Лауреаты Демидовских премий Петербургской Академии наук

ХИМИЯ И ФИЗИКА

В области химии полные Демидовские премии получили Д. И. Менделеев и К. К. Клаус.

Двадцати трех лет Д. И. Менделеев стал приват-доцентом Петербургского университета и читал там курс органической химии. В процессе подготовки к лекциям молодой доцент составлял конспекты лекций, пополнял их записями новых фактических данных, почерпнутых из текущей литературы. Спустя два года Менделеев был направлен в заграничную командировку «для усовершенствования в науках». Он поехал в Гейдельберг, где работал в лабораториях прославленных европейских химиков.

В феврале 1861 г. Дмитрий Иванович вернулся на родину. Первое время он вынужден был заботиться о заработке, поскольку Петербургский университет закрыли на год в связи со студенческими волнениями. Найти преподавательскую работу в середине учебного года в других местах было невозможно. Он начал поиски литературной работы и в конце февраля договорился с издательством «Общественная польза» о написании оригинального курса «Органическая химия».

Профессор Н. А. Фигуровский писал: «Может показаться невероятным, что Менделеев написал эту солидную книгу объемом в 40 п. л. в три месяца (март— май). При этом он одновременно с составлением отдельных глав книги держал корректуру уже написанных листов. В среднем, как он сам писал в дневнике, он писал по пол-листу в день. В августе 1861 г. книга поступила в продажу» [61, с. 56].

Конечно, такую колоссальную работу и в такой спешке автор выполнил благодаря имевшимся конспектам прочитанных лекций и большой его работоспособности. Дальше события развивались также стремительно. До ноября 1861 г. книга была представлена на Демидовский конкурс и заслужила полную премию 1862 г.

Учебник Д. И. Менделеева написан с позиций молекулярной теории. Использованное автором понятие о пределах явилось тем принципом, который дал ему возможность единым взглядом охватить пеструю картину органических веществ. Автор в основном рассмотрел различные классы органических соединений, их взаимосвязи и своеобразие в сравнении со спецификой неорганических соединений. В книге приводятся таблицы атомных масс, развивается понятие о формах соединения, насыщенности, сродстве некоторых элементов, говорится об элементарно-органических соединениях. Принятый в этой работе принцип сыграл определенную роль в открытии Периодического закона, которое Менделеев совершил через семь лет после получения Демидовской премии.

25 мая 1862 г. К. С. Веселовский представил учебник Д. И. Менделеева в Общем собрании Академии наук: «Известно, что составление хорошего учебного руководства есть весьма нелегкое дело, требующее, кроме полного обладания предметом, еще и особого педагогического такта и умения излагать науку ясно, популярно и в сжатом виде. Большая часть вышедших учебников по химии состоит или из переводов с какого-либо иностранного языка, или из простых сокращений полных сборников, изложенных по системе, которая принималась в известное время в науке. Книга г. Менделеева составляет в этом случае счастливое исключение. По отзыву наших химиков, академиков Фрицше и Зинина, она представляет редкое явление самостоятельной обработки науки в форме учебного руководства, обработки весьма удачной и вполне соответствующей назначению учебника» [62, с. 5].

Рецензенты отмечали, что на пятистах страницах учебника они встретили только немногие неточности или неясности в выражениях и привели их в своем разборе больше для того, чтобы показать, как их «завлекла» эта книга своим превосходным изложением и как им было интересно вникать даже в самые мелочи этого отличного и полезного труда.

Высокую оценку учебнику дали современники и видные химики последующих поколений. Так, А. М. Бутлеров рассматривал учебник Д. И. Менделеева как «единственный отличный русский оригинальный учебник органической химии». К. А. Тимирязев писал о Менделееве: «Его превосходный по ясности и простоте изложения учебник «Органическая химия» не имел себе подобного в европейской литературе, и кто знает, насколько именно эта книга способствовала тому, что в этом главным образом направлении двинулось вперед ближайшее поколение молодых русских химиков» [63, с. 24].

