Круиз вдовы

I

«Менелай» повернулся, тяжело накренившись на правый борт. Прожектор описал по морю дугу; па носу и мостике матросы всматривались в воду. Но корабельные офицеры знали, что поиски тщетны. Ианту Эмброуз могли сбросить за борт в любое время после десяти минут десятого, когда ее видели уходящей с лекции, и, по ее же собственным словам, она не умела плавать.

Было около двух часов ночи. Капитан подал знак второму помощнику, и тот направился в рулевую рубку. Звякнул телеграф; «Менелай», вернувшийся во время поисков на некоторое расстояние назад к Калимносу, лег на другой галс и на полном ходу двинулся на запад в сторону Афин. Капитан связался по радиотелефону с судовладельцами, и они велели ему определить продолжительность поисков по собственному усмотрению, а потом прервать круиз и возвращаться в Афины. Там этим делом займутся греческая полиция и британское посольство.

Найджелу Стрейнджуэйзу, показавшему свое удостоверение капитану, разрешили провести предварительное полуофициальное расследование; теперь он сидел в капитанской каюте. Там же присутствовали администратор круиза, доктор Планкет и первый помощник. Капитан, седовласый мужчина с крючковатым носом и весьма бесцеремонными манерами, подал знак Найджелу начинать; хотя он сносно понимал по-английски, но часто просил Никки перевести.

— Сначала я изложу вам факты, джентльмены,— заговорил Найджел.— Мистер Челмерс пришел на лекцию с женой и дочерью. Мисс Эмброуз сидела в конце ряда перед ними. Он заметил, что она в подавленном состоянии,— мисс Эмброуз сидела съежившись, закрыв лицо руками и время от времени что-то бормоча и постанывая. Мистер Челмерс подумал, что она таким образом выражает протест против лекции — у нес было скептическое мнение о способностях мистера Стрита...

— Скептическое мнение? — переспросил капитан.

— Она думает, что он шарлатан и не годится для своей работы.

— Но мистер Стрит — самый знаменитый...— начал протестовать Никки. Седовласый капитан заставил его замолчать резким движением руки.

— Лекция началась ровно в девять. Примерно через десять минут после ее начала мистер Челмерс услышал, как мисс Эмброуз громко вздохнула, потом встала и вышла. Несколько других пассажиров это подтверждают. Примроуз Челмерс, сидевшая на краю своего ряда, могла выскользнуть сразу же после мисс Эмброуз. Родители минуту или две не замечали ее отсутствия, а я пока не нашел свидетелей ее ухода — на шлюпочной палубе было темно, а публика внимательно слушала лекцию, так как мистер Стрит вроде бы был в ударе. Мисс Эмброуз ушла с лекции приблизительно в десять минут десятого, а Примроуз — между десятью и двенадцатью минутами.

— Вы думаете, что между ними был какой-то сговор? — осведомился рыжий доктор Планкет.

— Сговор? — переспросил капитан.

— Не сговор,— поправил Найджел,— а какая-то связь между уходом мисс Эмброуз и Примроуз. В тринадцать минут десятого, сидя у открытого окна в салоне над плавательным бассейном, я услышал слабый крик и всплеск. Через десять секунд эти звуки повторились. Я выглянул, но не смог ничего разглядеть — над бассейном все еще был .навес.

Капитан быстро заговорил с первым помощником. Найджел догадался, что он спрашивает, какого черта при поднимающемся ветре навес не убрали.

— Я подумал, что какие-то пассажиры до сих пор бултыхаются там.. Однако узнав об исчезновении Примроуз, я посоветовал Никки обыскать бассейн. Тело девочки, как вам известно, было найдено плавающим чуть ниже поверхности воды. У нас еще нет доказательств, что ее убили сразу же после ухода с лекции. Завтра мы должны выяснить, видел ли кто-нибудь Примроуз между временем ее ухода и временем обнаружения тела и не был ли кто-нибудь из других пассажиров в бассейне в девять тринадцать.

Капитан, пристально глядя на Найджела, одобрительно кивнул.

— Давайте предположим,— продолжал Найджел.— что звуки, которые я слышал, издавали Примроуз и ее убийца. Как же нам следует интерпретировать эти. два крика и два всплеска с интервалом в десять секунд?

— Пока в Афинах не сделают вскрытия,— вставил доктор Планкет,— мы не можем говорить с уверенностью, была ли она задушена в бассейне или па палубе, а потом брошена в него. Но тот факт, что ее тело нашли практически на поверхности воды, свидетельствует в пользу второго варианта. Если бы она закричала, когда упала или была брошена в бассейн, то ее рот был бы открыт и она набрала бы в легкие достаточно воды, чтобы пойти ко дну, куда ее тянула мокрая одежда. Но если ее задушили и бросили туда мертвой, тело могло оставаться на поверхности день или два.

Врач говорил быстро, и капитан велел Никки перевести. Пока администратор выполнял распоряжение, Найджел представил себе тело Примроуз, лежащее среди гигантских кубов льда, которые он видел погружаемыми на борт в Пирсе, рядом с запасами мяса.

— Вы говорили о звуках,— напомнил капитан.

— Да. Два всплеска. Быть может, убийца задушил Примроуз возле бассейна, бросил тело в воду, увидел, что она еще жива, и прыгнул в бассейн, чтобы доделать работу? Или же девочке удалось выбраться из бассейна после первого нападения, и ее бросили в воду снова? Причем это не все возможности.

— Не думаю, что это важно,— заметил капитан.

— Это может быть важно в том смысле, не была ли убийцей сама мисс Эмброуз.

Никки выпучил глаза.

— Но ведь она покончила с собой — бросилась за борт!

— Она могла это сделать после того, как убила Примроуз.

— Или потому, что она убила ее,— предположил доктор.

— Дело в том,— продолжал Найджел,— что мисс Эмброуз не умела плавать или говорила, что не умеет. Глубина бассейна около пяти с половиной футов. Мисс Эмброуз была меньше ростом. Поэтому она едва ли могла задушить ребенка в бассейне. Но если она задушила ее на палубе, что означал второй всплеск?

— Вы слышали два крика,— произнес капитан на своем медленном английском.— Мужских или женских?

— Не могу быть уверен. По-моему, женских. Или детских. Ветер дул слишком сильно. Как бы то ни было, невероятно, что смерть девочки и исчезновение мисс Эмброуз, происшедшие в течение часа, не связаны друг с другом. Мисс Эмброуз была настроена на самоубийство — тому есть много свидетельств. Но она не оставила записки,— (Никки переводил вес это капитану),— и пошла на лекцию. Люди не ходят на лекции, когда собираются покончить с собой.

— Вообще-то, самоубийцы иногда делают чертовски странные вещи, но я склонен согласиться,— заметил доктор Планкет.

— У вас есть теория? — спросил Никки.

— У нескольких человек на борту имелись достаточно сильные мотивы для убийства Ианты Эмброуз. А так как она была психически неуравновешенна, то убийца мог рассчитывать, что ее исчезновение, когда он выбросит ее за борт, сочтут самоубийством. Самая очевидная теория состоит в том, что Примроуз видела, как он столкнул Ианту в морс, и поэтому ее нужно было заставить молчать.

— Но вы не думаете, что произошло именно это? — спросил капитан. После этого он затараторил по-гречески со скоростью пулемета, и Никки стал переводить:

— Капитан спрашивает, пытались ли вы когда-нибудь столкнуть за борт взрослую женщину, перебросив ее через перила? К тому же на палубе было много народу.

— Скажите капитану, что я не пытался это сделать, но на полубаке пассажиры бывают редко, если только они не купаются в бассейне.

Когда Никки перевел эти слова, Найджел продолжал:

— Есть и альтернативная теория — что целью убийцы было прикончить Примроуз, но Ианта видела, как он это сделал, поэтому заставить молчать пришлось ее.

— Но почему нельзя было также задушить Ианту и бросить ее в бассейн? — спросил доктор Планкет.

— И почему кому-то могло понадобиться убивать безобидного ребенка вроде этой Примроуз Челмерс? — добавил Никки.

— Насчет «безобидного» не знаю. Она всюду подсматривала, подслушивала разговоры пассажиров и заносила все это в записную книжку. Эта книжка могла стать динамитом...— Найджел сделал паузу, ожидая, пока Никки переведет.— И она исчезла. Девочка всегда хранила ее в кожаной шотландской сумке с мехом, которую носила постоянно. Но книжки не было в сумке, когда доктор Планкет обследовал тело. А .мистер Челмерс не смог ее найти в их каюте.

— Но этому типу незачем было убивать ребенка, чтобы завладеть записной книжкой,— возразил доктор Планкет.— Он мог просто забрать ее у девочки.

— Не так уж просто. Ведь информация все равно осталась бы у нес в голове.

— Ну, значит, Примроуз представляла опасность для убийцы...

— Не обязательно.

— Не понимаю,— заявил доктор Планкет.

— Девочка была бы для него опасна, только если бы сознавала важность своих знаний. Капитан, я бы хотел переговорить с матросами, обнаружившими тело.

Когда первый помощник вернулся с двумя матросами, Найджел стал расспрашивать их с помощью Никки. Они обыскали полубак, а потом один из них полез в бассейн (Найджел подозревал, что они оставили его напоследок, потому что, подобно многим морякам, не любили физических контактов со стихией, с помощью которой зарабатывали себе на жизнь). Вытащив тело, матрос пошел докладывать первому помощнику. Второго матроса задержал пассажир, вышедший на прогулочную палубу. Прижатый Найджелом к стене, матрос признал, что пассажир отвлек его внимание от тела на несколько минут — достаточный срок, чтобы забрать записную книжку. Матрос описал пассажира как низкорослого мужчину с пухлым лицом и в американской рубашке. Описание хорошо подходило к Айвору Бентинк-Джоунсу.

Отвечая на последний вопрос Найджела, матрос сказал, что пассажир не выглядел особенно обеспокоенным, когда увидел труп.

— Я хочу, чтобы этот матрос прямо сейчас опознал пассажира,— обратился Найджел к капитану, который утвердительно кивнул. Никки затарахтел по-гречески, несомненно, предупреждая, что владельцам корабля не понравится, что пассажиров среди ночи вытаскивают из постели и обвиняют в краже вещей у трупов, но капитан отмахнулся от него.

Найджел повернулся к доктору Планкету.

— Как восприняла новость миссис Блейдон?

— Скверно. Пришлось дать ей успокоительное. Сейчас ока не в том состоянии, чтобы ее расспрашивать.

— Это может подождать. Но я хочу, чтобы вы сделали для меня кое-что. Посмотрите ее лодыжку.— она ее то ли растянула, то ли подвернула. Взгляните, нуждается ли лодыжка в лечении.

Доктор Планкет уставился на Найджела.

— Ладно. Вы — босс.

II

— Это возмутительно!— воскликнул Айвор Бентинк-Джоунс.— По какому праву?..

— По распоряжению капитана. Рад, что вы считаете убийство ребенка возмутительным,— спокойно сказал Найджел.

— Что? Она была убита?

— Задушена. Вы не заметили следы ла горле, когда обследовали тело?

— Когда обследовал?.. Я и не думал обследовать ее тело!

— Вы были слишком заняты, обшаривая его, не так ли?

Лицо Бентинк-Джоунса па момент застыло, а потом снова отразило горячий протест.

— Подобные замечания могут обеспечить вам серьезные неприятности,— сказал он.

— Значит, хорошо, что больше никто этого не слышит,— промолвил Найджел, сознательно выводя его из себя.

Бентинк-Джоунса привели в каюту первого помощника, которую капитан предоставил Найджелу для допросов: Айвор надел брюки и фуфайку поверх пижамы; на голове торчали редкие волосы; к тому же он забыл вставить фальшивые зубы. Сейчас Бентинк-Джоунс отнюдь не выглядел душой общества.

— Раз вы так,— холодно произнес он,— то я. требую, чтобы при нашем разговоре присутствовал свидетель.

— Вы уверены, что это разумно? Вы не возражаете, чтобы третье лицо слышало о вашей... э-э... личной активности?

— Ничуть не возражаю.

Светло-голубые глаза Найджела несколько секунд изучали собеседника.

— Вы сознаете, что можете быть ответственным за смерть этого ребенка? — спросил он.

— Это зловредная чушь, к тому же дающая основания для судебного преследования. Предупреждаю вас...

— Я сказал, ответственным за ее смерть. Вы рассказали ей сказку, будто являетесь сотрудником секретной службы, разыскивающей на борту агентов НФОК. Это не обмануло бы даже ребенка — и не обмануло Примроуз. Но вы подстрекали ее шпионить за пассажирами и записывать все в книжку. В результате она обнаружила нечто, сделавшее ее угрозой для одного из пассажиров. Из-за этого ее и убили.

— Ну знаете! Я просто придумал игру, чтобы позабавить малышку...

— Полезная игра для вас.

— Не понимаю.

— Ее записная книжка, в случае удачи, могла бы содержать ценные сведения для шантажа.

Последовало молчание. Айвор закусил губу; взгляд его стал настороженным. «Как и у всех шантажистов,— подумал Найджел,—у этого человека железные нервы и толстая кожа. Посмотрим, насколько она толстая».

— Вы все еще требуете свидетеля?

— Настаиваю на нем.

— Отлично.— Найджел открыл дверь, за которой стоял вооруженный матрос, подошел к каюте Никки и попросил его пойти с ним. Когда они вошли, на лице Бентинк-Джоунса отразилось, как показалось Найджелу, удовлетворение.

— Мы обсуждали шантаж,—сказал он Никки и обернулся к Айвору: — Мы передали по телеграфу ваше описание в Скотланд-Ярд. Завтра утром мы получим ответ, знают ли вас там.

Бентинк-Джоунс сел, сложив руки на толстом животе.

— Вы при свидетеле обвиняете меня в шантаже? Какие у вас доказательства?

