Леди Неукротимость

ГЛАВА 18

Алексис все утро совещался с Фальком и со своим управляющим. В течение этих нескольких неприятных часов Фальк постоянно суетился над ним, как орел над своим птенцом, который почему-то вздумал ходить, вместо того чтобы летать. А теперь он не мог найти Кейт. Ни София, ни Вэл, ни его мать не видели ее. Ее горничная сказала ему, что она поехала покататься верхом еще рано утром, и он пытался разыскать ее на своем Тезее, но безуспешно.

Проклиная ее независимый характер, Алексис смирился с тем, что ему придется прожить без нее до ленча. Но она не вернулась и к часу. Он поел под аккомпанемент поддразниваний Вэла и его намеков на влюбленных Ромео. От начальника полиции графства пришло письмо, в котором он просил разрешения приехать на следующий день, чтобы побеседовать с ним. Плохое настроение Алексиса ухудшилось еще больше. Ко всему прочему, ему еще нужно было повидаться с Каролиной и сказать ей, что он назначил день собственной свадьбы.

Его раздражение еще больше усилилось, когда он приехал в резиденцию Бичуитов и обнаружил, что старый мистер Бичуит вернулся из Лондона.

В довершение всего Алексису пришлось провести вежливые полчаса в обществе своей бывшей любовницы и ее мужа.

Он вернулся в замок, и узнал, что Кейт так и не вернулась. Собрав всю прислугу, он организовал ее розыски в замке и его окрестностях и провел оставшуюся часть дня, рыская вокруг замка в поисках своей исчезнувшей невесты.

По мере приближения вечера беспокойство Алексиса росло. К пяти часам начались конные розыски. Он послал одну партию прочесывать лес, а другая группа, которую он возглавил сам, отправилась обыскивать поля, пастбища и долину, где Кейт догнала его, когда он скакал на Тезее. Он вернулся домой, когда уже совсем стемнело, и встретился с Взлом, который ожидал его в конюшне.

— В лесу не нашли, — сказал Вэл. — Я даже послал людей обыскать Тайм Холл.

Вэл и сам хотел верхом отправиться на розыски, но Алексис запретил ему это Его поддержали два врача, Фальк и Джулиана.

— Когда я найду ее, я… я.. — Алексис никак не мог придумать достаточно сильного наказания.

— Ты тут же обнимешь ее и станешь мычать над ней, как влюбленный бык.

— Нет, не стану.

Вэл оступился и чуть было не упал, но Алексис вовремя поймал его за воротник жакета.

— Извини, — сказал Вэл. Он улыбнулся Алексису, но было ясно, что он устал

— Ты не отдыхал сегодня, как тебе сказали врачи, — заметил Алексис. — Ты весь день ходил по замку в поисках Кейт, ведь так?

— Со мной все в порядке. Мне просто нужно поесть.

Они присоединились к розыскной партии в огромной пещере, которой была кухня Ричфилда. От Мередита он узнал, что у Софии началась истерика от беспокойства и ее уложили в постель. Джулиана успокоила ее, дала ей лауданум, чтобы та смогла уснуть, и тоже удалилась к себе на ночь Через

Фалька она передала, что завтра с самого утра прикажет еще раз полностью обыскать замок.

Фальк сообщил Алексису слова Джулианы, когда тот пытался поужинать, отщипывая корочку пирога с почками. Сидевший рядом с ним Вэл уже поел и пытался удержать свои глаза открытыми.

— Она убежала, — сказал Фальк. Алексис, так и не съев свой пирог, оттолкнул от себя тарелку.

— Нет. С ней что-то случилось.

— Она убежала, возможно, к Кардигану. Алексис вскочил на ноги, перегнулся через стол и схватил Фалька за воротник.

— Она любит меня, — он оттолкнул Фалька прочь. — И кроме того, Кейт не из тех женщин, которые исчезают, оставляя после себя глупые записки, в которых признаются в вечной любви к какому-нибудь хлыщу.

Вэл положил руки на стол и опустил на них голову. До них донесся его сонный голос.

— Ты искал записку?

— Ее горничная сказала, что она утром поехала прогуляться и так и не вернулась, — ответил Алексис. — Там не может быть никакой записки.

Вэл зевнул.

— Все равно нужно посмотреть.

Алексис какое-то мгновение задумчиво рассматривал пшеничные кудри своего друга, а затем быстро вышел из столовой. Фальк последовал за ним.

Он почти сразу же нашел записку в книге, которая лежала на столике у Кейт. Он прочел ее и передал Фальку. Его кузен фыркнул и бросил бумагу на кровать.

— Алексис, мы обыскали Тайм Холл.

