Крупа и Фантик

Прабабки

Внимание, Фанни, переходим на план «Т».

Поэтому пишу молоком, а все из-за сплетницы Мэри Спиридоновой. Не потому, конечно, что сплетница, а потому, что палит как оголтелая в кого ни попадя. И вот теперь ее укатали в Акатуй, а нам мучиться с молочными продуктами. Кстати о молочных продуктах. Они непосредственно относятся к твоему вопросу «Или он съел что-нибудь?» в связи с Володиной лысостью.

Скорее причина в том, чего он не съел. А не съел он то, чего вообще не ели в их семействе. Мария Александровна Ульянова[3] — ленивая барынька — давала детям только молоко, что самое простое, и лишила их в детстве всех кисломолочных продуктов. Я уж не говорю о рыбе. Представь, Фанни, ведь они жили на Волге, но ей было лень почистить рыбешку к обеду! И до сих пор все ульяновские «дети» относятся к рыбинам любого рода с такой же ненавистью, с какой они относятся к классу эксплуататоров, — называют «гадами». Другой раз и не поймешь, о чем они разговаривают: то ли против царя бунтуются, то ли от ухи отказываются. Следует отметить, что наш «старший брат», ныне покойный идол всей семьи, имел приятную на вид шевелюру. Наверное, потому, что был отдан на воспитание бабке по отцовской линии. Впрочем, никто не знает, как бы он выглядел, доживи до хоть какого-нибудь возраста. Скорее всего, что «диетическое» питание, характерное для этой семейки, непременно и самым прискорбным образом сказалось бы. В общем, это я к тому, что молоко в доме не переводится. Так что наша переписка по плану «Т» не потребует моих дополнительных походов к молочнику.

Верю, что ты окажешься замечательным стрелком. Удачи тебе.

Что касается гадины Инески, я тебе тоже кое-что могу рассказать. Эта дрянь на последний день рождения Володи (22 апреля) прислала ему подарок — совершенно идиотский галстук «в горошек». Тоже мне «мерило вкуса». Но ведь и он хорош! Ходит в этом галстуке даже на охоту! И что ты думаешь, этот убогий рисунок («горошек») вошел в моду среди не просвещенных еще пролетариев. Некоторые даже наживаются на полном отсутствии вкуса у толпы.

На днях приезжали товарищи из Питера и рассказали о той нездоровой суете, которая возникла вокруг «любимого галстука Ильича» (его уже так называют). Так вот, скупают черные галстуки в лавке похоронных принадлежностей, что в Апраксином дворе, с помощью трафарета масляной краской наносят «горох» и быстро загоняют на Сенном по гривеннику за пару. Образуется сумасшедшая добавочная стоимость. С этим надо бы бороться, да все недосуг.

На днях заходил Макс Горький[4] со своим другом Марией Андреевой[5]. Я всегда напрягаюсь в присутствии этого пролетарского писателя. Никогда не знаю, как к нему обращаться. Скажу «Алексей» — обижается, что не ценю его литературные заслуги, а назову «Максимом» — морщится, думает, забыла, как его зовут на самом деле. Дурацкая ситуация. Мучилась во все время визита несказанно. Пришлось напомнить, что пора бы раскошелиться нашему толстосуму Саввушке Морозову[6], тогда они сразу ушли, сославшись на какую-то незначительную причину. А Володя весьма интимно ущипнул меня, как бы от чувств. Видно, деньги потребовались. На баб. Думаешь, у него только Инеска на сердце? Есть же еще и толстуха Землячка[7]! И всем подарочки рассылает, которые сестрица его, Маняшка, на конспиративные квартиры развозит с приложенными к ним зашифрованными любовными посланиями. Одних расходов на извозчиков от этого тринадцать рублей только в последний месяц вышло.

А меня недавно познакомили с красавцем поляком Феликсом[8]. Он тоже из наших. Выглядит как мушкетер. И эта бородка клинышком! Восторг! Жаль, что ЦК не рассматривает вопрос о назначении ему супруги. Я бы, пожалуй, согласилась. Гы.

Вот видишь, Фанечка, опять «архидлинное» письмо получилось. Но только ты у меня для душевного общения и есть. Поверь, не с кем словом по дружбе перемолвиться.