— Например, вы пытались шантажировать меня. Во время нашего подъема на ослах на гору Патмос.

— Вам это приснилось,— возразил Айвор. Но появившееся на его лице облегчение дало Найджелу понять, что он успел запустить когти в кого-то еще из пассажиров.

— Методы ваши, хотя и третьесортные, но по-своему неглупые,— продолжал Найджел.— Сначала хитрые намеки н топкие инсинуации, дабы прощупать моральное состояние предполагаемой жертвы. Вы стараетесь не говорить ничего, что не могло бы быть истолковано вполне невинно. Таким образом вы защищаете себя. Ловкий двойной блеф — профессиональный шантажист прикидывается безобидным любопытным занудой. Отличный камуфляж.

«Пробило ли это его толстую кожу?» — думал Найджел. Судя по виду, то нет. Выражение лица Айвора было спокойным, почти презрительным, как будто эти обвинения были слишком абсурдными, чтобы на них отвечать.

— На Патмосе вы говорили мне о «неженатых парах» в контексте возможного заказа мисс Мэссинджер бюста члена королевской семьи. Вы хотели посмотреть на мою реакцию. Если бы я проявил признаки беспокойства...

— Взгляните на Никки. Он так же ошеломлен этой несусветной чушью, как и я.

Найджел не сводил глаз с Айвора.

— Ладно, вернемся к Примроуз Челмерс. Вы не имеете возражений против того, чтобы вашу каюту и вас лично обыскали с целью проверки наличия ее записной книжки?

— Никаких возражений.— Бентинк-Джоунс ответил слишком быстро. Найджел с досадой осознал, что он. должно быть, уже избавился от записной книжки, которую взял у мертвой Примроуз. В конце концов, у него было четыре часа, чтобы разобраться в ее содержимом. Но, учитывая слабый шанс, что Бентинк-Джоунс не блефует, Найджел приступил к обыску. Записной книжки не оказалось ни у него, ни в его каюте. Что еще хуже, человек, деливший каюту с Айвором и не имевший возражений, чтобы его вещи тоже обыскали, заявил, что Айвор пришел в каюту около четверти двенадцатого и сообщил ему, что исчезнувшую девочку нашли утонувшей; они обсудили это, а потом погасили свет. Он сам не мог заснуть и твердо уверен, что Бентинк-Джоунс не включал свет и не покидал каюту, пока за ним не прислал Найджел.

Тело было обнаружено незадолго до одиннадцати. Айвор появился у бассейна через минуту или две. Таким образом, у него оставалось менее четверти часа, чтобы запомнить содержание записной книжки и вернуться в свою каюту. Не слишком много.

В каюте помощника капитана, глядя на разложенное перед ним на столе содержимое сумки Примроуз, Найджел с досадой осознал, что находится в тупике. Он видел, что девочка всегда делала записи авторучкой. Тело пробыло в воде почти два часа. Чернила, безусловно, расплылись, и надписи стали абсолютно не поддающимися расшифровке.

Найджел поднял взгляд на Бентинк-Джоунса. Глаза маленького человечка были устремлены на стол, где лежали носовой платок, карандаш, кукла-негритенок и ручка. На его лице мелькнула усмешка.

— Завтра я переговорю с пассажирами,— сказал Найджел.— Я сообщу им, не называя имен, что на корабле находится шантажист, и попрошу каждого, подвергшегося домогательствам этого шантажиста, побеседовать со мной наедине. Если деятельность шантажиста связана с убийством Примроуз Челмерс и...

— Вы можете поберечь дыхание,— прервал Бентинк-Джоунс;. его маслянистый голос стал раздраженным,— и спросить вот этого человека, что он делал в каюте мисс Эмброуз вчера вечером в четверть десятого.

Найджел обернулся. Администратор круиза уставился на Айвора с почти театральным выражением ужаса на лице.

— Вы обвиняете меня? Это ваш очередной лживый шантаж! Я...

— Успокойтесь, Никки.

— Он лжец!

— Нет, вам не выкрутиться,—ухмыльнулся Айвор.— Я шел за вами по коридору по пути в свою каюту. Вы вошли в каюту мисс Эмброуз — вам следовало постучать, Никки, прежде чем входить в каюту леди. Когда я проходил мимо двери, то услышал шум борьбы...

— Стойте! Я могу объяснить...

— Примерно через минуту вы прошли мимо моей двери, которая случайно была приоткрыта. Вы тяжело дышали, ваши волосы были растрепаны, галстук обмотан вокруг шеи, и...— удивительно быстрым движением Бентинк-Джоунс протянул руку и засучил один из рукавов Никки,— ...да, на ваших запястьях были царапины.

Никки дал Айвору могучую затрещину, от которой тот едва не свалился. Вооруженный матрос заглянул в каюту, потом снова закрыл дверь.

— Вы говорите, что это произошло в четверть десятого? — спросил Найджел, придерживая на столе куклу-негритенка.— Каким образом вы так точно запомнили время?

— Я отошел на минуту из бара — часы показывали почти девять пятнадцать,— чтобы взять носовой платок.

А в девять десять, подумал Найджел, Ианта Эмброуз ушла с лекции.

— Я поговорю с мистером Стрейнджуэйзом наедине,— сказал Никки, свирепо глядя на Бентинк-Джоунса.— Я не скажу ни слова перед этой грязной ухмыляющейся жабой, этим паршивым...

— Сбавьте тон, Никки. С вами разберемся завтра, Бентинк-Джоунс. Спасибо за помощь.

— Следите за каждым вашим шагом, Стрейнджуэйз. Спокойной ночи.

III

— Ну, Никки?

— Вы ведь не верите этой лжи, мистер Стрейнджуэйз? Он шантажист — вы сами так сказали — преступный тип...

— Но ведь это не ложь — не так ли, Никки?

Администратор круиза отвел взгляд, потом расправил плечи и устремил на Найджела тоскливый взгляд похожих на чернослив глаз.

— Да, это не ложь. Но я никого не убивал. Я не мог убить мисс Эмброуз.

— Почему?

— Потому что в каюте была Мел... ее сестра.

— Вы заранее условились встретиться там?

— Конечно. Пока ее сестра была на лекции.— Никки широко открыл глаза и блеснул великолепными зубами.— Боже! Что за женщина! Все это, разумеется, строго конфиденциально?

— Посмотрим.

— Женщины — совершенно безумные создания. Она сказала, чтобы я пришел к ней в каюту, а когда я сделал это, то стала меня прогонять и драться, как кошка. У них все зависит от настроения. Тем не менее она приняла душ и была обнаженной...

— Подождите, Никки. Давайте начнем сначала. Когда было назначено свидание?

— Утром. Прежде чем мы сошли на берег.

— Вы договорились встретиться в ее каюте во время лекции?

— Правильно.

Найджел припомнил то, что рассказала ему Клер.

— Вы уверены, что свидание было назначено в ее каюте, а не на одном из пляжей острова?

— Я не... О, понимаю! Да, я говорил миссис Блейдон о хорошем пляже, где ей бы не мешали.

— Вы сообщили ей это в качестве любезности?

— Конечно.

— И не планировали встретиться с ней там?

— А какой в этом толк? Ее сестра собиралась идти с ней.

— Но мисс Эмброуз вернулась на корабль одна во второй половине дня.

— В самом деле? Значит, я упустил удобную возможность,— без всякого стыда заметил администратор круиза.

— Упустили? Мисс Мэссинджер и я видели, как вы шли в сторону бухты.

Взгляд Никки стал непроницаемым.

— Должно быть, вы ошиблись.

Найджел временно оставил эту тему, но заметил явное облегчение в глазах администратора круиза, когда он вернулся к событиям вчерашнего вечера. Никки вошел в каюту Мелиссы Блейдон. Было совсем темно: Мелисса находилась в каюте, «полностью разоблачившаяся»,—Никки с удовольствием демонстрировал богатство своего лексикона. Должно быть, она недавно приняла душ, так как ее тело н волосы были влажными. Когда Мелисса начала с ним бороться, он подумал, что она просто притворяется, чтобы его раззадорить, но сила ее сопротивления быстро его в этом разубедила.

— Я не пользуюсь своими преимуществами, когда леди не в настроении,— благородно заметил Никки.

— Но миссис Блейдон не объяснила, почему она не в настроении?

— Нет. Она ничего не сказала.

— Совсем ничего? Очень странно. Вы имеете в виду, что она даже не кричала?

— Она дралась абсолютно молча. Эта женщина оказалась куда сильнее, чем я предполагал. Я почувствовал, что она в каком-то паническом отчаянии, и не стал навязывать ей свое внимание.

— В высшей степени джентльменское поведение. А позже, во время танцев, она не упоминала о происшедшем?

— Я не говорил с ней во время танцев, так как сердился на нее.

Найджел задумчиво посмотрел на Никки. Тому стало не по себе — он отвернулся и зажег сигарету. Однако мысли Найджела не касались администратора круиза — он думал о том, как странно, что такая женщина, как Мелисса, перед тем как идти на танцы, намочила волосы. Если бы она принимала душ, то наверняка надела бы купальную шапочку. И почему она не сказала Никки ни слова протеста или объяснения?

— Какое все это имеет отношение к тому, что бедную девочку утопили? — спросил Никки.

— Когда кого-то топишь, сам становишься мокрым,— ответил Найджел скорее себе, чем собеседнику. Ведь Никки сказал ему, что в сопротивлении Мелиссы ощущалось «какое-то паническое отчаяние»...

Сам Никки тоже выглядел охваченным паникой. Эпизод с Мелиссой, если о нем станет известно, может стоить ему работы. А если паника имеет более зловещее происхождение?..

— Как поступают с этими карточками высадки? — спросил Найджел.— Их проверяют каждый вечер после возвращения пассажиров?

— Мой секретарь пересчитывает их, чтобы посмотреть, соответствует ли их количество тому, которое мы выдали утром? Таким образом мы проверяем, не остался ли на берегу кто-нибудь из пассажиров.

— А вчера вечером количество карточек было правильным?

— Да, сэр. Что у вас па уме? — Никки выглядел озадаченным.

— Давайте рассуждать логически, Никки. Мисс Эмброуз либо убита, либо покончила с собой. Рассмотрим сначала самоубийство. Она могла броситься за. борт так, что этого никто не видел и не слышал. Но могла ли она перед этим задушить и утопить Примроуз Челмерс? Зачем ей это делать? Человек, намеренный убить себя, не тратит время на то, чтобы en route^{29} убить кого-нибудь еще. К тому же все указывает на то, что девочку задушили в плавательном бассейне. Ианта, по всем свидетельствам, не умела плавать — следовательно, она не могла это сделать. Значит, в течение краткого промежутка времени на одном и том же корабле женщина кончает жизнь самоубийством, ребенка убивают, и оба события не связаны друг с другом? Это было бы фантастическим совпадением. Теперь рассмотрим убийство. Возможно, Иапту убили, потому что она видела, как утопили Примроуз. Это выглядит правдоподобным. Но тела Ианты нет на корабле. Таким образом, если ее убили, то должны были бросить за борт. Но это был бы чудовищный риск, так как люди все время сидят или прогуливаются на палубах. А как в таком случае выглядит поведение самой Ианты? Если бы она увидела, что кто-то убивает Примроуз, то позвала бы на помощь, верно? А если бы кто-нибудь напал на нес, пытаясь бросить за борт, она бы тоже кричала и боролась. Как сказал капитан, перебросить через перила взрослую сопротивляющуюся женщину было бы адовой работой.

— Убийца мог сперва ее оглушить.

— Да, мог. Но если Ианта видела, как он только что убил Примроуз, неужели, по-вашему, она позволила бы ему подойти к ней? А если ее убили не потому, что она была свидетелем этого преступления, то вам придется признать наличие двух убийц, действующих независимо в одно и то же время, или же одного убийцы, который по различным причинам хотел избавиться и от Ианты, и от Примроуз и счел удобным проделать это в один и тот же вечер.

— Так оно и есть!— с энтузиазмом воскликнул Никки.— Вы попали в точку! Одно удовольствие — наблюдать в действии британские полицейские методы. Логика — великая вещь!

— Нет-нет, это не пойдет. Несколько человек имели мотивы для убийства Ианты. Но Примроуз? Ребенок с записной книжкой? Вряд ли она являла собой столь страшную угрозу. Что такое она могла узнать, что могло побудить кого-то убить ее? Разве только...— Найджел сделал паузу.

— Разве только?..

— ...она видела убийцу Ианты Эмброуз. В конце концов, она ускользнула с лекции вскоре после Ианты.— Найджел зевнул и потянулся.— Ну, я скоро пойду спать. Теперь, что касается завтрашнего утра...

IV

Сразу же после завтрака все англоязычные пассажиры, за исключением Мелиссы Блейдон и Челмерсов, собрались в главном обеденном салоне. В одном его конце за столом восседал капитан «Менелая» с Найджелом и администратором круиза по бокам. Пассажиры ерзали на стульях, перешептывались, курили, не зная вполне, чего им ожидать.

— Что это вам напоминает? — шепнула миссис Хейл Клер Мэссинджер.

— Популярную лекцию в кафе провинциального городка,— сразу же ответила Клер.

— Ежегодное общее собрание компании, терпящей крах,— предложила свой вариант миссис Хейл.— Надеюсь, мистер Стрейнджуэйз сможет справиться с возмущенными держателями акций.

Мистер Стрейнджуэйз тем временем спросил у доктора Планкета, который только что сел рядом с ним:

— Как сейчас миссис Блейдон?

— Все еще немного под действием транквилизаторов. Но женское начало в ней неистребимо. Она перед моим приходом успела подгримировать лицо. Тщеславная особа, но привлекательная. Пульс в норме…

— А лодыжка тоже в норме?

— Далась вам эта лодыжка! Она распухла — легкое растяжение, беспокоиться не о чем.

