«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 04 (11)

Названа именем малоизвестной реки… (САУ «Мста»)

Шелковичный К.П.

Так уж сложилась история самоходной артиллерии в СССР, что чаще всего нашим конструкторам и технологам, имея «в портфеле» прекрасные конструкции с самыми передовыми и оригинальными техническими решениями, приходилось догонять (а часто — и перегонять) своих конкурентов за рубежом. Так получилось в Великую Отечественную войну, когда только к 1943 году Красная Армия более-менее удовлетворила свой «голод» по самоходной артиллерии. Так же получилось и в 50-х…60-х годах прошлого века, когда в результате «ракетного психоза» роль всех остальных видов вооруженных сил, в том числе — и артиллерии, необоснованно стала принижаться. Потребовалась смена политического руководства в СССР и целая череда локальных войн, в которых «обычное оружие», к которому относится и самоходная артиллерия, показали свою востребованность. Увы, несмотря на богатый опыт и множество перспективных опытных образцов, разработчикам наших «самоходок» опять пришлось догонять…

4 июля 1967 года вышло постановление Совета Министров СССР № 609–201, открывшее новые страницы в истории отечественной самоходной артиллерии. В соответствии с ним началось создание четырех образцов САУ. Три из них - 152-мм самоходная гаубица 2СЗ «Акация» (см. «НиТ» № 4, 2006 г.), 122-мм самоходная гаубица 2С1 «Гвоздика» и 240-мм самоходный миномет 2С4 «Тюльпан» — должны были выпускаться на Уральском заводе транспортного машиностроения (УЗТМ) в Свердловске (ныне — Екатеринбург). Самоходную 152-мм пушку 2С5 «Гиацинт», разработанную в СКВ Пермского машиностроительного завода, выпускали там же (ныне — ОАО «Мотовилихинские заводы»).

Поступавшие на вооружение Советской Армии с середины 70-х годов, эти артиллерийские системы вполне соответствовали тем требованиям, которые ставились тогда перед самоходной артиллерией.

Однако когда «цветы» начали выпускаться серийно, Главное ракетно-артиллерийское управление (ГРАУ) выдало разработчикам новые требования на новую самоходную гаубицу калибра 152 мм. Главные изменения касались значительного увеличения дальности стрельбы. В чем же причина столь резкого изменения характера требований военных? Ведь «Акация» и «Гвоздика» вполне соответствовали уровню САУ, которые в тот момент стояли на вооружении стран НАТО, ну а «Тюльпан» просто не имел (и не имеет до сих пор) себе равных?

«Ларчик» открывался просто — обеспокоенные (мягко сказано!} размещением в Западной Европе американских ракет «Першинг-2» и крылатых ракет большой дальности, представлявших из себя идеальное оружие «первого удара», советское военно-политическое руководство для превентивного удара по пусковым установкам этих ракет пыталось приспособить все виды вооруженных сил, — от спецназа до реактивных систем залпового огня (РСЗО). Для этой же цели предполагалось использовать и новую самоходку.

Артиллерийская часть предполагалась универсальной — для применения как на САХ так и в буксируемой артиллерии. В то же время ходовую часть нового шасси планировалось унифицировать с ходовой частью основных танков, состоявших на вооружении и находившихся в производстве.

Основными разработчиками САУ назначили: УЗТМ (ныне ПО «Уралтраксмаш») — головной разработчик шасси «Объект 316» и машины в целом, а также Тульское КБ приборостроения (ныне НПО «Точность») — разработчик боевого отделения, КБ завода № 9 в Свердловске — качающейся части. Главным конструктором установки, получившей обозначение ГРАУ 2С19, утвердили Ю.В.Томашева.

В 1989 году новая самоходка была принята на вооружение под обозначением 2С19 «Мста-С» (С — самоходная, в отличие от буксируемого орудия 2А65 «Мста-Б», принятого на вооружение в 1986 году и имеющего аналогичную с 2С19 качающуюся часть). О том, какое значение придавало Министерство обороны СССР этой системе, говорит уже тот факт, что для ее серийного производства был построен специальный завод в г. Стерлитамаке (первые партии этих самоходных установок были выпущены на заводе “Уралтрансмаш” в г. Свердловске).

К моменту принятия на вооружение были уничтожены, согласно достигнутым договоренностям, и «Першинги», и крылатые ракеты, да и сам Варшавский договор прекратил свое существование. Но большая (по сравнению с «Акацией») дальность стрельбы оказалась весьма востребованной. К этому времени в США прошли подряд несколько крупных программ модернизации основной штатовской «самоходки» МЛ09. Насколько изменились данные старой (начала 60-х годов!) конструкции, говорит тот факт, что «янки» не колеблясь заменили орудие на своей САУ (подробнее — «НиТ» № 4). Получившая в придачу к активно-реактивным снарядам свое собственное наименование «Паладин», эта «старушка» обрела «второе дыхание» и явно оставляла «за флагом» отечественную «Акацию». «Mcтa-С» пришлась как нельзя кстати…

МСТА-С на огневой позиции. Расчет закладывает снаряды в конвейер подачи боеприпасов с грунта

«Мста-С» предназначена как для уничтожения тактических ядерных средств, артиллерийских и минометных батарей, танков и другой бронированной техники, противотанковых средств, живой силы, средств ПВО и ПРО, пунктов управления, так и для разрушения полевых фортификационных сооружений и препятствования маневрам резервов противника в глубине его обороны. Она может вести огонь по наблюдаемым и ненаблюдаемым целям с закрытых позиций и прямой наводкой, включая работу в горных условиях (подъем орудия до +50°). При стрельбе используются как выстрелы из боеукладки, так и подающиеся с фунта, без потери в скорострельности.

"Мста-С" разработана по компоновочной схеме с задним расположением моторно-трансмиссионного отделения. Отделение управления находится в передней части корпуса по его продольной оси, а боевое отделение занимает среднюю часть корпуса. Здесь установлена массивная бронированная башня кругового вращения, в которую установлен ствол 152-мм буксируемой гаубицы 2А64 длиной 40 калибров. Сильно выступающая назад корма позволяет механизму подачи боеприпасов забирать выстрелы извне установки и направлять их прямо в автомат заряжания. В том случае, если эта возможность не используется, устройство автоматического выбора выстрела и заряжания забирает снаряды непосредственно из штабелей в кормовой части башни; боевая скорострельность в этом случае составляет до восьми выстрелов в минуту.

Бронированный корпус САУ по конструкции и геометрии подобен корпусу танка Т-72, за некоторыми исключениями. Так, бронирование самоходки более слабое, чем у танка. Поскольку оно должно обеспечивать защиту экипажа, вооружения, боезапаса и оборудования только от бронебойных пуль и осколков, лобовая часть не имеет комбинированного бронирования и сделана из обычной гомогенной бронестали. Верхний (подбашенный) лист корпуса рассчитан под погон диаметром 2444 мм, а нижняя часть корпуса отличается в связи с применением в подвеске торсионных валов и балансиров от танка Т-80. В корпусе смонтированы двигатель, трансмиссия, приводы управления и подвеска.

Двигатель — марки В-84А. Это У-образный 12-цилиндровый высокоскоростной 4-тактный дизель жидкостного охлаждения мощностью 840 л.с., способный работать на шести видах топлива. Его коробка передач имеет семь передач переднего хода и одну заднего. (Может быть установлен также двигатель В-46-6, задросселированный до 780 л.с.) Электрооборудование включает в себя четыре аккумуляторные батареи напряжением 27 В.

Ходовая часть САУ аналогична танковой (Т-80) и состоит (применительно к одному борту) из шести опорных катков, направляющего колеса с механизмом натяжения гусеницы, ведущего колеса со съемными зубчатыми венцами и пяти поддерживающих роликов. Подвеска независимая с длинными торсионами, из-за чего соответствующие катки правого и левого бортов расположены не соосно (катки левого борта смещены вперед на 110 мм). Первый, второй и шестой катки имеют регулируемые телескопические амортизаторы, стопорящиеся во время стрельбы для гашения колебаний. При этом отпадает необходимость в использовании стабилизирующих сошников, что выгодно отличает «Мсту» от зарубежных аналогов. Гусеница шириной 580 мм, оснащенная резинометаллическими шарнирами и обрезиненной беговой дорожкой, тоже заимствована у Т-80.

Башня сварена из катаных броневых листов. В ней находятся: гаубица 2А64 с системой наведения и прицеливания, система автоматизированной подачи и хранения снарядов (включает в себя конвейер подачи снарядов с грунта, укладку 6ЭЦ19 с программируемой выдачей и исполнительный механизм координации углов с подачей снарядов от укладки к орудию), агрегат бортового питания АП-18Д с автономной системой питания, фильтровентиляционное оборудование, средства связи (внутренние телефонные, внешние проводные и радио) и система герметизации казенной части гаубицы, предотвращающая загазованность боевого отделения.

Вооружение установки состоит из 152-мм гаубицы 2А64 и 12,7-мм зенитного пулемета НСВТ-12,7, смонтированного на командирской башенке в составе зенитной установки (ЗПУ) с дистанционным управлением и прицелом ПЗУ-7. Нарезная гаубица 2А64 имеет раздельно-гильзовое заряжание.

Стрельба ведется осколочно-фугасными снарядами (ОФС) на дальность 24 700 м и активно-реактивными снарядами (AРC) на дальность 28 900 м. Также используются кассетные снаряды, содержащие 42 противотанковых суббоеприпаса (дальность стрельбы 26 000 м), снаряды-постановщики активных радиолокационных помех (дальность стрельбы 22 300 м) и дымовые снаряды-целеуказатели. Предусмотрено применение «смецбоеприпасов» (т, е, ядерных), но в настоящее время такие виды боеприпасов сняты с вооружения. Возможно использование и всех типов штатных боеприпасов от орудий Д-20 и 2СЗ, а также заправляемых снарядов с лазерной подсветкой «Краснополь». Подсветка целей для этих снарядов производится передовыми артиллерийскими наблюдателями. Во время демонстрационных стрельб "Мсты-С" в Абу-Даби корректируемый с помощью лазерной подсветки снаряд “Краснополь” поразил движущийся танк с расстояния 12000 м.

Наличие полуавтоматической системы заряжания облегчает работу экипажа и обеспечивает скорострельность до 7…8 выстрелов в минуту при использовании внутреннего боезапаса и до 6…7 выстрелов в минуту при подаче боеприпасов с грунта. Это означает, что батарея из восьми гаубиц посылает в минуту на цель до трех тонн снарядов. При стрельбе на максимальную дальность в воздухе одновременно будет находиться до 70 снарядов, прежде чем первый достигнет цели.

Весь боекомплект расположен в башне. Он состоит из 50 выстрелов калибра 152 мм (стандартный набор — 20 ОФС и 30 APС), а также 300 патронов для пулемета. Масса боекомплекта составляет 2470 кг.

Система перезарядки позволяет вести огонь при любых углах наведения по направлению и возвышению орудия с максимальной скорострельностью без возвращения орудия на линию заряжания. Масса снарядов превышает 42 кг, поэтому для облегчения работы заряжающего из боеукладки они подаются автоматически. Механизм для подачи зарядов — полуавтоматического типа. Конструкция стеллажей боеприпасов позволяет размещать все штатные типы снарядов, а поиск нужного из них и управление всем процессом заряжания ведет контрольная система механизма заряжания. Кроме того, она подсчитывает и фиксирует число выстрелов соответствующего типа. Доставку выбранных снарядов и зарядов к орудию осуществляют два независимых конвейера. Каждый из них обслуживается своим заряжающим, что повышает скорострельность. Наличие дополнительных конвейеров подачи боеприпасов с грунта позволяет вести стрельбу, не расходуя внутренний боезапас. При переводе установки в походное положение дополнительный конвейер подачи снарядов складывается и закрепляется на башне, а другой убирается внутрь. Стреляные гильзы автоматически выбрасываются через люк под стволом орудия, что значительно уменьшает загазованность боевого отделения.

Стеллаж боеприпасов для размещения внутреннего боезапаса

САУ оборудована двумя прицепами: панорамным (1П22), находящимся в поворотном бронеколпаке на крыше башни, и прямой наводки (1П23), окно которого расположено на лобовом листе башни. Первый из них имеет 3,7-кратное увеличение и автоматическую горизонтальную стабилизацию ноля зрения при условии, что крен машины не превышает 5^°. Прицел 1П23 увеличивает в 5,5 раза в пределах углов наведения от -4° до +55°.

Привод гаубицы электрический: по вертикали — автоматически по горизонтали — от пульта управления. Автоматическое восстановление угла возвышения после каждого выстрела упрощает работу наводчика. При стрельбе он выполняет только одну операцию — удерживает управляющим устройством панорамный прицел на точке прицеливания.

Максимальный угол наведения 65^°

В критических ситуациях командир машины имеет возможность самостоятельно наводить и стрелять из орудия, используя дублирующее оборудование. При отключении электропитания применяется резервная система ручного заряжания и наведения. «Мста-С» оснащена системой приема и передачи данных стрельбы (проводной и радио) на расстояние до 500 м. Контроль за наведением и координацией взаимодействия батареи ведется машиной управления огнем — командирской или старшего офицера.

