Кукла Самуся

ГЛАВА 12

Богуслав

Аккаржей покачал головой.

— Дело о похищении я закрываю.

— То есть, как? — изумился Яровой. — А Карина? А отец Егор? И кто убил самого Толстогуба?

— Что непонятного? Толстогуб убил отца Егора, из-за куклы там или чего другого, неважно. Он же похитил мальчика.

— Ну а его кто убил?

— А этим пусть местные занимаются.

— Но…

Аккаржей оглядел его со снисходительным видом.

— Вы еще не поняли? Такие люди, как Балуев… — он сделал многозначительную паузу, — не из тех, на кого можно безнаказанно наезжать.

Яровой оторопел от подобного предположения.

— Вы хотите сказать, что это Балуев нанял кого-то его убить?..

— Я не хочу ничего сказать, все, что я хотел сказать, я уже сказал. Всего хорошего.

Он повернулся, фиглярски поднял воротник летнего плаща, засунул руки в карманы брюк и удалился, явно подражая какому-то киношному крутому детективу.

Яровой остался в полной растерянности. Как бы там ни было, но версия Аккаржея тоже имела право на существование. Допустим, Карина убила Лизу. Толстогуб об этом узнал, и когда вышел из тюрьмы, начал ее шантажировать. Карина молчала, возможно, даже платила ему, но потом Толстогуб выкрал ребенка, попутно убив отца Егора из-за куклы… А что, если наоборот? Толстогуб сначала выкрал ребенка, притащил его в монастырь, чтобы спрятать, столкнулся с отцом Егором, был вынужден убить и его?.. Ведь время смерти и время пропажи Павлика из лагеря примерно одинаковы, плюс-минус час погрешности. Потом Балуев узнает о Толстогубе и его шантаже, нанимает кого-то, кто находит и убивает мерзавца… Но почему же Марьяна нашла Павлика в таком ужасном состоянии? Почему киллер не обеспечил безопасность сыну заказчика? И кукла… Где тогда кукла?

Грег сидел в кафетерии больницы и уговаривал Надью поесть.

— Ешь, я говорю!.. — терпение у него уже было на исходе, тем более, что ему телефон обрывали Каренин и Яровой, досаждая с просьбами и вопросами.

— Не хочу, — она отрешенно смотрела в одну точку.

— Врачи же сказали, что его состояние стабилизировалась.

— Это Марьяна, она его вылечила.

— Может быть, — не стал спорить Грег. — Поешь, а то сама загремишь в больницу.

Она всхлипнула, и сердце у него сжалось. Что делать с плачущими девушками он так и не узнал. Надо не забыть спросить у Марьяны и составить себе памятку.

— Не плачь, — беспомощно попросил он.

У него опять зазвонил телефон.

— Ответь уже… — сквозь всхлипывания попросила Надья.

Он и сам был рад ответить и сбежать от ее слез.

— Да? Черт, ну слушайте, давайте я вас вместе состыкую, а то вы звоните ко мне с одинаковыми вопросами. Нет, пароль еще не взломал, программа еще перебирает варианты, там длинное слово… 12 символов. Откуда я знаю? Надо у мужа спросить, может, он сообразит, что Чехина могла поставить в качестве пароля.

Яровой до этого слышал о Каренине от Марьяны, но встречаться с ним не приходилось. На экране был мужчина лет сорока, с коротким ежиком волос, темными глазами и квадратной челюстью — такой типичный сотрудник органов, или как говорила Марьяна, служивый пес. Но Яровому он понравился, и они довольно быстро нашли общий язык, общаясь в скайпе.

— Мне мало верится в виновность Карины, — сказал Каренин.

— Почему?

— Вы же сами сказали про паническую атаку. Я допускаю, что Карина действительно увидела Лазаревского и Кривошея, поняла, что ее обманули, на этой почве у нее и случилась паническая атака… Но как она могла на следующий день настолько оправиться, чтобы самостоятельно, я подчеркиваю, самостоятельно, поехать к Чехиной домой и убить ту?

