Леди исправляет прошлое

Глава 19

Гнавший меня страх исчезает, и меня накрывает смесью спокойствия и злости.

Я оборачиваюсь с тем расчётом, чтобы юбка закрутилась у моих ног. Лоуренс падок на дамские прелести, а в платье я хороша, безумно хороша.

— Я не хочу с ним, он жуткий! — выдыхаю я и устремляюсь к Лоуренсу.

— Юджин, теперь ты поняла? — он расплывается в самодовольной улыбке. — Идём, я провожу тебя.

В постель, надо полагать. Но я подхожу, будто вижу в Лоуренсе спасителя от слишком властного и жёсткого Кристена. Повернув кольцо, я царапаю кожу на пальце. Так и до воспаления не долго — я даже нормально зажить царапинам не даю, наношу и наношу новые. Шрамы, наверное, появятся. Бывают на подушечках пальцев шрамы? Отвлечённые мысли помогают держать лицо, и я беру Лоуренса за руку. Он, привычный к дамской инициативе, позволяет.

И вывожу руну сна.

В отличие от кузена, Лоуренс не успевает понять, что что-то пошло не так, не сопротивляется, и лишь позволяет мне усадить его в кресло. Глаза закрываются, он блаженно бормочет моё имя. Уже видит продолжение во сне? Ну-ну.

Я сбегаю по лестнице на первый этаж, бросаюсь к залу, где проходило прощание с мужем. Двустворчатые двери закрыты, но не заперты, и я проникаю внутрь, быстро захлопываю за собой. В этот раз у меня нет пояса… Но есть лента, удерживающая пучок! Я рывком сдёргиваю её с головы, наскоро перематываю ручки дверей и завязываю узел.

История повторяется, да?

Хорошо бы, ведь это значит, что я смогу, что у меня всё получится.

Возвышения, на котором лежал покойный, нет, траурного убранства нет, зал выглядит немного иначе. Возможно, его перестраивали? Или просто обновляли интерьер? Не важно. Главное, что нужное место я найду с точностью до пары шагов.

Я сажусь прямо на пол, снимаю ненавистное кольцо, кладу перед собой и в качестве дополнительной жертвы вытаскиваю из зеркала клинки — зеркало мне хватило сообразительности не держать в руках, а спрятать в декольте, Лоуренс не заметил…

— Ми либери ля Воже’Темпо дель ля Гелдерн фамио! — призываю я, мой голос разносится по пустому залу. — Ми либери ля Воже’Темпо дель ля Гелдерн фамио!

Кольцо рассыпается пылью, клинки чернеют, и светящиеся клейма на рукоятках гаснут.

По воздуху передо мной пробегает рябь, пространство изгибается, словно его натянули руки невидимого великана. Треск, всполохи света. Полупрозрачная пелена выгибается, и за ней появляется чудовищная рожа. Лысая голова обтянута бугристой тёмно-коричневой какой-то спёкшейся кожей. Рот открыт совершенно ненормально, как будто безразмерный. Пасть раза в три больше головы, круглая и усеяна загнутыми клыками в десятки рядов. В пелену одна за другой вонзаются когтистые лапы. Руками это точно не назвать.

Сзади напирают ещё более чудовищные существа, словно все монстры изнанки напирают по тропе. Кажется, жрица слегка слукавила — защита родовых земель действует, но, благодаря мне тёмные получили прямую наводку и по ней ломятся.

До меня запоздало доходит, что, как только защита не выдержит, чудовища хлынут прямо на меня. Я вскакиваю, шарахаюсь.

Пелена рвётся с оглушительным треском.

Из вертикального разрыва хлынула сама Тьма. Чудовищная пасть оказывается прямо передо мной, и я почти прощаюсь с жизнью, но в последнее мгновение чудовище уворачивается и проходит мимо меня, меня только ледяным ветерком обдаёт.

Тьма, кажется, развеивается, но скорее, она просто становится невидимой глазу, её присутствие выдаёт холод, от которого у меня гусиная кожа. Я обхватываю себя руками. Чудовища в зале всюду, они рычат, визжат, царапают пол и стены, воют, ломятся в двери. Но меня не трогают, обходят, как вода обходит камень на её пути.

