L'DORADO, роман о казино

ГЛАВА 5

В школу сегодня не пошел, влом. Да и математики нет, так что не страшно. Проспал до десяти, поковырял холодную кашу, запивая чаем. Позвонил маме на завод.

– Привет, я на вокзал поеду. Билет в Москву куплю.

– А в школу? – Возмущается она.

– Там только история и литература.

– Ну, ладно, смотри сам.

– Я возьму деньги.

– Возьми в кошельке под зеркалом, – говорит она, – и на обратной дороге купи батон и литр молока.

– Ладно, пока.

Вхожу в старое здание вокзала, с потолка кое-где сыплется побелка, краска на стенах подернулась пузырями. Прохожу мимо зала ожидания, пахнет водкой, мочой и надеждами. Встаю в кассу, передо мной молодой солдат. Переминается с ноги на ногу и в нетерпении поглядывает на часы под потолком. В глаза бросается армейский ремень с огромной начищенной бляхой. Очередь движется неторопливо, жирная тетка-кассир постоянно куда-то уходит и иногда долго говорит по телефону. Недовольство на удивление не растет, люди благосклонно наблюдают за ее работой, щелкают семечки, в пол-голоса переговариваются. Сегодня теплое солнечное майское утро и ругаться никому не хочется.

Через двадцать минут солдат просовывает голову в окошко.

– Мне до Брянска на любой поезд, – просит он.

– Нету до Брянска, – почти торжествуя, отрезает кассирша.

– Совсем нету? – В некотором замешательстве переспрашивает он.

Лицо тетки вытягивается в злобной гримасе, еще чуть-чуть и она взорвется гневной тирадой и ругательствами в адрес непонятливого пассажира.

– Не ходют до Брянска поезда, – совладав с эмоциями, после некоторой паузы говорит она.

Парень отходит от окошка, явно не понимая, что же ему теперь делать. Не теряя времени протягиваю тетке паспорт и беру билет до Москвы на субботу.

Выхожу на улицу и с удовольствием вдыхаю свежий весенний воздух, смешанный с запахами железной дороги. Замечаю погрустневшего солдата, он в задумчивости стоит у расписания поездов и смолит приму. Подхожу к нему.

– Чувак, тебе до Брянска надо?

– Ага, – кивает он.

– Иди на автовокзал, там есть автобус до Брянска.

– А где это? Я первый раз в Смоленске.

Начинаю объяснять, что нужно перейти через мост, потом свернуть направо, потом понимаю, что мне все равно в ту же сторону.

– Пошли вместе, мне по дороге.

Поднимаемся на мост.

– А ты что такой нарядный, в часть что ли?

– Не… дембельнулся. Домой еду, – он улыбается и молодцевато сдвигает фуражку чуть на бок.

– Круто, а где служил?

– В Калининградской области, на границе.

– Пограничник что ли?

– Ага, типа того. Далеко еще до вокзала?

– Да не, вон уже видно, – я показываю рукой в сторону виднеющегося сквозь зеленеющие верхушки деревьев белого здания автовокзала, – и как там в армии?

– Ничего особенного. Бухают все.

– Пиздили сильно?

– Да не особо, в начале пару раз и все, – он вытряхивает приму из пачки.

– На, вот, нормальную сигарету, – протягиваю ему пачку союз-аполлона.

– О, спасибо, – он угощается, – достала эта прима уже. Постоим, покурим?

– Давай.

Облокачиваемся на металлические перила, покрытые черной краской, прямо под нами железнодорожное полотно. Курим и сплевываем вниз. Солдат жадно втягивает в себя табачный дым и с удовольствием выпускает наружу густое никотиновое облачко. Над нами высокое синее небо, солнце приятно облизывает своими лучами. Пахнет цветущей сиренью и, немного, плавящимся гудроном. Все вокруг умиротворенно и спокойно. Слева сквозь деревья проступает силуэт старой церкви.

– Тебя как зовут-то? – Спрашивает он.

– Леха.

– А меня Витя, – протягивает руку.