— Я собираюсь обыскать его еще раз, — он попытался обойти Фалька. — Пропусти меня, кузен.

— Я говорю тебе, она сбежала.

— Иди к черту.

Алексис снова попытался обойти Фалька. На этот раз тот встал прямо перед ним и толкнул его в грудь. Алексис покачнулся, но удержался на ногах.

— У меня нет настроения терпеть это, Фальк. Уйди с дороги, или я сам подвину тебя.

— Ты устал. Ты не можешь скакать верхом в темноте. Лошадь либо споткнется о какое-нибудь бревно, либо угодит ногой в яму.

— Отойди в сторону, Фальк.

Алексис делал шаг вперед, но Фальк схватил его за плечо. Алексис тут же поймал его руку и резко крутанул ее. Фальк охнул от боли и упал на спину. Алексис направился мимо него к дверям, но когда кузен позвал его, он обернулся. Фальк направлял на него пистолет.

— Иди сюда, — сказал Фальк. С опаской глядя на пистолет, Алексис вернулся и подошел к Фальку.

— Ты направляешь на меня пистолет, Фальк. Его кузен медленно кивнул.

— Бог совершил ошибку, когда создал женщин. Они являются источниками разврата, и я не дам этой шлюхе разрушить твой шанс на чистоту. Не двигайся! — Фальк бросился к Алексису, приставил пистолет к его горлу, а свободной рукой обнял его за шею.

Алексис позволил Фальку притянуть его поближе к себе.

— Мы с тобой отличаемся друг от друга. Даже если бы я никогда не встретил Кейт, я бы не принял обета целомудрия. Посмотри на меня, Фальк. Разве ты не видишь, что я теряю рассудок от страха за нее? Отпусти меня.

— Это все ее вина.

— Ты что-то сделал с ней? — Алексису лишь с большим усилием удавалось говорить спокойно. — Клянусь всеми святыми, если ты причинил ей боль… Фальк?

— Нет. Бог внял моим молитвам и заставил ее уступить своей собственной похоти. Сейчас она, возможно, уже находится в постели у Кардигана, а ты останешься здесь.

Алексис ухватился за ствол пистолета и пронзил Фалька взглядом.

— Так ты собираешься сберечь мою чистоту, убив меня?

— Я собираюсь удержать тебя здесь, где ты будешь в безопасности.

Алексис покачал головой:

— Тебе придется застрелить меня, чтобы удержать от ухода, потому что я собираюсь найти Кэти Энн, даже если мне придется искать ее, истекая кровью.

Давление дула пистолета на его горло слегка ослабело. Алексис, не сводя взгляда со своего кузена, вырвал у него из рук пистолет и отбросил его в сторону. Руки Фалька безвольно повисли.

— Господь сделал тебя слишком доверчивым, когда дело касается женщин.

Алексис бросился на Фалька и, усевшись на него, прижал его к полу. Схватив своего кузена за руки, он выругался.

— Клянусь всеми демонами ада, Фальк, я даю тебе последний шанс. Поклянись всемогущим Господом, что ты не знаешь, где Кейт.

Фальк попытался сбросить с себя Алексиса, но тот снова придавил его к полу.

— Поклянись, — сказал он.

— Ты помешался из-за этой шлюхи.

Алексис прижал руки к шее Фалька.

— Поклянись!

— Клянусь, черт с тобой.

Вскочив на ноги, Алексис схватил пистолет и вышел из комнаты.

Фальк крикнул ему вслед:

— Из-за нее ты будешь выброшен из садов Эдема.

— Мы создадим собственный Эдем.

Алексис отправился к Тайм Холлу, взяв с собой для компании только Яго. Все устали, и он все равно не ожидал найти там Кейт. Он с лампой в руке обошел вокруг развалин дома. Яго спугнул бродячего кота, и Алексису пришлось долго держать своего пса за ошейник, чтобы не дать ему броситься вслед за котом. Когда Яго успокоился, Алексис снова принялся бродить среди полуразрушенных стен. Сначала он наткнулся на стену из дикого винограда, оплевшую молодые деревца, затем споткнулся о небольшой валун, лежавший в центре того, что когда-то было библиотекой. Усталость охватила его, и, поставив лампу на землю, он присел на камень. Яго улегся рядом с ним.

Алексису был знаком этот страх. Это был беспомощный, слепой страх, который приходил к нему только тогда, когда угроза нависала над кем-то близким. Он в последний раз испытал его, когда Вэл исчез в туче дыма, крови и металла при атаке Легкой бригады.

Что он будет делать, если ему не удастся разыскать ее? Что, если она упала с лошади и ее мертвое тело лежит где-то в поле?

Не думай об этом.

