«Цигун и жизнь» («Цигун и спорт»)-04 (1992)

Философия — основа ушу

Ши Мин, Сяо Вэйцзя (Виктор Сяо)

_{(Окончание. Начало см. 1992, № 2)}

4. «От приобретенного к врожденному» — обратный жизненный процесс

«Путь от приобретенного к врожденному (или к натуре)» — это общее положение, которым руководствуются как в ушу, так и в цигун в лечебных и оздоровительных целях. Идеал этого положения — возврат к физической молодости (буквально — к детству) или даже достижение бессмертия, оно также связано с идеей «противодействие — движение дао». Вместе с тем это и путь к всестороннему выявлению и полному развитию психофизического потенциала человеческих возможностей, путь к формированию суперкачеств души и тела. Когда речь идет о «врожденном», имеется в виду понятие о закономерностях происхождения любых «вещей»; под словом «приобретенное» подразумеваются закономерности развития и исчезновения (гибели) «вещей»; у нас оно еще специфически называется «развитием вниз по течению». «Возврат от приобретенного к врожденному» имеет в виду замкнутый круг жизненного процесса, направленный на омоложение. При неидеальном сравнении с механической терминологией, использованной выше, можно сказать, что «приобретенное», т. е. «развивающееся вниз по течению», направление жизненного процесса — это как бы действие силы (ян), а «возврат» выражается в использовании обратной силы, т. е. противодействия (инь) жизненного процесса, «развивающегося (или возвращающегося) вверх по течению», т. е. идущего обратно, восстанавливающего жизненную активность «обратным путем». Древние китайцы из века в век, из поколения в поколения упорно нащупывали этот «обратный путь к обретению заново молодости», вследствие чего возникла теория, целое учение о том, что «вниз по течению» — смертные; «вверх по течению» — бессмертные». А это значит, что закономерность жизненного процесса людей обыкновенных (смертных) — это известный всем естественный закон природы, жизнь «приобретенная», жизнь «вниз по течению»; в противоположность ему предполагается жизненный процесс «вверх по течению», процесс на первый взгляд противоестественный, а на самом деле такой же естественный, как «проточная сила» противодействия в биомеханике, еще не многими познанная и обычно людьми не учитываемая. Причем этот путь ведет жизнь в обратном направлении, к «обретению заново молодости» к естественности «врожденной», к психофизическим качествам «начала жизни», начального ее, самого здорового и сильного «заряда», т. е. это путь к бессмертию. Существуют ли люди, достигшие бессмертия? На этот счет, кроме легенд и преданий, у нас данных нет. Но люди, продлившие этим путем свою жизнь и вскрывшие, развившие свои духовные и физические резервы, в действительно существуют. Эти явления, несомненно, заслуживают особого внимания. Не меньший интерес представляет и вся гипотеза об «обратном» жизненном процессе в целом.

В иных отношениях эта гипотеза выражается и другими словами: «возвращение к простоте и истинной натуре».

Здесь необходимо дать краткую, поверхностную интерпретацию отдельным ключевым положениям даосской философии, которыми руководствуются ушуисты и цигунисты в своей практике, а особенно во внутренней работе над своим психофизическим и духовным самосовершенствованием.

Положение даосской философии о мироздании и порождении всех вещей выражено Лао-цзы в изречении: «Дао рождает одно, одно рождает два, два рождает три, а три — „10 тысяч вещей“». Ушуисты и цигунисты понимают это изречение так же, как философы, но с некоторым преимуществом перед последними, т. е. с преобладанием личных ощущений душевного и физического опыта и опыта познания себя и мира путем экстрасенсорики, путем сверхчувственного «озарения».

