно увидеть, где и как живет его начальник. Таллис занимал первый этаж большого георгианского дома на площади с парком в центре, окруженным железными перилами. Когда они вошли в пропорциональную гостиную, Колбек был удивлен, увидев так много свидетельств религиозной преданности пожилого человека. На одном из них висело распятие

стена, мраморные ангелы по обе стороны каминной полки и три картины сцен из Нового Завета. Библия в кожаном переплете стояла на столе у окна.

Атмосфера благочестия компенсировалась множеством военных памятных вещей. Там был шкаф-витрина, заполненный медалями и небольшим оружием, коллекция сабель висела на стенах, а над камином висел портрет герцога Веллингтона, солдата, которого Таллис почитал больше всего. Высокий дубовый книжный шкаф содержал несколько книг по аспектам христианства, но большую часть его занимали истории различных сражений и мемуары тех, кто в них сражался. Таллису было достаточно войны, религии и преследования преступников. Он ничего другого от жизни не искал.

Хотя он махнул своему посетителю на кресло с подголовником, Таллис не предложил ему ничего. Это был сигнал, что Колбек не задержится надолго. Он был там из терпения. Таллис сидел напротив него, его черты лица были застывшими в постоянном хмуром гримасе. Он как будто бросал вызов Колбеку, чтобы тот мог отклонить его просьбу.

«Я пришел по собственной воле, — сказал Колбек. — Я здесь не от имени кого-либо другого — за исключением констебля Пиблза, конечно».

'Что ты имеешь в виду?'

«Я думаю, вам следует иметь его в виду, сэр».

Таллис был уязвлен. «Как ты смеешь!» — закричал он. «Пиблз никогда не выходил у меня из головы. С тех пор, как он умер вчера вечером, я не думал ни о чем другом».

«Тогда почему ты отворачиваешься от него?»

«Я ничего подобного не делаю, чувак».

«Да, вы виноваты», — утверждал Колбек. «Если вы чувствуете себя виновным в его смерти, вы должны почувствовать импульс отомстить за нее. Я знаю, что на вашем месте я бы так и поступил. Однако вы фактически уходите от дела. По сути, вы отпускаете его убийцу на свободу».

«Я утратил право вести это расследование».

«Я в это не верю, и комиссар тоже».

«Все кончено, Колбек. Я закончил свою карьеру детектива».

«Вы обязательно почувствуете себя виноватым», — сказал Колбек. «Я понимаю это. Но способ смягчить эту вину — возглавить преследование Джереми Оксли и его сообщника, а не отказываться от него».

«Я принимаю наказание за неудачу».

Колбек рассмеялся. «В таком случае, все в отделе должны уйти в отставку, сэр. Я все еще вздрагиваю, когда вспоминаю некоторые из своих неудач, и то же самое касается других. Расследование — это несовершенное искусство и никогда не будет таковым. Максимум, на что мы можем надеяться, — это разумный успех. У нас просто нет ресурсов, чтобы раскрыть каждое совершенное преступление», — добавил Колбек. «Нам нужно выбирать приоритеты, и вы мастер в этом, сэр.

«Это твоя сильная сторона».

«Возможно, так оно и было. Теперь все это в прошлом».

«Это то, что вы хотите, чтобы я сказал молодой леди?»

«Какая юная леди?»

«Та, которая была помолвлена с констеблем Пиблзом, — я полагаю, вы с ней говорили. Когда она оправится от первого шока от его смерти, она захочет узнать, что мы прилагаем все усилия, чтобы поймать его убийцу». Его улыбка была насмешливой. «Мне сказать ей, что у вас нет желания принимать участие в поисках?»

«Это было бы грубым искажением фактов».

«Именно так это и покажется Кэтрин, сэр».

«Никто не хочет больше, чем я, чтобы Оксли был привлечен к ответственности. Он — злодей в человеческом обличье, и его сообщник так же плох, как он. Они уже убили трех полицейских».

«Я делаю номер четыре».

«Двое были из Вулверхэмптона и один из Лондона».

«Вы кого-то упускаете из виду, сэр».

