«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-02 (1999)

Места душевного отдохновения

Джесси Чэн

Тайваньские храмы — это нечто большее, чем лишь места для отправления религиозных обрядов. Они давно являются центрами многообразной общественной жизни, и все больше храмов ищут новые формы служения жителям городов и поселков Тайваня.

«Через каждые три шага вам встретится маленький храм, а через каждые пять — большой», — гласит старая тайваньская пословица, и любой совершающий поездку по острову может легко убедиться в ее истинности. Буддийские и даосские храмы, крохотные кумирни в честь популярных божеств среди рисовых полей и большие многоэтажные храмы в городах, ежедневно привлекающие тысячи прихожан, — разнообразие храмов необычайно велико. Согласно официальным статистическим данным, на Тайване функционируют более 12000 храмов, и эта цифра, возможно, несколько занижена.

При упоминании о храмах в воображении большинства людей возникнет картина какого-либо ежегодного праздника: улицы, заполненные верующими и просто зрителями, которые собрались, чтобы наблюдать красочную процессию с гигантскими изображениями божеств, шествующими по улице под аккомпанемент грохота барабанов и треска хлопушек По традиционному лунному календарю отмечается много праздников. Главные из них — это праздник фонарей; день рождения Мацзу, покровительницы мореходов; праздник духов, когда, по поверьям, врата преисподней открываются и ее обитатели отправляются в мир людей в поисках пристанища. В эти дни храмы становятся подлинными центрами местной жизни, организуя по всему острову различные церемонии, угощения для блуждающих духов (и, конечно, для людей) и другие многочисленные общественные и религиозные мероприятия.

Но роль храмов этим далеко не исчерпывается. Они традиционно являются основным местом общения жителей района или города, а примыкающая к ним территория представляет собой удобное место для отдыха и разного рода социально значимых встреч. Здесь можно увидеть типичную картину — группу людей, собравшихся у храма, чтобы поделиться друг с другом местными новостями и сплетнями, поиграть в китайские шахматы, выпить чаю или просто посидеть в тени и подремать. В особых случаях на площади перед храмом сооружаются сцены для выступлений артистов музыкальной драмы и кукольных представлений. Некоторые храмы, официально отнесенные к категории памятников истории, круглый год, словно магнитом, притягивают к себе туристов. Ближайшее окружение всех храмов привлекает немалое число самых разных коммерческих предприятий.

Многие жители Тайваня нередко останавливаются у храма, чтобы помолиться, включая и тех, кто не принадлежит формально к какой-либо религиозной конфессии и не отправляет регулярно обряды в каком-либо определенном храме. Некоторые просто задерживаются ненадолго у входа и, соединив ладони, почтительно кланяются божествам, находящимся на алтаре. Другие входят в храм, воскуривают благовония и медленно переходят от одной алтарной ниши к другой, обращаясь к различным божествам за советом по личным или семейным проблемам. Типичны такие сцены: мужчина средних лет держит подношения божествам высоко над головой, его губы беззвучно произносят слова молитвы, которую он возносит, вероятно, за благополучие в делах; молодая женщина стоит перед курильницей для благовоний, ее глаза закрыты, а ладони сложены вместе — нетрудно представить, что она молится за то, чтобы найти себе мужа; а пожилая женщина прижимает руки внука к связке благовонных палочек и склоняется несколько раз в поклоне перед образом Гуаньинь — богини милосердия.

«Храмы играют важную роль в жизни тайваньского общества, — говорит Лю Жуй-э, заведующая Отделом общественных мероприятий в администрации тайбэйского храма Синтяньгун, — Большинство китайцев, столкнувшись с личными проблемами, пойдут, скорее, в храм, чем к психиатру. Практически все, независимо от возраста, пола и рода занятий, посещают храмы — не только люди старшего возраста или склонные к суевериям. Многие из посещающих храмы — молоды, образованы и богаты. Человеку свойственно стремиться к славе, благополучию и здоровью точно так же, как и порой чувствовать себя одиноким и беспомощным, — такова человеческая природа. Люди идут в храм в надежде обрести там силу духа»

Это иллюстрирует пример 23-летней Чэнь Сюйхуа. Она работает в Тайбэе в одной из компаний, специализирующихся на изготовлении свадебных нарядов, и никогда не посещала храм до того, как ее брат попал в автомобильную катастрофу «В то время я почувствовала себя страшно беспомощной, — рассказывает она, — Но мой друг, водитель такси, старался утешить меня, монотонно повторяя слова буддийской молитвы. Это помогло мне вновь обрести душевный покой. Теперь я часто останавливаюсь у храма, чтобы помолиться за удачу в делах. И что самое главное, в храме мне становится спокойно и легко на душе».