— Да, пожалуй, вы правы… Но Толстогуб мог думать, что убила Чехина… и шантажировать… ну хотя бы ее прошлым.

— Это не исключено, — согласился Каренин. — Но опять таки…

Он не договорил, отвлекаясь на кого-то по ту сторону экрана.

— Нет, это не Марьяна… — сказал он невидимому собеседнику. — Я работаю… Нет, я не хочу манго.

Картинка сменилась, он перешел с планшетом в другое место.

— Так вот… Я думаю, это муж.

— Николай? — искренне удивился психолог.

— Да. У него и мотив, и возможность. Карина могла рассказать ему о Лизе… Вот это более реально, чем ее визит к бывшей подруге. Куда проще позвонить или даже прислать фотографии… если они у нее, конечно, были.

— Хм… — Яровой нахмурился, какая-то смутная догадка забрезжила в мозгу. — Но у Ника алиби… на момент убийства Толстогуба… он… мы все были у Светланы.

— Может быть, Толстогуба он и не убивал, — согласился Каренин. — Кстати, а что с Марьяной? Что-то притихла она, не к добру.

Яровой рассказал ему, что случилось с Кереметом, и тут на экране появилась симпатичная женщина.

— Устин? — ахнула она. — А что с Надьей?

— Это Ирина, моя жена, — представил ее Каренин и одернул. — Возьми и сама ей позвони. Иди-иди.

И следом он добавил для Ярового:

— Знаете, у меня появилась идея…

— Зачем мне с ней встречаться? — недоумевал Николай.

— Я подозреваю, что она могла убить вашу жену, — не стал лукавить Яровой.

В трубке воцарилось молчание.

— Или знать того, кто это сделал, — добавил он. — Аккаржей собирается закрывать дело, отдавая все на откуп местным…

— Капитан Ворох — толковый мужик, уж куда лучше этого столичного петуха.

— Тогда можем и его взять для поддержки, если он не испугается Балуева…

— А чего его бояться?

— Так вы согласны?

— Не вижу в этом смысла, если честно… но если надо…

— Надо.

Но Балуев их в дом не пустил.

— Не знаю, что вы наговорили моей жене, но у нее случился приступ, — сказал он психологу, глядя на него исподлобья.

— Я всего лишь спросил у нее, знала ли она Лизу Чехину, — ответил тот, внимательно наблюдая за Балуевым.

— Кто такая Лиза Чехина? — нахмурился тот.

— Моя жена, — выступил вперед Ник.

Они разговаривали у крыльца дома, стоя на солнцепеке. После вчерашней грозы установилась высокая влажность, что делало жару особенно невыносимой. Яровой вытер пот со лба.

— Почему она должна была знать твою жену? — продолжал недоумевать Балуев.

Похоже, его реакция была искренней, он не знал о прошлом своей жены.

— Помните, я спрашивал вас о том, что делала Карина 11 апреля? — спросил психолог.

— И?

— Может, мы войдем в дом? Разговор предстоит долгий.

Балуев заколебался, а потом неохотно кивнул.

— Заходите, но я скоро жду гостя, так что времени у вас немного.

— Мы постараемся уложиться.

Ник оглядел огромную гостиную, куда их пригласил Балуев. Только одно в ней было хорошо — прохлада. Все прочее представляло странную смесь из роскоши и безжизненности, словно сама обстановка была только-только из элитного выставочного мебельного центра, призванного показать, как должны жить богачи. Полумрак создавался тяжелыми портьерами, белизна мебели контрастировала с черно-белыми модерновыми образчиками современного искусства на стенах. Глазу не было на чем зацепиться, и Ник сосредоточился на Балуеве.

— Мою жену убили 12 апреля того же года…

Балуев нахмурился.

— Соболезную. Дальше что?

— Карина была знакома с Лизой.

До него начало доходить, Балуев побагровел. Яровой предупреждающе поднял руку.

— Мы полагаем, — дипломатично начал он, — что Карина и ее состояние… связаны с той трагедией. Она могла быть свидетелем.