Он был в недоумении. «Кто это?»

«Суперинтендант Эдвард Таллис», — сказал Колбек. «По сути, он тоже убит. Он выведен из борьбы. Он не представляет угрозы для Оксли и, по сути, является посмертным».

«Это полная чушь».

«Я лишь описываю ситуацию так, как я ее вижу».

«И я не отказался от борьбы», — яростно заявил Таллис. «Я просто почувствовал, что больше не заслуживаю той власти, которой обладал».

Колбек откинулся на спинку стула. Посадив семя сомнения в разум Таллиса, он стремился взрастить его, чтобы оно проросло. Он поднял взгляд на портрет Веллингтона, чьи суровые глаза смотрели вниз по обе стороны от знаменитого крючковатого носа. Как и Таллис, герцог никогда не вызывал большой привязанности у тех, кто находился под его командованием, но он заслужил их уважение. Было и еще одно сходство. У обоих мужчин была железная воля.

«Это поразительный портрет», — заметил Колбек.

«Он был выдающимся человеком, — сказал Таллис, — и заслуживает благодарности всей нации за то, что разгромил французов при Ватерлоо».

«Была ли у него безупречная репутация успеха?»

«Ни у кого в армии этого нет, Колбек. Всегда есть мелкие неудачи и ситуации, которые ты не можешь контролировать. Герцогу часто мешали скудные ресурсы, но он, тем не менее, одерживал победы над превосходящими силами».

«Тогда это еще одна параллель с вами, сэр».

«Я не герцог Веллингтон».

"Возможно, нет, но у тебя есть некоторые из его качеств. Например, ты знаешь

«Как добиться наилучшего результата от людей, находящихся под вашим командованием, особенно когда они сталкиваются с непреодолимыми трудностями. Вы настоящий лидер, суперинтендант».

«Прекратите использовать этот титул!»

«Подал бы герцог в отставку, столкнувшись с неудачей?»

«Он ушел в отставку, потому что рядом с ним были некомпетентные соперники. Только когда они поняли, насколько велика его потеря для армии, они восстановили его и поставили на полную ставку». Колбек взглянул на портрет, затем уставился на Таллиса. «Сравнивать меня с герцогом самонадеянно. Он был гением. К тому же я больше не служу в армии».

«Но вы управляете департаментом с военной точностью».

«Это просто мой путь».

«Иэн Пиблз понимал это, сэр. Он вами очень восхищался. Думаю, он ожидал, что вы искупите содеянное, помогая поймать его убийцу.

Неужели ты сейчас навсегда покинешь свой пост?

Таллис был смущен. Его глаза поднялись к портрету, и ему пришлось приложить усилия, чтобы отвести их. Взвесив то, что ему сказали, он отвернулся, чтобы поразмыслить. Колбек не стал прерывать его размышления. Прошло несколько минут, прежде чем Таллис нарушил молчание.

«Вы говорите, что произошли какие-то изменения».

«Да, сэр», — ответил Колбек. «Сегодня утром я провел два важных ареста. Тем самым я раскрыл преступление, которое уже много лет беспокоит полицию округа Брэдфорд».

Колбек рассказал ему о раннем утреннем визите в Уиллесден и о том, как Гордон и Сюзанна Янгер были разоблачены. Они предоставили огромное количество информации о деятельности Джереми Оксли и Ирен Аднам. Хотя он пытался оставаться равнодушным, Таллис был явно заинтригован внезапным прогрессом. Он пожалел, что не был там и не допрашивал двух заключенных. Его интерес к делу пробудился настолько, что он даже попытался переложить часть вины на Колбека.

«Вы должны взять на себя ответственность за то, что случилось с Пиблзом», — сказал он. «Если бы вы не отправились в погоню за дикими гусями в Ковентри, вы бы были там, чтобы прочитать ваше письмо и принять соответствующие меры».

«Констебль Пиблз был бы жив и сегодня».

