Крупская

В РОССИЮ!

Второго марта день начался как всегда. Утро Владимир Ильич и Надежда Константиновна провели в библиотеке. Она вернулась пораньше, разогрела обед. В 12 часов 10 минут на лестнице послышались знакомые шаги. После обеда, когда Ульяновы снова собрались уходить, в квартиру буквально ворвался Вронский с криком: "Вы ничего не знаете?! В России революция?!"

Владимир Ильич и Надежда Константиновна набросились на него с расспросами. Потом, проводив гостя, пошли на берег озера, где под навесом тотчас по выходе вывешивались все газеты. Читали и перечитывали телеграммы. Да, в России свершилась революция!

И во все стороны понеслись письма Владимира Ильича — расширять революцию, захватывать новые слои населения, курс на вооружение масс, поднимать их на взятие власти.

Начались дни и ночи беспокойных поисков путей домой, на родину. Оставаться здесь, в Швейцарии, было немыслимо. Один за другим рождались планы и один за другим терпели крах. Страны Антанты отказывались пропустить в Россию русских интернационалистов. Англия оказалась закрытой, там русских не пропускали, даже если они имели все необходимые документы. И надо ехать нелегально, легальных путей нет. Но как? Сон пропал у Владимира Ильича с того момента, когда пришла вести о революции, и вот по ночам строились невероятные планы.

Самое неприятное состояло в том, что по указанию русской полиции в международные военно-контрольные списки были внесены все противники войны. Как царское, так и Временное правительство пропускало в Россию лишь оборонцев. Шестого марта на совещании в Берне Мартов выдвинул идею проехать через Германию в обмен на немецких граждан, интернированных в России. Владимир Ильич ухватился за этот план, но швейцарское правительство ввиду нейтралитета страны отказалось вести официальные переговоры с Германией. Тогда роль посредника взял на себя лидер Швейцарской социал-демократической партии Роберт Гримм, затем его заменил Фриц Платтен — старый испытанный друг. Он повел дело энергично. О ходе переговоров он ежедневно сообщал Ульяновым. Меньшевики струсили и оставили мысль об отъезде, они были уверены в отрицательном решении Временного правительства.

Наконец Платтен принес выработанные условия, по которым он взялся сопровождать вагон с русскими эмигрантами через Германию, причем все переговоры и сношения с германскими властями должен был вести только он. Вагон пользуется экстерриториальностью, никакого контроля паспортов, досмотра багажа производиться не будет. Никто не должен покидать вагона, не должно быть никаких контактов с немецкими социал-демократами, никаких задержек и остановок в пути.

Все эти недели Ульяновы жили на чемоданах. С нетерпением ждали окончательного результата переговоров. И вот пришло письмо — разрешение получено!

"…Ильич моментально сорвался: "Поедем с первым поездом". До поезда оставалось два часа. За два часа надо было ликвидировать все наше "хозяйство", расплатиться с хозяйкой, отнести книги в библиотеку, уложиться и пр. "Поезжай один, я приеду завтра". Но Ильич настаивал: "Нет, едем вместе". В течение двух часов все было сделано: уложены книги, уничтожены письма, отобрана необходимая одежда, вещи; ликвидированы все дела. Мы уехали с первым поездом в Берн", — писала Надежда Константиновна.

В Берне отъезжающие собирались в Народном доме. Отъезд задерживался. Началась пасха, закрылись многие учреждения. Владимир Ильич неистовствовал: каждый день отсрочки казался ему бесконечным.

Седьмого марта собрались на вокзале. В вагон садилось тридцать взрослых и дети. И вот поплыли мимо окон поезда вокзал, маленький чистый Берн. Поезд все ускорял ход. Надежда Константиновна стояла, задумавшись, У окна, смотрела на проплывающие мимо деревушки, горы, цветущие сады. Владимир Ильич и Платтен собирали подписи под официальным документом. Надежда Константиновна внимательно прочла:

Под этим документом уже стояла подпись "Ленин". Надежда Константиновна еще раз пробежала глазами заявление, взяла ручку, которую протянул ей Владимир Ильич, и четко вывела "Ленина". Владимир Ильич и Фриц Платтен пошли по вагону, собирая подписи.

За окнами темнело. В соседнее купе набилось почти все население вагона. Шел жаркий спор о характере революции. Иногда Надежда Константиновна слышала голос Владимира Ильича. Для него это был не отвлеченный спор. Через несколько дней начнется упорная, жестокая борьба, и он еще и еще раз проверял в дискуссии с товарищами каждую свою мысль, каждое положение, которое уже завтра может стать лозунгом революции, будет поднимать и вести за собой тысячные массы трудящихся.

Наутро они проснулись в Германии. Все неотрывно смотрели в окна. Знакомые немецкие пейзажи. Поражало отсутствие мужчин. В поле, на станциях работали женщины, подростки или старики. Шла война. Но русским эмигрантам немцы хотели показать, что у них всего много. Кормили путешественников обильно, сытно, вкусно. Большинство эмигрантов давно забыли о таких обедах.

Все волновались, думали только о предстоящей встрече с родиной. Да, Ульяновы не были в России десять лет. Как-то там теперь в военной, бурлящей, революционной России? Говорили в основном о мелочах, стараясь не выказать нарастающего нетерпения и тревоги. Тринадцатого апреля (31 марта) поезд прибыл на маленькую станцию Засниц, отсюда паром ходит в Швецию, в Треллеборг. Вагон ставят на паром. Германия позади. Можно выйти на палубу. Теперь они почти дома.

Малюсенький прибрежный Треллеборг казался пустынным. Паром причаливал в 6 часов вечера. Как только спустили трап, на палубу вбежал высокий, светловолосый, голубоглазый швед. "Отто Гримлуид", — представил его политэмигрантам Фриц Платтен.

Ночь перед Стокгольмом никто не спал. Я.С. Ганецкий так описывает ночь на пути в столицу Швеции: "В отдельном купе уселись Владимир Ильич, Надежда Константиновна, Зиновьев, Радек и я. Беседа затянулась до поздней ночи. Владимир Ильич все расспрашивал о последних сведениях из России. Он указывал на предстоящую упорную борьбу пролетариата, на перспективы развивающейся революции, форму, которую она должна принять".

Только под утро вагон задремал. И вдруг на какой-то станции в 8 часов утра нагрянула целая толпа корреспондентов, которые получили сообщение от своих коллег из Мальме, что в Стокгольм выехал Ленин. Но Владимир Ильич отказался делать какое-либо заявление до приезда в город. На вокзале большевиков встретили видные деятели шведской социал-демократии, депутаты риксдага Линдхаген, Карльсон, Штрем, Туре Норман и другие. В беседе с ними Ленин ясно определил отношение большевиков к Февральской революции, он очертил программу действий своей партии — вся власть Советам, мир народам, земля крестьянам.

После обеда осталось какое-то время до отхода поезда. Надежда Константиновна, Владимир Ильич и шведские друзья пошли прогуляться по городу.

В этот день был сделан исторический снимок — Ленин и его спутники в Стокгольме. Надежда Константиновна отстала от мужа, почти затерялась в толпе. Так теперь будет всегда, она старалась не попасть в объектив, скромно отходя в сторону.

Опять вагон. Едут до границы Швеции. Дальше поезд не идет. Пересели на финские повозки — вейки. В Финляндии все уже было свое, милое, русское. Путешественников привели в умиление даже плохонькие русские вагоны третьего класса, переполненные солдатами.

Надежда Константиновна на всю жизнь запомнила этот путь. К ним с Владимиром Ильичем подсел какой-то поручик. Завязалась беседа. Молодой человек был оборонцем. Ленин защищал свою точку зрения. Спор разгорелся. Надежда Константиновна хотела остановить Владимира Ильича — стоит ли тратить силы на этого офицерика, но вдруг заметила, что в проходе стоят несколько солдат и внимательно слушают спор. Лица постепенно набившихся в купе солдат были напряженны и сосредоточенны. Поручик нервничал, он чувствовал, что все симпатии на стороне этого эмигранта, он чувствовал также враждебность солдат. И ушел, не кончив спора. Надежда Константиновна вглядывалась в лица солдат, прислушивалась к разговору. Вот он, русский народ. Как изменились, выросли люди!

