Квест "Охота на маньяка"

Глава 18. Сирена

По железным трапам и переходам мы, наконец, достигли места, откуда вела лестница вниз на одну из основных дорог. Там должны быть видеокамеры, и мы будем как на ладони.

Что делать? Бежать окружным путём, прячась между строениями, или идти прямо к ангару, где находился вожделенный выход? Время упущено. Вместо стремительного марш-броска, я провёл самую худшую самопрезентацию. Осталось только помолиться перед тем, как мы выберем вариант спасения. На мой взгляд, вариантов было два. Прорываться с боем, или спрятаться. В принципе, после похода в симуляцию, я восстановился. В кулачных драках не новичок, но у охранников есть транквилизаторы, они не будут драться.

За себя не боялся. Меня выпустят, скорее выкинут. Дашу вряд ли. Не за тем её тайно привезли обратно. Кстати, через какие ворота заехал джип? Камеры будут просматривать. Не может быть, что сюда можно попасть только через главные. Вторые ворота сейчас искать не имеет смысла, не факт, что через них можно уйти.

Речи не шло о выдержке, я накрутил себя до такой степени, что прямо сейчас готов был кинуться на любого, кто попал бы навстречу. Я резко возненавидел завод, его убитые корпуса, дырявые рты брошенных строений, жару, от которой липкий пот струился по спине.

Даша притихла. Наворотила дел девушка, теперь, в красках представляет, что её ждёт. Надеюсь, картины, которые генерировал её мозг, не смогут осуществиться в ближайшее время. А может причина смятения во мне? Из-за меня она бедняга так страдает? Я виновник её нынешних бед?

Ненавижу молчание, увиливание, ложь, которые всегда оборачиваются ножом в спину. Почему все ходят кривыми дорожками, когда есть прямой путь?

В конце концов, я тоже хочу услышать правду.

— Почему ты ушла одна?

— Тебе это важно?

— Очень.

— Рано утром мне пришла смс с незнакомого номера. Писали про сестру и сказали, что меня около крыльца ждёт очкарик, чтобы я пошла с ним.

— Почему не разбудила меня?

— Они написали, что ты… заодно с Олегом.

Сердце скакнуло, пропустив удар. Вот, значит как.

— Ты поверила?

— Не совсем. Но они написали про Клавдию.

— Сыграли на твоём недоверии к мужчинам.

— Да.

Макеев верно рассчитал. Ложь и провокации его естественная среда обитания. Одна смс и я мудак, задуривший голову наивной девушке.

— Дело в том, что я гораздо раньше поняла. Клавдия ведь спрашивала несколько раз, ходила ли я к тебе? На самом деле, я видела, она жалела, что дала твою визитку. Было заметно, ты ей небезразличен, отношения доктор — пациент у вас не совсем э… стандартные. В общем, я заверила Клавдию, что мне не нужна помощь, я ушла от мужа и живу спокойно.

С трудом сглотнув сухим горлом, я оперся о перила лестницы двумя руками. Попытался дышать глубже, унять сердцебиение. Сцена, как в слезливых сериалах под названием — герой страдает.

— Что было дальше? Мне важно знать.

— Когда мы с очкариком вышли из ангара, нас ждал… Макеев. — Даша стиснула пальцы. — Я чуть не потеряла сознание от ужаса. Мой самый страшный кошмар стал реальностью.

А как иначе? Два года страхов не могли не выпестовать столь притягательный демонический образ. У меня были последствия даже от мимолетных мыслей.

Даша съёжилась, словно на жаре ей стало холодно.

— В тот момент я поняла, он здесь главный. Этот квест принадлежал ему, это всё придумал он. Мне хотелось вцепиться в его лицо ногтями, кричать, что пойду в полицию, что он всё подстроил, что он сволочь и маньяк. Но я не могла сказать ни слова. Ни слова не произнесла. Меня как парализовало. Он, будто прочитав мои мысли, сказал, что с сестрой всё в порядке, и что он…любит меня и хочет, чтобы мы были вместе. Он врал, как всегда, я не верила ни единому слову. Он говорил, а я, глядя ему в глаза, заткнула уши. Мне был противен его голос. Вот тогда он растерялся. И отпустил.

Конечно, отпустил, и для надёжности зафиксировал на видео своё «прости, прощай». Не знаю, на что Макеев надеялся, и не таких артистов в полиции раскалывали. Думаю, он предполагал «уговорить» Дашу другим способом. Маньяк и жертва — сладкая парочка, полное соответствие энергий.

