Кровь Пяти Драконов

Бастион

– В сторону!

Гохэй Ардо Канлар мгновенно, не размышляя, метнулся влево, и длинный хрустальный шип воткнулся в то место, на котором он секунду назад стоял. Канлар вскинул щит, и тот тут же вздрогнул от удара: брызнувшие во все стороны осколки шипа вонзились в дерево.

Над стеной взметнулась чудовищная тварь – кожистые крылья, извивающиеся щупальца вместо морды, когти из полированной стали. Канлар прикрылся щитом, ответил точным выпадом железного меча: порождение Хаоса отпрянуло и тут же разлетелось ошметками плоти и желтой крови, попав под незримый удар.

Канвей Мароно, казей армии Сёгуната и комендант бастиона, застыл в десятке шагов от солдата; его силовая броня была помята, и во всей фигуре читалось дикое напряжение. Но пластины белого нефрита по-прежнему держались, а анима Земли грохотала вокруг камнепадом, вливаясь в каждый выстрел вмонтированного в доспех орудия.

Канлар благодарно кивнул командиру и вновь повернулся к врагу: на стену лезла очередная тварь, похожая на помесь краба с акулой. Удар меча опалил панцирь, и существо полетело в подернутую многоцветной пленкой воду: железо было вечным проклятием существ из хаоса Вильда.

Рядом бились другие: Нирен орудовал длинным копьем, сталкивая тварей со стен и поражая железным наконечником воздушных чудовищ; Аморо и Дейтен, как всегда, дрались вместе – муж бил, жена прикрывала, потом менялись ролями. Ослепительной вспышкой поле боя озаряли выстрелы взрывного лука: Ормал пригнулся за орудием, и Огненная анима билась на ветру подобно пламени пожара.

Их осталось лишь три десятка – смертных и Возвышенных, защищавших от Вильда свою крепость.

Бастион Последней Чайки.

Великая Чума не коснулась этих мест – видно, сюда не добрались зараженные. Но приходившие чародейские послания описывали страшную болезнь во всех подробностях, и солдаты бастиона только благодарили судьбу и Стихийных Драконов за то, что Чума не достигла края света. Талькио, Древесный Возвышенный и главный врач, каждый день проверял солдат, и каждый боец страшился увидеть, как его товарищ растворяется от таинственной болезни, роняя позеленевшую плоть с костей.

Командир Мароно с каждым днем становился все мрачнее: он понимал, что такое бедствие Сёгунат Дракорожденных может и не перенести. Но сделать он ничего не мог, даже если бы забыл об обязанностях гарнизона и отправился на восток.

Потом послания перестали приходить, и солдаты не знали, как толковать молчание командования. Остался ли вообще хоть кто-то? Или Чума устлала гниющими трупами все Творение?

Но выяснить хоть что-то не получилось – просто не успели.

Потому что плескавшийся за границей мира Хаос выплеснул в Творение бесконечную орду своих порождений; фейри ворвались в мир, раздирая его на части – и одна из армий Вильда остановилась здесь.

Древняя защитная система, созданная в ранние годы Сёгуната, не давала войску фейри пройти дальше в Творение. Мощные, связанные в единую цепь обереги от Хаоса были врезаны в острова и морское дно, и питались силой мэнса, вокруг которого и возвели бастион Последней Чайки.

И, уничтожив мэнс, отключить границу было проще всего.

Фейри это прекрасно понимали; на их беду у бастиона – который правильнее было бы называть фортом, но так уж записано в документах – была охрана. Последнюю Чайку препоручили второму дракону Шестнадцатой армии Сёгуната. Четкие обозначения, которые уже давно потеряли смысл для всех, кто еще оставался в живых.

Что толку в цифрах и титулах, когда каждый день – лишь частичка непрерывной битвы?

Канлар отшвырнул разбитый щит, взявшись за меч двумя руками. Рядом тут же возникла Сента, коротко улыбнулась и перехватила копье поудобнее. Ее колчан давно опустел, и уже несколько часов молодая женщина билась вместе с другими.

Они не сказали друг другу ни слова – не требовалось. Обученные солдаты Сёгуната и так знали, что нужно делать: один прикрывает, второй бьет, один отводит вражеский клинок в сторону, другой – поражает противника…

На стену вспорхнуло странное существо – словно человек, изваянный из твердой воды, окруженный потоками острого ветра. Канлар мимоходом вспомнил Киалея – сотрудничавшего с бастионом элементаля Воздуха, который отбыл в первые дни вторжения. Лишь раз он вернулся, сообщив, что фейри ворвались в Творение со всех сторон мира, и исчез снова.

