Кукла Самуся

ГЛАВА 10

Несмотря на шесть вылаканных чашек кофе, глаза у Марьяны слипались. Она просматривала сведения, которые Грег нарыл на всех фигурантов дела.

Валентина Горовая. Успешная, привлекательная, уверенная, не замужем. Успела защититься, имела статьи в солидных журналах, даже появлялась на телевиденье. На первый взгляд все было гладко и хорошо, но Грег свою зарплату не зря получал. Он пошерстил кредитную историю Горовой и выявил, что до недавних пор на ней висели большие кредиты, а еще она часто ездила заграницу. Для чего она их брала? Больших покупок она не делала, квартира досталась от родителей, машина была подержанной и недорогой. На поездки разве что… Но кредиты были большими, хотя и взятыми уже после смерти Лизы. То есть, шантаж с ее стороны отпадал. Но самый главный вопрос — как Валентина смогла их погасить? Подозрительно, что это произошло как раз накануне недавних событий. Что, если она узнала про бывшую одноклассницу и решила ее шантажировать? Та дала откупного, но Горовой этого показалось мало, и она похитила ее ребенка. Как-то притянуто за уши, хотя кровь была обнаружена в багажнике именно ее машины, что тоже наводит на размышления.

Марьяна растерла щеки и перешла к следующей порции сведений. Профессор Кривошей тоже оказался до скучного правильным. Он овдовел шесть лет назад, у его жены оказалось слабое сердце. Инфаркт. Николай не приукрасил, говоря про Ираиду, на концертных фото пианистка выглядела удивительно моложаво, несмотря на возраст и благородную седину в темных волосах. Большие глаза, утонченный овал лица. Марьяна нахмурилась, вгляделась. Лицо казалось ей смутно знакомым. Где она могла его видеть? Впрочем, ничего удивительного, Марьяна обожала светскую жизнь, была завсегдатаем столичной оперы, часто мелькала на приемах, где и находила клиентов для своего агентства. Возможно, именно там она встретилась с Ираидой, запомнила ее.

Она со вздохом отложила планшет, зевнула, чуть не вывихнув себе челюсть. Надо собраться и продолжать. Профессор жил скромно, подозрительных движений на его счетах не было, разве что бросался в глаза солидный послужной список различных грантов и дотаций, которые были получены за время работы. Чем же его могла шантажировать Лиза? А в том, что шантаж был, Марьяна не сомневалась. Лиза привыкла решать свои проблемы таким способом, поэтому вряд ли бы изменила привычкам. Возможно, это было связано не с личной жизнью профессора, а с его работой? Плагиат или академическая недобросовестность? Но Лиза, похоже, не очень увлекалась учебой, едва ли бы ее способностей хватило на то, чтобы понять такое, если только она не стала прямым свидетелем подобного. Марьяна в свое время преподавала на факультете журналистики и знала, как часто научные руководители приписывают себе заслуги своих аспирантов, начиная от навязанного соавторства в статьях и заканчивая откровенным воровством идей. Впрочем, это стало почти нормой. Таким вряд ли особо напугаешь, по крайней мере, у нас, но профессор подвизался на зарубежных грантах, а там с этим строго. Репутация в научном мире еще чего-то стоит. Кстати, почему Лиза вышла замуж за Николая? Он не был богат или известен, скромный студент, а историк — это не та область, в которой можно сколотить состояние. Но у его родителей и у него самого были квартиры, была дача, и был гараж. Возможно, это и стало ее целью? Но зачем рожать ребенка? Как-то не вяжется с образом расчетливой стервы.

Артем Толстогуб. На ранних фотографиях он представал типичным богатеньким мажором, пальцы веером, морда кирпичом. Отец открыл для него продюсерскую студию, предполагалось, что юноша будет заниматься делом, но студия бесславно прогорела, увязнув в долгах. Единственным успехом стала Карина Возница, которая активно снималась сначала для рекламы, участвовала в дизайнерских показах мод, потом стала лицом известной косметической фирмы. Незадолго до трагедии она подписала контракт на съемки в сериале. Это был ее шанс стать актрисой, и она разорвала соглашение со студией «Звездный миг», тем самым окончательно утопив Толстогуба. Логично, что он пришел в бешенство.

