Куница Том 5

Глава 8

Остров Кюсю

Январь 1984 года

Куница стоял под тяжёлым ливнем, наблюдая за происходящим. За его спиной высились два бронетранспортёра стволами автопушек и пулемётов, следящих за крестьянами. Солдаты без церемоний выводили людей на улицу и ставили на колени, прямо в размокшую от дождя грязь. Заходили в дома и проводили обыски. И несли в два грузовика с открытыми бортами оружие, автоматы в основном, но и более тяжёлое. Пулемёты, винтовки, ручные гранатомёты.

— Там на глаз уже хватит, чтобы роту снарядить, — дал свою оценку стоящий рядом с Дмитрием Дубров.

— Надо обойти округу, — громко сказал генерал-губернатор, чтобы сквозь шум падающих в грязь капель его было слышно. — Здесь в основном хлам для бандитских вылазок. Чтобы в случае обыска, как сейчас, мы всё это нашли и успокоились. Настоящее оружие спрятано.

— Понял, распоряжусь, — кивнул подполковник.

И отошёл, передавая приказ командирам взводов. Куница продолжал следить за обыском.

— Они всегда такие? — спросил Дмитрий у солдата, стоявшего рядом.

— Какие, Ваша Светлость? — уточнил боец.

— Покорные. Ни криков, ни возмущений. Только матери держаться за своих детей, остальные…

Солдат покивал:

— Да, будто мы им уже обвинение выдвинули, и доказательство преступления предъявили. Да, Ваша Светлость. И у них чуть позже ещё взгляд такой будет. Мол, давайте, забирайте оружие, мы-то останемся.

Дмитрий кивнул на грузовик.

— Этого недостаточно для ареста?

— Да с запасом, Ваша Светлость, — лицо бойца, скрытое под шлемом и балаклавой, скривилось. — Только колониальная прокуратура придерживалась принципов мягкого контроля. Оружие изъять, а этих на общественные работы. Тюрем столько нет, чтобы всё население сажать. А если казнить, то мы получим восстание на Кюсю.

Дмитрий кивнул.

— Понял. Общая логика прошлого руководства колонии мне ясна.

Последнюю группу жителей поставили в грязь к остальным. Подошедший офицер доложил:

— Ваша Светлость, это все. С округи тоже всех собрали, кто на работах был, но их немного, в такой дождь.

— Отличная работа, — кивнул генерал-губернатор. — Подождём, пока обыщут округу.

— Слушаюсь.

Офицер отошёл, а Дмитрий подошёл к крестьянам и начал ходить перед ними, всматриваясь в лица. На троих он остановился, пристально вглядываясь в каждого. Затем обратился ко всем.

— Кто у вас здесь староста? Или старший, или как это у вас называется?

Один из стариков поднял взгляд.

— Это я.

— Обращайся к Его Светлости, как положено! — рявкнул один из солдат.

Дмитрий остановил его.

— Не стоит, сержант. Не трать силы. А ты, — Дмитрий подошёл к старику, — встать.

Старик поднялся.

— Иди за мной, — приказал Куница.

Вместе они отошли на два десятка шагов и остановились.

— Ты уже старик. Ты же застал те годы, когда вами правили эти ваши даймё? До завоевания?

— Застал, — подтвердил старик.

Дмитрий чуть наклонился. Высокий, крепкий, ему приходилось сгибаться, чтобы лицо его оказалось на уровне лица щуплого японца.

— И они наверняка были хорошими и справедливыми правителями, да?

Старик ответил не сразу. С каменным лицом он смотрел в глаза Дмитрию, прежде чем сказал:

— Они были НАШИМИ правителями.

Мартен взгляд старика за плечи и развернул лицом к деревенским.

— Ты не боишься умереть, я знаю. А что насчёт их?

Не дожидаясь ответа, Дмитрий отошёл от старика, кивнув солдату.

— Следи, чтобы он стоял на месте и не делал глупостей.

Вернулся подполковник Дубров, а за ним шли солдаты, нёсшие закрытые боксы, замазанные мокрой землёй.

— Нашли, Ваша Светлость.

