Лана из Змейгорода

Глава 35. Андрей

В первый момент Лана не поверила. Она уже устала ждать. Да и времена наступили такие, что для чудес не оставалось места. Смертные в упоении своим могуществом не просто подчиняли, но и хищнически убивали природу, открывали новые источники энергии, способные как облагодетельствовать весь мир, так и его уничтожить.

В разрушительных войнах гибли уже не тысячи, а миллионы. Не меньше жизней уносили страшные эпидемии. И за всем этим стояла жадная Навь, против которой оказались бессильны не только Хранительницы, но и такие древние сущности, как батюшка Водяной или Хозяйка с ее братом Полозом. Только матушкину реку перегородили несколько десятков плотин, навсегда изменив облик долины и закрыв пути к нересту стерляди и других ценных промысловых рыб.

Но золотое кольцо продолжало сиять сапфирами, и Полоз безошибочно узнал свою работу.

— Здесь нет никакой ошибки. Такие вещи просто так в заводях не валяются, — улыбнулась ей Хозяйка. — Похоже, ты дождалась.

— Да как он меня отыщет в такой глуши, — неожиданно для себя засмущалась Лана. — Разве что придет строить какой-нибудь вонючий завод.

— Великий Устюг — заповедное место, — сдвинул золотистые брови Полоз, которому с каждым годом приходилось все сложней защищать свои кладовые, которые он открыл смертным, от выползней из Нави и просто рвачей.

— Но Яромир знает дорогу и добраться сюда ему не помешала даже проклятая руна Нави, — напомнила Хозяйка, чей терем и раньше менявший обличье под ее настроение, теперь не отличался от построек смертных и назывался «Научно-исследовательский институт цветной Металлургии».

— Посмотрим, как соединятся нити судьбы, — заключил Полоз. — Но это место я супостату не отдам.

— Ты лучше себя побереги и своих девочек, — вздохнула Хозяйка, имея в виду смертную жену Хозяина всего золота и подраставшую дочь, которой предстояло родить наследника дедова дара.

— Не учи меня, не маленький, — отмахнулся Полоз, хотя о нависшей над ним опасности, он, конечно, знал.

Лана вернулась в свои угодья и стала ждать, обихаживая лес, прибираясь в избушке и почти неосознанно прихорашиваясь. В последние годы обновы она надевала, только когда выбиралась в людской мир, с легкой руки Хозяйки, то примеряя то фижмы, то затягивая на все еще тонкой по-девичьи талии неудобный корсет. Модную у смертных в последние годы мини-юбку она сочла нарядом слишком откровенным. Хотя, глянув на себя в зеркало, отметила, что ноги, столько лет топтавшие лесные просторы, все еще сохраняют стройность, а стан — гибкость. Зато брюки сочла одеждой удобной, особенно для прогулок по лесу или езде верхом. Хотя сама по-прежнему предпочитала длинную вышитую рубаху с поневой, при встрече со смертными превращавшиеся в строгую юбку с кофтой или льняное платье.

Он появился в Вольном Устюге ясным весенним днем под звуки радио, отпугивавшее диких зверей, и тарахтение вонючей моторки, одетый в брезентовую ветровку, армейские штаны и болотные сапоги. Высокий, крепкий, с буйной копной рыжих волос, такой же огненной бородой и пронзительными синими глазами. Невозможно молодой. Даже по меркам смертных. Заповедный край его сразу впустил, а Лана мгновенно его признала, удивившись только, почему не чувствует привычной магии огня, с которой так упоительно сливалась ее собственная. Но только не в последний раз, когда его, поглотив, отравила темная сила Нави.

Сейчас даже отдаленного присутствия тьмы в нем не ощущалось. Как, впрочем, и остальной магии. Он снова пришел в этот мир, чтобы прожить недолгий век смертного. И что за такой короткий срок можно завершить? Впрочем, об одном деле Лана точно знала. Не просто так река принесла ей обручальное кольцо.

— Яромир! — позвала она его со всей тоской страстью, которую копила долгие годы, да что там годы — века.