Белоостров. На перроне родное лицо Марии Ильиничны, рядом Людмила Сталь, работницы, партийные товарищи. Приветствия, объятия. Людмила убеждала Надежду Константиновну: "Скажите, скажите им несколько слов, они вас знают, ждут". Но Надежда Константиновна только молча качала головой, глаза ее были полны слез.

Вот и Петроград. На перроне почетный караул — моряки-балтийцы. Кругом друзья. Капитан лихо отдал честь и отрапортовал. Владимир Ильич смутился и взял под козырек. Приехали встречать даже Чхеидзе и Скобелев, как представители Петроградского Совета. Чхеидзе пытался произнести речь, но Владимир Ильич не стал ею слушать. Перед вокзалом бушевало людское море. Знамена, лозунги. Владимир Ильич поднялся на броневик "Да здравствует социалистическая мировая революция!" — разнесся его голос по огромной площади. Это был один из счастливейших моментов в жизни Ульяновых,

Надежда Константиновна слушала речь Владимира Ильича, вглядывалась в восторженные, впитывающие каждое его слово лица людей и всей душой чувствовала единение народа и Ленина, их неразрывную связь.

Сначала поехали ко дворцу Кшесинской, где помещались ЦК и Петроградский комитет. Здесь их закружил водоворот — встречи, дискуссии. Владимир Ильич несколько раз выходил на балкон дворца, чтобы обратиться с речью ко все время меняющимся массам рабочих и воинским частям.

Под утро поехали наконец домой к Анне Ильиничне. Из автомобиля приглядывались к городу. Питер не спал: патрули, группы солдат, куда-то идут отряды Красной гвардии. Пора белых ночей еще не наступила, но весеннее небо над городом было светло-серым.

Елизаровы жили на Петроградской стороне, на Широкой улице. Войдя в квартиру, Владимир Ильич спросил, есть ли черный ход. "Что ты, Володя, зачем?" — удивилась Анна Ильинична. "Может пригодиться. Ты думаешь, что Временное правительство примирится с нашим присутствием?!" И он был прав, это показало ближайшее будущее.

Рано утром подошла к дому машина: в Таврическом дворце шло заседание большевиков — членов Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов. Вместе поехали туда. Когда вошли в зал, оба сразу увидели сияющие глаза бывшего ученика в школе Лонжюмо Присягина. Владимир Ильич улыбнулся ему. Отовсюду тянулись руки, слышались радостные приветствия.

Ленин выступил со своими историческими Апрельскими тезисами, которые настраивали партию на перерастание буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую. Владимир Ильич охарактеризовал движущие силы новой революции и определил политическую форму организации власти: "Не парламентарная республика, — возвращение к ней от С.Р.Д. было бы шагом назад, — а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху".[41]

В первом этаже дворца заседали меньшевики, они прислали своего делегата с просьбой к Ленину повторить доклад.

В большом зале Таврического дворца собрались вместе большевистские и меньшевистские делегаты.

После доклада Ленина, отвечая ему, Гольденберг, который в 1905 году был твердым большевиком, кликушествовал, говорил о том, что Ленин раскалывает революционную социал-демократию. Стало ясно, как далеко разошлись их пути, еще один товарищ потерян, больше того, стал врагом.

Слово попросила Александра Михайловна Коллонтай. Не во всем и не всегда Коллонтай была согласна с Левиным, что они услышат сейчас? Но после первых фраз, сказанных Александрой Михайловной, от сердца отлегло — она пламенно защищала тезисы Ленина.

Публикация тезисов в "Правде" все поставила на свои места — партия шла за Лениным, но многие "колеблющиеся", "вечно колеблющиеся" испугались. Как ругался Владимир Ильич, показывая статью Каменева "Наши разногласия", где тот отмежевался от тезисов, заявив, что это личное мнение Ленина. Каменева пугало восстание масс, его вполне устраивал добропорядочный европейский парламентаризм.

Четырнадцатого апреля открылась общегородская конференция большевиков, которая целиком поддержала Ленина и его тезисы.

И тогда началась дикая травля Ленина и большевиков буржуазной печатью. Черносотенцы подняли голову.

Крупская сразу с головой окунулась в новую жизнь. Она жадно вглядывалась в окружающих, беседовала с местными работниками, приезжавшими в Питер из разных уголков страны. Часами добиралась она от дворца Кшесинской на Широкую улицу, так захватывали ее уличные митингования, разговоры. Жизнь бурлила. То там, то здесь вспыхивали споры. Спорщики мгновенно обрастали толпой сочувствующих — и уже кипел митинг, выступали ораторы.

"Против нашего дома был какой-то двор, — вспоминала Крупская, — вот откроешь ночью окно и слушаешь горячие споры. Сидит солдат, около него постоянно кто-нибудь — кухарки, горничные соседних домов, какая-то молодежь. В час ночи доносятся отдельные слова: большевики, меньшевики… В три часа — Милюков, большевики… В пять часов — все то же, политика, митингование. Белые ночи питерские у меня всегда связываются в воспоминании с этими ночными митингованиями".

В начале апреля в Петрограде проходил Всероссийский съезд учителей. Учительство почти целиком было под влиянием эсеров, и большинство ораторов оказались ярыми оборонцами. Социал-демократы, а их всего, и большевиков и меньшевиков-интернационалистов, оказалось человек 20, собравшись в маленькой комнате, спорили по вопросу, какой должна быть новая школа.

На съезде выступали виднейшие деятели народного образования. Педагог-кадет Чарнолусский в своей патетической речи прямо заявил, что "реформы должны проводиться сверху, чтобы предупредить возможность их снизу!". Вслед за ним на трибуне появился попечитель Петроградского учебного округа Воронов — в строгом вицмундире, спокойный, самоуверенный, он призывал учительство не спешить, выждать, пока установится прочный порядок, который должно обеспечить Учредительное собрание. Его речь покрыли бурные аплодисменты.

Надежда Константиновна, придя домой, сразу села за письменный стол. Она не могла ни о чем другом ни думать, ни говорить. Когда пришел Владимир Ильич, ее статья "К Всероссийскому съезду учителей" была уже готова. Ленин прочел ее. Статья была написана лаконично и вместе с тем взволнованно. Показав, что съезд в основном находится под влиянием буржуазии, так как голос социал-демократов при царизме не доходил до учителей, Крупская писала: "Буржуазия отлично знает, каким могучим орудием господства является школа, и хочет сохранить это орудие в своих руках. Она боится, чтобы не началась снизу та реорганизация всего дела, которая одна только может сделать школу по-настоящему свободной, превратить ее в могучее орудие освобождения народных масс… Мы зовем учительство не к терпению, а к самодеятельности, к творческой революционной работе в области народного образования рука об руку с широкими народными массами". Крупская кончает статью призывом: "Только такая революционная созидательная работа обеспечит свободную школу, которая так необходима народу. За работу, товарищи!"

Статья понравилась Ленину, и он сам передал ее в редакцию "Правды". По его поручению Крупская формулировала необходимые изменения в программе партии по вопросам народного образования. Большевики готовились к VII партийной конференции.

Проект изменений пунктов программы, относящихся к народному образованию, Крупская составила с учетом новых исторических условий, сложившихся после Февральской революции, с учетом той борьбы, которую вела партия большевиков за перерастание революции буржуазно-демократической в социалистическую. В предисловии к брошюре "Материалы по пересмотру партийной программы" Владимир Ильич писал: "Снабженный краткими пояснениями проект изменения пунктов партийной программы, относящихся к народному образованию. Проект этот составлен уже после конференции Н.К. Крупской".[42]

А борьба разгоралась, это чувствовалось во всем. В ответ на заверение Милюкова, что правительство будет продолжать войну до победного конца, рабочие вышли на улицу с лозунгами: "Долой войну!", "Долой Милюкова!", "Вся власть Советам!"