Спрос на книгу оказался настолько большим, что в 1863 г. ее пришлось переиздавать. В дальнейшем автор не возвращался к учебнику по ряду причин, в частности в связи с возникновением теории химического строения и принципиальными переменами, которые внесла эта теория в весь строй органической химии.

Велика, обширна и разнообразна научная и практическая деятельность ученого-энциклопедиста. Об этом говорят печатные труды Менделеева (их более 500!), стоявшие на уровне самых передовых взглядов своего времени, затрагивавших актуальные вопросы и теперь не утративших своей ценности. Он получил около 150 дипломов и почетных званий от русских и зарубежных научных обществ, академий, высших учебных заведений. Однако его кандидатура в действительные члены Петербургской Академии наук была отклонена реакционным большинством, что вызвало бурный протест научной общественности России. Великий химик, разносторонний ученый, педагог и прогрессивный общественный деятель Д. И. Менделеев проявлял научный интерес к различным областям знаний и творческой деятельности: химии, химической технологии, физике, метрологии, воздухоплаванию, метеорологии, сельскому хозяйству, экономике, металлургии, просвещению. Все его занятия были тесно связаны с потребностями развития производительных сил страны.

Д. И. Менделеев впервые в истории химии предсказал существование четырех новых элементов, их открыли в других странах. Однако и его соотечественник химик и ботаник К. К. Клаус первым в России открыл новый элемент — рутений.

Уроженец Дерпта, фармацевт по образованию, К. К. Клаус с 1839 г. стал профессором Казанского университета по химии и ботанике. Научная деятельность ученого успешно осуществлялась по двум направлениям: в области ботаники (получение половинной Демидовской премии 1850 г., см. гл. «Биология») и химии — исследование металлов платиновой группы. Интерес к последней проблеме возник у него после посещения богатых платиновых приисков во время путешествия по Уралу. Поиски месторождений драгоценного металла в Нижнетагильском горном округе, где располагались владения Демидовых, увенчались крупной удачей еще в июле 1826 г. Было открыто богатое скопление металла.

Систематическое исследование платиновых остатков Клаус начал в 1840 г. в химической лаборатории Казанского университета. Вначале он ставил перед собой узкопрактическую задачу: помочь Петербургскому монетному двору наладить переработку остатков платиновой руды на платину. Два года прилежный химик с большим увлечением занимался своими исследованиями, и внешний мир «исчез из его кругозора». «Два полных года я кряхтел над этим с раннего утра до поздней ночи, жил только в лаборатории, там обедал и пил чай, и при этом стал ужасным эмпириком» [51, с. 45].

Разработав метод переработки остатков руды с извлечением платины и тщательно проверив его, Клаус доложил об этом министру финансов Е. Ф. Канкрину и, будучи в Петербурге, попросил выдать ему для дальнейшего проведения опытов 200 г платиновых остатков и 100 г сырой платины. Начальник Петербургского монетного двора выдал ученому необходимые материалы, а также 300 р. сер. на расходы.

Последние недели летнего отпуска 1842 г., весь жаркий август Клаус провел в лаборатории. Но завершению работы помешал страшный пожар, которым несколько дней была охвачена вся Казань. Лаборатория сильно пострадала, и результаты полугодовой работы были уничтожены.

В 1843 г. Клаус просит отпустить ему с Монетного двора «совершенно нестоящие и бесполезные материалы», так называемые гипсовые и металлические осадки — отходы переработки платиновых руд. Тщательный анализ полученных материалов показал, что невоспроизводимость некоторых данных нельзя объяснить лишь трудностью анализа. Особенно насторожило ученого повышенное содержание железа — более 18 %. Клаус заметил, что окись железа содержала в себе «особенную примесь, которая сообщала ей особенные свойства». Занимаясь дальнейшим разложением «бедных» остатков, Клаус вновь наблюдал аномальные свойства окиси железа и в результате открыл новый химический элемент, последний «русский член платинового семейства». Сам Клаус так отозвался о нем: «Этот новый металл, который мною назван рутением в честь нашего отечества,[26] принадлежит без сомнения к телам весьма любопытным» [51, с. 48].