Алексис подался вперед, уперся локтями в колени и принялся рассматривать землю у себя под ногами. Кроме шороха листьев и стрекота насекомых, до него доносилось характерное сопение Яго. Спаниель поднял голову и, принюхиваясь, медленно поворачивал шею. Именно своим чувствительным носом он и производил этот характерный звук. Этот звук он издавал всегда, когда ловил знакомый запах.

Яго поднялся на ноги. Сопение становилось все громче, и Алексис вздохнул. Его пес снова взял след какого-то зверя, и сейчас он бросится за ним. Яго все сильнее втягивал воздух носом, и вдруг он опустил голову к самой земле. Он с фырканьем принялся обнюхивать землю под ногами у Алексиса. Затем, к ужасу Алексиса, он начал с воем разгребать землю передними лапами.

— В чем дело, старина?

Яго залаял и снова начал грести землю, но вскоре его когти стали царапать о что-то твердое.

Алексис поднялся и ударил ногой о землю. Металл. Отодвинув в сторону лампу, он упал на колени и принялся отбрасывать землю в сторону, а Яго стоял рядом и отчаянно сопел. Рука Алексиса задела кольцо. Это была ручка. Поднявшись, он оттолкнул в сторону камень, на котором сидел. Он подался легко, как будто бы его недавно двигали. Ногой он отбросил в сторону землю, листья и ветки, а затем ухватился за кольцо и потянул. Грязь и мелкие камешки полетели прямо ему в лицо, когда пружина щелкнула и люк распахнулся.

Вытянув пистолет Фалька из-за пояса, Алексис взял с собой лампу и нырнул в подземный ход, начинавшийся за дверью. Яго бросился за ним. У подножия крутой лестницы находилась темная комната, очень похожая на темницу в замке Ричфилд, только поменьше. В одной из стен были две двери с глазками. Алексис распахнул первую. Дверь с грохотом ударилась о стену. Ничего.

Он собрался уже было открыть вторую, когда Ябро бросился к ней и залаял. Изнутри послышался стук.

— Кейт?

— Алексис! Открой дверь.

Он снова сунул пистолет за пояс и открыл дверь. Кейт бросилась в его объятия. Он обнял ее, прижал к себе и зарылся носом в ее спутанные волосы. Яго, повизгивая, прыгал вокруг них.

— Маленькая дикарка.

— Кто-то запер меня здесь. Он почувствовал, как она дрожит, и погладил ее по голове.

— Что случилось?

— Миссис Бичуит написала мне записку.

— Я знаю.

— А когда я приехала сюда, кто-то ударил меня по голове и затащил в это подземелье.

Кейт подняла к нему лицо. Ее щеки были чем-то испачканы, а ресницы намокли от слез. Алексис поцеловал ее, очень нежно, а затем, вспомнив собственные страхи, прижал ее к себе так крепко, что она охнула. Она что-то воскликнула и забарабанила кулаками по его спине. Он улыбнулся и стал отпускать ее. Он услышал, как Яго зарычал, а потом взвизгнул, но прежде чем он смог обернуться, что-то твердое ударило его по затылку, и он упал.

Алексис услышал чей-то стон. Он нахмурился, пытаясь понять, откуда идет этот звук. Вот снова. Он не мог открыть глаза, чтобы увидеть, кто же издает этот жалобный звук.

— Алексис, не двигайся, — послышался голос Кейт.

— Шум, — сказал он. Он едва слышал свой собственный голос.

— Ш-ш.

— Кто это шумит?

— Тихо. Это ты. Этот подонок ударил тебя, но он уже ушел. Ты в порядке?

У Алексиса не было сил открыть глаза, и он попытался поднести руки к лицу. Он не смог сделать этого. Руки не двигались. По мере того как ощущения возвращались к нему, он почувствовал, как что-то с силой тянет его руки вверх. Они были прикреплены к чему-то наверху, и он, казалось, обнимал стену. Сжав зубы, он попытался притянуть руки к себе и выяснил, что они прикованы цепями.

— Что? — пробормотал он.

— Мне не очень хорошо видно, — сказала Кейт, — но я думаю, что он приковал тебя к стене. Он ударил тебя и Яго камнем и затолкал меня в камеру, прежде чем я успела что-либо сделать. Ты можешь освободиться?

Алексис попытался не обращать внимания на жгучую, стучащую боль в голове, и ему удалось выпрямиться. Боль в руках немного ослабела, но он не мог сделать ничего со своими оковами. Наконец, он открыл глаза. Он увидел собственное плечо. На полу рядом с ним неподвижно лежал Яго. Рядом он заметил свое пальто, на котором сверху лежал пистолет Фалька. Он снова потянул свои цепи.