— Карина была дома! — заявил Балуев.

— Но она могла что-то знать, слышать, говорить с Лизой по телефону… Позвольте увидеться с Кариной.

— Не позволю. Убирайтесь.

— Виктор Александрович, — снова попытался Яровой, — ведь убийца до сих пор на свободе. Вы понимаете, что вашим близким может грозить опасность?

— Я смогу их защитить, — он обвел их свирепым взглядом. — Павлик под охраной, а в этот дом даже мышь не проскочит. Уходите.

В этот момент почти бесшумно прозвучал тихий шелест звонка переговорного устройства. Балуев поднялся.

— У меня гости. Уходите.

Они были вынуждены проследовать к двери. Возле выхода Яровой еще раз попытался переубедить Балуева, но тот был непреклонен.

Он демонстративно открыл дверь, выпроваживая их, но на пороге уже стоял гость.

— Добрый день, — профессор Кривошей обвел их несколько удивленным взглядом.

— Они уже уходят, Александр Сергеевич, — сказал Балуев.

— Не ожидал тебя тут увидеть, Николай.

— Я тоже…

Но Балуев уже закрывал за ними дверь, и профессор скрылся в доме.

— Что он здесь делает? — спросил Яровой.

— Откуда мне знать… Хотя… Ну конечно… Валя упоминала, что профессор нацелился на нового спонсора из местных! Получается, это Балуев. Наверняка будет обхаживать и просить ассигнований на раскопки, Александр Сергеевич это умеет. Пойдемте, нам тут больше нечего делать.

Киев

Марьяна продрала глаза с величайшим трудом, да и то, только потому, что ее кто-то отчаянно тряс за плечо.

— Пфф!.. — фыркнула она зло и попыталась завернуться в одеяло, но обнаружила, что его с нее стянули.

Это был Грег. Он с виноватым видом топтался у больничной койки, прекрасно зная, как плохо его начальница реагирует спросонья. Выпущенная в быстром взмахе лапа… то есть рука с когтями… ногтями полоснула воздух — айтишник проявил недюжинную прыть и уклонился.

— Марьяна Петровна! — он говорил с безопасного расстояния. — Просыпайтесь, или дело раскроют без вас!

— Какое дело? — Марьяна села на кровати, оглядывая палату.

Как она сюда попала? Туман в голове рассеивался медленно, но верно, и через секунду она все вспомнила и схватилась за голову.

— Сколько я проспала?

— Шесть ча…

— А ты не мог раньше меня разбудить, ленивая ж*па? — она швырнула в него подушку, и в этот раз Грег уже не справился с уклонением.

— Надья запре…

В него полетела вторая подушка.

— Подкаблучник!

Марьяна пыталась делать сразу несколько дел одновременно. Между ухом и плечом у нее был зажат телефон, по которому она отчаянно спорила с Яровым, одной рукой она пинала Грега, который неохотно плелся впереди, а на второй руке у нее висела Надья.

— Ша!.. Леша, надо прижать Карину! Не знаю, придумай что-нибудь, у тебя получится, я в тебя верю… Да ничего с ним не случится! Зато выспится, в отличие от меня!.. Нет, Леша, это не тебе, погоди чуток, — Марьяна отцепила пальцы Надьи от своего локтя. — Надья, ты его дочь, вот и сиди рядом с его постелью, а мне надо в Богуслав… Кхр… Какая к черту «невеста»? Что значит, ты не против нашего брака? Какого еще брака? Я никуда не собираюсь!.. Грег, чего стал бараном? Топай вперед, лови такси, мне надо в Богуслав успеть до темноты… Очумел? Какая я тебе будущая теща?!? Иди, лови такси! Леша, але, ты еще там? Я?.. А пароль? Грег, ты пароль подобрал? Почему? Ну так придумай что-нибудь!.. Если там будут фотки Карины, мы сможем ее прижать!