— Мне не надо было ему верить, я же знала его натуру. Надо было дождаться вас.

— Тебе не дали бы этого сделать. У маньяка был другой сценарий, который он разыграл как по нотам. Ты запаниковала, увидев Макеева, в таком состоянии уже не могла нормально соображать. Страх предупредил тебя об опасности, он же отключил логическое мышление, выключил мозги. Точно так же толпа в панике становится неуправляемой, сознание у людей вообще отсутствует.

— Конечно, ты прав. Мне хотелось только одного, как можно быстрей покинуть завод. Меня всю трясло, когда я вышла на стоянку и вызвала такси до железнодорожной станции. Охранник открыл дверь, и как раз такси подъехало. Я так хотела верить, что смогу сбежать. Моя свобода длилась минут пять. На пустынном участке дорогу перегородил джип с затемнёнными стёклами, рядом стояли люди с автоматами. Таксист понял, что это по мою душу, испугался, стал умолять меня выйти. Я не вышла, просто не могла идти. Они вытащили меня, затолкали в джип и привезли обратно. Завязали глаза, и повели. Я не сказала им ни слова, от ужаса опять не могла говорить.

Что-то подобное я ожидал услышать. Её рассказ не сократил расстояния между нами. Даша всё так же избегала моего взгляда.

— Скажи честно, ты и сейчас считаешь, что меня не стоило будить?

Наконец-то, Даша отвела взгляд от вида строений за моей спиной, посмотрела прямо в глаза. Такая длинная пауза. Хоть умри.

— Зря не разбудила. Моё недоверие…оно из прошлой жизни.

Я выдохнул. Разогнавшееся сердце приходило в норму. Можно двигаться дальше.

Мы помолчали. В театре зрители бы уже нервно ёрзали от наших пауз. Даша приблизилась.

— Какой у тебя рост? Я тебе только до подбородка достаю.

— Сто девяносто. Нравятся высокие мужчины?

— Да. Только не баскетболисты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дашина улыбка словно погладила моё сердце.

— Пора.

Мы спустились по лестнице, вышли на дорогу, оглянулись по сторонам. С виду всё было спокойно, если, конечно, снайперы не засели в окнах строений. Торопиться смысла не было. Наоборот, хотелось отдохнуть, расслабиться один раз по-настоящему за это нервное утро. К тому же, я надеялся вынудить соперника к действию, проявить себя, нарушить его планы.

— Давай посидим в теньке, подождём.

Место, которое я выбрал для отдыха, было довольно узким, удобным для драки, если нападут несколько бойцов. Мы с Дашей сели в тени строения на траву. Я скинул с плеч рюкзак, привалился к стене. Под рукой оказались растения длиной сантиметров тридцать с лопухастыми листьями и калачиками в середине соцветий. Мы с пацанами всё детство ели такие зелёные баранки, когда я гостил у бабушки в деревне. Даша тоже увидела калачики, притянула к себе стебель, выковыряла плод.

— Это просвирник. Он съедобный. Ешь, не бойся.

— Отлично! От голода не умрём.

Даша слегка дёрнулась от последней фразы, и я переформулировал предложение.

— Голод нам не грозит.

Даша тяжело вздохнула. Опять промахнулся.

— В смысле, сейчас наедимся.

— Ага.

Калачики захрустели на зубах, Даша набирала целую горсть и отправляла в рот. Настроение стабилизировалось с каждым съеденным арбузиком, в голове крутилась расстановка сил.

Макеев был выше меня ростом, больше весом и однозначно ходил в тренажёрку и, скорее всего, на борьбу. Мне показалось, когда мы дрались, он хотел меня обездвижить, только потеря координации и общая вялость, не позволила ему это сделать. Если он напоследок захочет погарцевать перед Дашей, победить меня в открытом бою, то близко его подпускать нельзя. Вполне вероятно, что я ошибаюсь, и Макееву дорого собственное здоровье и титульная внешность. Значит, разбираться со мной будет обслуга.

Вытащил спортивную куртку и ветровку, начал одеваться.

— Назар, ты спаришься.

— Броня против дротиков, вдруг не пробьют.

— Дай мне тоже что-нибудь.

В рюкзаке остались две грязные футболки, одна из них в крови.

