Леди Лунной Долины (СИ)

5

Рандольф уехал в столицу на несколько дней. А я так хотела с ним! Но он сказал, что будет очень занят все эти дни, а оставлять меня одну в большом городе не хочет… Я проводила мужа до этого его жуткого черного портала и легла опять в постель. Спать совсем не хотелось, я лежала и смотрела на голубой магический шарик, что освещал комнату, и думала про свои сны. Они снились все чаще, но по-прежнему были какими-то невнятными и тут же ускользали.

Я позавтракала в одиночестве и вышла прогуляться в сад, но быстро замерзла и вернулась домой. Поднялась к себе в комнату, там, на столике у окна лежала недочитанная книга. Постучавшись, вошла Клара:

— Миледи, вам письмо, — положила она передо мной большой конверт.

«Кто бы мог мне написать?» — удивилась я и вскрыла письмо. Слабый сладковатый аромат исходил от листа бумаги, покрытого крупными кривыми буквами.

«Миледи! Ваш муж обманывает Вас. Вы совсем не та, за кого он Вас выдает. Вы потеряли память, и он вернул вам чужую. Я могу вернуть Вам Ваше настоящее имя, вернуть то, что было предначертано Вам судьбой. Как только начнет светать, выходите за ворота, мой слуга проводит Вас».

А дальше была непонятная закорючка. Я поднесла письмо ближе, стараясь разобрать подпись, сладковатый запах ударил мне в нос. И вдруг… Это было как удар грома, как молния! Я вспомнила все!

Лорд Гриффинус мерил шагами кабинет своего друга лорда Саргавариеля. Тот сидел в кресле и из-под полуопущенных век устало следил за метаниями Рандольфа.

— Ран, я уже в тысячный раз повторяю тебе, его невозможно остановить законными методами! Никто не даст против него показаний! Он крепко держит всех на крючке. Сам понимаешь, за столько лет у всех завелись какие-нибудь скелеты в шкафу. Я не знаю, откуда он добывал информацию, но абсолютно всех своих сподвижников он держит именно шантажом.

— Но откуда он мог узнать про Элен? Я поменял ей имя, я увозил ее, меняя кареты и запутывая следы. В монастыре у нее было только имя, никто не знал из какого она рода. Я даже ни разу не навестил ее, боясь обнаружить место ее пребывания…

— Ты знаешь, я думаю все гораздо проще. Герцог знал о брачном договоре, сейчас узнал о твоем бракосочетании и сложил два и два… Он может быть, и не уверен, что твоя жена Соленика Энойская, но, твой отказ приехать на королевский бал только подтвердит его подозрения.

— А, если мы поедем на бал, то, считай, что я лично вручу ему Элен…

Вопроса идти или не идти на встречу с автором письма, даже не стояло передо мной. Это был единственный способ что-то разузнать. Но до восхода еще далеко, и я сидела в своей комнате перед раскрытой книгой и с удовольствием перебирала воспоминания.

Мама, папа, наш дом… Голубое небо и Нева… И кораблик, проплывающий под мостом… Школа, мои подружки… И они все были такие настоящие, такие живые, в отличие от тех, из монастыря… А потом — Влад…

Мы познакомились на студенческой вечеринке весной… Я не помню, кто привел его. Он пригласил меня танцевать. Один раз, второй, потом проводил до дома… А утром встречал с огромным букетом роз… Довез до института, после занятий встретил опять… Через два месяца мы подали заявление…

А потом появилась эта Валя. Она звонила сначала ему, потом мне. Чего-то требовала, угрожала. Влад говорил, что даже почти не помнит ее — четыре дня в командировке в каком-то райцентре, поселили в общежитии ткацкого завода, пара каких-то компаний, с кем-то танцевал… Я верила ему.

