Лабиринты отражённых реальностей

ОСОЗНАНИЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

Пространство сна, как и пространство бодрствования, кажется нам безграничным, но, тем не менее, выйти за его пределы вполне возможно. Припоминаю случай из своей сновиденной практики, когда мне удалось, шагнув за границу сновидения, осознанно проникнуть в некое пространство, оказавшееся не похожим на мир обычного сна с узнаваемыми деталями и образами. В процессе осознанного сновидения, вернее, вырвавшись из него, выйдя за его пределы, я внезапно ощутил себя словно погруженным глубоко в воду средней мутности и вязкости. Сквозь толщу жидкости, вдали от меня, во все стороны, справа и слева, сверху и снизу, хотя эти направления условны, просматривались различные по яркости источники света. И больше ничего. Плавательные движения, будто я действительно нахожусь в водной среде, не дали желаемого результата. Источники так и оставались вдалеке. Хотя само продвижение, похоже, присутствовало. В тот раз мне показалось, что за пределами сна не существует вообще ничего, Великая Пустота.

Лишь значительно позже, опробовав разные способы выхода из сновиденных сфер, я понял, что любая среда, в которой мы оказываемся, может быть познаваема и трансформирована, в первую очередь, нашими осознанностью и вниманием, внутренним принятием и доверием к ней. И тогда пришло знание о том, что мир, насколько бы он ни был необычным и чуждым, является бесконечно насыщен важным для меня смыслом и содержанием.

Ни одно исследование, ни одна область человеческой деятельности невозможны без самоопределения субъекта в каком-либо месте и в какое-либо время. То есть, без обнаружения самого себя в «здесь и сейчас», в некой отправной точке для анализа прошедшего и движения дальше, в будущее. Состояние, в котором при этом оказывается наблюдатель, называется осознанностью. Вхождение в такое состояние собирает наше естество, нашу личность воедино, обособляет от окружающей среды, стабилизирует в реальности; потеря данного ощущения — словно «размазывает» нас по внешнему пространству, размывает границы внутреннего и внешнего мира. То мы вроде бы есть, то нас как бы и нет.

Огромную роль при этом играет наше внимание, вернее, наше умение управлять им, а также обстановка, в которой мы его применяем. По сути, сама осознанность является сосредоточенностью внимания на определенных ситуациях, объектах и действиях.

И вот тут, чтобы объяснить обнаруженное мной и напарниками, вынужден ввести некоторые новые понятия. Ситуации, в которых оказывается любой объект, обладающий вниманием, я бы условно назвал «пузырями информации», то есть областями, непосредственно связанными с ним на различных уровнях. Это касается и реальности, в которой мы бодрствуем, и любой другой. Например, перемещение в различных локациях сна и между снами это и есть перемещение между «пузырями информации». Осуществляется оно посредством все того же внимания — его концентрации/расконцентрации и переключения.

В пространстве равных возможностей инсайдер имеет дело, в основном, с тем, на что направлено его внимание, с чем он знакомится, что изучает. Только в таком случае это что-то становится для исследователя реальным, доступным сознанию. Поэтому сферы, с которыми нам приходилось сталкиваться в процессе погружения в себя, я склонен называть немного по-другому — «пузырями внимания».

Не все эти области воспринимали одинаково. Да и название их довольно условное. Следует особо отметить (и этот фактор является ключевым в запредельном мире), что все, видимое инсайдером в пространстве равных возможностей, скорее всего, не является именно таковым. Образы и ситуации, наблюдаемые исследователем, это всего лишь его личная интерпретация обстоятельств неведомой, необъяснимой и необъятной реальности. Другими словами, каждый инсайдер видит энергии потустороннего пространства по-своему, в разных образах и обстановке. Лично мне они чаще всего представлялись в виде бесформенных пузырей.

В чем же отличие между вышеназванными образованиями?

Дело в том, что «пузыри информации» являют собой информационно насыщенные пространства ментальных конструкций. Этакие области объективных знаний. И только. Все равно, если бы мы находились в музее с застывшими, на наш взгляд, экспонатами, но ничего не замечали конкретно, не разглядывали детально и осознанно, не любовались ими. Это только возможности, готовые к употреблению слепки. Они существуют, но, если можно так выразиться, в потенциале. При любом соприкосновении с ними они перестают быть такими, словно оживают.

