Крылья любви

Глава 3

Следующие три дня Джеральд каждый-день появлялся в коттедже. Он ел вместе с ними и до сих пор смотрел на Доминика Грегори с подозрением, а на Пса — с еще большим подозрением. По какой-то причине, лучше всех известной ему самому, Пес решил, что Джеральд — единственная личность, с кем он дружить не хочет. Поэтому, когда они ели, он сидел за дверью черного хода и недоброжелательно разглядывал незваного гостя.

— Не понимаю, как ты можешь мириться с этим огромным животным, — однажды сказал Джеральд Дерин, когда Пес неохотно ушел со своим хозяином.

— Вообще-то я его очень люблю, — со смехом призналась она. — Раньше он мне ужасно мешал, когда все время гонялся за птицами, но с тех пор, как он перестал так себя вести, я не могу на него нахвалиться.

— То есть ты не можешь на него нахвалиться, когда видишь, как он на меня злится! — отпарировал Джеральд. — Думаю, что это Грегори натравил его на меня.

— О, ничего подобного, — засмеялась она. Тем не менее ей было очень жаль Джеральда, потому что только его Пес терпеть не мог. — Может быть, он… ну, может быть, он просто тебя не любит.

— Я, черт возьми, не сомневаюсь, что не любит, — от всего сердца согласился с ней Джеральд. — И именно это очень странно, потому что обычно собаки очень хорошо ко мне относятся. Они меня любят.

— Ну что ж, — весело сказала Дерин, — нам просто придется постараться не оставлять тебя наедине с ним, вот и все.

Они сидели снаружи, в саду. Дерин за мольбертом пыталась изобразить вяхиря, а Джеральд развалился на траве возле нее, опираясь на локоть. Обычно она не любила работать в присутствии других людей, но было похоже на то, что Джеральд не собирается уходить, а она не могла надолго откладывать работу.

— Он бродит поблизости по ночам? — вдруг спросил Джеральд, и Дерин отвлеклась от работы. Она с любопытством посмотрела на Джеральда:

— Кто? О, ты имеешь в виду Пса. Не знаю. А что?

Он пожал плечами, вертя травинку между большим и указательным пальцами.

— Просто поинтересовался, вот и все. Я собирался попросить тебя попробовать сделать для меня пару снимков той совы, о которой ты мне рассказывала. Если бы ты была не против, я пошел бы с тобой. Но когда рядом бродит собака Баскервилей, я не уверен, что это очень хорошая мысль.

— Он не обидел бы меня.

Джеральд скорчил гримасу:

— Я не думал о тебе. Он в мгновение ока разорвал бы на куски меня.

Она засмеялась, заметив, что он смотрит на нее с упреком.

— В таком случае тебе лучше позволить мне пойти одной, — сказала она.

— По-моему, это тоже не очень хорошая мысль, — нахмурившись, возразил он. — Мне не понравится, если ты будешь одна бродить по ночному лесу.

— Какой это лес! Просто несколько деревьев у реки, а сейчас полнолуние, так что у меня было бы хорошее освещение.

— Но луна восходит только после полуночи, — не унимался Джеральд. — И даже если бы она взошла пораньше, я не хотел бы, чтобы ты ушла одна, Дерин.

Дерин не понравилось, что его слова звучат так покровительственно, и она нахмурилась, упрямо сжав губы.

— Я бы хотела, чтобы ты перестал со мной обращаться так, как будто я какой-нибудь слабый инвалид, — сообщила она ему. — Если тебе для книги нужна фотография совы, тогда я постараюсь сделать ее. Ты знаешь, что я вполне способна постоять за себя, а в этом уединенном уголке вряд ли встретишь каких-нибудь опасных личностей, особенно по ночам.

— Думаю, что одна такая личность находится как раз рядом с твоим домом, — прямо заявил Джеральд, и она засмеялась.

— О, какой ты глупый! Во всяком случае, он все равно будет в летнем домике и даже не узнает, что я куда-то ходила ночью.

— Пока этот несносный пес не даст ему знать.

