Вторая глава


В сущности, я не удивилась, когда мистер Ши спросил меня, не хочу ли я быть новой Энни в «Журнале», потому что всю мою жизнь люди приходят ко мне со своими проблемами. Не знаю почему. Мне вовсе не ХОЧЕТСЯ знать о любовных отношениях между Джери Линн и Скоттом.

Но похоже, с самого рождения на меня наложено проклятье быть поверенным в делах других людей. Серьезно. Иногда мне кажется, что во мне есть какой-то таинственный магнетизм или еще что-то такое, потому что где бы я ни оказалась, тут же появляются случайные знакомые, которые подходят ко мне и рассказывают о себе, например, о своей коллекции молотков или о своей страсти все разведывать, или о чем-нибудь еще.

Так что я не очень удивилась, когда мистер Ши предложил мне пост Энни. Потому что человек, занимающий это место, должен давать людям, которые пишут в газету, не только добрые советы, но и такие советы, которые одобряет школьный советник миссис Келлог.

Что непросто. Потому что миссис Келлог — чудачка. Она вся погружена в йогу, в биоритмы и фэн-шуй и всегда хочет, чтобы я рассказывала людям, которые пишут в газету, что если они перевесят зеркало в спальне, то перестанут тратить столько кармической энергии.

Я не шучу. И этот человек собирается помочь мне поступить когда-нибудь в хороший колледж. Ужас!

Но у меня с миссис Келлог, в сущности, очень хорошие отношения. Я выслушиваю ее жужжание об ее макробиотической диете, а она всегда готова написать за меня ответ, так что я в это время могу поиграть в волейбол или заняться чем-нибудь еще.

Так или иначе, все, что касается «Спросите Энни» — это огромная тайна, поскольку, как говорит миссис Келлог, Энни не должна «иметь пристрастия» ни к какой группе ровесников. Точно так же Энни не может быть членом какой-нибудь определенной компании и не должна иметь отношения к таким проблемам, как непопулярность Кэйры Коровы или шуточки Курта Шрэдера.

К тому же, если бы люди узнали, кто такая Энни, они вовсе не стали бы ей писать, поскольку она могла бы догадаться, кто автор того или иного письма и рассказать о нем всем вокруг. Когда кто-нибудь пишет Энни, он не заботится о том, чтобы остаться неизвестным. Хотя некоторые, быть может, и стараются, но такие, как Трина, которая пишет Энни по крайней мере раз в месяц обо всем, что ее заботит (обычно, это что-нибудь о Люке Страйкере, ее возлюбленном, или о чем-нибудь еще), такие даже и не пытаются замаскировать свой почерк или использовать фальшивый электронный адрес.


Так что еще одна причина анонимности Энни заключается в том, что она посвящена в самые глубокие, самые темные тайны.

Итак, я занимаю в газете совершенно особенное место, но не могу никому об этом рассказать. Не могу рассказать этого даже Трине или маме, потому что у них обеих самые длинные языки во всем штате Индиана. Я просто должна продолжать свою работу, и пусть они думают, что у меня в газете очень важный проект. Ура!

Вот и прекрасно. То есть в этом нет ничего особенного. Мне-то что.

Хотя на самом деле мне бы хотелось рассказать о моем положении Джери Линн. Просто, чтобы она не думала, что Скотт использует меня.

Ну, так или иначе, будучи Энни, я часто бывала в офисе миссис Келлог. Она всегда хотела расспросить меня о том, кто прислал какое-нибудь тревожное письмо.

Иногда я знала. Иногда — нет. Иногда я говорила ей. Иногда — нет. Я считаю, что вы должны уважать право на личную тайну, пока знаете, что человека не тревожит что-то очень серьезное.

И, к счастью, миссис Келлог была нужна очень многим, а у остальных работников администрации школы своих забот хватало, так что у них просто не было времени совать свой нос в чужие дела.

Например, Кэйра Шлосбург. Кэйру не волновало то, что весь мир может узнать о ее проблемах. Кэйра посылала Энни ТОННЫ писем. Я отвечала на все эти письма, хотя мы не печатали их в газете, потому что даже если бы мы не помещали ее подпись (а она подписывала каждое письмо), всякий узнал бы автора этих писем.

