Ласковый тиран

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Поверить не могу. Я готова была заняться с ним любовью, думала Наташа. Я этого хотела. Еще немного, и я потащила бы его в постель. Что же со мной происходит?

В любом случае, как бы ни называлось чувство, которое она испытывает к Казиму аль Сараху, этому надо было положить конец. Немедленно.

Погода в день свадьбы Иззи и Доминика выдалась отличная. Весеннее солнце сияло. Теплый ветерок задувал ровно настолько, насколько требовалось, чтобы слегка приподнимать фату невесты и удерживать ее вокруг головы белоснежным облаком.

Глаза Иззи сияли от счастья, почти затмевая солнце. Доминик даже не пытался скрыть распиравшую его гордость. Голос священника звучал торжественно и гулко под сводами старой церкви. А когда грянула музыка, многие из гостей не смогли сдержать слезы умиления.

Единственное, что до последнего момента внушало Наташе серьезное беспокойство, — это необходимость покинуть церковь под руку с Казимом и позировать на ее ступенях для журналистов. Слава богу, никто не обратил внимания ни на то, что после фотосессии она покинула своего кавалера при первой же возможности, ни на то, что на свадебном банкете они сидели за разными столиками.

Но только после того, как Иззи и Доминик, осыпаемые ирисами и лилиями, под радостные крики гостей отбыли в свадебное путешествие, Наташа поняла, что все прошло успешно. Она налила себе чашечку крепкого кофе и вышла в сад, подальше от шумной толпы. Хотелось хоть ненадолго остаться в тишине и одиночестве. Вспоминались взгляды, которыми обменивались в церкви Иззи и Доминик. Какая непередаваемая гамма чувств их наполняла, сколько в них было доверия и теплоты! По коже пробежали мурашки. Наверное, от прохладного весеннего ветра. Вероятно, на Казима счастливый вид жениха и невесты тоже произвел впечатление. Иначе почему он с такой силой сжал ее пальцы, что даже пришлось выдернуть руку? Ничего удивительного, во время венчания все испытывают подобные чувства, пыталась уверить себя Наташа.

Она стояла, прислонившись спиной к цветущей яблоне, мечтательно полуприкрыв глаза, когда на лицо упала чья-то тень.

— Что это вы здесь делаете? — грозно поинтересовался Казим, с осуждением глядя на чашку кофе в ее руке. — Где, позвольте спросить, вы пропадали последние полчаса? Я вас повсюду искал.

— Я была на кухне. Надо было заплатить официантам.

— С какой стати? — не унимался он. — Расплачиваться с прислугой — занятие для мужчины. В конце концов, если вы не доверяете мне, могли бы попросить отца Иззи.

— При чем здесь доверие? — Наташа начала злиться. — Организацией банкета, по правилам, занимается сторона невесты. А я, если помните, ее главная подружка. Что касается отца Иззи… — Она вспомнила, с каким трудом этот тихий застенчивый человек произносил тост за жениха и невесту под взглядами пятисот гостей, часть из которых, благодаря усилиям мачехи Доминика, смотрели на него с нескрываемым презрением. — То он мужчина совершенно другого склада.

— Ничего подобного. Вы просто не позволили ему этого сделать. Потому что только и знаете, как повсюду совать свой нос и отдавать приказы и распоряжения. Вам наплевать на чужое мнение. Вы не умеете слушать и не желаете идти на компромисс.

— Вот как? Весь этот шум только из-за того, что я расплатилась с несколькими официантами? — холодно поинтересовалась Наташа. — Или вы наконец решили внести свою лепту в организацию свадебного торжества? Хотя ладно, я вас прощаю.

— Я… — Казим осекся. Он потерял над собой контроль, и теперь ему было страшно неудобно. — Я не нуждаюсь в вашем прощении. Все это время я вел себя по отношению к вам со всей предупредительностью, на которую был способен. Даже вы с вашим упрямством не сможете отрицать, что я был галантен!

— Галантен? — Глаза Наташи сверкнули недобрым огнем.

— Именно. Вспомните, в последнюю нашу встречу я ушел, несмотря на все ваши попытки оставить меня в своей квартире.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — Наташа чуть не задохнулась от обиды и возмущения.

