Кукла Самуся

ГЛАВА 9

Хайфа

Каренин стянул повязку, но глаз не открыл. Ему было слегка не по себе, тревожно и боязно. Пока глаза закрыты, оставалась надежда, но стоит их открыть, и надежды может не стать… Надежды увидеть свою жену… надежды вернуться к любимой работе… надежды быть полноценным…

Теплые лучи солнца ощущались на лице, под веками плясало красное марево… Если он ощущает свет даже сквозь сомкнутые веки, то разве это не свидетельство?.. Каренин собрал волю в кулак и распахнул глаза. И тут же зажмурился. Вечернее солнце было настолько яркое… а глаза давно отвыкли от света, что защипали и заслезились. Глупая улыбка на устах… Он видит свет!..

Он ждал ее, отвернувшись к стене. Услышал ее шаги еще в коридоре, напрягся. Ирина распахнула дверь палаты и вошла.

— Женя, я купила тебе манго и… — она осеклась, когда он повернулся.

У Каренина перехватило дух. Какая же она красавица! Залитая вечерними лучами солнца, его жена выпустила из рук пакет с фруктами, и они раскатились по полу… Он представлял ее лицо множество раз, когда они целовались и занимались любовью, знал, что на носу у нее есть небольшая горбинка от дедушки Васо, что у нее темно-рыжие волосы и серые глаза, много раз гладил и ласкал эту полную грудь, но сейчас образ из слепой тьмы сложился и воплотился в женщину… его женщину…

— Красивая… — только и смог он сказать, жадно шаря глазами по лицу и фигуре, впитывая ее образ, словно боялся, что кто-то выключит свет и отнимет у него эту красоту. — Иди сюда…

— С ума сошел! — всплеснула она руками, пытаясь пригладить волосы и поправить бретельку сарафана. — Кто тебе разрешил снять повязку?!?

— Я сам себе разрешил… — голос звучал хрипло и возбужденно. — Иди сюда, я хочу тебя всю разглядеть.

Он привстал ей навстречу, поймал за руку и привлек к себе.

— Ты видишь?.. Ты меня видишь?..

— Да… но хотелось бы поближе разглядеть… все детали… — он приспустил бретельку с ее плеча.

— С ума сошел! Ты же после операции!.. Тебе нельзя!.. — попыталась она высвободиться.

— Кто сказал? — целовал он ее.

— Женя, пусти!.. Пусти, я сказала!.. Ну что ты как маленький!.. Доктор разрешит — тогда и будет!

Он обиженно засопел.

— И кто из нас зануда?

— Ты!..

Ирина поправила на себе сарафан и стала собирать рассыпанные по полу фрукты. Руки у нее дрожали. Всей кожей она чувствовала на себе жадный взгляд мужа, щеки пылали. Но тут она выпрямилась, заметила распечатку на кровати и мгновенно посуровела.

— Это что такое? — грозно спросила она.

Каренин попытался забрать у нее листы.

— Работа.

По его просьбе Анна Феликсовна переслала ему сканы тех старых дел, что Марьяна затребовала из архива, а медсестра распечатала их. Читать с экрана долго он пока не мог, глаза слезились с непривычки.

— Какая к черту работа, Каренин, а? Ты!.. У меня просто нет слов!.. Тебе сутки назад сделали тяжелейшую операцию! Отдай сюда!..

Он оказался проворней, и Ирина не удержала равновесия, упав в его объятия. Жаркий поцелуй, поползновения в сторону бретелек и еще ниже…

Но тут раздался телефонный звонок. Марьяна.

— Я ее убью!.. Вот вернемся, пойду и за волосы оттягаю!.. Почему она не может дать тебе покоя! Ты на больничном!..

Каренин ответил, удерживая брыкающуюся жену одной рукой, а другой отводя трубку подальше от уха.

— Да?

— Я умираю!.. — простонала Марьяна на том конце провода. — Похороните меня в свинцовом гробу.

— Не дури, — одернул ее Каренин. — Что за фокусы?

Марьяна вылакала целую крынку молока, которое купила на сельском рынке.

— Как думаешь, может, стоит запить красным вином? Говорят, оно тоже нейтрализует радиацию…

— Где ты нашла радиацию? — раздраженно спросил Каренин.

— Ты не поверишь… в старых церковных книгах, а еще есть кукла… Я тебе про нее говорила.

— Марьяна, хорош дурить. Что с ребенком?

— Нашли. Сделали операцию. В коме. А я умираю…

— Прекрати. Я тоже тут кое-что нашел… Ира, да погоди ты!.. Нет, убивать ее будешь потом…

— Скажи ей, что она опоздала меня убивать… я умираю.

Каренин сквозь зубы выругался.

— Хорош обе!.. Марьяна, я кое-что нашел в материалах дела по убийству Чехиной.

— Что?

— Ты уже передумала умирать? Тогда слушай. Лиза Чехина была шантажисткой. Адвокат подозреваемого обнаружил это по материалам в соцсетях и подозрительно регулярным денежным переводам, но нашел далеко не всех жертв. Где остальные? Где она держала компромат? Ни в домашнем компьютере, ни в телефоне ничего не нашли.

— Ну?

Каренин вздохнул.

— Кем работала Чехина?

— Эмм… кем?

— Экскурсоводом. В деле есть ее фотографии с места работы. Ты их видела?

— Я не успела!.. Я спасала мальчика, искала куклу и подвергала себя смертельной опасности!.. И вообще, я не сплю уже вторые… нет, третьи сутки!

— Жалкие оправдания, — отбрил ее Каренин. — Лиза Чехина специализировалась на истории Киева конца девятнадцатого — начала двадцатого веков и вела экскурсии в соответствующих исторических нарядах. У нее очень яркие и необычные фотографии, она была популярным эпатажным гидом.

— Дальше что? — нетерпеливо спросила Марьяна, в самом деле позабыв о том, что умирает.

— А ты найди время и посмотри, посмотри… Она водила туристов по памятным местам Киева, например, переодевалась в эсерку, чтобы отвести группу в твою любимую Национальную оперу и показать, где был убит Столыпин и даже в лицах разыграть действо…

— Ты мне сейчас урок истории даешь?

— Я же не могу допустить, чтобы ты умерла темной и необразованной…

— Жека, — прошипела Марьяна. — Ближе к делу!

