Лана из Змейгорода

Глава 36. Перстень с сапфирами

Поначалу Лана не до конца осознала опасность, пытаясь освободиться, хотя уже понимала, что за рыбак поставил на нее сеть. Но почти невидимая тонкая, частая леска лишь еще больше ее опутывала, нестерпимо больно впиваясь в тело, не оставляя надежды. Лана чувствовала, как холод постепенно сковывает ее, замедляя кровь в жилах и грозя дойти до сердца. Похоже, Константин Щаславович сумел углядеть незамеченное ею слабое место в защите Вольного Устюга и пробить там брешь, зная, что Хранительница рано или поздно попадется.

Жутко испугавшись, она принялась звать на помощь, пока голос ее хоть как-то слушался. Ее призыв, правда, получался больше похожим на лебяжий прощальный крик, хотя стояло начало лета. Да и за время, пока билась в сетях, она уже успела принять человеческий облик. Изнемогая в безнадежной и почти бесполезной борьбе, она уже не верила, что ее хоть кто-нибудь, кроме Кощея, услышит. Как же все глупо получилось. Ждала столько лет, отгородилась ото всего мира в добровольном затворничестве и на пороге своего счастья так глупо попалась. Видимо, пробудившаяся любовь к Яромиру, вернее, теперь Андрею, притупила ее осторожность.

Когда до нее донесся топот приближающихся шагов, Лана так испугалась, что даже не сразу узнала голос, который слышала во сне столько лет, не чая услышать наяву. Ему вторил другой, надо сказать, совсем уже забытый. В этом, вероятно, содержался какой-то высший смысл, что и сотни лет спустя защитить ее от Кощея спешили все те же двое — потомок Медведко и вернувшийся Яромир. Она краем уха слышала, что неугомонный исследователь и его гость целый день провели на мусорном полигоне и только закончили париться в бане, очищая тела от скверны Нави. Лана даже чувствовала принесенный ими добрый дымок.

— Держитесь, потерпите немного, я сейчас! — приговаривал Андрей, осторожно подтягивая сеть вместе с добычей к берегу, пока потомок Медведко Михаил, используя дарованную его роду силу двух миров и живительную магию Ханительниц, выжигал погань Нави и распутывал ледяные узлы.

Тем временем Андрей, закутав свою невероятную находку в ветровку, поднял ее на руки, унося в сторону избы, и Лана, обнимая его за шею, плакала, сама, не ведая, от чего. Он наконец-то ее увидел, хотя, конечно же, так и не узнал. Она представляла себе эту встречу как-то иначе и все равно млела в объятиях, вдыхала его аромат, исходила медом под исполненным обожания взглядом синих любимых глаз. Велес-батюшка, похоже, сыграл неплохую шутку, когда позволил Кощею поставить эту сеть, ускорив встречу своей внучки с избранником.

И все же Лана понимала, что ей надо немедленно вернуться обратно. Вот только сил ни на что не хватало, а глаза сами собой слипались, как у лягушки в формалине или рыбки во льду.

— Мне надо идти, — вяло пыталась протестовать она, когда Андрей, обработав каким-то снадобьем смертных ее порезы, заботливо закутал в одеяло и отпаивал чаем с шоколадом.

Рядом суетились смотритель биостанции Кузьмич и Михаил, который единственный догадывался о том, что происходит. Еще пересекая порог избушки на руках, словно входящая в дом мужа невеста, Лана увидела начертанные на земле оберегающие руны. Кудесник готовился к бою, и Лана со своей стороны собиралась ему помочь.

— Не отдавай меня ему! — взмолилась она, имея в виду того, кто назывался Константином Щаславовичем и кто караулил ее за порогом.

Она понимала, что Хозяин Нави, обозленный неудачей, даже в том случае, если она укроется в своих заповедных владениях, отыграется на оказавших ей помощь смертных. Да и не имела она сейчас сил, чтобы обратиться и долететь до Вольного Устюга. Особенно когда со стороны полигона полезла голодная и безобразная навь.

О том, что творилось за пределами избы, лучше всего мог рассказать только кудесник Михаил, который всю ночь стоял на крыльце с дудочкой, пока Андрей успокаивал метавшуюся в бред Лану. Раны от сетей нестерпимо болели, и она чувствовала, что чудовища, которых Хозяин Нави создал из дешевых упаковочных материалов, у смертных называвшихся полиэтиленами, ее душат хуже любых сетей.