«Я хотел бы, чтобы это было правдой, — сказал Колбек, — но моя поездка в Ковентри не была погоней за дикими гусями. Миссис Даркер, которая управляет там отелем Sherbourne, смогла опознать двух своих гостей как Джереми Оксли и Ирен Аднам. Она сделала это во второй раз за сегодня».

«Откуда вы можете это знать?»

«Когда они сбежали из дома, они решили спрятаться в отеле, где им понравилось пребывание. Соответственно, они прибыли в Sherbourne поздно утром. Миссис Даркер узнала их и вызвала полицию».

«Их задержали?»

«Увы, нет», — признал Колбек, — «но их прогнали. Я получил телеграмму от местной полиции. Они прочесывают город на предмет того, находятся ли двое подозреваемых еще поблизости».

«Значит, погоня началась», — взволнованно сказал Таллис. «Мы чуем их запах».

«Вы собираетесь пропустить охоту, сэр? Или вы предпочтете сидеть здесь и читать о походах герцога Веллингтона?» Он встал. «Прошу прощения. Мне нужно вернуться. Срочные дела требуют моего внимания. Но я оставляю вас с этой мыслью», — сказал он. «Если бы его призрак стоял сейчас перед вами, что, по-вашему, хотел бы, чтобы вы сделали констебль Пиблз?»

Таллис снова задумался, посмотрел на портрет, затем поднялся на ноги. Он подошел к окну и уставился в сторону Скотленд-Ярда. Колбек открыл дверь, чтобы уйти.

«До свидания, сэр», — сказал он, нависая. «Мне очень жаль обнаружить, что вы

«Не поддаются убеждению. Я передам плохие новости комиссару».

«Подожди!» — сказал Таллис, принимая решение. «Я пойду с тобой».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Ночь в объятиях возлюбленного во многом успокоила Ирен Аднам и развеяла ее страхи ареста. Несмотря на неудачи и страхи, факт оставался фактом: они все еще были на свободе и теперь находились более чем в ста шестидесяти милях от Лондона. Крю был по сути железнодорожным городом, гораздо больше заинтересованным в своей повседневной жизни, чем в поиске опасных преступников. Отель привык к тому, что люди приходили и уходили регулярно. В нем не было зоркой управляющей вроде Гвен Даркер и бдительного персонала. Оксли и Ирен не находились под наблюдением.

Однако в то же время она лелеяла одно обоснованное беспокойство. Оксли было очень хорошо указать, что инспектор Колбек не будет иметь ни малейшего представления об их местонахождении, но это не остановит его от продолжения поисков. Он никогда не сдастся. Колбек уже провел десять лет в погоне за Оксли и — из того, что она о нем слышала — был тем человеком, который готов провести еще десятилетие в охоте. Его настойчивость была легендарной. Это означало, что беглецы никогда не смогут полностью расслабиться.

Ирен спустилась поздно на завтрак. Когда она вошла в столовую, то увидела, что Оксли уже занял столик в дальнем углу. Она села на другой стороне комнаты и сделала вид, что не обращает на него внимания. Было слишком рано, чтобы из Лондона привезли газеты. Желая почитать отчет об их побеге, Оксли сказал ей, что в свое время доберется до железнодорожной станции пешком. Еда была приемлемой, но ей не хватало качества завтраков, которые они ели в Sherbourne. Действительно, отель не мог конкурировать ни в каких условиях с тем, в котором они остановились в Ковентри. Его достоинствами были тишина, анонимность и близость к станции. Если бы им пришлось бежать из города, они могли бы сделать это очень быстро.

Закончив есть, Оксли подошел к ней поближе.

чтобы он мог позволить своей руке нежно коснуться ее плеча. Ирен почувствовала восхитительное волнение, пронизывающее ее, усиленное тем фактом, что никто в столовой не знал о контакте. Если это была игра, в которую им предстояло играть некоторое время, она была готова наслаждаться ею. Страстные ночи вместе будут уравновешиваться временем в общественных комнатах отелей, где они оба притворялись совершенно незнакомыми людьми. Это могло сделать ее уязвимой для предложений от влюбленных джентльменов, но Ирен привыкла отвергать их. Вид привлекательной молодой женщины, путешествующей в одиночку, всегда вызывал нежелательный интерес. Это был факт жизни, к которому она давно приспособилась.