— Когда я смогу повидать ее?

— Возможно, в середине дня. Прошлой ночью она испытала тяжелый шок, так что лучше не торопиться.

Стюард, стоящий у двери, подал знак Никки и сунул под мышку список пассажиров. Администратор круиза встал, излучая ауру уверенности, смешанной с печалью.

— Капитан просил вас прийти, леди и джентльмены, надеясь, что вы все будете содействовать мистеру Стрсйнджуэйзу, которому он доверил предварительное расследование трагических событий... э-э... происшедших на его корабле.

— Он заучил эту фразу наизусть,— пробормотала миссис Хейл на ухо Клер.

— Мистер Стрейнджуэйз связан со Скотланд-Ярдом,— продолжал Никки, внезапно просияв, словно фокусник, вытаскивающий кролика. Пассажиры оживились — многие вытянули шеи, чтобы получше рассмотреть знаменитость, до сих пор сохранявшую инкогнито.

— Вы были правы — это лекция,— шепнула миссис Хейл.— Никки забыл сказать, что наш выдающийся оратор не нуждается в представлениях.

Найджел поднялся с места. Растрепанные, соломенного цвета волосы, повисший над глазом локон, сутулые плечи, нахмуренное лицо — все предполагало лектора не вполне академического типа.

— Я не имею официального статуса,— начал он.— Капитан просил меня сделать все, что в моих силах. Когда мы доберемся до Афин, дело перейдет в руки греческой полиции. Никто не может принудить вас отвечать на мои вопросы или сотрудничать со мной каким бы то ни было образом. Однако, чем большего мы сможем добиться до прибытия в Афины, тем скорее нам удастся возобновить наш круиз. Никки договорился, что круиз будет продолжен, хотя, возможно, по сокращенному маршруту. Нет причин,— светло-голубые глаза Найджела бесстрастно взирали на публику,— по которым невиновные должны страдать вместе с виновным. Поэтому сотрудничество со мной на пользу вам всем — кроме одного.

Найджел сделал паузу, чтобы закурить сигарету. Его последняя фраза, произнесенная тем же сухим и прямолинейным тоном, вызвала напряжение в аудитории.

— Весьма впечатляюще,— заметила миссис Хейл.

— Он немного старомоден — не может удержаться от драматических эффектов,— промолвила преданная Клер.

— Как вам уже известно, вчера вечером Примроуз Челмерс была убита, а мисс Ианта Эмброуз исчезла. Самой удобной представляется теория, что мисс Эмброуз задушила девочку, а потом прыгнула за борт. Но боюсь, что нам не следует лить этот бальзам на наши души. По причинам, в которые я не стану вдаваться, теория эта противоречит логике. Почти безусловно, убийца еще на корабле — возможно, сидит за одним из этих столов.

Найджел подождал, пока уляжется взволнованный ропот.

— Насколько нам известно, мисс Эмброуз видели в последний раз уходящей с лекции на шлюпочной палубе около десяти минут десятого, а родители заметили отсутствие Примроуз спустя две минуты. Первая нужная нам информация состоит в следующем: видел ли кто-нибудь кого- либо из них после девяти десяти? Некоторые из вас, возможно, их не знали, поэтому мы сейчас передадим вам их паспорта с фотографиями. Экипажу и пассажирам других национальностей уже задавали этот вопрос — к сожалению, безрезультатно. Пока паспорта передаются из рук в руки, пожалуйста, постарайтесь вспомнить, не слышали ли каких-нибудь подозрительных звуков тс из вас, кто находился на полубаке, где расположен плавательный бассейн, между девятью десятью вечера и временем, когда по громкоговорителю объявили об исчезновении Примроуз.

Несколько пассажиров опознали по фотографии в паспорте мисс Эмброуз как женщину, которую они видели в указанное время идущей по полубак с кормы. На ее поведение они не обратили особого внимания. Похожая на мышь женщина в пенсне, взглянувшая на фотографии одной из последних, поднялась и сказала, что видела, как Примроуз Челмерс догнала мисс Эмброуз па прогулочной палубе, когда последняя уже подходила к коридору, ведущему к переднему салону.

— Что произошло потом?

— Девочка схватила мисс Эмброуз за рукав, как будто хотела задержать ее. Она заговорила с мисс Эмброуз, но я не слышала слов.

— Это может оказаться очень важным. Мисс Эмброуз выглядела удивленной или раздраженной?

— Ну, мне показалось, что она словно застыла... хотя я не особенно приглядывалась.

— Они разговаривали долго?

— Нет. Фактически я не знаю, говорила ли что-нибудь мисс Эмброуз. Теперь я припоминаю, что она пыталась вырвать руку, и у меня сложилось впечатление, что ей хотелось уйти с палубы,— я имею в виду, к себе в каюту. Но девочка не отпустила ее и сказала что-то еще. Потом они направились вместе к носовой части корабля. Все это происходило в течение полуминуты или даже менее того.

— Вам не показалось странным что-нибудь? Никто из них не старался, чтобы его не заметили?

— Забавно, что вы об этом спросили, мистер Стрейнджуэйз. Помню, подумала, как странно, что девочка командует взрослой женщиной. Я решила, что девочка предложила какую-то игру, а мисс Эмброуз согласилась, чтобы развлечь ее, хотя сначала ей этого не хотелось... Нет, я бы не сказала, что они старались держаться незаметно.

Пока женщина говорила, глазам Клер представилось жуткое гротескное зрелище — Примроуз заманивает Ианту Эмброуз к бассейну и сталкивает ее туда. Ее интересовало, не пришла ли эта фантастическая мысль и в голову Найджела. Как ни странно, так оно и было.

Найджел записал имя и номер каюты свидетельницы, после чего вновь обратился к публике.

— Больше никому нечего сообщить? Тогда, хотя для вас это будет утомительным занятием, я хочу, чтобы вы все пошли к себе и изложили письменно, где и с кем вы находились вчера с девяти до половины одиннадцатого вечера. Составьте как можно более точный и подробный график всех ваших передвижений. Полиция в Афинах так или иначе будет расспрашивать всех нас об этом, поэтому лучше заранее приготовить ответы. Не помешало бы также знать,— продолжил Найджел, не меняя ни тона, ни выражения лица,— где каждый находился, скажем, с полудня, пока корабль стоял на якоре у Калимноса.

— Боюсь, что не вижу в этом смысла,— довольно громко заметил Джереми Смит.— Ведь мисс Эмброуз не была убита на...

— Возможно, смысла и в самом деле нет. С другой стороны, если мы все как следует вспомним вчерашний день, то может всплыть нечто, указывающее на убийцу. Само собой разумеется, что если кто-нибудь из вас во время круиза видел или слышал что-то, по-вашему, могущее иметь отношение к этим преступлениям, то он должен прийти и сообщить мне об этом. Речь идет о непосредственных свидетельствах, а не о слухах. Я буду в каюте первого помощника, на палубе мостика, с десяти часов.

— Можно задавать лектору вопросы? — шепнула миссис Хейл Клер.

— Попробуйте — тогда увидим,— усмехнулась Клер.

. Миссис Хейл поднялась.

— Если мы знаем, что у кого-то имелся мотив для одного из преступлений, должны мы рассказать об этом вам или это будет считаться праздными сплетнями?

Публика застыла в напряженном молчании.

— Конечно, должны. И лично.— Найджел сделал паузу, задумчиво глядя на пассажиров.— На борту есть несколько человек, имевших веские мотивы для убийства мисс Эмброуз. Но это не делает их убийцами. Должен также сообщить, что па корабле присутствует человек, подозреваемый в профессиональном шантаже. Советую каждому, кто пострадал от внимания этой персоны, сообщить об этом мне.

Найджел кратко кивнул капитану, который поднял руку, словно собираясь отдать честь, и вышел из салона, сопровождаемый возбужденным гулом голосов.

V

Клер догнала Найджела и отвела его в уединенное место па шлюпочной палубе.

— Показания этой женщины были любопытными, правда? — спросила она.

— Да.

— Учитывая то, как Ианта огрызнулась на Примроуз вчера утром, когда мы стояли в очереди у трапа...

-Ну?

— Интересно, что девочка сказала ей вчера вечером, что заставило Ианту пойти с ней... туда, куда они пошли.

— В самом деле.

Найджел выглядел в высшей степени рассеянным, но Клер не была уверена, что за его остекленевшим взглядом не скрывается напряженная работа мозга, воспринимающего каждое ее слово. Поэтому она продолжала:

— Только что у меня перед глазами возникло фантастическое видение: Примроуз, сталкивающая Ианту в бассейн.

— Да,— отозвался Найджел, глядя на волны, бьющиеся о белый борт корабля.— Я представил себе то же самое.

— Абсурд, не так ли?

Найджел медленно повернулся и посмотрел па Клер, стоя спиной к перилам.

— По какой причине ты могла бы столкнуть кого-нибудь в бассейн?

— Возможно, если бы этот человек привел меня в бешенство,— ответила Клер.— Вчера утром Примроуз смотрела на Ианту с ненавистью.

— А еще?

— Дай мне подумать... Чтобы проверить, умеет ли этот человек плавать.

Светлые глаза Найджела блеснули.

— Это уже лучше, любовь моя.

— Но ведь мы знаем, что Ианта не умела плавать!

— Мы знаем только то, что она не плавала. Епископ говорил мне, что в детстве у Ианты была спортивная фаза — ей хотелось стать мальчиком, чтобы завоевать любовь отца. Было бы удивительно, если бы она тогда не научилась плавать.

— Ты можешь достаточно легко это выяснить. Спроси у Фейт Трубоди. Но я не понимаю, что...

— Это объяснило бы два всплеска, которые я слышал. Примроуз сталкивает Ианту в бассейн. Ианта быстро подплывает к девочке, хватает ее за лодыжки, втаскивает в воду (всплеск номер два) и душит, держа ее голову под водой.

— Думаю, что Примроуз убежала бы, столкнув Ианту в бассейн.

— Нет, если она хотела узнать, умеет ли Ианта плавать.

— Но нельзя душить ребенка из-за того... Ты имеешь в виду, что Ианта внезапно потеряла голову от гнева?

— Это не самый важный вопрос.

— А что?

— Почему Примроуз хотела знать, умеет ли Ианта плавать?

— Понятно. Но, конечно, все это основано на нашей шаткой идее, что...

— Знаешь, в этом деле что-то не так. Тут все слишком кстати. Психически неуравновешенная женщина, сброшенная в бассейн девочкой, топит ее, затем в приступе раскаяния сама бросается за борт...

— Не вижу, что тут не так.

— Ианта уже некоторое время угрожала самоубийством. Она приходит на лекцию, выглядя, как смерть. Это еще один шанс разоблачить недостатки bête noire^{30} — Джереми Стрита. Вместо этого она тяжело вздыхает и через десять минут ускользает. Это предполагает, что, будучи более не в силах терпеть тяготы жизни, она намерена покончить с ней. Но если Ианта в тот момент решила убить себя, почему же 'она позволила себе отвлечься на слова Примроуз? Это не имеет смысла.

— Пожалуй. Ну, если ее убили, мы знаем, по крайней мере, одного человека, который не мог это сделать.

— Кто же это?

— Bête noire. Он ведь читал лекцию до половины десятого, верно?

— Да, разумеется.

Питер и Фейт сидели на солнечной палубе под мостиком, прислонившись спинами к фальшборту. Подходя к ним, Найджел подумал, что они похожи на двух молодых зверьков, жмущихся друг к другу от холода или страха. Питер вежливо поднялся, но бросил на Найджела вызывающий и одновременно настороженный взгляд.

— Приготовили наручники? — буркнул он.

•— Почему вы об этом спрашиваете?

— Меня подслушивали, когда я угрожал мисс Эмброуз, и она исчезла. Что и требовалось доказать.

— Не будь ослом, Питер,— нервно сказала Фейт.

— Вы убили мисс Эмброуз? — осведомился Найджел.

— Ну знаете!— Питер Трубоди вновь заговорил топом школьного дежурного, шокированного нарушением правил.

— Тогда не путайтесь у меня под ногами. Мисс Трубоди, Ианта когда-нибудь пользовалась в школе плавательным бассейном?

Фейт открыла рот, продемонстрировав острые передние зубы.

— Что за странный... Насколько я знаю, нет. А что?

— Подумайте как следует. У вас никогда не было причины считать, что она умеет плавать?

— Никогда. Она вообще не принимала участия в наших играх — очевидно, презирала их. Она все время протестовала против методов, превращающих нас в подобие мальчиков. Ис знаю, почему это ос так раздражало. Наверное, потому что она сама не годилась для спорта. Только представьте себе Бросс с хоккейной клюшкой!

«Так вот оно что,— подумал Найджел.— Ребенком Ианта не смогла завоевать сердце отца, добившись успехов в спорте, став «подобием мальчика». Поэтому она так возражала против спортивных игр. Тем не менее она могла научиться плавать в детстве. В итоге мы вернулись туда, откуда начали. Только почему она сказала мне: «Я не умею плавать»? Почему не «я не люблю плавать»? Еще один маленький, назойливый, возможно, незначительный вопрос...»

Мысли Найджела прервала Фейт, шепнувшая брату-близнецу:

— Почему бы тебе не рассказать ему?

— Какой смысл? Очевидно, я ошибся. В конце концов, она пошла на лекцию — я видел ее поднимающейся на шлюпочную палубу.

— Но для миссис Блейдон это был очень странный поступок.

— Не будь такой занудой, Фейт. Это только тогда выглядело странным. К тому же не забывай, что я находился на большом расстоянии. И я тогда не знал, что у Эмброуз солнечный удар,— это все объясняет.

— Я думаю...

Брат и сестра продолжали спорить вполголоса, очевидно, позабыв о Найджеле, который чувствовал, что эта дискуссия уже имела место ранее, но до сих пор не привела к согласию.