Бойцы донесли боксы до грузовика и забросили в кузов. Туда же запрыгнули Дмитрий и Дубров. Дмитрий быстро вскрыл бокс и заглянул внутрь. Там хранились тубусы ракетных комплексов. Дмитрий поднял один и взглянул на панель управления. Несколько секунд рассматривал, а затем передал Дуброву.

— Могу ошибаться, подполковник, но это ПТУРы.

Подполковник, проверив панель, согласился.

— Да, всё верно, Ваша Светлость.

Открыли другой бокс. В этом тубусы были тоньше и длиннее.

— А вот и ПЗРК.

— Разрешите? — попросил один из офицеров.

Дмитрий жестом указал на оружие, позволяя офицеру осмотреть находку. Тот осмотрел комплекс снаружи, покрутил в руках пустой тубус и вынес вердикт.

— Очень похож на немецкий, Ваша Светлость. Только качество хуже. Посмотрите.

Офицер продемонстрировал стык пластин металла. Пластины были аккуратно сварены.

— У немцев уже лет десять как магическим клином такие швы исполняют. Да и когда сварка применялась, не такая была. Будто кто-то копию делает, но все технологии повторить не может. Если в коробку заглянуть, — офицер мягко похлопал по прицельному комплексу, — то можем ещё различия найти. Но это уже не в кузове, а в мастерской ковыряться надо.

Дмитрий кивнул.

— Хорошо, пока оставляйте. Сейчас, для начала, с селянами разберёмся.

Дмитрий вернулся под ливень и вместе с подполковником снова вышел перед селянами. Постоял, ещё раз найдя взглядом троих конкретных крестьян в общей массе.

— Стрелки здесь? — спросил подполковник.

— Здесь, — кивнул Дмитрий.

— Так чего мы ждём, Ваша Светлость? — спросил Дубров.

Мартен взглянул на небо, на сверкающие вдали молнии.

— В каком возрасте местные начинают оружие в руки брать?

Подполковник ответил не сразу.

— Лет с пятнадцати обычно. У них так какой-то обычай, вроде ритуала взросления в четырнадцать, или около того. Они не по годам считают, а как-то по-своему.

— Понял.

Генерал-губернатор сделал шаг вперёд и заговорил громко, чтобы все слышали.

— Вы считались подданными Его Императорского Величества. К вам применялись законы, одинаковые для всех подданных в Российской Империи, где бы они ни находились. В чём-то к вам относились даже мягче, чтобы не порождать круг ненависти, а примирить наши народы. Вас просили жить мирной жизнью.

Взгляд Мартена блуждал по селянам, вновь остановившись на трёх лицах.

— На днях трое из вас сбили транспортный самолёт. Погибло двенадцать офицеров, тридцать солдат и одиннадцать гражданских лиц. Вы хотели отпраздновать эту победу. Поздравляю, вы обратили на себя самое пристальное наше внимание.

Селяне переглядывались.

— Вижу, не все понимают русскую речь. Те, кто понимают, переводите остальным.

Дмитрий подождал, пока закончатся шепотки.

— Я вас поздравляю. Вы более не подданные Его Императорского Величества. Вы взяли в руки оружие. Вы убивали наших солдат. Вы убивали простых людей. Случай с самолётом был не первый. Поздравляю. Я признаю вас солдатами. Я признаю вас врагами. На вас больше не распространяются законы империи. Ваш командующий, шогун, отказался заключать договор о военнопленных. Вы солдаты. Мы солдаты. Исход очевиден.

Дмитрий развернулся и подошёл к подполковнику.

— Всех детей, не прошедших ритуал взросления, в отдельный грузовик. Переправить на материк и разбросать по детским домам, по одному, чтобы не сбивались в группы. Остальных казнить. Если ваши бойцы не хотят марать руки…

Дмитрий недоговорил, его прервал сержант.

— Мы хотим, Ваша Светлость. О, как сильно мы этого хотим! За всех наших парней, которых они убивали из засад, ночью, подло, в спину. Мы очень хотим!

