Крылья бабочки

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Потому что была должна. Единственная причина вихрем пронеслась в сознании Макса, вызвав бурю, шок и недоверие.

— Ты была беременна?!

— Нет. — Мгновение спустя она вытаращила глаза, будто смысл его вопроса только сейчас дошел до нее. — Нет! Я бы никогда не вышла замуж за Дэвида, если бы носила твоего ребенка!

Не могу поверить, что ты думаешь, будто я… могла бы держать это в секрете от тебя.

— Ты сказала, что тебе пришлось выйти замуж, — оправдывался Макс. — Что еще я мог подумать?

— Бывают другие причины.

— Какие?

— Долг. Обязательства. Бизнес. — Она высвободила руку и встала. — Я приготовлю кофе.

— Нам не нужно больше кофе. Объясни мне, что случилось.

Диана со вздохом прислонилась к рабочему столику, будто нуждалась в поддержке,

— Не знаю, помнишь ли ты, что я рассказывала о своей семье. В особенности об отце.

— Он был известным режиссером. Пьесы на Бродвее. Несколько фильмов.

— Правильно, — кивнула она. — Дэвид спонсировал некоторые пьесы отцы. Завязалась, скажем так, деловая дружба. Они сделали пару шоу, будучи партнерами. Дэвид втянул отца в кинобизнес, это обернулось колоссальной ошибкой. Чтобы долго не рассказывать, у отца начались финансовые проблемы после участия в паре крупно-бюджетных картин. Дэвид поручился за него.

— Продолжай.

— Дэвид предложил погасить основную часть долга при одном условии. Он увидел в нашей семье золотой шанс повысить свой социальный статус.

— Женившись на тебе,

К его удивлению, Диана не подтвердила очевидное.

— Он не хотел жениться на мне. Он хотел породниться с Филдингами. Сначала его выбор пал на мою сестру Розу.

— Актрису?

— Да. — Диана хмуро улыбнулась. — Дэвид считал ее будущей звездой, и это его очень устраивало.

— Что же случилось?

— Последние недели, когда я была в Австралии, меня бомбардировали телефонными звонками. Я думала, что это очередная семейная мелодрама. Но Роза, и правда, нуждалась в моей помощи. Понимаешь, у нее была связь с очень известным актером. Женатым. Дэвид обнаружил это и надавил на Розу, заставляя ее согласиться на брак.

— Он ее шантажировал? — Напряжение, скопившееся в Максе, наконец, вырвалось наружу. — Черт возьми, почему она не обратилась в полицию?

— С чем? Точно знаю, он не посылал ей никаких писем. Я даже сомневаюсь, были ли у него твердые доказательства их связи. Но это не имеет значения. Он мог разрушить ее карьеру, беззаботно шепнув в нужное ухо пару сплетен. И, ох, он угрожал, что скажет отцу. А это еще хуже.

— Наверное, Розе следовало сначала подумать, а потом впутываться в историю с женатой звездой, — коротко бросил Макс.

— Наверное. Но с Розой всегда так. Она не думает, она делает. И сестренка приготовила коктейль из лекарств и алкоголя и легла в постель. — Три последних отчаянных слова Диана еле выговорила. Глаза ее сверкали от невыплаканных слез.

Беззвучно ругаясь, он встал и пошел к ней. Но она остановила его, подняв руки и быстро качая головой.

— Нет… Только… нет. Позволь мне закончить.

Черт, Макс не хотел слышать остальное. Он знал, чем все кончилось. Он появился со своим кольцом слишком поздно, чтобы все изменить. Мог бы и сам догадаться.

— Поэтому ты уехала в такой спешке?

Она кивнула.

— А твоя сестра выздоровела?

— Да.

Когда Макс снова заговорил, голос его звучал хрипло.

— И что случилось? Ты добровольно бросилась в эту пропасть?

— Я поехала к Дэвиду, чтобы поговорить с ним. Подумала, может, это просто недопонимание. У меня всегда были хорошие отношения с ним. Он казался таким спокойным, собранным. — Диана изо всех сил старалась держать под контролем эмоции и прерывисто выдохнула воздух. — Тогда он и решил, что я стану даже лучшей женой, чем Роза.

— И ты согласилась выйти замуж за этого подонка?