Так, отбиваясь от приставаний Надьи, которая твердила, что готова отдать Марьяне руку и сердце своего отца и умоляла не уезжать, шикая на Грега, который издевательски называл ее «мамой», выспрашивая у Ярового детали беседы с Балуевым, Стожар спустилась в холл больницы.

Грегу удалось перевести стрелки на Ника.

— Он же ее муж, должен знать, что она могла поставить в качестве пароля.

Марьяна вглядывалась в темноту за окном машины, которая мчала в Богуслав, и терпеливо считала гудки в трубке. На одиннадцатом гудке Ник соизволил ответить.

— Ну что вам еще надо? — устало спросил он.

— Пароль.

— Какой пароль?

— Который ваша жена поставил в качестве защиты на флешку.

— Не знаю.

— Не злите меня, Николай. Вспоминайте. Что она любила?

— Деньги.

— Там двенадцать символов.

— Послушайте, ваш компьютерщик мне уже звонил. Мы все перебрали: и даты рождения, и имя сына, и его прозвище, и другое. У меня закончились идеи.

— Вы хотите избавиться от призрака Лизы?

Ник вскипел.

— Хватит! Мало вы меня достаете, так еще и Лиза! Она снова заявилась! Она никогда не уйдет, потому что ей нравится меня мучить!..

— Заявилась? — насторожилась Марьяна. — Хм… это знак. А что она вам говорила?

— Да ничего! Твердила про Краснозорьку!

— Краснозорьку? К-р-а-с-н-о-з-о-р-ь-к-а… — Марьяна зажимала пальцы на руках, но в конце обнаружила, что пальцев катастрофически не хватает.

— И вы туда же?

— Двенадцать. Двенадцать букв! Спасибки, пока-пока!..

На том конце провода ошеломленно молчал Ник.

— Марьяна Петровна, да вы просто настоящий хакер! — воскликнул Грег, отстучав на клавиатуре пароль.

— Да, я такая. Что там?

Марьяна прижимала телефон к уху, ей казалось, что время утекает сквозь пальцы, что вот-вот случится непоправимое. Но у палаты Павлика была выставлена охрана, с ним не могло ничего случиться. Так почему же хищнице было так неспокойно?

— Сейчас, погодите минутку… Так, архив фоток… угу… пароли еще… сканы какие-то… хм… интересненько…

— Грег, не томи!

— Есть! Попался!

— Кто?

— Профессор! Высылаю!..

Марьяна тыкнула в иконку загруженного файла, открылась фотография. Очень непристойная фотография.

— Блудливый котяра, так и знала… — пробормотала Марьяна. — Теперь-то я вас прижму…

Она постучала таксиста по плечу и назвала адрес особняка Балуева.

— Что случилось, Ник? — Света выбралась из воды, отжимая волосы. — Кто звонил?

Они сидели на теплых, нагретых солнцем камнях, возле гранитного обнажения. Богданчик плескался в воде вместе с другими ребятишками, а взрослые загорали в последних лучах закатного солнца, опустив ноги в бурлящие потоки Роси — природный гидромассаж.

— Марьяна… Господи, не могу поверить…

— Что?

— Лиза поставила паролем… прозвище этой своей… подружки… Краснозорька! И призрак ее мне постоянно твердил это слово, а я был таким идиотом!..

— А флешку… уже взломали?

— Наверное… Не знаю, мне все равно. Не хочу ничего знать и видеть.

Света осторожно обняла его.

— Может, призрак Лизы потому и не уходил?.. Знаешь, я в такое не верю, но часто говорят, что если у души остались незаконченные дела в этом мире, она не может уйти…

— Какие незаконченные дела? Не всех успела пошантажировать? Не всем жизнь испаскудить?

— Может, она хотела, чтоб ее убийцу нашли?

— Не знаю!..

Он резко высвободился из ее объятий и соскочил с камня прямо в воду, уйдя с головой. Света осталась сидеть одна. Она тяжело вздохнула, и тут тренькнул телефон Ника. Новое сообщение. Есть вложения.

— Ник?