Марьяна просмотрела короткую криминальную сводку. Толстогуб и раньше имел приводы. Вождение в нетрезвом виде, хулиганство, сводничество. Последнее Марьяну заинтересовало. Вот оно что… Моделей в своем агентстве он склонял к интиму с богатыми бизнесменами и политиками, устраивал роскошные закрытые вечеринки для ВИПов. Хм… Тогда Карина тоже могла в них участвовать… Она услышала что-то такое, что не предназначалось для ее ушей, опасный секрет, и ее заставили замолчать… Нет, не вяжется. Тогда бы ее просто убрали, потому что оставлять в живых было бы слишком опасно. Да и кислота в лицо — это слишком личное… Но если предположить, что уход Карины из агентства и от Толстогуба был вызван связью с Лизой? И когда мажор узнал, что его не просто поменяли, а поменяли на женщину, то почувствовал себя вдвойне униженным… Только что это дает?.. Как увязать это с убийством Лизы? Когда ее убивали, Толстогуб сидел за решеткой, и его алиби в прямом смысле железобетонное.

Марьяна взялась за досье на отца Егора. В прошлом он был агрономом, ушел в монастырь после трагедии — у него умер единственный сын. Но тут ничего подозрительного — сын был пилотом, погиб в авиакатастрофе. Марьяна почувствовала, как у нее похолодели руки. Дата. Дата смерти ее родителей. Та самая катастрофа. Она отложила планшет, закрыла глаза, пытаясь справиться с подкатившей к горлу тошнотой. Мир полон совпадений, в которые она не верила, и к такому она не была готова. Кто-то тронул ее за плечо.

— Вам нехорошо? — это была Света. — Может, вы все-таки приляжете и вздремнете?

— Нет, спасибо. Если я лягу, меня потом с пушки не добудитесь. Пойдемте, покажите мне… своих кукол.

— Кукол? — удивилась Света.

— Да. Ваш отец столько рассказывал о ваших талантах, а я еще ни в одном глазу.

— Но разве вам не надо?..

— Мне надо переключить мозги на что-то другое. Куклы подойдут.

Марьяна перебирала тряпичных созданий, разглядывала их ювелирно выполненную одежду и в какой-то момент ощутила себя маленькой девочкой. На пятый день рождения отец повел ее в «Детский мир» и разрешил выбрать любую куклу. Она выбрала самую большую, с огромными глазами, овальным личиком и светлыми синтетическими локонами. В комплекте с куклой шло несколько нарядов, в которые можно было наряжать куклу, правда, они все были в виде раскроенным выкроек, которые надо было сшить. Марьяна, разумеется, шить не умела, матери было некогда, ей всегда было некогда, отец постоянно был в командировках, вот и пришлось деду браться за иголку с ниткой…

— Это кукла маленькой дочери паши из думы о Марусе Богуславке, ее должна играть Инночка из третьего «Б», — раздался голос Светы.

Марьяна очнулась от задумчивости. Удивительно. Ей казалось, что она держит в руках ту самую куклу из своего детства, но у этой тряпичной куклы не было даже лица. И вообще… никакого сходства. Магия…

— Почему нет лица?

Света объяснила про народные традиции.

— А где кукла Павлика?

— Странствующий торговец, — улыбнулась Света, подавая ей куклу мальчика.

Та висела безжизненным тряпьем. Марьяна нахмурилась, обернулась к Светлане.

— Знаете, что мне сказала ваша подруга Катя?

— Меня больше интересует, что вы ей сказали. Там, в больнице.

— Она сказала, что ваши куклы живые.

Света недоверчиво улыбнулась. Царевна-лебедь, что держится подальше от берега и в любой момент может улететь…

— Вы же знаете, что шанс вообще найти Павлика был ничтожен? А уж то, что его нашли живым, воистину можно назвать невероятной удачей.

— К чему вы клоните?

Марьяна повертела в руках куклу.

— Мой дедушка был психиатром. Он работал в основном с детьми и рассказывал мне о своих пациентах… Дети не знают ограничений взрослых и верят в чудеса, и те происходят, как ни странно. Некоторые события невозможно объяснить с точки зрения взрослого человека. Павлик верил в ваши куклы?

— Что значит «верил»? Это же не идолы какие-то…

Марьяна вручила куклу Свете и сказала:

— В ваших силах, Света, сделать так, чтобы Павлик очнулся. Принесите ему его куклу.

