Круги на воде

Глава 39

Те минуты, которые они с Арнольдом Рэндомом провели в ожидании прихода Эдварда, были едва ли не самыми неприятными в жизни Сьюзен. Можно подумать, что ей было мало переживаний по иным поводам: арестован ли Эдвард, лучше или хуже будет ему от того, что нашлось завещание… Арнольд выглядел так, словно нарушил все десять заповедей, он метался взад-вперед по комнате, как пантера по клетке! Можно представить себе ее состояние, если она благодарила Бога за то, что они находились на первом этаже. Да-да, если Арнольд решит выброситься из окна, тогда от разрыхленной земли на клумбе его будет отделять не больше шести дюймов. До прихода Эдварда он не мог совершить ничего более опасного для жизни, но Сьюзен про себя считала бесконечно тянувшиеся минуты.

Эдвард появился неожиданно. Подходя к столу, он бросил на нее быстрый удивленный взгляд и сказал:

— Итак?

Арнольд уже не метался по комнате, а стоял у камина. Он выпрямился и ответил:

— Спасибо, что пришел. Видишь ли, тут кое-что произошло. Я не мог обсуждать это по телефону. Джеймс написал другое завещание. Сьюзен только что нашла его.

Он держался молодцом. В конце концов, воспитание кое-что значит. Всего несколько минут назад он был сплошной комок нервов, теперь же он снова был тем Арнольдом Рэндомом, которого Эдвард и Сьюзен привыкли видеть, — очень сухим, очень сдержанным, очень обыкновенным членом старинного уважаемого рода, за которым стояли вековые традиции и определенный кодекс поведения. Эдвард выжидающе молчал, поэтому Арнольд Рэндом добавил:

— Она расскажет тебе.

Сьюзен сделала свое сообщение:

— Молитвенник Джеймса Рэндома находился за книгами. В нем было завещание. Я принесла его мистеру Рэндому, и он позвонил тебе.

Короче сказать было нельзя.

Эдвард тоже придерживался семейных правил. И тоже очень сухо и сдержанно, с абсолютно каменным лицом поинтересовался:

— За какими книгами? На какой полке?

Сьюзен с трудом давалось каждое слово. Ей казалось, она голыми руками ворочает камни.

— Натаниэля Спрагга. Трехтомник. На верхней полке.

Он слегка поднял брови.

— Странное место дядя Джеймс выбрал для завещания. Могу я спросить, когда оно было написано?

Арнольд Рэндом ответил:

— За неделю до смерти.

— А это уж совсем поразительно, дорогой Арнольд. Однако… должен ли я понимать, что в этом завещании упомянуто мое имя?

— По нему все переходит к тебе.

Эдвард присел на угол письменного стола. Казалось, в этой ситуации он не мог быть более естественным, но Сьюзен вздрогнула. Ей вдруг показалось, что в одно мгновение усадьба и все вместе с ней поменяли хозяина.

— Думаю, теперь мы попросим Сьюзен оставить нас вдвоем. Немного юридического переполоха в тихом семействе, — сказал Эдвард, продолжая сидеть в этой непринужденной позе.

— Я предпочел бы, чтобы она осталась.

Эдвард покачал головой:

— Нет, не стоит. Она может вернуться к книгам, надеюсь, больше никаких завещаний не будет. — Когда Сьюзен благодарно удалилась, он сказал: — Так будет лучше. Теперь мы вдвоем. К завещанию, наверное, приложено письмо с объяснением того, что он сделал?

Арнольд подошел к столу. Конверт лежал возле блокнота с промокательной бумагой. Он взял его и передал Эдварду. Конверт упал на блокнот. Завещание тоже.

Эдвард взял только письмо Джеймса Рэндома и подошел к окну, чтобы прочитать его. Коротенькое письмо, которое шло так долго.

Я изменил завещание, потому что верю, мой мальчик жив. Прошлой ночью я видел его во сне, и он сказал мне, что вернется. Поэтому я изменил завещание.

