Лара. Пленница болот (СИ)

Глава 29

Пролетела зима. С каждым днём, похожим на предыдущий. Наступила грязная, слякотная весна. Я напросилась перевестись на работу в теплицы. Живые зелёные всходы овощей радовали глаз, разгоняя уныние. К тому же там мы были вместе с Гришей, теперь уже почти не расставаясь. А по вечерам все на кухне пили чай, делясь новостями.

Дядя Лёша и дед Михей уже стали частью нашей семьи, так мы к ним привыкли, а Гришу папа за глаза называл зятем, чем тот почему-то ужасно гордился.

Так и сегодня: добродушная Клавдия, заведующая столовой, в благодарность за то, что мама вылечила её сынишку, передала нам пару маковых булочек. Разрезав их на кусочки, мы потихоньку смаковали сдобу с травяным отваром. Про обычный чай давно забыли. Но и так было очень вкусно.

На улице стемнело. Безликая весна смешала все краски, не поймёшь, где небо, где земля. Будто стекло занавешено куском тёмного полотна, где маленькими дырочками смотрелись свечи в чужих окнах.

Мама подошла, глянула во двор и, словно озябнув, обняла себя за плечи:

— А у нас сейчас уже стоят зелёные деревья и начинают петь соловьи, — тоскливо произнесла она.

— Да ты не отчаивайся, Оленька, — сказал дед Михей, — я всё же верю, что нам удастся вернуться.

— Это не отчаяние, — мама склонила голову набок, — только всё здесь мне напоминает старый мультфильм, где злодеи отобрали у мира все краски. Такое всё безрадостное, унылое. Не хватает глазам радужного спектра.

— А в самом деле, — подхватил Гриша, — надо спросить у Кирилла Валерьевича: вдруг в городе остались запасы ярких красок. Ведь можно выкрасить стены домов, чтобы стало повеселее.

— Идея неплохая, — улыбнулась мама, — только сдаётся, нет здесь такого количества краски.

— А за спрос денег не берут, — подмигнул дядя Лёша, — сбегайте завтра, узнайте. И впрямь, оживить можно город хоть немного.

За окном хрипло и натужно завыла сирена.

— Что это? — отец отставил чашку и подошёл, выглянув во двор.

На улице началось мельтешение, в квартиру без стука ввалился Матвей:

— Собирайтесь, мужики, твари на город напали. Много. Всех зовут. Берите с собой топоры или что есть сподручного.

— И меня не оставляйте, — я поднялась следом за всеми, — моя помощь не помешает.

— И я с вами, — сказала мама, — врач везде сгодится.

Она подхватила свою сумку, накинула куртку. Мы оделись и выбежали во двор, торопясь к стене.

Куда идти, не знали. Люди паниковали, без толку мечась по улицам, длительное затишье расслабило всех, лишило бдительности. Решили пройти к воротам, там разберёмся.

У проходной нам повстречался Кирилл Валерьевич. Он сурово взглянул на папу:

— Денис, вы в своём уме, детей и жену тащить?

— А это вы видели, — полыхнула Гришина ладонь, — дети тоже могут пригодиться. Тем более, какая мы вам малышня, нам уже по девятнадцать лет.

Я молча пустила тонкие иголки молний по рукам.

— Ну раз такое дело, — оправившись от удивления, ответил мужчина, — тогда идёмте со мной.

— Я тоже, — заявила мама, — врачи нужны везде.

Кирилл Валерьевич лишь махнул рукой.

Мы вошли в дом, превращённый в часть укреплений. Все окна были заложены несколькими рядами кирпичей, за исключением третьего этажа, где были съёмные железные щиты. Сейчас возле них крутились какие-то мужики.

— Что здесь? — подошёл к ним наш провожатый.

— Кладку пытаются ломать. Сюда им не добраться. Глядите сами, шустрые какие. Отлежались за полгода, сил поднабрались.

— Дайте-ка взглянуть нам, — мама решительно отодвинула всех с дороги, — Лара, Гриша, вы со мной.

Мы подошли к окну. Внизу у первого этажа, скользили фигуры тварей, осаждавших заложенные окна, будто знали, что там самая слабая часть стен.