Кейт попыталась его подбодрить, но слова замерли у нее на губах, когда справа от него распахнулся люк. Кто-то спускался по ступенькам, держа лампу в руке. Это была фигура в черном, одетая в темные сапоги, брюки и плащ. Алексис попытался увидеть лицо своего врага.

— Мама?

— Леди Джулиана! — закричала Кейт.

Джулиана подошла к Алексису и поставила лампу на пол. Затем, нагнувшись, она подобрала пистолет и сунула его себе за пояс.

— Мама, что ты делаешь?

— Она все испортила, — сказала Джулиана.

— Я не понимаю.

Джулиана сбросила плащ и сердито посмотрела на Алексиса.

— Она все испортила, сделав тебя счастливым. Я наказывала тебя. Я все запланировала— годы страданий, чтобы ты терял тех, кого любишь, так же как я потеряла своего мужа.

Закрыв на мгновение глаза, Алексис попытался отшатнуться от матери.

— Ты знаешь, — сказал он. — Ты знаешь, что произошло в тот день. Ты всегда это знала? О Боже, почему ты не сказала мне? Лучше бы я знал наверняка, что я убил их.

Джулиана подняла руку, сжав ее в кулак. Алексис повернул голову и встретился с ней взглядом. Она, тяжело дыша, яростно смотрела на него.

— Это было гораздо хуже, ты глупец. Он умер вместо тебя, и в этом виноват ты.

Алексис затаил дыхание, а потом все же сделал выдох в то время, как его запутанные мысли собирались в единое целое.

— Виноват я. Что же я сделал?

— Ты не помнишь? Вы с Талией должны были в тот день скакать наперегонки. Если бы ты поехал с ней, то умерли бы те, кто должен был умереть, а мой дорогой Филип вновь принадлежал бы мне одной.

— Мама? — Его голос был похож на голос ребенка, которому было очень больно. — Расскажи мне все.

— Думаю, это больше не играет роли, хотя тебя и стоило бы оставить терзаться догадками. Я вернулась после того, как подготовила ловушку и выяснила, что все ушли. Было уже слишком поздно, когда Фальк сказал мне, что Филип уехал верхом с Талией и что ты помчался догонять их. Ты чудовище. Если бы ты не поссорился с Талией, то вместо Филипа умер бы ты.

Его ноги дрожали. Все его тело трясло как в лихорадке, а голова раскалывалась от боли. Он слышал, как Кейт зовет его, но он не мог ответить. Он снова видел, как они с Талией ссорятся за ленчем. Слышал суровый голос отца, который приказал ему оставаться в комнате. Потом он скакал, скакал, скакал, и Талия падала, ее голова катилась по земле. Лошадь отца заржала.

— Стоп, — прошептал он себе. Он снова поднял взгляд на мать. — Я не помню, как я натягивал эту леску между деревьями, потому что я не делал этого. И ты позволила мне думать, что это я убил их. Все эти годы. Почему? Почему ты меня так ненавидишь!

— Потому что ты украл у меня его любовь! — закричала Джулиана. Ее лицо исказилось от гнева, и она продолжала кричать: — До вашего с Талией рождения нам больше никто не был нужен. Но он любил вас, особенно тебя. Он постоянно говорил мне, как он гордится тобой, какой ты умный. Боже, я не могла больше смотреть, как вы вдвоем смеетесь над чем-то своим. А потом однажды он сказал мне, что я больна.

Внезапно ее ярость исчезла, как будто бы ее и не было, не оставив на ее лице ни малейшего следа. Когда она снова заговорила, ее голос был спокоен.

— Он пришел ко мне и сказал, что моя болезнь прогрессирует день ото дня и что это плохо для Талии и для тебя. Он собирался уехать вместе с вами, — она снова повысила голос, и он стал похож на голос недовольного ребенка. — Филип сказал, что мне придется жить в новом месте, где будут врачи. Он сказал, что мне стало гораздо хуже и что он боится.

Ее настроение снова внезапно изменилось, и она рявкнула на Алексиса:

— Он особенно боялся за тебя. Он видел, как я наблюдала за тобой. Видел меня. Ты виноват в том, что он отвернулся от меня.

— Мама, он любил тебя, — сказал Алексис, но Джулиана не слушала его.

— Я поняла тогда, что мне нужно избавиться от тебя. Если бы ты умер, он снова любил бы меня. Ты был его сыном, мужчиной, ты мог скакать на лошади, как он, и вскоре ты начал бы охотиться, ходить в клубы и сопровождать его повсюду, где я не могла быть рядом с ним. Ты, в конце концов, украл бы его у меня, и я хотела вернуть его обратно.

— Но он умер вместо меня.