Первые пробы соединений нового элемента К. К. Клаус отправил в Стокгольм и Петербург, на суд известных ученых — шведского химика Я. Берцелиуса и академика Г. И. Гесса. Берцелиус не сразу поверил в открытие рутения, предположив, что это неочищенный иридий. Но Клаус не сдавался. Повторив опыты, он убедился в своей правоте. Снова написал Берцелиусу, и тот наконец подтвердил открытие нового элемента. Это помогло победить сомнения некоторых европейских химиков. В России же открытие Клауса приняли сразу.

25 октября 1844 г. на заседании Академии наук было торжественно объявлено об открытии нового элемента, 57-го по общему счету и первого, открытого в нашей стране. К этому времени было получено уже 6 г рутения. Исследователь изучил его химические свойства, определил атомный вес, равный 104.2.[27]

В том же году появилась классическая работа К. К. Клауса «Химическое исследование остатков уральской платиновой руды и металла рутения», опубликованная сначала в журналах, а через год вышедшая отдельной брошюрой (1845 г.). Работа была насыщена таким количеством фактов, все операции описаны с такими подробностями, что современники только поражались, как автор за два-три года, не прерывая педагогической работы, успел выполнить такое колоссальное по объему и безупречное по тщательности исполнения исследование.

В этом труде Клаус изложил результаты изучения состава платиновых остатков, из которых он, иногда впервые в истории химии, выделил и рассмотрел чистые металлы платиновой группы и их соединения. Автор описал новые оригинальные методы разделения платиновых металлов, которые использовались в практике заводов до 20-х годов нашего столетия, причем не только в России, но и в Германии.

Свое сочинение, посвященное открытию нового элемента, Клаус представил на конкурс Демидовской комиссии. Об этом событии он писал своему другу ботанику А. А. Бунге: «Мое сочинение я представил Академии на конкурс на получение Демидовской премии. Кто знает, как бог этим распорядится» [51, с. 54].

В своем отзыве на сочинение К. К. Клауса академики Г. И. Гесс и Ю. Ф. Фрицше писали: «Если же мы примем далее в уважение то, что труд, коего главным плодом есть открытие рутения, знакомит нас еще со множеством других результатов, имеющих свою цену, как в теоретическом, так и в практическом отношениях, обогащает нас новыми методами и соединениями, что г. Клаус употребил несколько лет многотрудной работы на изложенное в его сочинении исследование и, наконец, что Россия вследствие этого открытия в первый раз пользовалась честью водворения в химии нового простого тела, обретенного в таком отечественном материале, которому и самое учреждение премий некоторым образом обязано своим происхождением, то это, кажется, дает основание к увенчанию открытия нового металла рутения полною Демидовскою премиею» [25, с. 19].

В 1846 г. К. К. Клаус получил полную Демидовскую премию, которая принесла ему почет и уважение и удачно подоспела к семейным торжествам — к свадьбе старшей дочери.

В середине XIX в. в России появилось немало учебников по химии, оказавших заметное влияние на формирование новых кадров русских химиков. Наряду с учебниками издавались и пособия по химической технологии. Развивавшаяся химическая промышленность требовала срочной разработки рациональной рецептуры, научно обоснованной технологии производства.

Инженер Н. А. Иванов окончил Горный институт и долгое время преподавал там химию. Он занимал видное место среди русских химиков-аналитиков второй половины XIX в. С 1849 по 1867 г. он руководил кафедрой аналитической химии Горного института и одновременно с 1852 по 1872 г. в Департаменте горных и соляных дел заведовал лабораторией, преобразованной им по своему проекту. В «Горном журнале» Иванов напечатал 42 статьи, в которых излагал результаты анализов руд, минералов и заводских продуктов, подробно описывал проведение самого анализа того илп иного продукта, иногда на основании анализа выводил его химическую формулу.