— Не отвлекайтесь, высматривайте матку, — одёрнула нас мама, — Гриша пальни там, где монстров больше, пару раз, чтобы они загорелись, тогда хоть что-то можно будет разглядеть.

Парень подошёл, всматриваясь в копошение внизу, потом с его рук сорвались два больших фаербола. Всю зиму мы тренировались в заброшенных домах, чтобы не растерять навыков, и сила наша заметно возросла.

Ночная тишина разорвалась десятками криков воспламенившихся тварей. И мы содрогнулись. Внизу, будто в муравейнике, кишели монстры. Лезли на стены, долбили когтями в кладку. Гришин залп заставил их разбежаться, загоревшиеся твари кинулись врассыпную, осветив почти всё пространство перед видимой нами частью стены и ворот.

— Вон она! — заорал Гриша, перекрикивая визжавших монстров, тыча пальцем в сторону виднеющегося леска.

Там среди тварей, возвышаясь над ними, стояла такая же уродливая, высокая матка, раскачивая своими лапами, точно дирижируя большим оркестром.

— Так я и думала, — мама отошла от окна, — это бой за территорию. Королева соседнего гнезда прознала, что места здесь пустуют.

— И что теперь? — растерянно глядел на неё Кирилл Валерьевич.

— Готовьте всё, что только можно, чтобы отбиться от монстров. Жгите костры, бросайте в них горящие деревяшки, твари легко воспламеняются. Доставайте оставшееся оружие. Сегодня не время экономить. Счёт идёт на минуты. Стоит им прорвать хоть часть стены, и, считайте, город погиб.

Мужчина побледнел.

— Пойду отдам приказ. А вы…, - посмотрел он на нас с Гришей, — помогите нам спасти людей, — не дожидаясь ответа, почти бегом, мужчина отправился на улицу.

— В доме остались какие-то тяжёлые вещи, мебель, всё сгодится, — обратился к мужикам папа.

Те растерянно кивнули.

— Раздобудьте хоть немного керосина, чего-нибудь горючего.

— Зачем это? — Спросил один из них.

— Устроим тварям незабываемую ночь, — ухмыльнулся отец.

Мужики, тихо посовещавшись, исчезли в дверном проёме.

— Ну, дети, теперь дело за вами. Палите проклятых монстров. Скоро и я к вам присоединюсь, — папа уступил нам место у окна.

Позиция у нас была неплохая. Основная гуща тварей сосредоточилась именно здесь. К тому же видно ворота, от них тоже надо отгонять монстров.

Гриша задорно улыбнулся, потёр руки:

— Идём, Лара. Вспомним былые деньки.

Он встал у меня за спиной, положив свои ладони поверх моих, как научились мы совсем недавно. При такой «пальбе», когда я выпускала молнию, Гришин фаербол, будто на поводке, летел точно по её следу, вызывая мощный взрыв. В городе мы обходились лишь слабенькими потугами, дабы не привлекать внимание местных жителей, а вот теперь можно и развернуться.

— Цель-сь, — скомандовал Гриша, — вон, возле третьего окна, кто-то слишком шустро ковыряет кирпичи.

Присмотревшись, увидела, о чём он говорит, навела сложенные вместе ладони, как прицел, и пустила молнию, сорвался фаербол. Мы вложили всю мощь в силу удара, надо было проверить, на что теперь способны. Под нами распустился огромный бело-лунный цветок с алыми лепестками огня. Мощный взрыв сотряс здание. В эпицентре остались лежать загоревшиеся твари, остальные, вереща и полыхая, разбегались кто куда.

— Осторожнее! — папа схватился за раму окна, — так сами всю стену порушите. Убавьте пыл.

Мама прищурилась:

— Вы нам ничего не хотите сказать? Откуда столько сил?

— Тренировались, тётя Оля, — обернулся Гриша, — но совсем по чуть-чуть и тихо.

Мама упёрла руки в бока, она строго запретила нам пользоваться способностями, избегая ненужных слухов.

— На сегодня экзекуция отменяется. Молодцы, что не послушались. Бейте их! — залихватски вскрикнула она.