Пулеметная зенитная установка предназначена для самозащиты от легких бронированных машин, вертолетов и самолетов и аналогична применяемой на танках Т-64 и Т-80. Управляется она дистанционно из башни. Пулемет НСВТ-12,7 «Утес» обладает прицельной дальностью 2000 м и скорострельностью 700–800 выстрелов в минуту при углах вертикального наведения от — З° до +70°. Боезапас его состоит из пяти лент по 60 патронов в каждой.

Для обеспечения работы систем САУ при выключенном или отказавшем основном двигателе используется автономный агрегат питания — газовая турбина мощностью 16 кВт. Время ее непрерывной работы — 8 часов,

Члены экипажа переговариваются с помощью аппаратуры внутренней телефонной связи на семь абонентов. Внешняя связь — УКВ-радиостанцией Р-173 с дальностью 20 км.

К дополнительному оборудованию самоходки относятся: автоматическое противопожарное (ППО) 3-кратного действия с аппаратурой управления; две фильтровентиляционные установки; система самоокапывания, смонтированная на нижнем лобовом листе; термодымовая аппаратура (ТДА), работающая от основного двигателя; система «Туча» для стрельбы 81-мм дымовыми гранатами; два танковых дегазационных прибора (ТДП).

Уникальной отличительной, для самоходных артиллерийских установок, чертой 2С19 является наличие в задней части корпуса оснащения для подводного вождения танков (ОПВТ), при установке которого 2С19 способна преодолеть брод глубиной до 5 метров.

Самоходки 2С19 организационно объединены в огневые батарейные артиллерийские комплексы (ОБАК) «Капустник», в состав которых обычно входят: машина командира батареи (на базе унифицированного шасси УНШ), машина старшего офицера батареи (на базе автомобиля «Урал-43201») и до восьми единиц 2С19. ОБАК является базовым звеном для формирования любых артиллерийских соединений.

Для более эффективного использования огневых возможностей 152-мм самоходной гаубицы “Мста-С” на ее базе создан самоходный артиллерийский комплекс в следующем составе:

Комплекс автоматизированного управления огнем "Фальцет-М”, включающий командно-наблюдательную машину (КНМ) командира дивизиона, командно-штабную машину (КШМ) начальника штаба дивизиона, до четырех командно-наблюдательных машин командиров батарей и столько же командно-штабных машин старших офицеров батарей. Этот комплекс выполняет следующие задачи:

— ведение артразведки, определение характера и координат целей;

— автоматизированное планирование стрельбы по целям с высокой точностью;

— автоматизированное управление стрельбой, в т. ч. управляемыми артиллерийскими снарядами и с применением РЛС;

— обеспечение совершения марша, автоматизация развертывания в боевой порядок и смены огневых позиций;

— автоматизированный обмен информацией с вышестоящими командирами, поддерживаемыми подразделениями и средствами разведки;

— автоматизация проведения топографической, метеорологической, баллистической и технической подготовки.

Комплекс в себя включает:

1) До 4 самоходных артиллерийских батарей, в составе каждой из которых имеется по одной машине КНМ и КШМ, до 8 самоходных гаубиц “Мста-С” и 6…8 машин для подвоза боеприпасов.

2) Автоматизированный радиолокационный комплекс разведки и управления стрельбой наземной артиллерии “Зоопарк-1”. Он обеспечивает (с вероятностью 80 %) разведку стреляющих систем противника (по первому выстрелу!) и получение данных для корректировки стрельбы собственной артиллерии. Количество одновременно обрабатываемых целей в режиме разведки — не менее 12.

3) Радиопеленгационный метеорологический комплекс РПМК-1 “Улыбка”. С его помощью обеспечивается оперативное получение данных о состоянии атмосферы: температуре, влажности и давлении воздуха, направлении и скорости ветра на стандартных высотах. Метеорологические бюллетени комплекса обрабатываются машинами управления артиллерийского комплекса.

4) Передовые артиллерийские разведывательные машины обеспечивают получение необходимой информации для решения тактических и огневых задач.

5) Машины технического обслуживания.

Боевой опыт “МСТА-С” приобрела в Чечне

По сравнению со своей предшественницей — САУ 2СЗ «Акация», «Мста» намного сложнее, насыщена электроникой и предъявляет гораздо более высокие требования к подготовке личного состава и его квалификации. Как и «Акация», «Мста-С» успела повоевать в Чечне, где старой, но неприхотливой «Акации» явно отдавалось предпочтение. «Мста» же просто не могла показать многие свои суперкачества по причине отсутствия у бандформирований достаточного количества подходящих целей.

Впервые «Мста-С» была представлена широкой общественности на авиасалоне в г. Жуковский в августе 1992 года, затем на выставке ЮЕХ-93 в Абу-Даби (Объединенные Арабские Эмираты) в феврале 1993 года, где продемонстрировала отличные ходовые и огневые качества. В частности, при стрельбе на дальность в 15 км сорока снарядами «Краснополь» оказались пораженными 38 целей.

Времена меняются, и сейчас самоходная гаубица «Мста-С», бывшая когда-то секретным оружием превентивного «первого удара»» активно предлагается на экспорт, в том числе и с артчастью калибра 155-мм (под НАТОвский стандарт), которая может вести стрельбу западными боеприпасами того же калибра,

Несмотря на все свои превосходные качества, «Мста-С» наталкивается на рынке вооружений на самую серьезную конкуренцию со стороны западных «изделий».

Так, во второй половине 70-х — первой половине 80-х, до появления «Мсты», лучшей самоходкой в мире в своем классе (150-мм) считалась французская 155-мм самоходная пушка GCT (Grande Cadence de Tir). Работы по созданию ее, призванной сменить все самоходные артиллерийские системы калибров 105-мм и 155-мм, состоящих на вооружении французской армии, начались в 1969 году. Первый опытный образец появился в 1972 году, и после многочисленных испытаний, началось серийное производство. В следующем году были осуществлены первые экспортные поставки в Саудовскую Аравию. К концу 1993 года французская армия получила свыше 250 самоходных артиллерийских установок GCT. Самоходная пушка GCT представляет собой 155-мм пушку со стволом длиной 40 калибров, установленную на модифицированном шасси танка АМХ-30, причем орудийная башня установлена на месте обычной танковой башни. Показав себя с самой хорошей стороны в ходе ирано-ирак…

… настоящее время проходит программу модернизации, которая существенно улучшит ее боевые качества. Именно компоновка этой САУ и определила будущую линию развития всех остальных самоходок, в т. ч. и «Мсты».

Самоходная 155-мм пушка GCT (Франция)

Своей самоходкой обзавелись и англичане. Первоначально разрабатываемая по международному проекту компанией Vickers Shipbuilding and Engineering Limited 155-мм самоходная пушка АС90 оказалась неудачной, и вся программа потерпела крах. Дабы спасти знаменитую фирму (а заодно — и колоссальные вложенные деньга} Министерство обороны Великобритании срочно заказало слегка измененный, по сравнению с международным, вариант для собственных нужд. Первый опытный образец АС90 появился в 1986 году, а серийное производство началось в 1991 году, и первая партия из 179 машин была принята на вооружение в 1993 году. Установка АС90 имеет классическую компоновку: двигатель и автоматическая коробка передач располагаются спереди, а орудийная башня сдвинута назад. Башня оснащена собственным вспомогательным силовым агрегатом, обеспечивающим энергией различные системы, в том числе электроприводы башни и орудия. Самоходная установка оснащена баллистическим вычислителем, датчиком начальной скорости снаряда, системой навигации, а также коллективным средством защиты от ОМП. Боеприпасы размещаются в автомате заряжания, содержащем в четырех магазинных модулях 31 снаряд.

И последней САУ, по своим тактико-техническим данным сопоставимой с «Метой» и относящейся к тому же поколению артсамоходов, является итальянская 155-мм самоходная гаубица «Пальмария» (Palmaria). Большинство боевых бронированных машин создается под специфические требования, но итальянская компания ОТО Melara начала разрабатывать «Пальмарию» по собственной инициативе в 1977 году, после оглушительного успеха французской САУ, с расчетом на экспортные поставки. Упор был сделан на максимально более полное использование узлов и механизмов танка ОФ-40, серийно выпускавшегося в то время. Заказы на экспортные поставки не заставили себя ждать. В 1982 году Ливия заказала партию в 251 установку, Нигерия в том же году заказала еще 25 машин. Шасси установки Пальмария в основном аналогично шасси танка ОФ-40, однако силовой агрегат другой. Ствол длиной 39 калибров оснащен эжектором и двухщелевым дульным тормозом. В орудийной башке имеется собственная вспомогательная силовая установка для обеспечения энергией систем управления в том случае, если основной двигатель не работает.

В автомате заряжания находятся 23 выстрела; еще семь выстрелов размещены в корпусе. Максимальная боевая скорострельность составляет шесть выстрелов в минуту. Возможна установка зенитного пулемета на крыше башни. «Пальмария» может использовать все типы 155-мм боеприпасов стандарта НАТО, при этом дальность стрельбы фугасным снарядом Л-15 составляет 24 700 метров, а при использовании снарядов с газогенератором дальность возрастает до 30 000 метров.

И последняя самоходка подобного класса, которая пред ставлена сейчас на между народ — ном рынке вооружений — это чешская «ДАНА». Конкуренцию она может создать скорее гипотетическую, но сообщения об использовании «ДАНЫ» в вооруженных силах Грузии поступают регулярно. «ДАНА» была создана в конце 70-х годов, в Чехословакии, единственной стране в Организации Варшавского договора (ОВД), кроме СССР, которой разрешалось выпускать свои образцы боевой техники — благодаря высокоразвитой промышленности. Серийное производство самоходной установки на колесном шасси повышенной проходимости Татра-815 с колесной формулой 8x8 началось в 1981 году. Самоходная установка ДАНА необычна тем, что сделана на основе колесного шасси. Орудийная башня расположена посредине шасси, за невысокой бронированной кабиной со скошенными листами, в которой размещаются командир и механик-водитель. При стрельбе для упора с боков и из задней части корпуса выдвигаются три стабилизирующие лапы. Система заряжания автоматическая. Снаряды подаются в разрезанную пополам башню с одного бока, а картузы с метательным зарядом — с другого. Досылка механизированная. Ствол, имеющий Длину приблизительно 39 калибров, поднимается между половинами башни, оборудованной коллективным средством защиты от ОМП. Стандартный фугасный снаряд имеет максимальную дальность выстрела 18 700 метров. Возимый боекомплект установки ДАНА составляет около 60 выстрелов. Выпускалась модификация со стволом длиной 47 калибров — ОНДАВА. Фугасный снаряд с газогенератором, разработанный специально для установки ОНДАВА, имеет максимальную дальность выстрела 32 000 метров. Еще одной вариацией явилась установка со 155-мм орудием — ЗУЗАНА. Это был уже шаг к унификации с НАТОвскими стандартами.

Самоходная 155-мм гаубица “Пальмария” (Италия)

Самоходная 155-мм установка АС90 (Великобритания)

Самоходная 152-мм установка “Дана" (Чехия)

Сравнение ТТХ всех самоходок приведено в таблице. Из всего ряда конкурентов, при общей схожести характеристик, «Мста» выгодно отличается своим аппаратно-приборным обеспечением («электроникой», как это ни странно для изделия советского ВПК) и хорошей структурной организацией боевых подразделений. Чтобы не потерять свои преимущества, конструкторам необходимо заранее подумать о процессе модернизации «Мсты») которая еще на много лет останется самой совершенной САУ в армиях бывшего СССР. И использовать американский опыт многочисленных модернизаций здесь представляется более целесообразным.

Короткий век гигантов

Раздел выходит под редакцией Мороза С.Г.

В выходной день 11 ноября 1933 года окрестности Харькова огласил рев мощных моторов — это в испытательном полете проводили замер максимальной скорости самолета-гиганта К-7. Неожиданно звук оборвался, затем появился вновь, но ненадолго — сначала стал виден большой столб дыма, затем донесся взрыв…

В 1928 году Главному конструктору Харьковского завода опытного самолетостроения (ХАЗОС. № 135 в системе ГУАП) К.А. Калинину было поручено спроектировать самолет-гигант для перевозки 32-х пассажиров на особо большие расстояния. Такой самолет Калинин задумал еще в 1925 году, когда самого 135-го завода еще не было, сделав вывод, что для такого самолета самая лучшая схема — «летающее крыло». Крыло можно спроектировать таким, что оно само будет обеспечивать устойчивость и управляемость, а большие размеры позволят разместить в нем экипаж, пассажиров, груз, и силовую установку, и таким образом отказаться от тяжелого, громоздкого и создающего дополнительное сопротивление фюзеляжа.