Работы Иванова способствовали усовершенствованию металлургического производства. С этой же целью он совершал поездки по металлургическим заводам, результатом которых явилась его статья «Разложение магнитного железняка, доставленного из округа Златоустовских заводов под именем титанистого железа» [9, с. 209].

Главным трудом опытного аналитика явилось учебное руководство для воспитанников Горного института «Начальные основания аналитической химии» (1855 г.), признанное Академией наук достойным половинной Демидовской премии (1855 г.), как первое самостоятельное сочинение в этом роде на русском языке. В книге рассматривается качественный и количественный анализ, причем ход его и химические свойства тел автор излагает попутно. В подстрочных замечаниях содержатся ценные практические рекомендации и советы по проведению тех или иных реакций. Кроме обычных способов исследования в водной среде, Иванов рассматривает частные случаи аналитического анализа, особенно необходимые в некоторых отраслях горно-заводского дела. В учебнике описано разложение пороха, минеральных вод, поваренной соли, некоторые способы исследования при помощи титрованных растворов.

В 1851 г. на Демидовскую премию был представлен двухтомник «Курс химической технологии» известного русского химика-технолога П. А. Ильенкова. Курс имел большое практическое значение для быстро развивавшихся в то время в России химических производств. В нем описаны все имевшиеся тогда производства — металлургия, технология силикатов, химическая переработка топлива, химическая обработка волокон, гальванотехника и др. Этот труд по полноте материала, изложению теоретических и практических вопросов, описываемых процессов признавался в то время наилучшим. В 1852 г. «Отечественные записки» отмечали, что этот курс «есть явление замечательное не только в нашей, но и вообще в технической литературе» [6, с. 115].

Книга получила высокую оценку К. А. Тимирязева, сообщившего об авторе интересные сведения. Естествоиспытатель по призванию, Ильенков видел в естествознании не только сокровища знаний, но и средство выработать строгую дисциплину мышления. Отличаясь широтой интересов, Ильенков увлекался и физикой, и физиологией; будучи профессором Петербургского университета, прекрасно излагал химию. Его лекции в Кадетском корпусе внимательно слушал молодой Сеченов. Осенью 1867 г. Ильенков проштудировал первый том «Капитала», только что изданный в Германии, и горячо излагал Тимирязеву идеи К. Маркса.

Демидовская комиссия высоко оценила работу П. А. Ильенкова, отметив ее половинной премией 1852 г. П. Н. Фусс, представляя сочинение Общему собранию Академии наук, отметил: «Автор г. Ильенков, сам один из первых питомцев здешнего университета (Петербургского, — Н. М.) по этой части, имел случай во время своего путешествия в чужих краях видеть и наблюдать новейшие успехи химии и фабричной промышленности и, заняв по возвращении в отечество кафедру технологии в том же самом университете, составил для слушателей сказанный курс» [6, с. 19].

Рецензент Ю. Ф. Фрицше в своем отзыве отметил: «Хотя описательная часть книги, как в том сознается сам автор, и заимствована по большей части из лучших иностранных сочинений по сему предмету, однако же объяснительная и критическая части ее обработаны им самостоятельно, причем он особо поставил себе задачею во всех операциях указывать на рациональную причину и цель их и на то, в какой мере предполагаемая цель достигается обычным способом производства. И именно в этом отношении книга г. Ильенкова принесет большую пользу, доставляя фабриканту возможно полное пояснение на счет умозрительных оснований его ремесла и делая его тем самым способным к дальнейшему преуспеянию на этом пути» [6, с. 20].