Мнение Чэнь разделяет и 25-летний Линь Шикай — коммерсант, занимающийся сбытом автомобилей компании «Мицубиси моторе». «Я часто захожу в храм Синтяньгун во время обеденного перерыва, чтобы помолиться за благополучие моей семьи и за успехи в работе, — говорит он. — Хотя я и не являюсь ревностным последователем буддизма или даосизма, но я нахожу там душевный покой и покидаю храм с чувством, что все будет хорошо». Нет ничего необычного и в посещении храма учащимися. Чжан Синь-лань и Цзян Цзяци (им обеим по 19 лет) занимаются на курсах дополнительного обучения, готовясь к сдаче вступительных экзаменов в двухлетний колледж с неполным курсом. Они часто приходят в тайбэйский храм Синтяньгун.

«Мои родители — очень религиозные люди, — говорит Чжан. — Как-то раз они привели меня в храм для выполнения ритуала шоуцзин [заклинание, призванное излечить ребенка от испуга]. С тех пор я часто прихожу в храм с друзьями, когда ощущаю потребность в поддержке».

Определенные ситуации порой требуют посещения храма (обычно идут в ближайший). Например, когда сыну или дочери предстоит сдавать вступительные экзамены в среднюю школу старшей ступени или в университет, их родители, а иногда и учителя, идут в храм, чтобы обратиться к божествам с просьбой о покровительстве. Молящиеся помещают в корзину перед алтарем копию сертификата о допуске учащегося к экзаменам и сообщают божествам его имя и присвоенный ему номер. Затем они молятся за успешную сдачу экзаменов. Подобные сцены — вполне обычное явление летом, когда проводится большая часть важных вступительных экзаменов.

Религия всегда связана с надеждой. Люди, приходящие в храмы, надеются избавиться от опасностей и получить какие-то блага. Божеству, которое откликается на мольбы прихожан, преподносится большое количество благовоний, а божество, не оказывающее желаемой помощи, будет оставлено без внимания. Вообще в храме редко бывает представлено лишь одно какое-либо божество. Пантеон тайбэйского храма Луншаньсы включает более шестидесяти. В их числе — богиня милосердия Гуаньинь и покровительница мореходов Мацзу. Но здесь представлены и многочисленные менее известные божества: бог Видящий-за-тысячу-ли, бог Держащий-ухо-по-ветру, бог солнца, богиня луны, богиня судьбы, богиня родовспоможения, богиня, помогающая обрести потомство, бог гор и многие другие. В зависимости от конкретных нужд люди обращаются ктому или иному божеству.

Некоторые храмы представляют собой не только места для поклонения божествам и получения религиозного утешения, но и места для произнесения различных заклинаний и магических формул как средства решения верующими различных проблем. Примером может служить даосский храм Уданшаньмяо в Шулине (уезд Тайбэй), построенный Чэнь Куйчэном и его женой двадцать лет назад. Эта супружеская чета считает, что они наделены некоторыми особыми способностями — в частности, даром геомантии и способностью помогать тем, чья душа охвачена сомнениями и тревогами. Они утверждают также, что знают, как можно отвести беду и повлиять на судьбу человека, и выдают прихожанам сакральные мемориальные таблички с написанными на них именами усопших.

Этот храм, надстроенный над четырехэтажным домом Чэня, довольно необычный: в нем обитает несколько животных, а на стенах находятся многочисленные фотографии четы Чэней, произносящих заклинания, обращаясь к своим прихожанам. Над входом в храм висит табличка «Не входить!», так как в отличие от большинства других этот храм закрыт для обычной публики. По словам Чэня, у него 150000 последователей, проживающих в разных частях острова, и среди них — несколько законодателей и высокопоставленных чиновников.