— О, да перестань же беспокоиться! — Дерин раздраженно посмотрела на него. Хотя она очень любила Джеральда, иногда ей очень хотелось его поколотить. Как, например, сейчас.

Он бросил на нее печальный взгляд.

— Извини, — наконец покорно вздохнул он. — Я забыл, что тебе не нравится, когда я из-за тебя беспокоюсь.

— Мне вообще не нравится, когда из-за меня беспокоятся, — отпарировала Дерин. — Я вполне способна сама о себе позаботиться.

Однако несколько часов спустя ей пришлось признать, что она уже не так сильно в этом уверена. Это произошло, когда в ту ночь, за час до полуночи, она вышла из коттеджа, взяв с собой все необходимое оборудование для ночных съемок и чувствуя себя в некотором роде взломщиком, который собирается приступить к делу.

До восхода луны, как сказал Джеральд, оставалось еще несколько часов, но она вполне сумеет управиться с осветительным прибором, а окрестности она уже успела изучить вполне неплохо. Если бы только Пес не выдал ее присутствия, когда она станет проходить мимо летнего домика, и если бы только любезно появилась сова!

Она осознала, что крадется на цыпочках, даже по траве, которая заглушает все звуки, и еле слышно хихикнула в темноте. Смешно, что она соблюдает такую осторожность, словно ей нельзя по ночам выходить из дома. Ведь не существует ровным счетом никаких причин, по которым ей нельзя пойти фотографировать сов на деревьях, если ей так хочется.

В окне летнего домика она едва заметила мягкое сияние масляной лампы, и на миг почувствовала угрызения совести при мысли о том, в каких условиях пришлось оказаться ее нежданному соседу. Но совесть почти сразу же перестала ее терзать, и она сказала себе, что решение проблемы зависит только от него. Если он настаивал на своем выборе, приехав в «Ллануэллон» на рыбалку, а также, как она недавно обнаружила, для занятий подводным плаванием с аквалангом, тогда он должен обходиться тем, что ему доступно.

Она обошла как можно дальше летний домик, но даже так не могла быть вполне уверенной в том, что внезапно не услышит громкого лая Пса. Однако он не появился, и она понадеялась, что, даже если он залает, его хозяин решит, что он так шумит исключительно потому, что почуял снаружи какое-то животное. Свет горел только в окне, так что дверь, очевидно, не открывали. Она осторожно открыла и закрыла сломанные ворота и вышла, с облегчением улыбнувшись.

Оказавшись под деревьями, поближе к реке, она к собственному смятению обнаружила, что обычная приветливая дневная прохлада сменилась темнотой, холодом и многочисленными странными звуками. Она прислушивалась, медленно проходя между деревьями, пытаясь определить источник некоторых звуков и надеясь, что сова довольно скоро обнаружит свое присутствие. Тогда она сможет сделать дело, вернуться домой и лечь спать.

Дерин призналась себе, что нервничает, но не потому, что рядом животные и птицы, из-за которых она слышит почти все эти шорохи, мягкие, загадочные, еле слышные звуки. Она испытывала древний страх человека перед ночью и перед чем-то неизвестным и невидимым, от чего хрустели ветки, и у нее по спине почему-то бегали мурашки, напрягалось все тело, а зубы впивались в губу.

Хрустнула еще одна ветка, на этот раз ближе к Дерин, у нее за спиной, и она обернулась от неожиданности, сбросив охватившее ее оцепенение. Ее сердце бешено колотилось в груди. Где-то в кустах зашуршало, Дерин снова оцепенела, тщетно стараясь разглядеть в мрачной темноте таинственного пришельца. Она судорожно вцепилась в сумку с оборудованием, ноги ее ослабели, она была не в состоянии сделать ни шага.

Потом до ее ушей донесся мягкий, тихий свист, и она услышала собственный вдох, резкий и шумный. Свист раздался снова, и она прикусила губу, чтобы удержаться от крика. Каждый ее нерв был напряжен так, что Дерин казалось, будто у нее под кожей — иголки.

— Дерин!