Любящая тебя Надежда

P.S. Не забудь о плане «Т», когда будешь писать ответ. Н. К.

P.P.S. Напиши что-нибудь о себе, о своем детстве. С кем ты теперь общаешься, что нового? Твоя Н.

Подружка моя дорогая, Наденька! Какое чудное письмо ты мне прислала! Я вообще восхищаюсь твоим литературным стилем и богатством лексики. Куда там Лешке Пешкову! Он ведь, в отличие от нас с тобой, «академий» не кончал. Только в люди все захаживал. Ха!

Про Феликса (если это, конечно, Дзержинский) у нас тоже разное болтают. Не так все просто. Ты же понимаешь, что он со своими внешними данными, очевидно, пользуется определенным успехом у дам-с. Если даже твой Володя (мелкий и довольно лысый) — в этом деле мастак. Вообще, как говорила моя (еще по гимназии) подружка Лилечка Сухомлинская[9], «все мальчишки дураки и дерутся». Как она была права! И сами дерутся, и нас, девушек, к этому делу пытаются (и не без успеха) приспосабливать.

Мы же — пылкие, увлекающиеся, романтичные. И чем лучшее образование получаем, тем проще нас увлечь, потому как воображение развито непомерно. Именно поэтому так велик процентный состав лиц женского пола в боевых партийных рядах. А ведь нам могли найти более приятное для нас применение, чем разгребание политических завалов. (Да хоть журфиксы устраивать для женщин-работниц в Иваново-Вознесенске!!!) Обидно это, правда, Наденька? Ведь на сегодняшний день сложилась просто пиковая ситуация! Как только намечается дело поопасней, так кого-нибудь из девушек посылают, дескать, полицейский увидит этакое эфирное создание, сомлеет и ничего худого не заподозрит. И что же? Скоро дойдет до того, что как увидят существо в юбке, сразу упекут в каталажку!

Как я уважаю суфражисток! Вот настоящие борцы за права женщин. Жаль, что в России почти нет последовательниц этого мощного международного движения. Я бы к ним записалась. А так — только на курсы стрелков хожу. Но в группу снайперов, которая окружена завесами политического тумана и где прошла обучение известная тебе Мэри, не берут из-за дефектов зрения.

По поводу моих ближайших планов. Их питают надежды. И вот какие. К тому времени, когда будет исчерпан последний утвержденный список «сатрапов», мало кто из опытных стрелков — членов моей партии останется на свободе, а наше молодое пополнение не в курсе моих глазных проблем. (И, как ты понимаешь, я не собираюсь о них оповещать.) Вот тогда я и попаду в группу снайперов. В смысле, пройду углубленный курс изучения стрельбы по движущимся мишеням.

Пока же, в связи с последними событиями, я почти ни с кем напрямую не общаюсь. Сижу дома, а читаю только корректуры листовок (это я могу делать и с закрытыми глазами), которые мне привозят два раза в неделю вместе с продуктами питания. Все оставляют под дверью на коврике.

Вот видишь, вроде удалось замедлить «глазные неприятности», и я смогла написать довольно длинное письмо, на которое жду твоего ответа, дорогая моя подружка.

Твоя Фанни

Фанюшка, радость моя! Как я счастлива, что стало получше с нашими глазками. Но ты все-таки должна съездить в Баден-Баден для закрепления успеха. Условия пребывания прежние.

Фанюшка, ты не ответила на мой вопрос о детских историях. Что это, тайна? От меня? Напиши мне, пожалуйста, хоть о чем-нибудь из того времени. Ну, к примеру, какое у тебя прозвище было в гимназии? Меня-то по-простому звали — Крупа.

Да, чуть не забыла. Ты упомянула Лилечку Сухомлинскую. Не она ли пару лет назад с успехом дебютировала в подтанцовке у Э. Карузо[10] на его концертах неаполитанской народной песни? Я была на одном из них, и меня поразило ее лицо простой русской интеллигентки.