— Прекрасно понимаете. Вы меня приглашали. А я не остался.

Это было последней каплей. Наташа сделала шаг вперед и плеснула в Казима остатками остывшего кофе. С каким-то совершенно детским удовлетворением она наблюдала, как коричневое пятно медленно расползается по белоснежной сорочке.

— В тот вечер я была слишком утомлена, чтобы помышлять о чем-нибудь, кроме сна, — преувеличенно спокойно вымолвила она.

Совершенно неожиданно Казим весело рассмеялся. Видимо, напряжение сегодняшнего дня наконец его отпустило.

— Должен признаться, когда вы утомлены — у вас чертовски соблазнительный вид.

Наташа не находила слов, только стояла, судорожно сжимая и разжимая кулаки. Внезапно острое, непреодолимое чувство притяжения к этому человеку пронзило все ее существо. По ощущениям было похоже, словно она шагнула в кабину лифта и пол внезапно ушел из-под ног.

Мне достаточно будет одной ночи. Только одной ночи…

Сейчас она со всей очевидностью поняла, что это абсолютная правда.

Под ее взглядом Казим замер. Ни резкие слова, ни даже выплеснутый на рубашку кофе не произвели на него такого впечатления.

— Не смотрите на меня так, — тихо попросил он.

— Как? — одними губами спросила Наташа.

— Вы меня пугаете. — За сухостью тона он пытался спрятать эмоции. — Сначала готовы выцарапать мне глаза, а через секунду смотрите, как котенок, умоляющий снять его с высокой ветки, на которую он по глупости забрался.

— Только не надо думать, что я с вами заигрываю. — Она постаралась произнести это как можно небрежнее. Потом добавила с нервным смешком: — Я так никогда не поступаю.

— Может быть, время уже пришло? — серьезно спросил Казим. Его явно задела легкость ее тона. Он подошел на шаг ближе, пользуясь тем, что яблоня за спиной отрезала ей пути к отступлению.

— О господи, этот кофе, — затараторила Наташа. Взгляд в панике заметался по его лицу, плечам, она не знала, куда девать глаза. — Я извиняюсь. Может, если промокнуть рубашку салфеткой…

— Оставьте рубашку в покое. — Казим взял ее руки в свои. — Давайте поговорим о том, почему вы никогда не заигрываете с мужчинами.

— Я… Это не мой стиль поведения.

— Это я понял. Мне интересно знать причины. Ведь тут присутствуют какие-то личные мотивы; верно? Почему вы превратились в самую загадочную и противоречивую из всех известных мне женщин? Давайте прогуляемся, — предложил он.

Помедлив секунду, Наташа молча кивнула и пошла рядом с ним по дорожке. Ветки цветущих деревьев задевали их по плечам. Белые и розовые лепестки кружились в воздухе, словно снег.

Похоже на сказку, думала Наташа. Я никогда не забуду этого момента.

Казим открыл калитку, которая вывела их в небольшую рощу, начинающуюся прямо за оградой ресторана. Среди ярко-зеленой травы мелькали сиреневые шапочки анемонов. Воздух был наполнен запахом весны, запахом пробуждения к жизни.

— Это просто рай какой-то, — глубоко вздохнула Наташа.

— Английский рай, — с улыбкой уточнил Казим. — В вечереющем небе не видно звезд.

Они перешли речку по небольшому мостику. Тонкий каблук провалился между досок, Наташа пошатнулась, но стоило Казиму инстинктивно поддержать ее за локоть, как она сразу же сбросила его руку.

— Вы всегда были такой независимой? — спросил он.

— Нет, — поколебавшись, ответила она. — Только после того, как убедилась, что людям не свойственно выполнять взятые на себя обещания.

— Вас обманул мужчина. И судя по всему, это произошло где-то в джунглях. — Казим произнес это с такой уверенностью, что Наташа опешила.

— Вы копались в моем прошлом? Кто дал вам право шпионить?!