— На всех рабочих фотографиях Лизы я заметил у нее брошь, крупную, в виде кровавого глаза… Лиза часто позирует, придерживая ее пальцами, касаясь или гладя. Психосоматика. Эта вещь была для нее важна. Чрезвычайно важна. Возможно, именно там…

— Флешка!

— Возможно, она все еще хранится в вещах, если их не выкинули.

— Молодец, Жека! Нюх не теряешь!

— Да, и зрение ко мне вернулось, так что я… Я собираюсь вернуться в органы, Марьяна.

— Фиг тебе, не отпущу, — Стожар хотела дать отбой, но не успела.

— А если скажу, что нашел еще кое-что?

— Что? Говори.

— Отпустишь?

— Нет.

Каренин усмехнулся в трубку.

— Хотя зачем мне твое разрешение, ты же умираешь…

— Говори!

— Не буду. Сама найдешь. Посмотри самые первые фотосессии Лизы в качестве гида, когда она только раскручивалась и набирала популярность. Ты все поймешь, — и он оборвал звонок под возмущенный шепот Ирины.

Марьяна посидела какое-то время, утихомиривая бурю в животе от выпитого молока, потом посмотрела на небо, которое успели затянуть грозовые тучи, икнула. В горле до сих пор першило от книжной пыли. Хищница вздохнула, взглянула на наручные часы. Она сидела под навесом сельского рынка, дожидаясь, когда ее подберет Ник и отвезет к Светлане. Ужасно хотелось под душ и спать, пока на улице будет бушевать гроза, но убийца ждать не станет… Со вздохом Марьяна достала планшет и стала листать фотографии Лизы Чехиной.

— Нет, ну это нахальство, Женя, ты не должен это терпеть! — возмущалась Ирина, а потом тоном ниже осторожно спросила, — а ты и в самом деле собираешься вернуться?..

Каренин пожал плечами.

— Не думаю, что меня возьмут обратно, — честно ответил он. — Но набить себе цену перед Марьяной не помешает, верно?

— Правильно, пусть ценит и зарплату повысит!..

— Иди сюда…

— Нет, — увернулась она. — Женя, успеешь еще… пусть доктор скажет, что можно, тогда и…

Он демонстративно уткнулся в бумаги.

— Ну и иди тогда отсюда, нечего тут сидеть и соблазнять…

— Не нагружай зрение, — улыбнулась она, встала с кровати и поцеловала его в щеку. — И ешь фрукты, они спелые и сладкие. До завтра.

Ирина улыбалась, пока спускалась вниз, пока пересекала холл больницы, пока шла по великолепному парку, благоухающему миртом и экзотическими цветами. С каждым ее шагом таяли страхи и тревоги, все оставалось позади. Каренин увидел ее впервые после свадьбы, и его взгляд был красноречивей любых слов! Впереди их ждало счастливое будущее… и даже выходка Марьяны воспринималась с улыбкой. Она, конечно, еще та нахалка, но лучше работа у нее, чем в полиции. Разумеется, Жене не стоило нагружать зрение вот так сразу, но он воспрянул и ожил, со всем рвением погружаясь в работу. Он был счастлив, а значит, Ирина тоже радовалась.

Но ступив еще один шаг, Ирина замерла и нахмурилась. Улыбка сползла с ее лица. Знакомые рыжие волосы, наспех забранные в хвост, тонкая девичья фигурка. Это Лея! Какого черта она делает?

Девушка отжималась от скамейки, мерно поднимаясь и опускаясь на руках.

— Ты с ума сошла! — воскликнула пораженная Ирина. — Ты же после операции!

Лея повернула к ней голову, сменила позу, легла на спину и стала качать пресс.

— Новая медсестра? — спросила она. — Перед папой выслуживаетесь?

Говорила она по-русски правильно, но с едва уловимым акцентом, какой-то восточной мягкостью, присущей местным.

— Нет, я не медсестра. Я видела, как тебя привезли по скорой сутки назад. Ты кровью истекала. Прекрати, пожалуйста!.. У тебя вон повязка намокла, швы разошлись, наверное!

Тонкая ткань спортивных брюк на бедре действительно намокла и потемнела. Лея остановилась, выпрямилась, провела пальцами по бедру, посмотрела на пальцы.

— Послушай, я знаю, что тебя зовут Лея. А меня Ирина. Давай вернемся в палату? Я тебя провожу.

Лея фыркнула и с юношеским максимализмом заявила:

— Со мной все ок. Идите себе… — и продолжила качать пресс.

— Тогда придется сообщить твоему отцу.

Лея замерла и гневно уставилась на Ирину.

— Чего пристали? Какое вам до меня дело?

— А какое тебе дело до тех людей, что ты спасала? Почему не прошла мимо?

— Я другая!.. Я вижу тени… — Лея осеклась. — А вы не видите!

— Я вижу, что ты себя гробишь вместо того, чтобы поберечь, — Ирина держала в руке телефон. — Пойдешь в палату или звонить?

— Я вижу, что вы!.. — Лея уставилась на что-то позади Ирины. — Вы… вы… Хара!.. *иврит — дерьмо (ругат.)

Она вскочила на ноги и быстрым шагом, почти бегом поспешила к неведомой цели где-то позади Ирины. Женщина оглянулась, недоумевая, что могло спугнуть девчонку, но увидела только маленького мальчика, играющего в мяч с мамой на детской площадке через дорогу от парка. Лея направлялась к ним, ловко лавируя среди потока машин. Последние двадцать метров девушка преодолела за считанные секунды. Она схватила мальчишку за шиворот и потащила за собой, под гневный окрик его матери.

Ирина не понимала слов, но интонации и выражения лиц были очень выразительными. Она двинулась к месту разгорающегося конфликта, но не успела пройти и нескольких шагов, как раздался визг тормозов. Словно в замедленной съемке Ирина увидела выскочившую из-за поворота машину, летящую прямо на детскую площадку. Пять метров, четыре, три… два… Страшный скрежет сминаемого металла, короткий вскрик и… и тишина… нереальная тишина, в которой спокойный голос Леи прозвучал жутковато:

— Пап, тут авария… — она держала мальчишку за шиворот одной рукой, а во второй был телефон. — Нужны санитары. А я что?.. Что сразу я?

