Ледяной поцелуй (ЛП)

Глава 22 Сомнение

Солнечный свет заливал чайную. Внешняя стена была стеклянной в форме купола, начинающегося от середины потолка и изгибающегося вниз, пока не переходила в пол над поверхностью озера. Оконная стена разделена на три круглых части, отделенных декоративными золотыми пластинами.

Так как чайная располагалась на первом этаже, она была одной из нескольких комнат во дворце, которые впускали теплое весеннее солнце. Оно переливалось на озере снаружи, отбрасывая блики света в чайную, как диско-шар.

До середины стены доходил плинтус, который потом переходил в обои, покрытые голубыми розами и зелеными лозами. Напротив стены стояла кушетка со старинным журнальным столиком в окружении нескольких стеганных стульев.

В центре комнаты, непосредственно под изящной золотой люстрой, висящей в центре потолка, располагался круглый стол. Груды свежих фруктов, подносы с выпечкой и множество чайных пакетиков были разложены на кружевной скатерти. Тонкие чашки и блюдца были украшены ручной росписью розовыми и синими розами.

Линнея сидела за столом с малиновым пирогом в руке и улыбнулась мне, когда я вошла. В своем голубом сарафане до колен она напоминала маленькую девочку, играющую в чаепитие и изображающую принцессу. Но, конечно, ей не нужно было играть и притворяться — для нее все это было реальной жизнью.

Кеннет остановился у двери, пообещав навестить меня позже, и оставил наедине с королевой. Ее личного охранника — того, кто должен быть с нею в комнате или стоять у двери, нигде не было видно; мне нужно не забыть обратить на это внимание, когда я вернусь к Касперу. Короля и королеву никогда нельзя оставлять без защиты.

— Я так рада, что ты смогла прийти! — чересчур демонстративно сказала Линнея и указала на пустой счет возле нее. — Садись, садись. Ешь и пей, а нам о многом нужно поговорить!

— Спасибо, Ваше Величество. — Я села и положила фрукты и сэндвич с огурцом на свою тарелку, пока Линнея начала перечислять все причины, почему хорошо, что я здесь.

— Здесь так душно и уныло, — сказала она, драматически закатывая глаза, взяв последний кусочек пирога. Сегодня она ограничилась минимумом ювелирных украшений, надев только обручальное кольцо с большим бриллиантом поверх белых кружевных перчаток без пальцев. — Даже в моем возрасте.

С тех пор как я узнала Линнею, она казалась гораздо более взволнованной появлением нового друга для разговора, чем отсутствием охранника, дышащего ей в спину, и я не была уверена, как отношусь к этому.

И хотя Линнея мне очень даже нравилась, я не хотела, чтобы меня принимали на работу, потому что она решила, что мы будем друзьями. Я была здесь для того, чтобы проявить себя в качестве охранника и разобраться в том, что же все-таки здесь делал Константин. Но, возможно, я могла бы использовать потребность королевы в дружбе и заставить ее рассказать мне о том, что здесь все-таки происходило.

Когда мы с Ридли искали ее, мы предполагали, что она может быть слишком требовательной или ребяческой для Микко. Возможно, она раздражала его, или он просто не хотел тратить остаток своей жизни, пойманным в ловушку с ней в браке по договоренности.

Как Константин связан с возможным планом по избавлению от нее, я не знала. Но, может, она знала что-то, что могло бы помочь.

— Король должен быть счастлив, что ты вернулась. — Я налила себе чашечку чая и ждала ответа, наблюдая за ней краем глаза.

— Да, он в восторге! — Линнея рассмеялась. — В первую ночь, когда мы вместе вернулись, я думала, он никогда меня не отпустит. Он держал меня за руку в течение нескольких часов и заставил пообещать, что я никогда снова не покину его.

— Правда? — спросила я, а затем поспешила исправиться, чтобы не выглядеть такой потрясенной. — Я имела в виду, он выглядит таким… сдержанным.

— Я знаю, я знаю. — Она снова рассмеялась. — Это просто сумасшествие, ведь он такой большой и сильный мужчина и к тому же король целого королевства. Небольшого, но все же королевства. Можно подумать, что он смелый и жесткий, и он пытается соответствовать этому образу. Но хочешь, расскажу тайну?

Я кивнула:

— Да. Хочу.

Линнея наклонилась ко мне через стол, и я сделала то же самое. И, хотя мы были наедине, она прошептала:

— Микко ужасно застенчив. Просто патологически.

— Правда? — спросила я.

— Да, это на самом деле так печально. — Она откинулась на спинку стула и вернулась к своему нормальному голосу. — Вот почему каждый раз за ужином среди людей, он такой тихий, и кажется таким холодным и мужественным, но на самом деле он не такой.

— Я никогда бы не догадалась. — Я устроилась на стуле, пытаясь вспомнить все свои встречи с королем.

— До нашей женитьбы, я не хотела выходить за него замуж, — призналась Линнея. — Все это устроили, когда мне было двенадцать лет. Но из-за разницы в возрасте мы вряд ли провели вместе хотя бы минуту, а когда встретились, он не сказал мне ни слова.

— Звучит ужасно, — сказала я.

— Так и было. — Она кивнула, ее прозрачные жабры слегка трепыхались под линией подбородка. — Я имею ввиду, мне только исполнилось шестнадцать, и я хотела влюбиться и думала, что ни за что на свете не смогу полюбить этого холодного мужлана.