Она вышла из комнаты, оставив озадаченную девушку стоять с куклой в руках.

Ник был ошеломлен. Слова привычно складывались в буквы, но смысл… Это невероятно. Этого просто не может быть, потому что не может быть в принципе.

— Николай, как ваши успехи? — заглянула на кухню Марьяна.

Он поднял взгляд от исписанных листов бумаги и ощутил, как затекли плечи и спина от неудобной позы. Как же давно он не корпел над старинными рукописями, не погружался в чарующую тайну прошлых веков… Он скучал по тем временам, но пути назад нет.

— Я закончил.

— И что же там?..

Он кивнул ей на стул.

— Погодите, я позову остальных, — сказала она. — От недосыпа я уже плохо соображаю, а две… нет, три головы лучше, чем одна дурная.

Он заговорил, осторожно подбирая слова и сам еще не веря в то, что узнал.

— В этих записях зашифрована исповедь гетьмана Самуся, которую с его слов записал полковой писарь, ушедший потом в монастырь. Верить или нет… не знаю, слишком дико…

— Не томите, Николай.

— Гетьман каялся в колдовстве… Кукла имела силу страшную… — Ник придвинул планшет и прочитал. — Вот тут. «Супротив ворогов использовал то колдовство… против басурман… Осада Сороки… ночью спустился в ров с водой… куклу оставил… и ждать велел… Через три дня и три ночи… стали болеть неверные… Через седьмицу бой дали… не было отпора… Язвы страшные на телах защитников… от мала до велика… страшно, господи помилуй…»

— Язвы? — задумчиво переспросила Марьяна. — А что за Сороки?

— Речь идет о Сорокской крепости, которая находится на территории нынешней Молдовы. В те времена крепость была под властью Османской империи. В 1691 году, и это подтвержденный исторический факт, войска Речи Посполитой взяли крепость. В их составе были и казаки гетьмана Самуся.

— Хм… то есть кукла была радиоактивной, и гетьман знал об этом?

— Он знал… думал, что это колдовство. Откуда он в семнадцатом веке вообще мог знать о радиоактивности?

— Отлично. Что еще там?

— Описания других военных походов. Использование куклы в качестве оружия… массового поражения, — Ник смахнул невидимую паутину с лица. — Покаяние в грехах.

— А он пишет, откуда взялась кукла? И как она выглядела?

— Нет. Ни слова об этом, по крайней мере, в этой части хроник.

— А есть другая?

— Не знаю. Они выглядят неполными. Но самое главное — это завещание.

— И что там?

— Он… не мог знать. Он думал, это колдовство. Возможно, вывел эмпирически. Но откуда?

— Не темните, Николай, — попросила Марьяна. — Выкладывайте, как есть.

— Он велел ее схоронить в ларце… из свинца. Не открывать, запечатать. Тем, кто это должен был сделать, было велено носить на лицах маски, на руках — перчатки. А еще… гетьман наказал схоронить куклу в граните, для этого и был вырыт подземный туннель.

Ник замолчал.

— Что? — потребовала Марьяна, понимая, что он не закончил.

— При работе с радиоактивными отходами… их часто держат затопленными водой, поскольку… Черт, ну он же не мог знать! В семнадцатом веке этого никто не мог знать! Самусь велел затопить подземный туннель и поддерживать там уровень, чтоб побороть бисово колдовство святой водой…

Воцарилось молчание. Все переваривали услышанное, и только Марьяна задумчиво расковыривала ногтем дырку в обоях.

— Кукла могла быть големом? — вопросила она наконец.

Ник изумленно посмотрел на нее и покачал головой.

— Нет, определенно нет.

— Почему? Ваш профессор на пресс-конференции заявил, что казачество Богуслава опиралось на еврейскую общину.

Ник поморщился.

— Это вольная трактовка. Во-первых, у Александра Сергеевича грант на изучение хазарского вопроса, он не объективен и везде ищет подтверждения своих гипотез… А во-вторых, казачество того времени было разношерстным сбродом как разбойников, так и рыцарей… то есть, польско-украино-литовской шляхты. Неоднородным оно было, понимаете? Реестровое казачество, низовое, черное… Да, казаки заключали военные и торговые союзы не только с евреями, но и с другими иноверцами, турками и татарами, например. Однако был тот предел, который никто бы из казаков никогда не перешел.