Они разумные? Скорее, дрессированные. Или управляемые… До меня доносится мелодия, сладковато-приторный перезвон струн, и из прорехи выходит менестрель-нежить. Лютня знакомая. Вероятно, это тот самый менестрель, который был при тёмной госпоже. Обтянутый бурой кожей череп мне узнать трудно, а вот одежда поменялась. Сапоги блестят новизной, а вот плащ сплошные лохмотья, относительно цел только капюшон.

Менестрель останавливается, отвешивает мне лёгкий поклон, но мелодию ни на миг не прерывает. Не задерживаясь, он проходит мимо.

Чудовища уже порвали ленты, раскрыли створки и рычаще-воющим клубком, мешая друг другу, рвутся наружу. Призракам и серым теням легче — они спокойно проходят сквозь стены.

А с тропы всё прибывают и прибывают…

В родовые земли Гельдернов, практически, в самое их сердце, пришла армия.

Я не выдерживаю, и меня накрывает истеричным смехом. Я чувствую себя… использованной. Разве не на такой исход рассчитывала тёмная госпожа, советуя мне вернуться в летнюю герцогскую резиденцию? Она ведь явно не меня защищает, а мстит за себя. Не только мстит, конечно, но и лишает Свет лучших воинов, расчёта наверняка больше, чем эмоций, если они вообще у неё есть.

— Леди, вы в порядке? — вопрос сопровождается металлическим скрежетом.

Продолжая всхлипывать, я поднимаю лицо. Передо мной рыцарь-нежить, забрало поднято, и я вижу белый как снег череп.

— Д-да, благодарю.

— Леди, к сожалению, вы не сможете уйти по тропе, она для мёртвых.

— Понимаю…, — я что-то такое подозревала.

Мимо проходит скелет в длинном женском платье и кокетливой шляпке.

— Во Тьме сейчас слишком неспойоно, уходить обычной тропой небезопасно для вас, леди, продолжает рыцарь.

— Да.

— Я буду с вами, буду защищать вас, леди. Я предлагаю не задерживать в зале, здесь может стать ещё теснее. Как насчёт того, чтобы я проводил вас в гостиную?

Гостиная так гостиная. Я киваю, и рыцарь приглашающе указывает латной перчаткой на в сторону забитого чудовищами дверного проёма. Они лезут, мешая друг другу, лезут уже по головам, в несколько слоёв, и некоторые твари почти упёрлись в потолок. Проём перекрыт наглухо, и я не совсем понимаю, куда идти. На живую стену под когти и клыки? Точнее, стена не живая…

Обогнав меня на пару шагов и внимательно следя, чтобы меня не затоптали, рыцарь пробирается к стене и, широко замахнувшись, бьёт секирой по камню. Лезвие отскакивает, и рыцарь бьёт снова и снова. Проломить стену у него не получается, и тогда он бьёт по мрамору кулаком.

Образуется дыра, и рыцарь быстро расширяет её, одновременно с бешеной скоростью вращая секирой, чтобы не подпустить, увидивших новую лазейку тварей и ломанувшихся к дыре. Причём тварей не смущает, что новая дыра гораздо меньше их габаритов.

— Выпускайте землероек, — отдаёт приказ скелет в белом платье невесты.

Рыцарь проламывает настоящий проход:

— Леди? Поторопитесь, пожалуйста, леди.

Ну да, потому что с Тромы вывалились гигантские, размером с пони, кроты. Один, два… пять. Поводив носами, они расползаются в разные стороны. Лапа-лопаты с очень прочными, словно стальными, когтями, оставляют в полу глубокие борозды. Первый крот добирается до стены и сокрушает камень с одного удара. Самый медлительный крот ползёт чётко в моём направлении.

Неудобные туфли до сих пор на ногах, но я вылетаю из зала словно я в самых удобных прогулочных ботинках.

Рыцарь не отстаёт, прикрывает меня со спины — как только мы прошли, чудовища рванули в новый проход.