— Но правда в том, что Микко — один из самых добрых, самых любящих, самых заботливых мужчин, которых я когда-либо встречала. — Линнея улыбнулась мягкой задумчивой улыбкой, которая едва коснулась ее губ, а ее глаза цвета воды искрились. — И когда я узнала его — настоящего — я начала безумно влюбляться в него.

— Это… замечательно, — сказала я, не зная, как еще реагировать.

Она снова наклонилась вперед и понизила голос:

— Ты знаешь, что четыре месяца после свадьбы мы даже, ну, знаешь… не спали вместе. Микко хотел подождать, пока мне не будет с ним полностью комфортно.

— Он кажется очень благородным человеком, — сказала я.

Если все, что сказала Линнея являлось правдой, то он таким и был. Но мне было нелегко объединить эту информацию с холодным, отчужденным королем, которым, как мне казалось, он был.

Хотя, когда королева пропала, эта сторона Микко проявилась. Он был явно обезумевшим и безутешным. Тогда я решила, что это был спектакль, но если Линнея говорит правду, то он, возможно, так боялся ее потерять, что утратил бдительность и показал свои настоящие чувства.

Конечно, это еще больше все запутывало. Если Микко не устал от жены, и она его не раздражала, то почему он хотел избавиться от нее?

Не говоря уже о том, что Микко сорвал наше расследование, когда Линнея пропала. Мы хотели опросить охранников и посмотреть отчеты, но нам не дали разрешения.

— Вы разговаривали с Микко о том, что произошло, прежде чем исчезнуть? — спросила я.

— Я разговариваю с ним обо всем, — сказала Линнея, и с ее любовью поговорить, я чувствовала, что это было правдой.

Что, вероятно, делало их очень совместимыми. Она любила поговорить, а Микко больше слушал, этим они уравновешивали друг друга.

— Он ничего не говорил о Константине Блэке? — спросила я. — Он знает о нем что-нибудь?

— Все, что он знает, он услышал от тебя. — Линнея покачала головой. — Он благодарен, что Константин предупредил меня, и что Микко освобожден от того, чтобы казнить его. Константин, возможно, спас мне жизнь.

Я положила руки на стол.

— От кого же? У Микко есть какие-нибудь идеи, кто хотел навредить тебе?

— Нет. Он пытался поговорить с охранником, но горькая правда состоит в том, что он, в основном, ни во что не вмешивается, — призналась Линнея, хмурясь. — Его социофобия настолько усложняет взаимодействие с окружающими, что он в действительности сбросил все на Бэйля Ландина, чтобы тот всем занимался.

— Ты доверяешь Бэйлю? — спросила я.

— Я не знаю. — Ее глаза расширились, словно ей только что пришла в голову мысль, что не должна. — А ты?

— Честно, я не уверена, что доверяю хоть кому-то из здешних охранников. Трудно сказать, кто что знает, — сказала я.

— Я знаю. — Она кивнула. — То, что я говорила о слишком остром реагировании и побеге, говорит в пользу охранников. У меня нет предположений о том, кому мы можем доверять. Но, честно говоря, я никогда не думала, что Бэйль может быть замешан.

— Он начальник охраны, и все произошло в его дежурство. Или он замешан, или совершенно не компетентен, чтобы остановить это.

Линнея глубоко вздохнула и подперла рукой подбородок.

— Руне доверял Бэйлю и назначил его, а Микко с Кеннетом лояльны к нему и, кажется, доверяют ему. Их отец был ужасным человеком, и даже после его смерти ни один из мальчиков не хочет бросать ему вызов. Но… — Она прикусила внутреннюю часть щеки, обдумывая ситуацию. — Ты права, и я знаю, что ты права.

— Я знаю, как трудно королю идти вразрез с тем, что, как он считает, было желанием его отца, но охране необходимы изменения, чтобы сохранить всех вас в безопасности, — сказала я. — Нравится это вашему мужу или нет, но он должен начать контролировать своих охранников. Если он хочет обезопасить вас, король должен быть главным.

Линнея кивнула:

— Он должен услышать это, хотя бы от тебя.

— Что? — спросила я.

Я шла на этот ланч, считая, что за всем этим стоял Микко, или, по крайней мере, он участвовал в заговоре Константина. Но Линнея только что перевернула все с ног на голову, а сейчас хотела, чтобы я пошла к Микко и сказала, что ему нужно избавиться от главного охранника.

— Ты — эксперт по этим вопросам, и ты права. — Линнея отодвинула свой стул и встала. — Мы должны пойти прямо сейчас. Он сидит в своем кабинете. Это удачное время, чтобы пойти и сказать, что ты думаешь.

— Мы должны устроить встречу с Каспером, может, даже твоей бабушкой и принцем, — предложила я, так как чувствовала себя неготовой представить свои доказательства королю — особенно учитывая, что не совсем знала, какие у меня были аргументы.

— Позже мы созовем заседание, — отмахнулась Линнея. — Пойдем.

Королева отдала мне приказ, и я должна была повиноваться. Пока мы шли в кабинет короля, Линнея болтала без умолку, хотя, стыдно признаться, я не совсем поняла о чем. Мое внимание было сосредоточено на том, что я скажу королю, и как я должна это выразить.

Линнея открыла дверь в кабинет мужа, не постучав. Я все еще была погружена в свои мысли, но крик Линнеи мгновенно вернул меня в реальность.

Микко сидел лицом к воде, поэтому был повернут спиной к двери. Он согнулся над столом, увлеченный работой над чем-то, поэтому не увидел человека стоящего над ним с мечом в руке, занесенной над его головой, чтобы нанести удар и отрубить королю голову.