В ту субботу я оставалась ночевать у него — мы засиделись допоздна с моей курсовой, а с утра собирались ехать к друзьям на дачу. Валя начала звонить часов с восьми… Сначала требовала, что бы Влад приехал, потом сказала, что отравится. Влад ответил ей, что б не дурила, и бросил трубку. В следующий раз на звонок ответила я. Заплетающимся голосом Валя сказала, что уже начала принимать таблетки снотворного, и теперь будет глотать еще по одной каждые десять минут. Я отключила телефон…

А утром раздался звонок из поселковой больницы. Я принесла телефон в ванну, где Влад брился в это время, он велел включить громкую связь. Доктор сказал, что Валентину доставили с сильным отравлением снотворным, всю ночь проводились реанимационные мероприятия, сейчас ее жизни ничего не угрожает, но ребенка она потеряла… А потом посоветовал Владу приехать и поговорить с ней, потому что при ней нашли записку, где во всем она обвиняет его.

Я стояла и смотрела на наполовину побритого Влада, он смотрел на меня, а между нами раздавались громкие короткие гудки телефона.

— Лена, это не мой ребенок… Я с ней даже не целовался…

— Только она почему-то была уверена в обратном! — язвительно парировала я.

— Хорошо! — Влад утер полотенцем остатки пены, схватил меня за руку, — Сейчас мы едем туда! И пусть она при тебе подтвердит, что я не имею никакого отношения к этому ребенку!

Мы ругались всю дорогу. Шел дождь. Откуда-то выскочила «Татра»…

— Ран, это не выход! Его уже пытались убить. К нему даже наемных убийц подсылали. Но у Линойских очень сильная наследственная магия — их не берут ни яды, ни клинки. Есть только один стилет, которым можно остановить герцога — мизерикордия «Последняя надежда». Ее выковал прадед нынешнего герцога, когда уходил на войну. На этот кинжал не действуют никакие защиты…

— Откуда такие сведения?

— Сразу, как я получил твое послание, я залез в городской архив. Там, среди старых записей и обнаружились эти сведения.

— А где сейчас эта «надежда» находится известно?

— К счастью, да. Вот уж воистину игра случая! Буквально через два дня, после того, как я узнал про эту мизерикордию и начал ее разыскивать, заезжает ко мне с визитом старинный приятель еще моего отца лорд Эливаниель. Официально он уже удалился на покой, живет в своем «Дивном лесу», но иногда приезжает навестить своих старых пациентов. Всем он, правда, говорит, что проверяет своих учеников, коих рекомендовал на свое место, но что-то мне подсказывает, что ему просто безумно скучно в этом «Лесу», — рассмеялся лорд Саргавариель.

— Так вот, — продолжил он, налив в два бокала золотистого эльфийского вина и, протянув один из них лорду Гриффинусу, — между делом, в разговоре, упоминает он о том, что навещал герцога Линойского и, что видел у него в спальне на ковре среди других ритуальных кинжалов мизерикордию «Последняя надежда». Надо тебе сказать, что лорд Эливаниель просто помешан на оружии с историей, поэтому ее узнал сразу.

— То есть, она находится в спальне?

— Да.

— И у тебя есть мысли, как ее оттуда достать?

До рассвета еще оставалось около четверти круга. Я отослала служанок, сказав, что справлюсь сама, благо, надетое на мне платье это позволяло, и встала у окна, ожидая рассвета.

То, что я попала в другой мир, стало мне ясно практически сразу, как только вернулись мои воспоминания. Теперь очень хотелось выяснить, как это произошло, и могу ли я вернуться обратно. И еще один вопрос тревожил меня, хочу ли я возвращаться и покидать этот мир? Я пыталась разобраться в своих чувствах… Любила ли я Влада? Тогда казалось, что да… А сейчас? Сейчас меня влекло только к одному человеку, вернее, не совсем человеку… Я еще раз перечитала письмо, засунула его в книжку и накинула шаль. Вышла из своей комнаты и спустилась по лестнице вниз. Замок спал. Вышла в сад через дверь в столовой и, обогнув дом, направилась к воротам. А как же я выйду за них? Они же, наверняка, заперты! В воротах оказалась маленькая дверца, закрытая только на засов. Право, жители здесь иногда поражают своей беспечностью! Я выскользнула за ворота, аккуратно прикрыв за собой дверцу. По земле уже струился зеленый туман, угрожая вскоре совсем скрыть от меня дорогу. Я оглянулась — никого… Сделала несколько шагов по дороге, и тут, лишая меня возможности дышать, к моему лицу прижалась отвратительно пахнущая ткань.