Джулиана, улыбаясь, посмотрела на него.

— Да, и я тоже чуть не умерла, но я осталась жить, потому что я хотела наказать тебя годами страданий, чтобы ты потерял всех, кого любишь так же, как я потеряла Филипа.

— Ты когда-нибудь любила меня или Талию?

— Сначала да, — призналась она пугающе деловым тоном. — Но вы убили мою любовь за эти годы. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что вы крадете у меня Филипа, понимаешь?

Алексис почувствовал боль в сердце, как будто что-то умирало у него внутри.

— Ты сказала, что ты наказывала меня. Боже милосердный, мама, что ты сделала?

Джулиана рассмеялась.

У него за спиной Кейт вскрикнула резким от напряжения голосом.

— Это была она, — сказала Кейт. — Она приходила к Офелии в ту ночь, когда случился пожар. Это она подожгла дом. Это были вы, ведь так, леди Джулиана?

— Она хотела понравиться мне, — сказала Джулиана, поворачиваясь к Кейт. — Было совсем нетрудно уговорить ее тайно со мной встретиться. Она думала, что мы вместе разработаем план, как ей заполучить Алексиса. Я подбросила опиум в ее вино и устроила пожар. Только… только Алексис не испытал той боли, на которую я рассчитывала, когда она погибла, — голос Джулианы дрогнул. Она перевела свой взгляд с Кейт на Алексиса, а потом снова на Кейт.

— Я собиралась убить Каролину Бичуит, но тут появилась ты, а потом я еще узнала о Ханне. Ты тоже была в Тайм Холле в тот день, когда она умоляла Алексиса стать отцом ее ребенка. Ханну я пропустила.

Алексис прислонился лбом к руке.

— Не говори больше ничего, пожалуйста, — он поднял голову и с мольбой посмотрел на мать. — Ты больна. Отпусти меня, чтобы я мог заботиться о тебе.

— О, нет. Сейчас начнется твое последнее наказание. Я решила, что раз уж ты не умер тогда, когда я этого хотела, наказать тебя также и за это.

Алексис посмотрел на искаженное лицо своей матери. От ее последних слов у него закружилась голова, и он не смог ничего сказать. Джулиана неожиданно бросилась к нему, и он почувствовал, что ее рука ухватилась за воротник его рубашки. Она сорвала рубашку с его тела, и это пришпорило его язык.

— Башня.

Она бросила рубашку на пол и презрительно усмехнулась:

— Да, башня. Твой ангел-хранитель Валентин испортил для меня твою смерть. После того как я приложила столько сил, чтобы расшатать эти камни и заставить Фалька заметить их, твой глупый друг оказался в этом месте и предупредил тебя.

В это невозможно было поверить. После всех ее признаний Алексис так и не смог смириться с мыслью о ее ненависти к нему. Он понимал, что его мать продолжает говорить, но, казалось, не слышал ее. Ее губы шевелились, затем он увидел, как она оскалилась. Она перестала говорить, и осознание окружающей действительности снова вернулось к нему, когда она отвернулась от него.

Она исчезла из его поля зрения, а затем вернулась с кнутом в руках. Он перевел взгляд с кнута на лицо женщины, а затем что-то пробормотал и отрицательно покачал головой. Она не сможет сделать этого. Матери не бьют кнутом своих детей. Он чуть было не рассмеялся над собой. Чтобы предотвратить истерику, он сильно до крови закусил губу.

Джулиана кричала на него, называла его чудовищем. Затем она исчезла. Он попытался изогнуть шею, чтобы увидеть ее, но она стояла прямо у него за спиной.

Свист кнута разорвал воздух, и лента боли опоясала его от плеча до талии. Его тело изогнулось. Алексис был сбит с толку, он не мог поверить своим ощущениям. Еще один удар пришелся прямо по ребрам, а затем кожа кнута скользнула на пол. Он сжал цепи, прикованные к его запястьям, чувствуя, как боль расползается по его спине.

Кейт что-то кричала Джулиане. Его прекрасная Кэти Энн швыряла в Джулиану угрозы и проклятия, и именно звук ее голоса наряду с осознанием того, что она находится в опасности, помогли его мыслям проясниться. Он должен был вынести это, должен был выжить. Ради Кейт.

Кейт охрипла от криков. Она принялась колотить в двери своей камеры, когда Джулиана снова занесла кнут. Она прокричала имя Джулианы, и та повернулась к ней.

Джулиана была красива. Ее серебряные волосы и высокий рост привлекали всеобщее внимание, и она, так же как и ее сын, обладала почти королевским достоинством и величием. Ничего этого не было в том существе, которое обернулось к Кейт. Оставались волосы, но они были спутаны, в них застряли сухие листья и какой-то сор. Она скорчилась, как сорокопут над мертвым насекомым, плечи подались вперед, и все тело сжалось в комок. Даже ее ногти, казалось, удлинились и загнулись вперед как когти.