— А что еще я могла сделать? Финансово он держал мою семью смертельной хваткой. Младшие сестры еще учились в школе. У него были закладные на оба наших дома. Это не имело бы такого большого значения, если бы дом в Хемптонсе не был гордостью и радостью матери.

— Твой отец — известный человек. Он мог бы найти финансовую поддержку в другом месте.

— Папа жил прошлой славой. Только благодаря своему имени. Поэтому провалились его шоу. Начались денежные проблемы. И он принял первое же предложение о займе от Дэвида, не думая о последствиях.

— И ты продалась отцовскому деловому партнеру, — грубо подвел итог Макс. — Вместо того, чтобы позвонить мне, или Элизе, или еще кому-нибудь, кто мог бы помочь.

— Как помочь?

— Взять твоего отца за шиворот и встряхнуть, чтобы он отвечал за свои ошибки. В конце концов, тебе же было только двадцать лет!

— А Розе восемнадцать. И она лежала в больнице, — возразила Диана. — Поверь мне, если бы я лучше знала Дэвида, то, наверное, не согласилась бы. Но я, молодая, доверчивая, надеялась, что с Розой все будет в порядке, финансовые несчастья уладятся, и тогда я разведусь с ним. Он обещал, что предоставит мне все, что захочу. Но, конечно, лгал. У него хватило ума держать под контролем финансы моей семьи и каждый мой шаг.

— Тебе следовало позвонить. Приехать ко мне.

— Я пыталась дозвониться, но ты был недосягаем. Я оставила записку.

— Пару небрежных строчек о необходимости вернуться домой, — пробормотал он. — Если бы я знал, что все так серьезно, то на первом же самолете прилетел в Нью-Йорк. — Он прилетел бы значительно позже, когда перестал чувствовать себя загнанным в тот угол, куда сам себя и загнал. Когда понял, что хочет всегда быть с ней, чего бы это ни стоило.

— Когда я улетала из Австралии, то не знала всего. Мне только сообщили, что Роза пыталась покончить с собой. Я тебе несколько раз звонила, когда выяснила, что происходит.

Он не отвечал на ее звонки.

— Узнав, что ты пригласил на свадьбу в качестве своей девушки Еву Меджер, я восприняла это как сигнал.

Покачав головой, Макс отрывисто и невесело засмеялся.

— Это такая же моя девушка, как Джеффри, который сопровождал тебя на свадьбу Кейза. Не говори, что ты бросила меня, подумав, будто я закрутил роман с другой женщиной.

Именно так Диана и подумала. Он прочел это в ее глазах.

— Какое это имеет значение? — Диана беспомощно развела руки и пожала плечами. — Все случилось так давно. Бесполезно сейчас рассуждать, что бы ты сделал, если бы знал, или если бы Евы не было под рукой, или я была бы настойчивей. Теперь это история.

— Это не значит, что она должна мне нравиться.

— Я и не жду, что она тебе понравится. — Ее попытка игриво улыбнуться будто ударила его в самое сердце. — Я хотела рассказать тебе все полностью, — продолжала Диана. — Чтобы ты знал — я не перепрыгнула из твоей постели в кровать Дэвида. Не вышла за него замуж ради обручального кольца или потому, что ты стал недоступен для меня.

Она замолчала. Над ними нависла тишина, утяжеленная сожалениями. Макс хотел сказать, что ему очень жаль. Но это прозвучало бы банально. Как вымолить прощение за гордость, слишком долго не позволявшую ему позвонить? За безобразные обвинения в то утро в конюшне? За многозначительные подарки, с помощью которых он намеревался переспать с ней?

Он хотел сказать… Черт, он не знал, какие слова подобрать. Не знал, как изменить положение.

Макс подошел и заключил Диану в объятия. Она пыталась сопротивляться, но он не позволил, прижав ее голову к своей груди. Это все, что он мог придумать. Предложить поддержку. Дать ей понять, что она больше не одна.

— Какой тяжелый вечер, — пробормотал он, имея в виду не только недавний рассказ Дианы, но и более ранний эпизод с неожиданным визитером. — Позволь мне только обнять тебя. Пожалуйста.

Понадобилось меньше секунды, чтобы понять, как правильно Макс поступил. Диана начала расслабляться. Его охватило удовлетворение. Полное, нежное и глубокое. Он долгое время только держал ее в своих объятиях, гладил спину и волосы.