Вот как описывает Надежда Константиновна Невский проспект 21 апреля 1917 года: "Из-за Невской заставы шла большая рабочая демонстрация. Ее приветствовала рабочая публика, заполнявшая тротуары. "Идем! — кричала молодая работница другой работнице, стоявшей на тротуаре. — Идем, всю ночь будем ходить!" Навстречу рабочей демонстрации двигалась другая толпа, в котелках и шляпках; их приветствовали котелки и шляпки с тротуара. Ближе к Невской заставе преобладали рабочие, ближе к Морской, около Полицейского моста, было засилье котелков. Среди этой толпы из уст в уста передавался рассказ о том, как Ленин при помощи германского золота подкупил рабочих, которые теперь все за него. "Надо бить Ленина!" — кричала какая-то по-модному одетая девица. "Перебить бы всех этих мерзавцев", — кипятился какой-то котелок. Класс против класса! Рабочий класс был за Ленина".

Наступал Первомай. Впервые Ленин встречал его в обстановке всеобщего подъема, в обстановке революции, среди революционных масс. Впервые он мог открыто выступить на больших митингах, непосредственно обратиться к пролетариату. К сожалению, в этот прекрасный день Надежды Константиновны не было рядом с ним, сказалось пережитое волнение. Она писала позднее: "Мы приехали еще только что из-за границы. Сотни тысяч рабочих, солдат заливали улицы Петрограда. Я тогда лежала, не могла подняться с постели. Ильич выступал в Охте и на Марсовом поле. Первый раз принимал он участие в такой грандиозной демонстрации масс, охваченных революционным настроением.

Он вернулся домой глубоко взволнованный. Рассказывал мало, да и трудно ведь словами передать то, что в тот момент было пережито. Но лицо было взволнованное, изменившееся какое-то. Оно стоит у меня перед глазами".[43]

Обеспокоенное развитием событий, Временное правительство готовилось задушить выступления пролетариата и прежде всего обрушилось на партию большевиков.

Травля Ленина все усиливалась. Тревога за Владимира Ильича не покидала Надежду Константиновну. Темные, малограмотные массы поддавались на буржуазную агитацию. Даже простые домохозяйки обсуждали вопрос, что делать с немецким шпионом — Лениным. В эти дни Крупская пишет свою первую статью о Ленине. Пишет ее для широких пролетарских масс. Статья называется "Страничка из истории Российской социал-демократической рабочей партии", в ней Надежда Константиновна просто и доступно обрисовывает революционный путь Ленина, показывает его тесную и долгую связь с борьбой рабочего класса. Она пишет: "Петербургский пролетариат устроил торжественную встречу Ленину, потому что знал его прошлую деятельность, знал, что он приехал бороться. С бешеною злобой обрушилась вся буржуазия, все темные силы на Ленина. Всю свою затаенную ненависть к поднимающимся к власти народным массам вылили они на Ленина. Для них он был олицетворением того перехода власти к рабочим, который грозит всему существующему порядку, всем привилегиям сытых и так недавно еще господствовавших". Статья эта появилась в "Солдатской правде" 13 мая.

Все реже видятся Надежда Константиновна и Владимир Ильич. Когда вечерами он приходит домой, на его лице лежит печать такой усталости и заботы, что она не решается о чем-либо расспрашивать. Но в них живет прежняя потребность поговорить, обсудить все сообща. И Владимир Ильич иногда уговаривает ее пойти погулять. Они бродят по улицам Петербурга, выбирая глухие, нешумные рабочие окраины. Порой к ним присоединяются друзья.

Первое время после приезда на родину Надежда Константиновна работала в секретариате большевистского Центрального Комитета. Однако работа не удовлетворяла ее, привыкшую к большей самостоятельности, к большей активности. Здесь же функции секретаря были ограничены. Хотелось окунуться в живую, непосредственную работу в гуще народных масс. Решено было, что Надежда Константиновна будет баллотироваться в районную Думу по спискам большевиков.

Через много лет Надежда Константиновна напишет: "Между тем у меня с секретариатом дело все не налаживалось. Конечно, Ильичу было гораздо труднее работать без личного секретаря, но по российским условиям, чтобы быть тем личным секретарем, каким я была раньше, мне нужно было бывать и в редакции, и на заседаниях ЦК — это было неудобно. Потолковали с Ильичем, решили — брошу секретарство, уйду в просвещенческую работу. Когда теперь думаю об этом, жалею, что так сделала. Осталась бы при Ильиче, может быть, сняла с него заботу о многих мелочах". Она и тогда думала об этом, но Владимир Ильич считал, что ей нужна большая самостоятельная деятельность.

Выборы в районные думы в Петрограде проходили в июне. Надежда Константиновна отправилась посмотреть, как проводится предвыборная кампания в рабочем районе на Васильевском острове. В скромном платье, с простой прической, спокойная, несуетливая, она, не привлекая ничьего внимания, переходила от одной группы рабочих к другой, прислушивалась, о чем говорят, и с гордостью убеждалась в могучем росте классового самосознания рабочих и работниц. Большинство в этом районе поддерживали линию большевиков.

Надежда Константиновна баллотировалась в думу Выборгского пролетарского района, где избирательная кампания носила особенно острый характер. Здесь против большевиков объединились все — кадеты, эсеры, меньшевики. Они хотели оторвать рабочих от ленинской партии, стремились любыми средствами удержать свое большинство в думе.

Партия Ленина приняла бой. В первый день выборов, 3 июня 1917 года, в "Правде", было напечатано обращение "К рабочим Выборгского района", в котором газета призывала пролетариев быть не только избирателями, но и агитаторами, организаторами масс. На заводах, на улицах, площадях райком партии организовал предвыборные митинги, где с разоблачением политики мелкобуржуазных партий выступали видные деятели большевиков. Молодежь распространяла "Правду", "Работницу" и специальные предвыборные листовки.

Победа большевиков была полной. Из 64 гласных думы 37 мест завоевали большевики.

Первое заседание Выборгской районной думы состоялось 16 июня. В рабочие органы (президиум, секретариат, районную управу и ее отделы) были избраны только большевики. Надежду Константиновну избрали членом управы и председателем культурно-просветительной комиссии. "Работа в Выборгском районе дала мне чрезвычайно много — это была хорошая школа партийной и советской работы", — говорила позднее Крупская.

Работу в думе пришлось фактически начинать заново, так как культурно-просветительных учреждений при царизме в этом районе почти не было, а те, что были, находились в руках эсеров, деятельность которых не шла дальше красивых речей.

По инициативе Крупской в думе был организован Совет по народному образованию, куда входили представители всех заводов и фабрик района. Надежда Константиновна писала тогда: "Мы, большевики, понимаем под местным самоуправлением самое широкое участие масс в строительстве всего уклада городской жизни. Участие населения в этом строительстве заключается не только в том, что население путем голосования выбирает себе представителей, которые и должны пещись об его нуждах, но и в том, что население все время самым внимательным образом следит за деятельностью этих облеченных его доверием представителей, помогает этой деятельности, самым широким образом участвует в ней".

Для широкого и планомерного развития сети культурно-просветительных учреждений и охвата ими всего населения района управа организовала свои комиссии на заводах, фабриках, в учреждениях, в воинских частях. Такими комиссиями, как правило, руководили большевики. На меднопрокатном заводе Розенкранца во главе комиссии стоял С.С. Лобов, на "Старом Парвиайнене" — К.М. Кривоносов, на Патронном — Г.Н. Пылаев. Депутат Совета от машиностроительного завода Нобеля И.М. Гордиенко попросил Надежду Константиновну поручить ему работу с дошкольниками.

Очень скоро Крупская становится популярнейшей личностью среди жителей Выборгского района. К ней охотно идут со всеми вопросами. Она одну за другой организует комиссии из самих рабочих и работниц. Активно борется районе неграмотностью. К сентябрю 1917 года бы-ло открыто 30 школ, куда от каждого завода или фабрики записалось по 150–200 человек. Надежда Константиновна объясняет, что фабриканты добровольно не дадут помещений под школы, надо их заставить. Рабочие так и делают. Обсуждая на комиссии программу обучения, рабочие ставят вопрос не просто об обучении грамоте, но и о расширении кругозора трудящихся.

Крупская создает специальную коллегию из 35 учителей, она включает в нее наиболее опытных и политически грамотных товарищей. Всю образовательную и воспитательную работу пронизывает политика. Рабочие уже не слушают тех, кто пытается вести буржуазную пропаганду.