Джулиана резко отвернулась от Кейт. Ее рука согнулась, и Кейт услыхала щелчок. За движением кнута было невозможно проследить, но результаты были очевидны. Алексис дернулся и вскрикнул. Еще одна красная полоса возникла на безупречной коже его спины.

— Нет! — в ярости крикнула Кейт Джулиане, и ее голос сорвался.

Джулиана снова остановилась и посмотрела на Кейт. Ее грудь тяжело вздымалась, в уголках рта собралась слюна, Кейт снова принялась кричать, но ее голос заглушил топот сапог на ступеньках. Фальк чуть было не упал с последней ступеньки, бросившись к Джулиане. Она занесла кнут над головой, но он вырвал его из ее руки. Она взвыла и попыталась отнять его, но Фальк отшвырнул кнут куда-то в темноту и подбежал к Алексису.

Раздосадованная своим бессилием, Кейт забарабанила кулаками в дверь своей камеры. Фальк потянул за кольцо в стене, чтобы ослабить цепи, которыми был прикован Алексис. Цепи провисли, и Алексис тут же упал на колени. Фальк помог ему подняться, поддерживая его и одновременно забрасывая его вопросами.

— Не ждите! — кричала Кейт. — Она — сумасшедшая, и она хочет убить его. Уведите его отсюда.

Фальк поднял голову и бросил удивленный взгляд в сторону Кейт. Кто-то еще бежал вниз по ступенькам, но Кейт не обращала на это внимания.

— Она опасна, слышите? Куда она ушла?

Алексис, пошатываясь, двинулся к Кейт, но Фальк оттащил его назад. Вэл пробежал мимо них и принялся греметь ключами в замке камеры Кейт, а затем, задыхаясь, прислонился к косяку. Алексис пытался вырваться из рук Фалька, осыпая его проклятиями. В тот момент, когда Кейт распахнула двери камеры, из темного угла вышла Джулиана. В ее руке был пистолет Фалька, который она направляла на двоих борющихся мужчин.

Все задвигались одновременно. Алексис закрыл собой Фалька. Кейт и Вэл бросились на Джулиану. Кейт ухватила ее за ноги и резко дернула их вперед. Она услышала выстрел, но ничего не увидела, так как запуталась головой в складках плаща Джулианы. Что-то тяжелое опустилось частью на Кейт, частью на Джулиану. Чьи-то ноги ударили Кейт в живот, и она согнулась пополам, в то время как вокруг нее шла невидимая борьба. Раздался еще один оглушительный выстрел, и она на несколько секунд потеряла слух. Она выбралась из складок одежды Джулианы, отбросила волосы от лица и посмотрела на пол. Алексис, склонившись над Вэлом, помогал своему другу подняться. Вэл застонал.

— Тебе больно? — спросил Алексис.

— Она ударила меня ногами в грудь. Пистолет.

— Он выстрелил, — сказал Алексис.

Кейт поднялась на ноги и подбежала к Алексису. Он молча протянул ей руку. Она обняла его руками за талию, и он прижал ее к себе. Они смотрели вниз, на лежавшую на полу Джулиану. Она лежала на спине, глядя на них открытыми глазами. Пуля вошла в ее голову под подбородком и вышла через затылок.

Кейт закрыла глаза, чтобы не видеть кровь. Алексис отошел от нее и стал на колени рядом с неподвижно лежащим Яго. Он положил голову пса себе на колени, и через несколько мгновений Яго застонал, а затем из пасти высунулся розовый язык и лизнул Алексиса в щеку. Алексис рассмеялся.

— У тебя всегда был крепкий череп, старина.

Вэл подошел к нему и протянул руки, чтобы взять пса. Алексис передал ему Яго и взял Кейт за руку.

Из-за тела Джулианы донесся стон. Кейт повернулась и увидела, как Фальк ползет по полу.

— Что с ним случилось?

— Он пытался не дать мне помочь тебе, — ответил Алексис.

Фальк потер челюсть.

— Ты мог бы быть убит.

— Черт, Фальк, тебе придется перестать наконец оберегать меня. Я больше не ребенок, и Кейт тоже могла бы быть убита.

— И я тоже, — сказал Вэл. Кейт вмешалась, прежде чем Фальк смог ответить:

— Нельзя ли выбраться отсюда?

Алексис обнял ее за талию и повел к ступенькам. Он попросил Фалька идти с лампой перед ними, а Вэлу дал задание запереть люк до прихода людей за телом Джулианы. Заметив мрачную белизну лица Алексиса и напряжение, с которым он двигался, Кейт не стала беспокоить его вопросами.

