Крупа и Фантик

Прабабки

Ох, Фантик мой, Фантик! Какая мука узнавать о столь далеко идущих планах собственного мужа! Тем более когда это правда.

Мишель, несмотря на свою врожденную склонность к преувеличению собственной информированности и значимости, на этот раз изрек истину. Увы.

Уже и место проведения занятий известно — небольшой городок Лонжюмо около Парижа. Сейчас торгуются о цене за аренду помещения. Как водится, хотят всего сразу — и центр, и развлечения, и хорошая кормежка, и чтобы ажаны местные не очень надоедали, и по дешевке. Это напомнило мне старинную задачу про волка, козу и капусту. Впрочем, говорят, что означенная задача все-таки имеет решение.

Существует несколько вариантов списков — не хочу напрягать моего и без того озабоченного Фантика, т. к. все это много раз еще поменяется, да и не в том суть. Главное, что списки «учителей» утверждены окончательно и бесповоротно. А значит, Инеска вскоре прибудет в Париж и от В. И. долго теперь не отлипнет. Посылка с «очередными» гороховыми галстухами (на этот раз 3 шт.) уже прибыла. При ней была и записочка, опять нешифрованная. Маняшки дома не было, когда доставили груз, я и прочитала. Вот что там было написано: «Посылаю с любовью, носи на здоровье. 1-й, 2-й, 3-й — три предмета для углубленного ежедневного изучения». Долго не могла понять, что сие означает (да и вирши мещанские меня обескуражили), решила, что неприличность очередная. Но тут на столе обнаружила Володин блокнотик с изложением программы обучения — как раз три урока в день.

Не знаю, как переживу ближайшее грядущее.

В надежде на утешение, мой далекий Фантик.

Просто твоя очень простая Крупа. Но очень ЦК.

Держись, Крупиночка, такие времена, видно, настали! Их надо пережить, но как шутили у нас в гимназии — «ещте польска не згинела, агонизируйте достойно», ха!

К слову сказать, у нас, эсеров, тоже есть подходящий для использования лозунг (кроме «нет человека…» и т. д.) — «В борьбе обретешь ты счастье свое!».

Постарайся занять активную позицию, скажи, что если развестись не можешь, дабы не уронить престиж вашей партии, то перестанешь за всех ваших готовить съезды и писать статьи. Я думаю, что это возымеет действие, так как узы политические, связывающие вас, прочнее всех прочих.

Уж извини за резкость, но я — сторонница радикальных методов и полумер не приемлю. Продолжая цитирование, приведу слова известного полководца: «Лучшая оборона — это нападение».

С другой стороны, моя категоричность обернулась каким-то герметическим одиночеством. Только ты меня и терпишь, Крупочка, радость моя и Надежда!

Прощаешь мои поучения, брюзжание, ворчание и всяческие разглагольствования, без которых я и не живу.

Дюшка, правда, тоже по отношению ко мне — верх лояльности, но за «своевременную» капусту. Такая вот у меня жизнь.

Письмо получается коротким — хочу побыстрее отправить, а внеочередной гонец в ваш Парижик отправляется через час. Надо еще до вокзала успеть добежать.

Не печалься и сообщай мне все новости. Как знать, может быть, вместе мы что-нибудь и придумаем.

Твой атакующий Фантик тебя нежно ЦК.

Родной мой утешительный Фантик, спасибо тебе за твои «поучения и разглагольствования». Даже если и не воспользуюсь твоими удивительными советами, бесконечно тебе за них благодарна. А впрочем, почему бы и не воспользоваться, гы? Вот напишу, к примеру, все заказанные статьи, а подпишусь собственным именем. И не славы ради, а так, из мелочной бабьей вредности. В конце концов, ничто человеческое мне не чуждо.

Тем временем подготовка к занятиям в школе в Лонжюмо идет полным ходом. Помещение сняли совершенно убогое, какие-то старинные конюшни, затянутые паутиной и достаточно замшелые, но в самом центре городка, недалеко от мэрии. На мой вопрос о столь странном выборе получила ответ, поражающий своей циничностью. Привожу его почти дословно, но в своей редакции — без риторических фигур, истерических вскриков и обрызгивания ядом политических мишеней — плехановцев, Рикки Авенариуса, ренегата Каутского[69] и др.

В школе будут обучаться в основном профессиональные революционеры, в силу специфики своей деятельности весьма далекие от насущных проблем рабочего класса. Они привыкли к чистому комфортабельному жилью, хорошей кухне и другим радостям обеспеченной жизни, которых, конечно, даже на время обучения никто их не лишит, но…

Но сближение теории марксизма и большевистской практики когда-нибудь должно начаться. Вот в Лонжюмо все и начнется. Кроме того, предусмотрено присутствие нескольких настоящих гегемонов, которых другое помещение (мрамор, бронза, зеркала, венецианские окна и другие обычные атрибуты европейских конференц-залов) будет смущать, что может самым прискорбным образом отразиться на процессе обучения.

Ну как? Ты был прав, мой мудрый Фантик, политическая демагогия и ничего другого. Между тем ни программы обучения, ни списков участников пока нет. В. И. со мной даже не находит нужным посоветоваться, забыл, что я все-таки учитель и про обучение знаю лучше многих.

В настоящее время его в большей степени занимают вопросы собственного престижа и, конечно, внешнего вида. На этом фронте самозабвенно трудится Инеска. На этот раз, в преддверии их «общего дела», она доставила головной убор для вождя своей жизни и всего мирового пролетариата. Попробуй догадаться, что это? Не хочу тебя мучить. Это — кепка. Настоящая пролетарская кепка с пуговкой, венчающей сооружение.

А теперь представь себе все вместе: галстук в горохах, жилетка, с засунутыми в проймы пальцами, благоприобретенная картавость, новенькая, только что от модистки, кепка и внутри всех этих аксессуаров — Вовка собственной персоной. Интересно, какой туалет соорудит себе сама мадам?

Оскорбленная в своих (на этот раз) эстетических чувствах

почти вареная Крупа тебя ЦК и еще раз ЦК.

Крупочка, солнышко мое, понимаю, что все это отвратительно выглядит, но постарайся не расстраиваться и найти положительные моменты в происходящем. Например, кепка более прочно сидит на голове, чем котелок, не может слететь от порыва ветра, и «наша» лысина не простудится. Или галстук — пусть в горохах, а тоже польза. Как говорила моя бабушка: «Тряпочка на шее — ножкам теплее». Ха. А жилетка? Есть замечательно полезное свойство у этого предмета: в дополнении к пиджаку — утепляет организм вождя. Что же касается картавости, так во Франции это делают все. Никогда не могла понять, откуда берется такое количество людей с дефектом речи. Загадка бытия…

За то время, что прошло со дня получения твоего письма, так случилось, что я вроде придумала им программу обучения.