— У меня сверхъестественно острый слух,— улыбаясь, заметил он.— О чем речь?

— Я говорю Питеру,— начала Фейт,— что во время расследования преступления любой факт может оказаться полезным.

— В высшей степени справедливо.

— И когда что-то выглядит странным...

— Фейт, я категорически запрещаю тебе...

— Да не будь ты таким напыщенным!— беззлобно воскликнула девушка.

— Я скажу тебе кое-что насчет расследования,— продолжал Питер.— Полиция всегда тратит время на полоумных и любопытных, которые вылезают с нелепыми теориями и незначительными фактами.

— Тоже верно,— заметил Найджел. Но решить, незначительный это факт или нет, может только тот, кто ведет расследование.

— То, что произошло вчера днем, не может иметь отношение к делу,— упрямо заявил Питер. Потом он покраснел, внезапно став гораздо моложе.— Кроме того, эго не только мой секрет. Есть вещи, о которых джентльмен не может рассказывать.

— Но мне ты рассказал,— хихикнула Фейт.

— Ты — другое дело. Ты всего лишь моя приставучая сестра.

Они стали возиться, как щенки, щекоча друг друга. Найджел отошел от них, но сделал в уме заметку расспросить Питера позже. Сейчас ему предстояла беседа с несчастным мистером Челмерсом, которой Найджел искренне боялся.

VI

Дисциплина, свойственная его профессии, сделала отца Примроуз хорошим свидетелем. Во всяком случае, он не смешивал разум с эмоциями и держал себя в руках. К несчастью, относительно событий вчерашнего вечера ему было нечего добавить. Его слегка удивило то, что Примроуз ушла с лекции, так как ее интересовала тема сообщения Джереми Стрита, но родители никогда не заставляли девочку подчиняться излишне строгим правилам. Челмерсы решили, что ей, очевидно, захотелось спать и она пошла в каюту и легла, но когда Примроуз не присоединилась к ним после лекции и ее не оказалось в каюте, мать девочки забеспокоилась, и они стали разыскивать ее на палубе, в салонах и читальне.

Найджел изучал человека, сидевшего напротив него в каюте первого помощника. Невысокий мужчина с гладко выбритым лицом и лбом, плавно переходящим в тянущуюся до макушки лысину; взгляд его мягких глаз был внимательным и в то же время слегка рассеянным. Это был взгляд психоаналитика, прислушивающегося к интонациям, полутонам и оттенкам голосов своих пациентов и самого себя.

— Какой она показалась вам за обедом? — спросил Найджел, словно нащупывая выключатель в непроглядной дезориентирующей тьме этого дела.— Она не проявляла, скажем, признаков страха или возбуждения?

— Я бы сказал, что у нес был какой-то секрет,— ответил после паузы мистер Челмерс.— Мне уже некоторое время казалось, что она что-то обдумывает или составляет какой-то план.

— И как давно вам это казалось?

Мистер Челмерс наморщил массивный лоб.

— Я заметил, что Примроуз необычно, молчалива, вчера во второй половине дня, когда мы купались.

— Не могли бы вы рассказать об этом со всеми подробностями, какие можете вспомнить?

Мистер Челмерс с привычной аккуратностью изложил факты.

— Мы посетили венецианскую крепость, закусили на холме поблизости, потом немного отдохнули. Моя жена хотела искупаться, но мы не знали, где находятся пляжи. Поэтому мы пошли в сторону порта и наугад свернули на тропинку, шедшую над морем к западу от города. Вскоре мы вышли к бухте — по-моему, примерно в миле от порта. На дальней ее стороне загорали на скалах мисс Эмброуз и ее сестра. Место выглядело хорошим для купания, но они сказали нам, что тут полно морских ежей. Тогда мы пошли дальше...

— Которая из них вам это сказала?

— Мисс Эмброуз. Я подумал, что это ее иррациональная фобия, но жена не хотела рисковать тем, что Примроуз нарвется на морского ежа.

— А миссис Блейдон что-нибудь сказала?

— Не думаю. Она помахала нам, когда мы уходили. Ее сестра сказала, что подальше есть лучший пляж.

— В какое время произошла эта встреча?

— Я всегда путаюсь во времени.— Тонкие губы мистера Челмерса растянулись в подобии улыбки.— Возможно, около трех.

— А потом?

— Мы прошли около полумили, пока не обнаружили еще один пляж. Там мы искупались, а затем Примроуз куда-то отошла.

— В каком направлении?

— Назад к тропинке, по которой мы пришли.

— И сколько времени она отсутствовала?

— Понятия не имею. Мы с женой обсуждали теорию Мелани Клайн в связи с одним из моих пациентов.

— Пять минут? Час?

— Может быть, полчаса. Нет, пожалуй, меньше. Когда Примроуз вернулась, у меня появилось впечатление,-о котором я упоминал.

— И что его создало?

— Примроуз казалась рассеянной, поглощенной какими-то своими мыслями или проблемой. Она села поодаль от меня, что само по себе симптоматично.

— Она просто сидела и думала?

— Примроуз достала свою записную книжку и начала писать. Но в ее авторучке кончились чернила, и она взяла у меня карандаш.

Найджел на несколько секунд задержал дыхание, потом спросил: , _

— Химический карандаш?

— Нет, обычный.— Едва заметная морщинка на большом лбу мистера Челмерса явилась единственным указанием на то, что его немного озадачил последний вопрос Найджела.

— И вы ни тогда, ни позже не спрашивали у дочери, что у нес на уме?

— Конечно, нет.— Тон мистера Челмерса был слегка укоризненным.— Личную жизнь ребенка следует уважать.

— Она говорила мне, что тоже подвергалась психоанализу.

— Да. Моим коллегой.

Лязгнул корабельный телеграф. Найджел протянул свою пачку сигарет мистеру Челмерсу и закурил сам.

— Ваши сведения очень полезны. Пожалуйста, продолжайте.

— Примерно через полчаса мы пошли в сторону гавани. По дороге мы обменялись несколькими словами с миссис Блейдон. Она сказала нам, что все-таки выкупалась.

— Где вы ее встретили?

— На дальней стороне бухты — восточной. Очевидно, она перебралась туда, чтобы оставаться на солнце. Ее купальные принадлежности и платье сохли на камнях. Она была в купальном халате.

— На солнце?

— Да. На западной стороне была тень из-за выступа скалы и холма над тропинкой.

— А ее сестра — она тоже купалась?

— Не знаю. Миссис Блейдон сказала нам, что мисс Эмброуз уже ушла и что мы, возможно, ее догоним.

— И вы догнали?

— Нет. Должно быть, она поднялась на борт до того, как мы вышли к набережной.

— Миссис Блейдон не объяснила, почему ушла ее сестра?

— Нет. Помню, я подумал, что впервые застаю их порознь. В мисс Эмброуз, я бы сказал, было нечто от эмоционального вампира.

— Можете вы приблизительно назвать время вашего разговора с миссис Блейдон?

— Нет... Хотя, впрочем, могу. Я посмотрел па часы и сказал миссис Блейдон, что «Менелай» отходит через сорок пять минут. Значит, тогда было четверть шестого.

Найджел откинулся на стуле. Его вопросы следовали по единственному пути, который казался ему открытым, но хотя Найджел обнаружил пару любопытных фактов и одну действительно многообещающую деталь, он не видел, каким образом этот путь может привести его к убийце.

— Во второй половине дня вы видели кого-нибудь из пассажиров, кроме миссис Блейдон и мисс Эмброуз?

— Нет, после того как мы вышли из города. На причале я заметил мистера Стрита и этого парня — Бентинк-Джоунса.

— И вам ничего не показалось странным?

— Ну, когда мы вернулись к причалу, я обратил внимание, что юный Трубоди выглядит скверно.

— Вы имеете в виду, больным?

— Я подумал, что он перенес сильный шок или острый эмоциональный кризис. Он оборвал мои попытки завязать разговор и не сел с нами в каик — очевидно, прибыл более поздним.

— Да.— кивнул Найджел.— Именно это он и сделал. Вместе с миссис Блейдон.

VII

Мистер Челмерс едва успел выйти из каюты, как в дверь постучали, и вошли Фейт Трубоди и Джереми Стрит. У Найджела создалось впечатление, что лектора привели против воли — он стоял в стороне, словно отделяя себя от происходящего, и разглядывал обстановку каюты первого помощника. Его красивое стареющее лицо более чем когда- либо казалось фасадом, который в любой момент мог обрушиться, обнаружив... реального человека или пустоту?

— Джереми шантажируют!— воскликнула девушка.— Я сказала ему, что он должен сообщить об этом вам. Конечно, это может не иметь отношения к убийству, но человек, способный на такое...

— Минутку,— прервал Найджел.— Пожалуйста, начните с самого начала. И, пожалуйста, сядьте, мисс Трубоди.

Запыхавшаяся Фейт опустилась на койку первого помощника.

— Этот ужасный маленький человечек, Бентинк-Джоунс... Он шпионил за нами на холме. Джереми видел, как что-то блеснуло, и тогда...

— Дорогая,— запротестовал Джереми с холодным раздражением в голосе,— должны ли мы полоскать грязное белье на людях?..

— Грязное белье? — Лицо девушки стало сердитым.— После того, как вы просили меня выйти за вас замуж!

Джереми Стрит бросил на нее свирепый, взгляд, с трудом сдержался и сдавленным голосом поведал свою историю.

— Но я не понимаю, что вас беспокоит,— заговорил Найджел, когда Стрит умолк.— Вы говорите, что Бентинк-Джоунс видел вас и мисс Трубоди в ситуации, которую он мог счесть компрометирующей. Когда вы с ней расстались, он последовал за вами на причал и пригрозил рассказать об увиденном ее отцу. Так?

— Да.

— Но какими доказательствами он располагает, чтобы убедить мистера Трубоди? Ведь его словам будут противоречить ваши и Фейт, верно?

Джереми Стрит, словно лошадь, тряхнул головой с редкими бледно-желтыми волосами.

— У него была камера с телефотообъективом,— ответил он, еле шевеля губами.

— Понятно. Он показал вам снимок?

— Еще нет.

— Не знаю, почему вы не разбили эту камеру или не выбросили ее в морс!— крикнула Фейт.

— Ну-ну. Это не американское кино.

— Понимаете, Джереми пытается заинтересовать папу одним проектом, и если...

— Ради Бога, замолчи, Фейт!— Джереми обернулся к Найджелу.— Нас... меня интересует, не можете ли вы надавить на Бентинк-Джоунса и изъять у него пленку?

— Надавить? Каким образом? — без особого сочувствия осведомился Найджел.— Я полагал, что занимаюсь расследованием убийства.

— В том-то все и дело!— воскликнула Фейт, широко раскрыв зеленые глаза.— Вчера вечером — как раз перед четвертые десятого — я видела, как этот мерзкий маленький Бентинк-Джоунс поднялся по лестнице оттуда, где находилась каюта мисс Эмброуз, и пошел по палубе к бассейну. .

— Вы обвиняете его в убийстве?

— Ну, это ведь чертовски подозрительно, правда?

— И ваша идея заключается в том, что я должен воспользоваться этой информацией, чтобы отобрать у него пленку? Кто-нибудь еще видел его идущим к полубаку?

— Не знаю. Я была одна.

— Почему вы не сделаете это сами? Если все дело в том, чтобы шантажировать шантажиста...

— Это ни к чему нас не приведет,— высокомерным тоном прервал Джереми,— Я просто подумал, что в качестве расследующего убийство вы могли бы обыскать каюту этого парня.

— Ее уже обыскали прошлой ночью,— сказал Найджел.

— В самом деле? Тогда...

— Но не с целью найти фотопленку.

— Ну,— заявила девушка,— значит, обыщите ее снова.

Джереми воздел руки театральным жестом отчаяния.

— Между прочим,—спросил Найджел,—вы двое составили отчеты о ваших передвижениях вчера вечером?

Джереми Стрит вынул из кармана лист бумаги и протянул его Найджелу, который быстро прочитал написанное:

21.00—21.30 — читал лекцию на шлюпочной палубе.

21.30—21.35 (приблиз.)— разговаривал с двумя слушателями.

21.35 — пошел к себе в каюту.

21.40 — пошел в бар на задней палубе.

22.00 — появился на танцах.

— У вас есть подтверждения всего этого? — спросил Найджел.

— Читая лекцию, я был на виду примерно у пятидесяти человек. Я не знаю имен людей, с которыми говорил после, хотя мог бы определить их, если бы вы устроили процедуру опознания. Понятия не имею, видел ли кто-нибудь меня, идущего к себе в каюту,— моего соседа в ней не было. Бармен, возможно, помнит, как я выпивал с без двадцати десять до десяти, хотя в баре была целая толпа лягушатников. Фейт подтвердит, что я около десяти пришел на танцы и оставался там.

Игнорируя сердитый голос Джереми, Найджел повернулся к Фейт.

— Вы подтверждаете это?

— Да, конечно. Хотя я не смотрела на часы.

— А как насчет ваших передвижений?

— Я была в салопе, ожидая начала танцев, примерно с девяти. Со мной были Питер и мой отец.

— Вы выходили из салона между девятью и десятью?

— Нет.

— Тогда как же вы могли видеть, что мистер Бентинк-Джоунс крался по палубе, чтобы убить Примроуз?

Фейт покраснела и закусила губу.

— Вы, наверное, считаете себя очень умным. Но я стояла у стеклянной двери салона и видела, как он поднялся по лестнице, вышел на палубу и повернул в сторону носа корабля.

— Спасибо,— быстро сказал Найджел.— Больше я в вас не нуждаюсь, мисс Трубоди.

Поколебавшись, девушка покосилась на Джереми и вышла.

— Фейт, кажется, прирожденная лгунья,— заметил Джереми.— Как большинство женщин.

