Крылья любви

Глава 5

Джеральд через пару дней снова уехал в Лондон, и Дерин была вынуждена признать, что без него скучает, хотя она всегда старалась избегать серьезных увлечений. Рано или поздно, иногда думала она, кто-нибудь ей встретится, и она захочет остепениться, но это произойдет совсем не скоро. Ее вполне устраивала теперешняя жизнь, а с ее карьерой дело обстояло прекрасно, так что все было замечательно.

Дождей пока что больше не было, хотя пару раз небо затягивали тучи, и ей казалось, что вот-вот снова начнется ливень. Если на то пошло, то сегодня казалось пасмурнее, чем когда бы то ни было, и Дерин подумала, что не сможет очень долго работать снаружи.

Они съели ленч, и Доминик уже чуть было не ушел, как вдруг остановился в дверях, повернулся и улыбнулся ей. Это была легкая, задумчивая улыбка, и Дерин не могла понять, что она означает, поэтому ответила на нее осторожно. Дерин подозревала, что, вероятно, ей бы не очень понравилась причина, если бы она ее узнала.

Но его слова просто застали ее врасплох. Она очень встревожилась, когда вдруг обнаружила, что кивает в ответ чуть ли не раньше, чем он договорил до конца.

— Ты не хочешь поужинать со мной сегодня вечером, для разнообразия? — спросил он. — В Гланреддине?

— Я… я с удовольствием. Спасибо.

Услышав ее ответ, он, видимо, немного удивился, но удовлетворенно улыбнулся, когда она подошла поближе к нему.

— Хорошо. Я рад, что ты не отказала мне наотрез.

Она приподняла бровь:

— А ты ждал, что я тебе откажу?

Он снова улыбнулся и секунду молча смотрел на нее, прежде чем ответить.

— Точно не знаю, — признался он наконец. — Я подумал, что ты можешь так поступить.

— Понятно. — Она внимательно изучала пальцы левой ноги, шевеля ими и водя по прохладной поверхности красного кафельного пола. — Теперь ты жалеешь о том, что пригласил меня?

Он засмеялся и приподнял за подбородок ее лицо.

— Это глупый вопрос, и ты это знаешь, — тихо ответил он.

— Я попытаюсь выглядеть не слишком похожей на хиппи и не позорить тебя.

— Ты… — Он мягко засмеялся и покачал головой. — Я сделаю вид, что не слышал этого твоего высказывания. — Он посмотрел в окно на сгущающиеся облака. — Похоже на то, что сегодня вечером может пойти дождь, — добавил он. — Тебе лучше поставить наготове ванну и прочую утварь, просто на всякий случай. Тогда мы сможем ужинать с чистой совестью.

Она взглянула на Лабрадора, который терпеливо ждал у двери.

— А как же Пес?

— А что с ним такое?

— Ну, мы возьмем его с собой или оставим здесь?

— Конечно, мы его оставим здесь, — ответил он. — В летнем домике. С ним все будет в порядке.

— Ты уверен? По-моему, будет нехорошо, если мы уедем и будем развлекаться, а его бросим.

Доминик засмеялся, снова поднимая пальцем ее подбородок и так пристально разглядывая ее губы, что Дерин почувствовала себя совершенно не в своей тарелке.

— Он ведь только собака, — с серьезным видом напомнил он, — а не человек, а поскольку он собака, то останется дома. Ему выпала такая роль в жизни — выполнять то, что ему говорят.

Дерин подняла глаза и посмотрела на него с упреком.

— О, у тебя жестокое сердце, — заметила она. — В нем куда больше жестокости, чем в моем, как ты говоришь. Бедный старина Пес!

Дом улыбнулся, наклонил голову и легко поцеловал ее в губы.

— Бедный старина Пес, — мягко повторил он. — Он знает, когда ему хорошо, что не удается многим людям. А теперь перестань о нем беспокоиться и не позволяй ему испортить твой выходной вечер, или я отрекусь от вас обоих. Ладно?

— Ладно.

