Кумир и поклонницы

Восьмая глава

С начала я не придала этому значения. Люк снял рубаху. Ну и что? Половина парней при мытье машин сняли свои рубашки.

Парни сняли рубахи? Подумаешь! У меня была своя причина для расстройства. На моих глазах и, возможно, частично по моей вине, развалилась главная пара клэйтонской средней школы.

Но шумное сопение Трины остановило меня, когда я кинулась догонять Джери.

Не знаю, почему я не двинулась с места. Почему я остановилась и медленно повернула голову.

Я смотрела на Трину. Ее взгляд приклеился к Люку. И не из-за действительно внушительной упаковки шести банок пива… не из-за заросли светлых волос на груди, съезжающей вниз под джинсы.*, не из-за его бицепсов, производящих очень сильное впечатление.

Внимание Трины, похоже, привлекла татуировка на руке Люка, как раз у правого плеча.

Татуировка, которая гласила: АНЖЕЛИКА.

— О госпо… — начала Трина. Ей не удалось закончить, потому что я зажала ее рот рукой.

— Мм-мм, мм-м, — промычала Трина из-под моей руки. Но я держала ее железной хваткой.

— Заткнись и отойдем отсюда, — прошипела я ей в ухо и потащила к дверям ресторана «Чи-Чи».

— Но, мм-м, — пыталась сказать Трина, но я была неумолима.

— Девочки, — раздраженно сказал мистер Холл, — не время играть. Нам нужно вымыть уйму машин.

— Ага, я знаю. Мы сейчас же вернемся, мистер Холл, — заверила я его. — Мы только должны сходить в дамскую комнату.

И я втолкнула Трину в вестибюль ресторана, и потащила ее в дамскую комнату…

…где, в конце концов, отняла руку от ее рта.

— О господи! — вскрикнула Трина. — Это же Люк Страйкер! Новый парень — это ЛЮК СТРАЙКЕР!

— Шш-шш… — Моим глазам после яркого солнечного света нужно было привыкнуть к полумраку ресторана. Но несмотря на то что я плохо видела, я знала, что мы здесь не одни. Из последней кабинки раздавалось всхлипывание Джери…

Раздавалось… по крайней мере до тех пор, пока она не услышала слов «Люк Страйкер».

— Я это ЗНАЛА! — И Джери Линн выскочила из кабинки, как полудикая лошадь из загона. — Я ЗНАЛА, что он очень кого-то напоминает! Лукас — это Люк Страйкер?

— Слушайте, — сказала я, переводя взгляд с одной девочки на другую. Лицо Трины, слегка обгоревшее на солнце, пылало от возбуждения. Физиономия Джери опухла от слез. Но оба лица выражали нетерпеливое любопытство. — О'кей. Да, Лукас — это Люк Страйкер. Он здесь разучивает роль. И сам доктор Люис просил меня помочь сохранить инкогнито Люка, так что вы, девчонки, должны…

Но они вели себя как маленькие дети. Вместо того чтобы разумно все обсудить, Трина и Джери повернулись друг к другу и начали прыгать и кричать изо всех сил: — ЛЮК СТРАЙКЕР! ЛЮК СТРАЙКЕР! ЛЮК СТРАЙКЕР!

— Эй! — сказала я, на самом деле испугавшись, что сюда сбежится половина ресторана. — Прекратите. Я же говорю вам, что это тайна…

— О господи, я ЗНАЛА, что это он. — Трина даже перестала прыгать, чтобы это сказать. — Я поняла, когда он сказал, что не ест мяса. Потому что, знаете, я сама перестала есть мясо, когда прочитала, что Люк стал вегетарианцем.

— Я знала, что он — Люк Страйкер, — сказала Джери, — с последнего собрания в «Журнале». Помнишь, Джен, когда он стал говорить о праве знаменитостей на частную жизнь? Клянусь, когда он это сказал, я точно подумала про себя: «Слушай, он очень похож на Ланселота из «Ланселот и Джиневра», интересно, может быть он и есть Люк Страйкер?»

— Девчонки! — зарычала я самым строгим голосом, которым пользуюсь, когда работаю приходящей няней и когда дети начинают брызгаться кетчупом и проказничать.