Сидя у окна, она могла наблюдать, как Оксли лихо уходит из отеля. Он выглядел умным, внушительным и вежливым. Он был человеком мира, непринужденным в любой ситуации. При первой встрече ее поразила его вежливость. Когда он проходил мимо пожилой женщины, Ирен увидела, как он из вежливости коснулся полей своей шляпы. Оксли был джентльменом до мозга костей. Это было одно из того, что она любила в нем. Он возвысил ее во всех отношениях. Она больше не была несчастной девушкой, вынужденной пойти работать домашней прислугой. Теперь Ирен Аднам была леди в своих правах. Она могла забронировать номер в отеле самостоятельно и командовать персоналом по своему желанию. Это придавало ей сил.

Она задержалась у стола, чтобы посмотреть, как вернется Оксли, и полюбоваться им. Вскоре они снова останутся вдвоем в ее комнате, обсуждая, что им делать дальше. Однако сначала он захочет отпраздновать. Их последний побег наверняка был опубликован в лондонских газетах, и Оксли будет злорадствовать над ними. Однако, когда он снова появился в поле зрения, не было никакого чувства злорадства и еще меньше празднования. Его голова была опущена, а его походка теперь превратилась в нечто вроде спешки. Проходя мимо леди, которая выгуливала свою собаку, он даже не удостоил ее взглядом. Теперь не было времени на вежливость.

У Ирены скрутило живот. Что-то было не так. Оставив чай нетронутым, она встала из-за стола и поспешила выйти.

* * *

Лиминг был впечатлен. «Как вам это удалось, сэр?»

«Я воззвал к его чувству долга».

«Комиссар это сделал, но безрезультатно».

«У меня был союзник, Виктор».

«О, кто это был?»

«Это был герцог Веллингтон», — сказал Колбек.

«Он умер. Суперинтендант поехал на похороны».

«Он все еще жив в сердце мистера Таллиса».

«Я не знал, что у него есть один», — кисло сказал Лиминг. Он тут же просветлел. «Но это облегчение, что он вернулся. Когда он наорал на меня ранее, я был почти рад».

Они были в офисе Колбека, собирая множество поступившей информации. На стене висела большая карта Британских островов. Колбек рассказал, как он убедил Таллиса вернуться к работе и как герцог Веллингтон неосознанно оказал ему помощь. Не в первый раз Лиминг восхищался дипломатией инспектора.

«Именно откровения о докторе и миссис Олдфилд действительно привлекли его внимание», — сказал Колбек. «Это было настоящее чудо. Целая сокровищница преступлений была одновременно извлечена из земли и раскрыта в ходе одного долгого разговора. Хотелось бы, чтобы это всегда было так легко».

«И все же они казались весьма респектабельными», — сказал Лиминг, вспоминая свою встречу с Янгерами. «Глядя на них, я бы никогда не догадался, в чем правда».

«Они упорно трудились, чтобы переделать себя, Виктор. Если бы не приезд неожиданных гостей, доктор и его жена могли бы жить долго и счастливо как Гордон и Сюзанна Янгер. Он мог бы даже стать отличным церковным старостой».

«Уже нет, сэр, они теперь вернулись в Брэдфорд, отвечают за свои преступления. Им не будет пощады».

Колбек был философом. «В конце концов, правосудие настигает людей. Просто в некоторых случаях это занимает немного больше времени».

«Сколько времени пройдет, прежде чем Оксли и мисс Аднам будут пойманы?»

«Сеть вокруг них медленно смыкается. Теперь, когда мы привлекли к поискам британскую общественность, мы получаем реальную помощь». Он открыл еще одно письмо и просмотрел его. «Вот еще один пример».

«Кто это послал?»

«Управляющий отеля в Стаффорде», — сказал Колбек. «Он считает, что они могли остановиться там после побега из поезда. Его описание Оксли не во всех деталях совпадает с тем, что мы распространили, но похоже, что это мог быть он, Виктор».

