Куликовская битва

Возрождение Руси

В истории русских земель зрелого средневековья настойчиво прокладывали себе дорогу две прогрессивные тенденции: необходимость борьбы с агрессией извне и политическое объединение областей. Эти тенденции определяющим образом повлияли на формирование государства и великорусской народности. Русь XIV в. насчитывала не менее 10 крупных земель и княжеств с 20 уделами. Политическое и военное соперничество этих полугосударственных образований и некоторые областные различия не отрицают того, что они существовали в условиях этнического, языкового, культурного, религиозного и технического единства. Сходным был и общественно-экономический уровень. Борьба с внешними врагами отвлекала много сил и средств, но одновременно сплачивала составные части Северо-Восточной и Северо-Западной Руси, ускоряла их федеративное объединение. Путь преодоления феодальной раздробленности не был, однако, прямолинейным. Случались здесь поражения и задержки развития.

Крупные политические деятели XIV в. в той или иной мере понимали общенародный характер освободительной миссии Руси, стремившейся сбросить монгольское иго. Такая программа направляла их к усилению своего княжения и своих вооруженных сил. Ордынцы со своей стороны зорко следили за «русским улусом», не позволяя укрепиться его частям, сталкивая интересы князей, натравливая их друг на друга, поборами и погромами ослабляя отдельные города и земли. Эти действия приносили успех, но не предотвратили выдвижения антиордынского лидера, каким оказалось Московское княжество. Значение Москвы особенно обозначилось после погрома карательной экспедицией, посланной в 1327 г. ханом Узбеком, усилившегося в начале XIV в. Тверского княжества. Все более отчетливо доминирующее влияние Московского княжества проявилось в период правления Ивана Калиты (1325–1340 гг.), проводившего расчетливую политику расширения границ своей территории и одновременно откупавшегося от Золотой Орды исправными выплатами дани. Тогда впервые со времен «Батыева пленения» на Руси установилась длительная и желанная военная передышка:

«И бысть оттоле тишина велика на 40 лет, и престаша погании воевати Русскую землю и закалати христиан, и отдохнуша и упочинуша христиане от великыя истомы и многыя тягости и от насилия татарьскаго, и бысть оттоле тишина велика по всей земли»[29]. Миротворческая деятельность Калиты в этих словах несколько преувеличена, но по сути верна. Целое поколение людей получило возможность трудиться, почти не зная военных напастей. Обозначилось хозяйственное и культурное возрождение всего Северо-Востока страны. В малонаселенных местностях основываются новые города и села. Расширяются ремесленные посады, оживляются торговые, в том числе международные, связи. При Иване Калите, существенно расширившем территорию княжества, были Заложены, на первый взгляд малозаметные, долговременные основы успехов Московского княжества. В 1326 г. Москва стала церковной столицей — местом, где постоянно проживал митрополит — влиятельный союзник светской власти. Получив в 1328 г. владимирский стол, московские князья начинают титуловать себя великими[30].

Поистине блестящего подъема русские земли достигли при Дмитрии Ивановиче Донском (1359–1389 гг.). То был период, когда за Москвой окончательно закрепилось положение центра формирующегося Русского государства и великорусской народности. Символом растущего военного могущества Москвы стал каменный кремль, сооруженный в 1367 г. Строительство каменной крепости, первой в «монгольское время» в Низовской земле, было этапным. Недаром летописец усмотрел в данном факте нечто символическое: «Почали ставити город камен, надеяся на свою, на великую силу, князи русьскыи начаша приводити в свою волю»[31].

В 1360–1370 гг. московское правительство смогло осуществить небывалый по размаху комплекс сложных внешнеполитических задача Эти два десятилетия можно назвать переломными, когда московский князь «укрепил добре под собою великое княжение, а враги своя посрамил»[32]. Основное внимание было сосредоточено на последовательной борьбе с крупнейшими соседями и соперниками Москвы: Литвой (1368, 1370, 1372 и 1379, гг.; здесь и далее — годы военных столкновений), Тверью (1368, 1370, 1371, 1372 и 1375 гг.), Рязанью (1371 г.), нижегородским князем (1362–1363 гг.)[33]. Перечень военных и дипломатических событий того времени оказался весьма насыщенным, словно правительство спешило наверстать упущенное. К середине 70-х гг. XIV в. оно добилось военной победы над Тверью, зависимости Суздальско-Нижегородского княжества, лояльности Рязани, сдерживания Литвы. В жизни и положении складывающегося государства происходили новые сдвиги. Многие князья Северо-Восточной Руси становятся служебниками московского князя, а сам он берет в свои руки руководство общерусской политикой и превращается в фактического главу собиравшегося для походов общерусского войска. В Московской области расселяется и укрепляется военно-служилое сословие, ставшее прочной опорой центральной власти.

Это позволило Дмитрию Донскому в интересах обороны посылать свои отряды на помощь соседним княжествам (например, в 1377 г. — в Нижегородско-Суздальское, в 1378 г. — в Рязанское).

Растущая мощь Руси сопровождается пересмотром прежних, но стойких представлений о непобедимости Золотой Орды. В государственных документах того времени впервые записывается договоренность о совместных наступательных антиордынских действиях. Так, в «докончании», заключенном в 1375 г. Дмитрием Ивановичем с тверским князем, сказано: «А пойдут на нас татарове или на тебе, битися нам и тобе с единого всем противу их. Или мы пойдем на них, и тобе с нами с одиного поити на них»[34].