— Наденешь спортивку? Больше ничего нет.

— Давай!

Пришлось вновь разоблачаться. Мы как матёрые вояки готовились к бою. Сверху рубашки поло я натянул футболку, потом ветровку, переложил связку ключей в карман ветровки. Даша надела мою спортивную куртку и утонула в ней, подкатала рукава, наглухо застегнула замок под горло. Куртка оказалась длиной почти как платье, что было немаловажно, защищала попу и бёдра.

— Слушай меня… — начал я речь, и чуть не прикусил язык. Вспомнил отца с матерью. Папа просто бесился, когда мама начинала разговор с фразы — слушай меня внимательно. Особенно, если она давала наставления по телефону. Что делать, родительский пример, как вирус герпеса, проникает внутриутробно, вроде не вспоминаешь о нём, а он раз, и выскочил.

— Даша, — я сделал вдох выдох, — психологическая травма часто имеет отсроченные, но весьма серьёзные последствия. Сегодня ты это почувствовала, когда онемела от страха. Но ведь страх, пугающие мысли они твои собственные. Разрушительная сила травмы обратно пропорциональна силе духа. Ты сможешь устоять, если не допустишь страха. Если будет совсем плохо, и ты почувствуешь, что не справляешься, мысленно сдвинься в будущее, в самую наилучшую версию, которую сможешь вообразить.

Испуг в глазах Даши сообщил, что вторую часть наставлений она пропустила мимо ушей.

— Назар, ты же сказал, нас ждёт Бабкин.

— Должен ждать. Связи нет, поэтому предлагаю всё-таки рассчитывать на себя. Сейчас мы пойдём к ангару. Там, возможно, будет Александр. Запомни. Он не имеет власти над твоими мыслями.

— Назар, — голос Даши задрожал. — Давай подождём, когда придёт помощь. Спрячемся, пересидим. Не надо туда идти.

— Вряд ли это поможет. Мы сто процентов под наблюдением, и наши передвижения будут прерваны в любой момент. За нами следят, мы не избежим встречи с ними.

— А бункер?

— Из бункера нас выкурят, предварительно ещё сильней напугав тебя. Ты же боишься темноты.

— Мне кажется, я уже всего боюсь.

Чем дольше я буду уговаривать Дашу, тем больше она будет накручивать себя.

— Надо настроиться. У меня есть ключ от ангара. Даша, посмотри не меня, я одет как капуста, и это приносит некоторый дискомфорт, если учесть, что температура, наверное, выше тридцати. Тянуть время не имеет смысла.

Я надел на плечи рюкзак, стряхнул со своей куртки невидимые пылинки, и мы двинулись по дороге. До ангара оставалось минут десять неторопливой ходьбы.

— У тебя есть мечта?

Не думал, что Даша ответит. Она напряженно озиралась по сторонам, кажется, забыв о моём существовании. Через минуту её лицо расслабилось, она осмысленно посмотрела на меня.

— Есть, конечно. Но это тайна. Не скажу, а то не исполниться.

— А я не суеверный. Мечтаю поехать в Южную Америку и колесить по ней. Ух!

— Что, ух? Тебе сейчас не тяжело мечтать?

— Квантовые поля людей пересекаются, поэтому они почти заразны. Чувствуешь, как у тебя пробудился интерес к Южной Америке?

— Ну-у…

— Радость заразительна. И главное, её можно извлекать из самых простых вещей. Например,… Бабкин в подтянутых штанах. Твой вариант?

На Дашином лице отразилась вся гамма чувств, от невозможности что-нибудь придумать, до желания непременно найти что-нибудь. Есть люди, у которых, как они считают, нет фантазии. Но если основательно погонять «мысленным взором» по мозговым извилинам, то вполне можно обнаружить залежи сокровищ.

— Э… холодная газированная вода в запотевшей стеклянной бутылке.

— Пение горбатых китов во время брачных игр.

— Так не честно. У тебя море домашних заготовок. Вот кстати! — Даша даже вскрикнула от накатившего озарения. — Огромная пальма на берегу лазурного моря.

— Шелковица.

— Нежный поцелуй.

— Крышесносный секс!

— Ну, тогда… — глаза Даши зажглись озорным огнём, — мультиоргазм!

От Дашиного смеха по спине россыпью побежали мурашки.

Сигнал принят, детка

— Ты знаешь, что это такое?