Водная тварь хлестнула бичом из ветра: Канлар парировал удар взмахом меча, и Сента тут же вогнала железный наконечник в текучее тело, столкнув фейри со стены.

Новая напасть рухнула с небес – чешуя, огромные клешни, стрекозиные крылья; Канлар снова блокировал удар, Сента подалась вперед с копьем… и вынырнувшее из-под раздвинувшихся чешуй белое жало вонзилось ей в грудь. Шип пробил кожаный доспех и тело под ним, высунулся из спины, окрасившись яркой кровью.

Сента вздрогнула всем телом – но дернулась к твари в последнем рывке; жало высунулось еще дальше, украшавшие его шипы потянули за собой кусочки внутренностей… и все же копье глубоко вошло в чешую твари. Та завизжала, и через мгновение удар меча Канлара оборвал крик.

Он даже не успел глянуть на бессильно осевшую Сенту: сверху бросилась такая же мерзость. Канлар прокатился по широкой стене, клешня щелкнула совсем рядом с ним – и тут же отлетела в сторону, отсеченная огромным лезвием. Гигант в добрых восемь футов ростом, похожий на помесь человека и птицы, вращал серебристым топором, разрубая тела и конечности врагов, с легкостью круша даже самые прочные панцири.

Ранее Канлар никогда не думал, что будет драться рядом с Анафемой.

В Последней Чайке стоял полный дракон солдат – пять сотен человек.

Фейри пришли две недели назад, и каждый день уносил десятки бойцов. Тяжелее всего были первые два дня, когда море неожиданно покрылось многоцветной дымкой Хаоса, и из нее вынырнули чудовищные создания, застав солдат врасплох.

Канлару случившееся врезалось в память навечно. В тот день он потерял весь свой клык: пятеро солдат погибли на его глазах, разорванные на куски взвившимися из волн шипастыми щупальцами. Сам Канлар уцелел чудом: костяные шипы прошлись по руке, распахав плоть кровавыми полосами, но товарищ вытолкнул его из-под удара.

Потом Канлар благодарил судьбу, что Талькио умел исцелять раны почти мгновенно, и сохранил его руку. В последующие дни Канлару потребовалось все здоровье – твари Хаоса нападали постоянно.

Почти постоянно. Ночью они отступали и не появлялись; но с восходом или через пару часов после него – вновь возникали бессчетными полчищами. Хорошо еще, что атаковали без всякого порядка, соревнуясь друг с другом и заботясь, похоже, больше об эффектности, чем об эффективности.

Но эти привычки не делали тварей Вильда менее смертоносными. Люди гибли. Люди уставали.

Когда на пятый вечер сияющий серебряной аурой альбатрос сел на стену и сменил облик, никто даже не удивился. Только Нирен схватился за оружие, но командир остановил его коротким взмахом руки.

– Это не фейри. Это лунар.

Они молча подождали, пока лунар спрыгнет со стены и выпрямится; несколько секунд изучали друг друга – солдаты в потрепанной броне и высокий человек в простой практичной одежде и с кожей, сочащейся призрачным серебром.

– Что тебе нужно? – спросил Мароно.

– Вы тут стоите против фейри, – лаконично ответил лунар. – Я пришел сразиться вместе с вами.

– Договорились, – Мароно не колебался ни секунды.

– Командир! – возмущенно вскричал Нирен. – Это же Анафема!

– Если он сдохнет вместе с нами, то одним Анафемой будет меньше, – ответил Мароно. – А каждая тварь, какую он успеет положить, не пройдет в Творение.

Лунар кивнул с короткой усмешкой.

– Меня зовут Релан, – назвался он. – Каста Полной Луны, десять лет как Возвышен.

– Стрелок, рукопашник? – поинтересовался Мароно.

– Рукопашник. Когти и топор.

– В тяжелый отряд, – распорядился командир, и никто уже больше не возражал.

Релан стал отличным дополнением к отряду; он же и объяснил, почему фейри не нападают ночью. Их предводители желают прославиться как Воители Дневного Моря, и потому идут в бой никак не раньше восхода.

В кои-то веки нечеловеческая логика фейри играла на руку Сёгунату.

Этот день должен был стать последним: их осталось слишком мало, а фейри, казалось, не было конца. Трое дракорожденных, один лунар, двадцать шесть смертных… горстка. Хорошо еще, что встроенные в стены обереги хоть как-то держались, и фейри приходилось штурмовать бастион, а не сокрушить его магией Хаоса.

Однако сейчас порождения Вильда шли сплошной волной. Белые камни Мароно, огненные шары Ормала, цветущие стрелы Талькио, серебряный пожар анимы Релана – многоцветная Эссенция Творения сплеталась над главным двором бастиона, отбрасывала бешеное зарево Вильда… но силы просто не хватало.