— Графиня Мире, горит желанием отомстить герцогу. Она проникнет в его спальню и похитит кинжал, — уверенно вещал лорд Саргавариель.

— Ну, как она может проникнуть в его спальню, я, предположим, представляю. Но как она похитит кинжал? Можно подумать, что герцог подпустит ее к нему! — возражал ему лорд Рандольф.

— Ран, ты, как всегда, торопишься с выводами! Мы собирались отвлечь герцога, заставить его покинуть спальню.

— И как же вы это сделаете?

— Мне не нравится твой скептический настрой! Для того, чтобы отвлечь герцога существует тысяча способов!

— Назови хотя бы один. Обычно так говорят, когда на самом деле нет ни одного!

— Герцогу могут привезти срочное послание от короля, может явиться кто-нибудь из его соратников с важным сообщением, в конце концов, может появиться ревнивый муж!

— Вот последнее мне нравится больше всего! Так и представляю, как врывается граф Мире и бьет герцогу морду, ах, извините, по лицу! А как вы собираетесь кинжал вынести, там наверняка, полно следящих артефактов. Или им должна будет воспользоваться графиня?

— Вот теперь мы и подобрались к самому важному. Графиня откроет окно и передаст кинжал тебе, а потом закроет окно. Именно поэтому мне так и важен был твой приезд.

— Авар, ты в своем репертуаре! Более идиотский план придумать просто невозможно! Может быть, именно поэтому, он и может сработать…

Мне было холодно. Как же мне было холодно! Я попробовала пошевелиться и не смогла. Хотела открыть глаза и не могла. И вокруг была полная тишина. Я умерла?

Вдруг откуда-то послышались голоса и они приближались.

— Монсеньор, вот она, — высокий гнусавый голос.

— А она не сбежит, когда проснется? Ты связал ее? — этот голос низкий и властный, но, все-равно, неприятный.

— Лучше, монсеньор! Я применил на ней заклинание стазиса. Она ничего не видит, ничего не слышит и не может пошевелиться.

— А для ребенка это не опасно? Если с ребенком что-нибудь случится, нам головы точно не сносить.

С меня что-то срывают, мне становится еще холодней.

— Зачем ты раздел ее?

— У нее на одежде метки стояли, по ним нас могли бы моментально найти, а так я всю одежду в ущелье скинул.

Холодная и жесткая рука легла на мой живот. Что он делает? Что он хочет? Я не могла пошевелиться, я не могла даже закричать. И только одна мысль билась у меня в голове — там мой маленький!

Легкая ткань опять закрыла мое тело.

— Накрой ее одеялом, если она заболеет, нас не спасет даже возвращенный клинок. Пойду, напишу Гриффинусу условия обмена — жена и ребенок на «Клинок Подчинения».

— Нет, Авар, ты не устаешь удивлять меня! Почему ты решил, что я подпишусь на эту авантюру?

— Ран, я очень давно знаю тебя… Ты сейчас еще с круг-полтора покричишь, а потом все продумаешь и выдашь идеальный вариант.

Лорд Саргавариель протянул своему приятелю бокал с вином.

— Авар, ты явно… — в этот момент перед лордом Гриффинусом завис почтовый посланник и скинул перед ним конверт. Лорд Рандольф вскрыл конверт. Потом побледнел и отшвырнул письмо:

— Элен пропала, я возвращаюсь.

Заклубился черный портал.

— Ран, я с тобой!

Холодно, как же мне холодно. И страшно. Надо подумать о чем-нибудь приятном… Ран, Ран, где же ты?

Дышать я еще могу… Глубокий вдох… Синяя река, голубое небо. Влад со счастливой улыбкой приближается ко мне, отводит букет в сторону, целует… Нет, нет, нет! Влад, прости, но с ним не сравнится никто! Ран, где же ты?

— Марта! Теперь без истерики и четко!

— Милорд… Я вечером зашла проверить миледи, а постель пуста и даже не смята. Послала за Стражником. Он, первым делом, проверил ворота, а там калитка отперта… И миледи нигде нет…

— В замке вы все осмотрели?