— В том-то и дело, что нет. Но я читала.

Интересовалась, значит. Это хорошо.

Чем ближе мы подходили к площадке перед ангаром, тем сильнее я хотел отвлечь Дашу.

— Потанцуем? В любимых ритмах.

— Мне жарко, Назар! Какие танцы. Я обливаюсь потом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Можешь снять спортивку и помахать ею над головой. Ну, как девчонки машут лифчиками, сидя на плечах парней.

— Ты посадишь меня на плечи?

— Смотря сколько ты килограмм. Вдруг не потяну.

— Назар…, — голос Даши сел, — там…

По дороге навстречу нам двигалась тёмная фигура. Свет слепил глаза, я приставил ладонь козырьком ко лбу, прищурился, чтобы лучше разглядеть.

— Александр, — прошептала Даша.

Ага. Македонский.

Макеев, не торопясь, приближался. Он переоделся — закапанную кровью светлую рубашку поменял на чёрную футболку, и такого же цвета джинсы. Любимый демонический образ. Не хватало бейсболки, в которой я первый раз увидел его.

Взяв Дашу за локоток, прижав к себе, я двинулся вперёд. За спиной маньяка уже маячил ангар, к которому мы и направлялись. Менять планы на переправе ни к чему.

Ноги Даши заплетались, все мои ухищрения перед встречей с Макеевым пошли в ту же расщелину, из которой мы непонятно как, собирались выбраться. Добродетель терпения не была моей сильной стороной. Сильней сжав локоть Даши, я тянул её, как на буксире, желая, чтобы она двигалась быстрей.

Эмоции на лице Макеева стали отчётливо видны: губы, кривившиеся в усмешке, бешеная ревность в глазах, сжатые кулаки. Я редко испытываю ненависть к людям, слишком энергозатратное чувство. Редко, но не сегодня. Страх Даши, её сбитое дыхание, подгибающиеся колени выбросили меня из действительности, вскипятили кровь, я вызверился перед боем. Ответная ненависть, направленная на меня, обещала войну.

Отлично! То, что надо!

С каждым шагом мы сближались. Как тогда у переправы я чувствовал револьвер, приставленный к виску, в котором раскручивался барабан с единственным патроном. В тот раз я не проиграл.

За спиной послышался шум приближающегося авто. И без глаз на затылке, я понял, явилась охрана на газике. Дашу затрясло сильнее.

— Не оглядывайся. — Я не дал ей остановиться.

Звук мотора стих, хлопнула дверь, мы шли вперёд, как ни в чём не бывало. Кто-то грузно спрыгнул на асфальт, за спиной раздались шаги.

— Стой! Будем стрелять.

Я замер, отпустил локоть Даши.

— Отойди чуть в сторону, — она отрицательно качнула головой. — Немного. В тебя стрелять не будут.

Как говорится, каждому своё. Мне дротик в задницу, Даше — маньяк с обещаниями сладкой жизни. Будем решать проблемы по мере поступления.

Даша отшагнула, я обернулся.

Напротив, в метрах десяти стоял охранник с транквилизаторным пистолетом, направленным мне в грудь. Из газика друг за другом вылезали ещё три вооружённых мужика в чёрной униформе. Итого четыре из ларца одинаковых с лица.

Посмотрел на них и ладно. Они будут ждать команды маньяка. Его шею хотят сдавить руки, его наглую морду жаждет приласкать кулак, ему всё внимание.

Макеев подошёл не сильно близко, оставив между нами расстояние, не способствующее ближнему бою, решил поберечь лицо. Значит, выполнять действия по устранению меня будет челядь.

Он кривил рот в презрительной ухмылке, оглядывая нас. Его взбесила моя куртка на плечах Даши, застёгнутая наглухо до подбородка.

— Не отогрелась от подвала, детка?

Взглянув на Дашу, я понял, она в ступоре, не может ни двигаться, ни говорить.

— А ты что молчишь, герой? Тоже язык проглотил? Памперсов ещё не подвезли.

В пустую перепалку я не ввязывался. Мы не в фильме, где герои болтают перед дракой. В отличие от Даши на меня не действовал излюбленный метод насильников давить на психику.

— Так и знал, что от тебя будут проблемы.

Я следил за Макеевым, слушал шорохи за спиной. Голос мозгоёба мешал сосредоточиться. Не дождавшись моей реакции, Макеев переключился на Дашу.