Оказавшись снаружи, Алексис помог ей взобраться на Тезея. Ухватившись за гриву коня, она устроилась в седле. Алексис уселся позади нее.

Фальк подошел к ним с курткой Алексиса в руках. Алексис начал было надевать ее, но Кейт остановила его.

— Не надо, — сказала она. — Тебе не понравится потом снимать ее.

Он кивнул и слегка ударил Тезея каблуками в бока. Конь тут же двинулся шагом. Кейт попыталась сидеть ровно, отстранившись от Алексиса, так, чтобы ему не приходилось поддерживать ее тело. Однако он обнял ее и прижал к себе. Она откинулась Алексису на грудь и вздохнула.

— Мне жаль твоей матери.

— Я не хочу говорить об этом.

Кейт прикусила нижнюю губу.

— Ты знаешь, что все это время ты был ни в чем не виновен.

— Тихо, любовь моя. Я же сказал, что не хочу говорить об этом.

По ее мнению, именно в этом и заключалась главная проблема семьи де Гранвилей. Разговаривали все время не те, кто должен был, а те, кто были ни в чем не виновны, сидели, закрыв рот.

Уже в своей спальне, Алексис лежал на животе, положив лицо на руку. Его тело горело огнем, а в рваных ранах на спине он ощущал жжение и пульсирующую боль. Кейт прижимала к его щеке холодную влажную салфетку, в то время как он пытался забыть смерть своей матери. Неужели это случилось этой же ночью? Ему казалось, что он горит на костре уже целую вечность. Но мучения души причиняли ему гораздо большую боль, чем какие-либо раны или лихорадка.

Кейт жалела его, а он не мог вынести ее жалости. Каждый раз, когда он смотрел на нее, она улыбалась ему и говорила что-то ласковое. Ему было бы лучше, если бы она ненавидела его.

— Кейт, иди, отдохни.

— Я не устала, — сказала она. — Я хочу быть с тобой. Я хочу заботиться о тебе.

— Со мной все в порядке.

— Нет. Ты думаешь, я не вижу, как предательство матери вгрызается в твою душу? Поговори об этом, поделись со мной своей болью.

Он сжал в кулаках простыню и отвернулся от салфетки, которую она прижимала к его лицу.

— Неужели ты не понимаешь, что я хочу остаться один? Пожалуйста, не спорь со мной. Мне нужно остаться одному.

Он услыхал шелест ее платья, когда она поднялась с кресла.

— Хорошо. Но я вернусь завтра утром, и я попрошу кого-нибудь заходить к тебе время от времени. Доктор сказал, что это необходимо.

Он подождал, пока она вышла из комнаты, прежде чем поднять голову. Затем он медленно поднялся и взял стакан с водой со столика у кровати. Осушив его, он поставил его на место и снова медленно опустился на постель. Было уже поздно, далеко за полночь, и все вокруг спали.

Он снова и снова переживал все ужасы Тайм Холла, пока не почувствовал себя полностью опустошенным. Он больше не чувствовал ни ненависти, ни отвращения, ни угрызения совести. Он чувствовал только стыд и страх. Он переживал их тогда, когда рядом с ним была Кейт— стыд от того, что она знала, какой была его мать, и страх, что она будет жалеть его.

Боже, как он устал. Он раскинул руки и повернул лицо в сторону. Теперь, когда Кейт ушла, он сможет уснуть.

Благодарный за навалившуюся на него усталость, Алексис впал в полудремотное состояние. Он лежал, а щупальца памяти охватывали его мозг. В какое-то мгновение он понял, что стоит в лесу и смотрит на мальчика, который бежит мимо обезглавленного трупа и катающейся по земле лошади. Мальчик бросился на землю рядом с лежащим мужчиной. Алексису казалось, что он заглядывает мальчику через плечо. Подросток поднял голову мужчины, и впервые со дня смерти отца Алексис увидел его лицо.

В этот момент Алексиса будто бы втолкнуло в тело мальчика, и они слились в одно. Он звал своего отца, пытаясь приподнять его тяжелое тело. Филип де Гранвиль открыл глаза. Они были такими же зелеными, как и его собственные, но их переполняла боль.

— Алексис… Почему?

Алексис покачнулся, когда голова его отца снова упала на землю.

— Отец, нет. Подожди. Это не я. Отец! Тело было слишком тяжелым, и он чувствовал, что вот-вот уронит его. Алексис закричал:

— Отец, нет, послушай меня! Ты должен выслушать, отец, я не делал этого. Отец!