Калинин называл «летающее крыло» идеальной схемой, но она еще не была изучена, и на первом этапе было решено спроектировать переходную компоновку. Ее основу составлял огромный эллипс крыла размахом 50 метров, длиной хорды 10 и максимальной высотой у корня более двух метров. В нем были расположены комфортабельные купе с окнами в потолке и полу. По бокам обитаемой части стояли два мотора БМВ «Хорниссе», а далее — топливные баки.

В небольшой центральной гондоле располагались третий двигатель, кабины экипажа и кают-компания. Каркас должен был быть деревянным, а обшивку по большей части составляли полотно и фанера. Самолет получил индекс К-7 (буква «К», как говорил сам Главный конструктор Калинин, означала «коллектив»).

Бомбардировщик К-7

Продувка модели трехмоторного варианта дала невысокие летные данные. Хотя в марте 1929 года проект был утвержден Научно-техническим комитетом Управления ВВС, Калинину пришлось его переделать. Параллельно с совершенствованием пассажирского варианта начали проектировать сверхтяжелый бомбардировщик, с бомбовой нагрузкой 10 т. Оборону составляли 4 20-мм пушки «Эрликон» и 8 7,62-мм пулеметов ДА. Новый проект был направлен НТК УВВС в 1930 году, в обсуждении принимали участие Председатель Реввоенсовета СССР Ворошилов, Нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе, начальник вооружений РККА Тухачевский. Проект был одобрен.

На этом пути конструкторов ожидали многочисленные трудности. Четыре мотора было мало даже после установки новейших отечественных М-34, в то время одних из самых мощных моторов в мире — 830 л.с. на взлете и 750 на высоте 2000 м. Пришлось добавить еще два мотора, затем еще один, седьмой, поставили в хвостовой части фюзеляжной гондолы.

Дерево не обеспечивало прочности каркаса, и перешли на стальные трубы, но и те, что уже поставлялись металлургами, были слабоваты. Шло освоение новых материалов — сталей, легированных молибденом (40ХМА, очень твердая и жесткая) или хромом, марганцем и кремнием (30ХГСА или хромансиль, сталь менее прочная, но более пластичная). Соединялись трубы сваркой, причем в то время еще не существовало не только «узаконенных» технологий, но даже норм прочности для расчета сварных ферм из новых сталей. Качество сварки проверялось «по звону»: если шов был однородный, не имел раковин и вкраплений шлаков, то и звук из-под молотка контролера получался ясный и чистый.

Взлетный вес К-7 превысил 30 т, и усилия на штурвале и педалях управления были на пределе физических возможностей человека. Электрические усилители разработать не удалось и пришлось применить механические серворули, для их отработки был переоборудован одномоторный пассажирский самолет К-5.

К.А. Калинин с экипажем К-7 перед вылетом

Самолету К-7 требовался очень большой аэродром и, борясь с этим, Калинин применил оригинальное шасси, которое придавало самолету на разбеге горизонтальное положение с минимальным аэродинамическим сопротивлением. Оно состояло из двух тележек, переднее одиночное колесо на каждой тележке было ориентирующимся, а заднее двойное имело тормоза. В проект шасси заложили новинку — масляно-воздушные амортизаторы.

В ноябре 1932 года председатель Совнаркома (правительства) Украинской ССР Петровский лично сварил первый стык на сборке каркаса К-7. И хотя это место потом переделывали сварщики-профессионалы, этот символический жест означал, что государство придает К-7 первостепенное значение в тяжелейшее для страны время, когда страшный голод совпал с резким скачком напряженности в отношениях с Западом и нарастанием классовой борьбы внутри страны, вызванной поголовным раскулачиванием и коллективизацией крестьянства.

В конце 1932 года 18 сотрудников КБ Калинина написали в высшие инстанции письмо, утверждая, что по данным статических испытаний прочность и жесткость основных узлов самолета недостаточна. Они писали, что нужно отказаться от сварки и перейти на соединение труб болтами, как на зарубежных самолетах и у Туполева. Приехавшая в Харьков комиссия ВВС и начальник Главного управления авиапрома Баранов поддержали Калинина, подписантам предложили другую работу, однако конфликт на ХАЗОС ни этим, ни приказами высочайшего уровня (ЦК ВКП(б)) погасить не удалось. Тем временем самолет был достроен в пассажирском варианте (правда, с отдельными элементами вооружения, такими как турели и включенные в силовой набор балки бомбодержателей). 19 августа 1933 года летчик Снегирев вывел К-7 на первый полет.

По мере разгона началась тряска серворулей, а когда гигант оторвался от земли, она захватила уже все оперение, концы балок, на котором оно держалось, колебались с амплитудой до метра.

Снегирев «притер» самолет прямо перед собой, избежав явной аварии. После доработки 21 августа К-7 выполнил первый полет по кругу, снова едва не закончившийся аварией — полностью отказало управление рулем высоты. Осмотр самолета показал, что оборвался трос серворуля, причем лишь две из пятнадцати его прядей имели следы обрыва, а остальные были аккуратно перекушены. Следователи ОГПУ виновных не нашли и к самолету просто выставили круглосуточную вооруженную охрану.

Самолет месяц дорабатывали, и все вопросы по управлению были «закрыты». Жесткость хвостового оперения увеличили за счет дополнительной управляемой плоскости, стабилитрона, ввели дублирование всех каналов управления. Но в последующих полетах снова произошло ЧП — при заходе на посадку не встал в посадочное положение переставной стабилизатор и пришлось садиться с большой вертикальной скоростью. В шарнирном узле стабилизатора нашли болт, который не мог попасть туда случайно. И снова виновного не выявили.

Приближался срок сдачи К-7 на Госиспытания, для этого необходимо было снять основные характеристики: дальность, потолок, скороподъемность, максимальную скорость. И вот — К-7 погиб, похоронив под обломками 15 человек, пятеро получили тяжелые ранения.

Аварийную комиссию возглавил опытнейший летчик Ремезюк, летавший на «Илье Муромце» еще в империалистическую и в гражданскую, затем одним из первых освоивший Фарман «Голиаф», Юнкерс ЮГ-1 и ТБ-3. Он снова поднял «дело восемнадцати», начав проверку прочности и жесткости К-7. Он со ссылкой на ЦАГИ утверждал, что резкий хлопок, который предшествовал переходу машины в пике, это не бомба, заложенная саботажником (версия Калинина), а звук вошедшей в резонанс и ломающейся от бафтинга хвостовой балки. Осмотр обломков действительно не выявил следов взрывчатки, а подобные разрушения часто сопровождаются таким звуком.

Практически сразу после катастрофы рабочие ХАЗОС начали сбор средств на постройку второго самолета К-7, а еще до окончания работы комиссии выделил деньги на продолжение работ ГУАП. Однако авторитет Калинина в Харькове пошатнулся, и ГУАП принял решение перевести его КБ на строящийся в Воронеже завод № 18.

Это предприятие предназначалось специально для выпуска тяжелых цельнометаллических самолетов, и на нем планировалось выпускать тяжелые и дальние бомбардировщики Туполева. Для него появление в Воронеже Калинина было неожиданностью. Завязалась борьба за право выпускать на новом заводе свои самолеты.

В 1929 году ЦАГИ получил задание на проектирование сверхтяжелого цельнометаллического бомбардировщика, на 10 т бомб. В 1930 году началось его проектирование. В отлитое от Калинина, Туполев считал, что лучше не «оригинальничать», а развивать уже существующие конструкции. АНТ-6 (ТБ-3) «вырос» из АНТ-4 (ТБ-1), теперь АНТ-6 увеличили, поставили два дополнительных мотора в тандемной установке над фюзеляжем, сделали два бомбоотсека вместо одного, закрыли кабины остеклением, а колеса шасси — большими обтекателями.

В состав оборонительного вооружения кроме пулеметов ввели и пушки. 3 июля 1933 года новый бомбардировщик Туполева АНТ-16 (ТБ-4) совершил первый полет. Он должен был получить новейшие высотные моторы М-35, но в срок они не поспели, и поставили серийные М-34. С ними летные характеристики получились невысокими, и Туполеву было поручено модифицировать самолет, а также создать еще более мощный бомбардировщик с нагрузкой в 25 тонн и размахом крыла 100 метров. Собственно говоря, такой самолет уже проектировался начиная с 1930 года под индексом АНТ-26, а в качестве переходного от шестимоторного АНТ-16 к двенадцатимоторному АНТ-26 предполагалось построить восьмимоторный AНT-20, который делайся в четырех вариантах — бомбардировочном, военно-транспортном, пассажирском и агитационном. Построена «двадцатка» была в последней модификации, машина получила наименование «Максим Горький» (МГ).

АНТ 16

АНТ20 (ТБ-4) “Максим Горький"

Носитель ТБ-3 и подвесные М-16 с ФАБ-250

Первый полет МГ состоялся 17 июля 1934 года. Несмотря на обилие дефектов, самолет постепенно довели до нужного уровня и готовились передать па Государственные испытания. Появление «агитационного самолета» открывало путь для военных и коммерческих модификаций AНT-20, но 18 мая 1935 года в последнем полете по программе заводских испытаний произошли катастрофа — по неизвестным причинам (версий было множество, но ни одна из них не получила документального подтверждения) сопровождавший гиганта истребитель И-5 стал выполнять вокруг его крыла мертвую петлю и столкнулся с ним. Первый удар МГ выдержал, но инерция бросила остатки истребителя вверх, оттуда они снова обрушились на крыло «Максима», и после этого обе машины рухнули на землю. На борту АНТ-20 было много людей, не задействованных в испытательных работах — это были сотрудники построившего самолет Завода опытных конструкций (ЗОК), премированные за ударный труд правом полетать в кабине МГ и члены их семей…

Несмотря на неудачи, командование ВВС требовало новый бомбардировщик с более мощным вооружением, чем ТБ-3, характеристикам же скорости, высоты и дальности полета пока не придавалось значения. Два таких самолета страна, только что пережившая голод 1932–1933 годов, «потянуть» не могла, надо было выбирать между Туполевым и Калининым. Оппоненты всячески критиковали друг друга, Туполев писал в инстанции, что К-7 содержит много непроверенных решений, Калинин отвечал, что АНТ-16 — это просто увеличенный ТБ-3 и не имеет перспективы. Калинин доказывал, что все летные данные его самолета лучше, чем у туполевского, на 25…50 %, Туполев на то отвечал, что АНТ-16 проверен Государственными испытаниями, а К-7 не смог пройти даже заводских испытаний и все цифры «бумажные». Стороны не скупились на взаимные обвинения в некомпетентности и предвзятости суждений. Дело кончилось тем, что в 1936 году обе темы, а заодно и проект АНТ-26 закрыли в пользу принципиально нового самолета — скоростного и высотного тяжелого бомбардировщика АНТ-42.

Самолеты-гиганты строились не только в СССР. В 1929 году итальянская фирма «Капрони» (Caproni Aero Trento) построила шестимоторный бомбовоз Са.90РВ. По своей конструкции это был просто увеличенный тип Са.73, рассчитанный на 8 т бомб, при оборонительном вооружении из семи пулеметов. Са.90 имел неплохие для того времени летные данные, и ка нем был установлен ряд рекордов высоты полета с грузом 5000, 7500 и 10000 кг, но серийно он не выпускался в силу плохих эксплуатационных качеств и примитивной конструкции. Куда серьезнее выглядел проект цельнометаллического гиганта Ju-G 38 фирмы «Юнкерс» (Junkers Flugzeugwerke A.G.).

Бомбардировщик Ju-G 38

Как и Калинин, Гуго Юнкерс (Hugo Junkers) считал, что будущее в развитии тяжелых самолетов принадлежит схеме «летающее крыло». Оперение было минимальных размеров — самолет спроектировали так, что в принципе он мог устойчиво лететь и без стабилизатора, но устойчивость и управляемость бесхвостой аэродинамической схемы в то время еще не была изучена. Юнкерс также не рискнул сразу строить такой самолет, а предложил переходной тип, спроектированный по принципу «все в крыле». В нем прятались и двигатели вместе с техническими отсеками, обеспечивавшими доступ к любому из них в полете. О самих моторах стоит сказать особо, они имели схему, не встречавшуюся ранее.

Дизель жидкостного охлаждения Jumo L 8 имел 6 вертикальных цилиндров, в каждом из которых в противоположном направлении двигались по два поршня, а коленвалы находились вверху и внизу мотора и соединялись общим редуктором. Мощность L 8 была 400 л.с., a L 88 представлял собой сдвоенный L 8 и развивал на взлете 800 сил.

Всего в небольшом фюзеляже и в центроплане было 33 пассажирских места, самолет вез попутный груз или почту. Первый экземпляр самолета, названный «Германия» (Deutschland) совершил первый полет 6 ноября 1929 года. Летом 1931 года был построен второй экземпляр, названный в честь правившего канцера, имевшего большой авторитет в Германии и в мире в целом «Гинденбург» (Hindenburg). Он имел однородную силовую установку из четырех 750-сильных Jumo 204 той же схемы, что и L 8. В 1934 году эти моторы поставили и на первый самолет. В том же году оба G38 были переданы в авиакомпанию «Люфтганза», но на регулярных линиях они почти не летали, совершая агитационные полеты. В них принимали участие как экипажи компании, так и засекреченные до поры офицеры военной авиации. Самолет G 38 был сложным в пилотировании и обслуживании, много стоял в ремонте, но ему придавалось большое значение — он рассматривался как учебный для подготовки командиров эскадрилий, групп и эскадр тяжелых многомоторных бомбардировщиков, которые планировалось построить.