Я сложила ладони.

— Погоди, Лара, — остановил меня Гриша, — раз уж силы возросли, значит, и дальность. Попробуй дотянуться до матки.

— Сделаем, — навела руки на покачивающуюся фигуру.

Королева словно не замечала наших атак, находясь в каком-то трансе. Примерившись к ней, благо твари, разбегаясь, создавали своими всполохами вполне приличный обзор. Пустила молнию. Та, с треском преодолевая расстояние, впилась метрах в десяти от матки, вслед за ней летел сгусток огня. Ещё один алый цветок раскинул лепестки, воздух разорвал отзвук взрыва. Матка, злобно оскалившись, отскочила. Повела длинной шеей, оценивая ситуацию, и потом её глаза впились в нас, она буквально буравила нам мозг своей злобой.

Под нашим окном начали собираться монстры, карабкаясь друг по другу.

— Давай! — Закричал Гриша. Вал из живых тел уже достигал второго этажа.

— Дом разрушим! Стреляем по-одному, — остановила я его.

— Дети, в сторону, — раздался голос отца. Пока мы стояли у окна, комната наполнилась самыми разными вещами. Тут были сломанные шкафы, телевизоры, холодильники и куча другого хлама. Мужики держали в руках пятилитровую бутыль керосина.

— Сам Кирилл Валерьевич велел вам передать. Из последних запасов, — отчитался принёсший.

Папа поднял на плечи холодильник, легко донёс до окна, поставил, облил небольшой порцией керосина:

— Ну, зятёк, поджигай.

Гриша провёл ладонью по корпусу, и железная бандура вспыхнула. Отец поднял её, скинув в самую гущу тварей. Как карточный домик, рассыпалась груда кишащих тел, влекомая тяжёлым снарядом. Холодильник с гулким стуком бухнулся на землю, от него уносили ноги загоравшиеся монстры. Их крики звучали в воздухе немыслимой какофонией, но для нас это была музыка. Гимн победы.

Отец скидывал вниз всё новые и новые «снаряды». Чуть поодаль от дома. Так, чтобы они, потухнув, не послужили трамплином для монстров. Мужики, видя, как улепётывают твари от стен, на радостях натащили ещё кучу хлама.

— А теперь попробуем подальше!

Отец поджёг сломанную тумбочку и швырнул её из окна. Она пролетела метров пятнадцать, прежде чем приземлиться на головы монстрам.

— Прости, Оленька, — папа обернулся, виновато пожав плечами, — я тоже чуток тренировался.

Мама, улыбаясь, сдвинула брови:

— Ваше счастье, ругать вас не за что. Пока, — сурово добавила она.

Артобстрел продолжился. Воздух превратился в мешанину запахов: палёная кожа, горящий керосин, дерево, оплавляющийся металл.

Монстры теперь бестолково метались по полю. Матка присела к земле, точно готовясь к прыжку.

— Лара, она знает, где мы. Сменим место. Выбежали на улицу, заскочили в следующий подъезд, мигов взобравшись на третий этаж.

— Уступите нам место, — крикнул Гриша мужикам, которые тоже швыряли из окна подожжённый хлам.

Те ошарашенно расступились. Мы встали вместе, сложили руки, во время таких залпов наша энергия точно перемешивалась, волной проходя по телу, поднимая дыбом волосы.

Я постаралась «прицелиться» точнее.

Матка шарила глазами по окнам, точно отыскивая нас, внутри неё ходили странные чёрные волны.

— Бьём, что есть мочи, — толкнула я затылком Гришу.

Молния бело-фиолетовой изломанной лентой вырвалась из рук, ударив точно в сочленение между грудью и брюхом матки, через секунду её догнал фаербол.

Королева открыла рот, беззвучно закричав, но всё равно резануло по ушам, и в тот же миг опустилась тишина, не стало даже криков тварей. Как в замедленной съёмке, её тело осветилось изнутри огненным жаром, а потом разорвалось на десятки ошмётков, разлетевшихся в разные стороны.

Поле боя превратилось в тысячи догорающих костров, над которым нёсся наш победный клич.