А вот «пузыри внимания» — избирательно и осознанно определенные ансамбли информационных блоков, творчески присоединенные друг к другу, взаимопроникающие и взаимодействующие между собой. Причем данный выбор осуществляет «тело внимания», иногда даже без ведома нашего личного сознания. «Пузыри внимания», в отличие от «пузырей информации», никогда не пребывают в замершем, монументальном виде (опять же, с нашей позиции видения). Как и само внимание, они подвижны, изменчивы и чрезвычайно чувствительны. То есть, это сферы, активно участвующие в контакте с нами. Это области нашего существования.

Следует также упомянуть, что и те, и другие ментальные образования легко преобразуются друг в друга.

Перемены в «пузырях» происходят в тех случаях, когда сознание человека погружается в какие-либо трансовые или медитативные состояния. Пусть даже это будет простое «задумывание на ходу», изучение картины или обычный творческий процесс. Так или иначе, именно взаимодействие, влияние и ответная реакция (о чем будет сказано дальше), чего-кого-либо с чем-кем-либо превращает гроздья «пузырей информации» в их наделенных вниманием собратьев и обратно.

Как осуществляется данное преобразование? Осознанно действуя в любом из «пузырей информации», даже просто наблюдая, мы не только меняем его внутреннюю историю, но, по принципу отраженности, сами испытываем ответное воздействие. Любое взаимодействие чего-либо с чем-либо меняет его участников, другими словами отражается на них. Каждый из членов этой связки уже никогда не будет прежним, не сможет вернуться в свое прошлое состояние, так как на нем лежит изменивший его отпечаток взаимодействия. Иначе говоря, восприятие нами реальности безвозвратно меняет как нас самих, так и саму реальность.

Это результат нашей личной яви. А если таких со-участников с действительностью не один, а много? А если они производят не одно действие, а несколько, бесконечное множество действий? Трансформация реальности является постоянно меняющейся совокупностью (но не суммой, а чем-то новым, синтезированным) всех действий ее членов. Каждый творит свою субъективную реальность, которая, тем не менее, связана с субъективными реальностями всего остального. Это похоже на группу муравьев, тянущих листок в свою обитель. Сила и вектор их рывков различны, но, в конечном итоге, общее направление к дому соблюдается, пусть и не по идеальной прямой. Таким образом происходят, к примеру, эволюция и деградация. Мир никогда не стоит на одном месте. И не только тот, который мы осознаем.

Сознанием обладает любой живой объект (и, как я предполагаю, любой не-живой) на субмикро-, микро- и макроуровнях, а также на уровне планетарно-звездных систем и самой Вселенной. Такое коллективное сознание складывается в свои, особенные, слои потусторонних (которые нельзя пощупать, но можно осознать) миров. В процессе существования данных объектов, их структуры памяти, а соответственно, и сами миры, наполняются разными событиями. Наше внимание («тело внимания») является своеобразным транспортным средством путешествия сознания (типа скоростного лифта, движущегося вертикально, горизонтально и в любых других направлениях) по подобным мирам, которые тесно связаны и переплетены с мирами чисто человеческого слоя.

Это кажется немного сложным. Но на самом деле все еще сложнее. То, что мы наблюдаем и ощущаем вокруг, в том числе и переходя на другие уровни мироздания, не является именно тем, чем нам кажется. Даже если это воспринимается на протяжении долгого времени и коллективно. Наше сознание, погружаясь в океан энергий, полей и идей, выхватывает из него, насколько способно, лишь отдельные детали, фильтруя и структурируя их в более-менее понятные для себя образы. То есть, в то, что является привычным, доступным осознанию. А удержание данных образов в постоянных формах и с постоянными признаками это уже задача внимания и памяти.