Хочу поведать тебе еще об одном ужасе своей теперешней жизни. Будучи проездом в Вене, мы с Володей посетили лекцию этого модного сейчас в Европе Зиги Фрейда[11]. Ты, конечно, наслышана о направлении его работ и легко можешь понять патологический интерес к этой теме со стороны Володи. Но мало того, что мы просидели три часа в душном от набившегося народа зале! Мало того, что Володя весь извертелся и меня защипал (это он привлекал мое внимание к интересным с его точки зрения моментам)! Так он еще решил остаться на практикум «Как добиться популярности». И что ты думаешь! Из всего этого семинара Володя воспринял только самую поверхностную часть — как ходить, говорить и одеваться, чтобы быть замеченным публикой! И тут началось.

Придя домой, он сразу связался с производителями зеркал. Через два дня зеркало (поверь мне, гигантских размеров) было доставлено и установлено в гостиной, которую заняло почти всю. Пришлось даже хозяйскую мебель частично вынести на лестницу. Ну да самое неприятное было еще впереди! Целую неделю Володя вертелся перед этим зерцалом в разных туалетах, принимая, на мой взгляд, совершенно развратные позы, как одалиска. Больше всего он себе понравился в жилетке, с засунутыми в проймы большими пальцами. Видок, доложу я тебе, действительно запоминающийся. Но и это еще не все. Уже отработав мелкую какую-то походочку и оставив наконец-то в покое зеркало, он принялся мучить мой слух. Теперь он на людях КАРТАВИТ!!!

Тут уж, воленс-ноленс, его никто не забудет. И никогда. В общем, «все мальчишки — дураки».

Срочно заканчиваю письмо. Маняшка[12] не дремлет.

Целую Крепко (ЦК). Твоя Крупа

Ты моя Крупиночка! Ничего, что я тебя так называю? Конечно, у меня нет от тебя тайн. Тем более из моего счастливого детства. Просто я, наверное, старею, да и молоко сыграло свою роковую роль. Ты же понимаешь сложности «молочной» технологии. Написала несколько строчек, и уже начала не видно. А сделаешь небольшой творческий перерыв для приема пищи — все и забыто.

Ну что сказать тебе о моем детстве. Мне приятно вспоминать то время, нашу виллу на берегу Вислы, моих подруг по гимназии. А прозвище у меня было, по-моему, очень милое — Фантик.

Лилечка Сухомлинская — та самая. Только теперь она не работает с Карузо. Цели творческие для нее важнее успеха у мужчин. Как только Энрико стал проявлять к ней интерес самого интимного свойства, она переехала в Париж и там теперь имеет успех на сцене Мулен-Руж.

Описание метаморфоз, которые случились с Володей, достойны пера великого литератора. Все эти его экзерсисы с переодеваниями перед зеркалом! Жилетка! Он бы еще в нижнем белье покрасовался.

Кстати, пока молоко не обсохло (ха-ха!) и виден влажный контур предыдущих строк, хочу рассказать тебе об одном эпизоде, имевшем место давным-давно в нашей Первой Варшавской Женской Гимназии. Я тогда училась в 5-м классе. Родители мои отъехали в длительный круиз, а меня определили к нашим пансионеркам. Как-то вечером, когда девочки готовились ко сну, в дортуар вошла наша Мадам. Обнаружив некрасиво сморщившиеся и сползшие чуть не до колен чулки у нескольких девочек, она сказала: «Медам, запомните на всю жизнь — лучше уж совсем голой, чем в таком, с позволения сказать, „неглиже“». После этого весь наш дортуар соревновался на скорость раздевания. Победительницей всегда бывала известная тебе Лилечка. Ее потому и в подтанцовку вне конкурса взяли.

Может быть, В. И. действительно сводить к психиатру? Да хоть к тому же Фрейду? Правда, думаю, он не согласится.

Сейчас читала кое-какую революционную литературу и подумала, что, возможно, «наша лысина» связана с чересчур бурной деятельностью на политическом фронте. На всякий случай выписала из Германии портрет экономиста Карлуши Маркса[13]. На предмет изучения волосяного покрова у типичного коммуниста. Ведь Володя, как я поняла, хочет завоевать положение лидера.

Придется на этом закончить письмо — пора идти на занятия по стрельбе. Нелегальное положение никто не отменял, но пропуск занятий на курсах карается немедленным отчислением. Так что побежала.

