Лара. Пленница болот (СИ)

Глава 1

Утро встретило нас низко стелющимися над землёй тучами. Тут не было солнца. Проклятое место. Сосны, сгрудившиеся вокруг останков деревни, словно отгораживали нас от внешнего мира. Только теперь мы и сами туда не стремились. Слишком опасно было там, в болотах. Они окружили посёлок скрытыми ловушками, непроходимыми трясинами, невидимыми топкими бочагами. Вот зеленеет красивая полянка, но стоит ступить на траву, как нога уходит в мутную жижу, которая цепляется за обувь, норовя утащить вглубь.

Во дворе возился с деревяшками дед Михей, сколачивая толстые ставни. Молоток так и плясал в его руках, и возраст был ему не помеха. Деревенские, наверное, все такие.

Я натянула куртку, день выдался промозглым от сырости, и вышла во двор.

— Может, чем помочь? — присела возле старика на чурбачок.

— Нет, лучше прогуляйтесь с Гришкой до сосёнок, авось грибов наберёте. Всё хлеб.

Гришкой звали соседского парнишку, лет восемнадцати, который приехал на лето к бабке Аглае. И застрял здесь, как все мы.

Как это произошло, никто не знал, и понять такие выверты, то ли пространства, то ли времени оказалось невозможно.

В ту ночь мы с родителями возвращались из города, где проходили соревнования по джиу-джитсу. В пути нас застал такой ливень, что за стеклом не было видно ни зги.

— Тут неподалёку есть деревушка, — сказал отец, глядя на буйство природы, — где живёт знакомый дед, старик Михей. Переночуем у него. Ехать дальше невозможно. И опасно.

— Дорогу найдёшь? — с сомнением в голосе спросила мама, смотря на сплошную пелену дождя.

— Отыщем, — кивнул отец и свернул на просёлочную "грунтовку".

— Лара, застегни ремень, — мама всегда чрезмерно заботилась о нашей безопасности. Папа шутил, что это профдеформация врача.

Меня она опекала денно и нощно. “Лариса, не забудь шапку, возьми ветровку, застудишься”. И это в летние вечера, когда, казалось, даже солнце уставало от собственного жара.

В ответ я только досадливо морщилась, и не из-за опеки. Имя Лариса мне не нравилось, предпочитала, когда меня называли просто Ларой.

Мы ехали мимо деревьев, поникшими под ливнем и печально качавшими ветвями, словно провожая нас в последний путь. До деда Михея добрались уже ночью. Старик вышел во двор, подсвечивая себе большим фонарём.

— Ктой там стучит? — он подслеповато щурился в темноту.

— Дем Михей, это Кромские. Денис, Ольга и Лара.

— А! Сослепу и не разглядеть, — старик прошаркал ногами в галошах до калитки, открыл створки ворот, чтобы загнать машину, — что, совсем дорогу залило?

— Не то слово, — отец встряхнулся, как кот, стараясь избавить себя от лишней влаги, и крепко пожал руку хозяина дома, — побоялся до города по такой непогоде ехать. Можно, у вас заночуем?

Мы с мамой сидели в машине, чуть приоткрыв окно.

— Конечно, раз такое дело. Девчата, выходите. У меня и чайник как раз подоспел, — дед Михей приветливо нам махнул.

Мы с мамой шустро выскочили из авто, поспешив под небольшой навес, к двери.

В маленьких уютных комнатах было тепло, на лавке примостился толстый рыжий кот, на печке шумел только закипевший чайник. На столе стояла тарелка с пряниками и блюдце с душистым малиновым вареньем.

Мы разулись в небольших сенях и сели за стол.

— Не смотрите, что у меня дом маленький, разместимся, а мне бобылю много и не надо.

Жильё состояло всего из двух комнат. В первой была небольшая печурка, топившаяся по старинке, углём. Рядом стоял газовый котёл, новомодное веяние. Теперь все использовали голубое топливо: чисто, и мороки никакой.