Повторюсь: если чего-то нет в существующей картине мира исследователя и наблюдателя, практически увидеть это таким, какое оно есть на самом деле, невозможно. Для человека этого просто не будет существовать. Как щадящий вариант, может быть только замещение неизвестного объекта на что-либо, по аналогии напоминающее любой объект из своего практического багажа, из своих анналов памяти. Чуть позже рассмотрим этот вопрос обстоятельнее.

А сейчас я предлагаю перейти к другому способу восприятия реальности — сновидениям. Почему именно к ним? Дело в том, что сны это тоже отражение, хоть и непрямое, нашей действительности, как внешней, так и внутренней. Например, соратница и последовательница Карла Густава Юнга, швейцарского психолога и исследователя сновидений, Мария-Луиза фон Франц считала, что в снах, словно в зеркале, нам представляется отражающая поверхность собственного бессознательного. Правда, если обычные зеркала демонстрируют нам реальность в условном «здесь и сейчас», показывая все, как есть, то сновидения часто оказываются сильно искаженными и причудливо сконструированными эпизодами нашего прошлого, настоящего и ожидаемого будущего, то есть смешанным отражением внешнего и внутреннего существования.

Важно ли то, что мы видим, когда спим? Наблюдая сны, люди ошибочно считают их чем-то, не имеющим значения, несущественным. Заснули, посновидели, очнулись — живут дальше. Но в то же время сны дают нам некий опыт, являющийся сообразным опыту дневному. Выходит, сновидения — такая же значимая часть (приблизительно треть) нашей жизни, как и бодрствование. Они равноценны дневным впечатлениям для нашего внутреннего развития, нашей психики, и, в конце концов, также принимают участие в судьбе каждого из нас.

Хоть это и не сильно заметно, в снах все обстоит так же, как и в реальном мире. Например, события происходят в знакомой обстановке, общение с персонажами осуществляется посредством обычного диалога. Да и для контроля за событиями в действительности и в какой-либо сновиденной реальности (это когда мы находимся в осознанном сновидении), а также для управления ими, необходимо точно такое же состояние, именуемое осознанностью. Казалось бы, ничего нового.

Однако, метод достижения осознанности в этом случае довольно необычен: мы должны не только понимать, но и быть полностью убежденными, искренне верить в то, что происходящее вокруг нас и с нами… всего лишь сон, не-реальность. А настоящая реальность пребывает где-то там, в ином пространстве. Тогда мы получаем право изменять и произвольно избирать действия принципов и законов данного сна. Даже если сам по себе он уже довольно фантастичен.

И вот тут открывается невероятное. К реальности, которую считаем своей родной, применим тот же прием: она является областью, по всем подходам равной другим пространствам, то есть настолько же нереальной по отношению к ним, как и они к ней. А заодно и по отношению к нам самим. Все одновременно и реально, и нереально. Вот такой вот парадокс. Если абсолютно убедить свое сознание в этом, становятся возможными действия и события, кажущиеся в привычном мире чудесами.

Да и сами наши личности (наши души, если придать данному понятию эзотерический оттенок), какими бы уникальными и неповторимыми ни казались, являются всего лишь равноценными копиями неисчислимого множества подобных им индивидуальностей. Об этом мы поговорим чуть дальше по тексту. Конечно, осознать то, что каждый из нас существует не в единичном экземпляре, не уникален, а представляет собой часть какой-то неразрывной общности, которую тоже можно назвать «Я», довольно трудно. Любой здравомыслящий человек данной реальности посчитает такое утверждение глупостью, не достойной его внимания. Это не удивляет. Почти все известные области науки, религии и культуры опираются на основу, трактуемую в психологии, как «Эго» — центр идентификации (осознания) себя в окружающем мире. Через него пропускается наша действительность и им же оценивается. И мы доверяем этому убеждению, считая себя единственными в единственном мире. Возможно, удивлю вас, но не буду спорить. Так оно и есть. Хотя, одновременно и немного по-другому.