Этот курс, переработанный педагогом и технологом Е. Н. Андреевым, был представлен им на конкурс Академии наук и удостоен половинной Демидовской премии в 1863 г. К. Е. Веселовский заметил по этому поводу: «В 1852 г. была присуждена Демидовская премия сочинению П. А. Ильенкова. С тех пор прошло немного более 10 лет, а химическая технология значительно изменилась. Наука, проникнув во все отрасли промышленности, расширила их пределы, упростила, облегчила и усовершенствовала их производства; к прежним отраслям промышленности присоединились новые; эмпиризм, прежде преобладавший в технике, стал исчезать все более и более перед научным разъяснением способов работы; одним словом — технология приняла совсем новый вид, а вместе с тем сделалось более и более ощутительным новое издание курса химической технологии. Труд переработки этого сочинения, сообразно требованиям настоящего времени, принял на себя… другой знаток этого дела, бывший инспектор классов Петербургского технологического института г. Андреев и представил его на конкурс» [57, с. 17].

Отзыв академиков Ю. Ф. Фрицше и Н. Н. Зинина был таков: «Новый курс химической технологии можно по справедливости назвать хорошим современным учебником; он содержит нужные указания на некоторые подробности работ и дает им по возможности научные объяснения» [57, с. 71].

В области физики Демидовская комиссия рассмотрела работы по гальванопластике Б. С. Якоби, А. С. Савельева и Иохима, а также труды по метрологии Г. Паукера, Ф. И. Петрушевского и Я. Нервандера.

Физик и электротехник Б. С. Якоби, основные научные интересы которого были направлены в область электромагнетизма и его практического применения, в 1836 г. создал оригинальную конструкцию медно-цинкового элемента. Вскоре изобретатель заметил, что медь оседает на электроде ровным слоем и ее можно отделить от электрода и получить медный листок с точным отпечатком электрода. Ученый решил, что в качестве электрода можно брать предмет, с которого хотят снять медный отпечаток. Так он изобрел гальванопластику.

4 октября 1838 г. П. Н. Фусс получил сообщение Якоби о сделанном им открытии и образец-копию с медной гравированной пластинки. На следующий день образец был представлен на заседании Академии наук.

В 1839 г. Б. С. Якоби послал в Лондон М. Фарадею — к великому восхищению творца электромагнетизма — три приготовленных им изделия, два из которых подтверждали открытую им гальванопластику, а третье — гальваностегию.[28] Дельцы от промышленности быстро увидели выгоду «способа по данным образцам производить медные изделия из медных растворов» для типографского и монетного дела. Они обещали ученому большие деньги, предлагали взять привилегию в России и в других странах и «нажить себе состояние». Но Якоби наотрез отказался и 5 сентября 1839 г. обратился с письмом к президенту Академии наук: «Сей новый способ приготовления копий всех родов по содействию гальванического произведения может быть распространен и применен ко всякого рода художествам и ремеслам. Но так как легко может случиться, что источник сего изобретения впоследствии может уничтожиться, то нижеподписавшийся желал бы [сообщить], дабы сие гальваническое произведение сохранено было как историческое доказательство, что сие открытие последовало в 1836 г., а в 1839 г. достигло высшей степени совершенства, какое только может быть при практическом употреблении. Сие изобретение принадлежит исключительно России и не может быть оспоримо никаким изобретением вне оной» [9, с. 145, 146].

25 октября 1839 г. Якоби представил Академии наук свою работу, которую озаглавил «Общая заметка о способе получения гальванических отливок». В тот же день заметка была оглашена в Академии наук, которая вынесла предварительное решение о представлении труда Якоби на Демидовскую премию.

20 марта 1840 г. Б. С. Якоби получил сообщение министра финансов Е. Ф. Канкрина о назначении ему вознаграждения в 25 000 р. сер. Получив такую солидную сумму, он отказался патентовать свое изобретение, сделал его всеобщим достоянием. На эти средства была издана работа Якоби «Гальванопластика, или способ по данным образцам производить медные изделия из медных растворов помощью гальванизма».

При обсуждении в Демидовской комиссии изобретения Якоби возникли некоторые затруднения в связи с избранием изобретателя почти в то же время в действительные члены Академии наук, которые не имели права быть лауреатами Демидовских премий. По этому поводу в Общем собрании Академии 17 апреля 1840 г. Фусс сообщил, что профессор Якоби с 1837 г. несколько раз представлял Академии образцы медных изделий, произведенных им с помощью гальванизма из медного раствора. Так, 25 октября 1839 г. он представил сделанную им гальванопластическую копию с превосходного изваяния итальянского мастера Л. Бернини. Скульптура, вывезенная из Италии П. Н. Демидовым, изображала св. Екатерину. В итоге в особой записке Якоби пришлось изложить краткую историю своего изобретения и употребляемых им приемов.