Надежда Константиновна привлекает к просвещению масс широко образованных людей и настоящих большевиков. Ей активно помогают Е.П. Шалашина, С.И. Шульга, опытный педагог Д.И. Лещенко. Уже к концу июля, проводя в жизнь муниципальную программу большевиков, как говорила Крупская в одном из своих отчетов, в Выборгском районе работало две школы грамоты в две смены, в них было 7 классов для взрослых рабочих (257 учеников) и 2 класса для подростков (100 человек). Завершить создание сети общеобразовательных школ предполагалось открытием народного университета рабочих Выборгской стороны.

И в августе 1917 года наступил этот торжественный день. В деревянном бараке, прибранном и приведенном в порядок рабочими и работницами, в доме 53 по Выборгской набережной Надежда Константиновна открыла народный университет. Она не скрывала ни своей радости, ни своего волнения. Сбывались далекие мечты. Она вспомнила шутку Владимира Ильича, что, прежде чем осуществлять ее идеи перестройки дела народного просвещения, надо взять власть. С той поры прошло всего десять лет, и русский рабочий, рвущийся к знаниям, получает эти знания в таком объеме, о каком и не слыхивали на "просвещенном" Западе.

Стремясь как можно шире внедрить грамотность среди работающих подростков, Крупская предлагает ввести обучение их без отрыва от производства. Комиссия управы единодушно принимает резолюцию, где говорится: "Обучение в школах должно производиться за счет рабочего времени, а организация всего дела находиться под контролем рабочих". Эта резолюция была написана Крупской.

Но организация школ — это еще не все. Надежда Константиновна и ее помощники создают специальную комиссию, которая занимается библиотеками — учетом книжного фонда, делает доступными для трудящихся имеющиеся книгохранилища. Правда, в районе было всего три библиотеки, и то ими пользовались служащие и учащиеся, рабочие в большинстве не знали об их существовании. Надежда Константиновна нашла время обойти библиотеки, познакомилась с их сотрудниками, количеством читателей, внимательно просмотрела каталоги. Книг популярных, научных там почти не было. Даже отделы художественной литературы были бедны и мало интересны для рабочих. В своем докладе на заседания районной думы Крупская предложила пополнить фонды библиотек научной литературой, привлечь завкомы, фабкомы, домкомы к работе библиотек, создать "летучие библиотеки" и специальные библиотеки для детей. Ведь тяга к книге у населения огромна. "Брошюры наши в районе… идут нарасхват, — пишет она. — На покупку книг рабочий Выборгского района тратит, пожалуй, гораздо больше, чем, скажем, швейцарский, но пользование библиотеками не вошло еще в обычай".

Кроме того, Надежда Константиновна принимает самое деятельное участие в создании рабочих клубов, которые становятся в ряде случаев центром всей культурно-просветительной работы. Если кратко подытожить просветительную деятельность думы, поражаешься, сколько большевики сумели сделать за несколько месяцев. С июня по октябрь в Выборгском районе уже работало 40 школ и различных курсов для взрослых, 10 школ для подростков, 40 библиотек-читален, 10 клубов для взрослых и 6 — для подростков и молодежи.

Но это был лишь один из аспектов деятельности Крупской в период работы в думской управе.

Через несколько дней после выборов Крупскую послали принимать работу Выборгской комиссии помощи солдаткам. Войдя в комнату, Надежда Константиновна обрадовалась: "Нина! Ты?!" Это была Нина Александровна Герд, гимназическая подруга. Сейчас она смотрела на Надежду Константиновну холодно, почти не узнавая. Разговор не получался, их разделила политическая борьба. Нина Александровна, передавая папку за папкой, объясняя, что сделано, что делается, с горечью говорила: "Нам солдатки не верят, что бы мы ни делали, они недовольны; они верят только большевикам. Ну что ж, берите дело в свои руки, может, лучше наладите!"

Поворот, который начался с выходом замуж за Струве, постепенно увел Нину Александровну от социал-демократии. Бывшие подруги простились спокойно, как чужие.

В управу идут работницы, солдатки. Крупская черпает в общении с ними силы, уверенность в победе. Как выросли женщины за годы, прошедшие с первой революции! Перед ней сидит молодая, хорошо одетая женщина и как бы рассуждет вслух: "Вот муж какой год на фронте. Раньше мы с ним дружно жили. Я теперь большевичкой стала. Ночами не сплю, думаю — вдруг он не понял еще, с кем идти?" На щеках ее горят алые пятна. Она больна. Но не болезнь ее заботит, а то, что она может разойтись с мужем из-за взглядов. Надежда Константиновна успокаивает ее: "Что вы, окопы лучший агитатор, ведь, кроме большевиков, никто мира не предлагает. На фронте много большевиков". — "Так думаете?" — облегченно вздыхает работница и начинает говорить о том, как на их фабрике организовали ясли.

Под руководством Крупской Выборгское отделение комиссии помощи солдаткам превратилось в центр агитационной работы среди женщин. Организовывались собрания солдаток на фабриках, женские районные митинги, члены комиссии обходили квартиры, где жили семьи солдат. Буржуазные и мелкобуржуазные партии тянули женщин на свою сторону. Временное правительство созвало так называемое "демократическое совещание", где от имени женщин выступила некая Новицкая, которая заявила, что женщины — за продолжение войны до победного конца.

Крупская организовала общее собрание солдаток всего Выборгского района, на котором была принята разработанная ею резолюция, где, в частности, говорилось: "Ознакомившись с речью Новицкой, выступившей от имени всех солдаток на демократическом совещании, заявляем, что мы все время шли рука об руку со своими мужьями, братьями и отцами, с рабочим классом, солдатами и крестьянством в их борьбе против капитала, против всяких соглашательств с буржуазией. Мы боролись и продолжаем бороться за переход власти в руки Советов, за отобранье земли у помещиков, за контроль над производством, за немедленный мир…"

Крупская создает широкий женский актив для агитации в воинских частях, расквартированных в их районе. Под видом продавщиц семечек, кваса проникают женщины в казармы, где ведут большевистскую агитацию. Об этой стороне своей деятельности Крупская писала: "Собирала делегаток от солдаток, обсуждали вместе с ними состояние дела в детских домах, организовывали их контроль над детдомами, инструктировали их, вели большую разъяснительную работу".

Огромное значение имела и работа Крупской среди молодежи в незабываемые дни подготовки к Октябрю. Надежда Константиновна связалась с зарождающимися организациями молодежи сразу после приезда из-за границы. Уже в мае 1917 года появляется первая ее статья о молодежи. В статье "Борьба за рабочую молодежь" она писала, что от первых шагов зависит, "по какому пути пойдет все движение: будет ли организация молодежи в России организацией пролетарской, пойдет ли она об руку с рабочей организацией своей страны и с "Интернационалом молодежи" и будет издавать свой, пролетарский орган, где простым, понятным языком будут обсуждаться все вопросы экономической и политической борьбы, или же организация рабочей молодежи оторвется на время от рабочего движения, станет издавать орган культурно-просветительного характера, с сильно выраженным буржуазным влиянием, где будут обсуждаться различные отвлеченные вопросы".

"Молодежь — наше будущее", — любила говорить Надежда Константиновна, и она вела упорную борьбу за умы и сердца многотысячного отряда юношей и девушек, рвавшихся к активной политической жизни.

Большевики старались повести молодежь по правильному пути. При подготовке к первомайской демонстрации по инициативе юных пролетариев Выборгского района было проведено специальное собрание, которое создало комиссию из 16 человек для агитации в других районах. Решено было выйти на демонстрацию самостоятельной молодежной колонной. Надежда Константиновна выступила на собрании молодежного актива всех районов города. Она передала приветствие от партии большевиков, рассказала о политической обстановке в стране, четко обрисовала задачи союзов молодежи. По всем районам Петрограда в майские дни 1917 года проводились молодежные собрания, на которых шла речь о создании союзов молодежи.