Бот одно типичное письмо:


Дорогая Энни!

Все называют меня Кэйра Корова, хотя мое настоящее имя — Кэйра Шлосбург, и они все мычат, когда я прохожу мимо. Пожалуйста, помоги, пока я не предприняла решительных мер.


Только Кэйра никогда не предпринимала решительных мер, иначе я бы об этом знала. Однажды пронесся слух, что она порезала себя, и ее не было в школе три дня. Я на самом деле забеспокоилась и попросила маму узнать, что случилось, потому что моя мама и миссис Шлосбург вместе занимаются йогой.

Но оказалось, что Кэйра делала себе педикюр, срезала слишком много сухой кожи на ступне и случайно задела молодую кожицу, так что не могла ходить, пока ранка не зажила.

Вот такие вещи случаются с Кэйрой. И подобных примеров — множество,

Такого рода случаи заставили мою маму сказать:

— Знаешь, Джен, миссис Шлосбург на самом деле очень огорчена. Она говорит, что Кэйра изо всех сил старается приспособиться, но, кажется, у нее ничего не получается. Все вокруг над ней насмехаются. Не взяла бы ее под свое крылышко?

Разумеется, я не могу сказать маме, что я уже ВЗЯЛА Кэйру под свое крылышко в разделе «Спросите Энни».

Как бы то ни было, но когда меня пригласили в офис на следующий день после похищения Бетти Энн Малвейни, я вычислила, что это связано или с письмом Кэйры или с Бетти Энн.

Потому что, хотя миссис Малвейни просто, как всегда, пожала плечами, можно было сказать, что на самом деле она очень огорчена. Я замечала, как часто ее взгляд останавливается на том месте, где обычно сидела Бетти Энн.

Перед каждым уроком она с усмешкой объявляла, что если бы похититель вернул Бетти Энн, то никто бы его ни о чем не стал расспрашивать и ничего плохого не последовало бы. Я даже поймала Курта в очереди во время ланча и спросила его, не собирается ли он написать записку с требованием выкупа или чего-нибудь подобного. Я подумала, что если миссис Малвейни увидит, что все это просто шутка, ей будет легче.

Но Курт очень удивился.

— Что? Какую записку? — спросил он.

Пришлось объяснить Курту, очень осторожно, что такое записка с требованием выкупа и какая бы это была шутка — поскольку я до сих пор думаю, что, похищая Бетти Энн, он пошутил и было бы забавно, если бы он послал миссис Малвейни записку с просьбой, например, не задавать домашнее задание на уик-энд или раздать всем в классе карамельки Врача. И дальше приписать, что после выполнения этих условий Бетти Энн будет возвращена в целости и сохранности,

Курту, похоже, понравилась эта идея. Кажется, ему это не приходило в голову.

— Гениально, парень! — закричали его дружки, а я вдруг занервничала. Хочу сказать, что эти парии мне никогда не нравились. И чтобы быть уверенной, что Бетти Энн все еще у них, я спросила:

— Курт, ты не сделаешь никакой глупости, а? Ты не выбросишь Бетти Энн на помойку?

Курт посмотрел на меня как на сумасшедшую и сказал:

— Конечно, нет. Она все еще у меня. Это же шутка, понимаешь? Проделка выпускника, Джен, Слышала о таком?

Я не хотела, чтобы Курт думал, что я не нахожу его проделку очень веселой. Так что я сказала:

— Ага, забавная шутка, — взяла свою еду и ушла. Поэтому вам понятно, что когда меня позвали

в офис, я предчувствовала, что если Кэйра снова не рыдает в туалете, то мне, возможно, придется вытерпеть поджаривание на медленном огне с расспросами о местонахождении Бетти Энн. Что может поставить меня, как каждый в состоянии понять, в крайне неудобное положение. Я хочу сказать, что в случае с Бетти Энн я не могу встать на сторону администрации школы, даже несмотря на то, что считаю похищение куклы делом глупым и неправильным. Но проделка выпускника — даже если это такой ужасный паршивец, как Курт — есть проделка выпускника, и это такая традиция, которую, вам не дозволено нарушать независимо оттого, считаете вы ее бессмысленной и глупой или нет.