Из-под перевернувшейся машины медленно растекалось пятно крови. Ребенок громко заплакал, а его мама как подкошенная рухнула на колени.

Света заметила дорогую иномарку возле дома, озадачилась. Когда вошла внутрь, то сразу же почувствовала вкуснейший аромат кофе и выпечки. Откуда? Неужели к папе кто-то приехал? Так и оказалось. На кухне папа о чем-то увлеченно беседовал с импозантным мужчиной средних лет в дорогом костюме. В углу сияла металлом новенькая кофе-машина.

— Света, это Устин Эдуардович, — представил гостя отец. — А это моя дочь Света.

— Очень приятно.

— Вы?.. — Света замялась, вспомнив, о чем ее предупреждала Марьяна. — Вы к Марьяне?

— Да. Я приехал проверить, как она устроилась, а ваш папа…

— Посмотри, какая кофе-машина, — кивнул отец.

— Да, это мой подарок вам, — подтвердил мужчина.

— Спасибо, но Марьяна просила… эмм… она предупредила, что будет занята…

Устин Эдуардович грустно вздохнул:

— Как всегда. Кофе ее задобрит, я надеюсь…

— А вы ей кем приходитесь? — на всякий случай уточнила Света, потому что незваный гость явно не собирался уходить.

— Она моя невеста.

— А…

Света не знала, как поступить. Кухня была оккупирована, развесить фотографии, как просила Марьяна, равно как и выпроводить Устина, не было никакой возможности. Позвонить постоялице и предупредить? Света извинилась и вышла на крыльцо.

Прослушав в третий раз сообщение о том, что абонент находится вне зоны действия сети, девушка решила, что Марьяна сама виновата. В конце концов, некоторые из фотографий наверняка отобьют аппетит, и проблема выпроваживания гостя решится сама собой.

Карина сидела там же, где он оставил ее этим утром — в своем кабинете, за графическим планшетом. Она рисовала, движения ее были точны и уверены, как будто и не ее сын сейчас находился между жизнью и смертью. Глядя на эту красивую женщину, Яровой в который раз задался вопросом — что с ней не так?..

— Карина, можно вас отвлечь? — спросил он.

Она кивнула, не отрывая однако взгляда от экрана и не прекращая работы. Психолог уселся в кресло, удобно устроился, помолчал, потом задал прямой вопрос:

— Карина, Павлик ваш сын?

Она на секунду одарила его взглядом без всякого выражения.

— Да, мой.

Сказано это было равнодушно и без удивления, должно быть, ей уже задавали этот вопрос.

— Вы его любите?

Она помедлила, нахмурилась и отложила в сторону перо.

— Он мой сын, — повторила она.

— Но вы его любите?

— Да, — несколько натянуто произнесла она. — Да, я же его мать…

— А вы считаете, что все матери должны любить своих детей?

— А разве это не так?

— Нет. Материнский инстинкт не есть что-то непреложное. Биохимики доказали, что материнский инстинкт базируется на выработке специального белка пролактина во время беременности и лактации. Но его может и не быть. Это нормально. Ответьте честно, Карина, что вы чувствуете по отношению к сыну?

Она помолчала какое-то время, потом сказала:

— Я не хочу отвечать на этот вопрос, — и замкнулась.

— Просто скажите это вслух, и вам станет легче.

— Что сказать?

— Что вы его не любите, что тяготитесь необходимостью быть матерью. Это не делает вас плохой или ущербной. Вы просто другая.

Она вскинула голову, в ее глазах было непонятное выражение.

— Я не хочу, чтобы вы меня анализировали. Мне не нужен психолог.

— Но он будет нужен вашему ребенку, когда тот… если тот придет в себя.

— Уходите.

Яровой со вздохом встал и направился к двери. Целый букет психических отклонений. Фобия, комплекс подавляемой вины, очевидно, отягощенный депрессивным состоянием. Карине нужен был хороший психотерапевт, а возможно, и психиатр, потому что агорафобия со временем будет только усугубляться. Взявшись за дверную ручку, Яровой вспомнил о просьбе Марьяны:

— Карина, последний вопрос. Вы знали Лизу Чехину?

Он был уверен, что женщина равнодушно покачает головой, но Карина вздрогнула, ее лицо исказилось, пальцы так сильно сжали стилус, что тот треснул.

— Лизу Чехину? — медленно повторила она.

Яровой кивнул, не сводя с нее взгляда.

— Да, помню, — кивнула Карина. — Ее убили. Об этом писали в газетах.

— А лично вы были знакомы?

— Нет.

Карина врала, и это было совершенно очевидно. Психолог в очередной раз поразился чутью Марьяны. Болтает много, но дело свое знает.

— Вы лжете. Вы ее знали. Откуда?

Карина прикрыла глаза и провела рукой по лицу.

— Уходите. Убирайтесь.

— Правда все равно…

— Убирайтесь! Вон! — заорала она и швырнула в него планшетом.

Яровой ретировался за дверь.

Марьяна прищурилась и сказала:

— Ага! Я так и знала!

Лиза Чехина начала свою карьеру гида с экскурсионного тура «Сахарными дорогами Киева», который рассказывал о двух семьях сахарозаводчиков: Бродских и Терещенко. Сейчас Марьяна смотрела на потрясающей красоты и эпатажности фото Карины Возницы. Та в роскошном свадебном платье шла по белоснежному тротуару к зданию бывшего детского кукольного театра, в прошлом известного как хоральная синагога Бродского. Это была иллюстрация известной киевской легенды о сахарном магнате Лазаре Бродском. Его дочь Клара мечтала выйти замуж зимой, когда много снега, и все белым-бело. Но сватовство барона Гинцбурга и бракосочетание пришлись на лето. И тогда любящий отец усыпал дорогу от дома до синагоги сахаром…