Она закрыла глаза, одновременно испытывая невероятное облегчение и гнев на того, кто так сильно ее напугал.

— Кто это? — спросила она, прекрасно зная ответ на свой вопрос.

— Дом… Дом Грегори.

— Так я и знала!

Он оказался гораздо ближе к Дерин, чем она предполагала, и его высокая фигура выступила из темноты секунду спустя, оказавшись почти рядом с ней.

— Что, во имя всего святого, ты делаешь здесь среди ночи? — осведомился он. Она подумала, что он с ней разговаривает примерно так же, как разгневанный отец расспрашивает сбившуюся с истинного пути дочь.

— Выполняю мою работу! — Дерин так разнервничалась, что ответила даже резче, чем хотела, потому что в некотором роде была даже рада встрече с ним.

— В темноте? — Теперь его голос звучал так, как будто он смеялся, и ее это нисколько не удивило.

— Совы, — сообщила она ему несколько надменно, — летают по ночам.

— О, понятно.

— Откуда ты знал, что я здесь?

— Я этого точно не знал, — признался он. — Но Пес поднял шум. Ему, кажется, что-то не давало покоя, так что я подумал, что лучше посмотрю, в чем дело. А когда увидел, как ты размахиваешь фонариком, решил, что мне лучше подойти и все выяснить. Только добравшись сюда, я понял, что это, скорее всего, ты, хотя в жизни бы не догадался, зачем тебе понадобилось бродить здесь ночью. — Он мягко засмеялся. — Мне даже в голову не пришло, что все дело в совах, — признался он.

— Я надеялась их… или ее сфотографировать. Я знаю, что здесь есть одна сова, потому что слышала ее последние несколько ночей.

— И я слышал, она вовсю шумела! — Он внезапно наклонился, а потом поинтересовался: — Ты, случайно, не пришла сюда босиком, по своей привычке?

Она захихикала, несмотря на то, что его вопрос ее рассердил. Ситуация получилась, можно сказать, забавной: скоро полночь, она стоит в чаще леса и ее спрашивают, пришла она босиком или нет.

— Нет, конечно нет, — ответила она.

— «Конечно нет» на этот вопрос ответить нельзя, — отпарировал он. — Ты достаточно чокнутая, чтобы гулять босиком по лесам около полуночи в одной из своих обычных коротких щегольских рубашек. Вроде какой-нибудь глупой маленькой ведьмы, которая отправилась на шабаш.

— Тебе что, обязательно разговаривать со мной так грубо? — Она чувствовала, что сейчас опять захихикает, и обнаружила, что такая перспектива ее абсолютно не устраивает; ни в коем случае нельзя, чтобы он подумал, что ей очень приятно его общество. — Если тебе так хочется знать, — сказала она, — я надела куртку и сандалии.

— Хорошо. Рад, что у тебя на это хватило ума.

— Вообще-то это тебя, по-моему, совершенно не касается, — отрезала Дерин. — Если бы я и вправду пришла сюда босиком, это было бы мое личное дело.

— О, разумеется, — вежливо согласился он. — Сколько же ты собираешься ждать? Всю ночь?

— Может быть.

— Ты что, серьезно? — Он изо всех сил пытался разглядеть ее в темноте, пытаясь понять, не шутит ли она.

— Возможно, — сказала она, размышляя, сколько времени он мог бы дожидаться сову вместе с ней.

— Ха! Ты на самом деле чокнутая.

— Не понимаю почему, — запротестовала Дерин. — Когда еще я могла бы увидеть сов?

— Гм-м, понимаю, что ты имеешь в виду. А твой дружок знает, что ты здесь, в лесу? — спросил он затем, и Дерин кивнула. В темноте кивать не имело смысла, но она об этом не подумала.

— Да. Вообще-то это он придумал.

— Неужели? — Она вполне могла себе представить, как он поднял брови в знак того, что не одобряет идею Джеральда.

— Он пришел бы сюда вместе со мной, — объяснила Дерин, — только он не очень-то дружит с Псом, а мы не знали, бегает ли он повсюду по ночам.

— Не бегает, — коротко ответил Дом. — Даже у него хватает ума так себя не вести.

