Кругосветка

Глава семнадцатая

— Теперь, ребята, нам придется немножко поскучать, — сказал Алексей Максимович, почти подмигивая мне. — Наш министр финансов хочет вам прочесть нечто вроде лекции. Вы ему натащили столько чудес, — а его хлебом не корми, только дай ему хороший камень… Конечно, хорошо бы эти камни обратить в хлебы, но Сергею не дано совершать чудес, — очень жаль… Что поделаешь? Впрочем, слово, по евангелию, может заменить хлеб. Послушаем…

Ироническое вступление, сделанное Пешковым, меня не смутило нимало. Подобные «лекции», как и сказки Пешкова, входили в обычную программу наших экскурсий. Было бы с моей стороны нескромно, если б я сказал, что меня всегда слушали с восторгом, во всяком случае — терпели и мирились. За одного внимательного слушателя каждый раз я мог поручиться — это за Алексея Максимовича… Поэтому я начал смело:

— «Милостивая государыня и милостивые государи!» Так начинают лекции профессора и ученые. На сей раз и я, следуя их примеру, начинаю мою лекцию столь пышным обращением. Дело в том, господа, что нам выпало счастье под командой нашего отважного атамана посетить одно из самых замечательных, на мой взгляд, замечательнейшее место на всем земном шаре. Да, это так, и вы сейчас мне поверите. Место это замечательно уже по одному тому, что здесь находимся мы. И я предлагаю здесь соорудить пирамиду или обелиск. Мы здесь находимся и можем своими глазами обозревать одно из самых интересных мест земного шара. Осмотритесь кругом. Что мы здесь видим?

Мои слушатели, в том числе и наш проводник Евстигней, не выпускавший из рук кнута, послушно осмотрелись вокруг.

Нас окружало неровное, почти голое желтовато-серое плоскогорье, дальше шли бугры с промоинами потоков, глубокие овраги. От вчерашнего дождя в земле уже не осталось влаги, и по буграм тут и там на солнышке вставали смерчи, вздымая пыль и сухую траву, они, крутясь, бежали по буграм, делались все выше, как будто гонялись друг за другом, и вдруг, развеясь, пропадали, не оставляя никакого следа. Вдали голубела Волга узкой полоской. Над нами высоко в безоблачном, чистом небе кружили степные орлы…

— Над нами океан земной атмосферы. Но было время, когда над этими горами бушевали не ветры, а настоящие морские волны. А эти горы были морским дном. Вон там, где сейчас реют орлы, а может быть еще выше, была поверхность моря. Вот откуда эти окаменелые раковины. «Чертовы пальцы» — это остатки хвостов очень больших моллюсков белемнитов; «окаменелая рожь» — это не что иное, как спрессованные ракушки морских животных корненожек. А то, что наш уважаемый Евстигней Петрович назвал «чертовой ступкой», — окаменелый позвонок ихтиозавра, что по-русски значит «рыба-ящер». Это чудовище бывало длиной до семи саженей. У него были челюсти очень длинные, а пасть усеяна множеством острых зубов. Вместо ног у него были ласты, как у китов, ходить ихтиозавры не могли, а только плавали. Питались рыбами. В глубине океана мало света, поэтому у ихтиозавра было два огромных глаза. Чтобы ихтиозавр не наткнулся впотьмах глазом на что-нибудь острое, у него глаза были защищены костяным кольцом… Правда, страшилище? Что ихтиозавр был именно таков, ученые узнали по множеству найденных окаменелых остатков их скелетов.