Так что я потащилась в офис миссис Келлог и по дороге давала себе обещания — даже если они будут пытать меня предложением поработать в офисе все лето, я все равно ничего не скажу про Бетти Энн. И я сначала вовсе не заметила, что миссис Келлог не одна.

Там был директор Люис. И там была его заместительница Джемма Томпсон — Джемма-Джем, как все звали ее, но это была своего рода ирония, потому что суше и строже, чем Джемма Томпсон школьного администратора трудно было себе представить.

Еще там был какой-то тип, одетый в блестящий серый костюм. Я должна была бы сразу заметить его — заметить именно то, что он явно не из Клэйтона, поскольку на нем была не рубашка на пуговицах, а черная майка, — но я была слишком расстроена из-за того, что меня ждут неприятности.

— Послушайте, миссис Келлог, — сразу начала я — Если это из-за Бетти Энн, то я ничего не смогу рассказать. Мне, разумеется, все известно. Я все видела. Но я не могу сказать вам, кто это сделал. Правда, не могу. Но он обещал мне, что с Бетти Энн все будет в порядке, и я работаю над тем, чтобы ее вернули в целости и сохранности. Это все, что я могу сделать. Извините…

И вот тогда я заметила парня в майке, все еще не видя доктора Люиса и Джемму-Джем. И тут у меня задрожал голос.

Миссис Келлог кинулась меня спасать.

— Дело не в Бетти Энн, Джен, — сказала она,

— Если мисс Гриинли что-то знает об этой кукле, — вступила Джемма-Джем (она казалась расстроенной), — я думаю, Элен, она должна что-нибудь рассказать. Миссис Малвейни сегодня утром была очень огорчена, когда увидела, что куклы все еще нет. Как я понимаю, «Журнал» готовит статью по этому поводу, следовательно, кто-то в штате газеты должен что-то знать. Просто бессовестно, что личные вещи пропадают с вашего стола…

— Нечего говорить об этой кукле, Джемма, — сказал доктор Люис. Он был в рубашке с короткими рукавами и брюках цвета хаки. Я заметила на брюках пятна от травы. Его, наверное, позвали с поля. Что бы это ни было, я понимала: должно быть это что-то ЗНАЧИТЕЛЬНОЕ. Из-за какой-нибудь чепухи они не вызвали бы доктора Люиса с поля для гольфа.

— Джейн, — сказал доктор Люис, — мы бы хотели, чтобы ты познакомилась…

— Джен, — поправила его миссис Келлог, Только обычно никто доктора Люиса не поправляет, поэтому он моргнул, будто не понял, о чем это она говорит.

— Джейн, — снова начал доктор Люис. — Это Джон Митчелл. Джон, это Джейн Гриинли.

— Как поживаете, Джейн? — сказал мистер Митчелл и протянул руку. Я пожала ее. — Приятно познакомиться,

— Мне тоже, — сказала я.

Мне кажется, я говорила спокойно, но мысли у меня в голове крутились, как карусель на местной ярмарке. Что происходит? Кто этот парень? Что за неприятности ожидают меня? И когда это кончится? У меня ведь всего двадцать пять минут на ланч.

— Джейн, — продолжал доктор Люис. — Мистер Митчелл здесь потому, что средней школе Клэйтона оказана великая честь. Весьма великая честь.

Ничего себе честь, — фыркнула Джемма-Джем, Доктор Люис кинул на нее предостерегающий взгляд, но мисс Томпсон и бровью не повела. И заняла оборону.

— Ну, я не собираюсь сидеть здесь и притворяться, Ричард, — сказала она. — Это просто смехотворно. Мы должны все бросить, взбаламутить учеников — и во имя чего?