Генерал-губернатор вопросительно посмотрел на Дуброва. Тот уверенно кивнул.

— Оставьте это нам, Ваша Светлость. Всё исполним.

— Старика, — Дмитрий кивнул на старосту, — не убивать. В рапорте напишите, что они оказали вооружённое сопротивление.

Пока солдаты отводили в сторону детей, не церемонясь с сопротивляющимися родителями, Мартен подошёл к старику.

— Смотри. Ты не объяснил им, что хорошо, а что плохо. Не уберёг.

Старик старался держать лицо. Много времени не потребовалось. В какой-то момент шум дождя исчез за стрекотом автоматных и пулемётных очередей. Несколько секунд, стрельбы. Затем мгновения тишины и снова дождь. Бойцы быстро перезарядили оружие.

— Проконтролируйте! — крикнул подполковник.

Солдаты ходили среди мертвецов. Раздавались одиночные выстрелы. Вспышки света выхватывали из дождливых сумерек силуэты погибших.

— Можешь похоронить их, старик.

— Беспощадная Аматерасу придёт за тобой, гайкокудзин, — пообещал старик.

— Правда? Отлично. Встречу её так же, как вы встретили меня, — пообещал Дмитрий.

Когда батальон возвращался в расположение, подполковник спросил Дмитрия.

— Ваша Светлость, это был единичный случай, или новая политика по отношению к местному населению?

Дмитрий, всю дорогу молча смотревший в окно, повернулся, посмотрел на Дуброва с пару секунд и снова отвернулся к окну.

— Когда летел сюда, надеялся, что мне не придётся проводить такую политику. Но чем дольше я здесь нахожусь, тем больше утверждаюсь во мнении, что подобные меры необходимы. То, что мы сделали, было негуманно. Однако справедливо.

— Я согласен, Ваша Светлость. Это было справедливо. И хотя я полностью вас поддерживаю в отношении к применению подобных мер, вопрос с возможным восстанием на Кюсю никуда не исчез.

Мартен кивнул.

— Верно. Поэтому мы с генерал-лейтенантом Григоровичем будем думать, как не довести ситуацию до восстания, одновременно отбив у местных всякое желание браться за оружие.

Дмитрий повернулся.

— Впрочем, прямо сейчас меня как раз интересует оружие. Откуда они берут столько стволов, подполковник?

Дубров вздохнул.

— Контрабанда под видом рыбной ловли. Рацион местных крестьян от одной до двух третей состоит из рыбы. Ежедневно целые флотилии рыбацких лодок выходят в море. Больше всего их, конечно же, во Внутреннем Море, там погода заметно спокойнее. Отслеживать всех приплывающих и уплывающих невозможно.

— Насколько много лодок? В конкретных цифрах, — спросил Куница.

Подполковник чуть задумался.

— На Кюсю проживает семь миллионов человек, Ваша Светлость. Из них шесть с половиной — крестьяне, занятые сельским хозяйством и рыбной ловлей. Около двух миллионов проживает на берегу. Каждый день в море уходят десятки тысяч маленьких судёнышек, от шлюпки на одного человека до небольших баркасов с тремя или четырьмя членами экипажа.

— И рыбачат все, что с Кюсю, что с Хонсю и Сикоку, в одних и тех же водах?

— Само собой, Ваша Светлость.

Дмитрий покачал головой.

— Как они ещё рыбу не извели?

— Так они уже не первую сотню лет что-то с рыбой магичат, чтобы быстрее росла. Ну, раньше магичили их даймё. А сейчас рыбаки в море плывут с подкормкой, высыпают всё в воду, а потом уже ловят.

— Вопрос был риторический, подполковник, — вздохнул Куница.

Дубров бросил на генерал-губернатора удивлённый взгляд, промолчав.

— Предупредите генерал-лейтенанта Григоровича обо мне. Надеюсь, он уделит мне время. Нам многое нужно обсудить, — распорядился Мартен.

— Слушаюсь, Ваша Светлость, — кивнул подполковник.

Пока Дубров передавал приказ на машину, оснащённую радиостанцией, Дмитрий прикрыл глаза и опустил голову.