Лекции в Лонжюмо можно читать на следующие темы:

1. Объективные и субъективные признаки слабого звена в цепи международного империализма. Как отличить слабое звено от соседних с ним сильных?

2. Характерные признаки слабого звена в России. Перспективные направления поисков.

3. Организация процесса поиска слабого звена. Подбор исполнителей.

И углубленный курс для самых одаренных учеников:

«Что делать в случае отсутствия слабого звена? Политические, экономические и социальные способы ослабления цепей империализма».

Ну, похвали меня, Крупочка, по-моему, у меня получилось, ха?

Здесь все по-старому: стрельба, заседания актива, финансовые отчеты, Дюшка, случайные встречи с известными тебе «товарищами». Последние, правда, теперь очень волнуются — всем хочется попасть в тайные списки школы в Лонжюмо. Ты себе даже представить не можешь, сколь популярной стала идея перехода в ряды большевиков и дальнейшей политической САМОэмиграции. Такие интриги плетутся! Все знают, что количество «мест» ограничено, а потому заняты в основном составлением доносов друг на друга. Мучения их не передать словами, так как неизвестно, куда эти доносы посылать. Впрочем, я думаю, с этой местной проблемой они справятся. Ха!

А пока для нашей партии наступили тяжелые времена в связи с массовым исходом, который возглавил Коба-Фикус. Он оправдал самые худшие мои предположения. Еще раз предупреждаю — он опасен. И в этом смысле так же неисчерпаем, как атом. Увы.

Твой неожиданно для самой себя погрустневший Фантик тебя многажды ЦК.

Как я тебе благодарна за твою программу, мой самый умненький Фантик! Но даже ты не представляешь реакцию Вовки. Вот как все происходило: я переписала твою программу на листочек и «невзначай» оставила его у себя на письменном столе (знала, что Маняшка мимо не пройдет), а сама отправилась прогуляться в Люксембургский сад.

Уже через час на моей любимой аллее появился В. И. с кепкой в руке и набросился на меня с поздравлениями и порцией дружеских пощипываний, чего давно уже не было меж нами. Пощипывания, должна я тебе сказать, были довольно болезненными, на следующий день я вся покрылась синяками. В. И. сказал, что не ожидал от меня логических построений, но есть некоторые недочеты — не предусмотрена культурная программа. Дескать, необходимо провезти учеников школы из конца в конец великой Франции — от Бреста до Эльзаса с Лотарингией, кому бы они в этот момент ни принадлежали. Кроме того (он это прошептал как самую большую тайну), необходимо запланировать еженедельное посещение Стены Коммунаров — вроде Павлик Лафарг совсем плох — не пропустить бы торжественной церемонии. И не только не пропустить, но и превратить ее в символическую и регулярную процедуру — великий коммунист умер, а дело его вроде бы живет.

Такая предусмотрительность, дорогой мой Фантик, по-моему, чревата далеко идущими последствиями.

А с доносами, как ты и предполагал, Фантик-прорицатель, они действительно справились. Всё и в чудовищном количестве присылают сюда, причем в двух вариантах. Один — непосредственно в Администрацию школы Лонжюмо (так указано на конвертах), а второй — копия для таможни, в которой содержится намек на некие запрещенные для провоза предметы (ничего конкретного, но действовать должно безотказно). Даже В. И. не ожидал такой активности на ниве доносительства от проверенных партийцев. Но его это не обескуражило. Наоборот, Володя нашел в этом некоторое радостное удовлетворение. С одной стороны, такой нездоровый ажиотаж, по его мнению, свидетельствует о бесспорном успехе его очередного начинания, с другой стороны, накапливаются досье на участников событий, которые могут произойти в будущем.

Письмо получилось не очень пространное, но утомительное для прочтения.

А потому прощаюсь и с благодарностью тебя ЦК. Крупа

Спасибо тебе, милая моя Крупиночка, за высокую оценку моей умственной деятельности. И тебе, и (но это страшная тайна) твоему Вовке. Если у В. И. еще какие-нибудь затруднения появятся, я готова оказать посильную помощь, ха.

С доносами получилось еще интереснее, чем вам это видится из вашего «далека», если, конечно, может быть хоть какой-то интерес в этих грязных анонимках.

Так вот, кроме тех двух вариантов доноса, о которых ты мне сообщила, существует еще несколько, которые рассылаются в ЦК (это не то, что ты подумала, а Центральные Комитеты, ха) различных политических партий. Дело в том, что у нас здесь, в Москве (и, наверное, в Санкт-Петербурге), наметилось явление плавного перетекания кадров из одной партии в другую. (Родоначальником этого «движения» с девизом «Кадры решают все» стал Коба-Фикус, о чем я тебе уже, кажется, писала.) Следовательно, совершенно нельзя с определенностью сказать, в какой партии и когда окажется тот или иной партиец. Именно поэтому создается сразу множество вариантов доносов на каждого кандидата в Лонжюмо. Все ЦК пребывают от этого в эйфорическом возбуждении — досье-то всем в радость. Представляешь, некто N, например, обращается в «очередную» партию с просьбой о возможности вступления в ряды (при этом имеется в виду перевод без прерывания партийного стажа), а тут уже в специальном долгом ящичке на него информация объективная подготовлена, ха!

Уф, устала от этих «логических» построений.

Крупочка, извини, что я сейчас попытаюсь дать тебе очередной совет, но, по-моему, ты должна записаться на гимнастические курсы для укрепления мышечного рельефа. Ведь В. И. тебя, мою мягкую и такую нежную подругу, может вконец защипать. Этому надо что-то противопоставить. Например, столь модные теперь гимнастики.

Да, чуть не забыла — у меня к тебе большущая просьба. Тут во всех большевистских кружках, организованных для рабочих, имеются портреты В. И. в английском котелке. Головной убор этот — далеко не верх аристократизма, но приметный символ стабильности. Пришли мне, пожалуйста, портрет Володи в кепке с пуговкой. Я этого просто не могу себе представить, кроме того, мне хочется сделать приятное Мишелю Калинину как постоянному посетителю заведения мадам Клары и моему самому ценному информатору из ваших.

Жду новостей о «школе». Может быть, надо придумать какие-нибудь дополнительные практические занятия, ха?

Заранее благодарный Фантик, который тебя никогда не щиплет, а только очень нежно ЦК.