Это подействовало, И Трина, и Джери замолчали и посмотрели на меня.

— Слушайте внимательно, — сказала я почти басом. — Тайну Люка следует сохранить. Никто ничего не должен подозревать, понятно? Этого хочет Люк. Он здесь для того, чтобы «вжиться» в роль. Он не сможет этого сделать, если люди в его присутствии будут вести себя не естественно. Но если все узнают, что он настоящий Люк Страйкер, никто не сможет вести себя при нем естественно, ведь так? Трина и Джери обменялись взглядами.

— Я совершенно согласна, — сказала Трина. — Люк — молодой артист, и он так предан своему искусству, что я никогда не посмею разрушить его планы. Я никому не скажу ни слова.

Джери промолчала — она воспользовалась жестом скаутов, обозначающим; «Я унесу это с собой в могилу».

Впервые с того момента, как Люк снял рубаху — нет, с того момента, как Джери начала рычать на Скотта, — я почувствовала облегчение.

— О'кей, — сказала я, — Договорились. Никто из вас не скажет ни слова о том, что Лукас — это Люк…

— О господи, — сказала Трина, шлепнув себя по лбу. — ПОЧЕМУ я должна говорить Стиву, что пойду на «Весенние танцы» с ним, когда могла бы пойти с ЛЮКОМ СТРАЙКЕРОМ?

— В своих мечтах, — сказала Джери. — Он пригласит МЕНЯ.

Я просто не верила своим ушам,

— Вы хоть слышали, что я сказала?

— Ага, точно, — сказала Трина. — Деточка поклялась хранить тайну, да-да, да-да, да-да. А мечтать о нем можно?

— Что ж, у меня теперь нет приглашения на «Весенние танцы», — сказала Джери, открывая сумочку и доставая оттуда губную помаду. — Так что мои мечты могут стать явью. Я собираюсь выйти и сейчас же пригласить его.

Я с ужасом смотрела на Джери.

— Кого пригласить? Люка? Пойти на «Весенние танцы»? Но… но я думала, ты идешь со Скоттом!

— Нет, не иду, — ответила Джери, уверенно нанося на губы краску.

Я просто не верила тому, что услышала. То есть я это подозревала, но, чтобы она так это сказанула…

— Вы со Скоттом расстались? На самом деле? Именно сейчас?

— Точно так. — Явно удовлетворенная тем, что она увидела в зеркале, Джери кинула помаду в сумочку и обернулась ко мне. — И НЕ ПЫТАЙСЯ говорить мне, что я должна вернуть его, Джен. Знаешь, ты думала, что мы замечательная пара, но, по правде, это лучший выход для нас обоих. В конце лета я уезжаю в колледж, а он еще на год остается в Клэйтоне и… и так будет легче.

По лицу Джери видно было, что так она и думает.

И все же, несмотря на ее предупреждение, я чувствовала, что ДОЛЖНА что-то сказать.

— Вы ведь и раньше ссорились, но всегда все улаживалось. Может, не стоит горячиться, Джери. Ты по-другому к этому отнесешься, после того как хорошенько подумаешь.

— Не в этот раз, — сказала Джери Линн. Она опустила руку в сумочку и вытащила оттуда свою книжечку для записи свиданий. Ту, которую она мне показывала. Ту, где были сердечки. Джери открыла книжечку, взяла ручку и поставила большой черный крест на сегодняшней дате.

Я не могла не заметить, что количество сердечек на общей странице за последние шесть-семь недель значительно уменьшилось. Почти свелось к нулю. Или Джери ленилась отмечать самые интимные моменты, или Скотт некоторое время не хотел…

Последовавшее за тем заявление Джери все прояснило.

— Нет, Дженни, это началось уже давно. Я почувствовала, что мы со Скоттом отдаляемся друг от друга. У нас не стало общих интересов… общих целей. Можешь представить себе, что он даже НЕ ХОЧЕТ идти на «Весенние танцы». Он хочет пойти на какую-то антивечеринку, которую устраивает Куанг…

Я знала все об этой вечеринке. Я сама собиралась туда пойти.