Оглушительный взрыв сбросил Канлара со стены – он не разбился лишь потому, что врезался во что-то мягкое, и лишь откатившись в сторону, понял, что рухнул на труп кого-то из товарищей.

Ворота наконец поддались усилиям фейри, разлетевшись под ударом исполинского чудовища, что выдохнуло в них сжатый почти до твердости стали воздух. Воины Вильда хлынули внутрь, и каждая минута боя уносила очередную жизнь.

«Некому будет собрать прах», – отстраненно подумал Канлар. Всех предыдущих павших сожгли и собрали прах в урны, которые в каждом гарнизоне Сёгуната имелись как раз на такой случай. Как и гарнизонный склеп – временное пристанище, пока пепел не отправится домой.

Он не знал, что стало с другими, не видел их за множеством тварей: сам же оказался у ворот мэнса, меч по самую рукоять покрылся кровью фейри. Краткая передышка – и порождения Вильда отхлынули, давая дорогу воину с телом из тысяч жемчужин и с длинным луком в руках.

Канлар прижался спиной к воротам мэнса, поднял меч, готовясь к последнему бою.

Фейри улыбнулся и натянул лук.

Небо взорвалось.

Казалось, сами Стихийные Драконы обрушили свой гнев на окрестности Последней Чайки, и все боги Творения и Ю-Шаня поддержали их в этом.

Струи огня ударили с неба, раскаляя воздух и воспламеняя облака; попавшие под горячий дождь мгновенно испарялись или распадались на части, когда пылающая полоса перечеркивала тело. Молнии сплетались с огнем, разряды били в захватчиков, повергая их в смертельные, ломающие позвоночник конвульсии. Железные клинки сыпались с облаков, легко прорезая броню фейри; те, кто хватались за снаряды, мигом заходились криком – изменчивая плоть растворялась, обнажая сияющие кости.

Канлар не знал и не понимал, что происходит; инстинкты заставили его застыть на месте, не двигаться и не выступать из-под защиты мэнса – его бешеные стихии не трогали. Он стоял и видел, как воздух взрывается мириадами осколков льда, пробивающих черепа и полосующих тела, как пролившаяся из ран врагов кровь вскидывается змееобразными потоками и душит тех, кто оказался рядом, круша и распарывая шеи и туловища…

Это не была магия Хаоса. Эта сила превосходила все, что он видел в исполнении Возвышенных Сёгуната, и если Релан обладал типичными для своего племени талантами – то и лунары не шли ни в какое сравнение.

Все закончилось очень быстро; фейри бежали прочь из бастиона, но шторм стихий и железа двинулся вслед за ними, безжалостно избивая войско Хаоса. Море за стенами вскипело, волны вздымались выше крыши мэнса и рушились на фейри, легко сминая тела и доспехи. Сама вода погналась за тварями Хаоса, отбрасывая их от границ мира.

Канлар бессильно сполз по стене; побелевшие пальцы все еще стискивали меч. Неощутимая в битве усталость навалилась на плечи неподъемным грузом.

Если бы они продержались подольше, если бы фейри пошли в атаку хотя бы на час позже… Но нет. Таинственная сила почти опоздала на помощь.

Дракорожденные пали. Лунар погиб.

Он, обычный смертный, выжил.

– Судьба, – одними губами прошептал Канлар, вслушиваясь в свист ветра над двором и в далекий грохот буйствующих стихий.

Он не мог бы сказать, сколько сидел без движения – час, два? Три? Время словно остановилось и возобновило бег лишь когда Канлар почувствовал, что в теле вновь накопилось немного сил.

Устало поднявшись, он оперся на стену, оглядел двор. Горько улыбнулся: вот и говори после этого о чистоте крепости… Что ж, похоже, придется вернуться к старым обязанностям, его клык нередко вычищал Последнюю Чайку. Стихийный шторм уничтожил живых и мертвых фейри, но почему-то не тронул защитников бастиона… погибших защитников.

Канлар словно наблюдал себя со стороны, когда принялся носить тела. Разум бесстрастно отмечал лица и раны.

Вот Нирен, грудь разорвана острыми когтями, сердце обнажено и еще сочится кровью. На лице застыло упрямое выражение, в пальцах зажат обломок копья – другая часть наверняка осталась в теле противника.

Вот Аморо и Дейтен, погибшие как и жили – вместе. Тела иссечены острыми осколками хрусталя, каждый из них наполнен алой жизнью, до сих пор старается сосать кровь из плоти.

Ормела нет – только оторванная рука в красной перчатке со знаком его генса; обрубок опален огнем и остро пахнет горелым мясом.