Он удовлетворенно кивнул и вышел в сад. Впереди бежал Пес. Дерин наблюдала за тем, как они уходят. Ее задумчивый взор устремился вдаль, а мысленно она уже выбирала, что надеть.

Гланреддин был маленьким уэльским провинциальным городом, так что ей не пришлось сетовать на то, что она не взяла с собой ни одного вечернего платья. Кроме того, в сложившихся обстоятельствах ей, наоборот, надо выглядеть как можно скромнее, чтобы не бросаться в глаза.

Наконец она выбрала короткое темно-бирюзовое платье с пышными юбками, длинными просторными рукавами и благопристойным высоким воротником — неброское, хорошенькое и женственное платье, которое ей очень шло. Оно достаточно нарядное, решила Дерин, и в то же время не экстравагантное.

Для пущего разнообразия она решила изменить прическу и попыталась зачесать волосы кверху, хотя раньше она не пробовала ничего подобного. В общем, эксперимент удался. Забрав волосы кверху, она крепко перевязала их лентой. Такая прическа шла Дерин, хотя из-за нее она стала выглядеть чуть постарше.

Она открыла дверь и улыбнулась, немного волнуясь, когда Доминик посмотрел на нее. Секунду он молча улыбался ей в ответ, а когда она пригласила его войти, заговорил о практических вещах.

— Нам лучше выставить таз и ведро, — сказал он. — Наверняка пойдет дождь, а ты ведь не захочешь по возвращении обнаружить, что весь дом затопило.

Дерин кивнула, осознавая, что сильно разочарована тем, что он ни слова не сказал о ее внешности. Она принесла таз и ведро, а ему предоставила тащить ванну. Они поднялись в спальню.

— А что произойдет, если они переполнятся? — спросила она, когда они снова спустились вниз, и он засмеялся.

— Ты пессимистка. Если они переполнятся, значит, дом все равно затопит. Но чтобы эта ванна стала полной до краев, нужен настоящий тропический ливень. Я не стал бы об этом беспокоиться.

— Мне лучше принести куртку, да?

— Лучше, — согласился он, — хотя у меня в машине есть плащ на случай, если мы попадем под дождь, так что как хочешь.

— Тогда я лучше принесу куртку, потому что плащ понадобится тебе.

Он ухмыльнулся:

— О, я привык к ливням, — заверил он. — Так что обо мне не тревожься.

Стоя в дверях, она снова заколебалась.

— Может быть, сегодня вернется Джеральд, — предположила она. — Наверное, мне стоит оставить ему записку.

Он снова покачал головой и ухмыльнулся.

— Не беспокойся. Весь смысл этой поездки в том, чтобы просто все бросить и хорошо провести время… а это включает и Джеральда. — Дерин уже была готова возмущенно возразить, но он помешал ей, приложив палец к ее губам. Потом улыбнулся и перевел взгляд на ее перевязанные лентой волосы.

— Что я обязательно должен сделать перед отъездом, — заявил он, — так это избавиться от этого неприятного вида старой девы.

— О нет! — Она попыталась пригнуться, когда его руки потянулись к ленте на макушке, но слишком поздно. Он сдернул с волос ленту, и они каскадом упали на ее плечи, обретя свой обычный беззаботный вид. — О, Дом! Теперь мне все придется начинать сначала!

— Нет, не придется, — весело возразил он. — Надо всего лишь их быстро расчесать, вот и все.

— Я специально сделала эту прическу!

Он усмехнулся — усмешка получилась кривой и многозначительной.

— Пыталась выглядеть старше из уважения к моим сединам, — тихо сказал он. — Я знаю, Дерин, но тебе этого не надо. Я не против, если мы кого-нибудь удивим, если ты сама не возражаешь.

Она уставилась на него, широко раскрыв глаза. Интересно, подумала она, неужели это и есть настоящая причина, по которой ей захотелось изменить прическу, пусть даже она и действовала неосознанно.

— Я… это совсем не потому, — пробормотала она.