Дао — это естественный закон как объективного, так и субъективного мира, существующий неотделимо от материальной субстанции ци. Субстанции в отличие от известных миру материальных частиц являются чем-то сплошным, из чего при различных формах сгущения образуется всё и вся в нашей Вселенной. «Одно» — это ци в состоянии тайцзи, т. е. в состоянии, в котором ци уже выделяется во что-то положительное и отрицательное (ян и инь), но где инь и ян, несмотря на свое различие, еще неразделимы, еще не вступают в противоречие, не определяются как противоположности, а носят особый характер и свойства и имеют особую возможность растворять в этом состоянии «более твердые, более густые» формы и инь, и ян, т. е. инь и ян, уже позже оформившиеся в самостоятельные противоположности. Поэтому «одно» — это как бы промежуточная среда, промежуточное поле, промежуточное состояние между (например и для сравнения) действием и противодействием сил биоэнергии, но состояние, исключающее противоречие между двумя противоположностями. Между прочим, от термина «тайцзи», обозначающего такое состояние, ведет свое название один из богатейших по своему содержанию вид ушу — тайцзицюань, т. е. «единоборство по принципам тайцзи». «Два» — это уже определившиеся инь и ян, вступившие в противоречие, в состояние полностью оформившегося отрицательного (или негативного, женского) и положительного (или позитивного, мужского) начал в природе вещей, т. е. выступающие уже как два противодействующих полюса, как противоположности, вступившие в противоречие. «Три» — это инь и ян плюс «индуктивное» поле между ними, их взаимодействие, вследствие которого рождаются все «вещи».

Схема такого всеобщего закона рождения «вещей» является в то же время законом жизненного процесса «по течению вниз». Жизнь человека не исключена из этой схемы. Он тоже порожден состоянием «три». Основное вещество, из которого состоит весь организм (формы) человека, называется в китайской медицине (а также в философии) термином «цзин» (особо сгущенная ци.) Поэтому обратный путь к «обретению заново молодости» в практике ушу и цигун характеризуется пятью основными этапами, идущими по схеме в обратном направлении:

1) «переплавка» форм (т. е. всего организма человека) в цзин — первое всестороннее превращение «приобретенного» человеком во «врожденное», основное, однокачественное вещество (одно из «всех «вещей»);

2) «переплавка» цзин в ци — т. е. обращение основного вещества в состояние «три»;

3) «переплавка» ци в шэнь (в «дух») — обращение состояния «три» в состояние «два», т. е. в ци-инь и ци-ян;

4) «переплавка» шэнь («духа») в сюй («пустоту») — обращение состояния «два» в состояние «одно», т. е. в тайцзи, о котором была речь выше;

5) работа над «пустотой» (над тайцзи) с целью привести ее в гармоничное соответствие (или полное слияние) с дао — обращение состояния «одно» (т. е. ци с признаками инь и ян, лишенных противоречивости) в первоначальную, исконную, однокачественную ци, без малейшего признака инь или ян.

Дао — понятие, в котором сливаются высшие достижения китайской философии и медицины, да и всех других смежных наук, дошедших до этой высоты разными путями. Ибо в принципе «гармония, слияния с дао» (даосизм), «озарение и осознание пустоты» (буддизм), «возвращение в «уцзи» — первичное состояние ци» (конфуцианство), «натурально истинные люди» (медицина) и «ничто, небытие», подчеркиваемые многими философскими и религиозными течениями, в сущности, подразумевают одно и то же.

До сих пор немало ученых и читателей осуждают теорию «недеяния», составляющую один из важнейших аспектов даосской философии, считая «недеяние» философией людей пассивных, разочарованных, питающих пессимистическое отвращение к жизни. Положение о «возврате от приобретенного к врожденному» и предыдущие доводы убеждают нас в том, что это великое недоразумение. «Недеяние», по Лао-цзы, — это не «безделье», а отсутствие воли и деятельности, нарушающих естественный ход вещей, нарушающих законы природы, ибо дао (всеобщий закон природы) «ничего не делает и делает все», т. е. мир создан всесильной природой, у которой не существует мотивов, желаний, воли и деятельности в человеческом их понимании. Только при полном соответствии и гармонии, при полном единстве человеческой воли и деятельности с естественным ходом вещей, с естественными законами, что достигается лишь «пристрастной» деятельностью на основе «беспристрастного» познания, человек может быть таким же всесильным, как природа. «Недеяние» здесь равняется «беспристрастию». Кроме того, состояния «недеяния» еще надо добиться, его надо «сделать», что у Лао-цзы так и выражено: «делать недеяние».