ЦК, твой Фантик

Дорогой мой Фантик! Целый месяц не было оказии с твоим долгожданным письмом. Но все благополучно завершилось. Очень рада за тебя, за твой неунывающий характер и за твою подругу Лилечку. Ведь Мулен-Руж известен всей просвещенной Европе!

А Володя отчебучил еще кое-что! Заказал по собственному эскизу меховую шапку (из заячьего меха!) в лондонской фирме «Leather & Fur». Они такого фасончика еще не видели — треух — неделю требовали уточнений. Он мне ничего не говорит, но, видно, мы скоро в Россию заедем. Может, удастся встретиться! Очень на это рассчитываю.

Расскажи мне в подробностях о твоих успехах на стрелковом фронте. Меня они чрезвычайно интересуют как показатель возвращающегося к тебе здоровья!

Пишу урывками, так как совершенно отсутствуют элементарные условия. После того как в гостиной воцарилось известное тебе зеркало, на лестницу, конечно, в первую очередь было выставлено мое любимое бюро красного дерева работы мастера Гоши-Альфонса Жакоба[14].

Фантик, дорогой мой, после всех этих поистине циклопических трат, которые легко себе позволил Володя, мы сидим в режиме жесткой экономии. Во всяком случае, я. Поверишь ли, за последний год ни одной тряпочки не позволил мне приобрести. Скряга! Это он на Инеску денег не считает. Только бы для дальнейшей революционной деятельности он не придумал мне внешний облик «бедная овечка». А все к тому идет. Чулки мне уже и сейчас Маняшка покупает самые дешевые. А я так люблю хорошее белье! Пожалуй, пойду немного поплачу. Хоть в ванной комнате можно побыть одной довольно долго, не вызывая подозрений у членов семьи.

До свидания, мой Фантик. Надеюсь на встречу.

ЦК. Крупа

Крупиночка моя, постарайся не «рассыпаться» от всех этих печальных обстоятельств! Я всегда думаю о тебе и очень сочувствую. Чем жить при таком человеке, уж лучше в железы и в каторгу! От Мэри письмо пришло — очень оптимистичное. Она вообще удивительный человек — совершенно не подвержена капитулянтским настроениям.

А вот я сейчас постараюсь тебя рассмешить. Кто бы, ты думала, притащился на последнее заседание нашего актива? Ни за что не угадаешь! Известный всем — и «нашим», и «вашим» — Коба[15]!!! Теперь он хочет стать членом партии СР. А еще в прошлом месяце вроде как с кадетами дружбу водил. Не пытался ли он проникнуть и в ваши стройные ряды? Вот уж ни принципов, ни ума! Но готовит свое внедрение самым тщательным образом. Пришел к нам с хорошим рекомендательным письмом, подписанным Спиридоновой (там, в Акатуе), знал пароль. Откуда бы? Сказал, что полностью разделяет наше мировоззрение, и основной постулат, сказал, необычайно ему близок. Никто, конечно, ему ни на грош не поверил, но и выгнать не решились. Попросил называть его Фикусом и предложил план ограбления банка в Тифлисе. Прямо уголовник какой-то. И при чем тут Тифлис? Как говорится, «где Кура, где твой дом». Я понимаю, если бы о Центральном черноземном районе шла речь или, к примеру, о питерском «Обществе взаимнаго кредита» (такое название глубокомысленное!), так нет же, в Тифлис его потянуло, на родину. Мы его всерьез не приняли, но решили оставить — уж больно занятный.

Ну что, развеселилась, Надюша?

А если по делу, то бойся этого человека (Кобу-Фикуса), он предаст всех при первой возможности.

Опять пора бежать на тренировку, а об успехах в стрельбе расскажу в следующем письме. Сегодня у меня очередной экзамен — «обездвижение объекта».

Будь здорова и счастлива.

Твой боевой Фантик

Дорогие мои, спешу сообщить долгожданное известие: погода наконец-то установилась. Поэтому приезжайте обязательно и в полном составе. Все правое крыло дома будет в вашем распоряжении.

Наши ходят в лес по грибы и ягоды. А рыбалка в этом году просто сказочная. Ко дню вашего приезда обязуемся отловить: двух налимов, 1 щуку, 12 фунтов карасей, обязательно 1 голавля и все, что пошлет рыбацкая фортуна.