В 1936 году первый самолет погиб в катастрофе, второй же дожил до начала И мировой войны, служил в Люфтваффе в качестве транспортного, пока не попал под бомбы британской авиации на аэродроме в Норвегии. Но гигантскому «юнкерсу» все же суждено было стать настоящим бомбардировщиком. По заказу Японии был спроектирован военный вариант G 38 — Ju-K 51. Два опытных самолета фирма «Мицубиси» (Mitsubishi Jukogyo Kabushiki Kaisha) построила из немецких деталей, и в 1932 году они были облетаны специально приглашенными из Германии экипажами. В 1933–1935 годах выпустили 4 серийных бомбардировщика уже из японских деталей (правда, с немецкими моторами L88, которые позже были заменены на Jumo 204, лишь на одном потом поставили японские двигатели Кавасаки На.9). В ВВС эти самолеты служили под наименованием Ki.20 (армейский тип «92» тяжелый бомбардировщик). Самолет имел неплохую дальность, и с его помощью командование Императорской Армии Японии планировало бомбардировать удаленные цели, например, порт Манилу на Филиппинах или заводы в Сибири. Однако фактически Ki.20 выполняли роль транспортников, дослужив до середины II мировой войны. Один такой самолет сейчас находится в музее ВВС Японии.

Итак, бомбардировщики-гиганты 30-х годов не нашли себе применения по назначению. Причиной этого была их очевидная беззащитность перед истребителями противника.

Свои истребители не могли сопровождать его при налетах на тыловые объекты неприятеля из-за малого запаса топлива. Требовалось придумать способ соединить воедино скорость и дальность, и выход был найден в виде буксировки истребителей. Было разработано устройство, позволявшее четырехмоторному бомбовозу ТБ-3 «тянуть на прицепе» один или два истребителя И-5, но реализовано оно не было. Другой проблемой было обнаружение потенциальных объектов атаки, или источников опасности (прежде всего, зенитных батарей) в стороне от курса бомбардировщика. Инженер Герасимов спроектировал оригинальный планер, который выпускался с борта ТБ-3 в нужном районе и мог маневрировать на тросе в широких пределах. В «кабине Герасимова» сидел летчик-наблюдатель, который сообщал обо всех обнаруженных объектах командиру самолета-носителя. Это устройство проходило испытания, но их итогом стало осознание того, что жесткая связка разнотипных летательных аппаратов не годится.

В Советском Союзе инженер B.C. Вахмистров предложил установить на крыле бомбардировщика специальные устройства для крепления, воздушного старта и причаливания истребителей, которые должны были в случае появления неприятеля защитить свою эскадру. В 1931 году были переоборудованы серийный бомбардировщик ТБ-1 и два истребителя И-4. Система, названная «Звено», совершила первый полет 3 декабря 1931 года. Несмотря на то, что отцепка в первом полете произошла не совсем гладко (истребитель, который пилотировал В.II. Чкалов, отделился сразу, а второй самолет А.Ф. Анисимов смог оторвать от «матки», только сработав рулем высоты и погнув крепежную ферму), систему сочли перспективной.

Этому не помешали и замечания экипажа ТБ-1, опытных летчиков А.И. Залевского и А.Р. Шарапова, по пилотированию сцепки.

В сентябре 1933 года на испытания вышло «Звено-1a», в котором цельнометаллические И-4 были заменены истребителями И-5. Это были фанернополотняные бипланы, но они имели лучшие летные и эксплуатационные данные, были дешевле. Пулеметное вооружение «авиаматки» облегчалось, а бомбардировочное демонтировалось. На взлете двигатели «матки» и истребителей работали на максимальном режиме. После набора высоты пилоты истребителей переводили свои моторы на малый газ, а двигатели бомбардировщика работали на оборотах чуть выше номинальных. При появлении истребителей противника летчики подвесных истребителей давали моторам полный газ и отцеплялись. После боя они не могли причалить обратно к носителю, но за счет того, что на полет «туда» они тратили меньше топлива, чем обычно, на обратный путь бензина хватало.

«Звено», вообще-то, создавалось под ТБ-3, и первый вариант был лишь прототипом. В 1934 гаду было переоборудовано сразу два четырехмоторных бомбардировщика Туполева. Первым было готово «Звено-3» с подвеской под крыло двух тяжелых пушечных истребителей И-Z. Его испытания начались в июле 1934 года, но вскоре один из «зетов» был разбит на посадке. Тогда же подкрыльевыми узлами для двух И-5 и еще одного над фюзеляжем был оборудован другой ТБ-3. Испытания «Звена-2» начались в августе 1934 года и прошли без замечаний. В то время самым напряженным было дальневосточное направление, Япония претендовала не только на Маньчжурию, но и на часть Монголии и большой кусок советского Приморья. Четыре эскадрильи «Звеньев» должны были обеспечивать действия бомбардировщиков авиации Особой Краснознаменной Дальневосточной Армии, базируясь в Воздвиженке, Хабаровске и Чите, но ВВС «воздушные авианосцы» пока не получили.

Поиск оптимальных конфигураций подталкивал к варианту с одним «паразитным» истребителем, но закатывать самолет на «спину» бомбардировщика было тяжело, а под фюзеляжем он не помещался. Родилась идея взлетать раздельно и причаливать к ТБ-3 в полете. «Звено-5» состояло из носителя ТБ-3 и одного истребителя И-Z, стыковавшегося к нему специальной опускаемой трапецией. Механизм делал эту процедуру вполне безопасной (было несколько случаев, когда самолеты-носители " повреждались винтами или колесами шасси истребителей, но это ни разу не привело к аварии). 23 марта 1935 года летчик Степанчонок впервые в мире в полете пристыковался к другому самолету — ГБ-3, который вел П.М. Стефановский.

"Звено-5"

На истребитель И-Z возлагались большие надежды. Считалось, что его 76-мм динамореактивные пушки можно будет использовать и для борьбы с самолетами противника, и против зенитных батарей. Но испытания показали низкую эффективность и ненадежность этого оружия, да и сам И-Z Григоровича существенно уступал новому скоростному истребителю Поликарпова И-16. Два таких самолета подвешивались под крыло ТБ-3 в системе «Звено-6», вышедшей на испытания в августе 1935 года. По своим эксплуатационным и летно-тактическим данным это оказался наиболее приемлемый вариант системы. Подвеска была надежной, а скорость и дальность полета уменьшались по сравнению с обычным ТБ-3 с наружной подвеской бомб незначительно.

В ноябре 1935 года на испытания вышел самый мощный вариант системы, именовавшийся просто «Звено» (без цифры), или «Авиаматка». Под крылом крепились два И-16, над ним — два И-5, в полете между опор шасси пристраивался пятый самолет И-Z. Испытания системы прошли быстро — с 15 по 22 ноября 1935 года, особых технических проблем не было, но стало ясно — этот вариант слишком громоздок, а состав самолетов на борту «матки» неоправданно разнороден.

У Вахмистрова появилась новая идея: тяжелый бомбардировщик менее всего пострадает от действий вражеской ПВО, если сам не будет к ней приближаться, а вместо нет удар нанесут скоростные и маневренные пикировщики. Они и уложат бомбы гораздо точнее, с отклонением в несколько метров, тогда как разброс бомб у ТБ-3 достигал 100 м. «Составной пикирующий бомбардировщик» (СПБ) представлял собой носитель ТБ-3 4М-34РН, под крылом которого подвешивались два специально модифицированных И-16, каждый из которых вес по две фугасные авиабомбы ФАБ-250. С нагрузкой в 500 кг И-16 самостоятельно взлететь не мог, но в воздухе вел себя прилично.

В июле 1938 года летчик П.М. Стефановский поднял в первый полет носитель СПБ, а подвесные И-16 пилотировали Николаев и Таборовский. Максимальная скорость сцепки была 268 км/ч, что не на много меньше, чем у ТБ-3 в самом лучшем варианте без внешней подвески бомб (290…300 км/ч). Крейсерская скорость была 230 км/ч. В 1939 году система СПБ была принята на вооружение.

Последний летавший вариант «Звена», 3–7, состоял из носителя ТБ-3 4М-34РН, двух истребителей И-16 на подвеске под крылом и третьего такого же под фюзеляжем, — все они могли причаливать к авиаматке в полете. Поликарпов осознавал, что И-16 уже исчерпал резервы к дальнейшему совершенствованию, и предлагал новый «паразитный» истребитель ЦКБ-33, модификацию обтекаемого моноплана И-17 с мотором М-100А. За счет уменьшения крыла его скорость получалась еще выше, чем у базового варианта, и должна была превышать 550 км/ч, но самого Вахмистрова и это уже не устраивало. Он считал, что причиной того, что в войсках его «Звенья» до сих пор не применяются, являются низкие летные данные подвесных самолетов, и сам принялся проектировать такой самолет, названный И-3 («истребитель-звено», в документах писали также «И-3е», чтобы подчеркнуть, что это не цифра «три», а буква). Цельнометаллический моноплан имел крыло типа обратная чайка с минимальными размерами и обтекаемые формы. Но КБ Вахмистрова не могло справиться с такой работой, и самолет И-3 построен не был. Не была реализована и специальная составная модификация нового четырехмоторного бомбардировщика АНТ-42.

К началу Великой Отечественной войны 5 носителей ТБ-3 системы СПБ числилось в 18-м транспортном авиаотряде, а самолеты И-16СПБ — в 32-м истребительном авиаполку ВВС Черноморского Флота. В августе 1941 года было решено использовать их для бомбардировки порта Констанца, который имел сильную противовоздушную оборону. Два «Звена» выпустили свои И-16СПБ за 40 км от румынского берега. Зенитчики не ожидали появления скоростных и маневренных одномоторных самолетов, и «ишаки» уложили все фугаски в нефтехранилище. Но в следующем налете 6 И-16СПБ хотя и повредили несколько транспортов на рейде Констанцы, но и сами понесли большие потери — домой не вернулись четыре пикировщика.

11 августа состоялась самая знаменитая акция с участием «Звена» — удар по стратегически важному мосту через Дунай у железнодорожной станции Черноводы: летчик И-16 уложил свои бомбы в средний пролет моста, одновременно разрушив нефтепровод, шедший под полотном моста. А через два дня еще один СПБ разбил попаданием ФАБ-250 одну из опор этого же моста, несколько дней кряду остававшегося неуязвимым под ударами дальних бомбардировщиков Ил-4.

Самолеты И-5 на "спине" бомбардировщика-носителя

Далее «звенья» не без успеха работали по переправам у Каховки, позициям противника у Перекопа И-16СПБ были практически единственными пикирующими бомбардировщиками на том театре военных действий, так как экипажи Пе-2 не были достаточно подготовлены и бомбили с горизонтального полета с худшей точностью. Изредка действовали и по дальним целям — потопили плавучий док судоремонтного завода в Констанце, вызвали большой пожар на нефтеперегонном заводе в Плоешти и т. д. По ходу дела И-16СПБ оснастили подфюзеляжными баками на 95 кг бензина, на носителях ТБ-3 усилили бронезащиту, Вахмистров предлагал поставить дополнительные пулеметы, а ШКАС'ы заменить крупнокалиберными У Б-12,7, но это сделано не было. Что интересно, «цирк Вахмистрова», как назвали систему «Звено» летчики еще в начале тридцатых, работал качественно и без аварий. Но малочисленность «звеньев» не позволяла сыграть им достаточно весомую роль в Великой Отечественной войне, и они так и остались уникальным экспериментом…

Испанские галеоны

Спонсор рубрики — NOC international^® Настоящие подшипники

Павленко С.Б.

Испанские галеоны — один из самых романтичных типов кораблей в морской истории. Как греческие триремы у нас ассоциируются с аргонавтами, осадой Трои, «хитроумным» Одиссеем, великим Периклом и храмом Афины Парфенон — так и галеоны в нашем представлении неразрывно связаны с затонувшими сокровищами, пиратами и конкистадорами, испанской Непобедимой Армалой и золотом испанской короны. Много сделали для создания такого образа историки и писатели (достаточно вспомнить «Остров сокровищ» или «Одиссею капитана Блада»), но постарались и современники — в лице Голливуда и его капитана Джека-Воробья. Но галеоны не были позолоченными «дворцами на воде», а скорее исполняли незавидную роль «морских рабочих лошадок» Испанской Империи, защищая ее интересы в европейских водах и обеспечивая доставку в метрополию несметных (действительно!) сокровищ из колоний, разбросанных по всем сторонам света.