— Ну тебе-то совершенно не обязательно здесь оставаться, — сообщила она ему. — Можешь идти обратно в постель, мне очень хорошо здесь одной.

Он мягко хохотнул:

— Вот как?

— Конечно. Над чем ты смеешься?

— Так, ничего особенного. — Он снова тихонько засмеялся. — Вот только по твоему поведению мне показалось, что ты чуть не упала в обморок от потрясения, когда я к тебе подбирался.

— О, ерунда, — поспешно возразила Дерин. — Я в полном порядке. Возвращайся и не беспокойся обо мне.

— С тобой ничего не случится?

— Конечно ничего. — Отчасти она надеялась, что говорит достаточно уверенно, чтобы убедить его, но, с другой стороны, ей очень хотелось, чтобы он остался.

— Хорошо. — Она почувствовала, что он пожал плечами, и испытала легкий укол разочарования, потому что он явно дал себя убедить и уже собирался оставить ее одну.

— Ты уходишь?

— Да… а ты против?

— Нет. Конечно нет.

— Спокойной ночи.

Она пробормотала короткий ответ и пару секунд спустя услышала, как он снова пробирается через лес. После его ухода она испытала невероятное чувство одиночества. Это несколько испугало Дерин. Она вдруг осознала, что ей очень хочется пойти за ним и попросить вернуться, однако она быстро подавила это желание и сосредоточилась на том, чтобы уловить низкий грустный голос совы у себя над головой среди деревьев.

Наверняка прошло не меньше десяти минут с тех пор, как ушел Доминик. Дерин кое-как устроилась на ветке поваленного дерева и пыталась сдержать зевоту. Она взглянула на часы и обнаружила, что до полуночи осталось всего пятнадцать минут, а ей так и не довелось до сих пор услышать, как кричит сова, хотя в последнее время по ночам ее уханье раздавалось задолго до полуночи.

Но внезапно до ее ушей донесся еще какой-то звук. Этой ночью она его уже слышала. Дерин улыбнулась сама себе, сидя в темноте. Она услышала, что кто-то приближается к ней, и на этот раз сразу же поняла, в чем дело.

Теперь она была готова к его приближению. Поэтому Дерин повернулась в соответствующем направлении и заговорила первая, инстинктивно обращаясь по имени в знакомом сокращенном варианте:

— Дом?

Пару секунд в ответ не раздавалось ни звука. Потом она услышала его мягкий голос у себя за спиной. Дерин стремительно обернулась в испуге. Ведь он оказался там, где она его совершенно не ждала.

— Я напугал тебя? — спросил он, и она с облегчением мягко засмеялась.

— Только не на этот раз — я слышала твои шаги.

— А, но как же ты узнала, что это именно я?

— Догадалась. Вот только одно не могу понять. — Она оглянулась и посмотрела туда, откуда его ждала. Кажется, именно там он пробирался через заросли. Дерин чуть нахмурилась, сгорая от любопытства. — Кажется, я слышала… то есть я ждала тебя совершенно с другой стороны. Кажется, я слышала твои шаги вон там…

Он засмеялся:

— Ты просто нервничаешь, детка. Лучше позволь, я отведу тебя домой. На эту ночь с тебя достаточно беспокойства о твоих драгоценных совах.

— Я не собираюсь никуда идти с человеком, который называет меня «детка», — фыркнула Дерин. — И там, в той стороне, точно кто-то был, что бы ты ни говорил мне.

— Это твое воображение!

— Ничего подобного, говорю тебе… я кого-то слышала. И теперь, когда я над этим подумала, нисколько в этом не сомневаюсь.

Он глубоко вздохнул, смиряясь с ситуацией.

— Ты слышала меня, — настаивал он. — И ты, должно быть, неправильно определила направление. Ничего удивительного — в такой темноте, особенно когда нервничаешь.

— Я вовсе не нервничаю, — настаивала Дерин. Но ей скорее хотелось согласиться с его предположением, чем представить себе, что в лесу бродит кто-то еще. К тому же ей не хотелось, чтобы он ушел и снова оставил ее одну, как он, возможно, поступит, если она примется с ним спорить. — Я думала, ты пошел спать, — сказала она. — Почему ты вернулся?