Мой любимый Фантик, дагерротип В. И. в кепке с пуговкой и в гороховом галстуке выслала и «присыпала» его тремя фунтами замечательного шоколада. Думаю, что вскоре ты все получишь и всем (конечно, в разной мере, гы) насладишься.

Твой рассказ о партийных кадрах меня потряс. Здесь явление перетекания тоже существует, но оно не носит массового характера. Нас в «заграницах», конечно, меньше!

Твоя программа обучения претерпела некоторые изменения в части углубленного курса для самых одаренных учеников. В. И. сказал, что он пойдет другим путем (не сказал, правда, куда, гы). Произошло это потому, что Володя очень впечатлительный, а тут неделю примерно назад у нас с визитом побывал гость из России — Джанни Мичурин[70], натуралист. Весь вечер рассказывал о каких-то посадках, пересадках и подсадках (по-моему, он имел в виду совсем не то, что В. И.), а в конце, как это принято у «мальчишек», изрек афоризм: «Мы не можем ждать милостей от природы». Вот эта фразочка и повлияла на изменение твоей весьма удачной формулировки: «Что делать в случае отсутствия слабого звена? Политические, экономические и социальные способы ослабления цепей империализма».

Зачем, говорит, нам ослаблять сильное звено, если можно просто объявить о его слабости. Вот так, мой Фантик, — цинизм и демагогия, а также просто нечеловеческая находчивость.

Занятия в школе начинаются через две недели. В Париж прибыла Инеска в красной шляпке!!! Теперь они везде появляются вместе — кепка и шляпка. Французский народ и плехановцы веселятся, а фракция большевиков, с льстиво-почтительным выражением на лице, бежит делать заказы к модисткам. Моя Жюли сказала, что в их мастерской девушки работают уже круглосуточно. Что-то еще будет?!

Замершая в ожидании неотвратимого всегда твоя Крупа всегда тебя ЦК.

Крупочка, моя бесценная подружка! Нет слов, чтобы выразить тебе мои чувства и благодарность. Все — и шоколад, и дагерротип Вовки в кепке с пуговкой, и не обозначенная в письме, но тем более приятная (как сюрприз) крохотная, с ноготок, бутылочка ликера — все это привело меня в состояние полной разнеженности и печали. Но ликер в соединении с шоколадом оказал свое радостное и бурное действие. Я взбодрилась, натерла Дюшку ароматическими мастиками, а также выдала ей сверхнормативный листик капусты и кусочек сухого бисквита. Дюшка была счастлива, а я с обновленными силами помчалась на завод Михельсона. Пострелять.

Ликер подействовал в полной мере, поэтому отстрелялась я не очень удачно, но это меня совершенно не расстроило, ха.

И тут наступил час Дагерротипа. Я внимательно все рассмотрела, прежде чем вручить подарочек Мишелю. Тебе не кажется, Крупочка, что кепка нашему вождю чуть-чуть великовата, что придает ему искусственную простоватость? И эта почти детская пуговка на темечке… трогательно, конечно, но все-таки диковато выглядит.

Но ты, конечно, права — пусть и совершенно неприемлемыми средствами, а он создал себе запоминающийся образ.

На следующий день я оставила у мадам Клары записочку для Мишеля Калинина с просьбой подняться ко мне. Не прошло и часа, как он прискакал с бутылкой «Вдовы Клико». Не знаю уж, что пришло ему в голову, когда он получил мое приглашение, но все оказалось очень кстати. Я прямо на пороге вручила ему портрет В. И., Мишель прослезился, пристроил карточку во внутренний карман и бросился целовать мне руки, восклицая: «Фанни, душа моя, сколько нежности в твоем имени и, пожалуйста, стань моей женой!»

Женой, ха! Но шампанское мы тут же выпили, и с удовольствием. А после второго бокала он про свое предложение руки и сердца забыл и весь вечер обсуждал со мной список людей, которых в срочном порядке необходимо ознакомить с полученным изображением вождя мирового пролетариата. Не только В. И. — все мальчишки очень легкомысленные. Хорошо, что я всерьез не отнеслась к его матримониальной идейке, а то бы, верно, расстроилась.

Теперь уж, скорее всего, начались занятия в ставшей здесь уже знаменитой школе. Пиши и радуй меня своими рассказами.

Их с нетерпением ждет твой верный Фантик. ЦКК.

Фантик, мой Фантик! Всякое случалось в моей жизни, но так категорически плохо еще не бывало. Конечно, я знала, что любви меж нами никогда не было, что ни одну юбку он не оставлял без внимания, но в знак уважения к давнему уже теперь решению ЦК партии он действовал достаточно завуалированно. А теперь… теперь ЦК ему — не указ.

Представляешь, Фантик, иду как-то по Елисейским Полям, а навстречу — вереница учащихся нашей школы в Лонжюмо. В голове колонны (совсем как в твоем сне, Фанечка) идут, обнявшись, Вовка с Инеской. Он в кепке с пуговкой, она в элегантной красной шляпке. Увидев меня, Вовка, свободной от Инески рукой, помахал мне и, обернувшись к ученикам, сказал: «Иду к „Максиму“ я, а у вас, господа хорошие, два часа свободного времени». И захихикал. Надеюсь, ты понимаешь, Фантик, что ни к «Максиму», ни в какие другие рестораны меня никогда не водили.

Да не в ресторанах дело, а в моем здоровье. При виде этой совершенно беспардонно обнимающейся парочки у меня случилось нервное потрясение, и на этой почве развилась базедова болезнь. Глаза у меня теперь все время выпученные, как от ужаса. В. И., глядя на меня, только брезгливо морщится и советует заказать очки с темными стеклами. Лучше бы заказал повязки на глаза всем ученикам школы Лонжюмо, чтобы они не видели морального падения своего вождя. Но это ему в голову не приходит.

Разумеется, ничего хорошего в моей болезни нет, но я смирилась — никогда ведь особенной красавицей не была. Стерплю и буду «агонизировать достойно», как ты учил меня, мудрый Фантик.

Между тем ситуация вокруг пресловутых занятий складывается почти фарсовая.