Его сила иссякла с рассветом, тогда ушел на покой измученный Михаил, и Лана под охраной Андрея сумела забыться тревожным сном, зная, что на следующую ночь предстоит новая битва, и в Вольный Устюг она не уйдет. Еще Андрея защита пропустит. Насчет Михаила и Кузьмича она не знала. А ведь еще существовали ничего не подозревавшие деревенские, жившие неподалеку от полигона возле коттеджного поселка, где Константин Щаславович выстроил себе роскошный особняк, отдаленно напоминающий терем Землемысла.

Поскольку Андрей и Кузьмич утром уехали в деревню, Лана сумела побеседовать с Михаилом наедине. Поблагодарила за заступничество, а потом помогла еще раз опахать биостанцию, прося у батюшки Велеса защиты. Почему не может вознаградить своего заступника так, как бы тот хотел, Лана объяснять не стала. Впрочем, чуткий кудесник и сам все понял, когда она побежала к берегу, едва услышав знакомый звук мотора, а потом увлеченно примеряла скромное ситцевое платьице из сельпо и прочие женские безделушки, которые привез для нее Андрей. Вчера во время борьбы с сетью ее сорочка изорвалась, и по биостанции Лана расхаживала в доходившей ей до колен мужской фланелевой рубахе, подпоясанной армейским ремнем.

— Вам же необязательно возвращаться именно сегодня? — не зная, как найти повод, чтобы уговорить ее остаться еще погостить, подошел к ней Андрей, и Лана едва сдержалась, чтобы не запрыгнуть ему на руки, повиснуть на шее и уже никогда не отпускать.

Любимый мог ее неправильно понять. Она и так не могла толком объяснить, кто и откуда, повторяя только свое имя, которое ее Яромир в новом воплощении, увы, не помнил, хотя, как и предсказывала Хозяйка, влюбился без памяти.

— Не такая я уж важная особа, чтобы обращаться ко мне на «Вы», — подбодрила его Лана, благодаря за подарок, и морально готовясь к новой встрече с врагом.

Она понимала, что Андрей в этот раз ей не помощник. После вчерашнего бдения возле нее, он спал сном младенца, даже когда Хозяин Нави привел жутких выползней, едва не прорвавших оберегающий круг, который они построили с Михаилом. К счастью, на этот раз Лану услышал не только батюшка Велес, но и тучегонитель Перун. Добрая гроза с сильнейшим ливнем разогнала всю навь, смыв скверну и придав сил выложившемуся без остатка Михаилу. Лана вспоминала про разорванное легкое Медведко и придирчиво присматривала за кудесником, не зная, удастся ли им всем пережить третью ночь.

— Что ты тут затеяла, девонька? — пожурил ее явившийся к месту побоища ближе к закату батюшка Водяной. — И себя погубишь, и смертных не спасешь. Возвращайся-ка ты лучше в свой Вольный Устюг, а я тебя провожу.

— Не могу я с ним расстаться, — неожиданно даже для самой себя призналась Лана, имея в виду, конечно, Андрея. — И смертных бросить не имею права. Это ведь я их под беду подвела.

— Да уж, конечно же, как всегда — ты, — недовольно проворчал батюшка. — Андрей твой беспутный подвел, когда с Константином Щаставовичем сдружился и к Вольному Устюгу его привел. Ох, девонька, не будет вам, бедным, покоя. Не отстанет от вас Кощей, но, видно такова судьба.

Прежде чем удалиться, он еще о чем-то переговорил с Михаилом, а Лану на берегу разыскал Андрей, предложив ей вместе осмотреть окрестности биостанции, будто она не знала тут каждую кочку и не помнила большинство вековых сосен черенками или шишками. Виду она, конечно, не подавала, с интересом внимая его речам, стараясь запомнить мудреные научные обозначения, словно в лучах солнца согреваясь огнем его пробудившейся к жизни любви. Впрочем, на признания он оказался далеко не так боек, как прежний Яромир.

— Какое необычное и красивое имя Лана, — улыбался он ей, перенося через протоку, в которой и курице по колено. — Ты и сама необычная. Как и то заповедное место, о котором я тебе рассказывал. Носить бы тебя на руках и не отпускать.

Лана против такого предложения не возражала, тем более что видела в нем не только буквальный смысл. Андрею очень хотелось ее удержать, но он не знал, с какой стороны повести разговор, чтобы ее не напугать и не обидеть.