Как правило, крупные храмы строятся и существуют на частные пожертвования. Примером может служить тайбэйский храм Луншаньсы. За каждым верующим, жертвующим деньги храму, закрепляется гуанминдэн - буквально, светильник. Он представляет собой небольшую свечу, или электрическую лампочку, которая находится за стеклом в форме линзы, вставленном в колонну около алтаря. Свет должен нести покой жертвователю. Но не все крупные храмы принимают пожертвования или делают это не всегда. «В Синтяньгуне верующим разрешено делать пожертвования только во время ежегодных храмовых встреч, — говорит Лю Жуйэ из храма Синтяныун. Это связано с шестью нашими принципами: никаких ящиков для пожертвований, никаких бумажных денег, никаких подношений животного происхождения, никаких произведений народного искусства, никаких подарков из золота в знак выражения благодарности божествам и никаких пожертвований от обычных граждан. Эти принципы восходят ко времени основания храма полвека назад, когда большинство людей были относительно бедные. Основатели храма считали, что благословение богов должны получать все — независимо от достатка и общественного положения».

Меньшие по размеру храмы строятся и существуют на пожертвования местных жителей. Один из таких местных храмов — храм Юйцюйтун в Лугане (центральный Тайвань), возведенный в честь военачальника Тяньду — божества, весьма почитаемого актерами, которые верят в его способность обеспечить им успех на сцене. Большинство храмов, независимо от их размера, управляются административным комитетом, или правлением, избираемым из числа прихожан. Ши Чжаочуань является членом административного комитета храма Юйцюйгун. «В прошлом мы противились посещению нашего храма туристами, — говорит он, — поскольку думали, что они могут нанести ущерб окружающей храм местности и оказать дурное влияние на местных жителей, уклад жизни которых был еще во многом традиционным. Сегодня мы подходим к этим вопросам более непредвзято. Почти все наши прихожане — местные жители. Мы сами поддерживаем наш храм, и он является духовным символом нашей общины».

В последние годы интересы и чаяния прихожан претерпели определенные изменения Некоторые из более крупных храмов, стремящиеся с учетом новых запросов людей не ограничиваться лишь ролью общественного центра и места отправления религиозных обрядов, расширяют сферу своей деятельности, включая в нее благотворительные программы, мероприятия социально-просветительного характера и содействие развитию родной культуры

Одним из наиболее активных буддийских центров острова является храм Луншаньсы в Тайбэе. Основанный в 1740 году, он занимает почетное место в ряду старейших и крупнейших храмов. Он ведет свое происхождение из провинции Фуцзянь, расположенной по другую сторону Тайваньского пролива. Ежегодно Праздник фонарей привлекает в этот великолепный ансамбль огромное число людей на одно из самых ярких празднеств, связанных с древней китайской традицией. Но в последнее время административный комитет храма начал устраивать и много других мероприятий — прежде всего, социальной направленности. «Помимо того, что Луншаньсы является храмом в традиционном смысле, он выполняет в настоящее время функции центра туризма, благотворительного фонда и центра общественно-просветительской деятельности, — говорит Чжан Цзюньхун, исполнительный секретарь административного комитета храма Такова тенденция, характерная ныне для деятельности более крупных храмов Тайваня». Луншаньсы организует сегодня разнообразные мероприятия, в том числе бесплатные занятия в группах каллиграфии, аранжировки цветов и японского языка.

Храм жертвует также значительные суммы средним школам и колледжам в форме стипендий и иных видов финансовой поддержки. Кроме того, он ежегодно тратит около 2,2 миллионов долл. США на различные благотворительные программы помощи бедным и больным Такая щедрость способствует привлечению все большего числа добровольцев к участию в социальных программах, осуществляемых храмом. Многие домохозяйки (в основном те, кому за пятьдесят или шестьдесят) из близлежащих районов регулярно приходят в храм, чтобы помочь убрать помещения. Несколько преподавателей средних школ всегда готовы проконсультировать нуждающихся по личным и семейным проблемам. Административный комитет храма намерен создать в скором времени в Баньцяо, пригороде Тайбэя, центр, имеющий задачей содействие проведению там культурно-просветительной работы. Комитет рассматривает также планы создания в будущем гериатрического центра и колумбария.