— Значит, я прав. Хотя и не думал шпионить. Просто вы ужасно разозлились, когда во время нашего совместного ужина я упомянул про джунгли. Расскажите, как это случилось.

— Все не так просто, как вы думаете. — Наташа отвела взгляд. Она еще ни разу никому про это не рассказывала. И вдруг разозлилась. — Хорошо. Вы хотите правды, тогда получите. После окончания университета я отправилась путешествовать. В джунгли, как вы правильно догадались.

— С мужчиной?

— Да. Я считала, мы были друзьями. Партнерами. Что-то вроде романтического приключения — двое против всего мира. Во всяком случае, я ему доверяла. — Она быстро посмотрела на Казима — не смеется ли он над ее наивностью. Но он молчал, только на щеке дрогнул и застыл маленький мускул. — Так вот. Сначала все шло хорошо, но через некоторое время глубоко в лесу мы наткнулись на стоянку каких-то людей. Дальше все случилось, как в плохом боевике. Нас взяли в плен, чтобы потребовать выкуп. Моему партнеру удалось сбежать. Без меня. Я надеялась, он вернется, но этого так и не произошло.

— Вы его любили?

— Но быстро разлюбила. — Наташа сжала зубы, стараясь унять дрожь.

— Эти люди причинили вам вред?

— Хотели, но не успели. Я тоже сбежала несколькими днями позже. И выбралась оттуда сама. Одна. Мне не на кого было рассчитывать. Правда, через день я встретила группу туристов. Их автобус сломался в сотне километров от ближайшего населенного пункта. Мы шли через лес, чтобы сократить путь. Иначе нам грозила смерть без еды и воды. Теперь вы понимаете, почему я так болезненно реагирую при упоминании о джунглях?

— Тогда вы и познакомились с Иззи?

— Верно. Она мужественная женщина. Только даже если бы ее там не было, я все равно выбралась бы и вывела остальных.

— Верю, — твердо сказал Казим. — Только значит ли это, что теперь вы не должны никому доверять? Отказывая людям в доверии, вы и себя лишаете многих радостей жизни.

— Почему это вы решили, будто моя жизнь лишена радостей?

— Потому что дни, заполненные работой, и ночи, полные одиночества, в моем понимании никак не соотносятся с понятием «счастливая жизнь».

Это был удар ниже пояса. Наташа ничего не могла возразить.

— Вам следовало хотя бы попытаться, — мягко закончил он.

— Как вы это себе представляете? — Наташа сама вздрогнула, так резко прозвучал ее вопрос. Она посмотрела в лицо Казиму и не смогла отвести взгляд. У него такие длинные ресницы. Интересно, какое чувство вызовет их прикосновение к ее коже? Она заставила себя опустить глаза.

— Я предполагаю, что вам надо как следует отдохнуть. Вы заслужили отпуск. Давайте уедем на несколько дней. Море, солнце, белый песок, пальмы. Вы увидите столько звезд в ночном южном небе, сколько не видели никогда в жизни.

— Вы предлагаете мне провести с вами отпуск? — Наташа не верила собственным ушам и почти с испугом снова взглянула на Казима. Но на этот раз он говорил совершенно серьезно.

— Я предлагаю вам уехать. Мы будем видеться с вами столько, сколько вы пожелаете. Обещаю. Слово джентльмена.

Нет, это было абсолютно, совершенно невозможно. Если он только еще раз дотронется до нее, случится непоправимое — Наташа падет в его объятья. Неужели она влюбилась? Господи, одно ласковое слово — и она готова броситься за ним на край света.

Нет, в Казима нельзя влюбляться. Этот человек слишком избалован женским вниманием, слишком искушен. Наташа — лишь новое легкое приключение. Деловая женщина, синий чулок, совратить которую доставит ему особое удовольствие. Она отвернулась, не желая, чтобы он прочитал боль в ее глазах.

— Простите, но я так никогда не поступаю. — Ответ был произнесен твердым, не допускающим возражений тоном. Даже не поднимая головы, Наташа заметила, как Казим инстинктивно рванулся к ней, но заставил себя удержаться на месте. — А сейчас мне пора возвращаться. Еще раз простите.