На автовокзале народу мало, мы без очереди проходим к кассе, и чувак покупает билет на автобус до Брянска. Отправление через два часа.

– Ты торопишься куда-нибудь? – Спрашивает он.

– Да не.

– Может водки выпьем, а то еще два часа ждать?

– Давай, – соглашаюсь я.

Выходим из здания вокзала, в ларьке покупаем бутылку "смоленской крепости", бутылку лимонада и два пластиковых стаканчика.

– Где тут поблизости можно разместиться?

– Да вон, – я махаю рукой вправо, – на Днепр пошли.

Проходим метров триста и садимся на траве на берегу Днепра.

– Красиво, – вздыхает Витя, достает стаканчики и наливает по половинке, – ну, давай, за дембель.

Лично мне похеру за что пить. За дембель, так за дембель. Опрокидываю внутрь теплую вонючую водку.

– Дай папиросу, – говорю я, – что-то приму охота.

Алкоголь потихоньку обволакивает изнутри. В животе как-то теплеет, появляется приятная легкость. Витя травит байки из армейской жизни. Рассказывает, как ему выписывали лося, как переводили в кого-то там, остервенело стегая ремнем, чтобы на жопе отпечаталась кровавая звезда с бляхи.

– Я вообще в армию пошел только чтобы на гитаре играть научиться и татуировку сделать, – неожиданно говорит он.

– Ну и как? Успешно?

– Татуху набил, – задирает рукав и демонстрирует какое-то говно на плече в подтверждение своих слов.

– А на гитаре научился?

– Неа, – грустно вздыхает Витя, – с гитарой так и не срослось.

Он наливает еще по полстакана.

– А ты что на вокзале делал? Уезжаешь куда?

– Типа того. В Москву поеду в субботу.

– Работать?

– Не, в институт поступать.

Витя закуривает папиросу, поджимая губы, чтобы не заслюнить край и не наесться табака.

– Ну, и правильно. Нечего в этой армии поганой делать. Только время проебешь. На кого учиться будешь?

Поступать я собирался на механико-математический факультет, только говорить, что я хочу учиться на мехмате было как-то не в струю. Да и вообще долго пришлось бы объяснять.

– На механика, – ответил я, чтобы избежать лишних распросов.

Ну, а что, механико же математический факультет, значит, на механика. Все логично.

– Ооо, – уважительно произнес Витя, – нужная профессия. Молодчик.

– Накатим еще?

– Отчего бы не накатить? Давай.

Витек отворачивает крышку и разливает, как обычно, по половинке.

– Хороший ты парень, Леха, – говорит он и чуть заплетающимся языком произносит тяжелое слово, – коммуникабельный.

– Да ты тоже, Витек, нормальный чувак, – неожиданно для самого себя расшаркиваюсь я в ответной любезности, – а то у нас во дворе те, кто из армии пришел, еще хуже стали. До этого идиотами были, а после службы совсем съехали.

– Главное всегда человеком оставаться, – пафосно изрекает Витек и маленькими глотками выпивает водку.

Я следую его примеру.

До автобуса еще где-то минут сорок. Мы лежим в траве, в нескольких метрах от нас несет свои воды неприметная речушка. Совершенно невозможно предположить, что редкая птица долетит до середины Днепра. Я переплыву его за пару минут, что уж тут говорить о редкой птице.

– Днепр у вас какой-то хилый, – угадывает мои мысли Витек.

– Бывает, – пьяно отвечаю я.

Он садится, залазит в свою сумку, копается там и достает камуфляжную маску.

– На, держи, – протягивает он мне маску, – подарок.

Я тут же одеваю ее на голову. Витек заливисто ржет.

– Неужели и я так же дибильно выглядел? – Сквозь смех выдавливает он.

– А че ты вообще в армию пошел? – Спрашиваю я, – сам или забрали?

– Из института погнали на втором курсе, ну, я к бате на завод устроился, а потом повестка пришла, ну, я и пошел.

– Понятно. Водка вставила что-то сильно.

– Да, есть малеха. Без закуски потому что. Хули.

– Что, по последней и пойдем?

