«Ураганный» истребитель. «Харрикейны» в бою

151-е КРЫЛО ЗА ПОЛЯРНЫМ КРУГОМ

Утром 22 июня 1941 г. войска Германии и ее союзников пересекли советскую границу, немецкая авиация начала бомбить приграничные районы. Началась война на огромном фронте от Баренцева до Черного моря.

Говорят, что враг твоего врага — твой друг. Английский премьер-министр Уинстон Черчилль очень не любил большевиков, но он был умным человеком и сразу пришел к выводу, что еще один союзник Великобритании точно не помешает. В своей речи он заявил о поддержке Советского Союза в войне с Германией и готовности оказать ей необходимую помощь. Советские и английские дипломаты и военные начали договариваться о механизме оказания такой помощи.

21 июля 1941 г. в послании И. В. Сталину Черчилль написал: «Мы также изучаем в качестве дальнейшего шага возможность базирования на Мурманск нескольких эскадрилий британских самолетов-истребителей». Для практической реализации этого предложения 12 августа на аэродроме Леконсфилд было сформировано 151-е крыло под командованием уинг-коммандера X. Рэмсботтом-Ишервуда. В крыло вошли две новые эскадрильи — 81-я и 134-я. Для их укомплектования использовался достаточно опытный личный состав из других авиачастей, прошедших через боевые действия в небе Франции и Великобритании. Среди пилотов было немало участников «битвы за Англию». В частности, в 81-ю эскадрилью целиком влили отряд «А» из 504-й эскадрильи, начавшей боевой путь в 1939 г. во Франции. Летчики думали, что их пошлют в Африку, и убедились в своей ошибке только тогда, когда им начали выдавать зимнее обмундирование. Крылу предстояло воевать не в жаркой пустыне, а за полярным кругом — на Кольском полуострове.

151-е крыло отправилось под Мурманск с первым конвоем судов, шедшим из Англии в советские северные порты. 24 истребителя «Харрикейн» IIB погрузили на авианосец «Аргус» и еще 15 упаковали в контейнеры в разобранном виде для доставки на торговых судах. Личный состав (более 500 человек) разместился на авианосце, транспортах и эсминцах охранения. 28 августа «Аргус» прибыл в Мурманск, но только 7 сентября истребители взлетели с него и приземлились на аэродроме Ваенга, эксплуатировавшемся ВВС Северного флота.

Транспортные суда разгружались в Архангельске. Там предстояло собрать полтора десятка истребителей. Команда из 38 человек под руководством инженера Гиттинса разместилась на старом колесном пароходе. Советская сторона направила им в помощь своего инженера и несколько красноармейцев. Использовали грузовые стрелы парохода и ручные лебедки. Козлы-стапели сколотили сами из привезенных досок и брусьев.

Дни осенью были короткими — не более 6,5 часов светлого времени. Поэтому начинали и заканчивали работу с искусственным освещением, получалось по 12–13 часов в сутки. За первый день собрали три истребителя. Самой трудной операцией оказалась выгрузка машин на берег — ни одна из стрел не была рассчитана более чем на тонну. Пришлось мудрить со сложной подвеской. Эти три самолета после завершения всей подготовки подняли в воздух через пять дней. На девятый день все 15 истребителей перевезли на аэродром Кегостров, откуда они улетели в Мурманск. Сборщиков отправили туда же на пассажирском ПС-84.

Перед личным составом 151-го крыла были поставлены три задачи: продемонстрировать поддержку союзниками военных усилий СССР, подкрепить авиационную группировку под Мурманском (северный фланг Ленинградского фронта и ВВС Северного флота) и обеспечить ознакомление советских авиаторов с английскими самолетами. Все три задачи имели достаточно большое значение. 151-е крыло явилось первой воинской частью союзников, прибывшей на советскую землю. Ирония судьбы заключалось в том, что именно летчики Королевских ВВС, бывшие противниками пилотов авиаотрядов Красной армии здесь же, на севере России, в годы Гражданской войны, первыми подали руку помощи своим советским коллегам.