Он ухватился за лацканы отцовского пиджака и, рыдая, затряс податливое тело.

— Вернись. Ты не можешь уйти. Ты слышишь меня? Я не делал этого.

Глаза Алексиса открылись, и он оттолкнулся от кровати.

— Вернись!

Кто-то схватил его за руки и повернул, и Алексис оказался лицом к лицу со своим кузеном. Фальк, упершись коленом в кровать, крепко держал Алексиса за руки повыше локтей. Алексис сидел неподвижно, мысленно возвращаясь в настоящее.

— Это был только сон, — сказал Фальк.

— Это было воспоминание, — Алексис вцепился в руки Фалька. — Я вспомнил смерть отца. Фальк, он умер, думая, что это я подстроил ловушку. Он спросил меня, почему.

Алексис зажмурился и опустил голову. Фальк затряс его.

— Этого не может быть. Что он сказал? Точно.

— Только одно слово, — ответил Алексис. — Почему?

— Тогда ты ошибаешься. Посмотри на меня, Алексис. Я знал твоего отца. Филип любил тебя, и он знал, что ты любишь его. Ты всегда придавал преувеличенное значение своим маленьким перебранкам с отцом. Это были просто обычные ссоры между братом и сестрой. Все братья и сестры ссорятся. Филип знал, что вы перерастете это. Он сам говорил мне об этом. Он никогда не поверил бы, что ревность может заставить тебя причинить боль ему или Талии.

— Но он спросил меня, почему. Фальк снова потряс его:

— Тебе пора посмотреть на случившееся глазами взрослого человека. Филип умирал. Внезапно, без предупреждения, когда был еще так молод. Он знал, что умирает. Он знал, что оставляет тебя одного. Неужели ты не понимаешь, Алексис? Он не спрашивал тебя, почему ты убил его. Он спрашивал Бога, почему он должен умереть.

Алексис долго смотрел на своего кузена, пока его лицо не начало расплываться у него перед глазами. Слезы переполнили его и выплеснулись наружу. Он замер и попытался отстраниться от Фалька, но его кузен крепко держал его.

— Уступи, — сказал Фальк. — Ты не можешь все хранить внутри себя. Уступи слезам, прежде чем ты сломаешься под этой тяжестью.

Подтянув колени к груди, Алексис обхватил голову руками и попытался подавить всхлип. Это

было бесполезно. Напряжение, жар и боль соединились и питали друг друга. Подступивший к его горлу всхлип, казалось, вот-вот разорвет его грудь. На этот раз он сдался и дал волю слезам.

Когда он снова поднял голову, Фальк все еще сидел рядом с ним. Он налил стакан воды и протянул его Алексису, но тот не обратил на него внимания.

— Спасибо, — сказал Алексис.

— Пожалуйста, — ответил Фальк.

— Безумие передается по наследству? Фальк вздохнул и снова протянул стакан Алексису.

— Не говори глупости. Ты в таком же здравом уме, как и я.

Алексис склонил голову и со слабой улыбкой наблюдал за Фальком.

— Не надо, — сказал Фальк. — Не надо улыбаться и позволять этим глупым идеям бродить у тебя в голове. Вот, выпей это. Я добавил сюда лауданум.

Алексис покачал головой и рассмеялся. Его кожа горела, и его мысли также были охвачены огнем. Он подпрыгнул, когда Фальк прижал руку к его затылку. Холодный край стакана коснулся его губ.

— Пей. Ты упрямый мальчик, и тебе нужен отдых.

Мутноватая вода потекла в рот, и Алексису ничего не оставалось делать, как проглотить ее. Он допил стакан до дна, потому что Фальк прижимал его к его губам до тех пор, пока стакан не опустел.

Когда Фальк выпустил его, он лег на живот, прижал горящую щеку к простыне и уставился взглядом на руку, лежавшую рядом с его лицом. Фальк снова сел рядом с ним.

— Фальк.

— Лежи тихо и не мучай себя.

— Я бы не выжил без тебя. Я хочу, чтобы ты это знал. Ты занял место отца, заботился обо мне, когда она не делала этого, заставлял меня учиться, ходить в церковь, помогал мне вырасти. Я никогда не забуду этого.

— Ты был моим сыном.

Алексис бросил взгляд на Фалька, поняв то, чего ни один из них не мог выразить в словах. Он провел рукой по простыне.

— И все же, — продолжил он, — мне придется посмотреть в лицо прошлому и правде.

— Но не сегодня.

— Возможно, нет.

Алексис закрыл глаза и прислушался к звукам своего дыхания и к дыханию Фалька. Посмотреть в лицо прошлому он, может быть, еще и сможет. Но вот посмотреть в лицо Кейт было совсем другое дело.