— Да, милорд…

— Кто видел ее последними?

— Так служанки ее: Клара и Роза. Она перед тем, как лечь спать их отпустила…

Лорд рывком отворил дверь кабинета и через пару секунд оказался у двери спальни своей супруги. В последний раз, надеясь на чудо, он медленно отворил дверь. В комнате никого не было, постель не тронута, на столике догорает свеча. Лорд подошел к столику, пролистнул книгу, на пол выпало письмо.

В дверь постучали, и вошел Стражник — младший сын барона Тирреля:

— Милорд! Вернулся отряд Никоса. Они по меткам, поставленным Мартой, нашли одежду миледи. Она была выброшена в Черное ущелье, следов миледи не обнаружено.

— Черное ущелье — это во владениях барона Хрума?

— Чуть не доезжая до них, милорд.

— Хорошо. Отряд Никоса пусть отдыхает, а остальные все будьте наготове. И позови ко мне в кабинет всех, кто вчера стоял на воротах.

Лорд Рандольф еще раз прочитал письмо, потом спустился в кабинет, где его ждал лорд Саргавариель.

— Авар! Пока мы строили планы, герцог нанес удар, — Рандольф протянул письмо другу, — он выманил ее из дома и потом похитил. Ее одежду нашли в ущелье неподалеку.

Лорд Саргавариель внимательно прочитал письмо:

— Нет, ну каков наглец! Не побоялся даже свою подпись поставить! Ну, что, возвращаемся в столицу?

— Нет. Он держит ее где-то здесь.

— Почему ты так решил? Герцог никогда не был связан с Кланами.

— Она где-то рядом, я чувствую ее… Надо собрать офицеров и выдвигаться на поиски, надеюсь, что зов крови поможет мне найти ее.

— А почему только офицеров?

— Потому что скоро рассвет, я и из офицеров возьму только тех, кому он не страшен.

Вошел Стражник:

— Милорд, я привел тех, кого вы просили.

— Пусть войдут. Лорд Саргавариель, хочу вам представить — командующий гарнизоном крепости Стражник баронет Костанс Тиррель.

Стражник прищелкнул каблуками и отдал честь, лорд, молча, поклонился.

— Приведите мне сюда еще служанок миледи, а потом собирайте всех истинных и велите седлать коней для меня и лорда Саргавариеля, через четверть круга выезжаем. Исполняйте.

В кабинет вошли пятеро высоких мужчин в черной форме с серебристыми нашивками.

— Старший наряда смотрящий Шарп, — отдал честь один из них, сделав шаг вперед, остальные вытянулись сзади.

— Кто вчера закрывал ворота?

— Я, Ваша Светлость, — ответил смотрящий Шарп.

— И где потом были ключи от ворот и калитки?

— Как всегда, на посту у ворот, Ваша Светлость. За полкруга до рассвета и ворота и калитку запер, ключи на место убрал. Рядовые из наряда еще дважды выходили, на смотровую башню поднимались, все в порядке было.

— Кто обнаружил открытую калитку?

— Я! — сделал шаг вперед один из рядовых.

— Когда это было?

— Сразу после ветра. Я доложил смотрящему Шарпу. Он уже к Стражнику собрался идти докладывать, как Стражник сам к нам вошел.

— Кто-нибудь вчера к вам на пост заходил?

— Нет, не положено же, — отрапортовал смотрящий Шарп.

— Ваша Светлость, — сделал шаг вперед совсем молоденький вампир, — вчера рано вечером заходила Клара, она пирожки принесла, да на пороге споткнулась, каблук на туфельке повредила. Она минут пять всего пробыла, пока я ей каблук на место прибивал.

Лорд посмотрел на старшего наряда смотрящего Шарпа, тот вытянулся и побледнел еще сильнее, хотя казалось, что это уже невозможно.

— Свободны, с нарушителем дисциплины разберетесь сами.

После вышедших военных, в кабинет зашли служанки. Роза все время плакала и утирала слезы уже совершенно мокрым платком. Клара была напугана, но слез не лила.