— Мы надеемся, что ничего подобного не произойдет, мисс Томпсон, — сказал мистер Митчелл. — И, разумеется, в ту минуту, как нечто подобное…

— Никаких беспорядков не будет Джемма-Джем… — миссис Келлог запнулась. Однажды я сделала ошибку, рассказав ей, как все называют мисс Томпсон, и с тех пор она не могла называть свою начальницу по-другому. — Это основное. Они хотят, чтобы все прошло как можно более гладко…

— Что ж, но я не вижу, как им это представляется. — Мисс Томпсон так крепко сжала губы, что они практически исчезли. — Как только мальчик появится на территории школы, он будет окружен толпой. Эти девочки… они же себя нисколько не контролируют. Вы видели, что сегодня надела на себя Кортни Деккард? Прозрачную майку. В школу! Я заставила ее позвонить матери, чтобы та принесла ей какую-то другую одежду.

Мистер Люис и мистер Митчелл уставились на мисс Томпсон, будто она втянула в себя весь кислород, который был в комнате. Я подумала, может, так и было на самом деле. У меня точно закружилась голова.

— Могу вас заверить, — продолжал мистер Митчелл, — ничего плохого не будет, поскольку мистер Страйкер собирается держаться очень скромно и несколько замаскироваться.

— Замаскироваться? — Мисс Томпсон вытаращила глаза. — О! ЭТО поможет!

— Вы удивитесь, — сказал мистер Митчелл, — когда увидите, что могут сделать темные очки.

— Ох, — сказала Джемма-Джем, помахав в воздухе рукой. — Итак, ОЧКИ. Почему вы об этом не сказали сразу. Это, конечно, их одурачит.

— Извините, — сказала я, потому что мне, в самом деле, было любопытно, что же все-таки происходит. Это не имело ничего общего с Кэйрой и Бетти Энн. Выходит, это касалось… — Вы имеете в виду ЛЮКА Страйкера?

Миссис Келлог заулыбалась и стала кивать головой, как сумасшедшая.

— Да, — сказала она. — Да, да. Люк Страйкер. Он приезжает сюда. В среднюю школу Клэйтона.

Я смотрела на нее как на дурочку. В сущности, я всегда так смотрю на мисс Келлог. Потому что, чаще всего, я и думаю, что она дурочка.

— Люк Страйкер, — повторила я. — Люк Страйкер, звезда из «НЕБЕСА, ПОМОГИТЕ НАМ!»?

До появления реалити-шоу этот сериал был страшно популярным. Я, бывало, его смотрела. Люк Страйкер, который играл сына проповедника, постепенно взрослел и с каждым сезоном становился все более популярным. Эта популярность позволила ему покончить с телевидением, сделать карьеру в кино и, в конце концов, получить роль Тарзана в последнем фильме о Тарзане, в котором он был совершенно…

Ну, обнаженным…

Затем он сыграл Ланселота в фильме о Камелоте…

И в обоих фильмах он играл очень хорошо. По крайней мере, такие твердокаменные фанаты, как Трина, были в этом убеждены.

Однако этих фанатов очень возбуждали сведения и о личной жизни Люка Страйкера. Ходили слухи — по крайне мере, как говорит Трина, которая твердила об этом всю зиму, — что у Люка безумный роман с его партнершей по фильму «Ланселот и Джиневра» Анжеликой Тримэйн. Они даже хотели написать на своих бицепсах при помощи татуировки имена друг друга, что было бы своего рода обязательством. Знаете, вместо обручальных колец.

Только, как я понимаю, Анжелика не сдержала своих обещаний, потому что шесть месяцев назад она, за спиной Люка, вышла замуж за какого-то французского режиссера, в два раза ее старше! Трина ликовала — хотя, конечно, печалилась за Люка. Потому что теперь — он свободен, с разбитым сердцем, судя по статьям в прессе, но — свободен. Свободен — для того, чтобы влюбиться в Трину.

И теперь получается так, что звезда серебряного экрана и брошенный возлюбленный приезжает в Клэйтон, штат Индиана.

— В новом фильме он получил роль выпускника средней школы, — с удовольствием объяснил мистер Митчелл. — Это трогательная драма о любви и предательстве в глубинке Индианы. Поскольку Люк вырос в Л.А. — вы знаете, он начал работать в «Небеса, помогите нам!», когда ему было только семь лет — он чувствует, что ему необходимо погрузиться в атмосферу средней школы Индианы, для того чтобы правильно вести свою роль…

— Разве это не удивительно? — восхищенно спросила миссис Келлог, — Кто знал, что это настоящий артист, готовый на такое ради искусства?..