Но он вынырнул уже далеко от нее и поплыл, делая большие, резкие гребки. Света некоторое время любовалась на загорелую поджарую фигуру любимого, потом взяла его телефон. Она тыкнула пальцем в иконку файла, ожидая конца загрузки, потом открыла изображение.

Вздох облегчения вырвался у нее из груди. Больше всего она боялась обнаружить на фото Лизу, в объятиях другого мужчины, потому что Нику было бы больно это видеть снова. Как бы он ни отрицал, но он все еще любил покойную жену… любил и ненавидел, а поскольку она была мертва, то ему было вдвойне сложнее. Впрочем, Нику в любом случае придется несладко, ведь на присланной Грегом фотографии был запечатлен профессор Кривошей с Кариной в весьма непристойной позе.

Марьяна решительно вдавила кнопку переговорного устройства у ворот в особняк Балуева.

— Добрый вечер, Виктор Александрович, мне нужно с вами срочно переговорить.

— Завтра.

— Погодите!..

Но он уже отключился. Марьяна снова нажала на кнопку.

— Я же сказал… — он осекся. — Что там?

Марьяна держала перед камерой свой телефон с выведенной на него пикантной фотографией.

— Я могла бы послать вам ее по почте, но кто знает, в чьи руки она еще может попасть, — с толстым намеком заявила Стожар. — Открывайте.

— Я не вижу, что там.

— Увидите, когда я войду. Живо открывайте.

Ворота бесшумно распахнулись, и Марьяна рысцой потрусила к дому. У нее снова начала электризоваться шерсть, но как-то странно, не так, как бывало перед грозой.

Балуев в дом ее пускать не захотел.

— Что вам надо?

— Мне? — деланно удивилась Марьяна. — Это вам надо. Вот, смотрите.

Его лицо вытянулось при взгляде на фотографию.

— Это фотомонтаж… — дрогнувшим голосом сказал он.

— Нет, не фотомонтаж. Там еще есть, более откровенные. Показать?

Желваки заходили у него на скулах.

— Сколько?

— Вы решили, что я пришла вас шантажировать? Нет, я здесь, чтобы вам помочь. Впрочем, счет я вам все равно выставлю, но потом. Сейчас мне надо увидеть Карину.

— Ей нездоровится, — он загораживал собой проход в дом.

— Я это уже слышала. Думаю, на пару вопросов она будет в состоянии ответить.

Марьяна попыталась протиснуться в дом.

— Завтра, — оттеснил он ее назад.

— Сегодня, Виктор Александрович, потому что завтра я могу передумать и отправиться прямиком в полицию.

— С этим?

— Да, с этим. Лизу Чехину убили шесть лет назад, срок давности по этому делу еще не вышел, а ваша жена — первая в списке подозреваемых.

— При чем здесь она? Что вы все только про нее и говорите?

— При том, что Лиза шантажировала профессора Кривошея этими фотографиями, а Карина была ее подельницей.

Козырь про нетрадиционные сексуальные наклонности его супруги Марьяна решила пока приберечь.

— В любом случае, если я пойду в полицию с новыми фактами, огласки вам не избежать. Вы же не хотите, чтобы Карину вызвали в прокуратуру для дачи показаний, например?

Он выругался и распахнул дверь шире.

— Заходите.

Домоправительница всплеснула руками.

— Но хозяйке действительно нездоровится. Ее сильно тошнит.

Марьяна недрогнувшей рукой отодвинула домоправительницу и ворвалась в спальню к Карине. Женщина полулежала-полусидела на кровати, лицо у нее было бледным и изможденным, на лбу блестели бисеринки испарины, несмотря на то, что кондиционер работал на полную мощь, и в комнате было очень холодно. Марьяна застыла на пороге, ощущая, как покалывает кожу, словно ее с ног до головы оплели электрической сеткой. Подобные ощущения были и там, в монастыре, возле трапезной. Что-то было не так, очень не так.

— Карина? — охрипшим голосом позвала она, не тронувшись с места.