Но он ее не услышал. Более того, Лана оставалась для него невидима, как и та часть мира, в котором она сейчас жила. Все же обязанности Хранительницы накладывали определенные ограничения, и в Вольном Устюге ее мог увидеть только такой же потомок бессмертных, пусть даже дальний, или шаман. А Яромир в своем новом воплощении ни к тем ни к другими не принадлежал. Более того, он даже не верил в существование иных миров, кроме того, который он мог увидеть, пощупать или вычислить с помощью математических формул.

— Андрюх, ты куда запропастился? — позвал его кто-то из спутников, чья моторка тарахтела в камышах у самой границы Вольного Устюга, но не могла попасть внутрь, петляя по протокам.

— Да я сейчас! — отозвался Яромир, который теперь откликался на имя Андрей. — Здесь просто заповедник какой-то! такое разнообразие видов! Одних гербариев можно насобирать на десяток коллекций. Не говоря о земноводных. — Езжайте сюда.

— Да не, мы лучше вдоль Княженицы осмотр проведем. — благоразумно отозвались со второй моторки те, кому доступ в Вольный Устюг оставался заказан. — Кузьмич говорит, там ниже по течению плотина бобров. Соберем материал для отчета на кафедру по млекопитающим.

— Хорошо, я тогда пока тут осмотрюсь и сделаю замеры. Странно, что мы здесь еще ни разу не были.

«Что он творит? Он это серьезно?» — не поверила своим глазам Лана, когда ее вернувшийся возлюбленный, заглушив мотор, ступил на мелководье и, вооружившись сачком, словно неразумное дитя, начал с увлечением ловить лягушек, а потом еще и цветов нарвал, стараясь брать с корнем и разных видов. Венок он что ли собирается плести. И что такое гербарий?

В следующие недели он приезжал в Вольный Устюг, как к себе домой, в упор не замечая ходившую за ним буквально по пятам Лану, и каждый раз либо ставил садки, либо ловил мелкую живность сачком. Так что Хранительница начала уже на него сердиться. Впрочем, большинство животных, среди которых отдавал предпочтение лягушкам, тритонам и водившимся тут в изобилии мелким ящерицам, он обмерял и отпускал, лишь некоторых оставляя «для исследований».

Лана почти что сходила с ума, не зная, как привлечь его внимание. Она любовалась, как он ловко управляется с моторкой и нехитрой снастью, как бережно обращается с животными и растениями, которых Яромир прежде не замечал, как в жаркие майские дни купается в реке, или, сняв рубаху, вытаскивает клещей. Как же Лане хотелось его обнять, приголубить, напоить ягодным взваром или сыченым медом, приготовить угощение вместо хлеба с салом или тушенки.

Она понимала, что ей достаточно покинуть свой заповедный край, даже не надо выбираться в город, который не любила и надолго никогда не задерживалась. Но она почему-то робела, словно боялась чего-то.

Как-то раз ее милого увидел и зашедший по-простому в гости дядька Полоз.

— Да это же Андрей Мудрицкий с кафедры позвоночных, — озадаченно проговорил он. — Наш боец-эколог. Он мне в прошлом году мозг ложечкой выел насчет очистных сооружений Аффинажного завода. Как будто это я не позволяю их поменять. А ведь и вправду похож, — добавил он, поглаживая золотую бороду. — Как я его прежде не признал. Впрочем, я редко бывал в Змейгороде, почти и не знал Яромира.

Лана вспомнила, что экологи — это те, кто защищает природу. Может быть, в этом и заключалась часть искупления Яромира, чтобы оберегать даже малых живых существ? Ибо то немногое, что Андрей и его коллеги для исследований брали у природы, не шло ни в какое сравнение с тем вредом, какой наносили даже безалаберные туристы и крестьяне, из-за непотушенного костра бездумно выжигавшие целые леса.

— Да что ты теряешься? — Не понимала замешательства Ланы Хозяйка. — Конечно, в Вольном Устюге он тебя не увидит. — Но кто сказал, что вы не можете вновь познакомиться за его пределами? А там, глядишь, он тебя и узнает. А не узнает — тоже не беда. Сердце его пока свободно, поскольку он ничего не видит, кроме своих земноводных. Приезжай к нам в институт на конференцию. Там и организуем вашу встречу. Уж, надеюсь, ты сумеешь смертного очаровать.