Одно из первых собраний проходило в старинном промышленном Коломенском районе. Ребятам сказали в райкоме партии, что с докладом у них выступит жена Ленина. В райком пришли не только юноши и девушки, но и их родители, старшие братья и сестры, помогавшие ребятам организоваться, вовлекавшие их в борьбу большевиков против Временного правительства. Задолго до назначенного часа в райком вошла женщина средних лет, скромно одетая… "Здесь Социалистической союз молодежи Коломенского района?" — спросила она. И, получив Утвердительный ответ, представилась: "Я — Крупская, приехала к вам на собрание". Ребятам не пришло в голову, что жена Ленина носит другую фамилию, поэтому они попросили ее подождать и забыли о ней, волнуясь, что докладчицы все нет. Надежда Константиновна присела на стул, вынула книгу, но не читала, а внимательно приглядывалась к ребятам, вслушивалась в их разговоры. Все уже были в сборе. Дежурный звонил в Петроградский комитет и получил ответ, что жена Ленина давно уехала. Он влетел в зал: "Ребята, надо пойти по району — не случилось ли чего с докладчицей". Надежда Константиновна поднялась: "Я уже давно пришла". — "Да мы про жену Ленина, она должна у нас выступить". — "А я и есть жена Ленина". Ребята сконфузились, а Надежда Константиновна рассмеялась и ободряюще сказала: "Все это пустяки, давайте начинать".

Это не было официальным докладом. Это была живая беседа о задачах Союза молодежи, о подготовке социалистической революции и об участии в ней молодого поколения. Надежда Константиновна расспрашивала ребят о положении на фабриках и заводах, где они работают. С интересом выслушивала их рассказы о жизни, спрашивала, каким они видят будущее. Много раз мелькала у нее мысль: "Это будет очень интересно Ильичу!" Надежда Константиновна по-прежнему рассказывала Владимиру Ильичу о всех интересных событиях и встречах.

Ребята долго не отпускали ее, просили приезжать к ним хоть два раза в месяц, вести кружок — учить их большевизму. Надежда Константиновна задумалась — времени-то совсем нет, но отказать не было сил. Она махнула рукой. "Хорошо, постараюсь два раза в месяц выкроить для вас время". Гурьбой проводили ее на трамвай, долго махали вслед уходящему вагону.

Теперь дважды в месяц она ездила по воскресеньям к 11 часам в Коломенский район. На трамвае доезжала до Сенной площади и пересаживалась на конку, которая ходила по Екатерингофскому проспекту (ул. Римского-Корсакова). На пересадке ее уже ждали ребята. Она садилась в вагон, они залезали на "империал". Конечно, все делали вид, что совершенно незнакомы друг с другом. Ребята охраняли своего лектора. У сквера на Калинкиной площади Крупская выходила и видела, как у старинного обелиска — верстового столба елизаветинских времен — ее ждет и другая группа учеников. Так в их сопровождении она и входила в полицейский замок, где размещался Коломенский союз молодежи.

Надежда Константиновна с увлечением вела кружок, она видела, как на глазах растут, превращаются в настоящих ленинцев совсем еще юные ребята и девчата.

Позднее Петербургский комитет большевиков поставил Надежду Константиновну во главе специальной группы для работы с молодежью. Будучи членом Выборгской районной управы, Крупская подобрала интересные данные о жизни и работе районного союза молодежи: "Всех членов к 15 июля было 5800, теперь (август. — Авт.) число возросло до 6000. Всего внесено по организации до 15 июля членами 1572 руб. 87 коп.". Для членов союза читались лекции по биологии, устраивались экскурсии на живую природу, была организована библиотека, две школы грамоты и т. д.

Надеждой Константиновной написан проект "Устава Союза рабочей молодежи России", опубликованный в "Правде" 20 июня 1917 года.

Работая над проектом Устава, Надежда Константиновна не раз советовалась с Владимиром Ильичей. В проекте она прежде всего ставит общие политические задачи и принципы организации союза. Даны в нем и конкретные, ближайшие цели борьбы молодежи — 6-часовой рабочий день, отмена ночных работ для подростков, повышение зарплаты, представительство в профсоюзах, всеобщее обучение и т. п. Крупская подчеркивает необходимость воспитывать у молодежи пролетарскую сознательность и организованность. "Сознательность и привычка к организации, — писала Крупская, — необходимы рабочей молодежи для того, чтобы она могла с честью выполнить то великие задачи, которые возложат на нее разгорающиеся мировые события".

На своих собраниях молодежь обсуждала статьи Крупской, их ждали, их читали, о них спорили. 2 июля 1917 года Надежда Константиновна делала доклад "О союзе молодежи" на II Петроградской общегородской конференции РСДРП (б). Она раскрыла в докладе методы работы с молодежью, показала, как Петроградский комитет борется за влияние в союзе против соглашателей, обратила внимание на то, как важно революционное воспитание молодежи.

И не случайно, конечно, вопрос о союзах молодежи обсуждался на VI съезде большевистской партии. После съезда Надежда Константиновна собирает молодежный актив, призывает ребят вступать в Красную гвардию для борьбы с контрреволюцией. "Сентябрь — октябрь, — писала она в статье "Петроградский союз рабочей молодежи летом 1917 года", — прошел под знаком нарастающего влияния большевиков, крепла организация, менялось и лицо Союза социалистической рабочей молодежи".

С любовью и восхищением наблюдает Надежда Константиновна за пробуждением всех слоев пролетариата, за тем, как он рвется к сознательной борьбе против эксплуатации.

Несколько позднее, в ноябре 1917 года, Надежда Константиновна писала Горбунову-Посадову: "Многоуважаемый Иван Иванович, много раз собиралась написать Вам по приезде в Россию, но так и не собрались до сего дня. Захватила жизнь и работа. Все время прожила в одном из здешних рабочих районов, Выборгском, и сжилась с ним душой. Знаете, у Толстого в его педагогических статьях есть рассказ, как в школе слушала рассказы из священной истории дворовая девочка: никогда слова не проронила и только губами шевелила и вдруг раз прекрасно рассказала, прослушанное. Толстой пишет, что ему стало даже жутко, точно он подсмотрел тайну пробуждающейся души. У Толстого это не этими словами сказано, но все равно смысл такой. Так вот теперь, когда живешь с массой, часто переживаешь такое чувство, точно присутствуешь при тайне одухотворения, очеловечения жизни масс. И мне ужасно жаль, что нет художника настоящего, который мог бы в художественном произведении отразить этот процесс… Близко наблюдая рабочую жизнь, я всегда поражаюсь теперь, какую уйму творчества проявляют рабочие, сколько у них организаторского таланта, энергии, идеализма. Идет неустанная перестройка самих основ жизни: жизнь одухотворяется, очищается, осмысливается. Выковывается своя, высшая, пролетарская мораль. Когда слышишь эти вечные упреки по адресу масс в безграмотности, невежестве и прочем, упреки, делаемые свысока, досадно на слепоту упрекающих. Безграмотность действительно колоссальная, мучительная, вяжет по рукам и ногам, но не мешает эта безграмотность ясно оценивать действительность, совестливо, пытливо вдумываться в каждый жизненный факт. До того обидно бывает. Рабочий — прекрасный организатор, оратор, сознательный работник, а каждый раз, как надо написать самую простую бумажку, воззвание, беги ищи интеллигента. И жажда знания огромная".

Годы, жизненный опыт не сделали Надежду Константиновну холодной, равнодушной. Она не умеет рассчитывать, беречь силы, она отдает всю себя любимому делу, отдает ум, сердце, талант, знания. И ищет сподвижников, зовет их не на мгновенный подвиг, а на многолетний подвиг труда. Сам труд для нее радость, счастье. Потому так тянутся к ней люди, потому возникшая дружба идет сквозь годы. И ее романтизм не оторван от жизни, нет, это романтизм борьбы, преодоления препятствий. Устремляясь в будущее всеми своими помыслами, она делает все, чтобы изменить и настоящее, облегчить положение трудящихся сейчас.