Все ее инстинкты кричали об опасности, но источник этой опасности был неизвестен.

— Что вам нужно? — прошелестел голос женщины.

— Вам плохо?

— Нехорошо.

В висках застучало, Марьяна тяжело сглотнула.

— Это вы убили Толстогуба?

Карина закашлялась резким, сухим кашлем.

— Нет, но я рада, что он мертв…

— Если это вы, и вы забрали у него куклу, то она опасна! Она радиоактивна!

Карина отрицательно покачала головой.

— Я не выхожу из дома уже много лет…

Марьяне до одури хотелось поджать хвост и нестись отсюда прочь. Но тут Карина снова закашлялась, и в этот раз на платке, который она прижимала ко рту, появилась капелька крови.

— У вас в доме есть дозиметр?

— Уходите, мне нехорошо.

Она откинулась на подушках и закрыла глаза. Марьяна развернулась и пошла прочь, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Балуев стоял у окна и смотрел на идеально подстриженную лужайку при свете ночного освещения.

— Срочно найдите дозиметр и вызовите ей скорую, — сказала ему Марьяна. — У меня плохое предчувствие.

Он обернулся к ней.

— Где вы нашли эти фотографии? Они не могут быть настоящими.

— Они настоящие. Вы слышите меня? Вашей жене плохо. Я чую опасность. Кукла в вашем доме.

— Вы сумасшедшая? — поинтересовался он. — Или это эпатаж на публику? Хотите скандала? Денег? Пиара? Что?

Марьяна скрипнула зубами.

— Я хочу напомнить вам, Виктор Александрович, что это я нашла вашего сына, забыли? Это я вышла на Толстогуба, и это я обнаружила связь между Кариной и Лизой!

— Профессор Кривошей был у нас в гостях сегодня. Они с Кариной до этого не были знакомы. Да, он сделал ей комплимент, упомянул, что она похожа на его покойную жену, но и только.

Марьяна застыла, шерсть у нее встала дыбом.

— Профессор был здесь? В вашем доме? Зачем?

— Мы обсуждали возможность инвестиций в раскопки и создания выставки экспонатов…

— Он что-то приносил? — быстро перебила Марьяна.

Балуев нахмурился.

— Да, он был очень галантен и преподнес моей супруге в дар оберег… черный агат на цепочке, довольно крупный.

— Карина его надела? Где он? Живо! И я звоню в скорую и в МЧС!

— Вы с ума сошли?

Но Марьяна уже неслась обратно в спальню к Карине.

Камень на цепочке лежал на комоде, излучая темное сияние. Ну или Марьяне казалось, что она видит смертоносные лучи заряженных частиц… или что там должна излучать урановая руда?

— Да, фон зашкаливает, — подтвердил Любомир Тихонович, который приехал в дом к Балуеву раньше МЧСников.

Скорая забрала Карину, при этом ее пришлось накачать транквилизаторами, потому что у женщины случился приступ, когда ее попытались вывести из дома. Ее состояние на глазах ухудшалось, но эксперт сомневался, что камень мог так подействовать.

— Разве что она вдохнула радиоактивные частицы… или приняла что-то с едой.

— А если профессор во время визита подсыпал ей что-то?

— А он знал о том, что кукла радиоактивна?

Марьяна досадливо поморщилась.

— Да, знал. Мой прокол. Я ему сказала. Так это не кукла? — она кивнула на камень, опасливо отступив на шаг назад.

— Камень неровный, полагаю, это мог быть осколок… от куклы.

— То есть профессор ее разбил? Как?

— Настуран… если это он, довольно хрупкий, так что не исключено… Хотя форма некоторых кристаллов… вот этих, например, видите?.. Хм… неспецифично, возможно, уранинит. Допускаю также, что тут могут быть примеси и других минералов…

Хлопнула входная дверь, раздались тяжелые шаги по лестнице. Это приехала местная полиция во главе с капитаном Ворохом.

— Что опять случилось? — спросил он устало.