— Чем вчера занималась миледи?

— Позавтракала, — всхлипывая начала рассказывать Роза, — потом вышла прогуляться, но быстро вернулась. Поднялась к себе, просила не беспокоить, сказала, что читать будет. Она очень грустная вчера была. Обед мы ей тоже в комнату подали, а потом она сказала, что разденется сама и мы ей больше на сегодня не нужны. А вечером Марта прибежала…

— А ты, Клара, что скажешь?

— А я вчера целый день в прачечной была, платья и юбки миледи отглаживала…

Лорд позвонил в колокольчик:

— Заприте их пока где-нибудь, — отдал он распоряжение вошедшему охраннику, потом повернулся к сидящему в кресле приятелю:

— Что скажешь, Авар?

— Скажу, что проверил письмо на магию…

— Ну, и? Не тяни!

— На письме есть остатки заклинания воспоминания…

Рандольф вырвал письмо из рук друга, провел над ним рукой и побледнел…

— Если к ней вернулась память… Это будет полная катастрофа! Герцог просто убьет ее, если узнает, кто она…

— Тем более надо ее найти как можно скорее! Поехали!

Перед лордом Гриффинусом завис очередной почтовый посланник и, выронив письмо, растаял. Лорд наклонился и поднял конверт, разорвал его и развернул сложенный вдвое лист бумаги:

— Это от похитителей. И это не герцог.

У меня затекло все тело, но я по-прежнему не могла пошевелиться, а холод, казалось, поселился во мне навечно… Опять раздались приближающиеся голоса:

— Монсеньор, а вы уверены, что лорд согласится отдать нам «Клинок Подчинения»?

— Ему нужен его ребенок, ради него он пойдет на все. Да и девчонка эта ему дорога, он захочет вернуть ее…

— А если, не захочет?

— Тогда можешь забрать ее себе.

— О, монсеньор! Вы так добры!

Чья-то рука прошлась по моему телу и больно сжала грудь, меня передернуло от отвращения, но пошевелиться я не могла.

— Я сказал, если она ему не понадобиться! — раздался грозный окрик монсеньора, рука убралась.

А еще через мгновение я услышала такой родной голос!

— Барон Хрум! Вы возжелали свободы? Вы отказываетесь от своей вассальной клятвы?

— Да, лорд Гриффинус! Вы отказали мне в свежей крови, я считаю себя вправе снять с себя возложенные обязательства!

— Что ж, это ваш выбор! Отныне я тоже снимаю с себя обязательства по защите вашего клана и возвращаю ваш «Клинок Подчинения». Где моя жена?

Ран! Ран! Я здесь! — мысленно кричала я. Забери меня скорей!

— Отодвинь ширму, — раздался приказ монсеньора.

Теплый плащ с таким родным запахом окутал меня, сильные руки прижали к себе.

— Если с нее хоть волосок упал! — прорычал мой муж, стремительно выходя из комнаты и унося меня.

— Монсеньор, а как он узнал, где мы? Ведь вы же не писали ему… — прошелестело нам вдогонку…

Несколько томительных мгновений и Рандольф уже укладывает меня в постель, выпутывает из своего плаща, срывает ткань, которой я была укрыта. Я слышу, как он ругается сквозь зубы, потом велит кому-то «убрать эту мерзость».

— Что с ней? — раздается незнакомый мужской голос.

— Заклятие стазиса. Круга через полтора пройдет…

— Как ребенок?

Рука мужа ложится на низ живота, потом скользит выше, ненадолго притормаживает там:

— Все в порядке.

Все не в порядке! — хочу закричать я. Ран! Обними же меня! Согрей меня, я так замерзла!

Лорд опустил расслабленное и безвольное тело своей любимой в горячую воду.

— Ты совсем замерзла, моя маленькая. Сейчас тебе станет лучше, — шептал он, устраивая ее в ванной. А потом просто сидел и смотрел на нее. Какое счастье, что она жива! И даже, если она теперь возненавидит его… Какое счастье, что она жива. Он больше никому и никогда не позволит прикоснуться к ней. Он сделает все, что она потребует, он вымолит у нее прощение…

Лорд отнес ее в постель, укрыл теплым одеялом, которое приготовила заботливая Марта. Провел рукой по чуть намокшим волосам, подсушивая их. Потом не удержался и прикоснулся к ее губам. Ему показалось, что ее ресницы чуть дрогнули:

— Элен! Элен, любимая! — нет, показалось… Она по-прежнему лежала такая неподвижная и такая прекрасная.