Хм-м, уж, конечно, не я. Во всяком случае, если судить по сникерсам, которые он создавал исключительно ради коммерции.

— Итак… — Я переводила взгляд с мистера Митчелла на миссис Келлог и обратно. — Люк Страйкер приезжает в КЛЭЙТОН?

— Только на две недели, — сказал мистер Митчелл, — чтобы погрузиться в свою роль. И он особенно требует — или, по крайней мере, этого особенно требует студия, — чтобы его истинное лицо было строго засекречено. Люк говорит, что он не добьется цели, если за ним будут следовать толпы фэнов.

— И вот тут-то, как мы думаем, ты, Джен, нам поможешь, — прозвенела миссис Келлог, сияя глазами. — Послушай, мы планируем представить мистера Страйкера как временного ученика по имени Лукас Смит.

— Угу, — сказала я. Теперь я уже понимала, что я здесь не для того, чтобы защищать Кэйру, и что меня не будут поджаривать на медленном огне из-за Бетти Энн. Я слушала все кое-как по одной причине — потому что я не так уж знаменита в школе, как, скажем, Трина, а еще потому, что я пропускала «Трубадуров», а мистер Холл всегда очень сердился, когда меня не было на репетиции. Дело не в том, что я такая уж важная персона в хоре, но мне все же надо было отработать движения рук перед «Люерсом», куда мы должны были поехать в конце следующей недели, У меня пока еще не все получалось правильно.

— Так вот что мы предложили мистеру Митчеллу, Джен… — продолжала миссис Келлог. — Поскольку мы знаем, что на тебя можно рассчитывать, ты не проболтаешься и не наделаешь глупостей — тебя можно было бы назначить гидом Люка. Ты знаешь, что мы любим давать гидов временным ученикам, чтобы помочь им в первые дни. И ты могла бы водить Люка с собой на все уроки — так сказать, показывать ему все закоулочки, отвечать на все вопросы и, быть может, оберегать от того, кто окажется слишком подозрительным… Тогда он сможет впитать в себя атмосферу Клэйтона, но так, чтобы при этом никто не подозревал, кто он есть на самом деле. Ну, как?

Сказать честно? Будто запахло лошадиным навозом. Неужели они действительно думают, что никто не заметит, что новый парень — точная копия Люка Страйкера? Неужели они по правде считают, что, назвав его Лукасом Смитом, они всех обманут — особенно таких, как Трина, которая молится на него, а? Я на самом деле решила, что мистер Митчелл, наша администрация и сам Люк Страйкер недооценивают интеллект моих друзей из клэйтонской средней школы.

Ну что ж, это уже не в первый раз.

Я пожала плечами. А что я должна была сказать? Нет?

— Точно, — сказала я. — Замечательно. Как скажете.

Миссис Келлог очень приятно заулыбалась, а в ее взгляде на Джемму-Джем засквозило торжество.

— Видите? — сказала она. — Я же вам говорила, что Джен не будет устраивать переполох.

И это было истинной правдой.


Спросите Энни

Задайте Энни самый сложный вопрос, который касается сугубо личных отношений. Вперед, дерзайте!

В «Журнале» средней школы Клэйтона публикуются все письма. Тайна имени и адреса электронной почты корреспондента гарантируется.


Дорогая Энни!

Я все рассказываю своей подруге. Даже сны, которые вижу по ночам. Но она сама очень скрытная, и я не знаю о ней ничего. Мне хотелось бы, чтобы она была со мной более откровенна. Что мне для этого сделать?

Та, которая чувствует себя нелюбимой


Дорогая Нелюбимая!

Быть может, твоей подруге и нечем поделиться с тобой. Не каждый как ты, считает свои сны столь интересными. Возможно, она просто не хочет никому надоедать. Почему бы тебе не принять ее такой, какая она есть?

Энни


Загрузка...