Ледяной поцелуй (ЛП)

Глава 15 Порыв

Мои сапоги доходили до колен, а пиджак доставал до земли, но холод все-таки пробрался, спустившись змейкой по моему позвоночнику. Не то, чтобы я была против. Поскольку вечер продолжался, в столовой становилось все более тепло и душно.

Выйдя из дворца, я сделала глубокий вдох, смакуя ледяной вкус воздуха, который охладил мои раскрасневшиеся щеки. Сочетание свободы от ужина, небольшого продвижения по службе и кайфа от алкоголя — все, казалось, соответствовало волнующему безрассудству ветра. Ночь вдруг показалась такой живой.

— Встретимся в гараже в семь утра, — напомнил мне Каспер. Они с Ридли стояли немного позади меня, ведя светскую беседу об ужине, а теперь Каспер начал прощаться.

— Я буду там, — сказала я с легкой улыбкой.

Ридли махнул ему, когда Каспер ушел, наблюдая, как он идет прочь — почти бегом, спеша добраться до квартиры Тильды. У него осталось менее восьми часов до подъема и готовности отбыть в Сторваттен, так что я была уверена, что он хотел максимально использовать оставшийся вечер для совместного времяпровождения.

— Я удивлен, что у тебя такое хорошее настроение, — сказал Ридли, обращая свое внимание на меня. Он подошел на несколько шагов ближе, занимая место, освободившееся после ухода Каспера. — После такого интересного вечера.

Я засмеялась:

— Да, но все уже закончилось.

— Это заставляет меня радоваться, что мы не короли. Я не хотел бы терпеть это все время.

— Становится поздно, — я глубоко вдохнула, позволяя пару изо рта подняться в воздух. — Мне нужно отправляться домой и спать, завтра тяжелый день.

— Да, я представляю. — Ридли поднял взгляд на ночное небо, потом снова посмотрел на меня. — Будь осторожной в этот раз, хорошо?

— Буду, — пообещала я ему.

Затем, так как говорить больше было нечего, я слегка махнула ему, прежде чем повернуться и уйти. Я успела сделать всего четыре шага, прежде чем он остановил меня.

— Брин, — позвал он, и я обернулась на него через плечо. — Позволь мне проводить тебя домой.

Это были пять простых слов, которые казались почти несущественными, тем более что Ридли уже провожал меня домой несколько раз. Но почему-то сегодня ночью они звучали как-то весомее. Было в них какое-то значение, которого не было раньше.

Это звучало в тоне Ридли, который содержал намек на настойчивость, его голос был тихим, но сильным, достаточным, чтобы убедить. В его глазах пытало такое пламя, что я почти видела голод, скрытый в темноте.

Наконец, я ответила ему, даже не подозревая, что скажу, пока слово не сорвалось с моих губ:

— Хорошо.

Ридли посмотрел с облегчением и подошел ко мне. Он шагал наравне со мной. Я обхватила себя руками, чтобы сдержать дрожь — от нервов или от холода, я не была уверена, — а он держал руки в карманах. Ночь была тихой, улицы пустыми, и никто из нас ничего не говорил.

От дворца до конюшен было две минуты ходьбы, и они никогда не были более странными. Мое сердце колотилось, качая кровь, которая была слишком горячей в венах, и из-за этого на меня нахлынула безумная жара.

Чувство действительно было очень странным. Словно балансирование на краю пропасти. Я знала, что что-то должно произойти. И ожидание убивало меня.

Моя комнатка располагалась на чердаке над конюшнями и, когда мы подошли к лестнице, которая шла сбоку здания, я начала подниматься. Но Ридли остановился. Я повернулась к нему, он стоял на нижней площадке лестницы и смотрел на меня тем же взглядом, что и перед дворцом.

— Ты не поднимешься? — Спросила я, и на одно ужасное мгновенье мне показалось, что нет. И тогда он начал подниматься.

На лестничной площадке я стала открывать дверь, остро ощущая тело Ридли за спиной. Мои волосы были собраны наверх, и я могла чувствовать, как его дыхание согревает мою шею сзади.

Мы вошли, притворяясь, что так происходило всегда, когда он заглядывал ко мне на чердаке, но воздух был наэлектризован. Он прокомментировал грязное белье в переполненной корзине, а я извинилась за холод, разжигая огонь в печи.