— Элен, прости меня, прости за все, — Рандольф встал на колени, прижался лицом к ее животу, — я сам не ожидал, что так получится… Я так виноват перед тобой… Элен, моя, маленькая, моя любимая… Только не покидай меня…

В дверь раздался тихий стук. Лорд медленно встал с колен, подошел и открыл дверь.

— Милорд, там прибыли главы союзных Кланов. Как вы и велели, я провел их в кабинет, — доложил Стражник.

— Спасибо, я сейчас буду, — лорд прикрыл дверь и вернулся обратно к жене. Плотнее подоткнул одеяло. В его глазах разгоралась какая-то отчаянная решимость:

— Они мне за все заплатят… — прошептал он.

За дверью его поджидала Марта:

— Ваша Светлость, как миледи?

— Мерзнет очень. Марта, отнеси ей грелки и больше не беспокой. Она проспит еще около круга-полутора. Я к тому времени вернусь.

— Слушаюсь, милорд. Милорд…

— Да, Марта, спрашивай.

— А как же Роза и Клара?

— Пусть пока под замком посидят, вернусь, буду с ними разбираться…

Я слышала, как Рандольф шептал мне слова любви, как укорял себя и просил прощения, и ничего не могла ему ответить. А мне так хотелось обнять его, прижаться к нему… Сказать, как безмерно я люблю его, как боюсь его потерять…

Кто-то постучал в дверь, я не разобрала, что он сказал, слышала только ответ Рандольфа. Он собирается уйти? Нет, нет, Ран, не уходи! Мне без тебя так холодно и страшно…

Тело болело и ныло все, полностью… Но я могла опять пошевелиться! Я открыла глаза, спальня Рандольфа… А где он сам? С трудом села, немного закружилась голова. Не помню, когда на меня надели рубашку… И рубашки из толстой фланели не помню… У меня все больше какое-то кружево было… Огляделась, нашла такой же толстый и теплый халат. Так, теперь надо дойти до двери, а потом до кабинета…

Я отворила дверь кабинета. Рандольф сидел за столом и задумчиво чистил кинжал. Рядом валялась грязная окровавленная тряпка.

— Ран, — прошептала я, чувствуя, что не рассчитала свои силы и в глазах начинает как-то подозрительно темнеть.

— Элен! — и я уже прижата к груди, сильные руки не дают мне упасть, — Родная, тебе еще нельзя вставать, я отнесу тебя обратно. Или может быть, хочешь в свою комнату?

— Нет, хочу с тобой. Не уходи, я так соскучилась. Мне плохо без тебя.

— Хорошо, я больше никуда не пойду, только не вставай. Сейчас Марта принесет бульон, поешь, пожалуйста.

Он берет большую чашку из рук экономки и обнимает меня, усаживая и удерживая потом. Подносит чашку к моим губам:

— Давай, дорогая, не капризничай…

А я и не собиралась капризничать, из его рук я готова съесть и выпить все, что угодно… Я обхватываю чашку руками, пытаясь согреться, и пью обжигающий бульон. Но мне все-равно холодно…

— Ран, почему так холодно?

— Это последствия действия заклятия, скоро пройдет.

— А что это за заклятие? Те двое тоже что-то говорили про заклятие… И кто они были?

— Сколько сразу вопросов! Похитил тебя барон Хрум, а его приспешник использовал заклятие стазиса, при котором подвергшийся его действию перестает что-либо ощущать, слышать, видеть, да и двигаться не может. А ты говоришь, что все слышала?

— Да. И чувствовала, — я передернулась, вспомнив прикосновения чужих рук, — Я только пошевелиться не могла. И холодно все время было…

— Странно… Впервые с таким встречаюсь… Ладно, допивай бульон, я постараюсь согреть тебя.