А война несет все новые и новые бедствия. На Петроград надвигается голод, и Крупская много сил отдает организации в Выборгском районе столовых для детей с бесплатным питанием. К сентябрю таким питанием было обеспечено 500 ребят. Крупская неутомима. Ее трудно застать в управе. Она посещает школы, присутствует на уроках, она организует молодежь, проверяет, как кормят в столовых. Ее можно видеть в разных концах района и утром, и днем, и поздно вечером. Один из членов районной управы, А.П. Иванов, вспоминал: "Однажды, уже глубокой осенью, я встретил ее в воспитательном доме для малюток-подкидышей на Набережной Черной речки. Шел дождь, кругом грязь, никакого транспорта и в помине не было. Я спросил ее, что она здесь делает так поздно, как доберется домой, улицы ведь не освещены, грязно, а придется идти пешком.

— Вот обсуждали, как организовать здесь школу, подготовить помещение к зиме, наладить обучение для детей и подростков, — ответила она. — А до дому доберусь, не беспокойтесь, дело привычное".

Работой с массами Выборгская районная управа отличалась от многих других районных управ.

Для Надежды Константиновны раньше каждое выступление было мучительно. Теперь она выступала почти ежедневно перед рабочими, работницами, в различных комиссиях и учреждениях. Она говорила всегда очень спокойно; не повышая голоса, и каждое положение ее докладов было строго аргументировано, подкреплено цифрами, фактами. Чувствовалась ее глубокая убежденность в правильности пути, по которому идет партия.

В августе 1917 года в Петроградской городской думе проводилось совещание по народному образованию, на котором, кроме представителей всех районных дум, присутствовали и представители Временного правительства — товарищ министра народного просвещения графиня С.В. Панина, председатель комиссии по народному образованию при городской думе А.Я. Гуревич и другие.

Когда председатель огласил состав присутствующих и перешел к порядку дня, Надежда Константиновна взяла слово и предложила прежде выслушать сообщение министерства просвещения. Графиня Панина начала свой доклад. Она витиевато и возвышенно повествовала о том, что Временное правительство предполагает провести реформу школы и заняться образованием среди взрослых.

После речи Паниной Крупская опять решительно попросила слова для вопроса. "Скажите, графиня (она умышленно назвала Панину не по имени и отчеству, а по титулу), а что из планов уже осуществлено?" Та на минуту смешалась, затем высокомерно вскинула брови: "Но ведь времени прошло слишком мало, идет война, наши планы требуют средств". — "Короче, — подытожила Надежда Константиновна, — не сделано ничего". Панина промолчала. Так же спокойно, лишь задавая конкретные, прямые вопросы, Крупская показала, что и думская городская комиссия тоже ничего не сделала для улучшения постановки народного образования.

Затем стали выступать представители районных управ. Сколько здесь было инициативы, самоотверженности, какая бездна идей, какое понимание интересов, нужд пролетарского населения города! О работе в Выборгском районе рассказала Надежда Константиновна и так закончила выступление: "Вот что сделали министерство, городская дума, а вот что сделали общественность и большевики".

Такие политические сражения выковывали из Надежды Константиновны прекрасного большевистского оратора-агитатора, умевшего говорить с любой аудиторией. Каждый, даже самый маленький, успех в деле просвещения трудящихся масс брался с боя.

События нарастали с молниеносной быстротой. Если демонстрация 10 июня под лозунгами большевиков прошла мирно, то следующая манифестация 18 июня, в которой участвовало 400 тысяч человек, ясно показала Временному правительству, на чьей стороне массы. И правительство пошло ва-банк, оно начало наступление на фронте, а 28-го начался разгром русской армии.

Массы шли к восстанию. 3 июля его решил начать пулеметный полк, стоявший на Выборгской стороне. За два дня перед тем Надежда Константиновна договорилась провести совместное заседание двух культурно-просветительских комиссий — управы и пулеметного полка. Но никто из пулеметчиков на заседание не явился. Надежда Константиновна решила пойти в ЦК узнать обстановку. На Сампсоньевском проспекте она догнала полк. Солдаты шли стройно, с сосредоточенными лицами, без песен. На тротуарах стояли рабочие. К дворцу Кшесинской подходили полк за полком, рабочие колонны. ЦК решил превратить демонстрацию в мирную манифестацию. На заводы и в полк были посланы агитаторы.

Вернувшись в управу, Крупская в одной из комнат увидела Лашевича (он вел работу в пулеметном полку). Сейчас он лежал на диване и курил. Увидев Надежду Константиновну, он вскочил и в отчаянии воскликнул: "Ну, как, как я буду их агитировать против восстания?!" — "Не против восстания, а против преждевременного выступления!" — "Что я им скажу, ведь сами призываем прогнать Временное правительство?" — "Дорогой товарищ, ведь вы прекрасно знаете, что нужно сказать. В революции поспешность так же вредна, как промедление в нужный момент".

Бастовали заводы и фабрики. Из Кронштадта прибыли матросы. Большевики должны были вместе с массами выйти на улицу. 4(17) июля демонстрация была расстреляна, улицы Питера залиты кровью, правительство перешло в наступление.

Большевики вынуждены уйти в подполье. По городу ищейки Временного правительства разыскивают Ленина. В эту ночь он ночевал у Сулимовых. Потом было решено поселить его у одного из рабочих членов Выборгской думы, Каюрова. 6 июля Надежда Константиновна прямо из думы вместе с Каюровым отправилась к Сулимовым за Владимиром Ильичем. За несколько кварталов от дома она оставила Каюрова на бульваре. Владимир Ильич уже ждал ее. Они вышли под руку и, тихо переговариваясь, пошли по улице, на бульваре к ним присоединился Каюров. Позднее он вспоминал: "Мы медленно пошли втроем. Увлекаясь разговором, я изредка, по привычке, незаметно для себя, прибавлял ходу, несмотря на замечания Владимира Ильича о том, что Надежда Константиновна быстро идти не может. Так шли мы, не обращая внимания на прохожих, среди которых, вероятно, немало было таких, которые с наслаждении разорвали бы в клочки ненавистного им Ленина".

Беспокоясь о жене, Владимир Ильич несколько раз предлагал ей вернуться в думу, но она только отрицательно качала головой. Наконец, перейдя Гренадерский мост через Малую Невку, вступили в рабочий Выборгский Район. Надежда Константиновна облегченно вздохнула, здесь опасность была уже гораздо меньше.

В этот день юнкера разгромили редакцию "Правды".

7 июля Временное правительство приняло постановление об аресте Ленина, Зиновьева и Каменева. К сожалению, дом Каюрова стал небезопасен. Владимир Ильич перешел к Аллилуеву.

Туда пришла и Надежда Константиновна вместе с Марией Ильиничной. Они застали Ленина за горячим спором с товарищами. Владимир Ильич искал выход, приводил доводы за явку в суд, говорил, что это сразу убьет клевету. "А они убьют тебя", — возражала Мария Ильинична. "Не посмеют". — "Еще как посмеют, при попытке к бегству", — поддержала Маняшу Надежда Константиновна. Но Владимир Ильич стоял на своем. "Пойди скажи Каменеву, что мы с Григорием решили явиться". Спорить было бесполезно. Надежда Константиновна вышла в коридор, сердце колотилось. "Это ошибка, ошибка, нельзя так". Ильич догнал ее. "Давай попрощаемся, может, не увидимся уж". Она обняла его, прижала к себе. Понимала, что надо говорить, убеждать, но слова не шли. Он понимал, чувствовал ее страшное отчаяние. "Не надо, Наденька, мы еще обсудим все сообща". День прошел как в тумане, со страхом ждала криков газетчиков, просматривала газетные тумбы по пути на Широкую.

Вечером в дверь квартиры на Широкой раздался требовательный стук. Пришли с обыском. Полковник спросил: "Где комната Ленина?" У Надежды Константиновны остановилось сердце. "Неужели уже арестован?" Полковник просмотрел книги, взял со стола записки, несколько документов Надежды Константиновны и безразличным, деланным тоном спросил: "А вы не знаете, где сейчас Ленин?" От сердца отлегло. В тон ему, так же безразлично, Надежда Константиновна сказала: "Нет, не знаю". Она не помнила, как прошла эта ночь, в которую никто из Ульяновых не уснул. Марк Тимофеевич успокаивал сестер Владимира Ильича и Надежду Константиновну. Он ни при каких обстоятельствах не терял чувства юмора, ему никогда не изменяли спокойствие и уверенность в успехе дела. Он все делал не спеша, но основательно я скрупулезно. Все сидели за большим обеденным столом вокруг давно остывшего самовара, и Марк Тимофеевич рассказывал о своем детстве, прошедшем в Костроме, о своей неграмотной, но такой мудрой матери. За окнами только начинало рассветать, когда Надежда Константиновна уже стала собираться. "Куда?" — спросила Анна Ильинична. "Пойду схожу к Смилге, это ведь рядом, может, он что-нибудь знает". Обратно она летела как на крыльях — Владимир Ильич и Зиновьев скрываются. Так решил Центральный Комитет. Риск слишком велик. Партия решила укрыть вождя в глубоком подполье.