Создатель философского учения на основе адвайта-веданты, индийский философ и мудрец Шри Рамана Махариши в своей книге «Весть Истины и прямой путь к себе» выразил аналогичную точку зрения: «…как может ум, который сам создал этот мир, считать его нереальным? Именно с этой точки зрения можно отождествить мир бодрственного опыта и мир сновидения, поскольку оба являются лишь творениями ума, и до тех пор, пока ум погружен в одно из этих двух состояний, он не способен отказаться от реальности мира сновидений в процессе сна и бодрствующего мира в период бодрствования. Если, наоборот, вы полностью удалите свой ум от мира, повернете его вовнутрь и будете пребывать в этом состоянии,.. …то обнаружите мир, который вы сейчас единственно сознаете, таким же нереальным, как и мир, в котором жили в своем сновидении».

Итак, мы способны пребывать в разных мирах, не зацикливаясь на каком-то одном. Как это возможно? Фокус нашего восприятия, фокус внимания, меняя который, мы можем менять себя, свое мироощущение, а заодно и мир вокруг, один из мистиков-практиков середины двадцатого столетия Карлос Кастанеда называл «точкой сборки» — конкретным вариантом видения мира. По его утверждению, сдвиг этой точки, этого незримого образования, с определенного места приводит к изменению окружающей реальности.

Кастанеда считал, что, опираясь на знания древних магов-видящих, можно использовать свое внимание, как своеобразный ключ, открывающий врата в другие миры («Искусство сновидения»). Первое внимание, по его формулировке, является дверью в осознание только миров сновидений, их отдельных объектов, а второе внимание ведет к осознанию полноценных миров и пространства между ними. Названы были и другие виды внимания, но на данном этапе нам важны эти два, так как именно они позволяют достичь областей, описанных в данной книге.

Действительно, в определениях мистика есть немалые соответствия тому, что изучалось мною и со-путниками. В сновидениях, особенно осознанных, существуют способы попадать в определенные сферы, минуя Пустоту, не задерживаясь в пространстве равных возможностей. То есть, из одной реальности сразу в другую. По сути, речь идет о том же сдвиге «точки сборки». Для этого процесса сновидцами используются своеобразные символы/порталы, ассоциирующиеся в нашем сознании с переходом или разветвлением: двери, ворота, входы в здания и пещеры, зеркала, водные поверхности, перекрестки, перемещающиеся транспортные средства, просто символы, принятые для аналогичных действий в качестве вспомогательных. Сновидящий сосредотачивается на образе нужного ему пространства, визуализируя его за переходом, выражая намерение о его существовании. И в большинстве случаев, взаимодействуя с порталом, попадает туда, куда было задумано.

Материала для изучения здесь много. Мир сновидений, без сомнения, является удивительным и завораживающим. Подобно бесконечному открытию законов и принципов той действительности, которую в данный момент ощущаем своей, мы также можем изучать скрытый от нас мир снов, его правила и особенности. Огромный пласт информации — манящий и затягивающий, невероятный и неведомый.

Однако, это не конечная остановка. Отношение к снам, как к возможности пребывать в иных мирах, освоение области осознанных сновидений при помощи различных практик, на самом деле, является лишь одной из тропинок, промежуточным этапом по направлению к настоящей реальности, к истинной осознанности. И завершающая, но вряд ли достижимая, точка этого пути всегда будет маячить где-то на горизонте.

На самом же деле, для «тонких» путешествий в нашем распоряжении имеется множество вариантов. Попадание в каждый из миров гарантирует нахождение внутри системы (субъективный взгляд), а пребывание в Междумирье (пространстве равных возможностей) — предлагает нахождение вне всех систем данного уровня (объективный взгляд).

Однако, есть и другие подходы. Они известны издревле. Объединение двух и более систем, например, сна и бодрствования, присутствие во всех них одновременно, приводит к состоянию, известному в дзен-буддийской традиции, как самадхи. В таком положении можно оставаться долгое время. К сожалению, в нашем обществе все невероятные вещи, в том числе и обладатели таких состояний, воспринимаются, как правило, с недоверием. Подобные люди ошибочно определяются, как «не от мира сего», умалишенные. Отклонение от среднестатистической «нормы» нередко называется болезнью. Хотя, на мой взгляд, дело обстоит с точностью до наоборот: именно включенность, просветление, всеохватность должны являться образцом состояния обычного человека, мерилом оценки его осознанности.