Происхождение галеонов не до конца ясно. Впервые этот термин (galeones) появляется в начале XVI столетия применительно к испанскому судну, построенному в 1517 году для борьбы с берберийскими пиратами в Средиземноморье. Его непосредственными предшественниками являлись небольшие парусно-весельные суда, которые в Венеции назывались galleoni, а в Португалии — galleones. Но галеоны были уже исключительно парусными судами, хотя возможность использования весел на них сохранялась. В 1525 году при «инвентаризации» испанского флота в его составе насчитывалось уже двадцать пять галеонов, которые относились к военным кораблям, а не торгово-купеческим! К последним относились маленькие и легкие каравеллы, используемые для исследовательских целей, и громоздкие купеческие нао, используемые для международной торговли. Главное конструктивное отличие нового типа кораблей заключалось в видоизмененном парусном вооружении (на галеонах отдавалось предпочтение прямым парусам, а не косым «латинским») и способе крепления обшивки корпуса к набору. Каравеллы и нао имели набор «внахлест» — когда доски обшивки каждого последующего яруса перекрывали доски предыдущего. Это хотя и позволяло создавать очень прочные конструкции, но было неэкономично и создавало большое сопротивление корпуса в воде, что уменьшало скорость и, соответственно, дальность плавания (при неизменных внутренних запасах провизии).

Галеоны были именно военными судами, причем — неплохо вооруженными, в отличие от нао, которые были сугубо торговыми кораблями, хотя и могли быть вооружены. Это проявилось, например, в сражении у Превесы (Prevesa) в 1538 году, когда венецианские галеоны одержали победу над турецкими галерами.

Испанский галеон San Mateo в битве у Азорских островов, 1582 г.

Обычно галеон представлял из себя высокобортное судно с очень высокой башеноподобной кормой, менее возвышенным полубаком, плоским удлиненным форштевнем и единственной пушечной палубой (декой). Корпус имел заметный завал борта, продолжавшийся и на кормовой надстройке, служившей во время абордажных схваток своеобразной крепостной башней для аркебузников и арбалетчиков. Обводы корпуса галеонов были благороднее (отношение длины к ширине — 4:1), чем у нао (3:1) и сам галеон являлся достаточно устойчивой платформой для корабельной артиллерии. «Среднестатистический» галеон имел бушприт и три мачты — фок, грот и бизань. На больших (свыше 800 т) галеонах устанавливали четвертую мачту — бонавентур. Бушприт нес квадратный шпринтованный парус, в то время как фок-мачта и грот-мачта несли по три квадратных паруса (главный, марсель и королевский). Бизань-мачта и бонавентур несли латинские паруса.

Первоначально галеоны уступали нао по размерам, которые были достаточно скромны (грузоподъемностью в 120 испанских тонн), что косвенно указывает на возможность их передвижения под веслами в прибрежных водах. Но уже в 1536 и в 1543 годах последовали решения Мадридского двора, согласно которым размеры и огневая мощь галеонов существенно возрастали — до 400 тонн включительно. К 1570 году грузоподъемность в 500 тонн становится для галеонов обыденной, а ко времени Армады (1588 г.) испанская корона могла уже снарядить для экспедиции «усмирения» Англии три 1000-тонных и восемь 800-тонных левиафанов. После гибели Армады и последовавшего после этого кризиса в испанском кораблестроении размер галеонов опять уменьшился до 500 тонн и оставался таковым вплоть до окончания «эры галеонов» в конце XVII столетия.

Вместе с увеличением размеров галеонов возрастало и их общее количество. Галеон окончательно вытеснял со своей «ниши» все остальные классы кораблей. Более того, подражать Испании в строительстве новомодных галеонов стали и другие ст раны. И вот уже вместо привычных каравелл, карак и прочих, творений раннего средневековья к 1545 году галеоны обосновались в английских, шотландских, французских, португальских и фламандских флотах.

Сам процесс строительства этих кораблей в Испании был регламентирован инструкциями Мадридского двора. Каждым аспект проекта, выбора материалов и собственно строительства был жестко определен — от угла наклона ахтерштевня до промежутка времени, влечение которого находился в пути от места заготовки до верфи корабельный лес.

До конца XVI столетия кораблестроение было основано на личном опыте, глазомере и интуиции. После 1580 года были определены первые эмпирическо-математические принципы кораблестроения, и судостроителей обязали придерживаться их. Основополагающим для строительства галеона стало измерение длины киль-балки. В зависимости от ее размеров уже устанавливалось количество шпангоутов, кривизна и изгиб корпуса, толщина палуб и наружной обшивки и т. д. В крепеже корпуса стали использоваться железные конструкции.

Толщина корпусной обшивки галеона возрастала по мере приближения к килю. Щели между досками затыкали пеньковыми волокнами и просмаливали, стараясь обеспечить необходимую водонепроницаемость корпуса. Для корпусов галеонов, предназначенных для плавания в южных морях, применяли дополнительную защитную наружную обшивку, отделенную от основной обшивки просмоленной парусиной, И последним ухищрением, направленным на сохранение подводной части корпуса, было нанесение на нее слоя растительного ил и животного жира.

Позолота наносилась на носовую фигуру и на кормовой балкон. Остальные части корпуса красились обычно в черный цвет и охру, ею также использовались красный, желтый, синий и белый цвета. На каждую мачту поставлялся свой флаг, обычно — с королевским гербом.

В XVI веке Испания имела два главных кораблестроительных центра — верфи Ла-Коруни на севере Страны Басков и верфи в Кадише и Севилье на южном побережье Андалузии.

После 1610 года испанцы получили возможность строить галеоны в Новом Свете — на верфях Гаваны, где в первой половине XVII века и была построена большая часть галеонов, использовавшихся для связей с Индией. Также корабли такого класса могли строиться и на верфях Картахены, но они в основном использовались для ремонта и строительства мелких кораблей. Лучшими стапелями обладали верфи в Бильбао, хотя использовавшаяся там древесина (дуб) уступала превосходному красному дереву, который применялся на кубинских верфях. Но тут уже на главенствующие позиции выходили многовековые традиции кораблестроения в Бильбао, хорошее местное железо и тот факт, что Бильбао был признанным центром производства пушек. Также в его пользу были устойчивые связи с Северной Европой, гарантирующие поставки хвойного строевого леса для мачт и обилие материала для парусов, такелажа и пр.

Во времена Филипа IV изменились принципы кораблестроительной политики Мадрида. Если раньше этим всецело занималось государство, то теперь галеоны строились частными судостроителями по заказу королевского двора на королевских же верфях. Испанская корона получала корабль от судостроителя в виде «полуфабриката», и после этого продолжался процесс достройки, который иногда длился столько же, сколько и сама постройка — до двух лет. Этот процесс включал в себя: установку артиллерии, навигационных инструментов, фонарей, шлюпок и собственно художественное оформление корабля. Отношения между титулованным заказчиком и судостроителями складывались непросто, большинство верфей располагалось под открытым небом, а их техническое оснащение оставалось примитивным на протяжении веков. Сроки строительства не выдерживались. Из-за этого иногда между государством и строителями возникали судебные тяжбы, как в случае с галеоном «Nuestra Seniora de Atocha», пост роенного в Гаване, которая продолжалась много лет, пока в 1622 году галеон не погиб во время шторма.

Артиллерийское вооружение галеона обеспечивалось Короной, ее литейными заводами и пороховыми мануфактурами, а это означало, что королевские администраторы должны были предоставлять детальные отчеты относительно пушек, пороха, ядер и т. п. Только в 1633 году было разрешено производство пороха на частных предприятиях Законодательно, с 1552 года, устанавливался калибр пушек, число людей в обслуге, запасы пороха на одно орудие и т. п. Весь арсенал размещался на корабле только на одно плавание — после его завершения следовало разоружение корабля и разгрузка его боеприпасов — с размещением на Королевских складах и арсеналах. Это тяжелая и трудоемкая процедура, однако, позволяла с наибольшей эффективностью использовать всю артиллерию Короны и наилучшим образом вооружать каждый конкретный корабль для выполнения определенной ему задачи. С другой стороны, эта процедура, безусловно, снижала боеготовность корабля. Кроме пушек собственного производства, испанцы использовали артиллерию, произведенную в Северной Италии, Фландрии и некоторых центральногерманских княжествах. Чтобы не зависеть от импортных поставок стратегического товара. Корона в начале XVII века построила еще два больших завода: в Севилье — в 1611 году, производящего бронзовые пушки, и в Сантандера — в 1622, выпускающего наиновейшие чугунные. Уже к 1630 году импорт артиллерийского вооружения был практически прекращен.

На испанских галеонах использовалось несколько типов артиллерийского вооружения: canones, culebrinas, sacres, pedreros, bombardettas и versos. Из них к началу XVII столетия, практически вышли из употребления pedreros, стрелявшие каменными ядрами — от части из-за высокой стоимости обработки камня. Короткие бочкообразные versos, предназначенные для уничтожения живой силы противника при стрельбе «в упор», также постепенно изымались из королевских арсеналов, т. к. имели очень маленькую зарядную камеру, малый заряд пороха и, соответственно, — ничтожную дальность эффективной стрельбы., что при возросших дистанциях боя уже не могло устроить военных. Bombardettas, представлявшие из себя казнозарядные орудия, собранные из полос кованного железа, состояли на вооружении испанской монархии с начала XV века, и в эпоху расцвета галеонов были уже безнадежно устаревшим типом артиллерийского (или лучше — метательного?) вооружения. Хотя они и сошли со сцены вместе с галеонами только в конце XVII столетия, но только из-за того, что в свое время их было сделано очень много, а выбросить этот псевдоартиллерийский хлам испанским донам было жалко. Наиболее современные canones и culebrinas, являющиеся классическими дульнозарядными пушками, также конструктивно отличались между собой. Canones имели больший калибр, были тяжелее и короче, и предназначались, в основном, для разрушения корпусов вражеских кораблей. Соответственно, culebrinas были легче, поворотливее, если так можно сказать, и имели более длинный ствол, что предопределяло их применение против парусов, такелажа и живой силы противника, расположенной на открытой верхней палубе. Sacres представляли собой, по сути, орудийные стволы (без лафета), крепившиеся на штыре на верхней палубе судна, и чем-то напоминали английские фальконеты, пригодные разве что к стрельбе по шлюпкам или толпе индейцев. Вопросов веса и размера ядер, величины порохового заряда и т. п. мы в этой статье касаться не будем, т. к. в этом вопросе у испанцев царила полнейшая анархия, и оснащение каждого конкретного корабля (под каждый конкретный набор установленного на нем артиллерийского вооружения!) представляло просто титаническую задачу! Нет рудно понять теперь, почему испанцы всегда недолюбливали артиллерийский бой «на дистанции» (50 100 м!), а отдавали предпочтение абордажным схваткам, где толедская сталь палашей и кирас родственников Дон Кихота могла посрамить наследников Робин Туда.

Считается, что обычный 500-тонный галеон нес на борту 18 пушек, а его более крупный 750-тонный собрат — до 30 пушек.

Из описания же корабельного состава Армады известно, что двадцать два галеона из ее состава имели «серьезное» артиллерийское вооружение. Так восемь «500…600-тонников» несли примерно по 24 орудия, еще восемь «700…850-тонников» имели на борту по 30.. 40 орудий, а три гигантских (по меркам того времени) 1000-тонных галеона могли обрушить на противника огонь из 50 орудий. Три галеона меньшего размера (250…300 тони) несли на борту до 20 пушек. Это возможно объяснить тем, что карательная экспедиция Медины Сидоньи на Британские острова как это прекрасно понимали в Мадриде, не была похожа на «прогулки» Кортеса или Писарро против инков или ацтеков, и потому доны готовились серьезно…

Типичное вооружение «Niistra Stnora de Atocha», 500-тонного испанского галеона, построенного в 1618 году, состояло из двадцати орудий: 2 — canones, 14 — culebrinas и 4 — sacres. Первые два типа орудий устанавливались на единственной орудийной палубе в середине судна, а последние «украшали» носовую часть.

В целом следует отметить, что артиллерийское вооружение галеонов следует признать достаточным (но не чрезмерным) для своего времени и тех условий, в которых им приходилось воевать (против берберийских пиратов, турецких галер, малайских пирог или пиратских шхун), но они, конечно же, ничего не могли сделать с линейными кораблями, начало которым положила Англия закладкой своего «Sovereign of the Seas» в 1636 году.

Расцвет галеонов был связан, как это ни покажется странным, с указом Мадридского двора от 1626 г., который требовал, чтобы все торговые операции в Атлантике осуществлялись только в составе конвоев. Надо сказать, что еще в 1522 году судовладельцы Севильи стали просить у короля защиты от участившихся случаев нападений на суда, следовавших от Азорских островов. Этим же указом король Испании постановил, что все металлические деньги (и слитки драгоценных металлов) должны были доставляться в метрополию только на военных кораблях. Лучше галеонов выполнить эту задачу не мог никакой другой тип корабля.