Через день на Широкой опять был обыск. Теперь в квартиру ворвалась целая орава юнкеров. Перевернули все вверх дном. Решили, что Марк Тимофеевич — Ленин. Тот показал им документы. "Это ерунда, на немецкие деньги можно любые документы достать", — ответил поручик. "А вы, мадам, — обратился он к Надежде Константиновне, — тоже не признаете в нем Ленина-Ульянова?" — "Ленин — это мой муж, — спокойно ответила она, — а жена этого господина перед вами. — Анна Ильинична стояла рядом с мужем. — Как же вы ищете, кого не зная сами?" Тот вскипел: "Прошу без разговоров". — "Да о чем с вами можно разговаривать?" — Марк Тимофеевич демонстративно поднял с пола книжку и принялся за чтение. В комнату привели домашнюю работницу — простую деревенскую девушку Аннушку. "Кто, кто это?" — кричали юнкера, показывая на Елизарова. Она не знала, как сказать, и молчала.

Перерыв всю квартиру, юнкера арестовали Надежду Константиновну, Марка Тимофеевича и Аннушку. Крупская попробовала за нее вступиться: "Зачем вы ее-то берете? Неужели не видно, что человек еще города не знает и в политике ничего не понимает?" — "Разберемся".

Арестованных привезли почему-то в генеральный штаб. Рассадили их поодаль друг от друга, возле каждого поставили часового. Прошло полчаса, час. Вдруг у дверей послышались шум, крики. "Где он, этот Ленин?", "Чего возиться, мы сейчас сами его рассудим". В комнату ворвалось десятка два пьяных офицеров и бросились к арестованным. Солдаты растерялись. "Конец", — мелькнула у Надежды Константиновны мысль. Но раздался начальственный окрик: "Назад!" В комнату вошел уже знакомый полковник и, посмотрев на арестованных, сказал: "Это не те люди, которые нам нужны", — и приказал их отпустить.

Временное правительство не успокоилось. По следам Ленина была брошена свора полицейских ищеек. Через несколько дней, возвращаясь с работы, Надежда Константиновна увидела, что у их подъезда стоят часовые, а улица забита обывателями, ждущими результатов обыска.

Она постояла на углу, посмотрела на окна квартиры и пошла назад в думу. Шла, устало передвигая ноги, машинально проделывая давно знакомый путь. На город опускался пасмурный вечер. В думе ни огонька, все разошлись. Сторожиха, ворча, отперла ей дверь. Она прошла в свою комнату, опустилась на стул, потом стала просматривать газеты, купленные по дороге. В дверь заглянул Слуцкий, удивился: "А вы что здесь делаете?" — "То же, что и вы". — "Я-то только что от ареста ушел, а деваться больше некуда". — "Вот и у меня то же самое". Стали думать, где ночевать", не спать же здесь на столах. Вместе пошли по району. Приютила их Маргарита Васильевна Фофанова.

Утром пришла к Крупской в думу Мария Ильинична и рассказала, что с обыском обошлось все благополучно. Никого не арестовали.

Владимир Ильич все это время скрывался у Емельянова, на станции Разлив. И пока Владимир Ильич жил на озере Разлив, Надежда Константиновна ни разу туда не ездила, так как за ней была установлена слежка. Изредка кто-либо из друзей передавал ей записки и поручения Ленина.

Временное правительство, стремясь задушить революцию, свирепствовало. Каждый день приносил "новости" — аресты большевиков, запрещение "Правды", "Окопной правды" и других большевистских изданий, запрещение митингов на фронте, введение смертной казни. Ненависть к Керенскому росла. В один из июльских дней но городу провели разоруженный пулеметный полк, начавший выступление. Нельзя было придумать ничего более действенного для революционизирования солдат. В октябрьские дни этот полк пошел, как один человек, за большевиками.

В полулегальной обстановке проходил VI съезд партии, показавший огромный рост ее рядов, усиление ее влияния и нацеливший партию на вооруженное восстание.

Крупская была делегатом съезда, она приняла активное участие в работе, много времени уделив секции по работе среди молодежи.

В августе на Петроград двинулся новый претендент в Бонапарты — Корнилов. Грудью встали на защиту города рабочие. Это было их кровное дело — отстоять город. "Мне запомнилась, — пишет Крупская, — фигура одного нашего выборгского рабочего — молодого парня. Он работал по организации дела ликвидации безграмотности. В числе первых двинулся он на фронт. И вот, помню вернулся он с фронта и еще с винтовкой на плече примчался в районную думу. В школе грамоты не хватило мелу. Входит парень, лицо его дышит еще оживлением борьбы, сбрасывает винтовку, ставит ее в угол и начинает горячо толковать о меле, о досках. В Выборгском районе мне пришлось каждодневно наблюдать, как тесно увязывалась у рабочих их революционная борьба с борьбой за овладение знанием, культурой".

Происходила активная консолидация сил. Большевика формировали отряды, вооружали рабочих. ЦК работав под руководством Ленина, связь с ним не прерывалась ни на один день, хотя обмануть шпиков становилось все труднее.

Август 1917 года под Петроградом был холодным и дождливым. По утрам в шалаше, где скрывался Владимир Ильич, было очень холодно, над озером висел густой туман. Дальше оставаться в Разливе было невозможно. Да и кольцо слежки, организованной Временным правительством, сжималось. Ходили упорные слухи, что Ленина скрывают рабочие Сестрорецка.

Глухой августовской ночью в сопровождении товарищей Владимир Ильич покидает Разлив. Несколько дней живет в деревне Ялкала, а затем уезжает в Гельсингфорс.

Утром 9 августа Надежда Константиновна, как и все эти дни, шла на работу в думу Выборгского района. Неотвязная мысль тревогой отдавалась в сердце: "Как Ильич? Что с ним?" Впереди в толпе прохожих она заметила Александра Васильевича Шотмана, который должен был организовать нелегальный переезд Ленина в Финляндию. Невольно ускорив шаги, она догнала его. Стало легче — Владимир Ильич благополучно проделал первую часть пути. В этот день работалось очень споро, она не знала усталости. Ильич вне опасности.

Чем бы ни занималась Надежда Константиновна, ее не оставляла мысль о Владимире Ильиче. Она уже привыкла отбирать те факты, что могут ему пригодиться подмечать настроение масс, запоминать все, что может представить для него интерес.

Вечерами, возвращаясь домой, Надежда Константиновна заходила на квартиру машиниста Ялавы, жившего в том же районе, чтобы узнать новости о Владимире Ильиче. Иногда Ялава привозил из Гельсингфорса шифрованные письма от Ленина, где Владимир Ильич писал о себе и спрашивал об обстановке в Питере.

"Письма были короткие, — вспоминала Надежда Константиновна, — с разными простыми поручениями. И после каждого такого письма до жути хотелось повидаться, перекинуться хоть парой слов".

Уезжая в Финляндию, Ленин обещал, что при первой же возможности вызовет ее, но ждать пришлось почти две недели.

Каждый раз, получив письмо, Надежда Константиновна закрывалась в своей маленькой комнатке, зажигала керосиновую лампу и нагревала письмо над отверстием в стекле. Медленно желтела бумага и проступали коричневые буквы. Наконец, в очередном письме она прочла: можно ехать. На листке был нарисован план, как пройти от вокзала до дома, где жил Владимир Ильич, ни у кого не спрашивая дороги, чтобы не привлечь внимания шпиков. Нетерпеливо читая строчку за строчкой, Надежда Константиновна слишком близко поднесла листок к лампе, бумага вспыхнула, и кусочек плана обгорел.