Прибытие 39 «Харрикейнов» почти вдвое увеличило количественный состав истребительной авиации Северного флота, которой английское крыло передали в оперативное подчинение. Хотя «Харрикейн» IIB осенью 1941 г. уже далеко не был новинкой и во многом уступал как основным немецким, так и новейшим советским истребителям, он существенно превосходил устаревшие И-15бис, И-153 и И-16, составлявшие большинство в парке истребителей Северного флота. Появление под Мурманском английских самолетов позволяло существенно усилить прикрытие с воздуха этого ближайшего к Англии советского порта. Крыло Рэмсботтом-Ишервуда должно было стать и своеобразным учебным центром переподготовки советских летчиков и техников в преддверии начала поставки авиатехники из Великобритании и США.

Ангаров на русском аэродроме не оказалось. Все самолеты размещались в отдельных капонирах, сверху прикрытых маскировочными сетями и ветками. Это уменьшало потери от немецких налетов, проходивших достаточно часто.

Интересно, что английские самолеты сохранили оригинальную окраску и опознавательные знаки, но получили вместо привычных буквенных кодов цифровые тактические номера на советский манер.

Под Мурманском англичане столкнулись с непривычной пищей. Им пришлось осваивать «bortsh» и «tshi», чай почему-то подавали без молока и в граненых стаканах, да еще с черным хлебом, намазанным маслом, «бледным, как свиное сало». Зато общее одобрение получило вино, выдававшееся за ужином без ограничений. Что это было за вино, англичане так и не узнали. Русские официантки в столовой называли его просто «вино». По воспоминаниям летчиков, оно было похоже на портвейн.

Появились жалобы на клопов в казарме, закончившиеся ее полной дезинфекцией. Но самой большой экзотикой, похоже, стал сортир на улице, куда предстояло бегать по холодку. А на аэродроме уже было нежарко — все-таки Заполярье и середина сентября.

11 сентября англичане совершили первый боевой вылет на патрулирование у линии фронта, но никого в воздухе не встретили. На следующий день первыми поднялись в воздух три «Харрикейна» из 134-й эскадрильи. Они заметили несколько немецких бомбардировщиков, но не смогли их перехватить. Взлетевшая за ними пара из 81-й эскадрильи столкнулась с вражеским двухмоторным истребителем Bf.110 и обстреляла его, но не сбила. Затем две тройки «Харрикейнов» ходили на сопровождение советских бомбардировщиков. Первые победы одержали в пятом вылете этого дня. Немецкий корректировщик Hs.126B, летевший под прикрытием пяти «Мессершмиттов», был атакован пятеркой «Харрикейнов» из 81-й эскадрильи. Фактор неожиданности удалось использовать в полной мере. Три немецких истребителя остались догорать в тундре, поврежденный корректировщик повернул назад; англичане потеряли один «Харрикейн»; его пилот, сержант Н. Смит, погиб. Это был единственный самолет 151-го крыла, сбитый немцами за полтора месяца боевых операций английских летчиков в Заполярье.

Под конец того же дня еще одна пятерка британских истребителей перехватила три вражеских бомбардировщика, летевших в сторону Архангельска. Четыре Bf.109, составлявшие их эскорт, от боя уклонились. «Харрикейны» заставили противника сбросить бомбы куда попало и повернуть назад.

В тот же день появление английских истребителей зафиксировала разведка противника. Она довольно точно определила их численность «от эскадрильи до крыла».

Затем пять суток стояла плохая погода. Лишь 17 сентября англичане вновь поднялись в воздух и сразу ввязались в бой. Он оказался для них успешным. Без собственных потерь они «завалили» три «Мессершмитта», и еще один был заявлен как «вероятно сбитый».

22 сентября уже пошел снег. Далее самолеты приходилось все время чистить от него и часто прогревать моторы, чтобы не замерзло масло. Бензин и масло были советскими. Англичане ими были не очень довольны и старались бензин постоянно фильтровать, чтобы избежать загрязнения магистралей и карбюраторов.

Летали на колесах со снега, который трамбовали и укатывали. На снежном поле пробег на посадке увеличился, а тормозами колес пользоваться надо было очень осторожно.