— Так значит ты собираешься его пригласить? — требовательно спросила Трина. Поверьте, она совершенно не думала о том, что сердце Джери — не говоря уж о Скотте — быть может, разбито. Трина хотела знать только о планах Джери относительно Люка Страйкера. — Я имею в виду Люка. Ты хочешь просто подойти к нему и пригласить на «Весенние танцы»?

— Тебе лучше с этим смириться, — сказала Джери, расправляя плечи. — Пропусти меня.

— Минутку, — сказала Трина. — Пригласить Люка Страйкера на «Весенние танцы» было МОЕЙ идеей. Я первая об этом подумала!

— Но ты уже с кем-то договорилась, разве не так? — нежно напомнила Трине Джери.

— Это не навсегда, — заявила Трина и кинулась к двери.

— ПОДОЖДИ! — Джери бросилась на Трину.

Я не верила своим глазам. Предо мной были два человека, которых я считала взрослыми молодыми женщинами; два человека, которым я завидовала, чей острый ум и чью независимость я всегда уважала — а сейчас они вцепились друг в друга ИЗ-ЗА ПАРНЯ! Всего-то!

— Девчонки! — завопила я, выбегая за ними в вестибюль «Чи-Чи», а потом и на стоянку. — Девчонки, помните, вы обещали не…

Но мне не удалось напомнить Трине и Джери о том, чтобы они молчали про Люка. Потому что к тому моменту, когда я их догнала, они уже оказались в толпе, собравшейся вокруг Люка и седана, который он мыл.

Только Люк теперь стоял на крыше машины и как бешеный кричал что-то в телефон, пытаясь отбиться от протянутых к нему рук семидесяти пяти участниц хора, официантов ресторана, случайно проходивших мимо домохозяек и даже нескольких парней из пикапов, ехавших в торговый центр. Все они кричали:

— Люк! Люк! ЛЮК!

— О господи, девчонки, — зарычала я на Трину и Джери, когда увидела Люка. — Что вы НАДЕЛАЛИ?

— Это не мы, — сказала Джери, пожав плечами. — Когда мы вышли, это все уже было.

— Полагаю, я не единственный человек в Клэйтоне, который знает про татуировку Люка Страйкера, — угрюмо сказала Трина.

Джери топнула ногой.

— Как же мне теперь подойти к нему с приглашением на «Весенние танцы»? Мне нужно, чтобы рядом с ним никого не было!

Если бы это была самая серьезная проблема! Бедного Люка вот-вот разорвут на части, а его самые отчаянные фанаты беспокоятся о том, как пригласить его на «Весенние танцы»!

Я посмотрела вверх на Люка. Он не был напуган — хотя я на его месте испугалась бы. Он опустил телефон и пытался сказать нечто разумное окружившей его орущей толпе.

— Послушайте, — говорил он, — вы все получите автографы. Но только по очереди. Договорились?

Никто его не слушал. Девушки со всех сторон совали ему ручки и меню ресторана «Чи-Чи». Самыми мерзкими были сопрано. Карен Сью Уолтерс хотела, чтобы Люк расписался на ее груди, полагаю потому, что она не нашла бумаги.

Но и альты вели себя не лучше. Скучная Лиз — только теперь она не выглядела такой уж скучной — пробралась на капот машины и ухватила рукой ногу Люка. Он чуть не потерял равновесие и едва не упал, но Лиз не было до этого дела. Лиз рыдала, уткнувшись в штанину его джинсов, и кричала:

— Люк! О, Люк! Я тебя люблю!

Это было слишком патетично. Должна признаться, что мне было стыдно за свой пол.

Но не только девушки, но и некоторые парни вели себя как круглые дураки. Один парень в бейсболке сказал своему другу:

— Пусть он даст мне автограф, л я его продам!

А мистер Холл? Мистер Холл, учитель, который должен был все понять? Он был хуже всех! Он кричал Люку:

— Мистер Страйкер, мистер Страйкер, можно я дам вам свой сценарий? Это драма о молодом человеке, подающем надежды, который работает на Бродвее в хоре мюзикла. Я думаю, это замечательная роль для вас!

Только несколько человек не подошли близко. Одним из них был Скотт. Он прислонился к машине и просто наблюдал — столп здравомыслия в море безумцев.