Лана соглашалась, что предложение Хозяйки весьма разумно, но почему-то медлила, никак не могла найти повода. Она после гибели Яромира покидала Вольный Устюг, только когда требовалась ее помощь, и ей почему-то казалось, что Яромир или Андрей должен впервые увидеть ее там или где-то в окрестностях.

— Ну что, доченька, все-таки дождалась своего буслая. — глядя на Яромира-Андрея, улыбнулся Лане батюшка-Водяной. — Только друзей он по-прежнему выбирать не умеет. Так что ты поосторожнее с ним, как бы не попасть тебе в ледяные сети.

Лана сначала не поняла, куда клонит родимый, только однажды Андрей, которого она обычно уже поджидала на границе своих владений, вновь приехал не один. В моторке рядом с ним сидел тот, с кем Яромир сначала несколько столетий боролся, а потом чуть меньший срок служил.

О том, что Хозяин Нави сумел возродиться, Лана узнала от Хозяйки еще много лет назад, когда тот впервые схлестнулся с ее братом на одном из золотых приисков. Сейчас Кощей руководил аффинажным заводом и считался крупным бизнесменом, реализуя через Фонд экологических исследований различные сомнительные проекты. Прежнего могущества он пока не обрел и иглу, обломки которой унесла Жар-птица, не отыскал, исподволь подбираясь к золоту, которым владел Полоз. Накапливая силы за счет человеческих страданий и мук живой природы, он по-прежнему вынашивал планы, получив доступ к угодьям пяти Хранительниц, подчинить себе силу семи Миров. И вот теперь он почти нашел дорогу в Вольный Устюг.

Лана сразу его узнала по порыву тлетворного ветра, принесшего тяжелый могильный холод и запах тлена. Хотя и внешне Кощей не сильно изменился. Только оделся по последней моде и добавил в аккуратно подстриженные волосы респектабельную седину. Бедный глупый Андрей смотрел на него с уважением, увлеченно показывая места, которые собирался от таких, как он, защищать.

— Да вы только посмотрите, Константин Щаславович, какая красота! — возбужденно восклицал Андрей, указывая в сторону Вольного Устюга. — И эта территория до сих пор не только толком не исследована, но и не зафиксирована на карте особо охраняемых природных объектов.

— Согласен, это серьезно упущение, но мы обязательно его исправим, — с умным видом кивал тот, кто носил теперь имя Константин Щаславович, с жадностью глядя в сторону Ланы, которую в отличие от своего доверчивого спутника прекрасно видел.

Ее так ошеломила эта во всех отношениях неприятная встреча, которой она всеми силами старалась избежать, что она даже не подумала о возможности хотя бы укрыться. Тем более что границу Вольного Устюга Константин Щаславович, как не тщился, пересечь не смог. Хотя доверчивый Андрей его за собою звал.

— Лучше в другой раз, — уклончиво ответил Хозяин Нави. — У меня много дел.

— Конечно-конечно! — уважительно закивал Андрей, разворачивая моторку в протоке и бросая еще один влюбленный взгляд на Вольный Устюг и по-прежнему не замечая Лану.

Константин Щаславович тоже на прощание обернулся, безошибочным взглядом отыскал Хранительницу и послал ей насмешливо-холодную мысль:

«Вот мы и снова встретились, дочь Водяного. И опять твой возлюбленный беспамятный мне служит. Сколько в своем Вольньм Устюге не прячься, а все одно рано или поздно моею станешь!»

Когда шум моторки стих вдалеке, Лана обернулась лебедкой и долго почти бесцельно летала над своими владениями, изливая тоску-кручину вместе с теплым весенним дождем. На что она надеялась? Еще Финист предполагал, что Яромир после встречи с его кинжалом попал не в Навь, где его никто не видел, а оказался в Обители беспамятных, куда попадают те, от кого ничего не осталось, даже души.

Как он сумел вернуться, Лана не знала и теперь боялась каждого нового приезда Андрея и первое время даже избегала встреч.