Все французские газеты на днях облетело сообщение о том, что на границе Эльзаса и Лотарингии в семье русских не политических эмигрантов со смешной фамилией Карацюпа[71] родился мальчик Никита (французы, как водится, произносят это имя с ударением на последнем слоге — Никитба). Мальчик удивляет все семейство, соседей и понаехавших туда журналистов тем, что никогда не закрывает глаза. Все статьи называются одинаково: «Малыш Карацюпа не дремлет». Казалось бы, ну что особенного, мало ли что в газетах иногда пишут?! Так нет же, Фантик, из этого устроено целое действо. Все ученики и все преподаватели (числом два, и ты знаешь, кто это) отправились в поездку для личного ознакомления с чудо-ребенком. Приехав туда (об этом сообщили почти все газеты), «наши» устроили митинг в честь удивительного младенца. Было много выступлений, превозносящих чрезвычайно полезного в недалеком будущем члена общества. Сулили ему карьеру бдительного стража интересов революционного пролетариата etc., etc. А после митинга вручили полугодовалому мальчонке подарок — именную овчарку! Именную, потому что имя ей уж было определено Володей. И вот тут мне открылась еще одна «тайна». Собачку назвали Жюль-Барс[72], а это значит, что моя Жюли (Жюли Барсэ, подлая модистка) пополнила донжуанский список В. И.

Что же мне делать, Фантик? Единственное, что абсолютно понятно, — надо срочно найти другую модистку.

В ужасе тебя ЦК. Крупа

Крупочка, ты не знаешь, что делать, а я не знаю, что посоветовать и как тебя утешить. Но кроме твоего пошатнувшегося здоровья, все остальное — в большой степени ерунда. Ведь ничего совсем уж нового ты не узнала, правда?

Любитель всех подряд барышень? Да.

Ничуть не уважает мнение общества и моей дорогой Крупиночки? Давно.

Циничен и жесток по отношению к самой безропотной из женщин? Без меры.

Пожалуй, это его полный портрет и более точный, чем на том дагерротипе.

Что же касается новой модистки, то в Париже, я думаю, с этим проблем не будет. Впрочем, я могу, если есть в том нужда, порекомендовать тебе мою дальнюю родственницу, которая где-то на Монмартре имеет шляпное ателье.

Теперь о твоем здоровье — обращалась ли ты к хорошим врачам? Какие прогнозы они делают? Чем тебя лечат? Напиши все в подробностях. А главное, не расстраивайся — твои, как ты пишешь, «выпученные» глаза все равно самые голубые и самые прекрасные, я в этом уверена.

От истории с Никитбой Карацюпой у меня сделался спазм — то ли от смеха, то ли от возмущения. С одной стороны, действительно анекдот, а с другой — все «ученики» вроде должны быть материалистами и, значит, не должны верить во всякую чепуху. Но вот странное дело (время такое, что ли?) — и они, и многие другие сейчас бросились гадать на чем попало — на картах разнообразных, на кофейной гуще. А в деревнях и вовсе пытаются использовать исторический опыт древних греков и предсказывают будущее по полету куриц, ха!

Мир сошел с ума. Предрекают всякие ужасы: кометы, войны, революции и другие катаклизмы.

К сожалению, и в войны, и в революции почему-то верится очень легко, можно и к гадалке не ходить. Хотела написать, что на кометы не стоит особо рассчитывать, но вспомнилось сообщение о падении Тунгусского метеорита…

К тому же однажды у нас на теоретических занятиях по бомбометанию обсуждался проект одного чересчур изобретательного члена партии СР, имя которого даже для меня осталось неизвестным. Запасшись рекомендательными письмами от Кона Циолковского[73] и Алехандро Попова-Маркони[74], он объяснил свою идею. Она звучала примерно так:

Каждое приближающееся к Земле небесное тело следует отлавливать и устанавливать на нем аппарат, придуманный гениальным Алехандро. Под действием этого волшебного приспособления небесное тело может быть направлено на скопление сатрапов и их приспешников.

Сразу стало понятно, что мы имеем дело с опасным сумасшедшим. Мы не знали, как безболезненно от него отвязаться, но твой Фантик все-таки изловчился, ха! Я предложила уважаемому господину Инкогнито приложить к проекту бумаги еще от одного специалиста, Герочки Уэллса[75]. (Порекомендовала бы и Юлика Верна[76], да не дождался он нашего просителя, помер еще в 1905-м.) Средство это оказалось удивительно действенным — он долго кланялся, благодарил за революционную (!!!) идею, а потом побежал на вокзал заказывать билет в Европы. Больше мы его не видели.

Вот видишь, Крупочка, анекдоты не только про В. И. и его окружение хороши.

Ведь и мы не лыком шиты, ха-ха-ха?

Твой изобретательный Фантик ждет от тебя писем и ЦК.

P.S. Только не болей, ладно?! ФК — ЦК.

Мой родной, утешительный, исцеляющий Фантик! Спасибо-спасибо за твое милое письмо, за чудную историю, за то, что ты вообще есть в моей жизни!

Я знаю, что ты переживаешь по поводу моей болезни, но успокойся, все не так страшно. Хуже уже не будет (так сказали все доктора), если буду регулярно принимать успокоительную настойку брома и реже бывать в Швейцарских Альпах (тамошняя вода мне противопоказана). Все предписания эскулапов я, конечно, выполняю. В Альпы — ни ногой, да и некогда сейчас. А настойка брома оказалась замечательным средством — глаза, правда, остались выпученными, как у глубоководной рыбы (сбылось пророчество мамаши Ульяновой!), но… поскольку со зрением стало чуть хуже — мне этого почти не видно. Следовательно, я спокойна. А когда я спокойна, то и общее самочувствие улучшается. Вот как все удачно складывается в моем организме.

Занятия первой группы учащихся в школе Лонжюмо завершились. По случаю срочного отъезда Инески в Лондон на съезд феминисток В. И. пригласил меня на грандиозный выпускной бал. Чувствовала я там себя крайне неловко по разным причинам. Во-первых, Вовка меня никому не представил, а во-вторых, заставил пойти в старом платье (и то и другое объяснил конспиративными соображениями, каково?!). Кроме того, все выпускники, разговаривая друг с другом, пользовались псевдонимами (или кличками?). А потому за весь вечер не услышала ни одного российского имени, все только: Джоны, Жаны, Базили, Джекобы, Грегори и другие Николя, гы. Тем не менее был устроен фуршет исключительно с русской водкой и черной икрой. Когда с этим напитком было покончено, затеяли танцы под гармонику (и где только взяли? во всяком случае, не привезли с собой — ведь через границу переходили нелегально).