Лиминг был настроен скептически. «Подождите минутку, сэр», — сказал он. «Стаффорд находится недалеко от Вулверхэмптона, не так ли? Если вы убьете двух полицейских и попытаетесь скрыться, вы наверняка захотите убежать как можно дальше».

«Так бы подумали все, и Оксли и его сообщник хотели бы, чтобы мы так думали . В конце концов, они приехали в Лондон, не так ли? Кто бы мог подумать, что они переедут в близость к Скотленд-Ярду, когда их поиски велись отсюда? Это был хитрый ход со стороны Оксли». Он взял булавку из небольшого подноса на своем столе и воткнул ее в карту. «Я уверен, что они действительно останавливались в Стаффорде». Он изучил карту, затем подозвал Лиминга. «Что вы заметили в их передвижениях?»

«Они никогда долго не остаются на одном месте, сэр».

«Присмотритесь повнимательнее».

Лиминг уставился на карту и попытался найти связь между всеми булавками, которые они в нее вставили. Поскольку его познания в географии были ограничены, он с трудом мог различить закономерность. Поскольку награда была объявлена в

газеты, информация лилась из ряда источников. Многие из заявлений были явно мошенническими и были отброшены Колбеком, но некоторые заслуживали того, чтобы их воспринимали всерьез.

Лиминг был сбит с толку. «Дайте мне подсказку, сэр».

«Подумай о моем будущем тесте».

«Почему я должен думать о мистере Эндрюсе?»

«Он работает на LNWR», — ответил Колбек. «Соедините все эти значки, и вы увидите, что большинство из них — станции на маршруте, используемом LNWR. Вот», — продолжил он, перемещая палец с значка на значок. «У нас есть Уотфорд,

Лейтон

Канюк,

Регби,

Ковентри,

Бирмингем,

«Вулверхэмптон, Стаффорд и так далее, вплоть до Уоррингтона и далее. Если наши информаторы правы, Оксли и мисс Аднам останавливались во всех этих местах некоторое время за последние несколько месяцев».

«Понятно, почему они решили поселиться поближе к железнодорожной станции, сэр. В случае чрезвычайной ситуации они смогли бы уехать на поезде». Он взглянул на карту.

«Где они сейчас — вот что я хочу знать?»

«Я рискну предположить, что они следуют традиции», — сказал Колбек.

«Они остановятся в городе где-то по тому же маршруту». Он глубоко вздохнул. «Интересно, какой это город?»

Когда он вошел в ее комнату, лицо Оксли было мрачным, как грозовая туча.

Он закрыл за собой дверь и отдал приказ.

«Собирайте вещи — мы немедленно уезжаем отсюда!»

«Почему?» — встревоженно спросила Ирен. «Что случилось?»

«Просто делай, что тебе говорят».

«Но никто не знает, что мы здесь, Джерри».

« Он знает», — усмехнулся Оксли. «Этот ублюдок, инспектор Колбек, знает все на свете». Он протянул газету. «Прочти ее».

Ирен взяла его у него и увидела соответствующую статью. Она читала ее с растущим беспокойством. Все ее страхи нахлынули обратно. Она была так нервна, что чуть не выронила газету.

«Они арестовали Гордона и Сюзанну», — Ирен была не в силах поверить.

«Мы успели уехать как раз вовремя».

«Как они могли связать нас с этим домом?»

«Я не знаю», — признался он.

«Вы сказали, что нас там не найдут за месяц воскресений. Вот почему вы выбрали это место».

«Я думала, что это безопасно, Ирен. Что еще важнее, это на некоторое время скрыло нас от глаз общественности. В любом случае, я хотела снова увидеть Гордона и Сюзанну.

«Мы старые друзья».

«Их настоящие имена — Филипп и Анна Олдфилд», — отметила она, просматривая статью. «В свое время они были хорошо известны в Брэдфорде».

«Они станут еще более известными теперь, когда их поймали», — сказал он. «Ну, это их проблема. Мы не можем тратить время на жалость к ним».