— Такое ощущение, что я тебя знаю уже целую тысячу лет, — задумчиво проговорил он, все-таки поставив ее на теплый речной песок.

— А может быть, больше? — оправляя платье, глянула в синие желанные глаза Лана, но нашла там только легкую озадаченность и море обожания.

Глаза Андрея изливали на нее потоки света, и с ними не могла сравниться даже пронзительная синь умытых грозою небес. Губы манили, как колодец в засуху. Он наклонился, вроде бы чтобы снять с ее платья несуществующую букашку, а потом поцеловал, и Лана растаяла от этого первого за столько времени поцелуя.

— Только обещай мне, что не отдашь меня Константину Щаславовичу, как бы он не просил! — повинуясь мгновенному порыву, взмолилась Лана, опасаясь, что бизнесмен и благодетель может надавить на своего слугу.

— Я не имею на это никакого права! — озадаченно проговорил Андрей. — Ты не вещь и не чья-то собственность. Ой, а что там блестит? — удивился он, разглядывая на берегу какую-то странную корягу, оказавшуюся то ли стеклом, то ли камнем. — Ну надо же! Это ж, похоже, фульгурит!

— Ну да, громовая стрела, — в смятении кивнула Лана, и во время прогулки вызывавшая его улыбку народными названиями растений и животных.

— Какой любопытный образец!

Лане оставалось поблагодарить силы природы, которые не только пришли на помощь, но дали в руки оружие против Хозяина Нави. Другое дело, что применить его оказалось немногим легче, нежели в битве с ледяным демоном. На этот раз Кощей призвал на помощь разрушительную силу огня, мстительно выжигая лесные угодья, оказавшиеся между биостанцией, Вольным Устюгом и мусорным полигоном, откуда пожар, конечно же, и начался.

— Ну я же им говорил, что добром это не кончится! — возмущался Андрей, глядя на поднимающееся над верхушками столетней черневой тайги зарево. — Вот вам, пожалуйста, дождались.

Велев Михаилу охранять Лану и, если что, постараться ее увезти, он помчался к радиорубке, чтобы вызвать пожарных. Подняться в небо, чтобы победить тьму или хотя бы сразиться с Хозяином Нави в единоборстве, он не мог. Но и в его рискованном броске навстречу огню Лана увидела прежнего Яромира, с тоской думая о том, что Кощей может забрать у нее возлюбленного просто ради мести. Радиорубка находилась как раз за пределами начерченного с Михаилом оградительного круга недалеко от леса, по верхушкам которого к биостанции сейчас мчался пожар. Хозяин Нави на этот раз обернулся разрушительным огненным смерчем.

— Что он делает! Он же погибнет! — заливаясь слезами, заламывала руки Лана, в отчаянном призыве пытаясь вызвать дождь.

— Я остановлю его! — воскликнул кудесник, принимая облик тотема. Не просто так его дальний предок прозывался Медведко, а прадед по отцу носил мокшанское имя Овтай, тоже обозначавшее Хозяина тайги.

Лана сумела докричаться до реки, вновь призвав на защиту живительную силу воды и земли. Хорошо, что Кощей еще не обрел прежнего могущества! Она невольно вспомнила страшную битву под стенами Змейгорода, когда они с другими русалками, пока воины сражались, не позволяли силам Нави разрушить покров батюшки Велеса. Теперь ее крепостью стал не только Вольный Устюг, который она защищала, но и весь лес, а воин и кудесник, вставшие за нее и ее угодья, стоили целой рати.

Когда огненный смерч, так и не добравшись до радиорубки, уступил силе воды, Хозяин Нави принял изначальный облик огнедышащего змея. Михаил принял вызов, хотя наверняка понимал, что в этом противоборстве ему не победить. Лана не ведала, как помочь своему заступнику, хотя и радовалась, что сумела отвести беду от Андрея. Впрочем, тот от борьбы не собирался уклоняться.

Трудно сказать, что он увидел своим искаженным зрением смертного. Но в тот момент, когда змей подмял Михаила, собираясь его растерзать, Андрей, забежавший в избу вроде бы за дробовиком, выскочил оттуда, сжимая громовую стрелу.

— А ну, пошел отсюда! — вскричал он, со всей страстью неуемной натуры, загоняя свое оружие дракону в пасть.

Так уж получилось, что именно этот безумный бросок отправил Кощея обратно в Навь, хотя бы частично искупив преступления Яромира и свою недавнюю оплошность.