— Может быть, нет, — согласился он, но она ясно видела, что не убедила его. — Но пусть твои волосы будут распущенными ради меня, а?

— Тебе так больше нравится?

Он кивнул, одной рукой отбрасывая волосы с ее лица.

— Мне так больше нравится, — мягко подтвердил он.

Доминик привез Дерин в ресторан. Она даже не думала, что в таком маленьком городе можно найти такой хороший ресторан. Он был довольно маленьким, но выглядел дорогим. Дерин теперь почти не удивило то, что их столик оказался заранее заказанным. Конечно, Доминику Грегори даже и в голову не пришло, что его приглашение могут отклонить, и, подумав об этом, на секунду Дерин разозлилась. Она посмотрела на него так, как будто собиралась осудить вслух его самоуверенность.

В вечернем костюме у него был гораздо более элегантный и заметный вид, чем обычно. Прекрасно сшитая темно-серая пара и белая рубашка еще сильнее подчеркивали его загар. Дерин подумала, что у нее, должно быть, разыгралось воображение, — седые пряди в его черных волосах выделялись сильнее, чем всегда. В целом он выглядел как очень преуспевающий барристер или бизнесмен, причем очень-очень привлекательный. Поэтому за ним украдкой следило множество женских глаз, так же как далеко не одна пара мужских глаз наблюдала за Дерин. И ее немного испугало осознание того, что она понятия не имеет, чем он зарабатывает на жизнь или даже чем он вообще занимается.

— У меня такое чувство, — сказал он наконец, пока они ждали свой заказ, — что ты о чем-то задумалась и что, возможно… — Он замолчал. В его серых глазах ясно читалось веселое любопытство. — Да, думаю, что не ошибусь, если скажу, что ты размышляешь обо мне. Я прав?

Если бы она была убеждена в том, что он предположил это из самодовольства, то обязательно сказала бы это вслух. Но она знала, что это не так. Это было просто точной догадкой в чистом виде, и она с сожалением улыбнулась, потому что он все понял.

— В некотором роде, — призналась она.

— Я должен чувствовать себя польщенным?

Она мягко засмеялась, инстинктивно включаясь в древнюю как мир игру, которую он ей предлагал.

— Это от многого зависит.

Он сидел, поставив локти на край стола, сложив руки под подбородком и пристально глядя на нее:

— От многого зависит? От чего именно?

Она снова засмеялась, наблюдая из-под ресниц за его реакцией:

— От того, насколько ты самодоволен.

Секунду он молчал, потом медленно покачал головой.

— Ты можешь быть очень жестокой, не так ли, Дерин? — мягко сказал он. — Ты можешь быть совершенно безжалостной и жестокой, и я сочувствую бедному Джеральду.

— Джеральду? — Она удивленно распахнула глаза. Это обвинение было не только неожиданным, но и нетипичным для человека, которого, как ей казалось, она знала. — При чем тут Джеральд? Мы же говорим сейчас о тебе, а не о Джеральде.

Он улыбнулся той самой кривой улыбкой, которая казалась невероятно многозначительной и от которой Дерин становилось ужасно не по себе.

— О, нам нечего обо мне беспокоиться, — сказал он, всем своим видом выражая спокойную уверенность, отчего у Дерин перехватило дух. — Я прекрасно знаю, как с тобой обращаться. Но очень сомневаюсь, что это известно Джеральду.

— Ты… ты и вправду крайне самодоволен и самоуверен! — наконец выговорила она, с раздражением обнаружив, что у нее дрожат руки, а в животе как будто что-то переворачивается.

— Возможно. — Он отвернулся, чтобы поговорить с официантом, который принес вино. На секунду она оказалась предоставлена самой себе и могла серьезно поразмыслить над тем, какое влияние, как выяснилось, оказывает на нее Доминик.