— И зачем ты убежала, милая?

Мудак!

Жертва онемела, губы сжались, челюсти свело судорогой, а у Макеева приступ красноречия.

— Хочешь сказать, что ненавидишь меня, а язык не поворачивается? Я не удивлён. Посмотри на себя. Ты не можешь говорить, потому что у тебя нет права голоса. Да, я не ошибся в формулировке, — Макеев бил точно в запретную зону с точностью снайпера. — Не голос предаёт тебя, а твоя сущность. Она показывает истину, до которой ты не додумалась сама. Твоё тело говорит, перед кем должна склоняться мелкая, неразумная букашка, которая может существовать, лишь цепляясь лапками за истинного творца её реальности. Твой голос выбрал меня, дорогая.

Слова, отсроченные на два года, травили душу кислотой, как прокисшее вино, превратившееся в уксус, жалили, кусали, били в цель. Если ты кого-то близко допустил к себе, трудно расстаться, обойдясь без жертв. Для некоторых — невозможно.

— Молчание — знак согласия, дорогая.

Последние слова словно взорвали что-то внутри Даши. Она дёрнулась, закашлялась, подавилась воздухом, выходя из ступора. Даша не искала поддержки, не смотрела на меня, она через страх и боль словно тащила занозы, вросшие в её тело.

Макеев с брезгливым усмешкой глядел на её судорожные подёргивания. Даша как будто пыталась исторгнуть из себя хтонических чудовищ, пустивших корни глубоко внутри. Она искала в себе силы извергнуть чужеродных захватчиков свободной воли.

— Говори! Я жду, — приказал Макеев.

Его приказ, действительно, подействовал. Даша расправила плечи, подняла голову и посмотрела куда-то поверх головы Макеева.

— В горнице моей светло.

Она запела, разорвав все мои шаблоны. Я услышал пение сирены. На последнем слове Даша замолкла, голос сорвался. Неужели больше не сможет?

Она забормотала себе под нос.

— Нет. Низко.

Вновь взяла дыхание.

— В горнице моей светло. Это от ночной звезды. — Голос Даши вибрировал, дрожал, но в нём не было ни единой фальшивой ноты. — Матушка возьмёт ведро, молча принесёт воды.

Асфальт пылал жаром, солнце пекло голову, горячий воздух обжигал лёгкие, а она пела. Песня набирала силу.

— Красные цветы мои в садике завяли все. Лодка на речной мели скоро догниёт совсем.

Прозрачно-чистый голос нёсся над старым заводом. Александр поразился не меньше меня. Чарующие звуки, которые издавала сирена, заворожили его. Александр в смятении смотрел на Дашу, загипнотизированный её голосом. Неужели, он никогда не слышал это дивное пение. Семь лет жил с ней, и ни разу она не спела ему?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дремлет на стене моей ивы кружевная тень, завтра у меня под ней будет хлопотливый день!

Голос Даши окреп, по щекам катились слёзы. Её пение сбивало прежнюю частоту, меняло настройки, оно дарило расслабление и веру в невозможное. Песня Даши осветила закоулки моей души, вывела меня из темноты на свет и сказала — люби.

— Буду поливать цветы, думать о своей судьбе, буду до ночной звезды лодку мастерить себе…

Как вода, всегда меняется и ускользает, так и песня менялась, лилась, сверкала на перекатах, дарила наслаждение, нежность, облегчение, освобождала душу из оков страха, открывала непостижимую мудрость мира, из сердца в сердце передавала божественное откровение.

Прекрасный голос — проводник вселенской любви стих.

Повисла тишина. Потребность протянуть руку и сжать Дашины пальцы я сдержал с трудом. Меня распирало от чувств, словно в сердце вложили горящий уголь — и больно, и печёт, и хочется ещё этой боли, которая гонит по венам густой сироп.

Мне голову напекло или я от песни так поплыл?

Даша вытерла слёзы ладонью, взглянула в лицо Александру.

— Уйди с дороги. Мы уходим.

Глаза Макеева блеснули огнём из преисподней.

— Мы?

— Я и Назар.

— Ах, Назар, — Макеев покивал головой. — Как мило. А ты хорошо знаешь его — человека сомнительной профессии? — Он театрально хлопнул себя по лбу. — Ну, да, вы же знакомы целую неделю.

В груди неприятно ёкнуло.

— Я не поверю ни одному твоему слову.