Здесь прямое указание на путь к самосовершенствованию. Ибо «приобретенное» человеком уже лишено естественности; чтобы вернуться к начальному естественному состоянию (слиться волей и деятельностью с природой), человеку необходимо самое активное «деяние», самые настойчивые усилия, направленные «по течению вверх», при помощи чего только и возможно достигнуть дао (т. е. состояния «недеяния»); а «недеяние (природы и соответствующей ей человеческой воли и деятельности) делает все», так же как цель «возврата к врожденному» не смерть. Все это ясно демонстрирует, что это философия, ратующая за активные поиски методов, при помощи которых человек будет в состоянии «превзойти природу на основе подчинения ее законам», т. е. сможет научиться управлять и пользоваться ею, не нарушая ее законов. Это философия, направленная на восстановление гармоничного единства человека с природой, единства на совершенно новой основе. Отсюда вытекает, что при изучении классических философских текстов нельзя придавать значение лишь их буквальному смыслу, чем до сих пор страдают современные исследователи. Практика ушу непрерывно доказывает, что классические тексты необходимо расшифровывать, что лишь при верной расшифровке мы будем в состоянии постичь их бесконечно богатое содержание. Предпосылкой же для верной интерпретации являются поворот в методе и способах мышления, более широкий кругозор, большая чуткость к законам природы, особенно к законам человеческой природы. Многих и многих удивит убеждение настоящих мастеров ушу, подтверждаемое практическими эффектами, в том, что принцип «недеяния», принцип «естественное дао не борется, но умеет побеждать» выражается в ушу как искусство побеждать без усилий, т. е. используя лишь волю, не прибегая к физической силе. «Воля» здесь опять-таки специфическое понятие в системе ушу, где она гармонирует с законами природы, «ничего не делает (противоестественной физической силой) и делает все (в силу своей гармонии, своего единства с естественными законами)».

5. Путь качественного перерождения ушу, путь к совершенству

Физическое и духовное развитие человека, все «приобретенное» им после его зарождения, пропитало его множеством противоестественных привычек, навыков, наклонностей, ставших его «второй натурой». Поэтому для настоящего, подлинного здоровья человека необходим его возврат к природе, к естественным законам жизненного процесса. Но это ни в коем случае не возврат к дикому, варварскому или просто животному состоянию, это даже не «возврат», а создание естественного, гармоничного слияния души и тела на качественно новой основе. Это значит, что человек должен прорвать заколдованный круг своих противоречий между первой и второй натурами, выйти из их рамок, перешагнуть через себя, привести свое социальное сознание, поведение и образ жизни к гармоническому единству с врожденной натурой, со всей природой. Гармоничный мир в состоянии создать только гармоничные люди, так же как крепкое здание можно создать только из крепкого материала. Когда мы подчеркиваем, что философия является основой ушу, то делаем мы это и потому, что ушу при помощи философии также осуществило такое качественное перерождение, где оно перешагнуло через себя, перестроило свою натуру и возвысилось над собой.

Ушу возникало, как и любой другой вид единоборства, на базе инстинктов самозащиты и атаки. Потом оно стало военным (а также спортивным) искусством и пошло на службу войне. Его история пропитана кровью, бесчеловечной жестокостью. Практика борьбы не на жизнь, а на смерть, решимость победить, отстоять свою жизнь, уничтожить врага, ощущение угрозы и опасности для своей жизни, критичности схваток, сопутствовавших рукопашной борьбе, и передача всей этой психологии из поколения в поколение плюс философская глубина, обдуманность, тщательное прорабатывание и совершенство техники — все это обрабатывало сердце и тело бойца. Особый прорыв в области психологии и биомеханики превратил ушу в такое грозное искусство, с мощью которого трудно сравниться любому другому виду единоборства. Все это определило жестокую, смертоносную, бесчеловечную первоначальную сущность китайского ушу. Такого рода жестокость в наши дни, возможно, применима и допустима лишь на войне, но ни в коем случае не допустима в мирном спорте. Тем не менее и в нынешнем спорте, пусть обусловленном и ограниченном правилами соревнований (к чему, между прочим, настоящее ушу не в состоянии адаптироваться в силу своих системных принципов), оснащенном всякого рода защитными средствами, сущность жестокости, процент увечья изменились лишь количественно. Жестокость тут лишь приобрела вид цивилизованной законности.