«Академия, — продолжал П. Н. Фусс, — сообразив важность сего нового искусства и степень совершенства, до коей сам г. Якоби его довел, пригласила автора издать на русском языке подробное описание своего производства, дабы поставить Академию в возможность присуждения ему Демидовской премии, явить перед публикою и ученым светом всю цену, которую она приписывает его открытию. Слишком месяц спустя после того, именно же 29 ноября, Академия избрала Якоби в адъюнкты по части прикладной механики, и тогда естественно [возник] вопрос: должно ли определение Якоби в действительные члены Академии быть препятствием к допущению его к Демидовскому конкурсу или нет? Вопрос сей по обсуждении был решен большинством отрицательно, т. е. в пользу Якоби, ибо его изобретение было не только допущено к конкурсу до избрания самого Якоби, но даже обсуждено и признано заслуживающим премию» [31, с. 9].

Изобретение Б. С. Якоби увенчали полной Демидовской премией 1840 г. Однако лауреат отказался от денежного вознаграждения и всю сумму премии оставил в распоряжении Академии наук, дабы употребить ее «на дальнейшие исследования и опыты по части электромагнетизма и гальванизма и на усовершенствование теории сих загадочных сил природы» [31, с. 15].

Многие последующие годы Якоби был членом комиссии по присуждению Демидовских премий, часто рецензировал конкурсные сочинения. По его представлению (совместно с Э. X. Ленцем) премию получили корабельный мастер Н. Н. Божерянов (см. гл. «Технические науки») и химик-технолог П. А. Ильенков.

Начало практическому использованию гальванопластики было положено уже в 1839 г., еще до сообщения в Академию наук, воспроизведением досок для печатания кредитных билетов. В Экспедиции заготовления государственных бумаг в конце 1839 г. была устроена первая в мире производственная гальванопластическая мастерская для размножения копий печатных форм — стереотипов. 2 января 1840 г. появились в обращении новые депозитные билеты, печатавшиеся при помощи этих стереотипов. Одновременно под наблюдением Якоби был изготовлен аппарат для проведения опытов применения в картографическом депо Главного штаба гальванопластики для печатания географических карт.

Гальванопластика вызвала большой интерес и у специалистов по художественной печати. Граверы заинтересовались возможностью точного копирования гравировальных досок. Руками русских мастеров было изготовлено большое количество произведений искусства, среди которых почетное место занимали гальванопластические скульптуры для Исаакиевского собора.

С работ Б. С. Якоби начинается развитие электрометаллургической технологии, которая уже в 40-х годах прошлого века получила в ряде стран промышленное развитие. Во второй половине XIX в. во всем мире было много сделано по усовершенствованию технологии гальванопластики. Заслуги первооткрывателя не были забыты. На Всемирной выставке 1867 г. в Париже за свое изобретение Якоби был удостоен первой премии и большой золотой медали. Сам изобретатель посетил выставку и в статье о ней написал: «Гальванопластика уже достаточно выказала свою живую силу на тех замечательных приложениях, которых удостоилась в разнообразнейших отраслях человеческой деятельности, в науках, в искусстве и промышленности, и нам приятно надеяться, что ей предстоит и будущность, не менее блистательная» [64, с. 59]. Предсказание Б. С. Якоби широко оправдывается и в наши дни.