Тут, к стыду моему, В. И. произнес речь, которую впервые в нашей жизни я ему не подготовила. «Речь» — громко сказано. На самом деле он сказал только одно слово, но, будучи знаком с правилами риторики, повторил его несколько раз: учиться, говорит, учиться и еще раз учиться. Выпускники даже на некоторое время смолкли, они-то думали, что самое страшное уже позади, а тут… Но постепенно осадок от этого незатейливого выступления рассеялся, и стало довольно весело, много пели, и не только революционные гимны, но и простые романсы. Володе больше всего понравилась простенькая песенка про школу бальных танцев, с которой выступил октет выпускников. Их трижды вызывали на бис. Последний раз, уже почти охрипнув, они исполнили только один куплет:

В. И. от этих слов (и под действием выпитого) хохотал как безумный, а потом сделал прилюдное заявление. Я, говорит, не я буду, если не напишу статью с названием «Шаг вперед, два шага назад», а потом пусть гадают, что бы это значило. Ни за что ведь, говорит, не догадаются, о чем это я.

Тут и бал закончился. А я (за проявленную скромность) удостоилась очередной порции щипков. Было бы очень больно, если бы я не слушалась тебя, мой многоумный Фантик. Но гимнастикой-то я все-таки начала заниматься! И за это тебе тоже большое «крупское» спасибо.

ЦК тебя, моя родная. Твоя Крупа

Крупочка, милая, не хочу начинать письмо с критики, но лучше уж сразу.

Я восхищаюсь твоим мужеством и чувством юмора, но, по-моему, то, как ты относишься к своему здоровью, называется преступной халатностью. Понимаю, что это выражение скорее характерно для В. И., но точнее не сказать. Почему тебе не назначили йодные капли, ведь это всем известное средство при заболеваниях щитовидной железы!

Понятно, что В. И. твое состояние совершенно не заботит, но ты, ради себя самой, ради твоего одинокого Фантика, в интересах революционного пролетариата, наконец, должна делать все от тебя зависящее.

Кстати о революционном пролетариате. У нас пошла очередная волна перекрестных доносов, схлынувшая было, когда начались занятия в вашей школе. Не ожидается ли следующий набор в Лонжюмо, ха?

Впрочем, кажется, занятие сие всем партийцам так понравилось, что они скоро дойдут до массовых САМОоговоров.

На последних заседаниях нашего актива мы столкнулись с этим небывалым ранее явлением. Почти каждый раз кто-нибудь из присутствующих, попросив слова, начинает покаянно бить себя в грудь и рассказывать о нарушениях Устава партии СР, допущенных им при разных обстоятельствах (складывается ощущение, что они пытаются предвосхитить появление доноса).

В какой-то мере все это напоминает процедуру католической исповеди, но на миру. А потому все действо имеет истерическую окраску. Но я выделила в специальную статью бюджета расходы на успокоительные капли брома (спасибо тебе, Крупочка, за информацию), и каждый кающийся после выступления получает стакан спасительного средства. Ха.

Ходят слухи по Москве, что у В. И. сейчас легкое головокружение от успехов учебной эпопеи в Лонжюмо. Слухи, конечно, разносит Коба-Фикус. Поэтому не знаю, верить ли всему. Но, зная о некоторых наклонностях В. И., сомневаться сложно. Значит, моей дорогой Крупиночке может понадобиться помощь. Коба-Фикус, видишь ли, рассказывает (по всем питейным заведениям), что В. И. уже пару недель как не написал ни одной статьи и практически не шлет писем в местную фракцию большевиков (раньше ведь ни на один день не оставлял их без ценных указаний). А самое ужасное заключается в том, что переехал от моей дорогой Крупиночки к соседу. Что это? Кто он? Срочно сообщи. В конце концов, если все так серьезно, плюну на нелегальное положение, казну партии СР и ежегодное собрание акционеров заведения мадам Клары и примчусь к тебе, как карета «скорой помощи».

ЦК тебя твой Фантик-помощник

Спасительный мой Фантик, конечно, ты абсолютно права про мое здоровье: йодные капли уже принимаю, пенсне заказала (днями получу и буду хоть капельку на тебя похожа, гы).

Что касается слухов, распространяемых Кобой-Фикусом… И да, и нет. Да — почти ничего не посылает. Нет — не переехал. Не переехал, но почти сутками напролет теперь общается с нашим соседом Парвусом. И пишет, пишет под его диктовку сумасшедшее количество каких-то тайных бумаг. Я совершенно им заброшена и предоставлена самой себе. Если не считать Маняшки, которая истово исполняет свои сыщицкие обязанности — чуть ли не каждый час бегает с доносами. И ты знаешь, мне кажется, она бы предпочла свои сообщения отправлять с курьерами — боится что-нибудь пропустить во время своего отсутствия.

Как я устала от этого присмотра! В круиз бы, в дальние дали… но вынуждена в очередной раз спасать «слово и дело» нашей партии. Поэтому твоя помощь мне, конечно, понадобится.

Вскоре должна состояться очередная партийная конференция в Праге, там будет очень много участников. Всем и, конечно, Володе надо составить речи, написать программу, решения. Кроме того, следует подготовить все организационно — гостиница, кормление, зал с кулуарами для проведения мероприятия и, разумеется, культурная программа. Я мечтаю с тобой встретиться, но не могу настаивать на твоем приезде. А потому очень рассчитываю на твою помощь в решении «письменных» вопросов — речи, решения, программы, манифесты и другие воззвания. Все на твой выбор. В случае твоего согласия сразу же вышлю основную тему.

Твоя беспомощная Крупа. ЦК тебя и ЦК.

ТЕЛЕГРАММА (Крупе от Фантика)

Да тчк Речи тчк ЦКФК тчк

ТЕЛЕГРАММА (Фантику от Крупы)

Речи и программа тчк Подробности письмом тчк ЦКНК тчк

Мой милый Фантик-выручалочка, спасибо тебе за быстрый ответ. Извини, что к речам добавила и Программу. К моему стыду, это не программа собрания, а Программа партии на неопределенное (гы!) будущее.

Но зато тебе не придется писать речь для В. И. С этим попытаюсь справиться сама. Давно бы, конечно, ее закончила, но он капризничает и заставил уже несколько раз вносить добавления и изменения. Конец сему «творчеству» наступит, видимо, только на конференции.

Вместо этой каторги тебе останется сочинить речи (примерно дюжину) о партийной жизни в эмиграции — я позже определю, кому какую произносить, так что о «декламаторах» не думай. С твоей умной и логичной головкой, а также при знании фактической стороны нашего эмигрантского житья-бытья (спасибо мне, гы) ты легко справишься с этой частью задачи. Речей много, так как конференция будет проистекать (к моему ужасу!) целых две недели. Денег на это уйдет, по моим прикидкам, столько, что придется обратиться к нашим тайным финансовым мешкам. Очень уж не хочется трогать счет в Швейцарском банке. Пусть растет.