К счастью, различные сферы человеческой деятельности, базирующиеся на животных инстинктах и социальной конкуренции, проходят и переживают трудный, тернистый, извилистый путь «перешагивания через себя», путь от стремления удовлетворить животные инстинкты и социальные потребности до действительно человеческого стремления постигнуть тайны сущности своего существования, своего инстинного назначения, а вместе с тем достигнуть вершин человеческого духа. Ушу в этом отношении не исключение.

«Дойдя до крайности, вещь неизбежно превращается в свою противоположность» (конечно, не в прежнюю), — гласит китайская мудрость. Прорыв в области психологии и биомеханики, приведший к крайней жестокости и смертоносности ушу, привел его и к другому. Как в теории, так и на практике было выявлено, что «терпит поражение тот, кто первым приходит в движение, и, чем сильнее и внезапнее выпад атакующего, тем более жестоко его поражение». Вследствие чего в первый тактический (и технический) принцип было возведено принципиальное правило: «Не двигаться, не атаковать первым». Вместе с тем было установлено, что присудить победу одной из сторон стало вполне возможным до схватки и без схватки, т. е. без физического ущерба для любой стороны, ибо победа неизбежно принадлежит стороне, «овладевшей ситуацией», что можно определить в самый начальный момент выпада атакующего и не позже, чем при первом соприкосновении обеих сторон. Более того, никакой судья не в состоянии уловить «ситуацию», она ясна лишь обоим противникам, за чем обычно следует вежливый салют обеих сторон друг другу, без сообщения другим об исходе схватки. Как видите, тут отпадает соревнование со зрителями и судьями вообще. Остается лишь место для мирного и чисто научного взаимного обмена техническим опытом и методами психофизической подготовки. Подготовка обычно сложна и многогранна, для перерождения привычных динамических стереотипов в новую технику требуется длительная работа (не менее двух лет), на протяжении которой схватки вообще запрещаются. Затем следуют упражнения на соприкосновение, совершенно безопасные, при которых каждая сторона учится решать всякого рода силовые задачи, во время которых ушуист приобретает и технику применения «работы» (кунфу), и уверенность в ее эффективности. В итоге к нему приходит «понимание цзинь», т. е. свобода в восприятии «проточной силы», в управлении ею и в использовании силовых полей. Прибавьте целительный медицинский аспект, новое мышление и новые идеалы, и вы увидите, что вся школа ушу высоких уровней не только сводит до минимума спортивные травмы, но и как-то удивительно (а может быть, и неизбежно) совпадает с наивысшими принципами гуманистической этики, с естественными законами органической жизни, с подлинными целями физической культуры и помогает человеку «через одно понять все остальное». Ушуисты - предшественники, «озаренные» таким путем и постигшие ценности, с которыми уже не идут в сравнение никакие другие (а тем более не идет в сравнение примитивное понимание ушу как средства физической победы над противником), уже давно пришли к выводу, что главной целью ушу является поиск дао (т. е. постижение и реализация истины). Они же, руководствуясь новым пониманием назначения ушу, снизили ценность первобытного физического единоборства до минимума, отведя ему «последнее место», — место «пустячного ремесла» или «детской забавы». Вполне очевидно, что ушуистами-предшественниками уже был осуществлен и закончен переход от полуживотных инстинктов и спортивного азарта к наивысшим духовным запросам, от «детской забавы» к духовной зрелости. Этим самым ими уже был подан блестящий пример всем последующим поколениям — ушуистам, а также занятым в других сферах человеческой деятельности, стремящимся осуществить такой же переход или скачок в том же направлении.

Большие мастера ушу знают, что при стремлении «научиться драться» высокими уровнями ушу овладеть невозможно; а люди, овладевшие такими уровнями (и смертоносной техникой включительно), уже лишены желания и азарта «попробовать, кто кого одолеет», ибо им уже понятны ценности ушу, далеко превышающие ценность «детской забавы». Они уже на другом пути. И, честно говоря, зачастую становится просто обидно, даже больно, когда видишь, что люди закрывают глаза на все благородное богатство ушу и уходят к ребячеству. Современные школы ушу высших уровней (а их немного) ведут учащихся к достижению высших его стадий. Они помогают ученику в сравнительно краткий срок осуществить переход от «детства к зрелости», к пониманию высшего назначения ушу как искусства и себя лично как человека. Так в девятимесячный период переживает человеческий зародыш всю эволюцию физического развития человечества.