Найджел не стал комментировать это заявление.

— Вернемся к вчерашнему дню,— сказал он.— Вы просили Фейт выйти за вас замуж, или это ее очередной вымысел?

— Просил. И она отказала.

— Как странно.

Подобие улыбки на лице Джереми свидетельствовало, что он воспринимает замечание Найджела как комплимент.

— По-моему, Фейт склонна пренебрегать условностями — она сказала, что ей нужен не брак, а сексуальный опыт.

Эта внезапная откровенность навела Найджела на мысль, что его собеседник испытывает облегчение, потому что разговор сошел с опасной почвы, или же пустился в болтовню, чтобы сменить тему. Найджел стал задавать различные вопросы, ожидая непроизвольного жеста, настороженного взгляда или хотя бы чувства усиления напряжения в воздухе, которые дали бы сигнал его инстинкту, тренированному многочисленными допросами подозреваемых, что он задел чувствительное место.

—' Насколько я понимаю, Бентинк-Джоунс хотел получить деньги?

— Очевидно. Хотя он подходил к цели очень уж окольным путем.

— Вы обещали заплатить ему?

— Боже мой, конечно нет! Я сделал вид, что не понял.

— Где это произошло?

— На причале. Я вскоре от него отделался и сел в лодку, чтобы ехать на корабль. Мне хотелось взять... хотелось все обдумать.

Сигнал в голове Найджела слабо загудел. Джереми Стрит изменил последнюю фразу. Что же ему «хотелось взять»?

— Но вы снова сошли на берег и вернулись позже в одном каике с мисс Мэссинджер и мной.

— Да.

— Куда же вы отправились во второй раз?

— К западу от порта. Нашел тень и почитал книгу.

Сигнал умолк.

— Какую книгу? — осведомился Найджел, просто не зная, о чем спрашивать далее. Однако этот нелепый вопрос вызвал поразительный эффект. Джереми Стрит вскинул красивую голову, пригладив волосы дрожащими пальцами; его точеный рот внезапно потерял форму.

— Что за глупый и неуместный вопрос? — воскликнул он.

—- Глупый — согласен. Но такой ли уж неуместный?

— Конечно, раз он не имеет никакого отношения к делу.

— Вы не помните названия книги?

— Послушайте!..— Джереми с видимым трудом взял себя в руки и продолжал со льстивой улыбкой: — Да, не помню. Какой-то триллер, который я взял в корабельной библиотеке. Фактически я читал очень мало — не мог выкинуть из головы эту свинью Бентинк-Джоунса.

— С того места, где вы сидели,— спросил Найджел после небольшой паузы,— вам была видна тропинка, ведущая к западу от города?

— Да. Я сидел на склоне холма, как раз над ней.

— Вы видели, как по ней шел кто-нибудь знакомый?

— Я видел Примроуз Челмерс и ее родителей, возвращающихся в город. .

— Не припоминаете, в какое время?

— Да, я посмотрел на часы — проверить, не пора ли возвращаться. Было между двадцатью и двадцатью пятью минутами шестого.

— Мисс Эмброуз, должно быть, прошла раньше. Вы не заметили ее?

— Нет.

Найджел вновь ощутил напряжение, исчезнувшее после того, как они оставили тему названия книги, которую читал Стрит.

— Больше вы ничего не видели и не слышали?

— Думаю, что пет. Правда, кто-то карабкался по холму надо мной — хотя это мог быть просто козел... Это было примерно за час до того, как мимо прошли Челмерсы.

«Козел,—подумал Найджел,—или человек-козел, хорошо знающий остров».

VIII

Найджел чувствовал, что не сможет продвинуться дальше, пока не побеседует с Мелиссой Блейдон. Морской бриз, дул в окно каюты, колыхая занавеску и смягчая дневную жару. Выглянув, он увидел морс, небо и остров в туманной дали.

Найджел снова сел и начал делать записи на листе бумаги. В его привычку входило составлять в процессе расследования антологию странностей — обрывки информации, диалогов, допросов, наблюдений, которые казались ему аномальными и, следовательно, заслуживающими внимания, записывались бессистемно, до мере того, как они приходили ему на ум. Прежде чем он закончил, в пепельнице появились три сигаретных окурка.

1. Ианта получила солнечный удар, но вернулась на корабль одна.

2. «Ее купальные принадлежности и платье сохли на камнях». Обмолвка? Фрейдизм? Если нет, то что?

3. Мокрые волосы Мелиссы — показания Никки.

4. Что читал Джереми? Порнографию — сразу после эпизода с Фейт? Какой вред бы ему принесло, если бы я узнал, что он читал? Или он возвращался па корабль не за книгой, а...???

5. Фейт нуждается в том, чтобы ее отшлепали по попке. Нужно ли принимать в расчет версию Ианты насчет неприятностей Фейт в школе?

6. Что видел Питер на Калимносе? «Я тогда не знал, что у нее был солнечный удар» (см. 1 ). Солнечный удар объясняет некоторые странные поступки Мелиссы — которые вызвали, у Питера «тяжелый шок или острый эмоциональный кризис»??? (Ну так пойди и спроси его, болван!)

7. Карандаш, а. не авторучка. Очень важно — расследовать! «Надавить» па Бентинк-Джоунса. Пленка.

8. «Секрет» Примроуз, ее «план» — разделаться с Иантой? По какой причине можно столкнуть человека в бассейн? Клер попала в точку???

9. Никки сказал, что Клер и я ошиблись, видя, как он идет из гавани. Ложь. Однако он говорил начистоту об эпизоде в каюте Мелиссы.. Очень важно?

10. Почему Мелисса боролась молча? Почему она вообще сопротивлялась — ведь она назначила Никки свидание? Правда, на этот счет у нас есть только его слова. Расспросить ее.

11. В душе без купальной шапочки? Выглядит скверно (см. 3).

12. Можно ли проверить передвижения Бентинк-Джоунса? При каких обстоятельствах могли убить не шантажиста, а жертву?

Найджел размышлял над этой странной коллекцией фактов, складывая их вместе и пытаясь приспособить друг к другу. Некоторые из них он вскоре отбросил, словно взятые по ошибке из. другой головоломки. Однако остальные удивительным образом выстраивались во фрагменты фантастической картины, которая, как теперь сознавал Найджел, уже представлялась ему время от времени.

Он добавил в список еще пару пунктов:

13. Карточки высадки. Это смущает, но с ними могли смошенничать, особенно Никки. .

14. Клер. Епископ. Мелисса на Делосе. Лебеди.

Когда Найджел сложил лист вдвое и сунул в карман, вошел администратор круиза с пачкой бумаг.

— Здесь почти все. Я сложил их в алфавитном порядке.

— Отлично. Кто-нибудь отказался от показаний?

— Нет, сэр. Конечно, я не стал беспокоить миссис Блейдон и Челмерсов. А мисс Трубоди сказала, что уже все сообщила вам устно.

— Вы включили отчет о ваших собственных передвижениях вчера вечером?

Никки выглядел оскорбленным.

— Разумеется, включил. О, вот еще радиограмма из Скотланд-Ярда, которая только что пришла.

Найджел прочитал ее. Айвор Бентинк-Джоунс был известен полиции как мошенник, вымогавший деньги обманным путем. Получил срок в 1947 году. С тех пор не имел судимостей.

— Сменил профессию,— заметил Найджел.— Что вы делали на Калимносе, друг мой?

Блестящие глаза Никки затуманились.

— Какая муха вас укусила, мистер Стрейнджуэйз?

— Ну, афинская полиция все равно это выяснит, только их методы едва ли так вежливы, как мои.

— Калимнос, как писал ваш великий драматург Гилберт Салливан^{31}, не имеет никакого отношения к делу.

— Тогда к чему лгать о вашем пребывании там?

— Сэр! Вы меня оскорбляете!— Никки задрожал от гнева.— Мы, греки, гордый народ...

— А вы лично слишком горды, чтобы взламывать каюту Бентинк-Джоунса?

— Этой крысы? — Непостоянный .Никки тотчас же просиял: — Да я готов для вас даже избить его до полусмерти!

— После того, как я побеседую с миссис Блейдон, попросите Бентинк-Джоунса прийти сюда, а потом обыщите его каюту. На сей раз вы должны искать фотопленку. Сомневаюсь, что у нас есть на это полномочия, но тут уж ничего не поделаешь. Только не ломайте там ничего, иначе можете попасть в беду. Просто соберите вес пленки и фотографии, какие найдете. Да, еще одно...— Найджел посмотрел на Никки.— Можно связаться с Калимносом по радиотелефону?

— Конечно.

— Тогда попросите об этом капитана. Я хочу, чтобы тамошние власти пошарили вокруг пляжа, который вы рекомендовали миссис Блейдон.

— Пошарили вокруг?.. Но зачем, мистер Стрейнджуэйз? — Выражение смущения и испуга на лице администратора круиза было почти комичным.

— Они должны обыскать маленький залив, его побережье, гавань, и тропинку. Нужно искать улики, Никки, которые оставил убийца.— Никки смотрел на Найджела так, будто тот обладал дьявольским могуществом.— Только сначала разыщите епископа Солуэйского и попросите его подняться сюда.

Никки удалился, почесывая поросший голубоватой щетиной подбородок. Найджел подобрал заявления, написанные Питером Трубоди, Айвором Бентинк-Джоунсом и самим Никки. Вместе с Джереми Стритом и Фейт Трубоди, которые уже предоставили ему информацию, это были люди, имеющие, как знал или подозревал Найджел, мотивы для убийства Ианты Эмброуз.

Питер заявлял, что вчера вечером, начиная с без четверти девять, находился вместе с семьей в переднем салопе. Он оставался там до начала танцев, за исключением пары минут — Питер не мог указать точное время,— когда сестра попросила его принести из ее каюты меховую накидку. Потом он танцевал или разговаривал у бара с миссис Блейдон до половины одиннадцатого.

Айвор Бентинк-Джоунс — его почерк выглядел мелким и неразборчивым в сравнении с размашистыми каракулями Питера — писал, что с конца обеда и до четверти десятого находился в баре на задней палубе. Потом он спустился за чистым носовым платком, так как вытер своим брюки, на которые расплескал какую-то выпивку. «Затем я видел, как администратор круиза входил в каюту миссис Блейдон при обстоятельствах, которые я уже вам изложил, о чем готов заявить под присягой». После этого эпизода Бентинк-Джоунс поднялся на палубу подышать воздухом перед танцами. Потом он находился в переднем салоне.

Заявление Никки было более витиеватым и менее точным. Около без десяти девять он поднялся на шлюпочную палубу посмотреть, все ли готово к лекции. Обязанности потребовали его присутствия и в других частях корабля. В четверть десятого он пришел в каюту миссис Блейдон, нарвался на сопротивление, удалился зализывать раны и приводить себя в порядок и появился в переднем салоне между двадцатью пятью минутами и половиной десятого.

Три заявления выглядели безупречными. Конечно, следует проверить, действительно ли Фейт посылала Питера за накидкой. Информация Бентинк-Джоунса о пролитой на брюки выпивке показалась Найджелу чрезмерным усердием, но в тот момент он не мог намереваться убить Примроуз Челмерс, так как не знал, что она ускользнула с лекции до ее окончания.

Эпизод с Никки и Мелиссой все еще казался странным. Почему, зная, что лекция должна кончиться в половине десятого, она назначила ему свидание на девять пятнадцать — всего за четверть часа до ожидаемого возвращения ее сестры? Что бы ни думать о Мелиссе, она не была шлюхой, быстро справляющейся со своими обязанностями. Может ли быть, что она вообще не назначала этого свидания, что Никки видел ее входящей в каюту и решил попытать счастья? Говоря по совести, поощрений он получил вполне достаточно.

Размышления Найджела прервал приход епископа Солуэйского.

— Не уходите, Никки.— Найджел повернулся к епископу.— Не поможете ли вы мне, сэр? Никки собирается связаться с Калимносом по радиотелефону. Не могли бы вы при этом присутствовать?

Архиепископ выглядел не менее озадаченным просьбой, чем Никки.

— Вы понимаете по-гречески,— продолжал Найджел,— а я просто хочу быть уверенным, что сообщение... э-э... не искажено.

— Боже, благослови душу мою!— Епископ бросил проницательный взгляд на Никки, который стоял с открытым ртом, словно оперный тенор перед исполнением большой патетической арии.— Хорошо. Что за сообщение?

Найджел объяснил ему.

IX

Была ровно половина двенадцатого. Пассажиры с добровольными показаниями так и не явились, поэтому Найджел собирался приступить к следующему интервью, которого боялся и от которого одновременно зависел. Разыскав доктора Планкета, укрывшегося в своей смотровой, он спросил, можно ли сейчас переговорить с миссис Блейдон.

— Ну, я сказал «в полдень», но не думаю, чтобы полчаса имели значение. Хотя боюсь, что вынужден настаивать на моем присутствии. Она моя пациентка и только что перенесла тяжелое потрясение.

— Разумеется, вы можете присутствовать. Я постараюсь быть как можно более кратким.

Доктор вошел в каюту Мелиссы первым. Затем он высунул голову и поманил Найджела.

В каюте было душно и стоял тяжелый запах одеколона, хотя электрический вентилятор работал на полную мощность. Иллюминатор был прикрыт парусиновой занавеской, превращающей дневной свет в сумерки. Это была одна из самых дорогих кают на «Менелае», с двумя кроватями вместо верхней и нижней коек. На одной из них лежала женщина, поддерживаемая подушками; одна ее смуглая рука лежала на стеганом одеяле, другая поддерживала красивую голову, наполовину прикрытую желтым шелковым платком. Найджел подметил, что несмотря на горе она инстинктивно приняла привлекательную позу. Как всегда, на ее лицо был умело наложен слой косметики, но черты, казалось, стали более грубыми из-за перенесенного испытания.