Фотографии самой Лизы Чехиной впечатлили Марьяну еще больше. Лиза вела эту экскурсию в образе белоснежной мраморной статуи девочки из музея Русского искусства, коллекцию в котором собирала семья Терещенко-Ханенко. Марьяна помнила эту скульптуру очень отчетливо, потому что увидела ее в раннем детстве. Мать однажды привела маленькую Марьяну в этот музей. Девочке тогда показалось, что скульптура живая, и она уселась перед ней и стала следить… в надежде, что поймает тот миг, когда притворщица шевельнется или сморгнет. Марьяну было невозможно оттуда увести, объяснения, что это скульптура дочери сахарозаводчика, которая умерла в детстве, не помогли. Марьяна закатила истерику, не желая проигрывать в гляделки изваянию. Ей и до сих пор казалось, что оно было живым… дышало… едва заметно. Поэтому у нее мороз пошел по коже, когда она увидела Лизу Чехину в этом образе. Удивительное сходство…

Да, Лиза Чехина была загадкой. Каким образом ей удалось привлечь к рекламной фотосессии уже тогда известную модель Карину Возницу? Что связывало этих двоих? Возможно, Чехина узнала какой-то грязный секрет фотомодели и заставила ее позировать? Допустим. А что с убийством? Могла ли Карина убить шантажистку? Хм… спустя столько лет? А с другой стороны… после увечья Карина могла исчезнуть из поля зрения Лизы, но потом та снова вышла на след жертвы. После замужества Карина стала еще и очень обеспеченной женщиной, а значит, возможности для шантажа открывались широкие. Однажды Карине надоело платить, и она убила…

Марьяна вздохнула и покачала головой. Запредельная жестокость убийства говорила о глубоко личном мотиве — мести. Это кто-то из разоблаченных жертв Лизы Чехиной, и не похоже, что это Карина. Хотя… Возможно, именно Лиза спровоцировала поступок Толстогуба, раскрыв ему или его заказчику какой-то секрет фотомодели? Но временной интервал между двумя событиями — увечьем Карины и убийством Лизы — составлял больше пяти лет. Почему Карина ждала так долго? Или она не знала, кто виновник? Маловероятно, но допустим. Она узнает, приходит в бешенство, отправляется к Лизе и забивает ее до смерти…

От резкого автомобильного гудка Марьяна вздрогнула. Сигналил Ник, махая ей рукой.

— Давайте быстрей!

Или это все-таки он? В девяносто процентов случаев виноват супруг жертвы. Ник узнал об изменах жены, взбесился и убил, а потом забыл… Провал в памяти. Он ведь не зря ходит к психотерапевту.

— Гроза надвигается! — крикнул Ник. — Поторопитесь, или дороги размоет!

Да, дороги здесь никудышные. Марьяна выключила планшет и поплелась к машине. Охотничий азарт почему-то пропал, хищница устала.

— Вы знали, что ваша жена была знакома с Кариной, женой Балуева? — спросила Марьяна, когда они ехали по дороге.

— Не выдумывайте. Откуда?

— Карина позировала для рекламного тура, который организовала Лиза. Есть фотографии. Вот. Кстати, вы не помните вот эту брошь вашей жены? В виде прищуренного глаза? Где она может быть сейчас?

Ник мельком взглянул на экран планшета и пожал плечами, продолжая следить за дорогой. Первые крупные капли дождя забарабанили по ветровому стеклу.

— Не помню. Но Лиза водила знакомство со многими… так что я уже ничему не удивляюсь.

— Эти снимки были сделаны двенадцать лет назад. В это время вы уже встречались с Лизой?

— Да, она… Послушайте, я не хочу говорить о Лизе.

— А поженились когда?

— Где-то через год.

— То есть когда она уже раскрутилась и стала популярным блогером и гидом?

— Она бросила учебу, потому что подработка стала приносить хорошие деньги, а я… Я тогда заканчивал институт, с деньгами было в обрез, а еще и свадьба…

— Родители вам не помогали?

— У моих не было возможности, а у Лизы отец пил… Нет, не помогали. Но мне повезло попасть к профессору Кривошею в аспирантуру.

— Повезло? А что, в аспирантуре теперь большие стипендии? — удивилась Марьяна, вспомнив свою нищенскую зарплату преподавателя.

— Нет, конечно, нет. Но это же аспирантура у профессора Кривошея, — говоря о нем, Ник смягчился. — Он добивался финансирования своего отдела всеми возможными способами, начиная от зарубежных грантов и заканчивая госбюджетной тематикой. Попасть к нему было сложно, было много желающих, не говоря уже о том…

— Большой конкурс?

— Очень. Он брал только самых лучших студентов.

— А вы таким не были?

— Сложно учиться в полной мере, когда приходится подрабатывать, — Ник помрачнел. — К чему эти вопросы?

— Лиза знала о вашем желании попасть в аспирантуру к профессору?

— Разумеется. Стоп. Вы на что намекаете?

— Она могла соблазнить его и шантажировать, чтоб он взял вас в аспиранты.

— Господи, да сколько раз вам повторять, что этого не могло быть!

— Почему?

— Потому что он никогда не смотрел на студенток, никогда. Он всю жизнь обожал только одну женщину — свою жену Ираиду… Вы бы ее видели, даже в свои года она могла дать фору многим… Красивая, утонченная и аристократичная, известная пианистка… У нее было больное сердце, и ее смерть Александра Сергеевича буквально подкосила, он постарел лет на двадцать.

— Тогда почему профессор взял вас в аспирантуру? За какие заслуги, если вы сами сказали, что…

— Послушайте, он знал, что я хочу попасть к нему, знал, что у меня сложное материальное положение, знал, что я не самый худший студент, тем более, что у меня были некоторые навыки, полезные ему в то время…

— Какие, например?

— Церковная тайнопись. Я увлекался этой темой, защищал диплом по ней, а он как раз получил грант на расшифровку тайнописи Федора Кузьмича, который…

— Тайнопись? — перебила его Марьяна. — У меня есть фотографии тех книг из монастыря, которые смотрел ваш профессор. Он тоже упоминал про тайнопись.

— Да? — заинтересовался Ник. — Покажите.

— Приедем и покажу. Расшифруете их для меня. Кстати, книги радиоактивны.

— Что за глупость?

— Это не глупость, а показания дозиметра и заключение эксперта. Но вернемся к Лизе. Пусть даже она не соблазняла вашего профессора, но она могла разнюхать какой-то его секрет и шантажировать.

— Послушайте, когда между людьми напряженные отношения, то это сложно скрыть. Я допускаю… вернее, я уверен… знаю, что Лиза была отличной актрисой и могла притворяться, но не Александр Сергеевич! Если бы она его шантажировала, то я бы заметил с его стороны какую-то напряженность… или неприязнь по отношению к ней или ко мне, в конце концов, но ничего такого не было.