В Древнем Китае все предметы науки, все отрасли научных знаний были «взаимопроточны», взаимодополняемы, все они базировались на одной теоретической и философской основе, созданной в свою очередь за тысячи лет самого кропотливого статистического труда и абстрагирования. Ушу пропитано духом именно такого единства, пропитано достижениями самых различных наук. И именно данное обстоятельство привело к тому, что ушу в отношении к своей центральной первобытной цели (ранить, победить, уничтожить противника, отстояв этим путем свою жизнь) «уничтожило самое себя» и, переродившись, сбросив с себя шелуху всего старого, сменив даже свою отжившую душу, выявило в себе качественно новые ценности. Его коренное перерождение вылилось в то, что из средства жестокого, беспощадного, бесчеловечного обращения с человеческой жизнью оно превратилось в психофизического носителя высших достижений китайской традиционной культуры, превратилось в средство, в методы, в путь закалки здоровья и духа, познания мира, поисков истины, испытания и проверки на себе философских положений и формирования наивысшей человеческой натуры. Техника боя при этом не потеряла ни своих динамических свойств, ни грозной мощи. Но она изменила свои цели, функции и общее назначение. Роль ее как средства постижения философских идей путем умственного, душевного и физического опыта незаменима, ибо ничто не может заменить свойств ощущаемости и осязаемости, чуткости души и тела в процессе испытания ими тех эффектов, которые возникают при занятиях ушу и проявляются на уровне биомеханики, физиологии и психологии человека. Именно поэтому и лишь в силу этого сохранилось центральное положение техники в системе ушу, ее ценность в общем комплексе основной подготовки и при переходе на каждую качественно новую ступень во всем психофизическом аспекте ушу. Европейскому (да и современному китайскому) складу ума может показаться непостижимым, даже диким такое серьезное внимание, такое глубокое почтение к древней китайской философии, к этой «белиберде», к этому «бреду», какими она ему иногда представляется. В другом случае он может недоумевать, может диву даваться: как все это можно понять и тем более как это можно применить к какой-нибудь практической деятельности человека? На что мы можем только сказать: все дело лишь в правильной расшифровке на основе практического опыта. А еще что мир нам представляется разным в зависимости от цвета стекол очков, которые мы носим. Если же и этого недостаточно, то пусть люди пока удивляются и недоумевают, а сами мы займемся более интенсивными исследованиями, чтобы в один прекрасный день стало возможным донести до каждого человека все богатство мудрости древних умов.

Так чем же манит к себе сердца и души людей ушу? А тем, что оно является комплексным носителем не менее чем пятитысячелетней традиционной китайской науки и культуры, философии и искусства, знаний о космосе, Земле и человеке, техники единоборства и методов здравоохранения, методов психического и физического лечения, методов усовершенствования нравственного и деятельностного поведения, способов выявления «сверхъестественных» психофизических качеств и способностей, хранящихся в человеческом резерве; носителем средств и путей формирования наивысшей этики, наивысшей зрелости духа; носителем особого мировоззрения, расширяющего кругозор человека, формирующего иные формы мышления и открывающего пути к проникновению в мир, другими методами не познаваемый. Ушу манит к себе тем, что оно является путем к истине, к подлинно прекрасному, к настоящей доброте. А еще тем, что оно дает неоценимого качества заряд и толчок к новым поискам, открывает ворота к нынешним и завтрашним исследованиям в области науки о человеке и жизни, к новым открытиям в исследовании тайн Вселенной, тайн жизни. И только такое ушу, как бесценный подарок, должна положить китайская нация к ногам человечества. Техника боя тут уже не так важна. Главное — гуманизм китайского народа, его техника усовершенствования души и тела, его философская мудрость и кристальной чистоты этика.