Мужчины в ее кругу были достаточно раскованны, чтобы свободно говорить о своих чувствах, и далеко не один считал ее привлекательной, о чем каждый из них и сообщил ей, не испытывая ни малейших колебаний. Она привыкла к откровенным и открытым дискуссиям о чувствах и желаниях, но никто никогда так близко не касался ее тайных эмоций, как этот мужчина, и она инстинктивно этому сопротивлялась. Он принадлежал совсем не к такому миру, как она, и у нее не было ни намерения, ни желания позволить на себя влиять каким бы то ни было образом.

— Все еще размышляешь? — осведомился Доминик, когда официант ушел, и Дерин нахмурилась.

— Может быть, я напрасно согласилась поехать с тобой в ресторан, — с сомнением проговорила она.

— Почему? Потому что ты не можешь обвести меня вокруг пальца, как ты поступаешь с Джеральдом? — спросил он и мягко засмеялся, глядя ей в глаза. Дерин опустила взгляд, прикусила губу и сделала глоток из бокала, чтобы как-то выйти из неловкой ситуации. Это было легкое белое вино. Оно защекотало ей небо, и она сморщила нос.

— Что-то не так? — спросил он. — Разве вино тебе не нравится?

— Нравится. Да, оно мне очень нравится. — В доказательство своих слов она сделала еще один глоток, на этот раз побольше, и снова сморщила нос. — Из-за вина я всегда морщу нос. Когда я его пью, у меня щекочет в носу.

Теперь он хохотал уже в открытую, и ее снова пронзило какое-то необъяснимое странное чувство, как всегда, когда она на него смотрела. Ее лицо отчасти выражало упрек, отчасти — понимание его веселья.

— Ты и в самом деле забавное маленькое создание, — отдышавшись, заметил он. — И я очень рад, что ты не отказала мне наотрез.

— А вот я уже начинаю об этом жалеть, отпарировали Дерин. — Пока что ты занимался только тем, что отпускал грубые личные замечания и смеялся надо мной.

— Мне очень жаль. — Это извинение прозвучало не слишком серьезно, да и глаза его так и лучились весельем.

— Вот как? Знаешь, а я тебе не верю.

— Но почему же?

Она опустила глаза и попыталась найти причины, мысленно сетуя на то, что не чувствует обычной уверенности в себе, а скорее ощущает себя одной из тех взволнованных, романтических девушек, которых всегда так сильно презирала.

— Потому что, по-моему, ты всегда что-то говоришь и что-то делаешь, только когда точно знаешь, что именно ты делаешь и почему ты это делаешь.

Он улыбнулся:

— Ты высказала очень глубокую мысль. Ты сама-то знаешь, что имеешь в виду?

— Конечно знаю! — вспыхнула Дерин. — А ты знаешь, как я ненавижу, когда со мной разговаривают как с глуповатым ребенком. Не поступай так со мной!

— Повторяю — мне очень жаль. Или теперь ты мне снова не поверишь?

— Я думаю, что ты все еще надо мной смеешься, а поскольку у тебя нет причины надо мной смеяться, ты не только ведешь себя грубо, но… но и к тому же невыносимо снисходительно.

— Дерин! — Он заговорил мягким голосом и накрыл ладонью ее руку, которую она положила на стол и крепко сжала в кулачок. — Не надо так сердиться, а то кто-нибудь подумает… ну, кто знает, что могут подумать люди, когда видят красивую девушку, которая явно сердится? — Он мягко сжал ее руку, и она снова испытала это волнующее ощущение, от которого у нее вдоль позвоночника побежали мурашки и задрожали руки. — Не порти наш вечер, Дерин, так жаль, если он пропадет напрасно.

Секунду она молчала. Просто сидела, а он держал ее за руку. Дерин пыталась понять: то ли она все еще сердится, то ли это какое-то другое чувство вызвало такое сильное сердечное волнение. Потом она наконец подняла глаза, посмотрела на него и слегка улыбнулась. В ее взгляде все еще оставалось выражение упрека, но она была готова заключить перемирие.

— Ладно, — сказала она, не пытаясь вырвать руку. — На этот раз тебе все сойдет с рук, потому что я хочу есть и не собираюсь бросить тебя, не поужинав.

Он засмеялся и на миг поднес к губам ее пальцы.