Марьяна недоверчиво хмыкнула. Старый битый жизнью котяра-профессор был ей симпатичен, но он все же был хищником, а значит, умел притворяться. Да и кто поверит в то, что кот был однолюбом и не уходил в загулы? Курам на смех.

— Чужая душа — потемки, — глубокомысленно изрекла она и зевнула. — Кстати, а давно вы видите призрак убитой жены?

Машина так резко вильнула на повороте, что подскочила на ухабе. Марьяна прикусила себе язык до крови и стукнулась головой. Ник выругался.

— Уже добрались до моего психотерапевта? — зло спросил он.

Он сжимал руль так крепко, что у него побелели костяшки пальцев. Марьяна поморщилась, чувствуя соленый металлический привкус на языке.

— Я прошто шнаю, што пришраки шушештвуют, — прошепелявила Марьяна.

Против ее ожиданий Ник не послал ее к чертям. Он искоса взглянул на нее и покачал головой.

— Да ну?

— Да. Я видела одного… — хищница помрачнела. — Ник, вы могли убить Лишу и шабыть об этом?

— Нет. Я помню тот день так отчетливо, в мельчайших подробностях, что многое бы отдал, лишь бы забыть. И я не убивал жену.

Устин Эдуардович мельком взглянул на фотографии, которые развешивала Света, поморщился, и они с ее отцом перешли в гостиную, наконец освободив кухню. Когда по крыше застучали первые капли дождя, Света как раз готовила ужин. Пришлось бросать все и бежать снимать развешенное во дворе белье. За этим занятием и застал ее приехавший первым психолог.

— Вам помочь? — спросил он, прикрывая голову от дождя кожаным портфелем.

— Да, спасибо, берите и несите в дом.

Она похватала последние вещи и забежала внутрь, промокшая насквозь. Ливень был такой сильный, что за его пеленой нельзя было различить дорогу.

— Где ты, Ник? — прошептала девушка, тревожась, как он доедет по такой непогоде.

Света наскоро вытерла волосы, переоделась, а когда вернулась на кухню, то обнаружила, что забыла снять с огня сковороду.

— Я взял на себя смелость помочь вам с готовкой, — улыбнулся Яровой, помешивая рис с овощами. — А где Марьяна?

— Не знаю, она трубку не брала. Ник тоже опаздывает. Понятия не имею, как мы все тут поместимся.

— А кто еще будет? Ваша подруга Катя?

— Ой, нет, — улыбнулась Света. — Просто к Марьяне приехал Устин Эдуардович, ее жених.

— Жених? — удивленно переспросил Яровой. — Кхм… Неужели она наконец решила остепениться? На нее это не похоже. Впрочем, она умеет удивлять.

— Почему?

— Как ни странно, она снова оказалась права…

— В чем?

— Позже расскажу.

Марьяна не любила дождь, а особенно грозу, поэтому пока Ник возился с машиной, хищница пулей выскочила наружу, промчалась стрелой и юркнула в дом. Она тоже сразу учуяла аромат кофе, поэтому влетела на кухню, предвкушая чашечку божественного напитка… и застыла.

— И за какой надобностью тебя принесло? — спросила она.

— Приехал тебя увидеть. Ты почему телефон не берешь?

— Я работаю. Не надо мне мешать!..

Устин не смутился. Он протянул ей пакет.

— Тут твоя одежда и некоторые другие вещи, которые Анна Феликсовна просила тебе передать. Она сказала, что ты несколько пообносилась… — он смерил ее взглядом и вздохнул. — Хотел бы я знать, где тебя так изваляли…

— Где надо, — отрезала она, взяв тем не менее пакет.

— Устин Эдуардович привез для вас кофе-машину, — вмешалась Света, глядя на Марьяну с явным неодобрением. — Мне кажется, это как минимум заслуживает благодарности.

— Спасибо Устину Эдуардовичу, и до свиданья Устину Эдуардовичу, — сказала Марьяна, ловко управляясь с кофе-машиной.

Устин хмыкнул.

— В своем репертуаре. Я слышал, что сына Балуева нашли. Надеюсь, ты скоро закончишь здесь и вернешься. Нам предстоит важный разговор.

Марьяна отмахнулась, погружая невидимые усы в молочную пенку.

— Иди, иди.

Света наблюдала за этой сценой с растущим возмущением, но когда Устин направился к двери, не выдержала:

— Может, вы останетесь? По такой непогоде на наших дорогах небезопасно.

— Нет, спасибо, — покачал головой Устин. — Мне пора возвращаться в Киев, нужно встретить дочь.

— Да? — заинтересовалась Марьяна. — Хм… А почему она так рано, я же вроде…

Хищница прикусила язык, но недостаточно быстро, Устин что-то заподозрил. Он смерил ее внимательным взглядом.

— Ты же что?..

— Ничего, просто думала, что она там на две недели…

— Марьяна, — вскипел он, — если я узнаю, что ты приложила к этому руку, то я тебя!..

— Выгонишь меня? — с надеждой предположила Марьяна.

— За хвост — и об косяк!

— Фу…

В дверях Устин столкнулся с Ником, который проводил его недоуменным взглядом.

— А кто это был? — спросил он, появляясь на кухне.

— Жених Светы, — брякнула Марьяна.

— Какой еще жених?

— Это ваш жених, Марьяна! — быстро сказала девушка. — И хватит всех подначивать.

— У меня нет жениха, я — кошка, которая гуляет сама по себе, — зевнула хищница. — Быстро приму душ, и начнем. Леша, набери пока Грега, пусть подключится, вдруг чего полезного расскажет.

Темноту за окном разрезала вспышка молнии.

— И можете пока поужинать, — милостиво разрешила Марьяна, уже стоя в дверях. — Ночь нам предстоит долгая.

Света не понимала, как можно было выгнать человека в такую непогоду, и досадовала на Марьяну за ее грубость. А когда та вновь появилась на кухне, то неприязнь усилилась. Даже с мокрыми волосами и без макияжа постоялица выглядела так, словно сошла с обложки журнала мод. Марьяна переоделась в черно-белое длинное платье, расшитое бисером, без застежек, запахнутое на груди. Было в нем что-то неуловимо азиатское. Света разглядывала платье, запоминая понравившиеся дизайнерские решения и тихо завидуя.

