Кто правит бал

31

Список секретарша так и не подготовила, и Грязнов решил сходить во внутренюю тюрьму и еще раз осмотреть одиночку, в которой убили Гвоздя. Но на пороге его остановил звонок телефона, вернее, длинные настойчивые звонки. «Междугородка, — подумал Грязнов, — Сашка, наверно, соскучился».

— Смольный. Бонч-Бруевич у аппарата, — произнес он, слегка картавя.

— Все шутите, Вячеслав Иванович. — Это был отнюдь не Турецкий, хотя голос этот тоже был Грязнову знаком. Именно этот козел звонил ему уже дважды и предлагал умерить свой пыл и вообще поберечь здоровье — и свое, и Дениса.

Труп, которым их пытались шантажировать, до сих пор не всплыл. Гнусавый доброжелатель обещал Грязнову достать его из холодильника, как только действия Грязнова или его людей выйдут за рамки приличий, и обвинить Дениса в убийстве сотрудника ФСБ при исполнении.

Прямо по горячим следам Грязнов тогда облазал на четвереньках и обнюхал каждый миллиметр на месте происшествия. Кроме того, все было тщательно сфотографировано и даже снято на видео. Все без исключения гильзы собрали и квалифицировали по видам оружия. Все факты говорили о том, что Денис с Демидычем — оба с пистолетами — вступили в борьбу с двумя автоматчиками. Если бы дело не имело отношения к органам, Грязнов бы не сомневался: все в пределах самообороны. И все же ФСБ может повернуть дело по-своему, какими фактами располагают они, Грязнов не знал, но от них, свиней, выражаясь языком Турецкого, всего можно ждать.

Машину Дениса, которую угнал второй автоматчик, нашли на следующий день. Эти хамы даже не удосужились ее спрятать как следует. Но никаких отпечатков пальцев, волос, частиц ткани от куртки угонщика, только частицы песка на педали газа, но педаль мог испачкать и сам Денис или его напарник.

Эксперты колдовали над машиной три дня и наконец выдали свое заключение: на коже заднего сиденья обнаружены замытые пятна крови: B(III)Rh+, песок с педали газа содержит характерный набор микрочастиц, идентичный обнаруженному на месте убийства Ожегова.

Фактом присутствия выжившего фээсбэшника на месте убийства Ожегова Грязнов при желании тоже мог бы пошантажировать гнусавого собеседника, но он этого делать не торопился, не хотел раскрывать свои козыри преждевременно, тем самым давая шанс убийцам замести следы.

— Как вы себя чувствуете, как любимый племянник? Совесть его не мучит, кошмары не снятся? — продолжал доброжелатель.

— Не жаловался, — медленно отвечал Грязнов, затягивая разговор и пытаясь дать возможность своим людям выяснить, откуда звонят.

— Вы уже решили нравственную дилемму: что вам дороже — спокойная старость и благополучие родственников или какое-то никому не нужное расследование?

— Практически решил.

— И что вы выбираете?

— Это не телефонный разговор. Давайте встретимся и обсудим сложившуюся ситуацию. Думаю, к разумному компромиссу прийти можно всегда…

— Золотые слова! Давайте встретимся, только, разумеется, один на один, без всяких ваших фокусов, без аппаратуры и в месте, которое назову я сам. Согласны?

— Да.

— Перезвоню вам буквально через несколько минут. До свидания. — Он положил трубку.

Грязнов тут же перезвонил по внутреннему «перехватчикам»:

— Ну?

— Ясно только, что телефон мобильный, но засечь не удалось.

— Твою мать!

Доброжелатель перезвонил через час и назначил встречу в придорожном кафе на одиннадцатом километре Минского шоссе. Место он выбрал правильное: наверняка все вокруг просматривается, подмогу не скроешь, да и личность его неизвестна, пока сам не убедится, что все чисто, и не подойдет, вычислить его будет затруднительно. В крайнем случае скажет, что заехал случайно. Единственное, что может его выдать, — это голос, но, разговаривая по телефону, он мог элементарно зажимать пальцами нос.

Разумеется, ни на какие компромиссы Грязнов идти не собирался, но посмотреть на наглеца было любопытно. Чего он опасался, так это очередной ловушки: приедет, а там труп и из спины торчит его, Грязнова, кухонный нож с его же отпечатками пальцев.

Денис, которому Грязнов сказал о предстоящем свидании, увязался следом, никакие уговоры не помогли.

— Дядь Слава, я на дистанции пойду, по пеленгу, никто не догадается. Зато, если вдруг что, буду рядом и вовремя, — уламывал он Грязнова.

Пришлось согласиться.

Поехали гуськом: впереди Грязнов на своей раздолбанной «Ниве», метрах в трехстах сзади — Денис на «опеле» — его джип уже примелькался, и он взял машину одного из своих сотрудников. С Денисом — неизменный Демидыч.

Доехать Грязнову не удалось. Практически на выезде из города «опель» Дениса вдруг пошел на сближение и, выделив из колонны машин белый «Москвич», взялся отжимать его к обочине. «Москвич» этот пристроился к Грязнову давно, но он усиленно делал вид, что его не замечает, понимая, что его просто проверяют. Зачем засветился племянник, он пока не сообразил, но так или иначе этот хвостик вряд ли был единственным, и доброжелателю наверняка уже доложили о неэтичном поведении врио начальника МУРа.