Я сняла ботинки и куртку, затем зажгла пару свечей, пока он раздевался и разувался. Сейчас мы стояли посреди комнаты в нескольких шагах друг от друга, глядя друг на друга. Половицы холодили мои ноги, а я продолжала пялиться на несколько расстегнутых пуговиц на его рубашке, которые открывали гладкую кожу на груди.

Я открыла было рот, планируя предложить ему присесть или выпить, но вдруг поняла, что слова — пустая трата времени. Я не хотела присаживаться или выпивать. Я просто хотела его.

Я подошла к нему и — без колебаний, раздумий, волнения — поцеловала его, зная, что он поцелует меня в ответ столь же жадно. И он не разочаровал. Просто обхватил меня руками, притягивая меня к себе, но мне казалось, что недостаточно близко. Я подталкивала его, пока он не уперся в стену.

Ридли прекратил наш довольно долгий поцелуй, чтобы криво улыбнуться, когда я начала расстегивать пуговицы на его рубашке, но даже быстрые движения казались слишком медленными. Потом его руки запутались в моих волосах, губы на моих губах, и я не знала, хотела ли я когда-нибудь что-нибудь так сильно, как хотела его. Мое тело буквально болело из-за него, начиная с груди и спускаясь вниз безысходной тоской между ног.

Его рубашка исчезла, и я не была уверена, снял ли он ее сам, или я это сделала, но в любом случае была благодарна за это. Я провела руками по линии его твердой груди и живота, удивленная тем, какой теплой была его кожа по сравнению с моей. И тут я почувствовала его руку на своем бедре, любопытную и сильную.

Запустив пальцы под тонкую резинку моих трусиков, Ридли оторвался от моих губ и посмотрел мне прямо в глаза:

— Ты уверена…

Но я заглушила его вопрос, снова поцеловав его, и, положив свою руку на его, надавила вниз, помогая снять с меня белье. Я отступила назад, перешагнув через них. Пока он смотрел на меня, я потянула платье через голову и бросила его на пол.

Его глаза расширились в признании, и он прошептал:

— Мы должны были сделать это давным-давно.

Ридли начал расстегивать брюки, подходя ко мне. Он потянулся ко мне, но я толкнула его на кровать, и он упал на спину. Я схватила его за штанины и одним резким движением стянула их прочь, а затем, поднялась по нему, позволив своему телу зависнуть прямо над ним.

Я склонилась, снова целуя его, наслаждаясь моментом. Наши тела были так близко, что я чувствовала исходящий от него жар. Он положил руку мне на бедро, отчаянно впиваясь в меня пальцами, умоляя о большем.

И тогда, наконец, я опустилась на него, и у меня перехватило дыхание. Он вздохнул почти с облегчением и закрыл глаза, пока мы не поймали единый ритм.

Я сидела сверху, вбирая его все больше и двигаясь быстрее. Он задышал тяжелее и словно восхитительный жар взорвался внутри меня, Ридли сел, все еще находясь внутри меня. Он обхватил меня рукой, прижимая меня к себе в тот момент, когда он закончил.

Мы прислонились друг к другу, тяжело дыша, мое тело расслабилось. Словно все мои кости и мышцы расплавились в этакую прекрасную довольную массу, и все что мне хотелось в этот момент, это остаться соединенной с Ридли навсегда.

Но я не могла. Я слегка откинулась назад, пытаясь отдышаться. Мои волосы пришли в беспорядок и Ридли убрал прядь, упавшую мне на лицо. Он позволил своей руке задержаться, согревая мою щеку, и по выражению его глаз, я поняла, что он хочет сказать то, что не сможет забрать обратно.

— Не надо, — прошептала я.

Он покачал головой:

— Не надо, что?

— Не говори ничего, что может все испортить. Давай, оставим все, как есть.

Он выдохнул:

— Хорошо.

Я улыбнулась ему, довольная, что он не будет настаивать, и слезла с него. Задула свечу на столе и еще одну возле кровати, отчего чердак погрузился в полутьму, освещаемый только огнем в печи.

Потом забралась назад в кровать, ложась на бок спиной к Ридли. Он ждал, сидя на кровати там, где я его оставила, но теперь я почувствовала, как кровать прогнулась, когда он устраивался сзади меня. Я подвинулась назад на кровати, придвигаясь ближе к нему, а он положил мне на талию руку, сильную и теплую по сравнению с моей голой кожей.

Его тело прекрасно соответствовало моему, повторяя линии моего тела. Я закрыла глаза, мечтая засыпать так каждую ночь, но зная, что это никогда не повторится.