Она развернулась и пошла обратно к ресторану. Даже если бы Казим бросился, чтобы удержать ее, это не заставило бы Наташу изменить решение. Потому что, согласись она на его предложение, круто и непоправимо изменилась бы ее жизнь. А к этому Наташа была не готова.

Казим медленно шел к ресторану. Он был страшно зол на самого себя. Стоило ли так тщательно готовиться к разговору, если при одном взгляде на Наташу все благие намерения вылетели из головы. В его первоначальные планы входило очаровать ее, заставить почувствовать себя в его обществе под надежной защитой, пригласить в гости, показать свой дом. Но ее холодность сбила его с толку. Он тяжело вздохнул. Глупо получилось. Она совершенно неправильно поняла приглашение. Захочет ли она снова встретиться с ним теперь? Вряд ли. По ее мнению, он лишь подтвердил свою репутацию сердцееда. Наверное, стоит попытаться догнать ее и объясниться. Хотя, с другой стороны, что он может предложить женщине? Жизнь, наполненную опасностью? Постоянную угрозу оказаться в лапах террористов? Она, конечно, не из тех людей, кто пасует перед трудностями, но имеет ли он право рисковать чужой судьбой?

Телефонный звонок прервал его размышления. Звонил Том с весьма неутешительными новостями. Фотографии Казима и Наташи опубликовала одна бульварная газетенка. Но это было полбеды. Главное — службе безопасности удалось узнать, что теперь личность Наташи Ламберт находится под пристальным вниманием террористов.

— Я думаю, самое правильное сейчас — увезти ее на некоторое время из Лондона. Например, во дворец вашего деда, — закончил Том.

Тихое бешенство накатило на Казима. Он прикрыл глаза. Надо же было умудриться именно сейчас испортить отношения. Наташа и слышать не захочет об отъезде. Но, так или иначе, он обязан позаботиться о ее безопасности.

— Нет, — медленно ответил он Тому. — Попроси Мартина, пусть отдаст распоряжение подготовить замок «Султан Палас» к приезду мисс Ламберт. — Да, лучшего места не найти. Казим вспомнил большой дом на берегу Индийского океана среди раскидистых пальм и цветущих деревьев. Там у Наташи будет возможность вдосталь налюбоваться звездами. Там она будет чувствовать себя уютнее. Каждый вечер она сможет подниматься на плоскую крышу, чтобы под высоким южным небом слушать музыку океанских волн. — И еще одно, Том. Позаботься об одежде для мисс Ламберт.

По молчанию, воцарившемуся в трубке, Казиму стало ясно, что Том понял его неправильно.

— Я имею в виду верхнюю одежду, а не нижнее белье, — ледяным тоном уточнил он. Том облегченно вздохнул.

Далее следовало любыми путями заставить Наташу приехать в аэропорт. Размышления на эту тему заняли у Казима не более нескольких минут. В ресторане он быстро выяснил, что Наташа еще не уехала. Прекрасно. Он подозвал одного из слуг, вручил ему для достоверности большой пакет, приказал немедленно разыскать мисс Ламберт и передать, что звонила Иззи, которая просит подругу как можно быстрее подвезти к самолету забытые вещи. Уловка сработала. Уже через минуту Наташа, все еще облаченная в платье подружки невесты, стремительно прошла через холл с пакетом в руках, мельком взглянула на Казима и села в заказанное такси.

Глядя вслед отъезжающей машине, Казим вспомнил, каким нежным было выражение лица Наташи, когда она уснула в его автомобиле. Наверное, ему больше никогда не суждено почувствовать ее голову на своем плече. Еще повезет, если после случившегося она вообще захочет с ним разговаривать. Казим вздохнул. Зато она останется жива. Пусть даже исполнена к нему ненависти, но — жива. А со своими чувствами он как-нибудь справится.

Изнемогая от усталости, Наташа откинулась на заднем сиденье и закрыла глаза. Казалось, сегодняшний день никогда не закончится. Она задремала под ровный гул мотора. Когда она посмотрела в окно, впереди показалось здание аэропорта.