Она увидела его улыбку даже в темноте.

— У меня просто не хватило духу оставить тебя одну здесь, в лесу. К тому же тебе пора ложиться спать.

— О, какая чушь! Я не ребенок.

— Все же мне не нравится, что ты находишься одна ночью в лесу.

Она вспомнила, что Джеральд сказал ей то же самое, едва ли не слово в слово, и не удержалась от смеха, когда вспомнила одну из причин, которые он ей привел.

— Джеральду это тоже не понравилось, — сказала она. — Он подумал, что ко мне может пристать неподходящая компания.

— И я полностью с ним согласен.

Дерин хихикнула:

— Но он имел в виду тебя.

— Неподходящая компания? — Минуту он обдумывал эти слова, а потом заговорил несколько смирившимся тоном. — Наверное, таким меня и считают многие люди. Как по-твоему, ты можешь довериться мне настолько, чтобы разрешить проводить себя домой?

Вместо ответа она свободной рукой взяла его под руку и улыбнулась, глядя на него снизу вверх, хотя очень сомневалась в том, что он разглядит в темноте ее улыбку.

— Только на этот раз, — ответила она и тихонько засмеялась, когда он зашагал рядом с ней, накрыв другой рукой ее руку и мягко пожимая пальцы, как будто в знак предупреждения о чем-то.

На следующий день Джеральд не появлялся чуть ли не до самого ленча. Когда Дерин варила поздний кофе, она увидела, что он идет по тропинке к коттеджу. Интересно, подумала она, почему он хмурится. Судя по его походке, тоже можно было сказать, что случилось что-то неладное. Он держал руки в карманах слаксов и так ссутулился, что его волосы казались даже длиннее, чем на самом деле. У него был крайне раздраженный вид.

Дерин поспешно поставила чайник на плиту и вышла из дома навстречу Джеральду, в одной руке держа чашку с кофе, а другой — махая ему, но он едва ответил на ее приветствие. Подойдя, он поцеловал ее с таким же жаром, как обычно, но она подумала, что его поцелуй полон скорее вызова, чем любви, а в его глазах ясно читалась мрачная ярость.

— Что-нибудь не так? — спросила она, заходя с ним в коттедж, но он не ответил. — Я снова поставила чайник, — добавила она. — Ты ведь, наверное, хочешь кофе?

— Да. Спасибо. — Он сел за кухонный стол. — Разве твой… твой жилец не собирается завтракать здесь в одиннадцать часов?

— Не сегодня утром, — тихо ответила она. — Он, насколько я поняла, отправился в Гланреддин за едой для Пса.

— А тебя он не пригласил с собой?

Стоя у плиты и дожидаясь, пока закипит чайник, Дерин с любопытством посмотрела на него:

— Нет, не пригласил, но это в порядке вещей. С какой стати ты этим интересуешься?

Джеральд отвел взгляд. У него был беспокойный вид, но при этом еще и упрямый. Интересно, подумала она, какая муха его укусила на этот раз. Джеральд нередко поднимал шум попусту, и она слишком давно его знала, чтобы распознать характерные признаки.

— Ты сумела сфотографировать сову вчера ночью? — спросил он. Прежде чем ответить, Дерин пристально посмотрела на него. В глубине души у нее проснулось какое-то неясное подозрение.

— Нет, вообще-то не сумела, — наконец сказала она. — Когда я оказалась одна в лесу, то мне стало как-то жутко. Так что я с удовольствием вернулась, к сожалению, так и не дождавшись сову.

— Вот как?

— Да. — Она сварила кофе, налила в чашку и поставила перед ним, потом села напротив и с любопытством посмотрела на него. — Да что же не так, Джеральд? Я знаю, что-то не так, и мне бы хотелось, чтобы ты все высказал и заговорил открыто, а не… не мучился молча. Что не так?