Вернемся к сновидениям. Как же связать сдвиг «точки сборки» и разнообразие сновиденных ситуаций? Предполагаю, что любой сон это и есть спонтанное или осознанное перемещение нашего сознания из реальности в реальность, подобно компиляции (надергиванию, соединению) фрагментов из разных фильмов, на первый взгляд, не объединенных ни определенным сюжетом, ни тематикой. Причем, фильмов, в которых мы чаще всего не посторонние наблюдатели, а главные герои. По сути, сновидение является многомерным комбинированием возможностей развития событий. И происходит это по каким-то недостижимым, неподдающимся полному нашему анализу и осознанию, правилам и путям.

Увы, первопричины и детальная механика сновидения еще долгое время будут оставаться непонятными для исследователей. Подобных взглядов придерживаются и психологи. Например, Карл Густав Юнг считает, что «сновидение есть тот же театр, в котором сновидец является и сценой, и актером, и суфлером, и режиссером, и автором, и публикой, и критиком». («Общая точка зрения на психологию сновидения»)

Но и это не все. Каждый раз, когда засыпаем, хотим этого или нет, знаем об этом или остаемся в неведении, мы практикуем в щадящем варианте главный для нас переход на ту сторону нынешней реальности — нашу смерть. Смерть, как и сон, это не исход души и всего, что можно представить в качестве нашего «Я», из глубины тела вовне, а, скорее, наоборот, погружение в свои внутренние Вселенные (вопреки общепринятому мнению, не локализованные в физическом теле), в миры, которые являются прототипом при жизни наблюдаемой нами Вселенной. Другими словами, видимый мир — всего лишь отражение того, что существует у нас внутри. И в любом случае мы уходим туда, а не оттуда.

Нам кажется, что, покидая физическое тело, мы обнаруживаем себя снаружи его. Конечно, однозначно что-либо утверждать невозможно. Но предположим: а не является ли это всего лишь очередным посещением одного из многочисленных внутренних пространств (своеобразный «вход наоборот»), когда смещается только наша «точка сборки» и где мы можем наблюдать за событиями как бы со стороны, словно за своим отражением в зеркале?

Пускай это будет только версией. Что касается сна, то, по моему мнению, он — не забытие. Засыпая, мы на самом деле бодрствуем, но уже в других мирах. И не важно, внешние они или внутренние. Частично пропадая для нынешней среды, продолжаем существовать в иных. А значит, вроде бы, как и не спим вовсе. Можно ли такое состояние объективно назвать сном?

Кстати, то же самое, думается, допустимо сказать и об «окончательном переходе». В этом случае для данной реальности мы становимся отсутствующими, по крайней мере, своим сознанием, душой. Но можно ли подобное состояние объективно назвать смертью? Существует ли вообще смерть, как абсолютная позиция, полное исчезновение отовсюду? Ответы на эти вопросы предоставляю найти самим читателям. Возможно, как вариант, им по душе придется мнение немецкого философа Артура Шопенгауэра, считавшего, что «момент, когда человек умирает, может быть похож на пробуждение от тяжелого, кошмарного сна». («Мир как воля и представление»)

Люди, уходящие из этой реальности, вероятно, на некоторый период, поэтапно, остаются в ней в виде чистого сознания, в особом энергоинформационном состоянии, позволяющем существовать в другом мире, вместе с тем не покидая сразу прошлое место пребывания. Среди моих друзей есть несколько человек, обладающих способностью сознательно находить в других реальностях и на переходе между ними ушедших и поддерживать с умершими мысленную связь. Правда, постепенно возможность общения становится слабее и, в конце концов, обрывается совсем. Описания собеседниками потустороннего мира, в целом, совпадают, как между собой, так и с уже известными рассказами тех, кому случилось оказаться там в околосмертных состояниях. И это не противоречит версии о множественности реальностей. Что любопытно, среди описываемых мест существуют также миры, похожие на ад, чистилище и рай, с соответствующими им обстановкой, образами и законами. О них мы тоже поговорим далее.