— Какой?

— Вера. Ради нее они шли на смерть. Одно дело — торговать с иноверцами, даже воевать плечом к плечу, но изменить вере и принять чужой оберег? От чужого бога? Невозможно. Ни за что бы Самусь не взял иудову куклу…

— Но он же называет ее так!

— Да не он ее так называет! Нет достоверных сведений, кроме этой рукописи… Да и эта сомнительна. Слишком невероятна. Полагаю, что то, что было заявлено в прессе, это свидетельства более поздние, когда Богуславом уже вовсю заправляла еврейская община. Напряжение между православными и иудеями росло, поэтому монахи вполне могли переписать летописи и очернить евреев… вот такой себе отложенный вариант кровавого навета…

— Так откуда же взялась кукла? — тоскливо протянула Марьяна.

— Меня больше тревожит, где она теперь, — подал голос психолог. — Потому что если кукла смогла отравить целую крепость с защитниками, то…

Все переглянулись.

— Надо звонить в МЧС.

— Да-да, и просить разыскать сбежавшего голема, который и не голем вовсе, а бомба с ядерными отходами… — раздраженно отозвалась Марьяна. — Грег, ты там?.. Грег, ау!

— А?.. Что? Я не сплю…

— И не спи. У нас тут тайный заговор масонов.

— Где? — встрепенулся Грег, и из его голоса пропала всякая сонливость.

— Или пришельцы, которые подарили богуславскому полковнику секрет производства нейтронного оружия.

— Издеваетесь, Марьяна Петровна? — обиделся айтишник.

— Свяжи нас с Любомиром Тихоновичем. Пусть послушает, что мы узнали из расшифрованных рукописей.

— Четыреста лет… — с сомнением протянул эксперт, разбуженный и поднятый с постели.

Его взъерошенная шевелюра вкупе с помятым круглым лицом едва помещались на экране планшета.

— Период полураспада большинства радиоактивных изотопов гораздо, гораздо меньше… кроме урана и радия. Но радий чрезвычайно редок и в чистом виде в природе не встречается. Значит, уран. Мне на ум приходит только так называемая урановая смолка… Но где ее могли добыть в то время? Только в Желтых Водах.

— Насколько она опасна? Если ее окунуть в водоем, что произойдет?

— Хм… это смотря какой водоем и какой состав воды. Если подземные минеральные воды с высоким содержанием того же растворенного радия… то достаточно опасно, они вступают в реакцию, выделяя газ радон. Если обычная вода… то нет. И да, на счет отравления… В урановых смолках… чтоб вы понимали, это достаточно общее название, могут содержаться примеси других опасных металлов: меди, кобальта, никеля, висмута… которые подействуют и отравят гораздо быстрее радиации.

— Спасибо, — устало вздохнула Марьяна.

— Надо звонить в МЧС, — настаивал Ник.

Кошка вздохнула, махнула рукой, мол, звоните куда хотите, растерла виски. Хищница плохо соображала, в памяти настойчиво ворочалось смутное воспоминание.

— Где же я тебя видела, а? — пробормотала она, вглядываясь в фотографии Ираиды.

Ник ушел звонить, а Света подошла к Марьяне и заглянула той через плечо.

— Кто это?

— Жена профессора Кривошея. Мне кажется, я где-то ее уже видела… но не могу вспомнить, где и когда. Раздражает!

Света прищурилась. Ей тоже лицо показалось знакомым. Она вглядывалась в него несколько минут, потом предположила:

— Мне кажется, она похожа на Карину…

Секундное молчание, а потом Марьяна вскочила на ноги.

— Точно! Оно! Дайте я вас расцелую!

Света не успела отпрянуть, как цепкие когти впились в плечи, смачный чмок в лоб, рык ликования.

— Что вы делаете!.. — возмутилась Света.

Но Марьяна уже отпустила ее и куда-то неслась.

— Машину мне, машину!..

Девушка проводила ее возмущенным взглядом и провела ладонью по шее. Бусинка крови. Вот зараза, поцарапала!

— Не дам я тебе ключи, — остудил пыл Марьяны психолог. — Ты не в себе, тебе нельзя за руль.

— Мне надо!

— Обойдешься.

Он взял ее за локоть и потащил в дом. Гроза уже поутихла, но дождь не прекратился.