В тот же день, 22 сентября, к англичанам явился командующий ВВС Северного флота генерал-майор Кузнецов. Он решил лично освоить «Харрикейн». В качестве переводчицы генерал привез учительницу английского языка. Вместе они вычертили на бумаге приборную доску и перевели назначение приборов и меры измерения. А затем Кузнецов, как примерный ученик, начал раз за разом отвечать на вопрос «что это?». После нескольких занятий с английскими летчиками 25 сентября генерал сам поднялся в воздух (двухместных «спарок» не было). Потом он довольно долго использовал «Харрикейн» в качестве персонального самолета. Эта машина затем переходила из рук в руки и, наконец, по весне совершила вынужденную посадку на замерзшем озере. Убрать оттуда ее не успели, лед растаял, и самолет утонул. «Харрикейн» лежал на дне почти 70 лет, после чего его подняли и отправили на реставрацию.

Но вернемся к боевой деятельности 151-го крыла. 24 сентября англичан впервые отправили эскортировать новые бомбардировщики Пе-2; ранее они ходили на сопровождение СБ. Оказалось, что за «пешкой» «Харрикейну» угнаться трудно, приходилось все время идти на полном газу, особенно на обратном пути, когда бомбардировщики летели налегке.

К 30 сентября англичане уже сбили дюжину вражеских самолетов. Советская сторона предложила выплачивать летчикам премиальные из расчета по 1000 рублей за каждую победу. Поскольку пересчет в английские фунты стерлингов делался по официальному курсу, то получалось немало — 240 фунтов, при том, что оклад командира отряда в Королевских ВВС в то время равнялся 20 фунтам. Но командование крыла от этих денег отказалось, заявив, что это умаляет их профессиональную честь.

6 октября немцы бомбили Ваенгу. На одном «Харрикейне» осколки разбили стекло фонаря и пробили покрышки. Английские истребители под бомбами пошли на взлет. Перед машиной летчика С. Эдмисона произошел разрыв, и мотор остановился. Пилот выскочил на крыло, и ударная волна от новой бомбы швырнула его на землю. Однако он не был ранен.

В воздушном бою были сбиты два немецких бомбардировщика Ju.88 и один «Мессершмитт», еще три «Юнкерса» отнесли в категорию «вероятно», а шесть объявили поврежденными. Англичане потерь не имели.

Командир отряда М. Рук (брат командира 134-й эскадрильи), преследуя противника, оторвался от своих. Затем он заметил группу истребителей. Приняв их за родные «Харрикейны», он пошел с ними в строю и вдруг увидел кресты. Увидел очень вовремя, поскольку один из немцев в это время уже открыл по нему огонь. Рук увернулся и, в свою очередь, ответил залпом из всех 12 пулеметов. Немецкий истребитель взорвался в воздухе. В суматохе английскому летчику удалось ускользнуть и вернуться в Ваенгу.

К этому времени основной деятельность крыла стала учебная. Вторым советским летчиком, освоившим «Харрикейн», стал известный ас майор Б. Ф. Сафонов. Это произошло 8 октября. За ним переучились капитаны Кухаренко и Яковенко. К 16 октября подготовили уже десять советских летчиков.

До 20 октября британские пилоты совершили 365 самолето-вылетов, количество уничтоженных ими вражеских самолетов оценивается различными источниками от 12 до 16. Английские летчики прикрывали войска у линии фронта и город Мурманск, перехватывали немецкие бомбардировщики, сопровождали бомбардировщики советские. На сопровождение сделали более 30 вылетов, при этом ни один бомбардировщик не был сбит немцами.

Уже стояла настоящая зима, мороз перевалил за 30 градусов. Приближалась полярная ночь, светлое время, когда можно было летать, не превышало двух-трех часов. Технический состав замучился отгребать снег от самолетов.

В конце октября, закончив подготовку смены из личного состава советской морской авиации, англичане сдали 28 самолетов ВВС Северного флота (один истребитель потерпел катастрофу 27 сентября). Эти машины использовали для формирования 78-го истребительного авиаполка, командиром которого стал Б. Ф. Сафонов. Советское командование высоко оценило заслуги британских авиаторов. Четверо из них (командир крыла Рэмсботтом-Ишервуд, командиры эскадрилий Э. Рук и Э. Миллер и сержант И. Хоу) удостоились ордена Ленина. Они, кстати, единственные английские военнослужащие, обладающие этой советской наградой. Последние специалисты из состава 151-го крыла вернулись домой на крейсере «Кения» в начале декабря 1941 г.