Не обращая на них внимания, рыцарь спокойно осматривается. Как и всем прочим, отсутствие глаз не мешает ему ориентироваться в пространстве.

— Этажом выше будет удобно, леди?

Чудовища рвутся врассыпную, второй этаж пока чист. Туда только призраки и тени устремились прямо сквозь потолок.

— А землеройки не прокопают здание настолько, что оно сложится под собственной тяжестью? — опасливо уточняю я.

— Не беспокойтесь, леди. С ними жрицы.

Лишнего не накопают? Мне было бы спокойнее, если бы с землеройками шли архитекторы.

— Разве на улице не безопаснее?

— Нет, леди.

Почему? Но не доверять у меня причин нет. Жилая резиденция далеко не единственное здание на родовых землях. Дальше расположен храм, и я уверена, что его уничтожат. Возможно, проклянут, и на открытом пространстве проклятье меня зацепит.

Я ещё раз киваю и послушно возвращаюсь на второй этаж.

На лестнице нас обгоняют двое, причём — я поражаюсь — кудрявая брюнетка с задорно вздёрнутым аккуратным носиком явно живая. Одежда выдаёт в ней жрицу. Пробегая мимо, девица подмигивает и сворачивает в сторону крыла, в которое мне ходу не было. Наверное, что-то чует.

Поднимаясь, я упустила из виду, что в гостиной спит Лоуренс.

Уже не спит.

Остатки руны стёрты, взгляд собранный, ясный.

Хорошо, что у Лоуренса при себе нет никаких боевых артефактов, иначе бы он их уже достал.

— Именем Света! — выкрикивает… бывший муж, и в нас с рыцарем летит световое копьё, только гораздо более мощное чем то, которым Лоуренс ударил Диана на поединки. Я лишь тихо вскрикиваю, а рыцарь уверенно принимает удар на щит. Щит раскалывается вдребезги, но большего вреда свет вроде бы не причиняет.

С утробным воем рыцарь устремляется к лорду Гельдерну.

А я… оказываюсь наедине с Лоуренсом.

Рыцарь попытался его зацепить — махнул секирой — но неудачно, и сосредоточился на главном противнике, что, наверное, верно, ведь второго щита нет, и рыцарю, позволь он ударить ещё раз, пришлось бы либо дать меня убить, либо заслонить собой и погибнуть окончательно.

— Лор, держи её! — выкрикивает бывший муж.

Он бил не в меня, а в рыцаря?

Да зачем я Гельдернам, если они даже сейчас не забывают обо мне?!

Вестибюль уже запружен, вниз не спуститься — чудовища, даже если попытаются меня пропустить, всё равно погребут под собой, их слишком много.

Передо мной из ниоткуда появляется серая тень, будто воздух вдруг потемнел. Похоже, рыцарь был неединственным моим защитником.

— Ты с ними… Это ты их?! — доходит до Лоуренса.

Несколько теней бросаются к нему, но вспышка Света их то ли отгоняет, то ли вовсе развеивает.

Сзади шаги.

Меня обходит…

В первое мгновение мне кажется, что это Диан. Откуда бы ему взяться в резиденции Гельдернов? Фигура один в один и неизменный камзол бордового оттенка, на сей раз густого, отдающего в вишню и с блестящими бронзовыми пуговицами. Это должен быть Диан, я не верю в совпадение, но его лицо… Его просто не узнать. Я не успеваю рассмотреть деталей, в памяти остаётся чёрная клякса, словно лица вообще нет.

Диан или не Диан?

Кто бы в бордовом камзоле не явился, Лоуренс шарахается и заваливается в кресло, пытается встать и, кажется, хочет просто сбежать, но человек с чёрным лицом слишком быстр, и Лоуренс встречает его вспышкой света, закутывается в световой кокон. Появившееся сзади приведение отшатывается.

— Лор! — восклицает… Кристен.

И этот проснулся!

Зато бывшего мужа не видно, только из глубины дома доносятся едва различимые в общем гвалте отголоски столкновения.

Кристен не Лоуренс, он сражаться умеет, и расклад получается… полтора на одного. Тени не в счёт, у них пока ничего не получается. На руках Кристена расцветает… молния.