И дальше подпись, сделанная дрожащей рукой. Эдвард долго смотрел на нее, пока у него вдруг не помутилось в глазах. Все вокруг померкло, но он удивительно живо представил себе старика, очень усталого старика, который сидит за этим самым письменным столом за его спиной и пишет, веря и надеясь на сон. Эта картина тронула его до глубины души. Прошло некоторое время, прежде чем он смог повернуться и сказать:

— Он рискнул.

Арнольд пододвинулся к нему.

— Ты не прочитал завещания, — удивленно сказал он.

Эдвард снова подошел к столу и начал читать. Завещание было составлено просто и ясно.

Все переходит к моему племяннику, Эдварду Рэндому.

Он посмотрел через плечо на Арнольда и сказал:

— Судя по всему, обоих свидетелей нет в живых.

— Да.

— Никто бы не стал задавать никаких вопросов, если бы завещание не нашлось.

— Не стал бы.

— Но Сьюзен нашла его. Очень некстати — для вас. Полагаю, мне следует извиниться за это. Но ведь не я пригласил ее разбирать книги в библиотеке, они замечательно обходились без этого все эти годы. Создается впечатление, будто вы предполагали, что она может что-нибудь найти. Даже хотели, чтобы она это нашла.

Арнольд снова не мигая смотрел на горящие поленья. Он строго сказал:

— Я не предполагал… — и услышал, как Эдвард рассмеялся.

— Дорогой Арнольд, а я могу предположить все, что угодно. У меня всегда было хорошее воображение. Например, я могу предположить, что, если бы это завещание было предъявлено тогда, когда вы были абсолютно уверены в моей смерти, вы бы столкнулись с массой ужасных юридических сложностей и проволочек. Прошли бы годы, прежде чем мою смерть признали бы официально, и все эти годы — сплошной хаос! Могу представить, в каком неприятном свете вам это рисовалось. Но чего я не могу представить — и не думаю, что вы будете настаивать, — так это того, что в последнюю неделю жизни дядя Джеймс взобрался на самый верх стремянки и спрятал завещание, которое так хотел написать, за скучными проповедями старого Натаниэля Спрагга. В конце концов, зачем ему это понадобилось?

Арнольд ничего не ответил. При свете камина было заметно, что на его лбу проступил пот.

Эдвард стоял, опершись спиной о стол. Ему вдруг пришло в голову, что это его стол и эта комната — его комната. Приятно будет думать об этом, сидя в тюрьме в Эмбанке по обвинению в убийстве. Изменит ли завещание что-нибудь? Немногое, считал он. Полиция уже знала со слов мисс Силвер, что Уильям Джексон был свидетелем этого завещания и собирался шантажировать этим Арнольда. Они знали, что Джеймс Рэндом рассказал Клариссе о завещании и о том сне, из-за которого написал его. Завещание может только подтвердить слова Клариссы, сказанные ею мисс Силвер. В конце концов, девушек не убивают из-за того, что они постоянно намекают на то, что располагают сведениями в вашу пользу, и даже из-за того, что они усердно вам навязываются. Так что в целом его положение улучшается. Но не положение Арнольда. Если полиция заподозрит, что он скрыл завещание, они всерьез будут рассматривать возможность того, что Уильям Джексон предпринял попытку шантажа, а Кларисса Дин последовала его примеру. И если Арнольд встретит полицию с тем же выражением лица, с каким он сейчас стоит у камина, и с этого лица будет стекать пот, его могут арестовать сразу, только на него посмотрев. Он уже без иронии сказал:

— Я считаю, нам надо хорошенько все продумать. Не стоит выносить сор из избы, лучше действовать единым фронтом. Мне кажется, вам лучше взять инициативу в свои руки. Поезжайте в Эмбанк и покажите завещание поверенному. Возьмите с собой Сьюзен. Хотя нет, лучше не надо. А то могут подумать, будто ваши слова нуждаются в поддержке. Вы наняли человека привести библиотеку в порядок, завещание нашлось за старыми книгами. Не стоит упоминать верхнюю полку и все такое. Просто скажите: оно было за проповедями начала восемнадцатого века. И, разумеется, вы просто счастливы, что оно нашлось. — Он улыбнулся и добавил со своим обычным насмешливым видом: — Как ни странно, я думаю, это правда.