Теперь о Программе. Зная, что ты не располагаешь бесконечным количеством свободного времени, прошу тебя, конечно, только о Программе-минимум, о которой долго уже бубнят большевики. Там все ясно и понятно тебе, мой начитанный и политически грамотный Фантик.

Кроме того, я приму от тебя любое предложение на предмет дальнейшей деятельности коммунистической партии. У меня сложилось мнение, что партия наша уже довольно долго топчется на одном месте, как тяжело груженная лошадь в высоком сугробе. (Уж извини за такую неуклюжую метафору — наверное, я по настоящему снегу соскучилась.) Так вот, надо что-то такое, что вытянет все сообщество на торный путь.

Все, что приготовишь для меня, срочно вышли. Ты знаешь как.

У меня все по-старому: принимаю всяческие капли, привыкаю к пенсне, уклоняюсь (по возможности) от встреч с Маняшкой, к ее большому сожалению, изредка вижусь с Вовкой, когда он забегает для прочтения очередного варианта собственного выступления. Большую часть времени он по-прежнему проводит у Парвуса. Что они там делают, не имею ни малейшего представления. Как бы не учудили какой-нибудь каверзы, гы!

Твоя Крупа ЦК своего Фантика-благодетеля

Взволнованная моя Крупочка, успокойся! Все будет хорошо. Завтра вышлю эмигрантские речи и Программу-минимум на тридцати страницах. Все лишнее на твой взгляд можно безболезненно для моего самолюбия (ха!) выкинуть. Я так увлеклась писаниной, что остановиться не могла, прости уж твоего азартного Фантика.

По поводу возможного направления деятельности я думала все время, пока выполняла твое письменное задание. И вот что надумала. По-моему, вы давно не выпускали газет. Как тебе такая идея? Я даже название придумала — «Правда». Только не отвергай его сразу, памятуя о той, другой «Правде», которая существовала в прошлом веке. Кто старое помянет и т. д. Ведь ложь, которой пестрили страницы той газетенки, ни в коей мере не может отвратить нас от простого и звучного русского слова — «правда». Я сначала хотела предложить тебе название «Истина», но подумала, что в нем есть некоторая помпезность, это уж какой-то абсолют получиться может, ха.

К тому же газета — это такая стихия, где совсем без искажения действительности не обойтись, просто читать не будут.

Газета может объединить партийцев в период разброда и шатаний, который характерен сейчас для всего мира. И не только объединить, но и повести к общей цели, а уж там как получится. В зависимости от цели.

Вот написала это и вспомнила, что уже целый месяц не посещала стрелковый тир имени господина Михельсона (ха!). Как бы не отчислили. Ладно, что-нибудь придумаю. Что-то я отвлеклась! Да. Так вот, газета хороша еще и тем, что ты, моя Крупиночка, это дело знаешь, а главное, любишь. А твоя любимая «Искра» уже давно угасла. «Пора, мой друг, пора».

Пока все это излагала, окончательно убедилась: газета — то, что надо. Гегемонам полезно, а тебе приятно. На этом — ура!

По-моему, я угадала твое заветное желание, правда, Крупочка?

Жду твоих замечаний по поводу «речей на Пражской конференции». Вообще, название сего сборища звучит несколько странно — Всероссийская Пражская конференция, да еще и шестая!!!

Нумерация ваших разнообразных съездов, конференций, конгрессов, Интернационалов и др., как я понимаю, — твоя обязанность. Бедная моя подружка, не запутайся!!!

В нетерпении тебя ЦК твой нетерпеливый Фантик

ТЕЛЕГРАММА (Фантику от Крупы)

Прекрасно все тчк ЦКНК тчк

ТЕЛЕГРАММА (Крупе от Фантика)

Чем смогла зпт ха тчк ЦКФК тчк

Наконец-то. Наконец-то, родной мой Фантик, закончилась вся эта кутерьма в Праге. Все прошло как по маслу, спасибо тебе. Ты написала блестящие «роли», а я умудрилась очень удачно подобрать исполнителей, которые совершенно «случайно» (гы), но на удивление вовремя (еще раз гы) появлялись на сцене.

Предложение издавать очередную «Правду» встречено было громом долго не смолкавших аплодисментов, поставлено на голосование и, как это повелось среди большевиков, принято единогласно. Меня это единодушие насторожило: ладно я — мне вообще дела издательские по душе, но остальные-то, им что за радость?

Впрочем, появилась среди господ коммунистов новая и, по-моему, довольно опасная тенденция — сплочение вокруг любого слова, заявленного с высокой трибуны.

Именно этим, видимо, объясняется неожиданное для всех окончательное отторжение меньшевиков от нашего большевистского дела и тела, гы. Времени от зарождения этой ценной идеи и до ее воплощения прошло ровно пять минут. К трибуне, рядом с которой пристроились стенографистки (В. И., конечно, определил меня к ним), подошел некто и попросил перенести на другой день выступление представителя меньшевиков-ликвидаторов. Последнее слово было не услышано, вернее, недослышано, а потому тут же переврано. Секретарь переспросила (но достаточно громко): «Что-что? Меньшевиков? Ликвидировать?» Ответ заявителя никого не интересовал. Все уже дружно тянули руки и скандировали: «Лик-ви-ди-ро-вать, лик-ви-ди-ро-вать!» И что же? Ликвидировали…

К счастью, царь Соломон[77] был прав — всё действительно кончается.

Но жизнь продолжается. И престранным образом. Ты себе даже не представляешь, где мы теперь собираемся обосноваться (в связи с изданием твоей «Правды», гы) — в Кракове!!! Фанечка, мы же будем почти рядом! Какое счастье! Может, и встретимся, гы???

Рада я этому не рассказать как. Я устала от Франции, Германии, Швейцарии и Инески. А она в Кракове, по моим сведениям, в ближайшее время не появится.

К тому же меня стал раздражать французский прононс. Это нечеловеческое ударение на последнем слоге особенно действует на нервы. А когда прибавилось популярности у В. И. в среде парижских коммунистов, они взяли себе в привычку называть его по-свойски — Вовбан. Звучит это для моего русского уха чудовищно, похоже на кличку, да и рифмуется как-то подозрительно — Вовбан — атамбан — бон вивбан (гы???).

В подготовке к переезду собирающаяся в кучку твоя Крупа тебя ЦК.

P.S. Совсем забыла написать тебе про Парвусовы делишки, но оставлю эту тему до следующего раза. НК.