— Послушайте, мне надо к главному входу, — заволновалась Наташа, заметив, что водитель свернул на параллельную дорогу. — Вы ошиблись… — Она замолчала, с удивлением наблюдая, как перед ними распахнулись боковые ворота и машина въехала на летное поле и через минуту остановилась у огромного белоснежного лайнера. У трапа стоял пилот в белой с золотом форме, на верхней ступени в вечернем сумраке возвышалась до боли знакомая фигура. Наташа тряхнула головой. Это напоминало какой-то розыгрыш.

— Добрый вечер. — Казим подошел с таким видом, словно они не виделись несколько дней.

— Что все это значит? Как вы умудрились оказаться здесь раньше меня?

— Я прилетел на вертолете.

— Но кажется, я совершенно недвусмысленно дала понять, что не желаю никуда улетать, особенно с вами. — Наташа вдруг поняла, как ей хочется подняться в самолет и улететь в теплые края, к пальмам и океану.

— Совершенно верно, — согласился Казим. — В таком случае, мне придется внести вас внутрь. Вы как предпочитаете: на руках или на закорках?

Против воли Наташа засмеялась.

— Я сразу сказала: вы ископаемое.

— Не буду спорить, — опять согласился он.

— А еще вы сумасшедший, у меня даже нет с собой паспорта. — Почему-то вместо возмущения она чувствовала себя польщенной.

— Вы мой гость. В Сарахе это обстоятельство заменит вам любой документ. — Он помог ей выйти из машины и за руку повел вверх по трапу мимо вытянувшегося в струнку пилота. — А насчет обратного въезда в Англию не волнуйтесь, мои люди все устроят. — Он заметил, с каким интересом оглядывает Наташа роскошный интерьер салона. — Согласитесь, иногда так приятно оказаться в полной изоляции от мира.

— Да, — коротко ответила Наташа, усаживаясь в широкое кресло, отделанное бежевой кожей. — К сожалению, у меня уже был подобный опыт. — Она заметила, как Казим вздрогнул, словно от внезапной боли, и поспешила добавить: — Слава богу, все в прошлом.

В иллюминатор было видно, как по летному полю к самолету спешит еще один человек в белой форме.

— Кто это? — поинтересовалась Наташа, стремясь заполнить неловкую паузу.

— Штурман. Наш маршрут согласован. Скоро вылетаем.

Наташа поежилась и обхватила себя руками за локти. С ней или без нее, Казим сегодня улетает. И нет причин, по которым им когда-нибудь предстоит встретиться снова. Все ниточки оборвутся, если, конечно, она не решит последовать за ним.

Нет, это недопустимо. Бизнес-леди двадцать первого века не может позволить мужчине умыкнуть ее таким варварским способом. Она смотрела, как он, насупившись, усаживается в кресло напротив. Вид у Казима был совсем не счастливый. Наташа протянула руку и коснулась его рукава.

— Казим…

Ее жест вывел его из мрачной задумчивости. Он поднял глаза и посмотрел почти с отчаянием.

— Ладно, Наташа, вы победили. Я не смею вас удерживать. И если вы действительно не желаете увидеть океан и пальмы, то сейчас самое время покинуть самолет.

— А вы действительно хотите, чтобы я полетела с вами? — Она пристально смотрела ему в глаза, стараясь заметить хоть тень насмешки. Напрасно. Он был совершенно серьезен. Только линия тонких губ чуть дрогнула, когда он твердо ответил:

— Это все, о чем я мечтаю.

Наташа продолжала колебаться, вглядываясь в красивое лицо и безуспешно стараясь прочитать его мысли. Похоже, он абсолютно искренен. Только фраза Это все, о чем я мечтаю может иметь совершенно различный смысл.

Она поднялась из кресла. Казим вскочил следом. Отчаяние на его лице сменилось испугом. Он решил, что Наташа уходит. Она видела, каким усилием воли ему удалось вновь придать лицу непроницаемое выражение.

— Наверное, я сошла с ума, — сказала Наташа и медленно, почти без сил снова опустилась в кресло.

— Вы летите со мной?! — Он был готов сжать ее руки, но сдержался. Наташа не смогла выдержать взгляд темных пылающих глаз и лишь молча кивнула, отвернувшись. У Казима был такой вид, словно он не может поверить в свою удачу.