Грязнов развернулся и поехал обратно. Денис вытащил из кабины водителя и, разложив его на капоте, обыскивал на предмет оружия. Водитель не скрывал своего возмущения:

— Кто вы такие и какое право имеете останавливать и обыскивать честных людей?! Это произвол! Я буду жаловаться.

— Это второй, — объяснил Денис подошедшему Грязнову, — который машину мою угнал.

— Какую машину? Что за грязные инсинуации! — продолжал негодовать водитель. На крыше «Москвича» уже лежали извлеченные из его карманов паспорт, права, разрешение на ношение оружия и само оружие — пистолет ТТ.

Грязнов просмотрел бумаги задержанного и документы на машину. Машина охранного агентства «Гефест», а задержанный Бондарев Игорь Игоревич — оперативный сотрудник того же агентства. Никаких даже намеков на ФСБ.

Или Денис ошибся, или…

— Придется проехать для составления протокола, — официально произнес Грязнов.

— Какой протокол? Потрудитесь объяснить, что я нарушил.

— Вы, кажется, хотели составить жалобу, вот и составите.

— Верните мне документы и позвольте проехать, — нагло напирал Бондарев.

— Садитесь в машину, — вежливо попросил Грязнов, а Демидыч довольно бесцеремонно затолкал задержанного на заднее сиденье «опеля». «Ниву» и «Москвич» пришлось оставить: их было всего четверо на три машины — не позволять же задержанному ехать с кем-то наедине. Грязнов вызвал своих людей, чтобы отогнали машины в гараж, на Петровку, 38.

— Это определенно тот второй автоматчик, который унес у нас из-под носа труп, — убеждал Грязнова Денис, когда Бондарева отвели в отдельную комнату и попросили подождать, предоставив ему письменные принадлежности для написания жалобы. — И Демидыч его тоже опознал. Он пер за тобой внаглую…

— Все равно не стоило его хватать. Во-первых, ты сорвал мне встречу и как теперь повернется дело — неизвестно. А во-вторых, что у нас на него есть? Твои с Демидычем показания, что он в вас стрелял? А они вытаскивают труп его напарника и поворачивают все так, что они защищались. Или того лучше: они представляют нам роту свидетелей, которые видели, как он в момент вашей битвы плыл на теплоходе из Ниццы в Марокко.

— Кто они? Он, между прочим, корочкой ФСБ у нас перед носом не махал.

— Молодец, я это тоже заметил, потому и не отпустил его сразу с извинениями. Но если ботинки, в которых он был у Ожегова и в твоей машине, уже гниют на свалке…

— Не гниют, — убежденно откликнулся Денис.

Тяжелые итальянские туфли вареной кожи на толстой рифленой подошве были почти новыми, не содержавшими характерных следов стаптывания или других индивидуальных признаков владельца. Но в прорезях на подошве сохранилось немало ценного, и эксперты уже через пару часов смогли подтвердить: состав микрочастиц тот же.

Грязнов живо подписал у Меркулова постановление на обыск квартиры Бондарева и там обнаружил то, что искал: в квартире шел перманентный евроремонт, и на всех подошвах имелись следы раствора, которым грунтовали стены и потолок в комнатах. Документов, указывающих на причастность Бондарева к ФСБ, не было и здесь.

— Расскажите, как вы убили Ожегова, — задал Грязнов первый вопрос.

У задержанного было время подумать и выработать тактику поведения, но Грязнова это не волновало. Это сопливых воришек нужно лепить тепленькими, пока они еще под впечатлением ареста. Бондарев, видно, парень ушлый, и на мякине его не проведешь. Ему нужны неопровержимые доказательства вины, которые не уложатся ни в одну из придуманных им версий собственной защиты.

— Я уже написал жалобу прокурору. Сначала вы меня незаконно задерживаете, потом обвиняете в угоне чьей-то машины. Теперь дело уже дошло до убийства. Я требую адвоката и не собираюсь до его прихода отвечать ни на какие вопросы.

— Это ваша обувь? — продолжал Грязнов, выкладывая на стол полиэтиленовый пакет с ботинками, которые еще несколько часов назад были на Бондареве.

— Я не буду отвечать на ваши вопросы.

— Хорошо. Я имею полное право задержать вас на семьдесят два часа даже без предъявления обвинений. Отправляйтесь в камеру и подумайте, как строительный мусор из вашей квартиры смог оказаться под трупом Ожегова, на месте перестрелки и в угнанном джипе.

Первый допрос закончился ничем. Но Грязнов особенно и не рассчитывал, что Бондарев заговорит. Он, очевидно, надеется, что его вытащат, уверен, что Грязнов уже на крючке у его хозяев. Ну-ну, надежды юношей питают…

Однако какое отношение он все-таки имеет к ФСБ? Или он как раз не имеет, а его напарник имел? И кто этот доброжелатель, неужели сам Мефистофель? Если это так, то арестованный Бондарев представляет для него гораздо большую опасность, нежели Гвоздь. Вряд ли Гвоздь соврал, что не знает Мефистофеля в лицо, и тем не менее его убили. Грязнов решил, что ему представляется реальный шанс распутать даже не два, а три дела одновременно: покушение на Турецкого, убийство Гвоздя и убийство Ожегова, по крайней мере на уровне исполнителей. Муровского «крота» нужно на Бондарева, как на живца, ловить, и когда тот воочию увидит, как с ним пытались покончить его же хозяева, он непременно захочет отплатить им тем же и расскажет все, что знает.