По окаменел остям, которые мы находим в глинах, песчаниках, доломитах, известняках, вообще в осадочных породах, ученые судят о возрасте тех слоев земли, которые отлагались на дне древнего океана, погребая остатки живых растений и животных. В разное время на земле жили разные животные и росли разные травы и деревья. Ихтиозавр жил в «юрскую эпоху» земли — это далекое время. Хотя геология — наука молодая, ей от роду нет и ста лет, но она любит древние времена и считает не годами, не столетиями, даже не тысячелетиями, а десятками и сотнями тысяч лет. Ихтиозавры жили до нас целую тьму тысячелетий. Сроки эти гадательны, а потому я не стану говорить цифр, все равно вы их не почувствуете и забудете. На срезах гор у волжских берегов, на крутых скалах оврагов мы видим, что слои песка чередуются с глиной, а ниже лежит камень. Это песчаники, известняки, а под ними глубже — первозданные породы, например граниты. Считают, что первозданные породы образовались, когда земля, остывая от огненно-жидкого состояния, переходила в твердое, она застывала неровно — буграми и ямами. Там, где бугры, — суша, где впадины — море, где земля застывала складками, — горные хребты. И долго спустя, когда из первозданных «вулканических» пород, размытых волнами, течением, дождями, образовались намывные осадочные породы, земля продолжала остывать и сжималась при этом неравномерно — где больше, где меньше. От этого в осадочных породах происходили сдвиги, сбросы, опрокидывания. Один из таких изломов случился вот здесь, где находимся мы теперь. Вероятно, это случилось в те очень древние времена, когда из-за подземной катастрофы образовались провалы Каспия и Черного моря, а одновременно выросли огромные хребты гор Кавказа. Земные пласты наклонились в сторону Каспийского моря. И тут, где мы сейчас, сломались! Получилась огромная трещина в направлении с запада на восток. Один край ее поднялся, образовав хребет Жигулевских гор, другой край опустился. Получилась большая впадина. Когда много тысяч лет спустя из множества ручьев, речек и рек, сливаясь воедино, образовалась Волга, Жигулевские горы преградили ей путь. Она долго не находила выхода. Горы были тогда куда выше, чем теперь. И Волга несла воды во много раз больше, чем теперь. Вода постепенно накоплялась, и к северо-западу от Жигулевских гор образовалось огромное озеро-море. Горы были плотиной этого великого пруда.

Теперь взглянем на Волгу. Мы видим только узкую полоску голубой воды. А когда-то берег Волги, куда мы сейчас стремимся (там стоят Ермаков погост и Переволока), был берегом великого Хвалынского моря, от которого остались теперь Каспий, Аральское море, несколько соленых озер да бесконечные пески и солончаки киргизских степей. Та Волга, что мы видим сейчас, была в очень древние времена глубоким заливом Хвалынского моря. И город Хвалынск — теперь ничтожный приволжский городишко — являлся тогда океанским портом, если только он существовал, хотя бы и под другим названием.

Воды Верхней Волги искали выхода в морской залив. Где, когда и как они нашли этот выход, ученые до сих пор спорят, хотя для нас очевидно, что они пробили себе дорогу там, где теперь Жигулевские Ворота. Возможно, что сначала Волга искала иных, обходных путей, далеко к северу от Самары, чтобы там влиться в море. Но естественно предположить, что она там, где Жигулевские Ворота, перелилась через край, и тут получился грандиозный водопад, по высоте и массе воды во много раз превышающий американскую Ниагару!

Многие сотни веков, а может быть, и тысячи лет шумела эта русская Ниагара, низвергаясь через гребень Жигулей из верхнего Волжского моря в море Хвалынское.

Что же мы здесь с вами, ребята, обнаружили? Об окаменелостях я уже говорил довольно. Окаменелости нам говорят о возрасте наносных отложений. Но вот перед нами кристалл гипса. Это сернокислый кальций. Затем, вот серный колчедан, принятый Батьком за золотой самородок, — это сернистое железо. Камешек, так ловко приставший к губе Козана, — это фосфорит, хорошее удобрение для полей. Пристал он по очень простой причине: этот камешек очень порист, жадно поглощает влагу, потому он и прилепился к влажной губе. Теперь он отвалился, и как бы ни старался его счастливый обладатель повесить на губу второй раз камешек, ему это не удастся. Я должен сказать, что украшать себя такими подвесками не имеет большого смысла. Иное дело гипс, колчедан, другие сернистые соединения, наконец, сама сера. Серу в Жигулях добывали еще при Петре Великом. То, что здесь мы встречаем серу, — очень важный знак. Упомяну о том, что недалеко от Самары, за Волгой, есть лечебные серные воды… Здесь везде признаки нефти: в Самарской Луке делают асфальт из известняков, пропитанных битумом; в Бахилове под курганом, на который мы взбирались, из песчаника вытапливают гудрон. В Кашпире, около Сызрани, крестьяне топят печи горючим сланцем, взятым прямо с поверхности в обрывах реки. В верховьях реки Сока ключи выносят вместе с водой из недр земли нефть, и мужики собирают ее для смазки телег. Можно сказать так: где встречаются сера, асфальт, минеральные ключи, там, наверно, есть и нефть, заполняющая пустоты земных провалов.