— Хорошо, что вы согласились повидать меня,— заговорил Найджел.— Пожалуйста, примите мое сочувствие. Для вас это было страшным потрясением, и я постараюсь тревожить вас как можно меньше. По крайней мере, это может избавить вас от расспросов в полиции, когда мы прибудем в Афины.

— Садитесь, мистер Стрейнджуэйз... Найджел, если вы позволите мне называть вас так.— Слабым жестом руки, лежащей на одеяле, она указала на другую кровать.— Милый доктор...— ее взгляд переместился на доктора Планкета,— ...сказал, что вы знаменитый детектив. Никогда бы не подумала. Ну, о чем вы хотели меня спросить?

Найджел обратил внимание, что горе придало женщине спокойное достоинство, которое она не проявляла во время их краткого знакомства; мелькавшие ранее черты озорной девчонки теперь полностью исчезли.

— Когда вы в последний раз видели вашу сестру?

— Вчера вечером после обеда. Я принесла ей виноград.

— В каком она тогда была состоянии?

— Ну, Ианта была очень молчалива. Но она сказала, что головная боль уменьшилась и ей удастся пойти на лекцию. Мне показалось, она не хочет, чтобы я оставалась с ней, поэтому минут через десять я поднялась в салон.

— У вас не создалось впечатления, что она... ну, думает о том, чтобы покончить счеты с жизнью?

— Конечно пет! Я бы никогда не оставила ее, если бы... Я имею в виду, она выглядела не более подавленной, чем обычно. По правде говоря, я начала сомневаться, что она когда-либо была серьезной, говоря о самоубийстве.

— Можете вы для протокола сообщить мне обо всех ваших передвижениях? Вы поднялись в бар?

— Да. Я выпила, а потом спустилась сюда, чтобы переодеться для танцев.

— В какое время это было?

— Ну, я всегда долго переодеваюсь. В этот раз я потратила минут сорок — танцы должны были начаться в половине десятого. Да, должно быть, я спустилась сюда около без десяти девять.

— И вашей сестры тут не было?

— Нет. Я решила, что она уже поднялась, чтобы занять хорошее место на лекции.

— Я заметил, что вы не появлялись до начала второго фокстрота. Вас задержали?

— Ну, мне было очень жарко, поэтому я приняла душ. А потом произошло нечто неприятное.

— Что именно?

— О, я предпочла бы об этом не рассказывать.

— Вам незачем это делать. Никки уже вес рассказал.

Накрашенные тушью ресницы задрожали, а голова резко отвернулась от Найджела.

— О Господи! Как неожиданно с его стороны! Я в очень неудобном положении. Меньше всего мне хочется навлечь на беднягу неприятности.

— Он сказал, что вы назначили ему..-, просили его прийти к вам в четверть десятого.

— Вот как? Ну и ну! Боюсь, что бедный доктор озадачен нашим разговором. Доктор, вы позволите мне побеседовать с мистером Стрейнджуэйзом наедине? Обещаю, что не буду переутомляться.

— Хорошо, но не больше десяти минут. Ровно через десять минут я вернусь, миссис Блейдон.

Женщина бросила признательный взгляд на доктора Планкета, и тот вышел.

— Никки, должно быть, ошибочно понял мои слова. Утром я сказала ему, что, возможно, увижусь с ним перед началом танцев.

— Увидитесь наедине?

— Ну да. Никки становился довольно навязчивым — ' конечно, он очень привлекательный и нравится мне, однако я почувствовала, что пришло время его немного остудить. Но он вошел и буквально накинулся на меня.

— В темноте?

— Да. Это было весьма малоприятно.

— Вы одевались в темноте?

— Я?.. О, понимаю, Я только что вышла из душа. Очевидно, он видел меня входящей в каюту и последовал за мной. Я сбросила купальный халат и собиралась включить свет, когда он ворвался.

Найджел не стал развивать эту тему. Глядя на точеный профиль, выступающий из желтого шарфа, он промолвил:

— Боюсь, что ваша сестра не покончила с собой.

— Боитесь? Не понимаю... О Боже! Она не... Это никак не связано с бедным ребенком?

— Мы еще не знаем. Когда вы впервые услышали о Примроуз?

— Вчера вечером. После танцев разнесся слух, потом объявили по громкоговорителю, а затем один из офицеров рассказал нам. Это ужасно! Я спустилась, сюда поискать Ианту, но ее не было в каюте — было около одиннадцати, а она обычно так поздно не задерживалась. Я поискала ее па палубах — это было, когда офицер сообщил мне про Примроуз,— но нигде не могла ее найти. Поэтому я попросила Никки передать ей сообщение по громкоговорителю.

— Мелисса, вы должны быть готовой к худшему...

— Я знаю, что вы собираетесь мне сообщить.— Она смотрела прямо перед собой.— Ианту убили, не так ли?

Найджелу было незачем отвечать.

— Они нашли ее... ее тело?

— Нет.

— Не знаю, что и сказать...— Ее голос стал почти плачущим.— Я боялась этого.

— Боялись, что ее?.. У вас есть подозрения насчет того, кто мог это сделать?

-,— Ну, бедная Ианта многим досаждала. Например, мистеру Стриту.

Последовала пауза. Затем Найджел заговорил, тщательно подбирая слова:

— Не стану утомлять вас причинами, но я уверен, что ключ к убийствам находится на Калимносс.

— На Калимносс? — Слова прозвучали, как призрачное эхо.

— Да. Мне бы очень помогло, если бы вы точно описали то, что делали вы и ваша сестра после того, как вчера сошли на берег.

Впервые женщина посмотрела прямо в глаза Найджелу; взгляд из-под опухших век казался ошеломленным.

— Если это важно, то я попробую.

С помощью наводящих вопросов Найджела она поведала свою историю. Сестры осмотрели городок, купили несколько почтовых открыток, закусили на воздухе возле одного из кафе на набережной, потом отправились искать бухту, которую рекомендовал им Никки: на тропинке, ведущей туда, они никого не встретили и добрались до бухты около половины третьего. Некоторое время они загорали — Ианта за последние несколько дней пристрастилась к солнечным ваннам,— потом Мелисса решила поплавать: вода была глубокой, а рядом находились удобные скалы для ныряния. Но Ианта разглядела под водой морских ежей и убедила сестру не купаться здесь. Вскоре после этого появились Челмерсы.

— Да, мистер Челмерс говорил мне, что ваша сестра предупредила его насчет морских ежей и сказала, что подальше есть безопасный пляж. Между прочим, откуда она об этом знала?

— Ничего она не знала — просто хотела избавиться от них, особенно от девочки. Примроуз действовала ей на нервы. Вы, очевидно, заметили, что отношение ко мне Ианты было довольно собственническим. Мы очень давно не виделись, и ей, очевидно, хотелось располагать мною единолично.

— Значит, никто из вас не купался?

— Тогда — нет. А Ианта вообще никогда не купалась.

— Она не умела плавать?

— Во всяком случае, не плавала.

— И даже не училась в детстве?

— Не помню. Конечно, с тех пор Ианта могла научиться, но она говорила, что не умеет плавать.

— Понятно. Пожалуйста, продолжайте.

После ухода Челмерсов Мелисса заснула. Проснувшись, она увидела, что Ианта лежит рядом и выглядит больной. Она пожаловалась на ужасную головную боль. Мелисса пыталась увести ее от моря в тень, но Ианта потеряла CO7 знание. Мелисса смочила в воде носовой платок и положила его на лоб сестре — поблизости никого не было видно, поэтому она не могла позвать на помощь. Вскоре Ианта пришла в -себя, но впала в дурное настроение и сказала, что должна вернуться на корабль. Мелисса хотела сопровождать ее, так как боялась, что ей может стать плохо, но Ианта настояла, что пойдет одна.

— Вы не чувствовали, что у нее была особая причина, чтобы хотеть остаться одной?

— Особая причина?

— Может быть, она условилась с кем-то встретиться и не хотела, чтобы вы об этом знали?

— А, понимаю. Ну, вообще-то, Ианта так и рвалась уйти. В то время я приписала это раздраженному состоянию после обморока. Ей не нравилось быть зависимой от меня.

— Когда люди становятся раздражительными, это признак выздоровления.

Женщина быстро взглянула на Найджела.

— И раздражительность не соответствует намерениям самоубийства?

— Вот именно.— Потеря сестры явно обострила мыслительные процессы Мелиссы, подумал Найджел.

— Вы думаете, что Ианта могла договориться встретиться с кем-то вчера во второй половине дня и что между ней и этим человеком произошло нечто, приведшее к ее убийству? Вот почему вы сказали, что ключ к убийствам нужно искать на Калимносе?

— Это теория.

.— Вы думаете, что Ианта встретила ее... персону, которая ос убила,— на острове?

— Да. Сколько было времени, когда она ушла?

— Не знаю. Понятия не имею, сколько я спала.

— Было это, скажем, за полчаса до того, как вы снова говорили с Челмерсами?

— Может быть — примерно.

— Насколько я понял, вы все-таки выкупались?

Женщина ответила, что пошла купаться, как только осталась одна, так как теперь можно было не опасаться воплей Ианты насчет морских ежей. Когда она вышла из воды, то эта сторона бухты уже была в тени, и ей пришлось перебраться на другую.

— Чтобы высушить на солнце ваше платье?

— Высушить мое платье? — На красивом лице отразилось замешательство.

— Мистер Челмерс сказал мне, что вы расстелили его на камне, чтобы высушить.

— Да. Когда я ныряла, то случайно сбросила его со скалы. Поэтому я чуть не опоздала на корабль — пришлось ждать, пока платье высохнет.

— А Питер Трубоди ждал вас?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, вы ведь вернулись на корабль вместе.

— О, понимаю. Да, он был на причале, но, насколько я поняла, не ждал меня.

— Он не объяснил, почему так задержался?

— Нет. Я вообще с трудом смогла из него даже слово вытянуть. Он был в каком-то странном состоянии. Боже мой! Вы не думаете?..— Она не договорила; ее точеная смуглая рука вцепилась в одеяло.

— Что я не думаю?

— Что Питер мог... что это с ним Ианта договорилась встретиться?

Что бы ни думал Найджел по упомянутому поводу, он не стал об этом распространяться, ибо доктор Планкет вошел в каюту и твердо заявил, что время истекло.

X

— Скажите Бентинк-Джоунсу, что я хочу немедленно его видеть.

Зубы Никки блеснули, точно буруны.

— А мне пока обыскать его каюту? — радостно осведомился он.

— Возможно, вы найдете пленку в его фотоаппарате.

Аппарат, однако, висел на плече его владельца, когда он вошел, нахально усмехаясь.

— Как дела у великого детектива? Все соде сбиты с толку?

Найджел пристально разглядывал его. Под профессиональным напускным добродушием у этого человека не было ни стыда, ни совести, поэтому обычные средства были против него бесполезны — даже длительное молчание, которым Найджел приветствовал его прибытие, казалось, ничуть его не смутило. Он сел на койку и зажег сигарету.

— Какие будут распоряжения, дорогой сэр? — заговорил наконец Айвор.

— Я слышал, вы снова принялись за свое.

— За свое? Смотря что вы имеете в виду,— жизнерадостно заметил Айвор.

— Не то, за что вы получили срок десять лет назад.

— Ну-ну, вы начали копаться в моем прошлом, не так ли?,

— Так. И в настоящем. Через минуту я к этому вернусь. Кто, по-вашему, совершил эти убийства?

— У меня нет ваших способностей к обнаружению улик. Почему вы спрашиваете меня?

— Потому что ваша профессия требует тщательного изучения человеческих слабостей.

— Моя профессия?

— Или, если предпочитаете, хобби.

— Боюсь, что у вас передо мной преимущество.

— Вы чертовски правы. Мистер Стрит рассказал мне о вашем разговоре с ним.

Пухлая наглая физиономия Айвора приняла настороженное выражение. Прежде чем ответить, он несколько раз затянулся сигаретой.

— У мистера Стрита богатое воображение. Какова же его версия вышеупомянутой беседы?

Найджел рассказал ему во всех подробностях, ибо Никки нужно было дать время, но не упомянул о фотографии, которой Бентинк-Джоунс угрожал Стриту.

— Вы отрицаете, что пытались вытянуть у него деньги при помощи угроз?

— Конечно, отрицаю. У вас нет никаких доказательств, подтверждающих эту историю.

— Так вы ничего не признаете?

— Я признаю, что видел его и мисс Трубоди в компрометирующем положении.— Он пошевелил языком во рту, словно извлекая застрявший кусок еды.

— Значит, вы просто безобидный старый вуайерист?

— Я не одобряю, когда пожилые совращают малолетних. Общественный долг каждого гражданина разоблачать подобные вещи. Вы со мной не согласны? — Айвор даже не пытался скрыть цинизма своих слов.

— Как приятно, что ваше хобби приносит вам не только деньги, но и моральное удовлетворение. По-вашему, Джереми Стрит способен не только совращать малолетних, но и душить их?

— О деньгах вопрос не возникал,— небрежно ответил Айвор.— Конечно, Стрит тщеславный эгоист. Такие люди, по моему опыту, не терпят никаких препятствий.

— По вашему тюремному опыту? Вы встречали там убийц?

Айвор по-собачьи фыркнул.

— Я думал, что мы дружески болтаем. Очевидно, я ошибся.

— Вам не пришло в голову, что если Стрит — отчаянный человек, не терпящий препятствий, то шантажировать его опасно?

— Не сомневаюсь,— спокойно отозвался Айвор.— Но, как я уже говорил, я его не шантажировал.

— Какова же ваша версия вашего вчерашнего с ним разговора?

Бентинк-Джоунс поведал ее тем же небрежным тоном.

Он рассказал Стриту о том, что видел, и заявил, что его долг — сообщить обо всем отцу Фейт Трубоди, если Стрит не оставит девушку в покое.