Лана еще выхаживала получившего в борьбе с Навью раны Михаила, попутно исцеляя пострадавший от пожара лес, когда Андрей подошел к ней с серьезным разговором.

— Я не знаю, как ты к этому отнесешься, но сегодня ночью мы все могли погибнуть, а я тебе так ничего и не сказал.

Сердце Ланы забилось учащенно. Кажется, у беспамятства ее возлюбленного существовали свои положительные стороны. Ибо какая женщина откажется от того, чтобы снова услышать заветное признание.

— Я люблю тебя, Лана! — проговорил он проникновенно. — Полюбил с самого первого мгновения, когда тебя увидел, и я не могу тебя потерять. Я не знаю, как ты к этому отнесешься, мы все-таки знакомы всего три дня, может быть, ты сочтешь меня легкомысленным, но я бы хотел забрать тебя с собой. Ты выйдешь за меня замуж?

Лана едва не рассмеялась. Хотя говорил он отнюдь не так бойко, как прежде Яромир, но решение умел принимать также быстро. И на этот раз она не колебалась.

— Если я отвечу — да, ты меня легкомысленной не сочтешь?

Андрей вместо ответа заключил ее в объятья, обжигая губы страстным поцелуем.

— Мне только надо забрать кое-что оттуда, где я прежде жила.

— Ты здесь от кого-то скрывалась? — удивился Андрей, когда они добрались до построенной им же избушке в глубине распадка.

— Думаю, ты даже догадываешься, от кого.

— И чем вам всем Константин Щаславович так не угодил? — задумчиво проговорил он, оглаживая венцы массивных бревен и словно чего-то вспоминая.

— Кажется, не я одна считаю, что к его благодеяниям надо относиться с большой осторожностью, — заметила Лана, которая уже успела пообщаться с приезжавшими на биостанцию после пожара следователями и журналистами.

В отличие от ее возлюбленного те тоже по поводу Хозяина Нави не обольщались. Потихоньку выздоравливающий Михаил убедил ее, что какое-то время козней супостата можно не опасаться. Ход в Навь запечатан надежно. А бесконечно не живут даже звезды.

Андрей все с тем же растерянным видом прохаживался вдоль массивного стола, с интересом глядя на ложе, которое к их приезду домовой застелил душистыми травами, пуховыми перинами и шелковыми простынями. Лана, собиравшая нехитрые пожитки, проследила его взгляд, подошла сзади и обняла. Она же хотела, чтобы их первая встреча произошла именно в Вольном Устюге. Тут Андрею дважды не пришлось объяснять. Он сгреб ее в охапку, покрывая поцелуями и освобождая от одежды. Благо Лана не только не сопротивлялась, но, наоборот, поощряла его, как и в прошлый единственный раз.

Он сначала немного робел, но потом в нем словно проснулся горячий неистовый дух Яромира, хотя нежности и деликатности в нем тоже хватало.

— Это действительно заповедное место! — проговорил он, когда они лежали обнявшись. — Я бы хотел тут остаться навсегда.

— Нам ничего не мешает сюда вернуться, — приникла к его широкой груди Лана.

Они и в самом деле провели большую часть лета здесь, в Вольном Устюге, где Лана показывала своему любимому самые заповедные уголки. В остальное время Лана пыталась освоиться с непривычной для нее жизнью в городе, куда перебралась ближе к зиме, завершив все дела Хранительницы. Хорошо, что Хозяйка иногда ее зазывала в гости. Иначе бы пришлось в новой жизни ощущать себя совсем дикаркой.

— Почему ты не сказала, что у тебя в родных такие известные в нашем городе люди? — удивился Андрей, когда они ходили на смотрины к Хозяйке.

— Ты не спрашивал, — лукаво улыбнулась Лана, разглядывая выставленные в витринах малахитовые цветы. — Да и что бы это изменило.

— Жаль, Константин Щаславович на свадьбу вряд ли придет, — посетовал Андрей, узнав от сотрудников Фонда экологических исследований, что бизнесмен срочно уехал за границу.

— Он слишком важная персона. У него и без нас хватает дел, — подыграла любимому Лана.