— Не только красива, но и корыстна, — заключил он. — Так я и знал!

Обед уже подходил к концу, когда она позволила себе проявить любопытство в том, что касалось Доминика. Возможно, ее словоохотливость отчасти объяснялась тем, что она выпила многовато вина, от которого у нее щекотало небо. Она наклонилась вперед, поставив на стол локти, вертя бокал в пальцах. Ее глаза сияли, но сейчас их скрывали темные изогнутые ресницы.

— Дом.

— Гм-м? — Он тоже наклонился вперед, как и она, но его глаза пристально смотрели на ее слегка раскрасневшиеся щеки и на красивую линию шеи. — Ты снова собираешься сказать что-то серьезное и глубокомысленное?

Она подняла глаза и улыбнулась:

— Нет… просто мне стало очень любопытно.

— Вот как?

Она кивнула.

— Наверное, ты мне скажешь, чтобы я занималась своим делом, — с сожалением предположила она.

— Сомневаюсь.

Несколько секунд она смотрела на него молча, потом вдруг покачала головой и снова пригубила вина.

— Я не имею права тебя расспрашивать. Так что мне ничего не следовало говорить.

Он потянулся к ее руке и крепко сжал ее пальцы своими, подбадривая Дерин, чтобы она продолжала.

— Спроси меня, — мягко приказал он. — Давай, спрашивай, маленькая птичка, и я постараюсь тебе ответить.

Дерин немного поколебалась. Ее интересовали очень многие вещи, которые имели к нему отношение, но она почти ни о чем не могла спросить его напрямую. Хотя из-за вина она не вполне была уверена, что именно можно спросить, а что — нельзя.

— Ты все еще любишь ту американскую девушку? — выдала наконец она.

Вряд ли этот вопрос поразил его больше, чем саму Дерин. Да, пожалуй, Дерин он поразил больше, потому что она и понятия не имела, почему вдруг спросила об этом. Если она и собиралась поинтересоваться чем-то личным, то лишь тем, как он зарабатывает на жизнь. Она почти не думала о наследнице, которая из-за него проехала через полмира. Этот вопрос просто вызывал у нее неясное любопытство, и она считала его слишком личным, чтобы упоминать о нем вслух.

Она думала, что почувствует реакцию по его руке, в которой он держал ее руку. Но его пальцы не дрогнули, и он даже не отпустил руку Дерин. То, что вопрос оказался неожиданным, стало ясно только потому, что на миг наступила мертвая тишина. Дерин отчаянно пыталась найти подходящие слова, чтобы сгладить свою ошибку:

— Дом, мне очень жаль! Мне так жаль! Я ведь вовсе не хотела спрашивать об этом, честное слово. Это… это просто сорвалось с языка.

— Конечно, пусть лучше сорвется с языка, чем промолчать об этом, — насмешливо сказал он.

— Мне действительно очень жаль.

Он все еще держал ее за руку и улыбался, хотя это была та самая кривая, слегка грустная улыбка, к которой она уже начала привыкать.

— На это я отвечу: «Нет», — тихо произнес он и поймал ее беспокойный взгляд. В его серых глазах Дерин заметила искорки веселья, хотя до сих пор они смотрели несколько удивленно. — Но мне бы очень хотелось знать, почему ты спросила, — добавил он.

— Я… я не хотела спрашивать об этом.

— Вот как? — Он наконец отпустил ее руку и снова наполнил оба бокала. — От этого все стало еще интереснее.

— Дом, пожалуйста, не надо… не надо насмехаться надо мной.

— Я и не собирался, — с серьезным видом заверил он. — Так почему же все-таки ты спросила меня об этом, Дерин?

— Не знаю. Честное слово, не знаю, — попыталась убедить его она, однако он поднял бровь в знак сомнения. — Спросила, и все тут.

— Может быть, потому что тебе… интересно? — мягко предположил он. Дерин же, ничего не ответив, снова отпила из бокала; продолжать этот разговор ей совсем не хотелось.