— Послушай, это профессор! Я поняла, чем его шантажировала Лиза!

— И чем же?

— Дай ключи, а?

— Нет.

— Леша!

Он провел ее на кухню, не слушая возражений. Света как раз закончила обрабатывать царапину, как раздался телефонный звонок.

— Это Катя… — вздохнула девушка. — Я отвечу.

Она вышла из кухни, а Марьяна плюхнулась на стул, продолжая развивать свою версию.

— Николай сказал, что профессор любил только одну женщину — свою жену. Взгляни. Она тебе никого не напоминает? — и не дав ему подумать, Стожар сама ответила на свой вопрос. — Карина. Она похожа на Карину. Да, прическа другая, и цвет волос другой, но парик и платье могли бы сделать свое дело. Карина соблазнила профессора, а учитывая, что она могла это делать и раньше с другими мужчинами, когда работала в агентстве Толстогуба, то это очень вероятно. Но в этот раз она действовала по просьбе подруги…

— Зачем ей это делать?

— Лизе? Ради Николая.

— Карине это зачем? Если она была влюблена в Лизу, то нелогично помогать ей устроить личную жизнь с другим.

— Хм… Возможно, Лиза ее обманула и сказала… что-то вроде того, что профессор козел, пристает к ней или грозится исключить ее… Да мало ли!

— Допустим. Дальше что? Что ей было нужно от профессора?

— Чтоб он взял в аспирантуру Николая.

— Он взял?

— Да.

— И дальше что?

Пыл Марьяны несколько угас.

— Хм… Возможно, Лиза захотела еще что-то, денег, например, а профессор отказался платить… Тогда он убил ее… Нет, не он… Это Карина.

— Даже если предположить, что Карина ждала столько времени со своей местью Лизе, кто похитил Павлика?

— А если его никто не похищал? Он сам сбежал, где-то прятался, потом сорвался с утеса, и я его нашла…

— А звонил кто? Карина уверена, что это Толстогуб.

— Почему?

— Потому что он назвал ее специфично… профура. Она вспомнила, что он так называл всех женщин.

На кухню вернулась Света, вид у нее был ошеломленный.

— Звонила Катя… Она сказала, что найдено тело Артема Толстогуба.

В этот раз Марьяну уже было не остановить. Она заявила, что если ей не дадут машину, то она пойдет пешком. Алексей Яровой знал, что это вполне в ее духе, поэтому с крайней неохотой вызвался отвести ее в морг.

— Гоша — брат Кати? Почему мне никто не сказал? — возмущалась Марьяна.

— Садись уже, — запихнул ее Яровой в машину. — В морге будешь права качать.

— Ты понимаешь, что вся моя теория рушится? Толстогуб был главным подозреваемым!

— Твоя теория с самого начала была мертворожденной.

Машина уехала, и Света с Ником остались одни. Воцарилась долгожданная тишина.

— Я тоже поеду, — нарушил он молчание.

Света осторожно коснулась его плеча.

— Останься…

Он нашел в себе смелость посмотреть ей в глаза.

— Я пойму, если ты не захочешь больше иметь со мной дело, — слова давались с трудом.

— Ник, я тебя люблю, — просто сказала она. — Мне больно знать, что ты страдаешь… и вдвойне больнее от того, что ты не доверился мне, не рассказывал всего.

— Как я мог?.. Сказать тебе, что я псих? Что вижу призрак убитой? Я ездил в Киев к психотерапевту, чтобы решить проблему, но не помогло…

— Может, Марьяна права? Если узнать правду о смерти Лизе, то это прекратится?

— Не знаю.

Света обняла его и заглянула ему в глаза.

— Ты видел ее и тогда, когда… хотел быть со мной?

Он кивнул, она почувствовала, как напряглись его мускулы, у него появился уже знакомый ей пустой взгляд.

— А если закрыть глаза?

— Я ее слышу.

Она прижалась к нему, спрятала лицо на его груди.

— Давай подождем, может, у Марьяны все-таки получится…

— Подождем…

Так они и стояли под шумом затихающего дождя, двое живых и одна мертвая. За окном слабо пробивались первые проблески рассвета.

Хайфа

Каренина разбудил звонок от Марьяны.

— Когда ты возвращаешься?

— И тебе доброе утро, Марьяна.

— Когда?

— Что у тебя опять случилось?