Как пояснила Хозяйка, на этот раз Кощей поймал глупого легковерного ящера на том, что финансировал его исследования в области охраны природы, и тот даже не подозревал, что та же самая рука, которая дает деньги на содержание биостанции, покупку необходимых инструментов и даже бензина для той же моторки, эту же природу убивает. Поэтому, когда возле самого Вольного Устюга, на который Константина Щаславовича фактически вывел Андрей, появился мусорный полигон, под которым открывался портал в Навь, бедный исследователь обвинял кого угодно, но не своего благодетеля. Мудрицкий обивал пороги различных контор, но его не слышали, как старейшины Змейгорода не слышали Яромира.

— Ну я же говорил, что у меня снова есть хороший и надежный слуга! Андрюша Мудрицкий, Яромир Беспамятный! — откровенно глумился Константин Щаславович, свозя на полигон новые машины с мусором, заключая липовые договоры на утилизацию токсичных и радиоактивных отходов, так что прилегающий к Вольному Устюгу лес кричал отчаянным криком.

Лана понимала, что Хозяин Нави поступает так не только для того, чтобы увеличить свою силу, но чтобы выманить ее, как в свое время Дождираду из заповедных владений. Но отчаянный призыв о помощи без ответа оставить не могла и врачевала лес там, где получалось дотянуться.

Ученые с расположенной неподалеку биостанции тоже старались, но их усилия сводились на нет под напором денег и произвола. Тем более что и концов у них тоже не получалось найти, Бедный Андрей с упорством слепца, пытающегося найти дверь в глухой стене, уповал на Константина Щаславовича, надеясь, что тот решил его проблемы. Хотя и Хозяйка, и коллеги ему намекали, что его благодетель не тот, за кого себя выдает. Да и вообще люди его уровня редко, когда занимаются благотворительностью без стремления получить какую-нибудь выгоду.

— С нашими чиновниками говорить бесполезно, — в один из приездов на биостанцию делился с друзьями Андрей. — Попробую привлечь к проблеме внимание столичной прессы.

Лана его только пожалела, но приезда журналиста ждала с интересом. Неужели человеку, владеющему словом, удастся что-нибудь изменить? Когда же он приехал, такой же молодой как Андрей, высокий, беловолосый и сухощавый, она в нем безошибочно признала одного из потомков Медведко, сильного шамана, хотя и не прошедшего посвящения. В отличие от своего спутника столичный гость, которого звали Михаилом, сразу ее увидел, и искренний восторг в его взгляде согрел немного тщеславной мыслью о том, что она еще может воспламенять мужские сердца.

И хотя на Семик Лана беззаботно плясала под его вещую дудочку вместе с празднующими начало лета духами, она бы предпочла, чтобы наигрыш ей сыграл тот другой, а еще лучше подхватил ее и увлек в круг зажигательной пляски, раз уж в небо вдвоем им подняться уже не судьба. Но Андрей, хоть и стоял рядом, а с упоением наблюдал за брачными играми лягушек и, конечно, не видел, как к Лане подбирается Хозяин Нави.

На этот раз Кощей не стал трудиться над поддержанием человеческого облика, предстал перед ней черным смерчем, вновь напоминая о брачном договоре, срок которого тысячи лет назад прошел, да и не был осуществлен, в отличие от ее договора с Яромиром.

— У меня есть нареченный жених, — напомнила Лана.

— Только он тебя не узнает, даже не видит, — рассмеялся Кощей.

— Кто его таким сделал? — гневно сверкнула глазами Лана.

— Он сам выбрал свою судьбу. А я только наказал его за предательство. Разве ящеры поступили бы с ним иначе?

— Можешь сколько угодно глумиться, — проговорила Лана, — но если он вернулся, значит, в этом есть какой-нибудь смысл.

— Конечно есть! — плотоядно улыбнулся Кощей. — Он ведь привел меня к тебе. Отдай мне Вольный Устюг, последний раз добром прошу. И живи сколько хочешь со своими Яромиром-Андреем. Не согласишься — пеняй на себя.

Он обернулся черным смерчем исчезая, в глубинах Нави.

А на следующую ночь, когда Лана гуляла по заводям на границе своих владений, ее опутала ледяная сеть.