За скорое наше соседство, моя Крупиночка, поднимаю я бокал густо-красного бордо нового урожая и пью его пока в одиночестве, но… держа левую руку на стопке твоих писем.

И пью это самое бордо я уже не первый день, а третий (как бы не спиться вчистую, ха) — с тех пор, как получила благую весть. У нас тут так замечательно поставлено дело информирования заинтересованных лиц, что, пожалуй, я раньше тебя узнаю о некоторых планах В. И.

Так вот, говорят, что В. И. с Парвусом сейчас заняты оформлением патента на некое изобретение. В чем суть, никто не знает, но каким-то таинственным образом это связано с поисками «слабого звена» и организацией перманентной революции. И еще говорят, что авторы патента получат гигантское вознаграждение от высоких особ при благоприятном стечении обстоятельств.

Не знаю, что так замечательно повлияло на мои умственные способности, может быть, непривычно крупные для меня дозы бордо, но неожиданно я поняла первопричину некоторых действий и высказываний В. И.

Дело в том, что он, по слухам, опять «будирует» тему торжественных захоронений. Видимо, Володя в самом деле очень подвержен влияниям, и, с одной стороны, Стена Коммунаров произвела на него сильное впечатление, а с другой (и это сторона самая главная) — высказывание всем известного Карлуши Маркса о том, что «пролетариат должен стать могильщиком».

Так или иначе, но все тут заворожены полученным от него письмом, где он излагает свои мысли на тему уподобления Кремлевской Стены Стене Коммунаров. А Кремлевская-то подлиннее будет, однако. Тогда, как ты понимаешь, надо Красную площадь превратить в кладбище Пер-Лашез!!!

Напиши мне, пожалуйста, можно ли верить этим слухам, не наговаривают ли на нашего вождя, ха? Ведь если это правда, то как бы в Москве народные волнения не сделались. Очень бы этого не хотелось, потому что вслед за активно выраженным недовольством масс всегда поднимается волна полицейской реакции, а у нас и без того забот хватает. Вот на той неделе неожиданно отремонтировали забор на заводе Михельсона, и теперь приходится составлять заявки на посещение нашего тира. Это нам-то, нелегалам!!!! А уж сколько приходится платить сторожам, чтобы они эти заявки сразу по получении уничтожали, даже и вспоминать не хочу. Все-таки я — казначей, ха.

Что-то я все о политике, надоело. Крупочка, ты ничего не пишешь о твоем лечении. Не забросила ли ты его? Помогают ли тебе назначения докторов?

Тебя ЦК твой очень деловой Фантик

Ах, мой родной информированный Фантик! Все тебе правильно рассказали, ничего не преувеличили, увы. Но для меня так даже лучше, я теперь могу сразу приступить к обсуждению проблемы, а не тратить массу слов и времени на ее изложение. Привычка писать безумно длинные статьи не позволяет мне так же талантливо и кратко описать все происходящее, как это умеешь делать ты, мой Фантик.

Но все-таки начну со своего здоровья — я ведь знаю, что оно тебя очень заботит. Поэтому сразу скажу, что мне стало лучше здесь, но лекарства я продолжаю принимать, как назначили еще французские доктора. Пенсне тоже ношу, и мне это нравится — прибавляет солидности, гы.

После довольно поспешного и безумно тяжелого переезда на берега твоей родной Вислы (в Краков) я уже немного пришла в себя. А тогда…

Переезд был похож на очередное бегство, отягощенное требованиями конспирации — опять куча фальшивых паспортов, париков В. И., заготовок для издательской деятельности и, конечно, «коллекция» уже изношенных «гороховых» галстуков от Инески. По требованию В. И. их упаковали в специально заказанный ящик весьма сложной конструкции.

Вместе с нами уезжали и будущие сотрудники типографии «Правды», и Маняшка, и Парвус, без которого Володя теперь «не мыслит дня прожить».

Они, видишь ли (нынче это уже ни от кого не скрывается), действительно готовят бумаги для оформления патента. И суть этого изобретения состоит в том, что они найдут (в этом не сомневайся) возможность объявить Россию «слабым звеном» в цепи империализма. Далее будет составлен подробный план кампании «Как взять власть у тех, кто не собирается с ней расставаться».

Финансирование этой научной деятельности и последующего осуществления сего архиспорного проекта берет на себя европейское сообщество. Так что в деньгах, во всяком случае, недостатка мы испытывать не будем.

Но с точки зрения морали вся эта затея вызывает мои большие опасения. Уж лучше бы это оказалось очередной «панамой» — собрали деньги, ничего не сделали и убежали на край света… Мечты. Мечты, которым не суждено сбыться. Все, что задумали, сделают. К сожалению и стыду моему. Если бы ты знал, добрый мой Фантик, какую усталость и безнадежную грусть я испытала.

Но кроме груза нравственного (я чувствую свою ответственность за события, которые могут в недалеком будущем случиться на моей родине), был и еще один — в виде двух товарных вагонов с заготовками мемориальных досок. В России (когда мы в ней окажемся?!) В. И. собирается заказать надписи. Мраморные эти доски В. И. намерен впоследствии (сказал, что составит специальное политическое завещание, гы) укрепить на всех домах, домишках и строениях, где ему удалось побывать. Еще один вагон с аналогичной «начинкой» опломбирован и оставлен на станции Париж-сортировочный. На этих досках, правда, надписи уже сделаны на французском, английском и немецком языках. Список адресов «развески» находится в вагоне.

Эти его планы болезненно сказываются на моей психике. На пасху даже собираюсь съездить в Вену к Зиги Фрейду. Уже и на прием записалась. Хорошо бы уговорить В. И. сопроводить меня туда, ведь на самом деле ему эта консультация нужнее. Он последние месяцы совершенно не в своем (а в Парвусовом, гы) уме.

Заканчиваю и без того длинное письмо, потому что Маняшка рвется в ванную комнату, где я для спокойствия забаррикадировалась.

ЦК-ЦК. Твоя Крупа

P.S. Пока Маняшка осматривает ванную комнату. На днях к нам с визитом заявилась некая Шурочка Коллонтай[78] — мордашка смазливая (к моему ужасу, В. И. сразу нехорошо взбодрился), что-то странное говорила и о феминизме тоже. Она местная, может быть, ты что-нибудь знаешь хотя бы про ее семейство. ЦКНК.

Чудовищные сообщения, Крупиночка моя!

Но начну, пожалуй, с конца.