– Давай, – он доливает водку и выбрасывает пустую бутылку в кусты.

Мы закуриваем по сигарете, выпиваем и молча сидим, уставившись на реку. Хорошо. Спокойно. Жирный шмель лениво переваливается с цветка на цветок. Витек взмахом руки отгоняет его подальше.

– Бля, заебись на гражданке, – философски замечает он.

– Наверное, – мне не с чем сравнивать, но не сказал бы, что происходящее мне не нравится.

– Ладно, пора, батька с мамкой заждались уже поди.

Мы встаем и идем к автобусу. От выпитой водки шатает. Приходим за десять минут до отправления, Витек залезает на подножку, что-то спрашивает у водителя, поворачивается.

– Леха, – он сцепляет руки и трясет ими, – шарик он круглый. Хули. Даст бог – свидимся. Удачи.

Он исчезает в салоне. Я поворачиваюсь и медленно бреду к трамвайной остановке. Солнце припекает достаточно сильно. От температуры опьянение усиливается. Меня неплохо накрывает.

Сижу на скамейке, спрятавшись в тень остановки, курю. Рядом в пыли играют цыганские дети, две смуглые женщины, окутавшись разноцветными платками, наблюдают за ними.

Приходит трамвай, залезаю, цыгане вместе с остановкой плавно отъезжают назад. Прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Трамвай, громыхая своими старыми ржавыми суставами, медленно тащится в гору. Внизу маленькой змейкой извивается Днепр, маленькие двух и трехэтажные дома утопают в зелени. Кое-где выныривают купола церквей.

На остановке "Стадион Спартак" заходит Димон, чувак из моего класса.

– О, здорово, – удивляется он, – чего в школу не пришел сегодня?

– Да влом было.

– Ты куда едешь?

– Домой.

– Может пивчанского вдарим? – Предлагает он.

– Не, в жопу, спать охота.

– Ну, как знаешь, – он поднимается, – ладно, давай, мне сходить.

– Давай.

Димон выходит и какой-то нелепой прыгающей походкой скачет к ларьку с надписью "Белорусское пиво в розлив". У ларька очередь пять человек. Все со своими бидонами. Интересно, а у Димона тара есть? Неужели в портфеле прячет? Дворами ковыляю к дому, от жары накрывает уже конкретно. Заваливаюсь в квартиру, снимаю кеды и, едва пройдя внутрь, блюю в ванну.

Чищу зубы, смываю за собой, пью чай на кухне и заваливаюсь на диван спать. Когда просыпаюсь, мама уже дома.

– Кофе будешь пить, я только сварила? – Спрашивает она.

– Давай.

– Я тебе шоколадку купила, возьми на столе на кухне, если захочешь.

– Ладно, – я вспоминаю про молоко и батон, – забыл молоко с хлебом купить.

– Билет хоть купил? – Вздыхает она.

– Билет купил.

Через два дня родители провожают меня в Москву на майские вступительные экзамены. Мы стоим на перроне, проводница просит пассажиров заходить в вагон.

– Внимательно условия читай и проверяй все, – говорит мама.

– И не торопись, – подсказывает отец.

– И, главное, не расстраивайся, если плохо напишешь. В конце концов на основных экзаменах в июне можно будет еще раз попробовать.

Заскакиваю в вагон и машу им рукой.

– Как выйду с экзамена, позвоню, – кричу я им.

Состав трогается. Отец обнимает мать, они поворачиваются и уходят.

Письменный экзамен я сдал на восемь из десяти и прошел на устный, где меня успешно смешали с говном, поставили восьмерку и послали нах. Чтобы поступить нужно было устный сдать на десять из десяти.

Вопреки маминому совету, я сильно расстроился, приехал домой, уже конкретно положил на учебу и по восемь часов в день решал задачи с вступительных экзаменов. Каждый день. В течение полутора месяцев.

А Витькину камуфляжную маску я куда-то успешно проебал. Его, кстати, больше ни разу не видел.

Но мне почему-то кажется, что когда-нибудь мы обязательно встретимся.

Потому что шарик он круглый.

Хули.