Она ничего не говорила, но, конечно, радовалась передышке и снова готовилась к свадьбе, куда помимо отца и Хозяйки позвала Михаила, к тому времени тоже нашедшего свою избранницу. Матушка и сестры ехать к ней отказались. «Уже один раз погуляли. Справишься и без нас», — напомнили они прошлый злополучный день. На этот раз все получилось. Разве что гуляли теперь не дома, а заказывали торжество в ресторане. Наряды молодых теперь выглядели иначе, хотя белое платье, которое Лане подобрала Хозяйка, и напоминало прежний ее наряд, но при этом не выглядело старомодным, тем более что волосы невесты, во время торжества покрытые похожей на плачею фатой, на следующий день не убирали под кику.

Надевая на палец Ланы кольцо его же работы, Андрей снова словно о чем-то задумался. Да и на перстень с сапфирами, пришедшийся ему, конечно, впору, глядел со странным выражением, явно узнавая.

— Словно носил его много лет, но потом обронил и потерял, — доверительно поделился он с Ланой вечером, когда проводили гостей.

— Это было, вероятно, в прошлой жизни, — с поцелуем потянулась к нему Лана, переживавшая, что их счастье продлится очень недолго.

Впрочем, никто не мешал ей уйти вслед за любимым в Чертоги предков.

— Зачем сразу Чертоги? — удивилась Хозяйка. — Ты всегда можешь с ним поделиться искрой жизни.

О возможности разделить долгую нетленную жизнь с тем, кого любишь, в Змейгороде, конечно, знали, но редко использовали. Ящеры предпочитали заключать браки среди своих, очень удивляясь, когда кто-то находил счастье со смертными. Несостоявшийся жених из полуденных стран носил траур по смертной жене из-за того, что после тяжелых родов она попросила с помощью искры жизни спасти умиравшего сына.

Лана к тому времени уже тоже носила под сердцем дитя и потому, поблагодарив за совет, все-таки решила дождаться разрешения от бремени.

— Ты не переживай, что матушка твоя не хочет приехать, — успокаивала ее Хозяйка. — Я буду рядом и мои служанки-ящерки тоже. А от смертного мужа больше шансов наследницу дара родить.

Трудно сказать, глядела ли она в свое каменное зеркало, но в положенный срок Лана произвела на свет маленькую очаровательную русалочку.

— Ну наконец-то, — радовался внучке батюшка Водяной. — Теперь Вольный Устюг в безопасности, хотя супостат все равно, если вернется, не отстанет.

— Какая хорошенькая! — умилялся Андрей, баюкая новорожденную и вставая к ней ночью, если она, испугавшись, начинала плакать. — Настоящая маленькая царевна. Давай ее так и назовем. Василисой. Василиса Мудрицкая неплохо звучит. Почти что как Василиса Премудрая.

Лана, конечно, не возражала, хотя и подумала, как бы ее девочке не разделить судьбу героини сказки. Убедившись, что дочка принадлежит к ее роду, а Вольный Устюг, куда они все вместе наведались вскоре после ее рождения, ее признал, она поделилась с мужем искрой жизни, зная, что даже в том случае, если до нее доберется Кощей, это поможет ей уцелеть. Когда же Василиса подросла, рассказывала ей про Змейгород и подвиги отважного ящера Яромира, умалчивая, конечно, о его преступлениях на службе Кощею.

— Он такой сильный и храбрый. Ну прямо как наш папа! — рассуждала малышка.

— Битвы крылатых ящеров! Лучше, чем в любом кино! Ланушка-лапушка, ты прямо настоящая сказочница, — со странным видом слушая рассказы и называя ее прежним прозвищем, умилялся Андрей. — И откуда ты только эти истории берешь?

— Лес нашептал, — улыбалась любимому Лана.

В новом воплощении он не стал легендарным героем, и не ему вновь довелось сокрушить вернувшегося Кощея, но он нес все, что ему определила судьба, хотя и до последнего сохранял слепоту в отношении Константина Щаславовича.

Они получали из роддома первого внука, наделенного дедовым огненным даром. Настоящего ящера, которому по достижении возраста посвящения предстояло подняться в небо. Сколько раз Андрей признавался, что, словно мальчишка, видит сны, в которых летает.

— Это все твои сказки, — в шутку пенял он Лане.

И вот теперь, глядя на внука, Андрей явно чувствовал исходящую от малыша магию, и воспоминания, которые отобрал у него Кощей, снова к нему возвращались.

— Яромир, — потрясенно прошептал он, глядя на малыша.

— Да, любимый, — со слезами на глазах улыбнулась ему Лана.