С 1555 года участившиеся случаи пиратского нападения вынудили установить минимальный размер конвоя — четыре грузовых нао в сопровождении одного галеона. Полтора столетия отлаженная система испанских конвоев обогащала испанскую монархию двумя конвоями в год, снаряжаемых в Севилье. Первый, отправляясь в апреле из Севильи, направлялся к побережью Новой Испании (Мексика) с заходом на Канарские острова, загружался мексиканским серебром и восточными специями, перезимовывал в Гаване и возвращался в Испанию в октябре следующего года. Маршрут второго конвоя пролегал к Карибскому побережью Нового Света, где тот собирал перуанское серебро, перезимовывал в Картахене, и после посещения Гаваны возвращался в ноябре.

Остальные галеоны, не входящие в состав конвоя, не сопровождали «купцов» через весь Атлантический океан. Называясь «Armada de la Guardia», они обычно сопровождали драгоценный груз только в опасных водах Карибского моря, а после выхода торговцев в Атлантику — возвращались в Гавану. Причем, интересный факт, — во флот, обеспечивающий охрану драгоценных грузовых нао в карибских водах, обычно назначались галеоны «second hand» — устаревшие, с худшей артиллерией и командой, и т. п. В отличие от них, сформированный в 1580 году «Armada del Mar Oceanо» имел своим ядром корабли португальской эскадры — главной ударной силы испанского флота — и возглавлялся «лицом королевской крови». Базировался этот флот, обеспечивающий господство Испании в Европе, в портах Севильи, Кадиса и Лиссабона.

Галеоны оказались весьма универсальными кораблями — они могли «работать» и в составе больших эскадр (типа «Непобедимой Армады»), и в составе маленьких флотилий, выступали в качестве транспортеров золота и серебра и служили охраной драгоценных американских конвоев, И никогда они не были «мальчиками для битья» из пиратских сказок и приключенческих романов, какими мы их привыкли видеть. Так из 120 кораблей Армады, вторжения ко торой со с трахом ожидала вся Англия, было немногим более двадцати галеонов, составлявших ее боевое (не транспортно-десантное) ядро! И этого количества было достаточно для того, чтобы Говард Эфингемский возносил горячие молитвы к Богу, могущему спасти (и спасшему) Британию от испанской короны (и инквизиции!). Вообще, галеоны частенько выступали как носители и олицетворение всей военно-морской мощи Испании, придавая боевую устойчивость тем эскадрам и соединениям, в которых они состояли, пока военно-морская революция, вызванная появлением линейных кораблей, не опрокинула их значение.

Испанский галеон San Teresa в битве "при холмах", 1639 г.

Большую часть того времени, когда галеоны составляли основу испанского флота) действовал королевский указ, который увязывал количество членов экипажа судна с грузоподъемностью самого судна в пропорции 1:1 (1 человек = 1 тонна). Однако частые войны и нехватка людских ресурсов уже к 1550 году привели к новому правилу «1 человек = 5¹/₂ тонны груза», а в 1629 году — «1 человек = 6¹/₂ тонны». Таким образом, средний 500-тонный галеон имел ка своем борту примерно следующий состав экипажа: 15 офицеров, 45 матросов, 10 слуг и 20 солдат, причем количество солдат могло быть увеличено в несколько раз — в зависимости от рода задачи, для выполнения которой снаряжался корабль. Командиров на галеоне было… два(!). Первый) называемый «capitan de mar», обычно был профессиональным моряком, но не имел никакой власти над войсками, пассажирами или грузом, даже если он и являлся представителем знати иди высокопоставленным чиновником. Второй капитан, «capitan de guerra», назначался из офицеров сухопутной армии или из представителей судовладельца. Солдаты не являлись частью корабельной команды, а служили военной опорой для офицеров и охраняли дисциплину на корабле. Во время стоянки корабля в порту солдаты подчинялись губернатору города.

Место на борту испанского галеона было чрезвычайно ограничено. Классический 450~тонный галеон начала XVII столетия «Nuestra Senora de los Ties Reyes», построенный в 1628 году, имел главную палубу размером 29,9x9,6 м. при более чем 200 человек команды (в перегрузочном варианте), что составляет всего 1,4 кв. м на человека. Конечно, для капитана и представителей знати условия были более-менее сносными. Каюта капитана находилась в корме, в надстройках верхней палубы. Каюта лоцмана находилась в кормовом пространстве палубы полуюта. Каюта судовладельца располагалась палубой ниже, возле рулевого отделения. Капеллан имел свою каюту, расположенную в палубных надстройках. Старике офицеры имели довольно-таки просторные помещения для своих, нужд, в то время как младшие офицеры и пассажиры должны были тесниться на временных спальных местах, отделенных от остального корабля занавесками и временными перегородками. Спальные места команды находились на нижней палубе, но многие предпочитали «квартироваться» на верхней палубе, среди надстроек, между грот- и бизань-мачтами, или же — на квартердеке. Начальство этому, как правило, не препятствовало, т. к. это позволяло максимально быстро, в случае внезапной опасности от пиратов, мобилизовать команду. Матросы-ученики спали на нижней па лубе, в носовой части корпуса — между носовой оконечностью и фок-мачтой. Пассажиры располагались… где Бог даст, т. е. — где придется. Солдаты имели свое особое место — по правому борту нижней палубы. Ясное дело, что в таких нечеловеческих условиях проблемы гигиены и санитарии решались на весьма примитивном и совершенно недостаточном уровне — эпидемии были постоянным спутником галеонов. Достаточно сказать, что спальное место корабельного врача находилось прямо посреди сундуков с лекарствами! Также, часто на кораблях перевозили домашний скот — быков, коз, свиней — в качестве провизии. Крысы были постоянными спутниками — так в 1622 году, во время стоянки в Гаване с грузом сокровищ, на галеоне «Nuestra Senora de Atocha» было убито более тысячи крыс!

Чтобы служить в таких условиях на кораблях, перевозящих слитки золота, надо было быть очень терпеливым человеком. Или очень бесправным.

Испанцы в течение всего времени владычества галеонов на морях не относились серьезно к их артиллерийской мощи, считая артиллерию чем-то вспомогательным (в отличие от абордажной команды), используя ее не для сокрушения корпусов неприятельских кораблей, а для уничтожения неприятельских матросов и солдат перед началом рукопашной схватки. Испанские пушки устанавливались на сухопутных двухколесных лафетах, которые исключали возможность маневрирования артиллерией во время боя. Перейти на общепринятые в Европе четырехколесные лафеты испанцев вынудил ряд тяжелых поражений в артиллерийских дуэлях — но только лишь после 1620 года, когда первенство Англии в кораблестроении и морской артиллерии стало очевидным. Скорострельности и артиллерийской выучке своих солдат испанцы также не уделяли должного внимания, в силу того, что после первого залпа, сделанного с расстояния 30...50 метров, галеон старался как молото быстрее «навалиться» на борт вражеского корабля, а там уже в дело шли палаши и пики… Надо сказать, что долгое время такая тактика была оправдана, прежде всего из-за несовершенства первых пушек. Так, в сражении против французов при Азорских островах в 1582 году (Battle of the Azores), испанские абордажные команды в короткой схватке смогли захватать практически все корабли, составлявшие ядро французской эскадры, и обеспечить победу.

Английский галеон "Golden Hind"

После завоевания Испанией Португалии в 1580 году единственной не оккупированной португальской территорией оставались Азорские острова. В 1580 году Франция послала на помощь непокорным островам флот под командованием наемного адмирала Филиппо Строззи (FHipo Strozzi). В ответ испанцы двинули к островам собственный флот под командованием старого флотоводца, капитан-генерала дона Альваро де Базана (Don Alvaro de Bazan, Marquis of Santa Cruz). Два флота встретились в 18 милях от острова Мигуэлья (Miguel) 26 июля. Иногда это сражение называют, в честь порта острова, сражением при Понт-Делгада (Battle of Punta Delgada). Строззи имел в своем распоряжении 40 кораблей, а Базан — 21 корабль. В каждой эскадре была своя транспортная флотилия. Хотя испанцев было в два раза меньше, Базан сумел ввести свои корабли в бой так, чтобы уравновесить силы. Главный удар нанес 750-тонный галеон Сан Матео, вооруженный 30 орудиями, солдаты которого взяли на абордаж и захватали два неприятельских судна. Благодаря решительным и искусным действиям Базана испанцы выиграли битву и захватили десять французских кораблей. Поражение французов предопределило падение островов.

Таким же образом предполагалось действовать и Непобедимой Армаде в 1588 году. Чтобы закончить с испанским абордажем, дополним, что вся абордажная команда испанского галеона вооружалась аркебузами и мушкетами — для огневого боя, и холодным оружием — для рукопашного. Абордажная команда была разделена на две части в то время как одна, укрывшись за бортом, перезаряжала оружие, вторая вела огонь. Наиболее подготовленная часть солдат (под командованием офицера) ожидала начала абордажа на полубаке, остальные — на квартердеке и полуюте. В течение всего 16-го столетия абордажная тактика испанцев вполне оправдывала себя, испанцы уверенно господствовали на морях, а их связка «галеон + абордажная команда» прекрасно себя показывала в сражениях против англичан, французов и голландцев, не говоря уже о турках, хотя последние и придерживались сходной тактики (абордажа). По совершенствование англичанами артиллерии и методов ее применения, особенно проявившееся в нескольких англо-испанских сражениях в конце 1580-х годов, когда британские комендоры просто не допустили испанскую пехоту на палубы своих кораблей, поколебали былое незыблемое могущество Испании. Окончательно перечеркнуло испанское военно-морское владычество гибель почти всех кораблей Армады во время урагана.

Но только спустя сорок лет после гибели Армады испанцы решились на модернизацию лафетов своих пушек и разделению личного состава на матросов — управлявшихся с рангоутом и такелажем, канониров — обслуживающих артиллерию, и солдат участников абордажа. Орудийный расчет у испанцев состоял из шести-восьми человек, над которыми главенствовал комендор, подчинявшийся «capitan de guerra». Т. к. ни о какой унификации артиллерии тогда еще не задумывались, то для облегчения заряжания пушек на борту корабля рядом с орудийным портом, краской наносился калибр соответствующего орудия. Пороховые картузы, доставляемые артиллерийской прислугой из крюйт-камеры, также были соответственным образом помечены. Это, конечно же, доставляло много неудобств и привносило суматоху во время боя.

Оправившись от потрясения, вызванного гибелью Армады, испанцы стремились восстановить «статус-кво» и немало в этом преуспели. Так, в 1629 году дон Фадрико де Толедо (Don Fadrique de Toledo) отогнал артиллерийским огнем. (!) голландскую эскадру от Азорских о-вов, а затем направился в Вест-Индию и захватил о-ва Сан-Кристобаль (San Cristobal) и Нэвис (Nieves) — опять-таки, под прикрытием сильного артиллерийского огня с галеонов. Во время Тридцати летней войны испанский флот смог обеспечить регулярное снабжение своей армии во Фландрии. Даже после вступления в войну Франции (в 1635 году) ситуация кардинально не изменилась. Так, во время сражения «при Холмах» (Battle of the Downs) у побережья Южной Англии двенадцать испанских галеонов артиллерийским огнем уничтожили, принудили к капитуляции или захватили десять кораблей французской эскадры.

Но эта победа оказалась «лебединой песнью» славного века галеонов — уже через двадцать лет галеоны исчезли из списков военно-морских флотов всех морских держав. И Испания здесь не оказалась исключением…

_{1. Бушприт 2. Княвдигед 3. Форштевень 4. Камбуз 5. Склад боцмана 6. Носовой трюм 7. Склад хлеба и сухой провизии 8. Спальное место солдат 9. Пороховой погреб и склад ядер 10. Запасы воды 11. Главный насос 12. Спальное место матросов 13. Пушечная дека 14. Трюм с сокровищам 15. Сундуки с серебряными монетами 16. Серебряные слитки 17. Хранилище личных ценностей 18. Медные слитки 19. Пушечный порт 20. Румпель 21. Каюта судовладельца 22. Кормовая culebrina 23. Кормовой пушечный порт 24. Каюта капитана 25. Каюта лоцмана 26. Корабельный фонарь 27. Бизань-мачта 28. Спальное место пассажиров 29. Штурвал 30. Нактоуз компаса 31. Verso 32. Culebrina 33. Грот-мачта 34. Корабельный колокол 35. Canon 36. Шкафут 37. Спальное место юнги 38. Фок-мачта 39. Бак 40. Sacre 41. Латинский парус 42. Королевский флаг 43. Грот-марс 44. Испанский флаг 45. Грот-марсель 46. Адмиральский штандарт 47. Фор-марс 48. Фор-марсель 49. Фок 50. Нижний блинд 51. Главный якорь 52. Грот}

В конце XVI — начале XVII века наметились две генеральные линии развития галеонов — англо-датская и испано-пор тугальская. Галеоны северной Европы были более быстроходны и лучше подходили для артиллерийского сражения. Корабли южной Европы продолжали нести архаичные башеноподобные структуры в носовой части корабля — это объяснялось традиционным предпочтением испанцев к абордажной схватке и, соответственно, возможным использованием кормового и носового возвышения для обстреливания противника. Взаимное соперничество продолжалось до 30-х годов XVII века, после чего преимущество англо-голландской системы стало неоспоримым. Испанцы поспешили «вскочить в уходящий поезд» (пардон — в уплывающий галеон), но тем самым подписали приговор самому классу галеонов, т. к., после плавной трансформации, английский галеон перешел в совершенно новый класс кораблей — линейных. По иронии судьбы, самым известным галеоном стал… английский «Золотая лань» сэра Френсиса Дрейка, Пирата Ее Величества, вторым (после Магеллана) совершившим кругосветное путешествие в 1577–1580 гг., в ходе которого он беспощадно грабил испанские колонии и торговые суда. И именно с беспримерной «кругосветкой» Дрейка многие связывают начало заката испанской Империи, потому что безнаказанный вояж Дрейка (а Испания, требовавшая его казни или выдачи, была возмущена присвоением Дрейку рыцарского звания) спровоцировал принятие Испанией решения о вторжении на Острова и подготовке Непобедимой Армады. Гибель Армады повлекла за собой и угасание империи. Империи, созданной галеонами.