С собой, если не трудно, пожалуйста, привезите «Биографию Спинозы» издательства Павленкова[16] и побольше мягких французских булок, а то мы здесь совсем «вдали от шума городского» и связанных с ним радостей.

Ждем-ждем-ждем. Катя[17]

Катя? Чем обязана? Какая рыбалка и что еще за булки? Как понимать?

Если бы не знакомый почерк и «упаковка» письма, то и отвечать бы не стала.

А так достаю из пакета очередной футлярчик с очередным пенсне (у меня их уже столько, что впору лавку открывать), под бархаткой на дне лежит послание, но от вас, Катя!

Объяснитесь. Ф. К.

Прости меня, озадаченный Фантик, прости меня, старую дуру. Пе-ре-пу-та-ла!!!! Послала тебе заказ на оборудование для подпольной типографии. Представляю, что подумают товарищи, получив письмо, подписанное «ЦК. Крупа». Ужас. Лишь бы В. И. ничего не узнал. Ну да вряд ли это произойдет — ведь вся (!!!) переписка — на мне. Работы прорва. А тут еще съезды разного калибра один за другим проходили, чуть не каждый месяц. Большевики от этого в такой эйфории пребывали, что другой раз в перерывах между заседаниями, охваченные революционным энтузиазмом, учились стрелять. Как ты, мой Фантик.

Давно не сообщала тебе наши партийные новости и связанные с ними очередные тяготы моей «семейной жизни».

Сейчас ясно уже окончательно, что В. И. определенно разорвал все отношения с мэтром. Я имею в виду Георгия Валентиновича[18]. Ты поняла, о ком я? Из-за их ссоры я уже второй месяц подряд читаю Володе вслух по-немецки Марксов «Капитал». А он держит перед собой перевод, выполненный Георгием Валентиновичем, и пытается подловить на неточностях. Ну нет их. И сил моих тоже нет. Совсем осипла от этой декламации.

В. Засулич[19] просто мечется между ними (В. И. и Г. В.). Она ведь Плеханова мало сказать что обожает, она его иначе как титаном и Прометеем[20] не называет. А В. И., завидуя славе Георгия Валентиновича как записного остроумца, тоже острить пытается. Говорит, если он Прометей, то я — брандмайор.

Верка Засулич повадилась, как она выражается, на огонек забегать. Каждый день. Скоро, пожалуй, уж и свет не будем по вечерам зажигать. Двойная польза — и Верка не появится, и «Капитал», будь он неладен, недочитанным останется. Впрочем, Верка еще туда-сюда, В. И. к ней не проявляет особого интереса, но «без дела» не сидит — модистки, танцовщицы, гувернантки и другие представительницы эксплуатируемого класса. Вроде бы классовый подход. Но смысл один — лишь бы поразвлечься!

А я до того заработалась, что пришла вот в Мюнхенскую пинакотеку, обозреваю дюреровский шедевр — «Оплакивание Христа» (по-моему, они только из-за Дюрера[21] и музей-то свой затеяли), а думаю о катастрофическом положении угнетенных в 16-м веке.

Но не было счастья, так несчастье помогло. На той неделе вдруг приехали все (все-все-все!!!) Ульяновы. Что в доме творится, не рассказать! Стульев уж и тех не хватает. А гомон, суета! Работать невозможно совершенно. Тут Володя в первый раз совершил поступок, который я абсолютно одобрила. Пошел в магазин и купил два хороших кожаных рюкзака и две пары альпийских ботинок (все-таки обновка!). И завтра отправляемся с ним, примерно на месяц, путешествовать в Альпы, как «калики перехожие». Шоколада там, говорят, пропасть. Постараюсь прислать тебе несколько фунтов этого чудного продукта. Обожаю его. Эх, вот бы у меня была шоколадная мануфактура, а так одни прокламации…

Надеюсь, что «святое» семейство во главе с Марией Александровной к нашему приезду насытится европейской кухней и вернется восвояси.

В связи с вновь утвержденными планами придется на некоторое время прервать выпуск газет, отложить пару съездов и, увы, чтение ответа от моего любимого Фантика.

ЦККК. Крупа