— Еще один труп.

С него мгновенно слетел всякий сон. Он сел на кровати.

— Кто?

— Наш главный подозреваемый. Артем Толстогуб. Я еду в морг, хочу быть на вскрытии. У меня дурное предчувствие, Жека. Будет еще одна смерть.

— У тебя вечно дурные предчувствия, — возразил он, впрочем, без особой уверенности.

— Тело обнаружили неподалеку от «Фишинг Парка», то есть там же, где я нашла Павлика. Понимаешь? Толстогуб выкрал Павлика, хотел получить за него выкуп, передача денег, очевидно, состоялась, но все пошло не по плану. Похитителя убили, а мальчик… стал свидетелем.

— Нелогично. Если кто-то привез выкуп за Павлика, то зачем?..

— Я думаю, это Карина. Она. И деньги она привезла не для сына, а потому что Толстогуб знал ее секрет.

— Какой секрет?

— Она была лесбиянкой, любила Чехину… и возможно, убила ее из ревности или мести. Толстогуб понял это, шантажировал ее, а она и его кокнула… И сын ей не нужен. Черт! Павлик — свидетель, и она может закончить начатое!..

В трубке раздался шум, визг колес, кто-то выругался.

— Рули обратно, Леша! В больницу!

— Марьяна, мы и так едем туда! — раздался мужской голос. — Совсем очумела… Убери лапы от руля.

Связь прервалась. Каренин ненадолго задумался, осмысливая услышанное, потом набрал Грега.

Он успел сделать еще дюжину звонков, прежде чем пришла Ирина. Она тут же отобрала у него телефон, принялась пичкать его полезными кашками и фруктами, отбиваться от его приставаний и рассказывать совершенно невероятные вещи.

— Ты понимаешь? Она знала, что та машина врежется в детскую площадку! Убери руки! Женя, ну хватит!.. Ты меня слушаешь?

— Ира, я тебя хочу.

— Потом, когда доктор разрешит. У этой девочки дар предвиденья. Ешь манго, оно вкусное и полезное. Я пообщалась с Татьяной, медсестрой, она хорошо знает Лею и говорит, что…

— Мне Марьяна звонила.

— Вот какого черта? Почему ты не отключишь телефон?

— Ты злишься на нее, а ведешь себя ровно как она.

— Где? В каком месте я веду себя также бесцеремонно и нагло?

— Я не хочу манго, я хочу тебя. Но вместо этого ты пичкаешь меня этой гадостью и рассказываешь про какую-то странную девочку Лею и ровно как Марьяна, на полном серьезе, веришь, что у этой девочки сверхъестественные способности.

— Но я сама видела!.. — Ира осеклась. — Знаешь, пожалуй, ты прав. Лучше я поговорю с Марьяной. Она-то меня поймет.

И прежде чем он успел ее остановить, она забрала его телефон и ушла.

— Хорошо, что есть планшет, — пробормотал Каренин, доставая гаджет из-под подушки.

Ирина не дозвонилась до Марьяны, впрочем, ругаться с ней она не собиралась. Ей хотелось рассказать про Лею хоть кому-то, кто ей бы поверил. А в то, что Марьяна в это поверит, Ирина не сомневалась.

— Как Лея сегодня? — спросила она у медсестры Татьяны.

— Все также, — вздохнула та. — Рвется выписываться, с утра уже поскандалила с отцом.

— Может быть… я с ней поговорю?

— Зачем?

— Мне кажется, я смогу ее уговорить… эмм… остаться.

Татьяна рассмеялась.

— Ох… простите. Просто я Лею давно знаю, она упертая, что тот осел. Но попробуйте. Она пошла завтракать.

— Доброе утро, Лея.

Девушка обнаружилась в кафетерии при больнице. Она хмуро взглянула на Ирину, сощурилась, вглядываясь во что-то за ее спиной, на приветствие не ответила. Несмотря на мрачный вид, девушку словно окружал золотистый ореол. Светло-рыжие, теплого медового оттенка волосы, светло-карие глаза, легкий загар, россыпь золотых веснушек на носу, даже военная форма цвета хаки казалась солнечной.

— Позволишь?

Не дожидаясь разрешения, Ирина села к ней за столик.

— Медсестра Татьяна рассказала мне о твоих… эмм… способностях.