Вскоре у дверей каюты появился Никки, выглядевший удрученным. Он покачал головой, глядя на Найджела, который тут же сказал:

— Думаю, у этого джентльмена есть пленка, которую он хотел бы проявить. На корабле есть кто-нибудь, кто мог бы это для него сделать?

— Разумеется.

— Вашу камеру, пожалуйста.— Найджел протянул руку в сторону Бентинк-Джоунса, который вскочил па ноги с возгласом:

— Какого черта! Я категорически отказываюсь...

— Возьмите у него камеру, Никки.

Никки положил руку на голову Айвора, надавил с такой силой, что тот сжался на койке, как гармошка, и вырвал у него фотоаппарат. Внутри оказалась катушка пленки.

— Забыл сказать вам,— заговорил Найджел, когда Никки удалился,— что Джереми Стрит упоминал о сделанных вами фотографиях.

Бентинк-Джоунс бросил на него взгляд, похожий па отравленную стрелу.

— Я пожалуюсь капитану, судовладельцам! Это возмутительно!

— Знаю. Грабеж в открытом морс. Кстати о кражах. Как выглядела последняя запись в книжечке Примроуз Челмерс, которую вы забрали у нес, мертвой?

Глаза Айвора забегали по каюте. Он весь надулся, но гнев исчез из его голоса:

— Не знаю, о чем вы.

— Все остальное в ее книжке было написано чернилами, которые расплылись из-за морской воды бассейна и стали нечитаемыми. Но мистер Челмерс рассказал мне, что ее последняя запись была сделана карандашом. Вы могли это прочитать и прочитали, прежде чем выбросить книжку за борт. Что она написала?

— Я не прикасался ни к какой чертовой книжке!— Айвор захныкал, как часто делают на допросах закоренелые преступники.

— Тем хуже для вас. Если бы вы сообщили мне эту информацию, то это могло бы облегчить ваше положение. В противном случае, учитывая сделанные вами фотографии...

Найджел блефовал. В камере могло не быть негатива; возможно, он вовсе не существовал — Бентинк-Джоунс и сам мог блефовать, говоря Стриту, что сфотографировал его и Фейт.

— Каковы ваши предложения? — осведомился Айвор.

— При определенных обстоятельствах Джеромы Стрита можно было бы убедить держать язык за зубами.

— Не смешите меня! Конечно, он будет молчать. Он не может позволить себе скандала, если в этом замешан мистер Трубоди.

— А вам не приходило в голову,— любезно спросил Найджел,— шантажировать самого Трубоди? Ведь у него денег побольше, а речь идет о репутации его дочери.

Бентинк-Джоунс пожал плечами.

— Я спросил насчет ваших предложений.

— Ну, вы отстанете от Стрита, а я — от вас, но мне нужно знать, что было в записной книжке Примроуз.

— Отказ от уголовного преследования за материальное вознаграждение в высшей степени аморален, верно? — усмехнулся толстый человечек.— А если я откажусь?

— Тогда я передам вас греческой полиции и сообщу имеющуюся у меня информацию о вас в Скотланд-Ярд, согласен Стрит или нет.

— Нет у вас никакой информации,— фыркнул Айвор.

— Вы забываете, что это расследование убийства. У меня есть свидетель, который видел вас выходящим, па палубу вслед за Примроуз как раз перед ее убийством.

— Вы блефуете.

— Я попрошу ее повторить заявление в вашем присутствии.— Найджел двинулся к двери.

— Подождите! Я клянусь, что не имею никакого отношения к смерти девочки!

— А потом, когда ее тело обнаружили, вас видели проявляющим к этому нездоровый интерес. Вы украли ее записную книжку, так как боялись, что она_ содержит сведения о вашей деятельности шантажиста.

— Это просто нелепо!

— Афинская полиция едва ли с вами согласится. Всего наилучшего.

Бентинк-Джоунс наконец сдался.

— Я скажу вам, что она написала — хотя это ровным счетом ничего не значит,— почти взвыл он.

— Об этом предоставьте судить мне.

— Вы гарантируете мне, что... что другие дела замнут?

— Я ничего не гарантирую,— резко ответил Найджел.— Меня интересует дело против вас как убийцы, а не как шантажиста. Если вы невиновны, то вам лучше со мной сотрудничать. Если вы откажетесь, то полиция заставит вас расколоться — они бывают весьма грубыми, как вам известно.

Вся наглость Бентинк-Джоунса напрочь испарилась. Найджел наконец нашел его слабое место: этот человек был физическим трусом. Отсюда окольный, извилистый путь, которым он подбирался к своим жертвам.

— То, что она написала, не имеет никакого смысла,— пробормотал Айвор.— Я точно не помню текст, но эго выглядело примерно так: «Э.—лгунья. Она сказала, что не умеет плавать, а на самом деле умеет — по крайней мере, я в этом почти уверена. Потому что Б. всегда плавала в желтой купальной шапочке, а на той, кого я видела, ее по было. Я не могла хорошо разглядеть, так как была слишком далеко и мне мешали скалы. Но она плыла, чтобы достать плетеную сумку, которую унесло в морс. Сначала я подумала, что это тюлень, но, конечно, в Греции нет тюленей. Я увидела сумку в море, а затем к ней протянулась рука и черная голова. Потом она снова скрылась за скалами. Почему она никогда не купается при людях? Возможно, у псе есть какое-то уродство». Я говорю не слишком быстро?

Найджел записывал на листке бумаги.

— Нет. Продолжайте.

— Дальше она писала, как ненавидит Э. и с каким бы удовольствием ее разоблачила. Все это выглядело по-детски. Потом она добавила: «Конечно, это могла быть Б. или еще кто-то, но ведь когда мы проходили мимо, их было только двое. Как я могу это доказать? Э. просто грязная лицемерка. Она оскорбила меня. Но я составлю план и отомщу ей».

Бентинк-Джоунс робко улыбнулся.

— Мстительное дитя.

— Это все?

— Запись на этом кончилась.

— Вы уверены, что все запомнили? Подумайте хорошенько.

— Да,— сказал Айвор после паузы.— Это все, что она написала. И много вам от этого толку? — злорадно добавил он.

— Где вы были вчера после разговора со Стритом?

— Выпивал на набережной.

— До возвращения на корабль?

— Да.

— Возле причала?

- Да. '

— Поджидали мисс Эмброуз? В какое время она появилась?

— Не знаю, о чем вы говорите.

— Вы не назначали там свидание мисс Эмброуз?

— За каким чертом? — дрожащим голосом произнес Айвор.— Да я за весь день даже не взглянул на пес!

— В какое время вы вернулись на корабль?

— По-моему, около половины шестого.

— Вы все время были один?

— Да, но...

— Видели до возвращения кого-нибудь из наших друзей?

— Стрит снова сошел на берег и направился... к западу от города.

— А Никки там появлялся?

Лицо Бентинк-Джоунса обрело мстительное выражение.

— Появлялся — выражаясь фигурально.

— То есть?

— Он притворялся, что его там нет. Я видел, как он выскользнул из переулка за таможней, и окликнул его, но он тут же скрылся. Позже я спросил его, куда он ходил. Но он отрицал, что вообще там был, и сказал, что я, должно быть, ошибся. Вы лучше не спускайте с него глаз,— закончил Айвор.— Это скользкий парень.

— В какое время вы видели, что он вышел из переулка?

— Примерно за полчаса до моего возвращения на корабль. Около пяти.

В этот момент объект их разговора вошел в каюту и сообщил Найджелу, что снаружи ждут два пассажира, которые срочно хотят его видеть.

— Пришлите их. Это все, Бентинк-Джоунс. Пока что...

XI

У старшей из двух женщин был смущенный и виноватый вид. Найджел подумал, что младшая, очевидно, настояла на этой беседе.

— У моей тети есть информация для вас. Меня зовут Джейн Артуре, а это моя тетя Эмили.

— Боюсь,— промолвила старшая леди,— что мы напрасно отнимаем у вас время. Я пыталась убедить мою дорогую племянницу, что близорукость полностью дисквалифицирует меня как свидетеля.

— Свидетеля? — почти взвизгнул Никки.— Вы видели преступление, леди?

— Боже, конечно нет. Боюсь, что я не настолько... э-э... полезна. Я должна извиниться, мистер Стрейнджуэйз, за вторжение...

— Перестань, тетя Эмили. Мистер Стрейнджуэйз просил, чтобы ему сообщали обо веем.

— Но это так незначительно,— лепетала старшая леди, щурясь глазами на Найджела, от которого ее отделяли несколько футов.

Прошло еще некоторое время, прежде чем Найджел убедил ее приступить к делу. Тетушка Эмили поднималась по лестнице, ведущей от кают на верхней палубе к переднему салону, когда мимо нее прошла женщина, спускавшаяся вниз. Теперь ей кажется, что эта была мисс Эмброуз. Да, это произошло как раз перед четвертью десятого.

Нет, она видела женщину только краем глаза и не может быть полностью уверена, что это была мисс Эмброуз. Женщина шла быстро — почти бежала. Она не может ручаться, но ей показалось, что ее голова и тело были прикрыты пледом.

Нежелание Эмили Артуре являться с подобной информацией стало вполне понятным. Когда обе леди вышли, Никки заметил:

— Ну и какой вам от этого толк? Ведь дама полуслепая,

— Плед наводит на размышления — если только он в самом деле был. Хотя я согласен — мы не можем полагаться на ее показания. К тому же в данный момент меня интересуют не столько передвижения мисс Эмброуз, сколько ваши.

— Мои? Но я же говорил вам...

— Ваши передвижения вчера во второй половине дня. Мисс Мэссинджер и я видели, как вы крались мимо таможни крайне подозрительным образом. Вы отрицали, что мы видели вас. Но позже, около пяти, Бентинк-Джоунс видел, как вы точно так же крались обратно. Ему вы тоже сказали, что это ошибка. Куда вы ходили?

Взгляд Никки стал суровым. Он открыл рот, собираясь заговорить, но тут же снова его закрыл.

— Я предполагаю,— продолжал Найджел,— что у вас было назначено свидание с миссис Блейдон в маленькой бухте. Дабы быть уверенным, что Мелисса будет одна, вы сказали Ианте, что хотите поговорить с ней наедине в такое-то время. На последнее свидание вы, разумеется, не собирались являться.

Никки уставился на него с ужасом и недоверием.

— Но по дороге в бухту вы, к несчастью, наткнулись на мисс Эмброуз, и происшедшее между вами вынудило вас убить ее.

— Что за чушь! У вас с головой все в порядке, мистер Стрейнджуэйз?

— Мистер Бентинк-Джоунс говорит, что видел, как вы «выскользнули из переулка». Его выбор слов наводит на размышления. «Выскользнул, переулок» — как о бродячем коте. С какой женщиной вы были? С миссис Блейдон или мисс Эмброуз?

— Ни с той, ни с другой.

— Но вы были с женщиной?

— Я этого не говорил.

— Может быть, афинская полиция смажет ваш голосовой аппарат?

— Я — грек и, значит, храбрый человек. Меня не запугать полицейскими громилами.— Никки бросил на Найджела взгляд, исполненный суровой прямоты.— Если я скажу вам, вы обещаете, что это не пойдет дальше?

— Я не даю никаких обещаний. Но если это не связано с убийствами...

— Тогда о’кей.— Никки просиял, подчиняясь одной из его молниеносных перемен настроения.— Я был с Афродитой.

— Что?!

— Она самая прекрасная женщина на всех островах Эгейского моря! Боже, что за тело!— Никки изобразил в воздухе пышную фигуру и продолжил детальное описание чар упомянутой дамы.

— Но почему вы не сказали мне об этом раньше?

— Муж Афродиты — ловец губок. Летом его не бывает па Калимносс. Он сильный мужчина — еще сильнее, чем я. Он уже искалечил двоих, которых подозревал в связи с Афродитой. Поэтому мы с ней встречаемся в доме ее подруги, куда я прихожу тайком. На острове полно сплетников — здесь много таких никчемных бездельников. И если это дойдет до ушей Аякса...

— Аякса?

— Мужа Афродиты. Если он об этом узнает, то выследит меня, вырвет у меня кишки и съест их на моих глазах.

— Весьма неудобно для вас обоих. В случае необходимости Афродита сможет подтвердить ваши слова?

— Сможет ли она ввинтить взрыватель в бомбу и лечь с пей в кровать? Она до смерти боится Аякса. Он бьет ее, даже если она запаздывает с обедом, а если узнает про нас, то вовсе сотрет в порошок.

— Понятно. Значит, вы провели вторую половину дня с этим небесным созданием?

— Разумеется.

— Но у вас остался, так сказать, резерв для миссис Блейдон?

— Когда дело касается женщин,— заявил Никки,— то у меня появляется неистощимая сила Зевса-Громовержца.

— И вы все еще утверждаете, что миссис Блейдон назначила вам свидание вчера вечером на четверть десятого, хотя лекция должна была закончиться через пятнадцать минут и ее сестра могла вернуться в каюту?

— Четверть часа, час, пять минут — какая разница? — с величественным видом произнес Никки.— У музыки любви множество темпов. Не скажу, что восхитительная Мелисса четкими словами назначила мне свидание. Ио вчера утром она шепнула мне, что мы увидимся перед танцами. Ее глаза сказали мне остальное.

— Включая точное время, когда она будет вас ожидать?

— Я бы пришел в ее каюту раньше, но меня задержали.

Найджел не надеялся вытянуть что-нибудь еще из неисправимого Никки, поэтому он попросил его привести Питера Трубоди. С недавних пор Найджел был уверен, что он знает личность убийцы и многое об обстоятельствах двух преступлений; существовал только один возможный рисунок картинки-загадки, в который укладывались все ее фрагменты. Оставался Питер Трубоди. Найджелу не хотелось давить на юношу — он чувствовал, что показания Питера окажутся решающими, и испытывал некоторый страх, что они разрушат всю его теорию. К тому же с Питером было трудно иметь дело — полумальчик-полумужчина, он сочетал в себе мужской ум с безответственностью и непредсказуемостью мальчишки.