— Похоже на то, — преувеличенно весело ответила она. — Только я хотела бы переодеться. Платье подружки невесты совсем не подходит для беглянки.

— Конечно. Марьям сейчас же подберет для вас что-нибудь подходящее. — Он взмахнул рукой и, не оборачиваясь, приказал: — Одежду для мадам. — Его взгляд по-прежнему не отрывался от лица Наташи. — Почему вы передумали?

— Не знаю. Возможно, на меня произвели впечатление те хитрости, с помощью которых вы меня сюда заманили. Я заинтригована.

Их разговор был прерван появлением новой персоны. Наташа узнала его. Это был тот человек, который с таким подозрением изучал ее испорченные туфли в «Серената Плейс», словно это была бомба замедленного действия. Казим представил их друг другу.

— Рад, что вы теперь с нами, мисс Ламберт, — сказал Том с вежливой улыбкой. Потом обратился к шефу: — Есть некоторые бумаги, с которыми вам следует ознакомиться сразу же, как только вы освободитесь.

— Очень жаль, но сейчас я вынужден буду вас оставить. Дела, — извиняющимся тоном произнес Казим. — Но вы сможете прилечь, как только мы взлетим. Марьям обо всем позаботится. А для начала позвольте предложить вам чашечку настоящего арабского кофе.

Молчаливая улыбчивая женщина принесла Наташе кофе, фрукты и необычную длинную одежду из тончайшей шерсти. Несколько минут Наташа наблюдала, как Казим и Том приглушенно переговаривались о чем-то, сидя за маленьким столиком в противоположном конце салона, потом прошла вслед за Марьям в отсек, где помещалась широкая удобная кровать. Она с наслаждением сбросила надоевшее платье, облачилась в одежду арабских женщин и вытянулась на покрывале. Казим зайдет поговорить сразу, как только закончит дела, думала Наташа, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Незаметно для себя она уснула.

На протяжении полета Наташа несколько раз просыпалась, в испуге стараясь понять, где она находится. Но, вспомнив события предыдущего дня, успокаивалась и снова смежала уставшие веки. Им с Казимом предстоит решить очень много проблем, но, так или иначе, придется найти решение, которое устроило бы обоих, с улыбкой думала она, засыпая.

Когда они приземлились в Сарахе, было еще темно. Хотя Марьям разбудила Наташу за полчаса до посадки, она все еще продолжала сладко зевать. Подали трап. Спускаясь по крутым ступенькам, Наташа вдруг почувствовала сильную руку, обхватившую ее за талию.

— Вы едва держитесь на ногах, — раздался над ухом ласковый голос. — Не успели до конца проснуться?

— Я прекрасно выспалась, спасибо. — Наташа поежилась под порывом прохладного ветра. — Вы обещали солнце, пальмы и жару, а завезли меня куда-то в Сибирь.

— Дождитесь утра, — улыбнулся Казим. — Тогда вы узнаете, что такое настоящая жара.

Огромный джип, напоминающий бронемашину, пересек летное поле и остановился у самолета. Водитель выскочил наружу, по-военному вытянулся и протянул ключи Казиму. Но тот молча покачал головой, открыл заднюю дверь и помог Наташе забраться на высокое сиденье. Она с благодарностью улыбнулась, однако Казим оставался серьезен. Похоже, он не собирался ехать с ней в одной машине.

— Али отвезет вас. У меня, к сожалению, есть кое-какие неотложные дела. Я присоединюсь к вам позже. Отвезешь мадам в «Султан Палас», — коротко приказал он водителю. Казим взмахнул рукой, и машина отъехала.

Обернувшись к заднему стеклу, Наташа видела, как он смотрел ей вслед всю дорогу, пока автомобиль не выехал с летного поля. Том что-то говорил, обращаясь к шефу, но тот оставался неподвижен, не отводя глаз от удаляющейся машины. Уже за пределами аэродрома Наташе вдруг пришла в голову странная мысль. Он смотрел так, словно прощался с ней навсегда.