— Итак, все в сборе, — объявила Марьяна, оглядев присутствующих. — Начнем. Где там Грег? Он подключился?

— Сейчас, — вздохнул Яровой, тыкая в планшет. — Из-за грозы связь нестабильна. Кстати, Марьяна ты была права.

— Я всегда права.

— Карина и Лиза…

— … были знакомы, — закончила Марьяна.

— Поразительно, но да. Карина утверждает, что это не так, но она врет. И я не смог ее разговорить…

— А и не надо. Все тут. Вот.

Марьяна достала из пакета, который ей привез Устин, пачку фотографий, и веером разложила их на столе. Света боязливо взглянула на них, не желая вновь видеть кровь и смерть, но ее страхи оказались напрасными. На фотографиях была Лиза… совсем другая Лиза… красивая… яркая… разная… В образе аристократки девятнадцатого века, революционерки с наганом и в кожанке, купчихи в собольей шубе, сестры милосердия, еврейки-мещанки, монахини, певички. Света снова почувствовала острый укол зависти. Лиза была яркой… а она… всего лишь серая мышь.

— Вот тут… — Марьяна постучала пальцем по одной из фотографий. — Это Карина, и она сделала Лизу Чехину популярной. Но мы до сих пор не знаем, как Лизе удалось заставить ее сняться в рекламе.

— Кхм… Удивительно, — Яровой тоже рассматривал снимки Лизы с любопытством, поочередно беря их один за другим. — Настоящее мастерство перевоплощения.

Марьяна тыкнула в планшет, и тот наконец ожил.

— Марьяна Петровна! — заорал ее помощник Грег. — Я такое нашел! Карина и Лиза были знакомы!

Все переглянулись. Стожар хмыкнула.

— Мы уже знаем, Грег.

— Откуда? — приуныл молодой человек.

— Фотографии.

— Вы нашли их школьные фотографии?

На кухне повисла тишина.

— Але, вы чего зависли? — забеспокоился Грег.

— Школьные? — переспросила Марьяна.

— Ага! То есть вы их не видели? А я видел! Нашел. Пересылаю вам. Кстати, Марьяна Петровна, спасибо, Надья возвращается!

— Это не моя заслуга, Грег, — честно призналась Марьяна.

Все сгрудились над планшетом, и даже отец Светы подъехал на инвалидном кресле поближе, чтобы взглянуть. В центре обычного школьного снимка класса выделялись три девочки. Было что-то в их позах и взглядах, что говорило всем — «Мы банда! Мы заодно!» Лизу Света узнала сразу: светленькая пухленькая девочка в простой школьной форме, улыбка во весь рот. Еще одна девочка, неулыбчивая и холодная, с острым взглядом умных глаз и короткой стрижкой темных волос, это…

— Это же Валентина Горовая! — вырвалось у Светы. — А это?..

Третья была самой красивой. Медного оттенка волосы были распущены, обрамляя бледный овал лица, на котором выделялись большие, опушенные ресницами глаза. На пухлых губах блуждала таинственная улыбка. Кукольная принцесса.

— Златовласка, Белоснежка и Краснозорька… — потрясенно прошептал Ник.

Он резко встал и вышел из кухни, на ходу доставая телефон. Света озадаченно посмотрела ему вслед и тоже встала.

— Сидите, сидите! — сказала ей Марьяна, тоже поднимаясь со стула. — Я сама с ним разберусь.

— Марьяна, не указывайте мне, что делать в моем доме, — рассердилась девушка.

— Света, ваш жених до сих пор видит призрак своей жены, — выдала Марьяна, — а вам с призраком не справиться. Предоставьте дело профессионалам.

Она подвинула Свету и вышла за Ником. Девушка замешкалась, и момент был упущен. Как это понимать? Что значит «видит призрака»? Света в призраков не верила, Марьяне она тоже особо не доверяла, но последние события показали, что странная журналистка слишком часто оказывалась права в самых невероятных предположениях. Да и поведение Ника… его разговоры с самим собой… пустой взгляд, устремленный куда-то мимо… как будто он и в самом деле видел нечто такое…

— Давайте подождем их, — предложил Яровой, и это решило дело.

Света села и сцепила пальцы в замок, стараясь не встречаться взглядом с отцом.

Марьяна выскользнула вслед за Ником и, несмотря на раскаты грома, слышала весь разговор.

— Валя, как звали ту третью в вашей компании? Катя?.. Или Карина?

Увы, ответа слышно не было за шумом дождя.

— Надо! Просто скажи, я должен знать!

Он помолчал какое-то время, шумно выдохнул, чертыхнулся.

— Карина Возница, да?

Должно быть, Валентина Горовая удивилась осведомленности, потому что Ник в сердцах добавил:

— Да потому что это жена Балуева!

Он дал отбой и раздраженно засунул телефон в карман джинсов, повернулся и наткнулся на Марьяну.

— Перестаньте меня преследовать!

— Николай, что вам сказала Горовая?

— Не ваше дело.

— Вы хотите избавиться от призрака Лизы?

Он вскипел и оттолкнул Марьяну с дороги, но ее это не остановило. Она крикнула ему вслед:

— Я же все равно узнаю! Я всегда узнаю.

— Чертовая ваша братия! — он повернулся к ней, и лицо его было перекошено от гнева. — Почему вы везде суете свой нос! Ворошите грязное белье! Вы же стервятники, питаетесь чужой болью!

— Почему известие о том, что Карина училась с Лизой в одном классе, причиняет вам боль?

— Потому что они спали вместе! — выплюнул Ник.

Марьяна осталась стоять с открытым от удивления ртом. Мало кому удавалось удивить хищницу, но Нику это удалось, впрочем, радости или удовольствия ему это не доставило.

Марьяна была слишком ошеломлена новым фактом, который переворачивал всю картину преступления.

— Николай, вы должны… — начала она, вернувшись на кухню.

— Идите к черту!

— Успокойтесь. Я удивлена не меньше вашего, но это важно. Это означает новые мотивы, понимаете?

— Я не желаю это обсуждать. А если вы посмеете заикнуться, — он гневно раздул ноздри, — то я вас вышвырну вон!..