Он отставляет чашку, снимает с меня толстенный халат, улыбается, обнаружив под ним жуткую фланельку… Бормочет:

— Нет, так дело не пойдет, — вытаскивает меня из нее, и еще через секунду я уже прижимаюсь к большой и теплой печке — моему мужу.

— Ран, поцелуй меня… — он улыбается, гладит меня по волосам, потом наклоняется к моим губам, и я улетаю… таю… таю…

Он склонился над ней, вгляделся в ее глаза. В них не было упрека, не было страха. В них плескалась любовь и ожидание. Он наклонился и аккуратно коснулся ее губ. Она подалась ему навстречу, отвечая и одаривая его.

— Ран, не сердись на меня, я не собиралась уходить, я хотела только узнать… Я уже сделала свой выбор, я хочу остаться с тобой…

— Любимая, — он ласково провел рукой по ее волосам, — мы обо всем с тобой поговорим, только чуть позже. Я постараюсь ответить на все твои вопросы. Сейчас скажи мне только, кто передал тебе письмо?

— Клара, — чуть удивленно ответила она, — она не должна была этого делать?

— Она много чего не должна была делать…

Лорд порывисто встал.

— Ты куда? Не уходи…

— Я сейчас вернусь, дорогая, велю только твою Розу отпустить.

— Откуда?

— Из-под стражи, — усмехнулся лорд, приоткрывая дверь и отдавая распоряжения. Потом вернулся к жене и прижал ее к себе.

— Извини, но когда все это случилось, у меня просто не оставалось другого выхода. В этом явно был замешан кто-то из ближнего круга, но времени разбираться, у меня тогда не было.

— Ты считаешь, что это была Клара? Но зачем?

— Вот об этом я ее завтра и спрошу. А сейчас спи.

— А поцеловать перед сном? — она хитро улыбнулась и обняла его за шею. Он наклонился к ее губам, потом его рука скользнула по ее телу, остановилась, лаская, на ее груди и вызывая ее стоны, заставляя ее выгибаться ему навстречу. Он раздвинул ее ноги и встал между них на колени, продолжая ласкать ее руками и целовать везде, где только мог достать. Он наслаждался ее шелковистой кожей, ее покорностью, ее отзывчивостью… И только дождавшись, когда она прошепчет: «Ран, ну, пожалуйста… Ран…», он медленно и бережно вошел в нее, вызвав ее протяжный стон. И он старался подарить ей наслаждение, наслаждаясь ею сам, каждым ее стоном, каждым криком.

За его длинную жизнь, у него было много женщин, но еще никто не был так откровенен и раскрепощен с ним… И ему безумно это нравилось… И он, в который уже раз, благодарил Богов за их бесценный дар, за эту девочку, что была ниспослана ему…

Она спала, положив голову ему на плечо, прижавшись к нему, обняв его рукой и закинув на него ногу. Он боялся пошевелиться, что бы не разбудить ее. Его Элен, его маленькая девочка, она здесь, она с ним, и она ни в чем не обвиняет его…

Но что будет дальше, когда он расскажет ей всю правду? А в том, что он теперь это сделает, он уже не сомневался. Только знание правды сможет уберечь это наивное и доверчивое создание от происков герцога. В том, что герцог не остановится, несмотря на провал его плана, он тоже не сомневался. Завтра надо будет отослать письмо с извинениями королю, после всего случившегося его супруга не может предпринять столь дальнего путешествия. Это даст отсрочку. Только отсрочку. Но может, удастся придумать что-то помимо мизерикордии? Лорду очень не хотелось участвовать в том балагане, что предложил Авар, и, кроме как балаганом он это назвать не мог.

Он ждал, когда он проснется, продолжая согревать ее — Элен по-прежнему мерзла и прижималась к нему всем телом. Она потянулась и открыла глаза:

— С добрым утром!

— Хорошо, — рассмеялся он, — пусть будет «утром»! Тебе завтрак в постель подать?

— Нет, я хочу встать. Я уже себе все бока отлежала!

— Хорошо, тогда иди в ванну, а я сейчас пришлю сюда Розу с твоим платьем.