Устало вздохнув, Найджел вышел на палубу освежиться под морским бризом. Вдалеке уже виднелась береговая линия материка. Через два или три часа «Менелай» войдет в порт. Было бы подвигом разгадать тайну и поймать убийцу за четырнадцать часов, но эта идея как-то не вызывала у Найджела энтузиазма.

Соленый ветер гудел у него в ушах. Стук и треск из комнаты телеграфиста напомнили ему, что все зависит от ожидаемого сообщения с Калимноса. Из единственной трубы валили густые клубы дыма, тянущегося назад, над белым кильватером. Солнце, стоящее почти в зените, резало глаза, когда его свет отражался на пляшущих волнах и медных приспособлениях капитанского мостика.

В поле зрения появилась голова Питера Трубоди, поднимавшегося по трапу со шлюпочной палубы. За ним следовал Никки.

XII

— Вы курите?

— Благодарю вас. Сейчас я не на тренировке.— Рука юноши дрожала, когда он зажигал сигарету, предложенную Найджелом.

— Я продвинулся в расследовании настолько, насколько мог. Осталось только пристроить несколько недостающих фрагментов.

— Вы имеете в виду, что собираетесь кого-то арестовать?

— Думаю, что да.

— За убийство этой... этой злобной бабы?

— Убили еще и ребенка.

— Знаю. Я с этим не смирился.

Найджела охватил приступ раздражения. Кто, черт возьми, такой этот напыщенный зеленый юнец, чтобы с чем-то мириться или не мириться.

— Вы желали смерти мисс Эмброуз и получили то, что хотели. Зачем же до сих пор питать к ней мстительные чувства?

— Вы позвали меня, чтобы прочитать мне лекцию на тему морали?

— Нет, я позвал вас, так как должен знать, что, виденное вами на Калимносс, вызвало у вас такое потрясение?

— Я уже говорил вам, что это не имеет отношения к делу.

— Питер, кого вы защищаете? Фейт?

— Фейт? Боже, конечно нет!— быстро выпалил юноша и, словно сознавая, что выдал себя, сердито продолжал: — И я требую, чтобы вы не впутывали в это имя моей сестры.

Найджел вздохнул.

— Я пытаюсь обращаться с вами как с разумным человеческим существом. Но если вы будете говорить как юный непонятый герой из эдвардианской мелодрамы, то мы ни к чему не придем.

Питер Трубоди покраснел. Он был чувствителен к насмешкам.

— Два человека,— продолжал Найджел,— сказали мне, что вчера во второй половине дня вы выглядели крайне скверно. Это мистер Челмерс и миссис Блейдон — если вы позволите мне упомянуть ее имя.

Питер снова сердито покраснел — затем, заметив дружескую улыбку, которой Найджел сопровождал свои последние семь слов, попытался улыбнуться в ответ.

— Не нужно уметь читать мысли,— промолвил Найджел,— чтобы узнать о ваших чувствах к Мелиссе или догадаться, что это со вы пытаетесь защитить. Я вами восхищаюсь, но думаю, что вы пошли неверным путем.

— Очевидно, об этом лучше судить мне.— Чопорные нотки еще не исчезли из голоса Питера Трубоди.

— Сомневаюсь. Влюбленный — последний из людей, способных правильно судить о чем бы то ни было.

Питер был явно доволен статусом, которым наделил его Найджел.

— Просто я кое-что неверно понял...

— Я считаю, что, утаивая факты, вы поступаете неправильно. Вы ведь не хотите, чтобы афинская полиция стала допрашивать ее из-за этого?

— Господи, конечно нет! Но им незачем...

— Сожалею, но либо вы мне все расскажете, либо мне придется сказать полицейским, чтобы они в этом разобрались.

В итоге Питер Трубоди поведал свою историю. Вчера во второй половине дня он бродил по острову, ища Мелиссу. На двух главных пляжах се' не оказалось. Тогда Питер вернулся в гавань, но не найдя ее и там, направился по дороге, ведущей на запад. Свернув за угол, он увидел впереди Челмерсов и Примроуз, идущих в том же направлении. Не чувствуя желания оказаться в их компании, Питер полез вверх по склону холма с правой стороны. Вскоре он оказался на выступе, откуда открывался вид на узкую бух-, ту. На западной ее стороне виднелись две фигуры, одна из которых была в желтой купальной шапочке. Питер нашел Мелиссу, но, как обычно, рядом с ней торчала чертова Ианта.

— Вы уверены, что это была Ианта?

— Ну, в тот момент я, очевидно, просто счел само собой разумеющимся, что это она. Они ведь находились на несколько сот ярдов ниже меня. Но это точно была женщина.

— Продолжайте.

— Сначала я хотел убраться, но потом изменил решение.— Питер выглядел пристыженным и старался не встречаться взглядом с Найджелом.

— Вы остались на месте?

— Вообще-то, я подошел ближе к ним — сначала я поднялся еще выше на холм, но потом передумал...

— Вы хотели, по крайней мере, чувствовать себя вблизи нес?

— Да,— с признательностью отозвался Питер.— Конечно, я вел себя как дурак, но...

— Понимаю.

Найджел понимал слишком хорошо — паренек надеялся увидеть обнаженную Мелиссу, загорающую на солнце.

— Мне показалось забавным подкрасться к ним так, чтобы они меня не видели. Это заняло некоторое время — пришлось сделать крюк, так как я опасался, что они меня услышат; на склоне холма было много камней, которые осыпались под ногами. Ну, я добрался туда, где мог видеть их снова, под другим утлом.

На лице юноши появилось странное выражение — похожее на застывший сосредоточенный взгляд ребенка, которого вот-вот вырвет.

— И вы увидели?..— подсказал Найджел.

— О, это выглядело нелепо. Мелисса отпустила ее голову, и она упала на камень. Я подумал, что она мертва, но это был просто обморок или солнечный удар...— Все это произносилось скороговоркой.— Мелисса рассказала мне на танцах...

— Ой-ой-ой! Изложите все по порядку. Хотите сигарету?

Парень дрожал, как жеребенок. Спокойный голос Найджела привел его в чувство. Сущность остальной части показаний Питера, данных с помощью наводящих вопросов Найджела, сводилась к следующему.

Питер увидел двух сестер у самого моря. Он находился сотней ярдов выше и немного в стороне от них. .Ианта лежала распростертой на плоской скале наполовину в воде — Питер узнал ее по серой юбке и джемперу. Мелисса, обнаженная, не считая желтой купальной шапочки, склонилась над Иантой, стоя в профиль к Питеру, и, казалось, что-то делала с шеей сестры. Голова Ианты была приподнята, потом Мелисса словно уронила ее на камень. Очевидно, это и испугало юношу. Он быстро вскарабкался на холм, пи разу не оглядываясь. Увиденное не давало ему покоя, и на танцах он выболтал все Мелиссе. Ее объяснение полностью его успокоило. Мелисса заснула, загорая, а проснувшись, увидела, что Ианта выглядит странно. Она попыталась оттащить сестру в тень, но Ианта потеряла сознание, упав на скалу, где ее увидел Питер. Мелисса плескала ей в лицо водой, а потом, вспомнив, что при подобных обстоятельствах нужно «ослабить одежду пострадавшего», постаралась развязать довольно тугую лепту па шее Ианты. Чтобы добраться до узла, ей пришлось приподнять голову сестры, которая выскользнула из ее руки, когда она снимала ленту, и упала на камень.

— Но почему все это так вас испугало?

— Откровенно говоря, мне пришло в голову, что мисс Эмброуз... ну, что она мертва,— с трудом вымолвил Питер.

«И ты решил, что Мелисса убила ее»,— подумал Найджел.

— Не кажется ли это вам довольно странной интерпретацией увиденного? — осведомился он, глядя на юношу.— Что заставило вас прийти к выводу, что она мертва?

— Понятия не имею. Согласен, что это было нелепо...

— Тогда я вам объясню. Желание породило мысль. Вы хотели, чтобы она умерла. Вы ненавидели ее за то, что она, как вы думали, причинила вашей сестре. Поэтому, когда вы увидели ее лежащей в обмороке, ваше подсознание тут же сделало вывод.

— По-вашему, это все объясняет? — Голос Питера звучал весьма жалко.— Наверное, вы правы.

— Может, да, а может, и нет. Сколько времени прошло между первым и вторым разом, когда вы видели сестер в бухте?

— Не помню. Я потерял счет времени.

— Несколько часов или несколько минут?

— Думаю, минут двадцать или полчаса. Я поднялся выше на холм, посидел там, а потом сделал крюк, двигаясь довольно медленно.

Столь же беспомощен Питер Трубоди оказался и в определении времени, когда эти события имели место; он даже не помнил, как добрался назад в гавань. Как бы то ни было, показания мистера Челмерса и миссис Блейдон устанавливали время достаточно точно.

— Вы знаете плетеную сумку, которую Мелисса носила с собой. Вы случайно не заметили ее на камнях?

— Да, теперь припоминаю, что заметил.

— Мелисса, должно быть, была ошеломлена, когда вы вечером высказали ей свои подозрения?

— О, она была чудесна. Она не сердилась и не смеялась надо мной, а серьезно выслушала меня. Конечно, я не сказал, что я на самом деле...— Парень внезапно осекся.

— Что вы на самом деле подумали, будто она убила свою сестру? — предположил Найджел.

— Не вкладывайте слова мне в рот,— ответил Питер, скорее устало, чем сердито. Взглянув на Найджела, он воскликнул: — Боже мой! Вы, кажется, действительно так думаете! Но это фантастично — это ясно каждому, кто знает Мелиссу! Кроме того, ее сестра не была... не исчезла до вчерашнего вечера.

Найджел не стал комментировать эту вспышку. Вместо этого он спросил у Питера, не видел ли тот на обратной дороге в гавань кого-нибудь из других пассажиров Но Питер, чтобы избежать подобных встреч, возвращался не по тропинке, а по склону холма Он сказал, что никого не видел, пока не добрался до окраины города В одном месте, проходя мимо разрушенного коттеджа, он заметил на земле рюкзак и две книги, но их владельца нигде не было видно.

— Вы рассмотрели книги?

— Только взглянул на них. Они лежали открытыми.

— И что это были за книги?

— Одна была на древнегреческом — Гомер, а другая, новая, походила па комментарии. Кто-то зубрил классику.

Глаза Найджела возбужденно блеснули.

— Конечно! Я должен был догадаться. Вы, наверное, не узнали рюкзак?

— Нет. Они для меня все одинаковы.

— Он не мог принадлежать мистеру Стриту?

— Очевидно, мог.

— Ну, вернемся к вашей одиссее. Когда вы вернулись в порт, то не отправились сразу же на корабль?

— Нет.

— Значит, вы видели многих пассажиров, возвращавшихся на судно. Никто из них не показался вам обеспокоенным или выглядевшим странно?

— Нет. Но я по обращал внимания.

— Мисс Эмброуз казалась больной или уже пришедшей в себя?

— Я ее не видел.

— А кого же вы видели?

— Челмерсов, Джереми Стрита, епископа с женой и многих, кого я не знаю по имени.

— А Бентинк-Джоунса?

— Его не припоминаю.

— Никки?

— Да, он был там.

Найджел бесстрастно смотрел на юношу.

— Почему вы едва не опоздали на корабль?

— А вы не догадываетесь?

— Ждали Мелиссу?

— Да. Я просто хотел убедиться, что она... что с пей вес в порядке.

— Ну, и с ней было все в порядке?

— Конечно. А, вы имеете в виду ее лодыжку. Да, она хромала — поэтому я смог хоть что-то для нее сделать — помочь сесть в лодку и так далее.

Взгляд Питера стал мечтательным.

— Но тогда вы не говорили с ней о том, что видели?

— Нет. У нес болела нога, к тому же кто-то из лодочников мог понимать по-английски. Да и вообще, она не выглядела разговорчивой.

— Я вам очень признателен, Питер.— Найджел внимательно изучал худое, слегка загорелое лицо юноши, уже не сердитое и не вызывающее. В этот момент сходство с Фейт было особенно заметным. Брат и сестра обладали беспокойными диковатыми характерами, сглаженным у Питера классовыми и школьными условностями. Сглаженным, но не сведенным на нет. Фейт ради удовлетворения своих желаний может пойти на все, если только ее не остановят угрызения совести, в то время как идеализм Питера, каким бы он ни был искусственным, вынуждал его идти окольными путями. Он мог быть яс менее безжалостным, эгоистичным и амбициозным, чем его сестра и множество людей его возраста, по при этом сфабриковал бы моральные санкции на аморальные поступки. Питер был более раним, чем Фейт, и ему оскорбление легко могло испортить жизнь.

— Боюсь,— продолжал Найджел,— что вы еще долго не оправитесь от случившегося. Ис позволяйте, чтобы все это заставило вас потерять веру в...

Найджела прервал внезапный приход Никки, ворвавшегося с криком:

— Они нашли ее тело! Только что пришло сообщение с Калимноса! На берегу моря, возле...

— Заткнитесь, Никки! Мы не одни.

Питер Трубоди с побелевшими губами уставился на администратора круиза.

— Чье тело? — спросил он каменным голосом.

— Мисс Эмброуз, конечно. Ее, должно быть, прибило к берегу от корабля. Они говорят, что у нес рана па затылке.

— Ради Бога, придержите язык!— свирепо рявкнул Найджел.

Питер Трубоди отбросил клок волос, свисавший ему на глаза, полные страха и отчаяния.

— Ладно,— сказал он.— Вы выиграли. Я убил ее.