— А что происходит? — спросила Света ледяным тоном.

Марьяна стояла перед сложным выбором. Она могла рассказать все и потерять контроль над ситуацией, потому что Ник был не на шутку взбешен. Но ей было нужно мнение Ярового как психолога, который общался с Кариной и мог быть полезен. Значит, нужно вынудить Ника самого все рассказать.

— Нельзя вечно прятаться от правды, — тихо сказала Стожар. — Помните, я сказала вам, что видела призрака?

— Чьего призрака? Еще скажите, что тоже видите Лизу!.. — он осекся и в бешенстве стукнул себя кулаком в ладонь.

— Тоже? — переспросила Света. — Так ты в самом деле?..

— Да! — обернулся он к девушке. — Да, я вижу свою чертову покойную жену! Говорю и спорю с ней! Можешь считать меня психом!..

— А я всегда знал, что у него не все дома… — пробормотал Петр Родионович.

Ник выдохся. Он сел, сложил руки на груди и уставился в никуда. Марьяна села напротив.

— Я видела призрака, — упрямо повторила она. — Не вашу Лизу, а другого че… Нет, не человека, а ублюдка, которого давно нет живых. Видела его на кладбище, на могиле своего деда. Это точно был он, хотя это и невозможно, потому что он давно мертв… И то, что вы видите, Николай, не обязательно означает, что вы псих. Да, Леша?

Психолог, который сидел в углу, в тени, прокашлялся и сказал осторожно:

— Причины могут быть разные… Все зависит от…

— Он хочет сказать, что иногда наше сознание играет с нами, пытаясь донести какую-то важную информацию, — перебила его Марьяна. — Лиза не просто так приходит и мучит вас, она… то есть ваше подсознание хочет, чтобы вы что-то или вспомнили, или поняли… Возможно, пытается предостеречь от чего-то… или от кого-то…

Ник молчал. За окном бушевала гроза, стекла дрожали от отдаленных раскатов грома.

— Все верно, — шевельнулся в углу Яровой, — хотя Марьяна и упрощает…

— Николай, просто расскажите все остальным, и то, что узнали про Лизу, тоже расскажите. Здесь нечего стесняться. Поверьте, когда выговоришься, становится легче.

— Мне не станет легче.

— Я найду убийцу вашей жены, обещаю. А Леша может подтвердить, что я всегда держу обещания.

Ник парой рубленых фраз пересказал то, что узнал о своей жене от Вали Горовой. Света не могла поверить своим ушам. Она смотрела на фотографии Лизы и также, как и Марьяна несколькими часами раньше, задавалась вопросом, каким же человеком на самом деле была Лиза Чехина?

— Это многое объясняет, — задумчиво проговорил Яровой в наступившей тишине. — Карина эмоционально холодна, сдержана, замкнута. Но стоило мне назвать имя Лизы, как все изменилось. Она сорвалась на крик, швырнула в меня планшетом. Воспоминания о Чехиной для нее крайне болезненны.

— Возможно, это она убила Лизу? — предположила Марьяна.

— Мотив?

— Лиза ее шантажировала, потом Карина отказалась платить, и Лиза раскрыла ее секрет Толстогубу, а тот облил фотомодель кислотой. Мотив — месть.

— Смешно. Какой секрет? Школьную любовь? Из-за этого кислотой не обливают, тем более спустя несколько лет. А Павлика кто похитил? Кто убил отца Егора? Ты же утверждала, что это все — звенья одной цепи.

— А я до сих пор так думаю!.. Карина могла задумать похищение собственного сына, чтобы выманить у мужа кругленькую сумму денег, а отец Егор стал невольным свидетелем…

— Марьяна, это нелепо. Балуев обожает жену, выполняет любой ее каприз, ей не было нужды…

— Возможно, она до сих пор любит Толстогуба! Стокгольмский синдром. Ревнивец вышел из тюрьмы, былая страсть вспыхнула, она решила с ним сбежать, а денег нет!

— Шла бы ты спать, Марьяна, — вздохнул Яровой, — а то несешь всякую псевдонаучную чушь. Карина никуда не может сбежать. Физически не может.

— Почему это?

— Я не могу тебе сказать. Просто поверь заключению психиатра.

— Пфф!.. Ты детский психолог, много ты понимаешь.

— У нее установленный не мной диагноз, она из дома не выходит.

— Вот! Она ненормальная, раз ей даже не разрешают…

— Все, угомонись, закрыли тему.

Света решила вмешаться и внести посильную лепту в общее дело расследования.

— А если выяснить, где была Карина в тот день… эмм… когда убили Лизу?

Марьяна обернулась к ней, словно только что вспомнила об ее присутствии, потом устремила взгляд на холодильник.

— Да, думаю, надо добавить фактов на нашу схему преступления.

Она подошла к холодильнику, подписала даты.

— Первая сессия с Кариной — 2006 год. Начало отсчета. Хотя нет, пожалуй, за отправную точку возьмем тот самый выпускной, когда Лиза и Карина переспали.

Ник стиснул зубы, желваки заходили на скулах, но Марьяну это не смущало. Она расписывала холодильник.

— 2003 год — выпускной. Три года до фотосессии. Лиза и Валя поступают в один институт, где встречаются с Николаем и профессором Кривошеем. Карина отделяется от школьных подруг, идет на курсы актерского мастерства, становится успешной фотомоделью. Но потом пути Лизы и Карины вновь пересекаются.

Марьяна постучала по фотографии Карины в свадебном платье на фоне синагоги.

— Вопрос — как Лиза смогла заставить бывшую подружку сняться для рекламы своих экскурсионных туров?

— А почему сразу заставила? — не выдержала Света. — Почему вы не думаете, что Карина могла… любить Лизу? И то, что она так болезненно отреагировала на вопрос Алексея Владимировича, возможно из-за того, что она скорбит о подруге?..

Психолог кивнул.

— А знаете, не лишено смысла. Такая реакция и отрицание факта знакомства, глупое и беспомощное, очень похожи на поведение человека, страдающего от утраты любимого… Стоп!

Он встал, подошел к исписанному красным холодильнику, побарабанил пальцем по дате смерти Лизы Чехиной.

— Шесть лет назад. Именно тогда и произошел срыв… — он осекся.