Последние оставшиеся гунзоша, смертные воины в силовых доспехах. Но сейчас пластины брони сорваны, тела вскрыты подобно раковинам моллюсков; казалось, их облили кислотой – обнаженные мышцы распадаются на глазах.

Командир Мароно – силовая броня смята и искорежена, Канлару потребовалось с полчаса, чтобы извлечь тело казея из доспеха. Плоть мертвого дракорожденного легко подавалась под пальцами: почти все кости были сломаны и крошились от малейшего нажима.

Релан – руки все еще стискивают боевой топор, но только по оружию и проступающим перьям и можно узнать. На теле лунара нет живого места от ран, кости перебиты, кровь вытекла, мышцы разорваны и выдернуты из-под свисающей клочьями кожи. Лицо – сплошная маска из обломков костей, крови и вывороченных мускулов.

И другие. Многие другие, все, кто остался в Последней Чайке – те, кто дрался, кто умер в лазарете во время битвы…

Двигаясь как автомат из богатого дома, Канлар перенес все тела, расчистил место и принялся за погребение. По одному костру на каждого: принести из мэнса огненные камни и урны, положить камень на грудь погибшего и подождать, вдыхая запах горящей плоти, пока тело не обратится в пепел. Собрать прах в урну раньше, чем ветер разметет легкий порошок. Записать имя на вделанной в бок урны табличке.

Повторить.

Еще раз.

И еще.

Урн хватило на всех; в самую последнюю он всыпал прах Релана и несколько секунд размышлял: почему ему кажется странным, что урн больше нет? Все ведь верно, все погибшие ранее и те, кто пал сегодня.

Ах, да, он ведь сам еще жив.

Перенеся урны в склеп, Канлар вернулся во двор, вытер лоб. Далекий шторм уже улегся, в Последней Чайке воцарилась тишина. Очень странное ощущение – впервые за столько дней наступило настоящее безмолвие.

Сквозь пролом на месте ворот было видно море – чистое синее море, где не осталось ни следа Вильда. Волны спокойно и мягко шумели, и впервые за две недели плеск воды не казался пугающим.

Сверху раздалось хлопанье крыльев, и Канлар вскинул голову. Киалей опустился на гребень стены, оглядывая двор с изумлением и озадаченностью.

– Ты один? – спросил он.

– Да, последний, – отозвался Канлар. – Фейри ушли?

– Бежали прочь или погибли, – заверил элементаль. – Ты хоть понимаешь, что это было? Это Имперский Мэнс, Канлар! Это Мэнс, вся его мощь! Вторжению конец!

Канлар медленно опустил веки. Попытался найти в себе радость от победы – не получилось.

Но если кто-то привел в действие Имперский Мэнс – значит, Творение не уничтожено Чумой и нашествием фейри. Значит, еще есть люди.

– Киалей, ты можешь задержаться? – попросил Канлар.

– Надолго? – элементаль чуть склонил голову.

– Часа на два, – подумав, ответил Канлар. – Я напишу отчет, и ты его доставишь.

В глазах Киалея отразилось недоумение; Канлар и не ждал, что тот поймет. С гибелью всех остальных гохэй Адаро Канлар становился старшим по званию во втором драконе. А такой пост налагал свои обязанности: осада закончилась, значит, надо было написать отчет и отправить его любому старшему офицеру Сёгуната, какого гонец отыщет.

– Ты знаешь, даже если его и получат, – заметил Киалей, когда Канлар вынес ему футляр со свитком, – вряд ли кого-то пришлют. Выжившие будут слишком заняты своими делами. Уходил бы ты отсюда, гохэй. Тебе сейчас все дороги открыты.

– Нет, – покачал головой Канлар. – Форт поручен нашему дракону. Я – единственный оставшийся. Мой долг перед Сёгунатом – беречь бастион.

– Какой долг? – элементаль раздраженно всплеснул крыльями. – Сёгунат, скорей всего, мертв!

– Может, и так, – согласился Канлар. – Но я-то жив.

Киалей не нашелся что ответить. Просто коротко кивнул, втянул футляр в сотканное из ветра тело и взвился в небо.

Канлар проводил его взглядом и повернулся к мэнсу. Тот без должных процедур продержится еще с полгода; за это время надо будет изучить все книги отрядного тауматурга и подготовиться к новой работе. Ворота еще починить. Сейчас – надо бы подмести двор.

Бастион будет вычищен и приведен в порядок. И в нем по-прежнему есть назначенная Сёгунатом охрана – пусть и всего один человек.

А значит, Последняя Чайка еще не пала.

31.08.2013 – 02.09.2013

Загрузка...