Тайбэйский Синтяньгун — это еще один храм, который стремится оказать как можно больше различных услуг жителям города. Этот даосский храм, возведенный в честь легендарного героя Гуаньгуна, ежедневно привлекает огромное число верующих; большинство из них молится за успех своего предприятия. Посещение Синтяныуна — непременный элемент предвыборной кампании для тех кто баллотируется в парламент и для кандидатов на пост президента. 19 лет назад он стал первым храмом, открывшим библиотеку для прихожан, и сегодня, помимо основной библиотеки, насчитывающей 150000 томов, он имеет в Тайбэе два филиала библиотеки и читальный зал. В них широко представлена новейшая литература и даже разно образные комиксы с учетом запросов как можно большего числа читателей. Часто библиотеки специально отведены для пожилых читателей: они могут пользоваться там для чтения особыми очками и лупами, также предоставленными храмом.

Недавно библиотека храма приступила к осуществлению программы под названием «Открытая библиотека», целью которой является распространение книг, закупленных Правительственным информационным бюро, среди жителей сельских районов. Одновременно она передает две радиопрограммы, во время которых слушатели могут звонить в студию и высказывать свои суждения о книгах, прочитанных ими в последнее время. Все это делается помимо разнообразных специальных программ общественно-просветительской направленности, предназначенных для людей разного возраста и с разными интересами.

Синтяньгун в течение длительного времени занимается осуществлением медицинских и других благотворительных программ. В настоящее время он ежегодно ассигнует 111000 долл. США на нужды отделов социальной работы десяти частных и государственных больниц. Храм начал также строительство 17-этажной больницы на 300 коек в Санься (уезд Тайбэй). Он оказывает существенную финансовую поддержку бедным, нуждающимся семьям и жертвам стихийных бедствий таких, как тайфуны и наводнения. Совсем недавно он пожертвовал большое количество инсектицидов для борьбы с опасной вспышкой в уезде Наньтоу (центральный Тайвань) эпидемии лихорадки денге, переносчиками которой являются москиты.

Фогуаншань — крупнейший на острове храмовый комплекс и центр буддизма. Его возглавляет преподобный Син Юнь. Центр широко известен своим выдающимся вкладом в распространение дхармы, или буддийского учения. Он уделяет также веж большее внимание просветительской и благотворительной деятельности. Создание центром в 1967 году Института буддийских исследований Чжунхуа дало мощный импульс развитию высшего буддийского образования. Выпускники института либо продолжают свое образование за рубежом, либо работают в различных буддийских культурных, издательских и просветительских учреждениях Тайваня.

Храмовый комплекс Фогуаншань владеет издательством «Фогуан», которое за время своего существования с 1959 года выпустило около 500 наименований печатной, а также аудио- и видеопродукции. Помимо серьезных изданий таких, как собрания сутр и исследовательские работы по буддизму, в списке изданной им литературы имеются и более популярные книги, включая прозу и поэзию на буддийские темы.

Но не каждый из крупных храмов, стремясь идти навстречу запросам современного тайваньского общества, уделяет первоочередное внимание благотворительной и просветительской деятельности. Храм Тяньхоугун в Лугане является главным храмом острова, построенным в честь Мацзу богини моря, особенно почитаемой тайваньскими рыбаками. Ежегодно он привлекает бесчисленное множество верующих со всего острова. Луган широко известен своей особой атмосферой, а также организуемыми там мероприятиями, и храм прилагает немалые усилия в содействии развитию местной культуры.

«Тяньхоугун является религиозным центром Лугана, в котором находится немало важных памятников истории и культуры, — говорит Чжэн Чжэнчжэ, член административного комитета храма. — Мы полагаем, что для данного храма важнее способствовать развитию местной культуры, чем строить библиотеки и больницы, тем более что в Лугане уже имеется несколько добротных заведений такого рода».