— Каких таких способностях? — с подозрением взглянула на нее девушка.

— Ты видишь будущее, правильно?

Девушка фыркнула.

— Вы в такое верите?

— Верю.

Лея демонстративно покрутила пальцем у виска и сделала большой глоток из стакана с апельсиновым соком.

— У моего мужа тоже есть необычные способности, — зашла Ирина с козырей. — Он по запаху может определить, врет ли человек, что тот чувствует, напуган или зол…

— И что?

— А его начальница Марьяна… она расследует сверхъестественные дела.

— Это розыгрыш какой-то?

— Нет. Просто… в прошлом деле она помогала девочке, похожей на тебя. Ее звали Надьей.

— Чем похожей?

— Она видела будущее в осколках разбитых зеркал. Она цыганка. Наполовину.

— И что?

Хотя Лея и старалась казаться равнодушно-скептической, но она была еще такой юной… Неприкрытое детское любопытство светилось в ее огромных золотисто-карих глазах.

— Надья поделилась со мной, как сложно видеть будущее и не знать, как его изменить…

— Но я знаю! — Лея осеклась. — В смысле, я не верю в предопределение судеб и всякое такое…

Ирина улыбнулась.

— Надье не верил никто — ни отец, ни мачеха, ни тетка, ни даже ее молодой человек. Поэтому когда появился кто-то, кто ей поверил, ей стало легче. Она обрела уверенность. На всякий случай… — Ирина встала и вытащила из сумки визитку агентства. — «Кошки-мышки». Если вдруг тебе понадобится поддержка, можешь обратиться.

Лея колебалась какое-то время, потом осторожно подцепила визитку, вгляделась, нахмурилась. Когда она подняла голову, чтобы ответить, никого не было. Ирина ушла.

Каренину разрешили гулять в больничном парке, поэтому он сбежал туда вместе с планшетом. Ему хотелось увидеть зелень листвы, голубизну неба, ощутить краски жизни вместо той страны серых теней, в которой он жил последние полгода, когда терял зрение.

Он листал отсканированные материалы двух дел в поисках зацепок и с учетом новой информации от Грега. Четверо подозреваемых: профессор Кривошей, Валентина Горовая, Карина Возница и… и Николай Лазаревский, муж убитой. Именно у последнего были и мотив, и возможность. Мотив очевиден — ревность. Лазаревский вернулся из института поздно, утверждал, что засиделся в архиве, потом не торопился домой, решив прогуляться. Утром соседи слышали спор молодых супругов, и Лазаревский этот факт не отрицал, однако по его словам они с женой поссорились из-за сына. Лиза хотела отдать мальчика в частную дорогую школу, Николай считал, что в этом нет необходимости, Лиза настаивала. Приехавшие на вызов патрульные застали Ника в обнимку с телом жены, он рыдал и не хотел ее отпускать, был весь в ее крови. Однако орудия преступления — отбивного молотка для мяса — на месте обнаружено не было. Его нашли позднее — на мусорке. Нож — второе орудие — был в теле. Судмедэкспертиза установила, что Лизу сначала били молотком, она попыталась сопротивляться, схватилась за нож, но преступник после недолгой борьбы отобрал и всадил его ей в грудь. Этот удар стал смертельным. Но убийца не остановился. Он продолжал кромсать ножом уже мертвое тело. Все говорило о состоянии аффекта: и то, что орудия преступления были взяты тут же, на кухне, а не принесены с собой, и то, с какой жестокостью били жертву.

Каренин задумался. Кто бы ни был убийцей, он должен был быть весь в крови жертвы. В тот день лил дождь, на улицах было малолюдно. Но все равно… Человека в окровавленной одежде непременно бы заметил хоть кто-нибудь. Впрочем, следствие было проведено крайне небрежно, это приходилось признать. Они даже не проверяли алиби других фигурантов. Могла ли Карина убить? Но почему именно в этот день? Что стало триггером к тому состоянию аффекта?

Кто-то загородил ему солнце, встав перед ним. Каренин поднял взгляд. Девчонка в военной форме.

— Вы — муж Ирины Карениной?

Его позабавило это обращение. Ирина Каренина, как странно и приятно это слышать…

— Да, это моя жена.

— Она сказала, что у вас есть сверхъестественные способности. Нюх.

Девчонка смотрела требовательно, как будто он задолжал ей квартплату за несколько месяцев.