Выступлению Московской Руси против векового угнетателя способствовало прогрессирующее ослабление Улуса, Джучи, в котором с 1359 по 1379 г. сменились более 25 ханов[35]. В 1361 г. произошло распадение золотоордынского государства, из состава которого выделилась западноволжская Мамаева орда. Под 1379 г. летописец многозначительно записал: «Помале оскудеваше Орда от великиа силы своея»[36]. Характерно, что в этот период монголо-татары, возобновившие свои, походы на Северо-Восточную Русь, не отваживались на сколько-нибудь крупные операции. Они предпочитали «изгоном» грабить окраинные земли, иногда нападая на такие города, как Нижний Новгород (в 1367, 1375, 1377 и 1378 гг.), Переяславль-Рязанский (1365, 1373 и 1378 гг.), Новосилъ (1375 г.). Не все из этих набегов кончались победоносно. Летописи впервые за долгие годы стали часто отмечать случаи поражения татар в стычках с отдельными русскими отрядами. Так, ордынский князь Тагай был в 1365 г. разбит в Рязанской земле «и едва в мале дружине убежа»[37]. Два года спустя суздальско-нижегородское войско громит отряд Булат-Темира и многих «избиша, а инии во Пияне истопоша»[38].

Начиная с 1373 г. столкновения с ордынцами следуют почти ежегодно. «Малая война», развернувшаяся в пограничных районах, велась с переменным успехом. Ее результаты, казалось, почти не подтачивали всесилие Орды. «Русский улус» продолжал оставаться ее вассалом. Князья по-прежнему получали в Сарае ярлыки на княжение, а московский и владимирский великий князь собирал и отправлял в Орду общерусский «выход». Притом во второй половине XIV в. все ощутимее определяется растущая независимость русских земель от Орды, накапливается военный опыт, повышается боеспособность войск. исчезает страх перед неотразимостью монгольской конницы. Времена, когда ханские баскаки действовали безнаказанно, ушли в прошлое.

В 1371 г. князь Дмитрий решается на дерзкий поступок. Он не пускает во Владимир на великое княжение своего соперника — тверского князя Михаила, поддержанного Ордой. В ответ на требование явиться к ханскому ярлыку московский князь заявляет: «Не еду, а в землю на княжение Владимирское не пущу»[39]. В результате претендент на великокняжеский стол ни с чем вернулся в Тверь. В 1374 г. был порван мир с правившим через подставных ханов темником Мамаем. Очевидно, тогда же прекратилась и выплата дани. В 1373 и 1376 гг. русская рать «все лето» стерегла берег Оки — «татар не пустиша»[40]. Эти заградительные операции предвосхитили создание будущей засечной черты. «Стояние» на Оке показало эффективность превентивного выступления войск. Достигнутый опыт вскоре будет использован князем Дмитрием для выработки наступательной, упреждающей действия противника стратегии.

Новостью своего времени явились походы в Поволжье. В 1360 г. отмечен первый такой поход новгородских ушкуйников в низовья Камы. В 1274 г. отряд новгородской вольницы достиг низовий Волги. По справедливому замечанию Б. А. Рыбакова, это были первые дерзкие рейды в глубь вражеской территории, которые в какой-то мере ослабляли военную мощь Золотой Орды[41]. Ушкуйники, ходившие на Волгу, а также на Каму и Вятку, не брезговали пиратскими набегами и нападали на русские города. Иным, государственным по замыслу, был организованный в 1377 г. поход низовской рати на вассальный Мамаю г. Булгар, окончившийся установлением временного русского контроля над волжским торговым судоходством.

Военные успехи Москвы все более ожесточали Мамая. Стороны понимали, что надвигается решающая схватка. Ее прологом явилась происшедшая в 1378 г. битва на р. Воже в Рязанской земле[42]. Здесь московские конные полки ударом с трех сторон нанесли поражение татарской рати: «В той чяс татарове побежаша за реку, за Вожу, повръгше копьа своя, а наши вслед их гоняюще, биюще, секуще, колюще и наполы розсецающе и убиша их множество, а инии в реце истопоша»[43]. По словам К. Маркса, битва на Воже — «первое правильное сражение с монголами, выигранное русскими»[44]. Конечный результат боя, как видно из летописи, определился сшибкой отрядов копейщиков. Подобный тактический прием, принятый на Руси еще в XII в., вероятно, оставался действенным и два столетия спустя. В данном случае сплоченный строй копьеносцев показал свои преимущества в таранном столкновении с восточным противником.

В битве на Воже проявился полководческий талант князя Дмитрия, командовавшего центральным полком и по-рыцарски сражавшегося «в лице» с перешедшим реку неприятелем. Центральный полк принял первый удар татар — «ста противу их крепко». В ходе завязавшегося сражения внезапные удары во фланги татарам нанесли полки левой и правой руки, что и предрешило его исход. Осуществить такой удар могли подразделения, находившиеся, очевидно, в засаде. Если последнее верно, то речь идет о действии скрытых в окрестностях поля боя резервах. Сходная военная хитрость будет успешно применена русским командованием на Куликовом поле. Следовательно, в 1378 г. был опробован военный прием, которому суждено многообещающее будущее. В итоге можно сказать, что в сражении на Воже проявилось тактическое превосходство русских войск над татарскими. Его с полным основанием можно считать генеральной репетицией Куликовского[45].

Узнав о поражении своих войск, Мамай, по словам летописца, воскликнул: «Увы мне! Что створили русстии князи надо мною? Како мя срамоте и студу предали… како могу избыта сего поношения и безчестиа?»[46]. Как бы ни оценивать достоверность этих слов, они верно связывали поражение на поле боя с общим падением престижа Орды. Битва на Воже не только продемонстрировала возросшую воинскую силу русской рати, но и показала, что Москва от отдельных выступлений и обороны перешла к наступательным действиям. «Не одержав Вожской победы, Дмитрий не спас бы России на поле Куликовом»[47].