Я бросилась к нему. Я совершенно забыла об истории с Джери Линн. Я думала только о том, что если кто-нибудь что-нибудь срочно не сделает, то Люка разорвут пополам, как Мела Гибсона в «Храбром сердце», но только это сделают фэны, а не британцы.

— Может, стоит вызвать полицию? — озабоченно спросила я Скотта. — Мне бы не хотелось этого делать, ведь там мои друзья, но…

Но я видела только один выход — самой помочь Люку, — только я не знала, Как это сделать. Ведь толпа окружала Люка плотной стеной, и у меня просто не было возможности до него добраться…

— Не беспокойся, — сказал Скотт. — Все уже сделано.

Я, глядя на него, заморгала.

— Уже — ты уже вызвал полицию?

Скотт поднял свой мобильник. Он подмигнул мне, и в тот же момент я услышала вой полицейской сирены.

— Ой, спасибо тебе, — сказала я, почувствовав огромное облегчение.

— Как я понимаю, он на самом деле не будет у нас учиться, — сказал Скотт, пряча мобильник в карман.

— Что? — Я следила за официанткой ресторана «Чи-Чи», нырнувшей в толпу за автографом, который Люк ей и дал. — Нет. Он просто работает над ролью.

— Люис и его ребята знают об этом?

— Ага. Это была их идея. Скотт покачал головой.

— Они, вероятно, откажутся это комментировать. Паршиво. А можно было бы сделать хороший материал.

Судя по тому, что Скотт в такой момент может думать о «Журнале», его не очень-то интересует Люк.

И, похоже, он не особенно огорчен всей историей с Джери.

— Скотт, я…

Я СОЖАЛЕЮ О ТЕБЕ И ДЖЕРИ ЛИНН. Вот что я собиралась сказать.

Но как раз в этот момент и произошли сразу три события.

Первое — на стоянку, с громким воем сирены, въехал полицейский автомобиль. Во-вторых — из-за ресторана показался длинный черный лимо — тот самый, который, как я подозреваю, каждый день увозил Люка от школы — будто он там всегда и стоял.

И, в-третьих — к нам, с горящими глазами, подбежала Джери Линн.

— Вы только подумайте! Убить себя готова за то, что ни у кого не было камеры. Наконец-то в этом глухом городишке что-то произошло, а мы это даже не зафиксировали!

Я не поняла, удалось ей пригласить Люка на «Весенние танцы» или нет. Подозреваю, что нет, поскольку толпа вокруг него была все столь же плотной. Многие, правда, попятились при виде полицейской машины, а еще больше людей вообще отошли подальше, когда полисмен весьма внушительных размеров уверенно двинулся в их сторону. Люк все еще не спустился с крыши машины.

— Вот бы Куанг был здесь! — с сожалением сказала Джери. — Только у него есть цифровая камера на мобильнике!

Полицейский офицер пробился сквозь толпу и оказался у машины. Он что-то сказал Люку. Люк благодарно ему улыбнулся, затем, пока офицер оттеснял особенно ярых фэнов, слез с машины. К сожалению, среди фэнов были сопрано и Трина.

— Всем привет, — сказал полицейский офицер, дав Люку возможность нырнуть в подъехавший лимо. — Шоу окончено. Давайте уступим дорогу транспорту.

Трина подбежала к нам. Она раскраснелась и выглядела огорченной.

— Видели? — сердито сказала она. — Он просто погрузился в этот лимо, не сказав никому ни слова! Я даже не получила автографа! И это после того, как помогала ему все эти дни…

— Помогала… — сказала я. — Да вы его чуть не искалечили!

— Это не я, — сказала Трина. — Это Карен Сью Уолтерс. Ты видела, как она пыталась заставить его расписаться у нее на груди? Хорошо, что тут не было ее мамы…

Я заметила, что, стоя позади нас, Скотт и Джери, похоже, снова вступили в перепалку. Я взяла Трину за руку и потащила ее в сторонку, чтобы не подслушивать.

— Джен, если я напишу Люку письмо, ты сможешь ПЕРЕДАТЬ ему? — спросила Трина. — Ведь вы же так сблизились, и он доверил тебе свою тайну.