• «Сан Эстебан» («San Esteban»), Испания, 1554 г.

• «Сан Хуан Батиста» («San Juan Bautista»), Испания, 1532 г.

• «Нуэстра Сенора де Аточа» («Nuestra Senora de Atocha»), Испания, 1622 г.

• «Сан Фелипе» («San Felipe»), Испания, 1629 г.

• «Нуэстра Сенора Концепсион» («Nuestra Senora de La Puray Limpia Conception»), Испания, 1641 r.

• «Голден Хайнд» («Golden Hind»), Англия, 1560 г.

"Пила" Гитлера

Соболев М. В.

В Конце 1920-х годов на основе опыта, полученного в Первой мировой войне, немцы выдвинули концепцию так называемого универсального пулемета, который мог бы использоваться как в качестве ручного — на уровне взвода пехоты, так и в качестве станкового — на уровне батальона, а также — в качестве танкового, используемого в спаренных и отдельных установках танков и боевых машин. Подобная унификация упрощала снабжение и обучение войск, обеспечивала высокую тактическую гибкость.

В 1930 г. управлением вооружений рейхсвера было выдано новое тактико-техническое задание на конструирование единого пулемета. Основными требованиями к «кандидатам» были: легкость; возможность использования в качестве ручного пулемета на сошке и станкового — на стайке; ленточное питание; скорострельность не ниже 600 выстр./мин; воздушное охлаждение; использование штатного винтовочно-пулеметного патрона 7,92x57 мм; возможность установки на боевых машинах всех видов, а также в зенитных пулеметных установках.

Разработку нового оружия вела компания «Рейнметалл» (Rheinmetall-Borsig). Руководил группой разработчиков ведущий немецкий оружейник Луис Штанге (Louis Stange). В конструировании пулемета принимали участие и другие фирмы, в частности, одним из основных конструкторов стал Генрих Фоллмер (Heinrich Vollmer), сотрудник фирмы «Маузер» (Mauser Werke). В конечном варианте новой модели были объединены узлы и детали пулеметов фирм Mauser, Rheinmetall, Genschow, Solothurn и Simson.

За основу был взят пулемет MG.30, также сконструированный на «Рейн металлс» и производившийся швейцарской фирмой Solothurn, которая использовалась Германией для производства пулеметов (Версальский договор не допускал производство пулеметов в самой Германии). MG.30 был пулеметом с магазинным питанием, охлаждение производилось воздухом. Этот пулемет был построен по чрезвычайно высоким стандартам качества и оставался в производстве до 1935 г. (использование его осуществлялось и после 1935 г.). Немецкие оружейники использовали эту модель как базовую для разработки новой конструкции и взяли из нее множество элементов, таких как устройство спускового механизма, устройства позволяющие быстро осуществлять замену ствола и др. Принцип действия автоматики основывался на отдаче ствола (короткий ход).

Расчет MG.34 на боевой позиции

После двухлетних конструкторских работ немецкая армия получила в 1934 году первый единый пулемет в истории армейского стрелкового оружия, получивший индекс «7,92-мм единый пулемет MG.34 (Maschinengewehr-34)». Он мог одновременно играть роль и легкого ручного пулемета, и станкового, используемого с пехотного или зенитного станка, и танкового, устанавливаемого на танках и боевых машинах. Вплоть до 1942 года MG.34 официально являлся основным пулеметом не только пехоты, но и танковых войск Германии.

Новый пулемет весил всего 12 кг (сравните с пулеметом «Максим» в 60 кг), позволял вести огонь как одиночными выстрелами, так и очередями и в силу своей универсальности имел массу преимуществ. Естественно, что минимальные изменения в конструкции пулемета при смене поля деятельности были необходимы. К разным вариантам прилагались соответствующие станки, оборудовавшиеся различными устройствами дистанционного спуска.

Пулемет MG.34 комплектовался складной двуногой сошкой, которая могла крепиться либо в дульной части кожуха, что обеспечивало большую стабильность пулемета при ведении огня, либо в задней части кожуха перед ствольной коробкой, что обеспечивало больший сектор огня. Используемый в пехотных ротах в качестве ручного пулемета, MG.34 позволял поддерживать очень плотный огонь по фронту. Стоечный прицел откидного типа был рассчитан на дальность 2000 м. Применяемый в качестве станкового, он устанавливался на станок-треногу «образца 34» (сошки в этом случае не отделялись). Станок имел механизмы, обеспечивающие автоматическое рассеяние по дальности при стрельбе по удаленным целям, буфер отдачи, отдельный узел управления огнем, крепление для оптического прицела. Этот станок обеспечивал ведение огня только по наземным целям, но мог комплектоваться специальным адаптером для стрельбы по воздушным целям. В качестве с танкового с него можно было вести стрельбу из положений лежа, сидя и с колена. На нем монтировался оптический прицел MGZ.34 для стрельбы на дистанции до 2500 м, а также с закрытых позиций прямой (до 3000 м) и непрямой (до 3500 м) наводкой.

В качестве средства войсковой ПВО, для борьбы с самолетами на высотах до 1000 м, MG.34 мог устанавливаться на специальную алюминиевую зенитную треногу. Кроме того, он монтировался на зенитно-пулеметной спаренной тумбовой установке (ЗПУ) Zwillingslafette 36.

В танковом варианте пулемет имел специальный утяжеленный ствол — "Panzerlauf" с массивным металлическим кожухом на две трети длины ствола. В данном случае учитывалось то, что в тесноте танка менять ствол в случае перегрева — целая проблема. Этим достигалось лучшее охлаждение ствола. Пулеметчик танка имел инструментальный набор, позволяющий снимать пулемет и использовать его вне танка.

Отдельные модификации различались конструкцией ствола и кожуха.

В процессе эксплуатации MG.34 неоднократно улучшался и модернизировался. Существовала модификация MG.34S, отличающаяся от MG.34 более коротким стволом (500 мм), и повышенной скорострельностью (1700 выстр/мин.), что однако) резко снижало надежность и срок службы оружия. Также существовала модификация MG.34/41. В это оружие вошло много новых деталей, скорострельность была повышена по сравнению с MG.34 (1200 выстр./мин.), длина достигала 112 см.

По огневой мощи MG.34 превосходил все иностранные пулеметы 1930-х — начала 1940-х гг.

MG.34 на треноге

Автоматика MG.34 работала по принципу отдачи при коротком ходе ствола, причем энергия отдачи увеличивалась за счет надульника. Дульный усилитель одновременно служит и пламегасителем.

MG.34 вел огонь с открытого затвора, ударно-спусковой механизм предусматривал возможность ведения огня одиночными выстрелами и очередями.

Питание пулемета могло осуществляться лентой, подаваемой справа или слева. Выбор направления движения ленты осуществлялся перестановкой подающих пальцев лентопротяжного механизма, а также сменой фигурного рычага, приводящего в действие лентопротяжный механизм и расположенного под его откидной крышкой. Рычаг имел на своей нижней поверхности фигурный паз, в котором двигался вертикальный штифт, выполненный на поверхности затвора.

Первоначально использованный двойной барабанный магазин на 75 патронов от МС.13 "Doppeltrommel" вскоре сменился приемником новой конструкции с двухсторонней прямой подачей патрона в патронник, которая позволила применить металлическую шарнирно-звеньевую ленту с незамкнутым звеном (то есть способную соединяться из кусков, т. е. теоретически можно было сделать ленту хоть в километр длиной). Новый подающий механизм с двухсторонней подачей ленты позволял монтировать оружие в установке любого типа.

Стрельба из пулемета ведется винтовочными патронами Маузера (Mauser) 7,92х57-мм с легкой и тяжелой нулей. В ходе войны были разработаны и использовались также патроны с бронебойными, бронебойно-трассирующими, бронебойно-зажигательными и другими пулями. Предусмотрено два варианта питания пулемета патронами при стрельбе: из барабанного магазина емкостью 75 патронов или из гибкой металлической ленты. Лента на 50 патронов может соединяться с помощью патрона с другой такой же лентой, и таким образом можно получить ленту на любое количество патронов. При стрельбе по самолетам лента обычно укладывалась в специальную коробку, которая присоединялась к приемнику пулемета. Конструкция приемника позволяет подводить ленту как с правой, так и с левой стороны.

В варианте ручного пулемета одна такая лента размещалась в жестяном коробе в виде усеченного конуса, крепившемуся к ствольной коробке. В варианте станкового пулемета лента собиралась из 5 секций общей емкостью в 250 патронов и размешалась в отдельном коробе. При необходимости крышка ствольной коробки с рычагом лентопротяжного механизма могла быть заменена на специальную крышку с адаптером для питания из 75-патронных магазинов от авиационного пулемета MG.15. Магазины были выполнены из жести и имели форму двойного барабана, с поочередной подачей патронов из правой и левой половин.

Расчет MG.34 в лесах Богемии.

К началу Второй мировой войны в частях Вермахта было 84 078 этих пулеметов.

MG.34, имея множество положительных качеств, асе же имел и конструктивные недостатки, особенно сильно проявившиеся в условиях войны. Во-первых, как и некоторые другие немецкие марки оружия, MG.34 был крайне чувствителен к загрязнению. Похоже, немцам с их педантичностью и тягой к аккуратности просто в голову не могло прийти, что их оружие столкнется с совершенно негерманской грязью и пылью — особенно ярко это проявилось на Северно-Африканском и Восточном фронтах. Во-вторых, и это главное, он был очень дорог и трудоемок в производстве. Большая часть его деталей изготовлялась методом фрезерования с очень жесткими допусками, массовое производство его было затруднено и не покрывало растущие потребности Вермахта. 150 человеко-часов трудозатрат, 49 кг высококачественного сырья и общая стоимость в 327 рейхсмарок за единицу, большое количество станочных операций — это то, что очень трудно позволить себе воюющему государству, которому пулеметы требовались в огромных количествах. Однако из-за больших потребностей фронта в этом надежном оружии производство MG.34 продолжалось из выпущенных ранее комплектующих деталей вплоть до самого конца войны.

Всего до 1942 г. было изготовлено 345 109 пулеметов MG.34 (из них 1707 экземпляров — MG.34/41), а до 1945 — еще 130 879.

В 1942 г. вместо MG.34 на вооружение был принят более совершенный пулемет MG.42, однако производство MG.34 не прекратилось вплоть до конца Второй Мировой войны, так как он более подходил для установки на танках и в боевых машинах.

Расчет MG.34 в мобильном варианте

Недостатки MG.34 не были секретом для немецкого генералитета. Посему, еще в 1939 году началась разработка нового пулемета на замену MG.34, и в 1942 году на вооружение Вермахта был принят новый единый пулемет MG.42, разработанный инженером В. Грюннером из малоизвестной компании «Гроссфус» (Metall und Lackierwarenfabrik Johannes Grossfuss AG). Кстати, он не был конструктором или изобретателем в классическом значении этого слова, он не был даже специалистом-оружейником, а был на своем заводе инженером, ответственным за массовое производство металлических изделий, имевший опыт применения штамповки и сварки. Ему удалось создать требуемые условия для массового производства пулеметов в военное время, и потому его конструкция победила на конкурсных испытаниях 1938 года.

Чтобы выяснить на месте, что именно требуется войскам, в армию были отправлены специалисты компании. MG.42 разрабатывался под вполне определенные требования; это должен был быть универсальный (единый) пулемет, максимально дешевый в производстве, максимально надежный и с высокой огневой мощью, достигаемой относительно высоким темпом стрельбы. По опыту применения MG.34 на Восточном фронте добавили требования слабой чувствительности к засорению и состоянию смазки.