— Какой срыв? — поинтересовалась Марьяна.

— Я не могу сказать. Я связан этическими обязательствами.

— Намекни.

— Нет. Просто гипотеза Светы выглядит очень правдоподобной. Смерть Лизы серьезно повлияла на Карину, так что я думаю, что между ними существовала связь более прочная, чем разовый случайный секс.

— Тогда Карина убила из ревности. Лиза ее бросила, вышла замуж за Николая, родила сына, а она!..

— Марьяна, ты снова пытаешься натянуть сову на глобус. Карина тоже вышла замуж и тоже родила сына.

— Вот! Она делала это в отместку бывшей любовнице! А сына она не любит, это факт, и даже ты, Леша, не можешь с этим спорить. Кроме того, даже если вы со Светой правы, то это делает мотив еще глубже. Лиза раскрыла секрет подруги, а для той это оказалось двойным предательством, понимаешь?

— Какой именно секрет?

— Например, их связь. Как я понимаю по реакции Николая, для мужчины узнать о том, что тебе предпочли не другого, а другую, довольно унизительно.

Ник пожал плечами.

— Валя утверждает, что это было всего раз, по пьяни.

— Возможно, Лиза сохранила с того раза… ну не знаю, фотки, например? И шантажировала ими… Вот черт! Глаз!

— Что глаз?

— Грег!.. — Марьяна постучала пальцем по планшету.

— Я тут, — раздался сонный голос.

— Не спи!

— Не сплю.

— Вот и не спи! Мне нужно срочно организовать поиски броши в виде глаза, она есть на экскурсионных фотографиях Лизы. Николай, подумайте еще раз, вы точно не помните эту брошь?

— Нет.

— Плохо. А где вещи Лизы? Ее драгоценности? У нее же они были?

— Не знаю. Этим занималась моя мать, пока я был… под следствием. Вещи… да, кажется, она все упаковала в коробки.

— Где они?

— В папином гараже. Я… хотел его продать… но… — он отвел глаза. — Не смог зайти туда.

— Грег? — переключила Марьяна внимание на следующую жертву.

— Чего? Я не буду.

— Будешь.

— Половина одиннадцатого ночи!

— Звони тому своему знакомому. Николай, говорите адрес гаража.

— У вас же нет ключей.

— А они ей не нужны, — тоскливо отозвался Грег из планшета. — Ей вынь и положь вот прям щас.

— Грег, не ной. Николай, адрес.

— Вы его что, взламывать собрались?

— Почему взламывать? Вы же даете свое разрешение на осмотр, верно?

Света осторожно дотронулась до руки Ника.

— Как ты?

— Нормально.

— Мы со всем справимся. Это хорошо, что ты все рассказал.

— Потом будете ворковать, — вклинилась между ними неугомонная Марьяна. — Николай, для вас есть работа. Тайнопись. У меня есть фотографии на планшете.

Света с трудом сдержала раздражение.

— Это не может подождать до завтра?

— Нет, — отрезала нахалка. — Я не сплю уже третьи сутки, Светлана, а мне надо спать не меньше двенадцати часов, иначе я делаюсь злой и могу кого-то покусать.

— Да ну?

Вместо ответа постоялица так царапнула по поверхности стола, что на нем появились царапины. У Светы мороз пошел по коже при взгляде на ногти женщины.

— Или пошшшарапать, — прошипела Марьяна.

Это было сродни тому, как видишь кошку, выгнувшуюся дугой и оскалившую пасть, и понимаешь, что если ее когти и клыки вопьются в голые ноги, то будет больно… чертовски больно.

— Давайте ваш планшет, — согласился Ник.

— Сколько времени вам понадобится?

— Не знаю. Все зависит от того, какой тип тайнописи там используется. Несколько часов точно.

Света встала из-за стола и подошла к окну. Непроглядную тьму рассекали косые вспышки грома, дождь барабанил по стеклу. Ночь казалась бесконечной, как и капли, растекающиеся по окну…

Капитан Ворох тоже смотрел на капли, которые растекались по мертвому лицу, и тоже думал о бесконечности ночи.

— Черт бы его побрал!.. — пробормотал он.

Их вызвали в «Фишинг Парк». Тело обнаружил смотритель лодочной станции. Оно застряло между камней, и бурные потоки Роси успели его изрядно потрепать. Кровоподтеки и ссадины на опухшем лице, нос разбит, одежда изорвана, в бороде застряли водоросли.

— Опознали?

Старлей сверился с блокнотом и отрицательно помотал головой.

— Документов при нем не было, смотритель его не знает.

— Георгий Федорович?

— Едет.

Капитан надвинул на голову капюшон водонепроницаемого плаща и сгорбился. Завибрировал телефон. Наверняка, жена. Сейчас устроит допрос. Чутье ее еще ни разу не подводило. Как ей удается узнавать о том, что происходит в городе раньше всех экстренных служб и местных новостных отделов? После пяти лет брака для капитана это все равно оставалось догадкой.

— Катя, я задержусь, — коротко сказал он в телефон.

— Кого у тебя там убили?

— Откуда?

Он подразумевал, откуда она прознала. Супруги давно научились понимать друг друга с полуслова.

— Гошу вызвали.

Понятно. Катя позвонила брату, тот сказал, что его вызвали, она сопоставила вызов судмедэксперта и задержку мужа на работе, сложила дважды два.

— Кого? — требовательно повторила она.

— Не знаю.

— То есть, не местный? — уточнила Катя тоном заправского дознавателя.

— Нет.

— Тогда это Толстогуб, — припечатала она.

— Не похож, — не согласился капитан.

— Пришли фотку.

— Бегу и падаю.

— Без ужина останешься.

— Я и так без него останусь.

— Я могу приехать с бутербродами и термосом.

— Не надо. Отбой.

— Подо…

Он отключил телефон и задумался. Чутье ее ни разу не подводило. Но не похож же…

— А ну-ка посвети мне, — велел он старлею.

Тот послушно направил луч фонарика на лицо мертвеца. Борода… Хм… Капитан прикрыл пальцем подбородок на изображении Толстогуба на экране своего телефона и перевел взгляд на лицо мертвеца.

— Черт бы тебя побрал… — тоскливо повторил капитан и нахохлился.