При всех достижениях, имеющихся на счету огромного числа храмов и заслуживающих высокой оценки, порой можно слышать и критические замечания, относящиеся к некоторым из них. Например, существует одно сомнительное явление — растущая близость между некоторыми храмами и политически ориентированными группами, представляющими интересы определенных кругов. «В храме Луншаньсы не разрешается вести политические кампании, — говорит Чжан Цзюньхун. Мы исходим из того, что религия — дело вечное, в то время как политика преходящее. Поэтому мы решительно отстаиваем принцип их разделения». Такого же мнения придерживается и Лю Жуйэ из тайбэйского храма Синтяньгун. «Мы неизменно говорим «нет» многочисленным политическим деятелям, которые обращаются к нам за финансовой поддержкой, — говорит она, — Даже если это может не очень нравиться лицам, облеченным властью, мы непреклонны в своем убеждении, что Синтяньгун ни коим образом не должен быть вовлечен в дела какой бы то ни было политической партии».

Она особо выделяет еще одну проблему, с которой сталкивается Синтяньгун. «В настоящее время у нас имеется три отдельных организации — это, во-первых, комитет, занимающийся собственно делами храма, во-вторых, культурно-просветительные фонды и, в-третьих, больницы, — и все они нуждаются в профессиональных работниках. Но найти таковых нелегко, поскольку мы не в состоянии достаточно высоко оплачивать их труд». Сама Лю до прихода в Синтяньгун получила подготовку в качестве социального работника и приобрела солидный опыт работы в этой сфере. Нынешняя работа в храме, по ее словам, дает ей то, чего она прежде была лишена. «Хотя я и зарабатываю меньше, — говорит она, — я испытываю здесь чувство покоя и радости».

Сегодня храмы, вероятно, играют в жизни современного тайваньского общества более важную роль, чем когда-либо в прошлом, но их основные цели остаются прежними. «Они существуют ради того, чтобы способствовать сохранению традиционных китайских добродетелей, очищать сердца людей и содействовать поддержанию гармонии в обществе, — говорит Лю. — Ресурсы храма, возможно, ограничены, да. Но то, что он может делать и делает для людей, поистине безгранично».

Перевод Алекса Ли

Культура хутуна

Ван Цэнци

Пекин напоминает кусок тоуфу — прямоугольный кирпич. В нем есть улицы, есть переулки (хутуны), идущие строго или с севера на юг, или с востока на запад. У пекинцев очень развито чувство пространственной ориентации. В старые времена рикши во избежание столкновений с пешеходами на перекрестках и при каждом повороте громко выкрикивали: «На восток!», «На запад!». И сейчас пожилые супруги, укладываясь спать, если чувствуют, что ему (ей) тесно, могут сказать: «Подвинься-ка на юг». В других городах такого не услышишь.

Если улица идет наискось, то это особенно подчеркивается в названии, например: Косая улица Яньдай, Косая улица Янмэйчжу. Улицы и переулки делят Пекин на квадраты. Эта правильность (ровность) оказала влияние не только на жизнь пекинцев, но и на их психологию.

Хутун — слово, имеющее монгольское происхождение и означавшее, по мнению некоторых, «колодец». Названия хутунам давались на основании разных причин. Где-то в них вкладывался счетный смысл: 3-й в районе Дундань, 10-й в районе Дунсы. Где-то свои названия они получали в зависимости от имевшихся здесь прежде императорских складов, например: хутун Кожаный, хутун Дровяной, Угольный. Назывались хутуны и в честь известных лиц, проживавших когда-то в этих местах. Хутун Даябао («драгоценность») раньше назывался Даяба (яба - «немой»). Очевидно, здесь жил некий немой. В хутуне Ванпи (пи — «кожа»), наверное, проживал кожевенный мастер по фамилии Ван. В хутуне Шоупа («платок») продавались платки, в хутуне Янжоу («баранина») наверняка торговали бараниной. Переулок Гаоибо раньше назывался Гоувэйба («собачий хвост»). Очевидно, он по форме напоминал собачий хвост.

Не все названия можно объяснить. Например, переулок Люшамао («зеленые шапки»). Никто не знает, что это за зеленые шапки.

Есть хутуны довольно широкие, с неплохо сохранившимися домами, есть совсем узкие. Сколько их всего в Пекине? Пекинцы говорят: известных — 3600, неизвестных не перечесть.