Шурочка Коллонтай и у нас тут появлялась неоднократно. Все пыталась выйти на правильный политический путь. Поводырей (в связи с ее смазливостью) хватало — и Коба-Фикус, и Феликс, и первый женолюб Белокаменной Мишель Калинин, ха, — словом, все ваши вцепились в нее просто мертвой хваткой. И не отпустили бы, но она выкинула удивительный фортель — спелась с мадам Кларой и юной Розочкой. Те познакомили ее со мной. Я, конечно, следуя положениям Устава партии СР, привела ее к нам на заседание. Все на нее посмотрели, и довольно благожелательно, сделали ей соответствующие случаю предложения, но она взяла время для обдумывания. Посетила со мной вместе тир на заводе Михельсона (занятий там не было, а мне хотелось ее заинтересовать каким-то реальным делом). После чего без всякой помпы отъехала в Варшаву. А оттуда, видно, и до Кракова добралась.

Что касается ее семейства. Право, не знаю, что и сказать. Все в Польше знают Гоги Коллонтая[79]. Но это дела давно минувших дней. Гоги жил лет сто назад. А знаменит был очень, и до сих пор существуют его последователи, которые называют себя польскими якобинцами. Гоги — существо многогранное, увлекающееся, но без четкой политической ориентации. Известность ему принесли две кампании, которые он с блеском провел. Первая касалась установления в Польше наследственной монархии (шляхта ликовала), а вторая связана была со свободами трудящемуся классу (шляхта негодовала).

Внучка ли ему Шурочка или однофамилица — как знать? Но в отличие от разбросанности, которая характерна была для Гоги, Шурочка, бесспорно, весьма устремлена к цели. Скорее всего, она со временем окажется в числе ваших, большевиков.

Нет слов, я с интересом отношусь к людям, имеющим конкретную цель в жизни. Но интерес этот зависит от цели. Например, цель (постепенно проясняющаяся), которую преследует В. И., меня приводит в содрогание. И это даже не «поиски слабого звена» на необъятных просторах нашей родины (пока еще найдет, ха), а истовость, с которой он пытается обессмертить свое имя. Судя по твоим последним сообщениям, Крупочка (товарные вагоны с мраморными досками и др.), он совсем плох. Кажется, теперь это называется фикс-идеей?

Обязательно постарайся показать Володю врачу. И не только Зиги Фрейду — ведь все это может быть следствием самых разнообразных органических поражений его существа или, к примеру, сосудов.

От обсуждения дел патентных я пока воздержусь — слишком много слухов. Надо их как-то рассортировать, но я не задержу тебя с результатами этого анализа. С другой стороны, опоздать он (анализ) не может — дело они с Парвусом затеяли предлинное, к тому же всякие бюрократические препоны на пути оформителей патентов стоят нерушимо, ха.

А вот меня сейчас мысль посетила: не отправить ли на станцию Париж-сортировочный небольшой десант из наших бомбометателей, пусть подорвут этот политически опасный вагон. Чем не цель, ха? К тому же давно тренировок по бомбометанию не было. Может, и меня возьмут как сопровождающего. А на обратном пути я ведь могу и через Краков проехать. Мы с тобой (со мной будет только наша казна, ха) встретимся… посидим в кофейне (или загуляем в шикарной какой-нибудь ресторации… с шампанским и последствиями)… поговорим всласть… в концерт сходим (говорят, скоро в Польшу Санечка Зилоти[80] направляется с гастролью)…

Пока мысль ложилась на бумагу, окончательно убедилась в правильности этой идеи. Решено. Завтра же на активе «будирую» столь архиважный вопрос, ха-ха! (Правда, Крупочка, я уж почти вжилась в образ вашего вождя — весь набор слов его!) Не думаю, что эта свежая идея встретит возражения у моих товарищей. Для того чтобы завуалировать (в глазах В. И.) наши «взрывные» намерения, можем прихватить и кого-нибудь из большевиков (по твоему выбору, Крупочка!).

Отвечай быстро, не раздумывая, но с нежностью.

А я тебя ЦК-ЦК в надежде на очень скорую встречу.

Твой энергичный Фантик

Фантик, ты действительно сможешь приехать? Почти не верю, но это было бы замечательно. Я ведь даже сосчитать не могу, сколько лет мы с тобой не виделись. Так и жизнь пройдет, гы.

Но мне кажется, что для твоего приезда совсем нет нужды в разнообразных бомбометательных изысках. Ну его, этот вагон. Я и так буду безмерно рада нашей встрече. Тем более, что сейчас во Франции появились безработные («слабое звено», гы?), и они сразу же после взрыва все восстановят. Вагон с «бесценным» грузом В. И. застраховал у Ллойда[81] на кругленькую сумму. И ты понимаешь, мой самый умненький Фантик, что все экзерсисы задуманного тобой десанта останутся втуне. Восстановление же текстов для мемориальных досок отнимет у меня последние силы, а их на эти тексты и в первый раз потрачено было предостаточно.

Приезжай по-простому, можешь даже Феликса с собой не брать для отвода глаз большевистских фракций Москвы и Кракова.

Я тут пока придумала себе дело — езжу по Польше, знакомлюсь с образовательными учреждениями, много разговариваю с местными детишками. Они чистенькие и смышленые, а вот особы женского пола, которые к ним приставлены преподавать… Все сплошь феминистки и какие-то уж слишком боевые. Они активно занимаются агитацией среди учеников начальных школ. А по моему мнению, осознание разницы полов в столь юном возрасте может привести к непредсказуемым последствиям. Впрочем, нас с тобой в детстве с такими идеями не знакомили, а что из этого вышло, нам известно. Пожалуй, обращусь к Зиги Фрейду — пусть составит программу по своим излюбленным темам для начальных школ. Например, «Занимательное либидо для малышей», гы. Как бы о нем ни судачили кумушки из буржуазных кругов, он действительно талантлив.

Пока я была в этой поездке, все дамы, лично заинтересованные особой В. И., весьма оживились. Инеска прислала очередной галстук, Маняшка свела дружбу с Шурочкой Коллонтай, да столь близкую, что уж и разговаривают в унисон. В. И. галстуку, как всегда, обрадовался, но удаленность Инески (она по-прежнему в Лондоне) сказывается. Поэтому он обратил свой более чем благосклонный взгляд на Шурочку. И не безответно. Такая моя судьба, Фантик.

Обязательно телеграфируй о своем прибытии.

Ждущая Крупа тебя ЦК

ТЕЛЕГРАММА (Крупе от Фантика)

Двадцатого Варшаве зпт ха тчк ЦКФК тчк

ТЕЛЕГРАММА (Фантику от Крупы)

Все готово встрече тчк ЦКНК тчк