— Надо срочно арестовать профессора Кривошея. Он пытался убить Карину.

Когда Павлик открыл глаза, в его палате никого не было. Белый потолок, трубка в горле. Он пошевелил пальцами. Аппаратура угрожающе запикала. Слезы потекли по детскому лицу. Воспоминания пришли вместе с сознанием. Он видел чертову куклу… и от ужаса хотелось кричать, но мешала трубка. Мальчик заметался по кровати, пытаясь освободиться. Что-то упало, за дверью послышался шум. Это кукла! Она пришла за ним! Воздуха не хватало, трубка больно раздирала горло, Павлик задыхался.

В палату вошел тот старик. Тогда, на берегу, кукла вселилась в него, и теперь пришла, чтобы убить Павлика! Старик двинулся к кровати, на ходу доставая шприц.

— Ммхмхм!.. — задыхался Павлик.

И тут что-то зашипело, раздался треск помех.

— Что там происходит? — это был голос его учительницы, Светланы Сергеевны.

Звук исходил… от другой куклы. Павлик узнал ее, она сидела у его изголовья — кукла странствующего торговца. Его кукла!

— Я вызываю полицию! Кто бы там ни был в палате у Павлика, вас арестуют! Слышите?

Рация! Конечно, это рация в кукле! Светлана Сергеевна все слышит! Она его спасет! Старик остановился, его лицо исказилось ненавистью, глаза вспыхнули тем самым чертовым зеленым огнем. Он схватил тряпичную куклу, бросил ее на пол, растоптал… Драгоценные секунды промедления… Потом чудовище стащило со шприца колпачок и схватило Павлика за руку. Мальчик зажмурился от ужаса.

— Стоять! — в палату ворвался полицейский. — Немедленно отойдите от ребенка!..

Старику заломили руку и вывели из палаты, а врачи окружили маленького пациента.

У Светы дрожали руки. Она опустила рацию, посмотрела на отца.

— Пап, если бы не ты…

Придумка с рацией в кукле только что спасла жизнь Павлику.

— А что я?.. Это Михась… — ворчливо отозвался старик, разворачивая кресло к выходу. — Магия-шмагия, призраки, големы, тьфу! Техника — вот что рулит.

Было так странно слышать от отца молодежные словечки, но Светлана догадалась, где он их нахватался. От Богданчика, от кого же еще. Она улыбнулась.

— И все-таки кукольная магия тоже существует… — возразила она. — Павлик очнулся… после того, как ему в палату принесли его куклу.

Отец ничего не ответил и выехал из кухни, уверенно крутя колеса слабыми руками. Света осталась сидеть, но уже через минуту встала и пошла к себе в комнату. Ей был нужен черный плюш, кажется, у нее оставался где-то подходящий лоскут… Но хватит ли? Она чувствовала себя настоящей ведьмой… и ей хотелось коварно потереть руки. Хвост оторвать, пожалуй, будет даже мало.

— Где кукла? — крикнула Марьяна, но профессора в наручниках уже вели к патрульной машине.

Возле больницы стояла машина Балуева, полиция, скорая… На скорой привезли Карину. Когда кресло с женщиной вывезли из машины скорой помощи, профессор Кривошей это увидел. Ненависть придала ему недюжинных сил. Он оттолкнул полицейского и бросился к Карине.

— Стоять!..

Но он ухитрился обойти преграду в лице санитара и вцепился в горло несчастной. Произошла безобразная свара. Через минуту его оттащили. Карина рыдала, задыхаясь и держась за горло:

— Убийца!.. Ты! Ты убил Лизу!.. — прохрипела она.

— Тварь! Это ты!.. Из-за тебя всё! Моя Ираидочка!..

Марьяна зажмурилась и помотала головой. Последние кусочки головоломки встали на свои места.