Хутуны образуют собой сеть, соединяющую большие улицы. Это удобно: и магазины рядом, и в то же время здесь нет городского шума, всегда тихо и спокойно. Лишь изредка раздаются позвякивание инструментов цирюльника, точильщика ножей или звуки флейты предсказателя судьбы (в последнее время их уже не стало). Но эти звуки не только не нарушают тишины, но и как бы даже еще больше ее подчеркивают.

Хутун и сыхэюань[4] составляют одно целое. Хутун собственно и состоит из расположенных по обеим его сторонам сыхэюаней, соединенных по нескольку между собой. Такова традиционная форма проживания пекинцев, форма их культуры Когда говорится о культуре жителей Пекина, обычно имеется в виду именно культура хутунов. Она является важной, если не главной, составной частью культуры Пекина в целом.

Культура хутуна — это закрытая культура. Живущие здесь не любят менять месте жительства. Многие живут на одном месте по нескольку десятков лет, а некоторые — по нескольку поколений. Дома здесь в основном очень старые, ветхие. Если на улице идет сильный дождь, то и в доме идет дождь, только потише. В такую погоду всегда можно услышать, как оседают фундаменты домов в хутупах. И тем не менее жильцы не хотят переезжать, «покидать свои гнезда».

Пекинцы уделяют большое внимание взаимоотношениям с соседями «Близкий сосед ближе (важнее) дальнего родственника». Если у соседей радость или горе, все принимают в этом участие: и материально, и морально. Иначе это будет не по-соседски. В повседневной же жизни особых контактов нет. Разве что, на почве шахмат, выпивки или увлечения птицами: могут вместе пойти в Тяньтань, где собираются любители птиц на «птичьи свидания» (вешаются рядом клетки, чтобы птицы учились другу друга пению, или для соревнования в пении).

Пекинцы в повседневной жизни непритязательны. Есть кукурузная пампушка — и ладно Есть засоленная редька — неплохо. Капнул в пахучий тоуфу несколько капель кунжутного масла — можно угощать родственников. Ну, а если уж появились сушеные раки с вареной капустой! Один мой знакомый — большой знаток кулинарного дела — говорил мне: «Нигде так не готовят, как в Пекине. И лучше всего капусту готовят тоже здесь. «Бог пяти вкусов» обитает в Пекине». Что это за бог я до сих пор так и не выяснил. Но вот «капустную культуру» пекинцев понять можно. Если сложить всю капусту, съедаемую одним жителем Пекина за всю жизнь, то, наверное, получится гора высотой с Белую пагоду в парке Бэйхай.

Пекинцы любят поглядеть на уличные скандалы, но предпочитают не вмешиваться не в свои дела, оставаться в стороне. Главным в культуре хутунов является принцип «смирения». Каждый должен знать свое место и безропотно сносить все трудности жизни. Герой пьесы Лаошэ «Чайная» Ван Лифе говорил: «Я всю жизнь был послушным гражданином». Такова психология большинства пекинцев.

В доме, где я живу, парень ударил лифтершу — молодую девушку. Все возмутились: «Как можно ударить девушку!» Я сказал соседям, старым пекинцам, прожившим всю жизнь в хутуне, что надо бы разобраться с этим делом, заставить парня публично извиниться. На это они мне ответили так: «Заставить его извиниться? Это невозможно! Ничего, стерпится! Как говорится, «терпи в бедности, терпи в богатстве, не спится — прищурься!». «Не спится — прищурься» — вот поистине замечательные слова! Не можешь уснуть, не волнуйся, не расстраивайся прикрой глаза. Пекинец, ты молодец! Здорово придумано!

В настоящее время хутуны находятся в плачевном состоянии: дома разрушаются, фундаменты проседают. Но кое-где еще видны следы былой славы: в отдельных местах сохранились столбы для привязи коней, камни для оседлания лошадей, колодцы без воды, каменные шахматные «доски» со стертыми углами Повсюду царят запустение, уныние. Смотреть на все это больно, но сделать ничего нельзя. В условиях рыночной экономики неизбежно исчезновение хутунов и порожденной ими культуры. Здесь будет то же, что уже произошло со старыми районами Сианя или Нанкина: останется несколько названий, чтобы было о чем с грустью вспомнить.

Прощай, хутун.

Перевоо А. Апександрова