— У меня гиперосмия, — пожал он плечами.

— Что это?

— Повышенное обоняние.

— Она сказала, что вы по запаху можете определить, что чувствует человек. Скажите, что я чувствую сейчас?

Он сдержал улыбку. От нее пахло солнцем и медом, что ассоциировались у него с юностью, беззаботностью и безграничной уверенностью в собственной непобедимости.

— Тебя ведь Лея зовут? Ирина про тебя рассказывала. У меня нет никаких сверх способностей, как бы Ире не хотелось верить в обратное.

Девчонка выглядела разочарованной, прикусив губу и глядя на него исподлобья, но куда-то мимо.

— Зато у меня есть, — буркнула она. — Я знаю, что у вас сейчас зазвонит телефон.

Каренин пожал плечами, досадуя на жену. Ну зачем она морочит голову этой девочке? Ведь совсем еще ребенок. Прелестный ребенок, которому не место в армии. И тут у него в самом деле зазвонил телефон, который с большим трудом удалось отобрать обратно у Иры.

— Марьяна? Что ты хотела? Какой еще призрак? Ты совсем рехнулась? Иди в… — он вовремя перестроился, — иди в пень!

— А какие сверхъестественные способности у вашей начальницы? — спросила Лея, когда он засунул телефон обратно в карман. — Она видит призраков?

— У нее одна способность — выдумывать несусветную чушь, а потом носиться с ней, как с писаной торбой. Послушай, не позволяй кому-либо забивать себе голову мистической глупостью. Чудес не бывает, увы.

— Я вижу будущее и могу его изменить. И меняю.

Каренин вздохнул. Привязалась же на его голову…

— У тебя, вероятно, хорошая интуиция плюс наблюдательность. Ты подмечаешь мелкие факты, которые на подсознательном уровне складываются в…

— Никуда они не складываются, — перебила его Лея. — Кирилл Семенович говорил, что у меня иначе устроены глаза, поэтому я вижу тени людей в будущем.

Глаза у нее и в самом деле были необычайно большие, светлые и чистые, обрамленные пушистыми рыжими ресницами.

— Пусть так, — махнул он рукой. — От меня ты что хочешь?

— Надья тоже видит будущее?

— О господи, — вздохнул он.

— Не поминайте всуе имя Создателя, — строго сказала Лея.

— Ты… эмм… иудейка?

— Да. Что вас удивляет?

— А твоей религией не запрещено верить во всякое мракобесие?

— Почему мракобесие? Это факт. Раз у меня есть способности, то я должна использовать их во благо, чтобы защищать людей от их теней.

У Каренина что-то дрогнуло в душе. Когда-то и он был таким же идеалистом, который верил, что может изменить мир к лучшему, что служа в полиции, он очищает мир от грязи… Как давно это было… и как много поменялось с тех пор… Пришло горькое понимание того, что грязь неистребима, как и зло.

— И я хочу понять, как это делать лучше всего. Я решила служить в армии, хотя думала еще о службе в полиции. Медсестра сказала, что вы тоже были полицейским.

— Был. И разочаровался. Не советую тебе…

— Расскажите мне про Надью.

— Послушай, я не собираюсь в этом участвовать. Если тебе так хочется поговорить с кем-то о мистике и прочих чудачествах, могу дать телефон Стожар, она тебе…

— Стожар? — неожиданно перебила его девчонка, подавшись вперед.

— Да, Марьяна Стожар, владелица агентства «Кошки-мышки».

— Но у нее… Она… Сколько ей лет? — Лея казалась ошеломленной и растерянной.

— Около тридцати или больше, — удивленно ответил Каренин. — А что?

— Она родственница Кирилла Семеновича?

— Кто такой Кирилл Семенович? — теряя терпение, спросил Каренин.

— Профессор, который лечил меня… Психиатр, — она предупреждающее подняла палец с обгрызенным ногтем. — Но я не сумасшедшая. Меня признали годной к службе, чтоб вы знали.

— Хм… Марьяна упоминала, что ее дедушка был психиатром, но я понятия не имею, как его звали…

— Это он! Точно! Это должен быть он!

Она нетерпеливо заходила взад-вперед, нервно покусывая ноготь на большом пальце.

— Не грызи ногти, — поморщился Каренин.

— Давайте ее телефон!