— Вот оно что… — протянул рядом стоявший Яровой. — А я дурак… не сообразил. А ведь Каренин так и говорил… Карина не могла убить, но могла послать фотографии или позвонить… И сделала это. Жена профессора…

— У нее было слабое сердце…

— Да… Она их увидела, у нее случился инфаркт…

— Профессор просидел с ней в реанимации…

— Там она пришла в себя и рассказала все…

— Нет, думаю, он вернулся домой за ее вещами… и увидел фотографии…

— Да, возможно… обезумел от ярости…

— Но почему он пошел к Лизе?

— Потому что он не знал, где живет Карина… Вспомни, она уже была замужем…

— Да, а Лиза была рядом…

— Может, он и не собирался убивать…

— Но Лиза послала его к черту… разозлила…

— На столе лежал молоток для мяса, и он за него схватился…

— А что потом? Как он ушел незамеченным?

— В тот день лил дождь… Возможно, профессор пришел в дождевике…

— Который потом снял…

— Да, а в реанимации на его отлучку никто не обратил внимания…

— Идеальное алиби…

— А кукла? Где же кукла?..

Вопрос остался висеть в воздухе.

Яровой настоял, чтоб Марьяна возвращалась в Киев и хорошенько выспалась, а он за всем проследит. После недолгих препирательств она так и поступила, но по дороге домой сделала несколько звонков. Редактору журнала «Базара тщеславия» она пообещала сенсационный материал, который надиктовала тут же, на телефон; дала задания Анне Феликсовне и Грегу; позвонила наконец, как и обещала, своей знакомой с телевиденья, чтобы та пригласила Надью на пробы; справилась о состоянии Устина, а после позвонила Чарторыйскому и попросила об ответной услуге. Теперь можно было отправляться отсыпаться, но Марьяне не давала покоя кукла. Где же она?.. Неужели так и не будет найдена?

Той же ночью лагерь археологов был обыскан МЧСниками и проверен с помощью дозиметра. Прибор показал повышенный радиоактивный фон, но куклу или ее осколки так и не смогли обнаружить. Машину профессора изъяли, на ней были найдены вмятины и следы крови Павлика. Однако рассказ пришедшего в себя мальчика был слишком фантастичен, чтобы полиция ему поверила. Павлик утверждал, что, пробираясь в лагерь археологов, он увидел странное зеленое свечение. Он испугался и спрятался за деревом, поэтому видел, как Толстогуб закапывал сундук. Именно тот и светился зеленым. Неосторожно выдав себя, мальчик привлек внимание преступника и попытался сбежать, но был пойман и оглушен. Павлик пришел в себя уже в багажнике машины, потом Толстогуб запер его в лодочном сарае и ушел. Сундук оставил рядом. Мальчик утверждал, что кукла все это время была внутри, царапала крышку и шуршала, пыталась выбраться наружу. А на следующее утро Толстогуб вернулся пьяным и довольным, потребовал, чтобы Павлик сказал ему телефон матери и снова ушел. Прошли еще сутки. Далее рассказ мальчика становился еще более путанным, сказывалось нервное потрясение и голодание. По словам Павлика утром кукла выбралась из сундука и задушила Толстогуба… Кукла в обличье старика, который хотел убить Павлика, но тот выбрался и убежал, но преступник его догнал… на машине. Момент наезда ребенок не помнил.

Сам профессор на допросе молчал, лишь потребовал адвоката. Но, поскольку его застали на месте преступления, да и против него было много улик, то уйти от ответственности у него было мало шансов. Кроме того, к делу подключился Балуев со своими связями. Карине диагностировали острую лучевую болезнь с преимущественно внутренним облучением, вероятно, профессор действительно подсыпал ей радиоактивные крошки от куклы, поскольку у него самого тоже появились симптомы, правда, в легкой форме. Однако он ни в чем признаваться не захотел, твердил лишь, что зло должно быть наказано. После вмешательства Чарторыйского вновь открыли в производство уголовное дело по факту убийства Лизы Чехиной, однако следствие обещало затянуться. Последовал тайный визит покровительницы Чарторыйского, Генриетты Ахашвер, в изолятор к профессору Кривошею, но чем закончилась их встреча, для всех прочих осталось неизвестным.