— Трина… — Я покачала головой. Лимо двинулся со стоянки. И прекрасно, потому что несколько девушек облепили машину со всех сторон, пытаясь через затемненные стекла кинуть последний взгляд на героя. — Я не так уж хорошо с ним знакома… Он здесь только для того, чтобы наблюдать…

В этот момент люк в крыше лимузина открылся, и оттуда показались голова и плечи Люка. Девушки вокруг завопили и прыгнули к машине, будто хотели вырвать у него клок волос. Что, как известно, является одним из способов привязать парня к себе.

Я думала, что Люк собирается бросить в толпу несколько фотографий. Я думала, что он крикнет: УВИДИМСЯ, МАЛЫШКИ! или СПАСИБО, ДУРОЧКИ!

Но он этого не сделал. Вместо этого он окинул взглядом стоянку, будто что-то там забыл. Затем увидел меня и завопил:

— Джен!

Все головы обернулись ко мне.

— ДЖЕН! — Снова крикнул Люк. И в этот раз сопроводил крик жестом. — ИДИ СЮДА!

Я почувствовала, что стала красной, как вывеска «Чи-Чи».

Люк хотел, чтобы я поехала с ним в лимузине. Люк Страйкер хотел, чтобы я поехала с ним к закату солнца — ну, не совсем так, потому что было всего лишь три часа дня. Поехала с ним. В его лимо.

— О господи, — я услышала, как выдохнула Трина. — Вот-вот. Ты не так уж хорошо с ним знакома.

Вот почему он выкрикивает твое имя. Твое, Джен. Он хочет ТЕБЯ.

Я покачала головой.

— Нет, — сказала я. — Нет, дело не в этом…

Потому что все было не так. Его слова, его сверкающие голубые глаза, его обвинительный тон в тот день в женском туалете навсегда остались в моем сознании. Нет, дело было в другом.

— ДЖЕННИ! — Люк начинал злиться. — Ну, что ты не идешь?

Но как я могла пойти к нему? Как я могла пойти, когда вокруг его лимо скопилась вся эта толпа, бросающая на меня злобные взгляды.

— Ради бога, — сказала Трина. — ИДИ!

И она пихнула меня в спину. Я могла бы упасть, если бы рядом не было этого симпатичного полицейского офицера, который поймал меня за руку и сказал:

— Это ты Дженни?

Я быстро кивнула, и офицер, не отпуская мою руку, протащил меня через орущую орду к лимо Люка, затем рывком дернул дверь машины и впихнул меня на заднее сиденье…

И захлопнул за мной дверь.

Люк соскользнул из люка в крыше и нажал кнопку, чтобы люк закрылся.

— Поехали, — прорычал он шоферу. — Поехали, поехали, поехали! I

И мы поехали.

Спросите Энни

Задайте Энни самый сложный вопрос, который касается сугубо личных отношений. Вперед, дерзайте!

В «Журнале» средней школы Клэйтона публикуются все письма. Тайна имени и адреса электронной почты корреспондента гарантируется.

Дорогая Энни!

Мне нравится один мальчик. Я буду называть его Чак. Так или иначе, но Чак говорит, что и я ему нравлюсь. Но вот что происходит. Чак никогда мне не звонит. Я звоню ему по пять раз в день, плюс пишу ему, плюс оставляю сообщения на автоответчике, посылаю ему электронные письма иногда десять раз на дню. Но Чак НИКОГДА не звонит, не пишет, не шлет мне письма. Плюс, его мама просто бесится, когда она поднимает телефонную трубку. Но как еще мне с ним общаться, если он сам мне не звонит? Пожалуйста, помоги.

Мне нравится Чак

Дорогая Нравится!

Причина, по которой Чак не звонит, не пишет, не шлет тебе послания, состоит в том, что ТЫ НЕ ДАЕШЬ ЕМУ ТАКОЙ ВОЗМОЖНОСТИ!!! Из того, что ты написала, видно, как ты почти замучила бедного парня. Оставь Чака в покое, и он сам будет тебе звонить. Если же не будет — что ж, возможно, Чак хочет таким образом что-то тебе сказать.

Энни