Гальванопластика имела свое продолжение и в истории Демидовских премий. В Общем собрании Академии наук в 1854 г. П. Н. Фусс докладывал: «По Демидовскому положению к увенчанию наградами допускаются не одни сочинения, содержащие в себе новые открытия в науке, но также изобретения и усовершенствования по части искусства и промышленности, обещающие доставить какую-либо особенную пользу в общежитии… История изобретений доказала, что одно замечательное открытие в области наук или искусств часто служило шагом к целому ряду новых его приложений и усовершенствований. Так и сделанное лет за 17 пред сим среди нашей Академии открытие осаждать медь силою гальванизма повело ко многим полезным для ремесел и искусств применениям… Один из здешних промышленников г. Иохим, ревностный любитель гальванопластики, возымел счастливую мысль применить ее к искусству книгопечатания, предложив «Способ приготовления гальванопластических литер» [20, с. 45].

Работа Иохима, получившая в 1854 г. полную Демидовскую премию, имеет и другое название — «Новоизобретенный типографский шрифт с медным очком». В отзыве академики Б. С. Якоби и О. Н. Бетлингк писали об изобретателе: «…он сначала пытался произвести из меди гальванопластическим путем несколько строк для ярлыков и т. п. Полученные этим способом медные пластины подкладывал он под свинцом. Произведенные им опыты вознаградились полным успехом, оттиски получались совершенно чистые, и такая медная пластина выдерживала несравненно большее число оттисков, нежели прежняя, отливавшаяся из обыкновенного гарта» [20, с. 45]. В заключение рецензенты сообщали: «Мы только в нескольких словах можем указать на все затруднения, представлявшиеся г. Иохиму, пока он достиг предполагаемой цели. Однако полагаем справедливым представить это изобретение к награде, чтобы доставить изобретателю средства привести его в исполнение в больших размерах» [20, с. 47].

Несколько серьезных работ по электричеству и гальванопластике выполнил профессор Казанского университета А. С. Савельев. В молодости он сопровождал Ф. И. Рупрехта в Малоземельскую тундру, где проводил магнитные и астрономические наблюдения. Половинной Демидовской премией 1855 г. отмечена его работа «О гальванической проводимости жидкостей». Автор на большом фактическом материале развивал представление о том, что уменьшение проводимости на границе металл — раствор связано с поляризацией электродов. Работа Савельева была одной из первых, в которой достаточно подробно изучалась проводимость жидкостей в зависимости от температуры.

В рецензии на эту работу Б. С. Якоби и Э. X. Ленц писали: «Сочинитель разбирает весьма важный вопрос: проводят ли жидкости гальванический ток только вследствие своего разложения или существует ли для них подобная проводимость, как, например, в металлах?… Он разрешает вопрос в пользу первого мнения… Сочинение г. Савельева принадлежит к тем редким в нашей литературе явлениям, где чисто ученый и в настоящее время весьма важный вопрос физики излагается с полным знанием дела и с основательною критикою и где в то же время разрешению задачи способствуют достойным образом собственные опытные розыскания сочинителя» [65, с. 86, 87].

Развитие и совершенствование измерений в различных сферах деятельности человека привели в XIX в. к развитию науки об единицах, средствах и способах измерений — метрологии. Появляются работы в этой области.

Профессор математики и астрономии Митавской гимназии Г. Паукер написал большую рукопись на немецком языке «Метрология России и немецких ее провинций», представлявшую собой «плод десятилетних усилий в области русских мер и весов» и отмеченную полной Демидовской премией 1832 г. Автор получил 5000 р. на издание рукописи, но сумма была возвращена, так как сочинение осталось неизданным.

Директор Петербургского института слепых Ф. И. Петрушевский был особо известен своими трудами по метрологии. «Общая метрология, или описание мер, весов, монет и времясчисления нынешних и древних народов» — первый на русском языке сборник по метрологии, отмеченный половинной Демидовской премией (1847 г.) и изданный в 1849 г.

Финский физик И. Я. Нервандер, бывший с 1838 г. директором новой магнитной обсерватории и с 1844 г. профессором Гельсингфорсского университета, получил половинную Демидовскую премию также за труды по метрологии (1848 г.). Вскоре после изобретения Э. X. Ленцем баллистического гальванометра Нервандер создал первый тангенс-гальванометр.