Чтобы перебраться через финскую границу, необходимо было специальное разрешение. На выручку пришел Н.А. Емельянов, укрывавший Ленина в Разливе. В то время Сестрорецк находился в пограничной зоне, и многие жители имели право перехода границы. Достали для Надежды Константиновны паспорт пограничной жительницы Агафьи Атамановой. Только Агафья эта была уже 60-летней старухой. Долго думали, как лучше сделать фотографию. Крупская низко надвинула на лоб белый платок, повязанный так, как повязывали все фабричные работницы, чуть наклонила голову. Товарищи тужили, что нет под руками грима. Во время приготовления к съемке все смеялись, поэтому и на фотографии Надежда Константиновна получилась улыбающейся. Емельянов, увидев фотографию, развел руками — не очень-то такой снимок подходит для старушечьего паспорта, да решил, что сойдет, полицейские на границе не отличаются бдительностью.

В Гельсингфорсе с едой было плохо так же, как и в Питере, и Надежде Константиновне хотелось привезти подарок Владимиру Ильичу. Ни мяса, ни масла достать не удалось. Анна Ильинична каким-то образом раздобыла баночку черной икры. Надежда Константиновна собрала свой паек за несколько дней, чтобы не обременять хозяев, у которых жил Владимир Ильич.

План перехода границы был разработан до мельчайших деталей. В темном жакете, в платке, с маленьким узелком в руках пришла Крупская под вечер к Емельяновым. Николай Александрович и Надежда Кондратьевна повели ее к границе. Надежда Константиновна вглядывалась в местность, стараясь запомнить дорогу. Шли через невысокий северный лес, по песчаным дюнам. Все волновались и почти не разговаривали.

Вот и пост. Через маленький мостик идут туда и обратно люди. С одной стороны стоят русские, с другой — финские полицейские. В сумерках фотография на паспорте Крупской не вызвала никаких подозрений, и вот они уже в Финляндии. До станции Олилла, затерянной среди дюн и леса, оставалось еще километров пять. Емельяновы, посадив Надежду Константиновну в вагончик одноколейной дороги, подождали, пока поезд не отошел.

Однако самое трудное было впереди. Выйдя на вокзале в Гельсингфорсе, Надежда Константиновна растерялась в первый момент, хотя всю дорогу повторяла про себя названия улиц в том порядке, как они были изображены на плане у Владимира Ильича. Шумный, огромный вокзал, сотни людей, и нельзя ни к кому обратиться. Тут не может помочь и ее знание четырех языков. Сейчас она полуграмотная старуха работница. Медленно вышла Надежда Константиновна на привокзальную площадь. Так же медленно, затерявшись среди прохожих, пошла по улице, стараясь незаметно читать таблички с названиями переулков. Наконец, вот он, поворот, через несколько десятков метров следующий. Пока все правильно. Но название следующей улицы в письме отгорело, где же повернуть теперь? Надежда Константиновна прошла до конца улицы, перешла на другую сторону и еще раз проделала путь, теперь в обратном направлении. Кажется, надо повернуть здесь, этот переулок должен пересекать улицу, где живет Ленин. Закон конспирации неумолим. Как волнуется сейчас Владимир Ильич, а нельзя выйти, нельзя ее встретить. Найдя нужный дом, Крупская постучала. Хозяйка открыла так быстро, будто стояла за дверью и ждала. Сразу появился в прихожей и Владимир Ильич.

Эмилия Блумквист, хозяйка квартиры, где жил Ленин, писала: "К нам на несколько дней приехала Надежда Константиновна Крупская. Это были самые радостные дни у Владимира Ильича. Нужно было видеть его сияющие глаза, чтобы представить его настроение".

А сама Надежда Константиновна рассказывала об этом так: "Ильич обрадовался очень. Видно было, как истосковался он, сидя в подполье в момент, когда так важно было быть в центре подготовки к борьбе. Я ему рассказала о всем, что знала".

Долго разговаривали они в тот день. Владимир Ильич показывал Надежде Константиновне главы из книги "Государство и революция", над которой работал все это время, расспрашивал ее о товарищах, о настроении масс. С тревогой вглядывался в ее осунувшееся лицо. Только утром, спохватившись, Надежда Константиновна преподнесла мужу подарок — баночку черной икры. Он пожурил ее за недопустимое расточительство и перед обедом отнес икру хозяйке. Через несколько минут та вошла в их комнату с открытой баночкой и сапожной щеткой и спросила, какие ботинки они хотят почистить. Выросшая в рабочей среде, она никогда не видела черной икры и решила, что это сапожная вакса.

Два дня пролетели незаметно. Пора было Надежде Константиновне возвращаться. Опять повязалась она платочком, Владимир Ильич подал ей жакет и сам стал одеваться. Она удивленно посмотрела на него, ведь нельзя им выходить вместе, но он категорически заявил, что проводит ее хотя бы до первого поворота, в пути решил, что до следующего угла, и в конце концов настоял на том, чтобы проводить ее до последнего поворота, до самого вокзала. Уговорились, что в ближайшее время Надежда Константиновна приедет еще. В дверях вокзала Крупская обернулась и через головы людей на перекрестке увидела знакомую фигуру Владимира Ильича. Всю дорогу, в поезде она, перебирая в памяти события прошедших дней, размышляла о том, как лучше и быстрее выполнить многочисленные поручения Владимира Ильича.

Ленин предупреждал партию, народ, что за спиной Временного правительства готовится контрреволюционный заговор, что буржуазия попытается задушить революцию рукой военного диктатора. Надежда Константиновна передала ЦК указания Ленина. Последующие две недели кардинально изменили расстановку политических сил. Рабочие, возглавляемые большевиками, разгромили корниловский мятеж, в Московском и Петроградском Советах ленинцам теперь принадлежало большинство.

В начале сентября Надежда Константиновна по тому же паспорту Агафьи Атамановой поехала опять в Гельсингфорс.

Задержавшись в думе, Крупская решила не заходить к Емельяновым и пойти до Олиллы одной. Дорога проходила вдоль берега Финского залива. Кругом ни души. Наконец она подошла к мостику через Ржавую речку, где размещался контрольно-пропускной пункт. Офицер, увидев фигурку озябшей женщины, пропустил ее сразу, едва взглянув на паспорт. Начал накрапывать дождь. В лесу стало почти совсем темно. Узкая тропинка потерялась среди деревьев. Ноги начали вязнуть в песке. Надежда Константиновна подумала, что сбилась с дороги, выругала себя, что не зашла к Емельяновым. Но даже мысли о возвращении не пришло в голову. Она упрямо продолжала идти вперед, с дюны на дюну. Неожиданно облака разорвались и выглянула бледная осенняя луна. И все показалось приветливым и знакомым. Вот кривая карельская березка с тремя одинаковыми сучками. Здесь надо свернуть направо, а со следующего пригорка должна быть видна станция. Только бы не опоздать! Замелькали огоньки Олиллы.

С трудом протиснулась Надежда Константиновна в вагон, битком набитый солдатами и матросами. Всю дорогу пришлось стоять. Но она не замечала усталости. В вагоне шел возбужденный митинг. Говорили только о политике, открыто призывали к восстанию. Крупская вглядывалась во взволнованные лица, в горящие глаза. Старалась запомнить высказывания, ведь для Ильича все это так важно!

Утром Надежда Константиновна вышла из поезда на знакомый перрон. Путь от вокзала до дома, где жил Владимир Ильич, она проделала уверенно и быстро. Правда, на всякий случай шла другими переулками, чтобы проверить, нет ли слежки. Все обошлось как нельзя лучше: ни в Питере, ни в Сестрорецке никто не узнал в Агафье Атамановой жену разыскиваемого повсюду Ленина.

В своих воспоминаниях Надежда Константиновна писала. что, когда она "рассказала Владимиру Ильичу об этих разговорах солдат, лицо его стало задумчивым, и потом уже, о чем бы он ни говорил, эта задумчивость не сходила у него с лица. Видно было, что говорит он об одном, а думает о другом, о восстании, о том, как лучше его подготовить".

Расставаясь в Гельсингфорсе, они знали, что скоро встретятся в Питере. Ленин рвался в гущу борьбы, день восстания приближался.