Здесь же, под окнами, центральное место занял большой круглый стол, накрытый вытертой скатертью. За занавеской скрылась уютная спаленка. В углу притулился широкий сундук, каких, наверное, и не делают уже. Я с любопытством разглядывала обстановку: бывать в настоящих деревенских домах мне приходилось нечасто.

Напившись горячего чая, начали размещаться на ночлег. Нам с мамой дед Михей оставил кровать, отцу досталась лавка с толстым тюфяком из перины, сам же старик разместился на сундуке, бросив туда пуховый матрас.

Ночью громыхнуло так, что нас буквально подбросило на кроватях.

— Что происходит? — отец встал и выглянул в окно.

— Наверное, дерево какое на трубу завалилось, — дед Михей накинул ватник и поспешил во двор, — там перекрывается газ, — бросил он по пути.

Отец вышел за ним.

Опять тряхнуло, окна затянуло далёким заревом начинающегося пожара. Я прильнула к стеклу. Вдалеке на самом краю деревни, полыхал столб огня. Где-то кричали люди, по улицам сновали тени: это селяне бежали тушить пострадавших соседей.

Снова земля ушла из-под ног, в окно швырнуло сажей, которую тотчас смыло непрекращающимся дождём.

— Отойди от стёкол, — прикрикнула на меня мама, — может поранить осколками.

Я немного отодвинулась, не в силах отвести взгляд от разыгравшейся вакханалии. Во дворах заревом поднималось пламя, осветив почти всю деревню. Даже ливень не мог унять разбушевавшийся огонь. Мужики выводили с подворья скотину. Потухло электричество, и дом освещался только неверным отблеском пожара, ярившегося на улице.

Долго огонь боролся с хлёстким дождём, но постепенно поутих, выдохся и заструил жалкими дымными очажками, которые злобно гасил ливень.

Скоро в избу вошли дед Михей и папа. От них пахло гарью.

— Ох, что творится! — покачал головой старик. — Газ рванул так, что пятнадцать домов погорели. Утром посмотрим, какие ещё можно восстановить. Подсобим соседям. Хорошо хоть живы все остались.

— А где они? — я снова вернулась к окну, вглядываясь в навалившуюся на деревню тьму.

— Дык, по соседям. Куда им среди ночи ещё деваться? — дед Михей устало опустился на сундук, — ложитесь и вы отдыхать. Утром разберёмся.

Заснуть не получалось, я лежала в темноте, разглядывая потолок. Пугающее зрелище горящих домов до сих пор стояло перед глазами. Небо выцвело перед зарёй, залив тусклым светом комнаты. Лежать дольше не было сил. Встала, накинула дедовскую фуфайку, влезла в кроссовки и вышла во двор. Добежала до «удобств» и уже возвращалась в дом, когда моё внимание привлекло нечто странное.

Из деревни не было дороги. То есть она шла вдоль посёлка, по краям также стояли дома, а вот возле кромки леса наезженная грунтовка обрывалась, будто и не было, а перед ней стеной росли сосны, с ветвей которых свисал клочковатый серый мох. Я протёрла глаза, взглянула ещё раз. Видение не исчезло.

Со всего духу кинулась в дом:

— Вставайте! Там такое, — не в силах объяснить происходящее, ткнула пальцем в окно.

Папа и дед, как были, в одном исподнем выскочили во двор. Ничего не понимая, уставились на меня.

— Лара, это шутки такие? — отец грозно сдвинул брови, майка-алкоголичка сползла с плеча.

— Какие шутки, на дорогу смотри!

Мужчины подошли к штакетнику, что огораживал двор.

— Это ещё как понимать? — папа оглянулся на меня, как будто надеялся, что дело в моей дурацкой выходке, и дорога вот-вот появится из-за деревьев.

Я развела руками.

— Эге, да тут дело почище пожара! — дед Михей запустил пятерню в седую бороду, — гляди, Денис!

Там, где проходила "грунтовка", были проложены и трубы, сейчас их искорёженные останки валялись под деревьями, рядом, дохлыми змеями лежали оборванные провода.