Острая боль в груди постепенно стихала. Прошлое нельзя переделать. Он не может исправить то, что случилось тогда, как бы сильно ни хотел все сделать по-другому.

— Есть еще одно, о чем я должен спросить. — Макс постепенно успокаивался, наматывая на пальцы ее прохладные шелковистые волосы. — Он обижал тебя? Твой муж… он применял насилие?

— Дэвид не бил меня, — мягко проговорила она, — если ты об этом спрашиваешь.

Макс так и предполагал. Слабое утешение. Он чувствовал, что она страдала от не менее жестоких ран. Бедная бабочка, угодившая в ловушку.

Диана прижалась щекой к его груди, а руки обхватили его талию и ласкали спину.

Блаженство продолжалось долго. Диана в его объятиях. Он вдыхает запах ее волос, теплый и знакомый.

— Ты пользуешься тем же шампунем. — Макс заправил прядь волос за ухо и коснулся пальцем маленькой жемчужной сережки. — Те же самые серьги?

— Ты помнишь?

— Помню.

Воспоминания проникли в кровь. И обещание, что он хочет только обнять ее, сейчас прозвучало бы насмешкой. Он улыбнулся:

— Я собирался повести тебя танцевать.

Диана засмеялась. Ее тихий, страстный смех, казалось, проник сквозь его рубашку и обдал жаром кожу.

— Если ты хочешь, мы еще можем пойти… — Он крепче прижал её к себе. — Хотя и здесь очень приятно.

Она замерла, а затем Макс почувствовал движение ее бедер и деликатное давление живота.

В его мужской реакции не было ничего деликатного.

От вспышки желания словно загустела кровь. С низким стоном Макс скользнул руками по ее спине и крепче прижал к себе. Диана подняла голову. Он увидел в глазах неуверенность и тень беззащитности. Это пробудило в нем такую нежность, какой он еще не испытывал.

Это его женщина. Он не позволит ей уйти.

Макс медленно ослабил объятия, поднял руки и в долгой, нескончаемой ласке провел ими от ее бедер к талии и потом к плечам. Затем подушечками пальцев ласкал ее щеки, дразнил нижнюю губу. Когда он наклонил голову, чтобы поцеловать Диану, когда ощутил знакомый вкус ее губ, волна страсти захлестнула его. Макс испытал сокрушительное желание немедленно принять решение. Вместо нее. Покорить Диану.

Но он знал, что это тупик. Этого делать нельзя — ведь именно насилие привело к ее браку. Следующий поцелуй — за ней. Следующее объятие — по ее команде. И когда она станет его любовницей, это будет ее выбор. Она соблазнит его.

Нехотя он прервал поцелуй и наблюдал за Дианой. Ее пальцы порхали возле его щеки.

Он не мог позволить ей совсем уйти от него. Обхватив ее руки ниже локтя, Макс ждал, когда она посмотрит ему в глаза.

— Итак, танцы окончены. — Диана покраснела. — Что теперь?

— Выбирай, — сказал Макс. — Я остаюсь здесь на ночь на случай возвращения подонка. Буду я спать в твоей постели или в гостевой комнате — решать тебе.

— И никакого давления?

— Диана, я никогда не давил на тебя, заставляя спать со мной.

— Существуют разные способы давления.

Макс сощурился, когда до него дошло значение ее слов.

— Я не оправдываюсь.

— Ты говоришь, что готов уйти, не добившись своего?

— Я отправлюсь прямо в гостевую комнату, если это твой выбор.

Он удивил Диану. Но это принесло ему мало удовлетворения. В глазах у нее по-прежнему таилось подозрение. И это при том, что он был искренен и благороден.

— Или ты хочешь спать со мной, или не хочешь. Все очень просто. Это не какой-то сложный вопрос, и у меня нет скрытой цели. По-моему, ты можешь это оценить и принять решение без моих подталкиваний.

Она с минуту смотрела на него все еще недоверчивыми глазами, потом засмеялась и покачала головой.

— Прости, но ты генетически не способен не подталкивать.

— Что это должно значить?

— Это значит, что твои руки все еще держат меня. И ты дал мне ровно три секунды на размышление. И тут же стал говорить, что я слишком долго вожусь с простым вопросом, и стал подталкивать меня. Да, ты подталкивал меня, Макс! К ответу. — Диана замолчала, чтобы перевести дыхание. — Для меня это не простой вопрос. Я знаю, как должно быть. И это не так, как у нас.