Она некоторое время молчала, но и он не торопил ее с ответом, просто сидел и наблюдал за ней, медленно, с одобрительным видом потягивая вино.

— Я… я собиралась тебя спросить, чем… чем ты зарабатываешь на жизнь, — наконец заговорила она, надеясь, что теперь он забудет о втором вопросе.

— Это тебя тоже интересует? — осведомился он, и она поспешно подняла глаза, чувствуя, что он, вероятно, опять не так ее понял.

— Я спрашиваю только из… из обычного любопытства, — попыталась пояснить она.

— Понимаю.

— Конечно, ты не обязан отвечать, — поспешно заверила его она. — Я… я просто поинтересовалась, вот и все.

— Угу! — Пару секунд он внимательно рассматривал остатки вина в бокале, потом посмотрел на Дерин и улыбнулся. — Как, по-твоему, слово «авантюрист» звучит слишком сомнительно?

— Может быть, если бы я знала, что именно оно означает, — ответила она после небольшой паузы. — Оно немного…

— Старомодное? — подсказал он, но она поспешно покачала головой.

— Вовсе нет. Я очень легко могла бы забыть о твоих седых волосах, Дом, если бы ты сам перестал напоминать мне об этом.

Он медленно покачал головой. Глаза его смотрели на нее тепло и задумчиво. Она почувствовала, что этот взгляд опасно волнует ее.

— Возможно, и могла бы, — согласился он, подарив ей свою фирменную кривую улыбку. — Но вот мне куда труднее забыть о них, Дерин.

Она чувствовала, что если они станут продолжать беседовать на эту тему, то дискуссия может принять опасный оборот, поэтому она торопливо отвела глаза, отбросила с лица волосы и улыбнулась, протягивая ему бокал, чтобы он снова налил ей вина.

— Расскажи мне, что означает «авантюрист» в наши дни, — попросила она.

Он пожал плечами, наливая вино в ее бокал. При этом его рука нисколько не дрожала.

— В наши дни авантюристы скитаются в краях с жарким климатом, занимаются всем, чем угодно, что только подвернется. Тяжелой работой, легкой работой, иногда слегка… — Не договорив, он пожал плечами и многозначительно ухмыльнулся ей. — Чем только мне не приходилось заниматься где-нибудь к югу от экватора.

— Тебе это доставляло удовольствие?

Он секунду подумал, потом кивнул и снова улыбнулся:

— Да, мне это доставляло удовольствие.

— А теперь ты вернулся домой и решил… остепениться?

В ответ он засмеялся мягким и немного циничным смехом, который ей не очень понравился.

— Может быть, и так, — не слишком уверенно ответил он. — Там видно будет.

— Но ведь ты не собираешься снова отсюда уехать без определенной цели?

Секунду он недоуменно смотрел на нее, потом улыбнулся.

— Если бы я не знал тебя так хорошо, я бы подумал, что, судя по всему, ты не хочешь, чтобы я снова куда-то отправился без определенной цели, — заметил он. — Но я знаю, что это никак не может быть правдой, потому что ты все еще надеешься снова заполучить «Ллануэллон» в единоличное пользование, не так ли?

Она кивнула:

— Да, именно так.

— Что ж, мне жаль тебя разочаровывать, но я серьезно намереваюсь два месяца отдыхать, так что тебе просто придется смириться с нами — со мной и с моим Псом — еще на некоторое время.

— О, я совершенно ничего не имею против Пса, — заверила она, причем в ее голосе прозвучало озорное удовольствие. — Он может остаться на столько, на сколько захочет.

— Кстати, — теперь он смотрел на что-то у нее за спиной, и при этом его губы медленно растянулись в легкой улыбке, — долго Джеральд еще будет в отъезде?

Дерин этот вопрос как будто несколько изумил. Потом она нахмурилась и ответила:

— Понятия не имею. Наверное, еще несколько дней. А что?

Он качал головой:

— Думаю, ты ошибаешься. Он нас нашел и теперь идет сюда с очень недовольным видом.