— Даже так! Мне жаль тебя, милая. Но придётся разрушить твои романтические грёзы. Назар-то оказывается писатель. Он пишет книги, в которых рассказывает истории своих клиентов.

Даша повернулась ко мне, её глаза были так близко, она так отчаянно желала услышать ответ.

— Назар, ты, правда, пишешь книги?

Макеев смотрел на меня с затаённо злобным предвкушением. Радуется, что устранил соперника?

— Назар? — Даша вывела меня из оцепенения. — Это правда?

— Да. Это моё хобби.

— Я познакомился с его творчеством. Увлекательно. Думаю, Дарья, ты интересна Назару, как закомплексованная девушка с фобиями и трудной судьбой. Твою историю он опишет в своей книге. Возможно, ты станешь его музой…на время. А может появиться кто-то другой.

Я не собирался оправдываться по поводу пурги, которую нёс Макеев, но Даша поплыла. Её напряженный взгляд, сбитое дыхание говорили о том, что извращённые фантазии Макеева упали в подготовленную почву.

Доверие ко мне прямо сейчас превращалось в пыль. Мозг Даши судорожно менял моё цветное фото на зловещий негативный снимок.

— Ты выбрала козла, который будет питаться травой, выросшей из твоих слез. — Макеев не унимался. — Ты откроешь ему душу, а что утаишь или забудешь, он возьмёт без спроса, залезет в мозги, вывернет тебя наизнанку. Он это умеет. Хочешь почитать его книги? Он пишет под псевдонимом Тео Харт.

Что ответить? Не придавай значения? Худший совет человеку в состоянии стресса. Макеев словно тупым консервным ножом вскрыл травматическую память Даши, которая (в этом и трагедия) оставалась с человеком на всю жизнь из-за особой биологически запрограммированной реакции мозга на травму.

Даша вспоминала и воссоздавала новый образ. Демонический образ меня — Назара Чернова. Надеюсь, что в списке я стою после Макеева.

— Почему ты не сказал? — её голос прозвучал глухо.

Что за трагедию мы тут разыграли?

Мусорщик никогда не играл по правилам, которые навязывали другие.

— Не сказал, а сейчас скажу. Я считаю, что вы прекрасная пара. Садист и жертва — идеальный баланс энергий, — я оправдывал её худшие ожидания. — А чтобы никого не разочаровать, напишу страшную сказку о том, как одна сирена отдала свой голос в обмен на покровительство маньяка. За всё в жизни надо платить. Жаль, ты не рассказала про секс с Макеевым, было бы занимательно. Ну, для описания. Чтобы правдоподобно…

Фигура из трёх пальцев полетели нам в лицо, благо было две руки.

— Пошли на хер, оба. Пошли на хер!

С перекошенным лицом Даша повернулась ко мне и со всей дури врезала по щеке. В ухе зазвенело. Однако, тяжёлая у неё рука. Даша остервенело дёрнула молнию на моей куртке, расстегнула её, сорвала с плеч спортивку, кинула на асфальт. С ненавистью посмотрела на ни в чём не повинную вещь, наверное, хотела её пнуть. Не взглянув на меня, Даша двинулась вперёд.

Обогнув Макеева, словно пустое место она пошла к ангару. Александр обернулся ей вслед. Немного подумав, я поднял куртку с земли, отряхнул её и скатал. Команды отомри, не было, поэтому остался стоять на мете. Мне в задницу, наверное, так и целились четверо с пистолетами.

Даша уходила, мы стояли. Макеев вытащил из кармана джинсов телефон, набрал номер. В ухе неприятно забулькало. Как раз с той стороны, где ударила Даша.

— Ангар открой. Девушку на выход. Что? Понял.

Макеев сбросил вызов, сделал несколько шагов ко мне и остановился. Будем продолжать или всё таки…

— Слышь, Чернов. Скоро новый филиал открываем, давай ко мне в команду. Ты бы подошёл. Могу руководителем поставить.

Мы снова как два хищника стояли друг против друга, принюхиваясь к противнику.

— У меня свой бизнес, не планировал бросать.

— Подумай, Назар. Играть ты умеешь. Я оценил.

Кажется, делить стало нечего, и страсти улеглись.

— Хоть и подгадил ты мне крупно, но я не в обиде. Напишешь обо мне?

— Посмотрим.

— Вали, Чернов. Пока я добрый…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