— Так твой ответ «нет»?

— Если тебе нужен ответ немедленно, то, по-моему, ты прав.

Он резко кивнул.

— Тогда покажи мне, где гостевая комната.

Невыносимо смотреть, как он уходит.

У Макса всегда было тайное намерение, задача, цель, к которой он стремился с такой непреклонностью, что обязательно добивался успеха. Сегодня он отступил. Не воспользовался преимуществом, когда Диана чувствовала себя бесконечно уязвимой. И ей надо бы поблагодарить его. Ведь он вселил в нее свою силу, когда она чуть не упала в обморок. Он развлекал ее шутками. Поцеловал ее с бесконечной нежностью. Остался ночевать, чтобы защищать ее.

И он дал ей то, в чем она и правда нуждалась, — возможность вернуться к нему на собственных условиях, сделать выбор без какого-либо давления.

Всю ночь Диана мысленно спорила с Максом. Просила прощения, объясняла. Она еще не готова прийти к нему. Сейчас неподходящее время. Не прошел страх от вторжения Грега. Не прошла боль от рассказа о вынужденном браке.

Наконец она заснула, решив утром извиниться и подумать, что делать.

Диана по привычке проснулась рано. Но Макс встал еще раньше. Она прошла в кухню, чтобы приготовить кофе, и обнаружила его в залитой солнцем комнате. Диана замерла на месте. С кружкой в руке, другой рукой опершись на раму, он смотрел на ее заснеженный двор.

Макс был без рубашки.

Она не могла оторвать от него глаз.

Она смотрела, как солнце освещает его лицо, как серебрятся кончики спутанных в постели волос.

Пальцы искали фотоаппарат. Схватить теплый оттенок кожи, грубовато очерченные скулы.

Он не чувствовал ее присутствия и казался полностью погруженным в свои мысли. Она увидела, как напряглись его мышцы. Пальцы сжались в кулак. Он ударил по оконной раме, но не сильно, а с таким отчаянием, что у нее перехватило горло.

Затем Макс обернулся и увидел ее. Несколько минут она не могла ни думать, ни говорить, ни двигаться.

— Я приготовил кофе. — В голосе еще слышалась утренняя хрипотца. — Надеюсь, ты не против.

— Конечно, нет. Я рада, что ты все нашел. Ты хорошо спал?

Глупый вопрос. Диана это поняла, как только его темные, как лес, глаза остановились на ее лице.

— А ты?

— Не очень, — призналась она.

Сейчас есть шанс попросить прощения за прошлую ночь. Но прежде чем она подобрала нужные слова, заговорил Макс. Тон резкий, содержание четкое.

— Тебе надо поехать в полицию и сообщить о вчерашнем вторжении. Дому необходима приличная система безопасности. Вчера вечером Грег спокойно вошел через парадную дверь. И посмотри сюда. — Он протянул руку к окну. — Из парка видно, что происходит в доме.

Диана посмотрела, куда он показывал. Мурашки забегали по коже. И не от зимнего пейзажа. А от прямоты его замечания. Она туже завязала халат на талии, но дрожь не проходила.

— Если тебе так будет легче, я сообщу в полиции.

— Когда?

— Послушай, я не собираюсь позволять Грегу врываться ко мне в дом, если он вернется. И ты напугал меня разговором о безопасности и о людях, заглядывающих ко мне в окна.

— Хорошо, если так. Но вчера вечером, когда я шел по тропинке… когда услышал, как бьется фарфор, и раздраженные голоса…

Макс резко замолчал. Он никогда не признается, но искренне испугался за нее. Досада Дианы на его хозяйский тон прошла без следа.

— Ты, правда, беспокоишься? — Она смягчилась.

— Да, я беспокоюсь. Мне отвратительна мысль, что я уеду отсюда, не убедившись, что ты в безопасности.

От волнения его голос звучал грубо. Сердце Дианы пропустило несколько ударов, но потом забилось ровно. Она приняла решение. Оказывается, это не так уж трудно.

— Ты будешь знать, что я в безопасности, если я поеду с тобой.

— В Кентукки?

— Да. — Ее уверенный взгляд встретился с его. Они оба знали, чему она говорит «да». — Я с удовольствием поеду с тобой, если твое приглашение еще действует.