Сначала он сделал большой, медленный глоток кофе, потом некоторое время разглядывал напиток в чашке, как будто подыскивая подходящие слова:

— Я приходил прошлой ночью.

Дерин моргнула, поняв наконец, в чем дело:

— О! Неужели?

— Мне не понравилось, что ты одна там, в лесу.

— Джеральд…

— Тебя здесь не было, — безжалостно продолжал он тем же самым обвинительным тоном.

— Ну, конечно, не было. Я же тебе сказала, что ночью пойду фотографировать сову.

Наконец он поднял взгляд, в его светло-голубых глазах читалось жесткое обвинение.

— Одна? — спросил он.

Теперь Дерин знала, что не ошиблась: ночью в лесу, кроме нее и Доминика, был третий человек. Джеральд. Он все видел и слышал, что объясняло его отвратительное утреннее настроение.

— Я пошла одна, — ответила она, открыв правду лишь наполовину и надеясь, что теперь он сам признается, что тоже приходил в лес.

— Но ты, очевидно, рассчитывала, что кое-кто к тебе скоро присоединится.

Дерин удивленно распахнула глаза.

— Вовсе нет. Ведь я не думала, что ты понадеешься на удачу и придешь, рискуя встретиться с Псом.

— Ты не думала, что приду я, — это же было очевидно.

Дерин чувствовала, что ею овладевают одновременно гнев и раздражение.

— Я бы хотела, чтобы ты высказался яснее, — заявила она, сердито глядя на Джеральда через стол. — Очевидно, прошлой ночью ты тоже спустился к реке и, насколько я понимаю, видел меня или, скорее, слышал меня с Домом Грегори. И теперь именно из-за этого разыграна вся эта… эта драма, верно? Что ж, я действительно встретилась с ним у реки, но это произошло неожиданно для меня. А уж верить мне или не верить — это как тебе будет угодно. Меня это мало волнует, Джеральд.

— Если ты его не ждала, — обиженно настаивал Джеральд, — почему ты позвала его по имени как раз перед тем, как он заговорил с тобой?

— Позвала его? — с деланым изумлением переспросила Дерин.

— Да, позвала. Я ясно слышал, как ты окликнула его: «Дом», — и сразу после этого он заговорил с тобой.

— Об этом я и позабыла.

— Я бы подумал, — продолжал он, — что если бы ты услышала чьи-то шаги, то машинально сделала бы вывод, что это я, а не он. Если только ты не ждала его.

— Наверное, в некотором роде я его ждала, — признала Дерин. — Но только потому, что он уже был там, в лесу, прошлой ночью и напугал меня чуть ли не до смерти. Я решила, что он вернулся, и оказалась права. Тебя я тоже слышала, — добавила она немного зло, — но ты предпочел прятаться и дальше, никак не могу понять почему.

Было очевидно, что Джеральд уже раскаивается в своей вспышке. Дерин по опыту знала, что он редко сердится очень долгое время, особенно когда дело касается ее. Кроме того, поскольку ему доказали, что он был не прав, некоторое время он будет сильно жалеть о своем поведении, и зрелище это будет душераздирающее.

— Дерин… милая, прости. — Джеральд поставил на стол чашку, поднялся и подошел к ней. Взял за руки и заставил встать. — Пожалуйста, милая, поверь мне, я действительно думал, что Грегори идет к тебе. Я думал, что ты туда пошла, надеясь с ним встретиться, и пришел в ярость. Прошлой ночью я не сомкнул глаз, потому что думал об этом.

— Так тебе и надо, — сказала Дерин, но улыбка смягчила ее слова.

— Ты меня простишь?

Она кивнула и встала на цыпочки, чтобы чмокнуть его в уголок рта.

— Я подумаю об этом. Но ты должен знать, что Дом Грегори не в моем вкусе.

— Не в твоем вкусе?

Она засмеялась, качая головой и не сомневаясь, что права.

— Он чересчур консервативный и слишком любит командовать, — сказала она. — Ты знаешь, что я терпеть не могу, когда мне приказывают. О, ради всего святого, нет. Дом Грегори мне никогда не подойдет!