При всех сохранившихся достоинствах MG.34, он был гораздо проще, технологичнее и надежнее. Дешевизна и быстрота изготовления были достигнуты целым рядом мер. Во первых, широким использованием штамповки; ствольная коробка вместе с кожухом ствола изготавливались штамповкой из единой заготовки, тогда как у MG.34 это были две отдельные детали, изготавливаемые на металлорежущих станках. Кол-во деталей было сокращено, многие из них изготавливались штамповкой и соединялись точечной сваркой. Кроме того, по сравнению с MG.34 с целью упрощения отказались от возможности подачи ленты с любой стороны оружия, от возможности магазинного питания и от переключателя режимов огня. В результате стоимость MG.42 по сравнению с MG.34 уменьшилась примерно на 30 % (MG.42 стоил 250 рейхсмарок в отличие от MG.34, стоившего 315 RM), а металлоемкость — на 50 %. В общем, для MG.42 требовалось всего 27,5 кг сырья, 75 человеко-часов работы.

После длительной доработки и испытаний в 1940-41 г.г. пулемет получил индекс MG.39, в дальнейшем измененный на MG.39/41 (выпущенный малой серией в 1500 образцов) и был направлен на войсковые испытания в боевых условиях. После чего был окончательно доработан, ему был присвоен индекс MG.42 и в 1942 году принят на вооружение. Производство осуществлялось компаниями Mauser Werke AG в Берлине, Gustloff-Werke в Зуле, Grossfuss в Добельне, Magnet в Берлине и Steyr-Daimler-Puch в Вене. Первым боевым применением MG.42 стало его использование в битве при Газала в Тунисе в мае-июне 1942 года в составе мотострелковых частей группировки генерала Роммеля.

Хотя в конструкции MG.42 использовались некоторые детали пулемета MG.34, в целом он является оригинала ной системой с высокими боевыми характеристиками.

Как и у MG.34, автоматика этого пулемета работает по принципу отдачи ствола с коротким ходом, но запирание затвора производилось по другому принципу.

Спусковой механизм позволяет вести только автоматический огонь. При этом обеспечивается исключительно высокий темп стрельбы — до 1200–1300 выстрелов в минуту, что, впрочем, отрицательно сказывается на устойчивости пулемета при стрельбе. Для обеспечения высокой точности стрельбу из пулемета рекомендовалось вести короткими сериями из 57 выстрелов.

Для питания патронами использовалась та же металлическая шарнирно-звеньевая лента с незамкнутым звеном, что и в MG.34. Высокая скорострельность, достигнутая благодаря прямолинейному скользящему движению деталей затвора и улучшению буфера, позволила повысить эффективность огня по подвижным и кратковременно появляющимся целям. При проектировании подвижных деталей автоматики сознательно были установлены большие допуски между нерабочими поверхностями и малые величины трущихся поверхностей, что делало работу оружия менее чувствительной к густой смазке, загрязнению и неблагоприятным климатическим условиям. Новый пулемет MG.42 не требовал такого тщательного ухода, как MG.34, позволяя вести стрельбу без какой-либо смазки.

MG.42

Охлаждение ствола MG.42 тоже было воздушным, но было выполнено не в виде мелкой перфорации, как в кожухе MG.34, а в виде больших овальных отверстий для более интенсивной теплоотдачи, а с правой стороны — имелся вырез на всю длину для смены ствола.

На сошках MG.42 позволял вести прицельную стрельбу на дальности до 800 м. В станковом варианте он устанавливался на универсальном треножном станке обр.42. На станке монтировались стандартные оптические прицелы MGZ.34 и MGZ.40, рассчитанные на дистанции до 2200 м.

К преимуществам MG.42 можно отнести его простоту и легкость производства и обслуживания, быстроту приведения в боевую готовность, легкость сборки и разборки, сравнительно плавная (за исключением удара затвора в переднем положении) работа автоматики.

Однако одностороннее направление подачи ленты делало MG.42 не столь универсальным, как MG.34. Кроме того, очень высокий темп стрельбы приводил к быстрому перегреву ствола, что в сочетании с ранним отпиранием часто приводило к тому, что гильза стреляного патрона не экстрагировалась.

MG.34 и MG.42 легко различаются даже при беглом осмотре: в то время как MG.34 имеет круглый кожух с большим числом круглых отверстий охлаждения, MG.-42 имеет квадратный кожух с овальными отверстиями охлаждения в левой и верхней части и большим разрезом охлаждения справа.

Работы по совершенствованию пулемета велись и после его создания. Это привело к созданию модификации MG.42 (V) или MG.45. Вес этого пулемета составил 6,5 кг, а скорострельность была доведена до 2400 выстрелов в мину ту. Но он появился слишком поздно и на вооружении Вермахта не состоял. Пулемет MG.42 выпускался до конца Второй мировой войны. Всего для немецкого вермахта в течение Второй Мировой войны было выпущено 414 964 единиц.

MG.42 оказался страшным противником. Увы, но все его технические совершенства были направлены на уничтожение НАШИХ солдат и солдат наших союзников. Американцы дали MG.42 весьма примечательное название — «пила Гитлера». Название полностью оправдывало себя тем, что: во-первых — звук от сверхскорострельного пулемета был соответствующий, а во-вторых — потому что на близком расстоянии очередь пулемета просто-напросто «перерезала» человека пополам. Немцы, всегда отличавшиеся умелым применением своей (и трофейной) военной техники, использовали «пилу» чрезвычайно эффективно, особенно для фланговых «кинжальных» обстрелов наступающей пехоты противника. И если в качестве средства ПBO MG.42 себя никак не проявили — броня Ил-2 им явно была не «по зубам», то вид «…немца с пулеметом в коляске мотоцикла или (с ним же) на полугусеничном бронетранспортере…» надолго запал в память всех прошедших войну и стал просто хрестоматийным.

Т.к. носимый боезапас в 250 патронов «тянул» на добрые 8…9 килограмм, и это при том, что сама «пила» отнюдь не отличалась компактностью и легкостью, то для боевого обслуживания требовалось два человека. Обычно к паре пулеметчиков придавался еще автоматчик — для боевой устойчивости. Он также мог использоваться для переноса станка тяжелого типа весом в 23 кг. Немецким конструкторам удалось снизить величину отдачи и, соответственно, улучшить кучность стрельбы, пойдя ни снижение начальной скорости достаточно тяжелой пули.

Очень эффективно использовались эти пулеметы при обороне в городских условиях. Установленные в полуподвалах капитальных строений, пара пулеметчиков (вкупе с фаустниками на 2…3 этажах) могла полностью остановить наступление пехотного полка! Недоступные в городских условиях для авиации и тяжелой корпусной артиллерии, закрытые капитальными перекрытиями от минометного обстрела, такие «опорные пункты» прекращали сопротивление только тогда, когда развалины и обломки верхних этажей перекрывали обзор пулеметчикам, и автоматчики штурмовых групп могли, наконец-то, «отстреляв» фаустников, под прикрытием брони ворваться в дом. Особенно жестокие бои в этом плане шли за Берлин и Будапешт. Писатель Иван Падерин, воевавший под Москвой и Сталинградом, закончивший войну в Берлине в должности заместителя командира 220-го гвардейского полка 79-й гвардейской дивизии по политчасти, очень правдиво описал действие специальных групп СС, вооруженных MG.42, при штурме Зееловских высот и обороне Имперской Канцелярии. «Косить русских как траву» — увы, при приказе Верховного (т. е. Сталина): «Во чтобы то ни стало взять Берлин к 1 Мая» — эти слова не были пустым бахвальством или преувеличением. И почти 300 тыс. погибших солдат РККА (по другим данным — 100 тыс.) в заключительные дни войны — во многом «на счету» этой «пилы»… Одним словом, — MG.42 считают лучшим пулеметом Второй мировой войны вполне заслуженно.

По окончании войны карьера MG.42, широко признанного одним из лучших пулеметов в классе единых, продолжилась. С конца 50-х годов Германия принимает на вооружение варианты MG.42, перестволенные под патрон 7.62мм НАТО, сперва под обозначением MG.42/59, позже — MG.3. Этот пулемет состоял на вооружении восьми стран — членов НАТО, в Пакистане, еще в целом ряде стран. В Югославии вариант MG.42 долгое время производился и состоял на вооружении под обозначением М.53 в варианте под “родной” патрон 7.92мм «Маузер».

MG.42 на бронетранспортере

MG.42 во время боев в Северной Африке

В Красной Армии вопрос о едином пулемете для пехоты также поднимался, но решен не был. Проходивший войсковые испытания дегтяревский ДС-39 был еще очень «сырым». Испытания выявили у него целый ряд недостатков — низкая живучесть деталей, разрывы гильз в патроннике, демонтаж патрона в ствольной коробке. Наряду с такими положительными качествами, как простота и технологичность конструкции, малый вес и большая огневая мощь, пулемет имел и ряд недостатков: низкая живучесть основных деталей, чувствительность к запылению и действию низких температур. Пулемет ДС-39 не раз в отечественной литературе называли «неудачным», однако заложенные в нем идеи и решения вряд ли были таковыми. Ему просто не хватило времени на доведение «до ума». С началом войны времени на доводку уже не было, и производство ДС-39 прекратили в пользу «Максимов». Всего в 1940 и 1941 годах было выпущено 10345 пулеметов ДС-39.

Основной пехотный ручной пулемет РККА — ДП — был принят на вооружение еще в конце 20-х годов и, конечно же, отражал тот уровень оружейной техники, который мог быть достигнут молодой Советской республикой на то время. На ДП неудачно расположена возвратно-боевая пружина: надета на шток газового поршня, под стволом. Из-за длительного воздействия горячего ствола она быстро теряла свои свойства. Крепление сошек было слишком слабое, в результате чего сошки легко терялись в бою. Отсутствовала пистолетная рукоятка, что затрудняло наводку пулемета на цель и его удержание. Самое слабое место конструкции — питание от тяжелого (1,64 кг) и маловместительного (47 патронов) дискового магазина. В конкуренты “МТашкам” на поле боя он не годился.

Принятый на вооружение в 1944 году пулемет РПД все-таки далеко отстоял от концепции единого пулемета, оставаясь сугубо ручным пулеметом. Не имея съемного (запасного) ствола и универсального станка, РПД не мог обеспечить такую плотность огня и универсальность применения, как немецкие MG.

Пулемет СГ-43, несмотря на все свои неплохие тактико-технические и эксплуатационные данные, все-таки относится к станковым пулеметам, и потому сравнение его с MG.42 скорее условное.

Британская армия к началу войны главным своим пулеметом сделала «Брэн», созданный на основе чешского ZB30 «Зброевка Брно». Кроме осуществленной чешскими конструкторами В. и Э. Холеками и А. Мареком переделки 7,92-мм патрона «маузер» под британский патрон.303 British, пулемет получил амортизатор, улучшивший кучность стрельбы, магазин на 30 патронов. Пулемет начали выпускать в Энфилде — откуда и название «Брэн» (BREN — BRno ENfild). Пулеметы использовались в основном как ручные, со складной двуногой сошкой, однако могли устанавливаться на треногие станки или на технику, т. е. вполне соответствовали концепции «единого» пулемета. Оружие получилось вполне удачным, с точки зрения англичан, которые далее считают его лучшим пулеметом Второй Мировой. Но! Конечно, британским «томми» кошмар уличных боев Сталинграда или Будапешта даже и не снился… Тот ливень свинца, которым встречал пехоту суперскорострельный MG.42, снаряженный длиннющими патронными лентами, не шел ни в какое сравнение с “ручейком”, который выплевывал “Брен” со своего куцего магазина. К примеру, магазин отечественного ППШ, вообще относящегося к пистолет-пулеметам, был в два с половиной раза больше! К тому же «Брэн» был плохо приспособлен к массовому производству, требовал много металла и механической обработки, т. е. имел те же недостатки, которыми страдал и MG.34.

Кадр из фильма “Спасти рядового Райна”. На переднем плане MG.42

Британский "томми" с пулеметом BREN

Американский рейнжер с пулеметом BAR

Советский солдат с пулеметом ДП

Армия США вступила в войну с пулеметами систем Браунинга — ручным М1918 BAR (Browning Automatic Rifle) и станковыми М1917 и M1919. Первый, поступивший на вооружение еще в далеком 1922 году (!), отличали достаточная надежность, но смехотворный 20-местный магазин и несменяемый ствол ограничивали боевую скорострельность (и, соответственно, боевую эффективностью) до предела. По огневой мощи М1918 во всех модификациях уступал ДП-27, ZB-26 или BREN, не говоря уже о германских «универсалах». В отчаянии американцы пошли на беспрецендентный шаг, попытавшись увеличить огневую мощь своих пехотных подразделений применением… дробовиков (!). Конечно, такое «партизанское» вооружение эффектно смотрится только на экранах мониторов в какой-нибудь «Медале за отвагу», но в реальном бою обладателям такого «пулемета», скорее всего, понадобился бы священник. Технологичность BARa была очень плохой, а производство — очень материалоемким.

Попытка переделать в ручной пулемет станковый М1919 А4 — то есть повторить путь, уже пройденный германскими и, отчасти, советскими конструкторами, — дала весьма неудачный М1919 А7. Станковый пулемет M1919 А4 на легком треножном станке был оружием добротным, но тяжелым и устаревшим, ни в какое сравнение не шедшим с немецкими «пилами». Американцы даже пытались выполнить под свой патрон копии германских единых MG.34 и MG.42, но безуспешно.